Словин Леонид Семёнович. Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

   Панадис вспомнил откровения Ченя в ресторане. Теперь граница между законопослушным гражданином и преступником, всегда проходившая вдоль привычных ориентиров морали, стерлась и потеряла свой смысл. Ему пришло в голову, что в смутное время государство сходит с привычных рельс, как поезд, и дозволенным становится все. Выигрывает тот, кто топчет других...
   Зазвонил сотовый телефон киллера. Теперь уже его самого разыскивал кто-то из исполнителей. Услышав первую же фразу, он сразу же закивал головой.
   - Сейчас узнаем... Перезвоню тебе...
   Он дал отбой и, вздохнув больше для понта, повернулся к Ченю.
   - Схема есть, но у нее своя цена...
   - Сколько ?
   - Десять тысяч. Кроме того в о р а м свой процент...
   Чень поморщился и, все же, согласился.
   - Предоплата семьдесят процентов от суммы. Прямо сейчас...
   Чень крикнул пару слов по своему. Тот же молчаливый помощник доставил кожаную внушительных размеров сумку - барсетку.
   - Считайте.
   Киллер быстро посчмиал доллары, передал "авторитету". И тот, уже проверяя, отсчитал часть купюр и сунул в карман. Остальное вручил крепышу.
   Когда деньги были разделены, киллер снова набрал номер на своем телефоне:
   - Ну, здесь согласны... А ?
   И уже Ченю более бодро:
   - Я думаю - завтра. Ночью...
   Чень холодно и беззастенчиво прервал его:
   - В пять тридцать... Днем... Работа кончится, ночь не наступт...
   Самое время... Никто не ждет...
   Лицо его по - прежнему оставалось непроницаемым. Умеют же люди носить сейф вместо головы на плечах, уныло подумал про себя Панадис.
   Бандиты согласились: прав китаец, так лучше будет...
   - Рындина не убивать, но чтобы наука всем и на всю жизнь..
   Чень впервые точно сформулировал при Панадисе заказ.
   - Я договорюсь с электриками. Надо устроить замыкание, сделать чтобы все сгорело, - почесал висок киллер. Обдумывал, как лучше все сделать.
   - Кабель - взорвать ! Собстенной подстанции у них нет, - вставил заказчик, - как - это уже твоя проблема...
   - Выроем канаву в нужном месте, - тут же среагировал киллер.
   Он напряженно и сосредоточенно думал о чем - то.
   - Если есть вентиляционное отверстие, запустим туда газу. Немножко не повредит...
   Панадис думал о том, что с такими гросмейстерами криминала ему и сравниться нельзя. И хотя ему самому пришлось прибег нуть к помощи наемного убийцы в Костроме, - он узнал, что Бутрин решил его замочить, чтобы заполучить древний свиток, - он был не бандитом, а маклером, посредником.
   У него был принцип: минииум насилия, да и то - арендованного ! Другие методы и, наверное, потому - не те масштабы.
   Красивая комбинация, легкий шантаж, подкуп, расчет на продажность одних и слабость других - вот его сфера. Всю свою жизнь он был чистюлей, грязными делами занимались другие. И риск был от этого куда меньший, и люди его окружали другие. Но сейчас - сейчас его закрутило, ввинтило в какой то водоворот и надо было любой ценой из него выбираться.
   Он понимал одно: спокойным можно будет быть только, когда Ченя не станет.
   Вынырнуть из водоворота можно лишь одним путем: нырнуть, зажав глаза и уши, в самую глубину, чтобы тебя вышвырнуло центростремительной силой вон.
   На следующий день в половине восьмого утра трое работяг начали долбить и раскапывать тротуар неподалеку от медицин- ского кооператива "Милосердие-97". В половине десятого электричество в особняке отключилось в первый раз... Вырубились компьютеры, холодильники, факсы. Разом вышли из строя не переведенные на аккумуляторное пита ние системы сканирования и слежения Службы Безопасности.
   Выскочивший из КПП нервный, в камуфляже и черной бандит ке малый отчитал растяп-электриков и связался по телефону с муниципалитетом: работы оказались срочными. Через десять минут все, однако, вошло в норму.
   Во второй раз свет вырубило без двадцати двенадцать, и бригадира работяг, буквально, втолкнули за ворота внутрь, чтобы показать обормоту, что он наделал, а затем снова пин ком вышвырнули вон.
   На возвратившегося к месту работы бригадира жалко было смотреть.
   В двенадцать подача электроэнергии возобновилась.
   В третий раз, - ну, уж это слишком ! - авария с подачей электроэнергии произошла двадцать минут четвертого. Электрикам грозили всеми карами: наказать, разогнать, лишить тринадцатой зарплаты. Но это скорей -для острастки: да и когда это Россия обходилась без головотяпства ? !
   В половине шестого, когда работяг уже след простыл, здание и соседние улицы погрузились в тяжелые сумерки. Самое скверное: отключило не только электропитание, но и телефонные линии.
   Особняк ослеп и оглох прямо на глазах..
   Именно в эту минуту группа людей, подъехавших в микроав тобусе, в камуфляжах в масках, с привычной быстротой, выдававшей бывших сотрудников спецслужб, используя две склад ные лестницы, переправились через высокий забор.
   На мертвых экранах мониторов ничего, естественно, не отобразилось.
   Спеназовцы, обежав здание, появились у тяжелой входной двери. Электронный страж не работал. Дежурного секьюрити, не успевшего соорентироваться и приоткрывшего дверь не во время тут же подмяли, наложили на лицо повязку, пропитанную сильно действующим усыпляющим веществом...
   Справиться бесшумно со вторым охранником не удалось. При свете фонариков на шум из кабинета появился рослый худощавый блондин с длинной шевелюрой, бородой и усами, как у Христа на картинах времен классики.
   Мгновенно оценив обстановку, он бросился назад к дверям. Выбить их штурмующим оказалось не так просто.
   Шестеро в масках, ворвашиесь в здание, сгрудились у две ри. Один из них присоединил к дверному замку небольшой заряд и отскочил в сторону. Движение пальца по пульту, и дверь разворотило...
   Из кабинета раздались встрелы. Один, второй...
   Сквозь развороченную дверь внутрь один за другим влетели слезоточивые заряды - десятое поколение пресловутой "черему хи".
   - Выходи! Быстро...
   Ответом был женский плач и задыхающийся кашель.
   Ворвавшиеся внутрь люди с фонариками выволокли из кабине та яростно трущего глаза главу медицинского центра и его секретаря - заплаканную полуодетую молодую женщину, пытавшуюся промыть себе водой из вазы с цветами...
   Пистолет Рындина выбили у него из рук, а один из нападавщих с кажущейся легкостью мгновенно вырубил и его самого Спа сителя. Теперь он в отключке валялся на полу в приемной.
   - Ну, козел! - сказал старший, - по - видимому, - бригадир, - Ты нас запомнишь ! Мы тебе сейчас такое устроим, всю жизнь будешь вспомиать...
   Железный лом угодил в большой аквариум у окна. Звон стекла, звук хлынувшей воды, колотящиеся в мокрых водорослях рыбки...
   - Понеслась ! - послышался искаженный лихостью голос старшего.
   Первый компьютер, рассыпавшись на куски, испускает свое выключенное электрическое дыхание, как живое сушество. За ним наступает очередь второго...
   Дальше приходит черед факсов.
   - По моджахедам, - огонь! - глухо взрывается голос старшого.
   Автоматная очередь бьет по шкафам, дырявит дорогие карти ны на стенах, в клочья разносит хрустальную чешскую люстру, за которую заплачена тьма денег.
   Нападающие работают сноровисто. Вывернутые из всех ящи ков дискеты исковерканы и изломаны каблуками. Антикварный письменный стол - любовь Рындина и его гор дость -жалобно, в предсмертной тоске трещит тонконо гий всеми костями и узорчатой спинкой: его перевернули и выламывают ножки.
   Вазы и сувениры швыряют о стены. По разбитым факсам и те лефонам шаркают ноги в тяжелых ботинках. Один из малых в маске открывает дверь в туалет с душем и унитазом.
   - Пусть в дырку ходит!
   Слова его вызывают почти истерический хохот. Шутка в такой момент вдесятеро смешнее.
   Малый сгибается, устанавливает миниатюрный пакет со взрывпакетом, поджигает шнур и закрывает дверь в туалет. Унитаз разлетается на куски.
   Это даже уже не хохот: лай. Рычание ?
   Звонит телефон. Старшой берет трубку.
   - Ну ?!
   Явно доволен услышанным.
   - Скажи ему сам...
   Он подносит к уху Рындина трубку своего сотового теле - фона и тот, медленно приходя в сознание, слышит:
   - Мы еще тут попридержали двоих на проходной. Павленко и второй, с грузинской фамилией. К боссу шли. Компаньоны ! Повели себя невежливо. Круто... Думаю, им прямой путь в травматологический путь. Он ведь открыт круглые сутки...
   Рындин пытается вывернуться, достать ногой старшого, но в ответ получает несколько сильнейших, с оттяжкой уда ров. В пах. По голове. По ребрам...
   Стекленея взглядом, старшой мычит:
   - Ну, тварь ! Мы тебя еще перевоспитаем...
   Он показывает рукой на секретаря, Карину.
   Дрожащую и подвывающую, ее подводят к окну. Задирают платье. Стаскивают тоненькие трусики. Раздвигают ноги...
   Плачущая навзрыд женщина, люди в одинаковых масках и камуфляжах. Карнавал жестокости и насилия...
   Граница между зверем и человеком в нем самом. И если он забывает об этом, он превращается в зверя...
   Старшой подходит к неподвижно распластавшемуся на полу Рындину, расстегивает ширинку и начинает мочиться ему в лицо.
   Рындин сжимает глаза, старается отстраниться от едкой, теплой струи.
   Милиция выехала по звонку из травмопункта. Врачи обязаны сообщать о всех случаях, связанных с криминалом...
   Двое обратившихся за помощью врачей-бизнесменов были избиты неизвестными, когда приехали к себе в Медицинский центр. У обоих оказались одинаково сломаны кисти правых рук. Перелом у Кавторадзе был сложный, к тому же прибавилось подозрение на сотрясение мозга: его отправили в 1-ую Градскую. Павленко после того, как наложили гипс, был отправлен домой.
   Картина, которую застали на месте оперативники, была чудовищной. Избитые секьюрити, раскуроченная дорогая техника.
   Менты тут же осмотрели особняк и сразу в тем ноте наткнулись на потерпевших. Ими оказались мужчина и женщина. Глава медицинского центра и его секретарь.
   Ноги и руки их были связаны. Рты залеплены плотной клейкой лентой. Пленников освободили.
   Из КПП притащили имевшиеся там стеариновые свечи Мужчину переложили на сломанную кушетку. Женщина поднялась с пола сама.
   У ментов сразу возникло подозрение, что она изнасилована, но для возбуждения уголовного дела требовалось ее заявление, а она его не спешила сделать. Да и они не были в нем вовсе заинтересованы.
   Секретаря в сопровождении одного из оперов отправили домой. Боссу предложили медицин скую помощь, но он отказался:
   - Я врач, сам знаю, что мне сейчас больше всего необходимо...
   Менты посмотрели на него с любопытсвом. хорошая парилка...
   Рындин с трудом досидел, пока секьюрити вызывал шофера. Сам бы он вести машину не смог.
   С ним оставались два старших опера, оба в гражданском. Молодой и циничный - из райуправления, постарше - из МУРа - подполковник лет пятидесяти: осторожный, уклончивый.
   Оба были заинтересованы в одном: не дать делу о нападении на Медицинский центр "Милосердие- 97" и его председателя дальнейший ход. Заказные преступления такого рода, как правило, не раскрываются, а это детективов не украшает. А тут еще с одной стороны начальство, а с другой потерпевший. Приходилось лавировать, юлить, темнить. У обоих это неплохо выходило.
   Своими успехами они в немалой степени были обязаны науке, в узком кругу специалистов носившей ироническое название "паракриминалистики".
   - Так, все же, кто это по вашему ? - муровский подполковник курил сигарету за сигаретой, причем, как заметил Рындин, каждый раз старался не затягиваться.
   Бросив взгляд на Рындина, он сочувственно перекосился:
   - Может закурите?
   Тот отрицательно качнул головой: не курит.
   - Что вы сами считаете ? - спросил подполковник как можно более мягче.
   - Не знаю, - выдавил сквозь разбитые губы Рындин.
   Лицо его было похоже на посмертную маску.
   - Насколько я понимаю, - оглядел разгромленное помещение розыскник РУВД, - сработали здесь профессионалы...
   - Да уж не фраера, - не без раздраженных ноток в голосе, подтвердил Рындин. Ему нелегко было говорить.
   - Возможно, рэкетиры... - оставляя без внимания эту реплику, продолжил розыскник. - Обычно они навещают тех, у кого не все ладно с законом. Скорее всего, бывали здесь и раньше. Хорошо знали обстановку...
   Они тянули его вдвоем двойной тягой, а еще - намеками и неопределенностью
   Рындину, если бы он полностью пришел в себя, надо было лишь совершенно определенно заявить: "Притензий ни к кому не имею! Посмотрите если эти козлы не унесли, тут где-то должна быть бутылка "Двина". Давайте на посошок..."
   Но он никак не мог сосредоточиться, и менты осторожно подводили его к единственно преемлемому для них решению.
   - Да вы вот сами прикиньте, - размышлял вслух подполков ник, - не так ведь просто - додуматься выкопать канаву, дойти до кабеля, и вот так отключить всю систему оперативного оповещения...
   Подполковник неспешно двигался по комнате, поскрипывал туфлями по осколкам стекла и носком поддавал иногда привлекшие чем-то его внимание осколки. Рындину он был не менее отвратителен, чем те, кто проник в его крепость перед этим.
   - И ни одна сволочь на улице не спросила: а разрешение на земляные работы у вас есть ? Так ведь и под Кремль заряд можно заложить, и ни один мент внимания не обратит...
   - Почему ? Спрашивали ! - отрешенно покашлял подполковник. - И ваши люди, тоже интересовались. Ну, и им тоже показали разрешение. Только вот фальшивое оно было...
   - Беспредел, - продолжал кипеть Рындин. Из - за ссадин, опухоли и боли он говорил заплетающимся языком.
   - Уж это точно ! - согласился подполковник и покачал головой. - Вот мы и стараемся положить ему предел...
   - Что - то успехов, - прервал милицейского избитый глава медицинского центра.
   Он попытался распрямиться и скривился от боли.
   - Три раза они вас проверяли, - вздохнул подполковник, - лишь на четвертый электропитание выключили. Это ведь тоже психологический расчет, и верный...
   - Меня на месте не было: я в офис приехалл только в без пятнадцати четыре...
   - А ваши компаньоны ?
   Рындина перекосило.
   - Можете спросить у них сами...
   - Мы уже спросили...
   Подполковник снова, поскрипывая, прошелся по обломкам. На лице у него отпечатались недоумение и брезгливость: это же надо - такое варварство совершить...
   - Они здесь?
   - Один поехал домой, второго оставили в травматологии...
   Рындин взглянул удивленно.
   - Вы что же не допускаете, что погром учинил кто-нибудь из ваших конкурентов ?
   - Допускаю - не допускаю: что это меняет ?!
   - А многое, - оживился подполковник. - Если это конкуре нты, значит их можно вычислить...
   - Вы и вычисляйте, - огрызнулся Рындин.
   - С вашей помощью, - не обратил внимания на такую вопиющую бестактность подполковник.
   Он затянулся сигаретой, посмотрел себе вниз под ноги, потом - на Рындина и спросил:
   - Кто бы из ваших коллег мог на такое сподвинуться ?
   - Знал бы я... - процедил сквозь зубы Рындин.
   - Давайте думать, - предложил терпеливо подполковник.
   - Хотите честно?
   - Чтож, - усмехнулся подполковник, - я готов.. .
   - Вы мне не поможете... Даже если очень захотите...
   - Это от чего ж?... - поинтересовался подполковник, оглядываясь на коллегу. Впечатление было такое, словно он заранее знал ответ, которым удостоит его Рындин.
   - От того... - оскалился тот, - что наша преступность - у нас все "самое - самое" - самая организованная в мире. И я не хочу, чтобы вы напрасно утруждали себя...
   Он, наконец, созрел для правильного решения.
   Подполковник вздохнул с преувеличенным огорчением и развел руками. Розыскник безразлично водил фонариком - рассматривал стены и потолки.
   Дело было сделано.
   - Вот уж разуверять вас я не собираюсь, господин Рындин, Подполковник поднялся, достал расческу. - И вмешиваться в ваши дела, коль вы этого не хотите, против вашего желания мы не собираемся... Но если вы все-таки решите прибег нуть к нашей помощи, смею заметить, все силы, какие есть в нашем распоряжении мы приложим...
   Он поправил волосы, спрятал расческу в карман и взглянул в окно:
   - Там, внизу, по-моему вас ждет машина..." Амбуланс" - Они уже уходили. - Мы скажем водителю, чтобы он вам помог. Всего доброго...
   - До свиданья, - буркнул Рындин.
   Через несколько минут появилась команда "амбуланса" - во дитель и бандитского вида санитар. На этот раз на нем не было привычного халата армейская камуфляжная куртка.
   - Гсподи! Как они с вами... - вырвалось у водителя.
   Поддерживаемый сзади прибежавшим им на помощь секьюрити, он спустился в машину и коротко приказал старавшемуся не смотреть на его вспухшее лицо охраннику:
   - Оставь мне сотовый телефон. Себе возьмешь дежурного. Я еду в Оздоровительный комплекс, к Марьясину. Сейчас вызывайте электриков, стекольщиков, компьютерщиков... Поставьте в известность Павленко. Пусть едет за мной в баню. Всем за работу... Через полтора часа заедешь ко мне домой, возьмешь одежду. Привезешь. Жене я сам позвоню...
   Пока добирались, Рындин сделал несколько необходимых звонков. Первым он поднял на ноги главу Оздоровительного комплекса - давнего приятеля и партнера. Коротко объяснил ему положение.
   Тот сразу все понял. Ему уже приходилось выручать своих друзей в подобных передрягах.
   - Значит так. Слушай, Олег... Опытный врач-массажит с медсестрой появятся по моему звонку. Врач-косметолог - тоже... Ну, про стол я не говорю. Все будет по высшему разряду...
   Из амбуланса же Рындин связался по телефону с одним из своих высокопоставленных друзей. Он оказался дома.
   - Это я, Андрей. Да нет, ничего... Мне срочно нужно с тобой встретиться... Ты можешь ко мне сейчас подскочить в Оздоровительный комплекс ? Мы как-то в нем были. На Варшавке...
   Горячий пар подействовал на Рындина, как настоящий бальзам. Потом взялся за дело врач - массажист, дока в своем деле. Ловкими и сильными пальцами осторожно коснулся межреберного пространства.
   - О, блин...
   Медсестра уже доставала одноразовый шприц...
   Вскоре в предбаннике появились врач-косметолог - женщина - и Аркан с рукою на перевязи, в гипсе. Под обоими глазами его светились синяки.
   - Асфальтовая болезнь? -подковырнул Рындин.
   Павленко обрадовался: он боялся, что шеф встретит его руганью.
   Больше Рындин не сказал ни слова.
   Женщина-косметолог, закончив свой почти часовой труд, посоветовала:
   - Вам сегодня надо хорошо отдохнуть...
   - Не выйдет, - угрюмо хмыкнул Рындин. - Нам еще надо в 1 Градскую. Навестить одного бедолагу. А кроме того, у меня еще встреча тут, в парилке. Ты меня подождешь в трена жерном зале, Аркан...
   К приезду его сиятельного друга из аппарата администрации президента Рындин был относительно в порядке.
   Человек, которого он ждал, приехал быстро.
   Молодой, как теперь это в моде, стройный, не успевший еще обрасти жиром и обрюзгнуть, он одинаково хорошо смотрелся и в жизни, и на телеэкране.
   - Спасибо, Андрей... - Рындин попытался подняться. Острая боль пронзила насквозь. - О, блин...
   - Что случилось?
   Рындин изложил более или менее правдоподобную версию происшед шего. Тот слушал внимательно.
   - У тебя есть какие-нибудь подозрения ?
   - Как сказать...
   Скажи он, что не догадывается, кто это сделал - и на их доверительных отношениях можно было поставить точку. Больше того: вместо друга и покровителя, Рындин тут же приобрел бы могущественного врага. Умолчание было бы расценено, как подлость, попытка использовать "в темную", подставить....
   Рындин ответил осторожно:
   - Кто-то убил китайского студента - медика, Ли. Через него транзитом в Европу шли трансплантанты...
   Приятель сразу все понял. Подробности его не интерсовали: меньше знаешь, дольше живешь...
   Он был из ментов. В девяносто первом, во время августовского путча вместе с приятелем ушел со службы к Белому Дому, прихватив с собой табельное оружие и рискнул - стал на защиту законного порядка.
   Президентская власть висела на волоске. Верных, а главное вооруженных людей, готовых стоять насмерть, были единицы. И тех, кто переходил на ее сторону не просто с радостью принимали - всячески выказывали свою признательность и, конечно же, запоминали.
   После трехдневного противостояния оба они вернулись к себе в отдел, чтобы сдать оружие и удостоверения. А через неделю уже приступили к новой работе. В верхнем эшелоне.
   - Ты уверен?
   - Не знаю. Кажется других причин нет.
   Пришлось признаться, что пока еще никто, даже его компаньоны, не знали, что с Ли покончили по его прямому заказу. Погром в центре мог быть возмездием за ликвидацию китайца. Только вот, что настигнет оно его так скоро и кончится без пролития крови он не ждал. По-видимому это был только намек, а сам урок еще предстоял. Когда ? Где ? Как ? Этот туман страшил его больше всего. В конце - концов, и у него есть семья. Увезти жену и детей из Москвы за границу, пока все не прояснится?
   - А не могли быть другие конкуренты, кто тоже работает вместе в этой отрасли ?
   Рындин усмехнулся:
   - Ну и словечко же ты употребил " отрасли"...
   Собеседник ответил смешком:
   - А что ? Не подходит ?...
   Он помог Рынлину подняться и стать под холодный душ. Потом они сели к столу. Глотнули коньяка.Рындин почувствовал
   себя свободнее, легче.
   - Знаешь, - он заколебался, - а, может, ты и прав... Ты ведь мент, все - таки... Недавно я обедал с одним израильским профессором - урологом. Он в Эстонии проводит операции по пересадке орга нов где-то в частной клинике... А возле него увивался уж больно скользкий тип, откуда - то из Баку, тоже врач.
   - Чего он тебе вспомнился ?
   Рындин раздумывал:
   - Инстинкт, - он угрюмо усмехнулся. - Доктор этот за несколько дней до этого прислал мне клиентов. Сестра и брат, наши, русские, и с ними еще израильтянин какой - то. Должен был внести деньги за девицу. Мне все это показалось подозрительным. Короче, - сразу не понравилось...
   - Что до меня, - откликнулся собеседник, - я всегда придерживаюсь сталинского принципа: доверяй, но проверяй...
   Они еще выпили.
   - Андрей, - чтобы успокоить ноющую боль, Рындин слегка коснулся угла разбитой губы рукой, - у тебя среди ментов большие связи. По оперативным каналам наверняка проскочит информация. Кто из бандитов на меня наехал ? Чей заказ ? Я за ценой не постою. Тут явно крутые парни поработали...
   Приятель по капле смаковал коньяк.
   - Постараюсь... - Он был немногословен. Но на его слово можно было положиться.
   - Ладно.
   И стал собираться.
   - Может, и ти менты, что на место явились - подполковник там был какой-то из МУРа и еще из нашего отделения что - то будут знать, - высказал предположение Рындин. - Мне они, вряд ли, скажут...
   Приятель был уже одет. На улице его ждала машина.
   - Поправляйся и ни о чем не думай. Я позвоню.
   На его взгляд, говорить больше было не о чем. Все остальное Рындину предстояло решить самому.
   Он протянул руку Рындину.
   - А черт! - локоть отозвался болью.
   - Держись, - потрепал его по плечу пориятель. - Я знаю, кому я поручу твое дело. Есть у меня один майор. Этот из под земли достанет, если ему запла тят...
   - На этот счет пусть не сомневается.
   Майор Ловягин позвонил в дверь. Прислушался.
   - Ну ?! - раздалось за дверью. - что, чокнулся в такую рань ?
   Это рань для нее - двенадцать дня...
   Открыв дверь, девица в накинутом сверху на голое тело кумачовом халате обомлела.
   На пороге стоял милицейский майор. Маленький, глаза стылые, водянистые, нижняя челюсть, как у обезьяны - выдвнута вперед, пятернями, какими он двери касался, можно было вручную локомотивы перегонять...
   - Чего ? - спросила она довольно нагло, но в голосе ее он все равно уловил страх.
   Страх животного перед охотником. Шлюхи - перед ментом.
   Под его колючим взглядом она почувствовала себя не дорогой проституткой Марианной, а прежней Маринкой, начинавшей на шоссе с "дальнобойщиками" и которую один водитель передавал другому на перевалочных пунктах...
   Оглядев ее снизу вверх, а потом сверху вниз, майор усмехнулся: на голову выше его, халат японский кумачовый с крупными черными цветами, ноги - босые, жевательная резинка во рту. Девица аж жевать ее перестала, когда его увидела...
   Веснушчатое лицо ее с курносым носом от испуга просело, а здоровенный, как ящик от комода,рот выдавил от растерянности грязно молочного цвета пузырь, который тут же лопнул с мерз ким звуком.
   - А ничего, - закрыл он уверенно за собой дверь.
   Квартира была однокомнатная, маленькая, уютная, с поли рованным, должно быть, оставленным прежними хозяевами румын ским гарнитуром. На стене висели постеры: "Мадонна", " Квин", две увеличенные фотографии Маши Распутиной, а на огро мном, как баскетбольная площадка, ложе валялась нижняя одежда. Дверь шкафа была тоже настежь открыта. Перед самым приходом Ловягина девица уже собиралась вставать.
   - Ну - ну ! - сказал он и двинулся в обход комнаты. Делал это медленно, обстоятельно, по - хозяйски, словно проводил обыск. Иногда задерживался на чем - то взглядом, ощупывал руками, цокал, переворачивал.
   - Я ведь к тебе не просто так явился, - сказал он, улыбнувшись, и его тяжелая, как у боксера, нижняя челюсть прираскрыла крупные желтоватые зубы. - Помнишь, - к китайцу приходила ?
   Он поддел сапогом легкие кружевные трусики на полу и точным ударом закинул их на кровать.
   Она не произнесла ни слова, только втянула в себя воздух и тоскливо зыркнула по сторонам, словно бежать куда собиралась, да некуда было.
   Майор остановился возле нее и с улыбкой ее рассматривал. Однако, обычно жесткий и гипнотизирующий взгляд его сейчас выражал что-то вроде своего рода сочувствия.