Соболь Александр. Мир наизнанку

только заговорил кровь. Остальное сделаешь ты.
- Но я же не лекарь!
- Здесь, в пещере, есть выемка в скале, наполненная водой с
исключительно целебными свойствами. Целительная сила ее необычайно велика
и уступает разве что онгре. Я был весь изранен и едва стоял на ногах от
усталости и потери крови. А теперь взгляни на меня - я почти в норме.
Фишур помог Рангару снять с девушки доспехи и верхнюю одежду и затем
удалился, показав на небольшой водоем в глубине пещеры.
- Надо держать в воде ровно один итт. Часов здесь нет, так что считай
два раза по сто.
Рангар, болезненно морщась, содрал присохшее к ранам нижнее белье,
вырвал засевший в плече дротик, взял Ладу на руки, стараясь не смотреть на
ее израненное, окровавленное тело, на распухшее багровое плечо, и медленно
погрузил в воду. Вода имела нормальную температуру человеческого тела, и в
первый момент Рангар даже не ощутил ее. Затем кожа на руках стала приятно
покалывать, и словно освежающий холодный огонь потек по его жилам.
Досчитав до двухсот, Рангар поднял Ладу над чудодейственной водой и
чуть не свалился вместе с девушкой от изумления. Кровь исчезла, раны
позатягивались, некоторые пропали бесследно, и лишь багровый рубец на
правом плече напоминал, что его насквозь проткнул вражеский дротик.
- Да... - ошеломленно протянул Рангар, - мощная штука!
И в это мгновение Лада открыла глаза. Некоторое время она непонимающе
смотрела на Рангара, затем повела взглядом вокруг.
- Где мы, Рангар? На небесном острове?
- Слава небу, пока еще нет. - Рангар заставил себя улыбнуться. - Мы в
пещере, в полной безопасности. Ты была немного ранена, но вот эта
замечательная водица тебя исцелила, и сейчас ты здорова. Ну-ка, вставай на
ноги! Так... хорошо... Молодчина! Как ты себя чувствуешь?
- Ну... почти нормально. Слегка кружится голова и плечо побаливает, а
так ничего. А где моя одежда?
- Вот. Но она... гм... не в лучшем виде.
Лада подняла с пола окровавленные лохмотья, в которые превратилось ее
белье, и тихо ахнула.
- Великие небеса! Как я надену это?
- Тут есть кое-какая чистая одежда, - подал голос Фишур из темноты. -
Сейчас я брошу. Она, может, окажется великовата, но это ведь временно. В
фургоне есть сменное белье. Не думаю, чтобы Ночные Убийцы польстились на
наши шмотки. Держи, Рангар!
Белье и в самом деле оказалось великовато на Ладу, да и покроя
мужского, но стоило ли обращать внимание на эти мелочи! Лада натянула
рубашку, рейтузы и влезла в доспехи.
- Пожалуй, я тоже окунусь, - сказал Рангар. - Мне тоже чуть-чуть
досталось, где кольчуга не защищала.
Он быстро разделся и, с головой бултыхнувшись в водоем, начал считать.
Воздействие чудо-воды на всю поверхность тела было неизмеримо приятнее,
чем только на руки. Холодный жидкий огонь растекся по всем клеткам тела,
будоража и наполняя силой. Когда он вылез, энергия так и бурлила в нем,
готовая перехлестнуть через край. Но ощущения эти, в любое другое время
обрадовавшие бы его и восхитившие, сейчас оставили равнодушным. Потому что
чувство неизмеримо более глубокое затмевало сейчас все, и в мощном биении
собственного сердца ему слышалось: Тан-гор, Тан-гор... А тут еще Лада
спросила:
- А где Тангор?
Фишур отвернулся, а Рангар так и застыл с поясом в руках.
- Нет, нет! - прошептала Лада, задыхаясь, с ужасом переводя глаза с
Рангара на Фишура.
- Увы, девочка моя, - дрогнувшим голосом произнес Рангар. - Нет больше
с нами Тангора. Он... остался там, чтобы спасти нас... ценой своей жизни.
И теперь каждый из нас до конца своих дней будет в долгу перед ним... но
никогда не сможет этот долг вернуть.
...Долго, долго и безутешно плакала Лада, как брата полюбившая
великана-тиберийца, и в горьком молчании сидели рядом с ней Рангар и
Фишур.
- Что это за пещера? - после долгого молчания, прерываемого только
всхлипываниями Лады, спросил Рангар. - Странная она какая-то.
- Эта пещера некоего могущественного демона, не иначе. Здесь есть
предметы... необычные, нечеловеческие, но и не магические. Значит,
демонические. Да и маг, который владел этой пещерой, говорил мне, что
раньше здесь обитал демон. Помнишь, Рангар, я рассказывал о
маге-грандмагистре Калеване Доре, погрузившем мою Ульму в магический сон
Кх'орга и предсказавший встречу с тобой? Так вот, вскоре после тех событий
он ушел на небесный остров, куда, увы, уходят даже великие маги... но
перед смертью открыл мне тайну этой пещеры. Даже не знаю, почему именно
мне... Он очень хорошо ко мне относился, возможно, даже любил, как сына...
Не знаю. Но факт есть факт. Сейчас я единственный человек на Коарме,
который знает об этой пещере и может ее открыть.
- Понятно... - протянул Рангар. - А что это за предметы такие
демонические, о которых ты сказал?
- Ну, этот водоем, например. Или вот эта штука... подойди сюда,
посмотри. Если заглянуть в это окошечко и повращать вон те колесики, можно
увидеть все, что делается снаружи.
- Ну-ка, ну-ка... - пробормотал Рангар, подходя к странного вида
вертикальной трубе, очень сложно устроенной, с рифлеными ручками и
какими-то рычажками и колесиками с мелкой насечкой, вещь и в самом деле
совершенно невозможная на Коарме...
- Перископ! - ахнул Рангар. - Демон меня раздери, если это не перископ!
Но как он попал сюда?!
- Пе-ри-скоп, - повторил по слогам незнакомое слово Фишур. - Ты видел
такие штуки раньше?
- Приходилось... такие или чуть иначе устроенные. Эта вещь могла
попасть на Коарм только из другого мира, Фишур. Совсем другого, вроде
моего или того, откуда пришли Сверкающие. А демоном тут и не пахнет. Очень
интересно! Здесь еще что-нибудь есть?
- Какие-то металлические ящики лежат вон в том углу. Но Калеван Дор
запретил мне даже приближаться к ним. Он говорил, что и сам не рисковал
этого делать, а меня предупредил, что, если к ним подойти, здесь все может
взлететь на воздух. Прямо так и сказал, странно, правда?
- Ого! Они что, заминированы? - воскликнул Рангар.
- Зами... что?
- Это слово на моем языке означает как раз то, о чем ты сказал. Ладно,
не будем трогать их. Давай лучше поглядим в перископ.
Рангар приник к окуляру, и панорама недавнего побоища развернулась
перед ним. Ночные Убийцы как раз заканчивали погрузку раненых и мертвых в
фургоны.
- Они уезжают, - сказал Рангар. - Им явно не до нас...
Что-то было в тоне Рангара такое, что заставило испуганно забиться
сердце Лады.
- Тангора... не видно. Надо выйти и похоронить его.
- Может, еще немного повременим? - спросил Фишур. - Надо убедиться, что
враг убрался.
- Нет, - сказал Рангар, - ты как хочешь, а я пойду.
- Значит, пойдем вместе.
Рангар посмотрел на Ладу.
- Может... - но она ответила таким взглядом, что Рангар проглотил
окончание фразы. Даже предлагать ей остаться сейчас не следовало.
Фишур снял перчатку и приложил руку к пятну на скале, очень точно
повторяющего очертание человеческой ладони. И каменная стена беззвучно
отъехала в сторону, открывая проход.
В расщелине никого не было, только лужи уже подсыхающей крови страшными
кляксами чернели на сером камне, и было им несть числа, и серый цвет едва
пробивался меж разливов буровато-черного. Рангар судорожно глотнул, Лада
пошатнулась и прикрыла рукой глаза, точно защищаясь от нестерпимо яркого
света, лицо Фишура окаменело. Выйти из расщелины, не ступая по этим следам
смерти, было невозможно.
- Ничего не поделаешь, - неестественно спокойным голосом произнес
Рангар, - придется идти по этому... - И отзвук невероятно далекого и
словно бы чужого воспоминания коснулся его.
- Ничего, - сказал Фишур, - у нас сапоги и так по колено в крови.
"И руки по локоть", - хотел добавить Рангар, но промолчал.
Рангар первым вышел из расщелины и огляделся. Вокруг царила тишина,
гулкая и какая-то пустая. Был полдень, пронзительно-голубое солнце сияло
точно в зените, и их фигуры не должны были отбрасывать теней, но почему-то
отбрасывали, уродливые и карикатурные, и Рангар не мог сообразить, в чем
дело, но потом понял, что это не тени, а пятна крови, лужи крови, ручьи
крови, потоки крови, которые стекали с них с каждым шагом, формируя эти
жутковатые подобия теней, эти невсамделишные тени, а может, наоборот,
подумал Рангар, как раз эти тени настоящие, и они будут всегда с нами,
идти за нами, ползти за нами, пока вся кровь не перетечет в них, вначале
чужая, а потом и наша собственная, и тогда только все закончится. Вне
времени. Вне пространства. Смерть.

6

Тела Пала Коора и Тангора Мааса Квенд перенес к углублению в скальном
монолите, идеально подходившего для его замысла. А задумал он похоронить
их вместе - своего названого отца и гиганта тиберийца, сражавшегося с
таким бесстрашием, что поразил даже его. И гибель тиберийца была достойна
настоящего воина, и Квенд, сам воин, оценил это и решил воздать ему
заслуженные почести.
Когда Рангар, Фишур и Лада вышли из своего укрытия, Квенд бросил работу
и долгим взглядом, мертвым и ничего не выражающим, посмотрел на
иномирянина. Затем отвернулся и вновь принялся стаскивать к естественному
склепу большие камни.
- Что ты делаешь? - спросил Рангар, подойдя ближе.
- Хороню моего отца и твоего друга. Они достойно встретили смерть, -
ответил Квенд, не бросая работу.
- Кто ты?
- Меня зовут Квенд Зоал. Когда-то я был жрецом серой мантии. Это меня
ты победил, но почему-то не убил на Арене в Лиг-Ханоре. И это я напустил
на тебя нихурру в Валкаре, протащив ее туда с помощью Магического
Кристалла. И захваченный вами и потому вынужденный покончить с собой
человек был моим помощником. И лишь мне удалось уйти после схватки на
Алфарском перекрестке. А сейчас все закончилось, я теперь никто, и когда
закончу, можешь меня убить. Жизнь потеряла для меня смысл.
- Почему ты и другие хотели моей смерти? Кому и чем я мешал?
- Не знаю. Раньше думал, что знаю. Теперь - нет.
- Но все-таки? Ответь, для меня это очень важно. Ведь я никому не желал
и не желаю зла.
- Жрецы высших рангов считают, что ты представляешь угрозу для самих
Сверкающих. Но мне неведомо, в чем состоит эта угроза. Я принимал их слова
на веру. Даже он не знал толком, - Квенд кивнул в сторону Пала Коора, - а
ведь он был жрецом белой мантии, не чета мне. Возможно, это знает только
Верховный Жрец. Раньше... еще совсем недавно, я ненавидел тебя... так
ненавидел, что здесь словно огонь горел... - Квенд постучал себя по груди.
- А сейчас внутри все мертво... и мне все безразлично. Может, ты хочешь
похоронить своего друга отдельно? - Квенд выпрямился и посмотрел Рангару в
глаза.
- Пожалуй, - сказал Рангар. - Спасибо, что не оставил его на съедение
диким зверям и стервятникам, и решил позаботиться о нем, но мы должны
сделать это сами.


Он подошел к мертвому другу и содрогнулся - раны превратили его лицо в
сплошную кровавую маску, тело было изрублено и искалечено десятками
смертельных ран. Да, здесь не помогло бы и озеро онгры...
- Фишур, я не знаток Ритуала Погребения. Что надо делать?
- Мы с Ладой все сделаем, - сказал Фишур. - Ты только перенеси его
туда, где он обретет вечный покой. Могила должна находиться на открытом
месте, чтобы его душа с небесного острова могла видеть последнюю обитель
своего тела.
На самой верхушке склона Холодного ущелья Рангар отыскал просторную
нишу и опустил тело Тангора рядом. Лада принесла из фургона чистую одежду
(как ни странно, но их оба фургона уцелели; Ночные Убийцы реквизировали
три фургона из второго обоза). Фишур вновь сходил в пещеру и принес воды.
Тангора раздели, омыли и одели в чистое. А затем Лада пела тоскливые
погребальные песни, а Фишур совершал положенные по ритуалу действия,
сложные и непонятные Рангару в деталях, но странным образом постигаемые им
в целом; так из фрагментов, ничего не говорящих зрителю в отдельности,
вдруг вырисовывается целостный, ясный образ.
Потом Рангаром овладело ощущение отстраненности происходящего, словно
он наблюдал за всем (и за собой в том числе) откуда-то издалека. Затем к
нему пришло уже и вовсе странное чувство, что это все уже когда-то
происходило с ним... Он что-то делал по просьбе Фишура и Лады или просто
стоял и смотрел, а память с торопливой услужливостью подсказывала: а вот
сейчас случится то-то и то-то, а теперь... Он сжал зубы, закрыл глаза и
долго тряс головой, изгоняя непрошеные образы.
Но вот, наконец, все закончилось, и тяжелая каменная плита навеки
погребла под собой отважного гладиатора и воина, человека большой души
Тангора Мааса, который совершил великий подвиг во имя дружбы столь же
естественно, как дышал.
Фишур извлек из принесенной сумы флакончик с плотно притертой пробкой,
открыл его, окунул туда кисточку и что-то написал на плите. Вначале буквы
были невидимы, но Фишур пробормотал заклинание, и на сером камне отчетливо
проступила красивая золотистая надпись: "Здесь покоится вольный гладиатор
Тангор Маас из Тиберии, геройски погибший восьмого дня месяца Ширит-Юарм в
год Белого Мрурха".
Они еще немного постояли у могилы, затем одиннадцать раз поклонились и
ушли.
Квенд Зоал тоже закончил Ритуал и сидел на камне, бессильно уронив руку
и опустив голову на грудь.
- Ты так и собираешься сидеть? - спросил Рангар.
- Убей меня, иномирянин, - глухо произнес Квенд, не поднимая головы.
- Я не стану убивать тебя, - сказал Рангар. - Я устал убивать, не хочу
даже видеть смерть, а не то чтобы самому...
- Значит, я сдохну сам. Как берх на могиле хозяина. Мне незачем больше
жить. Я не хочу жить. Неужели это так трудно понять, иномирянин?
- Зови меня Рангаром. А понять тебя, конечно, можно, но вот
приветствовать твое желание нельзя. И ты не прав, когда считаешь свою
жизнь утратившей смысл. Разве тебе не важно, кто _на самом деле_ повинен в
смерти твоего отца? Ведь ты, надеюсь, уже понял, что моей вины в том нет.
Если бы вы не преследовали меня, твой отец жил бы и здравствовал, и твой
помощник не погиб бы, и еще многие, очень многие остались бы в живых.
Квенд ничего не ответил.
- Впрочем, поступай как знаешь, - сказал Рангар. - Единственное, о чем
прошу тебя, - помоги нам похоронить убитых воинов из охраны обоза и
торговцев. Они тоже дрались отважно и достойно встретили смерть. К
сожалению, у нас просто не хватит сил похоронить их каждого в отдельности,
поэтому сделаем это в общей могиле. В моем мире такие могилы называют
братскими.
- Может, дождемся очередного обоза или патруля? - спросил Фишур.
- Нет, Фишур. Неизвестно, когда сюда кто-нибудь заедет. Может, через
несколько иттов, а может, и тэнов. Они ведь не стали дожидаться подмоги,
когда обнажили мечи на нашей стороне.
Обоз, следующий из Брана в Поселок Рудокопов, появился через полтора
тэна, когда тела погибших только-только подготовили к погребению. Обоз
состоял из десяти фургонов и отряда охраны из сорока человек. Выслушав
немногословный, не во всем правдивый, но вполне правдоподобный рассказ
Фишура о происшедшей здесь трагедии, воины дружно взялись помогать в
похоронах; чем могли, подсобляли и торговцы. Но только еще через два тэна
Ритуал Погребения завершился, и обозы разъехались в разные стороны.
Оставшиеся втроем друзья продолжали путь на восток, а встречный обоз - к
Поселку Рудокопов.
Квенд Зоал отказался присоединиться к кому бы то ни было и остался у
могилы Пала Коора.


Поскольку Ночные Убийцы реквизировали только три фургона, трое друзей
нежданно-негаданно добавили к своим фургонам еще пять, да к тому же с
товаром (самое ценное, правда, разбойники забрали), и теперь Фишур правил
тархами головного фургона, Рангар и Лада ехали верхом, остальные фургоны
двигались в связке.
За несколько тэнов пути друзья не перемолвились ни единым словом,
каждый глубоко погрузился в печальные думы, и печать невосполнимой утраты
лежала на их лицах, и горе стыло в глазах... Несколько раз их
останавливали патрули; Фишур рассказывал всем одну и ту же историю и
вежливо отказывался от предложения сопровождать их в Бран.
- Уж коли мы уцелели в той страшной переделке, то и до Брана доберемся.
А там наймем охрану, - говорил им Фишур.
Так, в печальном однообразии, прошло три дня пути. Горе в душах не
только не обмелело - поднялось выше, раздалось вширь и вглубь. Лишь
однажды Рангар спросил Фишура:
- Почему ни кхели, ни кхелиты не помогли Ночным Убийцам?
- Кхели днем небоеспособны, они ночные твари. Солнечный свет слепит их
и делает вялыми. А кхелиты трусливы. Нам очень повезло, что битва
произошла днем.
И Фишур отхлебнул из фляги, с которой в последние дни не расставался.
Ему хоть это помогает, сумрачно подумал Рангар, а тут, если выпьешь,
совсем тошно делается.


В Бран они добрались на седьмой день пути. Когда на горизонте в
солнечных лучах вспыхнули золоченые башни северо-восточного форпоста
империи. Лада задумчиво произнесла:
- После той битвы... и гибели Тангора... нас будто бы оставили в покое.
Никто за нами не следит, никто не нападает. Может, все самое плохое и
страшное осталось позади?
- Сомневаюсь, - сказал Рангар, вспомнив мрачное пророчество Верховного
Мага Змеи.
- Очень хотелось бы, конечно, но...
Он сомневался не напрасно. Впереди их ожидало гораздо больше плохого,
чем уже выпало на их долю.


В Бране они поселились в маленькой уютной гостинице неподалеку от
базарной площади. На следующий же день им удалось продать перекупщику весь
товар оптом и шесть фургонов с тархами. Себе друзья решили оставить один
фургон, запряженный двумя тягловыми тархами, и двух верховых тархов. На
вырученные деньги они купили новую одежду, доспехи и оружие. Рангар
оставил свои мечи, обтягивающее трико и, конечно же, кольчугу из черного
нифриллита. Фишур сменил практически все оружие и приобрел красивые
доспехи с золотым отливом. Так же поступила и Лада. Отросшая борода и усы
неузнаваемо изменили внешность Рангара. Фишур бороду по-прежнему брил, но
отпустил усы, придававшие ему вполне респектабельный вид. Лада вновь
приняла мужской облик и носила приклеенные черные усики, превратившие ее в
юного красавца-кавалера.
Вечером, за ужином, Фишур спросил у Рангара:
- Когда ты думаешь отправляться дальше?
- Даже не знаю. Честно говоря, мне не очень нравится обстановка внутри
нашего маленького отряда. Я понимаю, что никто не виноват в этом, но
словно что-то надломилось в каждом из нас, совсем притупилось чувство
опасности - я сужу по себе, но уверен, что и ты, Фишур, чувствуешь то же
самое, не говоря уже о Ладушке, которая совсем потерялась в долинах
печали, как говорил поэт. С таким настроением нам дальше ехать нельзя.
Первая же атака - и мы хором отправимся на небесный остров. Наша
боеспособность сейчас едва ли достигает пятой части от той, которая должна
быть. Даже в отсутствие Тангора. И наибольшие опасения вызываю в себе я
сам. Просто не знаю, смогу ли после всего убить кого бы то ни было _в
любой ситуации_. Даже если мне будет грозить неминуемая смерть.
- И даже если Ладе? - осторожно спросил Фишур.
- Не знаю. Нет, я буду защищать ее изо всех сил, конечно, но... нет, не
знаю. Во мне сейчас просто бушует непреодолимое отвращение к
насильственной смерти... и в то же время я реалист и прекрасно понимаю,
что на нашем пути без нее, как это ни горько, не обойтись. Ни в прошлом,
ни в будущем. Просто жуткая ситуация, безвыходная...
- Странно слышать такое из уст лучшего бойца, - Фишур мрачно
усмехнулся, - хотя я хорошо понимаю тебя. У самого внутри словно сломалось
что-то... Так что будем делать, Рангар? Отступим, сдадимся?
Рангар долго молчал.
- Может, в самом деле бросить эту затею? - робко предложила Лада. - Мы
с тобой вернемся домой, Рангар, и вместе с отцом заживем спокойно и
счастливо...
Странным блеском сверкнули глаза Фишура, когда он взглянул на Рангара,
ожидая ответа.
- Нет, моя милая Ладушка, - вздохнул Рангар. - Не обретем мы покоя на
твоем родном острове, как и на всем Коарме, покуда не пройдем предписанный
мне путь до конца и не совершим то, что должны и обязаны. А ты, Фишур, не
сверкай глазами - я помню о судьбе твоей возлюбленной и о своем обещании.
Мы продолжим путь. Я не сдался.
Фишур слегка покраснел.
- Но нам всем надо прийти в себя, - продолжал Рангар. - Ибо ехать
сейчас равносильно самоубийству.
- В таком случае - когда? - спросил Фишур.
- Думаю, дня через три. Я посвящу эти дни особым тренировкам... не
столько тела, сколько духа. На моем языке это называется медитацией.
- И ты станешь прежним Рангаром, бойцом неустрашимым и непобедимым?
Рангар хмыкнул.
- Ты мне льстишь, Фишур. Абсолютно непобедимых и неустрашимых не бывает
и быть не может. В принципе. То, что мы уцелели в последней битве, -
событие с ничтожной вероятностью осуществления. У нас был в лучшем случае
один шанс из тысячи. Это при том, что Тангор пожертвовал собой, а ты укрыл
нас в пещере. Без этого у нас вообще бы не было шансов... Что касается
меня, то надеюсь вернуть себе ту форму, которую имел до битвы.
- Тогда порядок. Эти три дня и мне не помешают. В последнее время я
чересчур много пил... даже по моим меркам. Хочу урезать дозу и
потренироваться. Мой меч пока не был лишним и, надеюсь, не будет таковым и
далее. Особенно сейчас, когда нас осталось трое.
- Хотелось бы мне, чтобы наши мечи все скопом оказались лишними, -
пробормотал Рангар.
- Увы, мой друг, увы... Беспочвенные надежды вредны, ибо сбивают с
толку. Но речь не об этом. Через три дня, будем надеяться, мы с тобой,
Рангар, восстановимся. А как наша девочка? Лада, что скажешь?
- Не знаю... - сказала Лада растерянно и сокрушенно. - Не знаю, Фишур.
Я сейчас будто мертвая. Или глубокая старуха. Вялость, слабость, постоянно
плакать хочется...
- Я попробую помочь тебе, малыш, - мягко произнес Рангар. - Думаю, моей
энергии хватит на нас двоих. А сейчас давайте спать. Впереди у нас три
нелегких дня, так как то, чем мы будем заниматься, мало напоминает отдых в
обычном смысле.


Время, колкий и разъедающий душу ток которого Лада ощущала всем
естеством, превратило ее жизнь после битвы в Холодном ущелье в сплошную
пытку. Но не только гибель Тангора терзала и ранила ее сердце; в последние
дни ее все сильнее беспокоил Рангар, и страшное чувство, что они все
больше отдаляются друг от друга, усугубляло ее душевные муки. Ночи, раньше
сливавшие их в одно целое, теперь разъединяли их (именно так воспринимала
это Лада), ибо за все время после битвы Рангар ни разу не прикоснулся к
ней. Часто, просыпаясь от острой, как внезапный приступ удушья, тревоги,
она замечала, что он не спит, уставившись куда-то вверх неподвижными
блестящими глазами. И ее не ввел в заблуждение наигранный оптимизм
Рангара, когда он выразил уверенность, что ему хватит трех дней для
восстановления сил не только собственных, но и ее, Лады. Все же она не
могла не признать, что загадочная "медитация" приносит определенные
результаты: Рангар стал подвижнее и словоохотливее, у него улучшился
совсем было пропавший аппетит, но в глазах остался холодный мертвый
островок и ничто, казалось, уже не сможет растопить сковавший их лед. Тем
не менее Ладу не покидала надежда, и фактически не Рангар ей, а она ему
помогала отогреть заиндевевшее, окаменевшее сердце, отдавая весь жар, весь
пыл, всю нежность своей любви, ибо известно, что никакая магия не может
сравниться с добрым волшебством любви.
И чудо свершилось, и почти прежний Рангар предстал перед ней утром
четвертого дня; словно после долгого, кошмарного, изнуряющего сна он
проснулся, и впервые за много дней и ночей их руки и тела сплелись в
объятиях, и еще никогда страсть, с которой он любил ее в это утро, не была
столь обжигающей.
Фишур тоже заметил благотворную перемену в Рангаре, но ничего не сказал
и только кивнул одобрительно, когда тот объявил:
- Завтра утром отправляемся.
Правда, он тут же слегка встревожился, когда Рангар выразил желание в
одиночестве побродить по Брану, но вынужден был смириться с этим, как и
Лада: оба инстинктивно чувствовали, что сейчас любая попытка давления на
него может вновь сбросить его в пучину, откуда он едва-едва выкарабкался.
Рангар же ощутил внезапно неодолимую потребность увидеться с Карлехаром
и, презрев опасность (но не желая подвергать ей Ладу и Фишура), направился
в расположение местного воинского гарнизона, заклиная судьбу, чтобы
Карлехар оказался здесь, а не в форте Дарлиф, до которого было добрых
двести пятьдесят лиг.
Однако, как оказалось, Карлехара вообще нет в этих краях. Какой-то
словоохотливый чинуша, типичная штабная крыса, поведал Рангару, что около
десяти дней назад, едва успев прибыть в гарнизон, адъюнкт-генерал Карлехар
ла Фор-Рокс убыл в столицу по личному приказу Его Императорского
Величества. Зачем - чинуша, естественно, не знал, хотя и делал
значительное лицо.
Расставшись, Рангар завернул в ближайший кабачок и совершенно случайно
оказался в любимом злачном месте нижних офицерских чинов бранского
гарнизона с многозначительным названием "Бездонная кружка". Здесь подавали
жареное мясо халибу в остром красном соусе, реками лились разнообразные
вина, рн'агг и, конечно же, знаменитое бранское пиво "уггох", равного
которому не было на всем континенте; его отправляли даже в Венду.
Заказав порцию мяса и кружку пива, Рангар с аппетитом поел и, слегка
расслабившись, потягивал восхитительный напиток, подумывая, а не заказать
ли еще. Тем временем к его столику приблизился немолодой уже воин с
капитанскими нашивками на пыльном плаще, из-под которого поблескивали
серебристые доспехи, и вежливо звякнул шпорами. Короткие седые волосы
ежиком топорщились на макушке, несколько шрамов пересекали темное от