Соболь Александр. Мир наизнанку

Рангар, пытаясь встать на ноги.
- Не ведаю, что ты там лепечешь, иномирянин. Если это заклинания, то
они тебе не помогут.
Не знает, подумал Рангар. Значит, это Сверкающие. Да и кто другой смог
бы додуматься...
- Где Лада и Фишур?
- Девка твоя в моей власти и в надежном месте. - Маг скорчил грубую
похотливую гримасу. - А дружок... не знаю. Наверное, превратился в пепел.
А тебе конец, иномирянин. Смерть твоя будет ужасна, но перед тем, как ты
умрешь, я вдоволь потешусь... кое-чем.
- Не увлекайся, - вдруг послышался негромкий, словно отовсюду идущий
голос. - И сними с него кольцо. Ты что, забыл?.. - Лицо мага мгновенно
превратилось в маску угодливости и подобострастия.
- О, Лучезарный!.. Я все сделаю.
Исполинская темная длань протянулась к Рангару. Сжав зубы и превозмогая
боль, Рангар нанес страшный удар ногой в центр громадного запястья, но
нога лишь со свистом прорезала воздух, едва не выскочив из суставов.
Рангар зарычал от слепящей боли и рухнул на обугленную траву.
- Проклятый фантом! - сквозь зубы процедил он.
- Я не настолько глуп, чтобы сунуться к тебе в своей истинной телесной
оболочке, - захохотал Алькондар. - А теперь - замри!
Маг взмахнул руками, и Рангар почувствовал, как какие-то неодолимые
путы сковывают его тело, зажимая будто в тиски. Он попробовал было
сопротивляться, но очень скоро убедился, что это бесполезно, и
расслабился. Затем, точно холодный мокрый язык, коснулся его руки, и
кольцо с пальца исчезло.
Застонав, Рангар уткнулся лицом в горелую траву, и удушливые слезы
безнадежного отчаяния хлынули из глаз. Тангор погиб, Фишур скорее всего
тоже. Лада в плену, кольцо похищено, связь с его могучим защитником
прервалась, и он сам, обгоревший и беспомощный, находится в полной власти
этого монстра и его хозяев. Он проиграл, проиграл полностью и
окончательно, и лишь собственная смерть сможет поставить точку в этом
позорном кошмаре...
"Что же ты теперь не вспоминаешь о своей готовности сражаться до конца
и во что бы то ни стало спасти любимую девушку и друга, - насмешливо
спросил голос из-за завесы. - Когда все хорошо, то языком легко трепать и
изображать из себя героя, а ты сейчас вот смоги и сделай то, что кажется
невозможным..."
Рангар потряс головой, чтобы заставить умолкнуть голос, потому что тот
был прав, а это ведь так трудно - слушать обидную и неприятную правду.
Голос и в самом деле умолк, но он уже сделал свое дело, и Рангар,
игнорируя боль, встал. И сказал, глядя прямо в черноту зрачков Алькондара:
- Ты победил, маг. Проигрывать всегда тяжело, еще тяжелее признавать
это. Но и то, и другое надо делать достойно. Как и побеждать, впрочем.
- Наконец я услышал хоть что-то разумное, иномирянин.
- Могу ли я узнать, когда ты собираешься убить меня?
- Я так понимаю твой вопрос, что ты совсем не хочешь умирать, а?
- Желание смерти противоестественно человеческой природе. Но человек
только тогда достоин называться человеком, когда неприятие чужой смерти
будет столь же сильно в нем, как и собственной.
- Что ты хочешь сказать этим, иномирянин?
- Да так... размышляю вслух. Ты не ответил на мой вопрос, маг.
- Прежде всего запомни, иномирянин: если ты хочешь хоть на какое-то
время продлить срок своей никчемной жизни, обращайся ко мне с должным
почтением и называй не иначе, как "ваше высокомогущество".
- Да, ваше высокомогущество.
- Хорошо. - Алькондар довольно усмехнулся. - Если бы не Слово, то,
возможно, я бы даже оставил тебя в живых... приняв необходимые меры
предосторожности, конечно. Как боец ты уникален, а я коллекционирую все
уникальное. Но... Слово сказано, и ты должен умереть. Зато от меня
зависит, _как_ ты умрешь. И если ты согласишься провести один-единственный
бой на столичной Арене под моим флагом и победить - твоя смерть будет
быстрой, легкой и безболезненной.
- Я не желаю больше драться, ваше высокомогущество.
Алькондар нахмурился и долго молчал, буравя Рангара взглядом.
Порыв горячего ветра с востока окатил обожженное тело болью. Небо уже
приняло свой естественный цвет, перестала дымиться почерневшая трава,
обгорелые остатки фургона и трупы тархов куда-то исчезли. Вдалеке виднелся
обоз, движущийся из Шумхара.
- Я бы мог убить тебя прямо сейчас, - медленно проговорил Алькондар. -
В моей власти заставить тебя делать все, что я возжелаю, за одним
исключением: я не имею права применять магию, чтобы заставить тебя драться
на Арене. Магия и Арена несовместимы - это закон. Любой, вышедший на Арену
сражаться, должен делать это добровольно. Но есть множество способов,
иномирянин, заставить человека _добровольно_ делать то, что он не
желает... И ты послушаешь меня и будешь драться, поскольку в этом - и
только в этом! - случае я отпущу твою возлюбленную в целости и
сохранности. Ну, так как?
Острое чувство собственного бессилия пронзило Рангара, кровь бросилась
в голову, и он едва удержался, чтобы не плюнуть в лицо магу. Но затем
овладел собой и, сам поражаясь тому, как спокойно звучит его голос,
произнес:
- Я выйду на Арену, ваше высокомогущество, но лишь после того, как вы
дадите кровную клятву, что отпустите Ладу, не причинив ей вреда.
- Ах ты ничтожный!.. - начал было Алькондар, но осекся, тяжело дыша.
Какие-то противоречивые чувства боролись в нем, и одно из них победило.
Притушив взгляд, маг мрачно воззрился на Рангара.
- Ладно, я дам клятву, - прорычал он голосом, похожим на рык фархара.
Рангар ощутил вдруг не менее острое, чем недавнее чувство бессилия,
торжество. Малый, ничтожно малый плацдарм отвоевал он, но - отвоевал! И
это в ситуации, безнадежной до абсурда!
- А теперь закрой глаза, иномирянин, а то ненароком наложишь в штаны от
страха. - Алькондар хохотнул. - Сейчас я тебя перенесу в Венду.
Лишь едва дрогнули уголки губ Рангара, когда он поклонился магу и
послушно закрыл глаза.
Ибо вспомнил он великую мудрость, преподанную ему Учителем в родном
мире: "Если ты можешь что-нибудь, показывай, что не можешь; если он силен,
уклоняйся от него; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его
силы свежи, утоми его; нападай на него, когда он не готов, выступай, когда
он не ожидает".
На этот раз память сделала ему поистине царский подарок. Рангар
поблагодарил ее и мысленно низко поклонился Учителю. Он не смог победить,
выиграв схватку. Теперь он попробует сделать это, проиграв ее.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СЕРДЦЕ ТАЙНЫ

И продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути...
Борис Пастернак

1

В комнату вела единственная дверь - крепкая, обитая металлическими
полосами, к тому же с мощным запирающим заклятием, которое Рангар ощущал
при приближении как нарастающее муторное давление на внутренности. Под
самым потолком имело место узкое, забранное толстыми железными прутьями
окошко. В комнате стоял деревянный топчан с набитым высушенной травой
матрасом и куском грубого полотна вместо простыни. За перегородкой
находился закуток с отхожим местом и двумя чанами с водой; в большем вода
предназначалась для омовений, в меньшем - для питья. Так что вряд ли это
помещение можно было назвать "комнатой", несмотря на потертый ковер на
полу; скорее - тюремной камерой, хоть и не из худших.
У Рангара, естественно, отобрали оружие и доспехи, в том числе и
нифриллитовую кольчугу; однако, как ни странно, оставили черное облегающее
трико из Валкара; впрочем, он не стал носить его, а соорудил, сложив
особым образом, нечто вроде набедренной повязки, оставив подавляющее
большинство кожного покрова свободно соприкасаться с воздухом.
Трижды в день над маленьким столиком, стоявшим у стены под окошком,
возникало голубоватое туманное свечение, которое, рассеявшись, являло
взору дымящиеся горшки и миски с пищей. Рангар не мог не признать, что
кормили здесь вкусно и достаточно разнообразно; однако он ел мало, ровно
столько, сколько необходимо было для поддержания организма в требуемой
форме А потребовал Рангар сам от себя исключительно высоких физических
кондиций, поскольку теперь, после утраты кольца, это осталось
единственным, на что он мог полагаться. Практически все время, кроме сна и
коротких пауз для приема пищи и отдыха, он посвящал медитации, закаляя
дух, и тренировкам, оттачивая и отшлифовывая технику боевого искусства,
постигнутого им еще в родном мире. Правда, иногда обостренные чувства
Рангара реагировали на чье-то невидимое глазу присутствие, и тогда он
прекращал физические упражнения, погружаясь в мир высокой духовной
гармонии, отрешаясь от всего окружающего и тем более - от незримого
соглядатая.
Дней через десять уровень его физической подготовки и технического
мастерства превысил тот, который ему удавалось достичь на Коарме до этого,
а степень духовной самоконцентрации едва ли не достигла высот, знакомых
лишь по родному миру. Он уже мог, преодолевая колдовское давление,
приближаться к двери и легко взбегал по вертикальной стенке до окошка;
одним из его развлечений стало, уцепившись за прутья, любоваться красивым
незнакомым городом, тремя громадными террасами спускавшимся к голубой воде
обширного залива. Из окна виднелась лишь часть залива, однако длинные
пологие волны, качавшие многочисленные корабли и кораблики, кораблики,
отсюда казавшиеся совсем крошечными, указывали на близость океана. Не раз
и не два у Рангара возникало желание сломать прутья решетки и бежать; это
было вполне по силам ему, но каждый раз мысль о кровном договоре,
подписанном им с Алькондаром, останавливала его, так как в этом случае
гибель Лады оказывалась неизбежной.
Одиночество не тяготило Рангара - напротив, так даже легче сохранялось
достигнутое равновесие внутреннего царства эмоций, и лишь изредка
воспоминания будоражили его и вызывали приливы глухой, безнадежной тоски.
Зато в снах его память о минувших событиях торжествовала безраздельно, и
он видел себя то на острове Курку, то в казарме гладиаторов маркиза ла
Дуг-Хорнара, то рубил жутких оборотней Сумрачного леса, то шагал по
сияющим, воздушным улицам Валкара, а рядом молчаливо вышагивал Тангор,
улыбаясь в бороду и посверкивая своими удивительными золотистыми глазами,
и шел хмельной и веселый Фишур, о чем-то увлеченно разглагольствуя и
размахивая руками, и даже Лада была рядом, в белом воздушном платьице, с
тяжелой волной распущенных черных волос на плечах, что могло бы вызвать
удивление, ибо в Валкаре она еще скрывалась под личиной рыцаря Тазора, но
почему-то совсем не вызывало, а, наоборот, казалось естественным и само
собой разумеющимся... Странно, но чем ближе оказывались события к роковой
битве на Северном тракте, тем реже они снились Рангару; сам же бой в
Холодном ущелье приснился ему только один раз, да и то как-то очень уж
необычно, будто он наблюдал его со стороны, а точнее, с большой высоты;
мертвого Тангора Рангар в своих снах не видел ни разу.
Снились Рангару и совсем другие сны, не имеющие ничего общего с тем,
что случилось с ним на Коарме, да и с самой этой планетой. Картины
Мироздания, потрясающие своей грандиозностью, мириады красных, белых,
желтых и синих солнц, причудливые, ни на что не похожие миры, и среди них
один, повторяющийся особенно часто, мир ласкового солнца и удивительно
чистого синего неба, мир цветов и деревьев, мир теплого
зеленовато-голубого океана, из вод которого вырастал зеленый остров с
фантастически прекрасным дворцом на возвышении, подобный волне вспененного
хрусталя... И тогда даже во сне болезненно сжималось сердце, потому что он
должен был что-то сделать и куда-то успеть, но не успевал, а когда в одном
из таких видений пригрезилась ему девушка с неправдоподобно огромными
черными глазами, словно вобравшими в себя всю астральную бесконечность
космоса, он проснулся будто от толчка с бешено колотящимся сердцем и долго
лежал, пытаясь унять рой невесть откуда взявшихся, остро жалящих запретных
чувств; все было так, как если бы вдруг шевельнулась давно и прочно
засевшая в самом основании сердца заноза с бритвенно острыми гранями...
И только один-единственный раз увиденное им во сне, несмотря на всю
фантасмагоричность, влило в него мощный заряд восторга и оптимизма.
...Средь звезд и туманностей, средь галактик и их скоплений парил он, с
телом, сотканным из праатомного огня и колебаний первоосновы всего сущего,
и рядом парила она, возродившаяся из пепла, и кто-то мудрый и могучий, но
спасовавший и отступивший, с надеждой наблюдал за ними из своего
вневременья, и та Дверь казалась запечатанной наглухо и навечно, но чудо
свершилось, она приотворилась... и свет Великого Прозрения хлынул из-за
нее могучим потоком единого Метабытия...


Верховный Маг Змеи Алькондар Тиртаид ин-Хорум появился перед Рангаром
на двадцатый день. Возник он внезапно в ореоле голубоватого свечения и
выглядел очень натурально, почти как тогда, в Храме Змеи, но что-то
подсказало Рангару, что это не живой человек, а фантом, и Рангар втайне
порадовался тому, что его восприятие шагнуло на новый рубеж.
Рангар встал с топчана, сидя на котором он предавался медитации, и
вежливо произнес:
- Приветствую вас, ваше всемогущество!
- _Высокомогущество_, - поправил Алькондар, но самодовольная улыбка
проскользнула по его лицу.
- Быть может, такое обращение уместно к Сверкающим?
- Замолчи! - немедленно взъярился маг. - Тебе так же не суждено
соприкоснуться с недоступным, как букашке - взлететь на солнце!
- Извините, ваше высокомогущество. Просто я подумал...
- А тебе никто не позволял думать, тем более вслух. Впрочем, это уже не
важно. Завтра ты выйдешь на Арену Будешь драться против бойца, которого
выставит Император. Я побился с ним об заклад на десять тысяч
гранд-литаров... как раз столько стоит твоя кольчуга, и если ты
проиграешь, я отдам ее Императору. Но в этом случае я жестоко накажу твою
девку, причем так, что не нарушу ни единого пункта нашего договора.
- Согласно договору вы обязаны отпустить Ладу целой и невредимой при
любом исходе поединка, - глухо произнес Рангар, опуская голову, чтобы
блеском глаз не выдать охвативших его чувств.
- Но все так и будет! - Глаза Алькондара блеснули жестоким триумфом. -
Я действительно в целости и сохранности доставлю ее на остров Курку, а вот
там... там у нее на глазах подвергну мучительным пыткам и в конце концов
казню ее отца! Ну, как я придумал?
Рангар едва не застонал от острого приступа ненависти и бессильной
ярости, но лишь еще ниже опустил голову, до хруста в скулах сжав зубы. Да,
горазд на черные придумки змеиный маг...
- Поэтому ты победишь и завоюешь для меня десять тысяч гранд-литаров! -
заявил Алькондар. - Хотя, по слухам. Император готовит какого-то совсем уж
необычного бойца...
- Я выиграю, ваше высокомогущество, - бесцветным голосом произнес
Рангар.
- Не сомневаюсь в этом... почти, - сказал маг, слегка нахмурясь.
Казалось, какая-то мысль не дает ему покоя, но он упрямо отгоняет ее
прочь. - В этом случае с головы Лады и ее отца не упадет ни единого
волоска... более того, я щедро награжу ее. Даже с ничтожной частью моего
выигрыша она станет самой богатой дамой острова. Ты же, как я и обещал,
умрешь мгновенно и безболезненно.
- Я выиграю, - повторил Рангар.
- Хорошо, - сказал Алькондар. - Сегодня к тебе придут девы, дабы
усладить твое тело...
- Простите, ваше высокомогущество, но эта милость излишня. Она может
только расстроить меня... вы понимаете? Вот если бы вы разрешили мне
свидание с Ладой...
- Нет! - коротким взмахом руки Алькондар отмел предложение Рангара. -
Это тем более расстроит тебя. Но я обещаю: если ты победишь, я дам вам
целую ночь для прощаний. Слово Верховного Мага!
- Благодарю, ваше высокомогущество. - Рангар низко поклонился. В душе
неистово вспыхнула надежда... и торопливо, чтобы ничем не выдать
Алькондару охвативших его чувств, он произнес: - Могу ли я попросить вас о
другой милости... вместо дев, так сказать.
- О какой же? - спросил маг с подозрением.
- Перед боем очень полезно вымыться в горячей воде и даже побыть в
комнате с горячим паром.
- А, ты говоришь о парных купальнях! - воскликнул Алькондар,
усмехнувшись. - Ну, это удовольствие я тебе предоставлю. Я на многое
готов, чтобы ты победил.
- Не волнуйтесь, ваше высокомогущество, и считайте, что десять тысяч
гранд-литаров у вас в кармане. Кстати, разве не может такой могучий маг,
как вы, изготовить деньги при помощи магии?
- Таким способом добывать деньги нельзя, это один из запретов
Сверкающих, - ответил Алькондар. - Были маги, пытавшиеся нарушить его...
Они кончили плохо, очень плохо. Ну все, меня ждут дела. Встретимся уже
завтра. А насчет остального я распоряжусь, тобой займутся.


Этой ночью Рангар спал, как никогда. Ему даже не снилось ничего. Мышцы,
с вечера расслабленные горячей водой и паром, к утру налились особенной
силой. Казалось, стоит их лишь тронуть, как они запоют, говоря словами
поэта, тугую симфонию схватки.
Завтрак подали едва ли не императорского уровня, но Рангар, как обычно,
съел ровно столько, сколько необходимо. Распорядок дня он несколько
изменил: вместо активной зарядки после подъема он совершил сеанс
углубленной медитации; после завтрака он немного отдохнул и провел легкую
тренировку. Каждая клеточка тела, каждый мускул сигнализировали о выходе
на пик боевой формы, и Рангар был уверен, что готов к любым
неожиданностям.
Кроме, пожалуй, той, что его ожидала.
...Неладное Рангар почувствовал сразу, как только перед ним
материализовался - на этот раз в своем истинном обличье - Алькондар. Как
ни умел он владеть собой, бледность и лихорадочный блеск глаз выдали его
состояние.
- Что случилось, ваше высокомогущество? - спокойно спросил Рангар,
кланяясь магу.
- Плохие известия, - в голосе Алькондара проскользнули панические
нотки. - Император выставил против тебя... Глезенгх'арра... Тебе
приходилось слышать о нем?
Рангар наморщил лоб.
- Нет, о гладиаторе с таким именем я не слышал. Но само имя будто бы
знакомо... кто-то где-то упоминал его.
- Глезенгх'арр не гладиатор. Это монстр, чудовище...
получеловек-полудемон, и как раз присутствие в его жилах человеческой
крови делает этот поединок возможным. Полностью демонов, как и животных,
закон запрещает выставлять против людей. Конечно, я пытался возражать, Но
Император привел тот аргумент, что и твое происхождение никому не ведомо,
и судейский триумвират разрешил бой!
- Ну и чем же так опасен этот... Глезенгх'арр? - спросил Рангар
по-прежнему спокойно, чувствуя в себе силы сразиться с любым монстром.
- Сам увидишь, - мрачно сказал Алькондар. - В свое время он наводил
ужас на весь северо-запад Крон-армара, и его жертвам было несть числа...
Только объединенные усилия шести магов - гранд-магистров смогли остановить
кровавый промысел Глезенгх'арра, его поймали и заточили в императорскую
темницу... Маги утверждают, что он сейчас лишен демонических свойств и
способностей, но чисто человеческие... точнее, _нечеловеческие_ сила и
ловкость остались.
- Ничего, - Рангар усмехнулся, - мои возможности тоже гораздо выше
возможностей обычного человека. Вы ведь видели мой поединок с Алларом
Гормасом в Лиг-Ханоре... а ведь Аллар также был не совсем человек, во
всяком случае нервные центры у него располагались вовсе не там, где у
нормальных людей.
- Глезенгх'арр прикончил бы Аллара Гормаса за четверть итта, - сказал
Алькондар обреченно.
- У меня создалось впечатление, что вы упорно пытаетесь передать мне
свое пораженческое настроение, - произнес Рангар с иронией. - Если вы
хотите выиграть свои деньги, ваше высокомогущество, то должны внушать мне
оптимизм и веру в победу. А то получается, что этим занимаюсь я.
Алькондар скривился, но промолчал.
- Мне вернут на время поединка мое оружие? - поинтересовался Рангар.
- Твои доспехи, в том числе кольчуга из черного нифриллита, а также
мечи из стали "виссарт", уже дожидаются тебя в твоей гладиаторской главной
Арены столицы, - буркнул маг. - Вот только неизвестно, каков будет жребий.
На этот поединок предусмотрены не два, а четыре возможных исхода по выбору
оружия.
- Вот как! И какие же?
- Два стандартных: либо выпадает каждому драться его любимым оружием,
либо оружие выбирается по жребию. Два дополнительных: либо ты, либо он
будет выбирать оружие.
- Но этот случай сводится к первому! - воскликнул Рангар удивленно.
- Не совсем. В первом случае _каждый_ соперник дерется любимым оружием,
а в третьем и четвертом - только тот, кому улыбнется жребий. Второй
соперник в этом случае обязан использовать это же самое оружие, которое,
понятно, далеко не всегда оказывается его любимым.
- Понятно... - протянул Рангар. - На какое время назначен бой?
- Он начнется ровно в полдень. Все билеты уже проданы, причем по
небывалым ценам. Ставки - до небес. Причем, как ни страшен Глезенгх'арр,
на тебя тоже ставят многие. Особенно те, кто видел тебя в Лиг-Ханоре и
Поселке Рудокопов.
- Неужели и оттуда приехали?
- Приехали, - угрюмо кивнул Алькондар. - И твой бывший хозяин маркиз ла
Дуг-Хорнар с несколькими гладиаторами из своей дружины, и гранд-маг
Ольгерн Орнет из Валкара, и генерал ла Фор-Рокс... Возможно, еще
кто-нибудь из твоих знакомых пожалует.
Чего-чего, но этого Рангар не ожидал. Словно теплая волна прошла по
телу, в глазах отчего-то защипало, и он вынужден был отвернуться.
- В общем, ажиотаж необычайный, такого никто не помнит. Его
Святейшество Верховный Жрец Сверкающих, Тот, Чье Имя Не Произносят,
Говорящий Слово и прочая, и прочая, уже, как мне кажется, раскаялся в том,
что разрешил этот поединок. Но даже он уже ничего не может изменить.
- Жрецы почему-то боятся привлечь внимание широкой общественности к
моей персоне. - Рангар улыбнулся одними уголками губ.
- Причина очевидна. - Алькондар нахмурился и посмотрел на Рангара с
неодобрением. - Обратившие внимание на тебя могут обратить его и на твои
нечестивые деяния, угрожающие Устоям и Плану. А сие недопустимо.
Простая и очевидная мысль вдруг пришла в голову Рангару, и он тихо
произнес:
- Ваше высокомогущество, а ведь вы... как бы это сказать помягче... не
очень любите Верховного Жреца, а?
Странный блик метнулся в глазах Алькондара, и он так же тихо ответил:
- Если бы тебе не драться через два тэна, я бы примерно наказал тебя за
эти мерзкие слова. Я ухожу и вернусь через тэн, чтобы перенести тебя на
Арену.
И маг, хлопнув в ладоши, исчез.
А Рангар, сев на кушетку, погрузился в раздумья светлые и печальные, и
они унесли его далеко-далеко, к тому моменту, когда он очнулся на студеном
берегу Северо-Западного океана, на холодном и мокром песке острова Курку,
и весь пройденный им путь в этом мире вдруг предстал перед глазами столь
отчетливо, что защемило сердце... Продлится ли он или ему суждено
оборваться через каких-то два-три тэна?
Если б знать, подумал Рангар в который уже раз, если б знать...


Сознание Лады погасло в тот момент, когда три черных вихря сомкнулись
вокруг них. А когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит совершенно
нагая на высоком ложе в богато убранном, но каком-то сумрачном помещении с
лепным потолком, узкими стрельчатыми окнами и резной дверью из
драгоценного жемчужного дерева. В комнате были еще шкаф, стол, два стула и
массивное овальное зеркало в рост человека, висевшее на стене между двумя
окнами. Чисто физически Лада чувствовала себя неплохо, поэтому,
завернувшись в простыню, бросилась к двери... и отлетела назад, будто
натолкнувшись на невидимую упругую стену. Точно так же неведомая магия не
разрешила подойти ей к окнам. Лада бросилась на постель и разрыдалась, не
столько от обиды и бессилия, сколько из-за тревоги о судьбе Рангара и
Фишура. Самые мрачные предположения теснились в ее голове и воображение
услужливо рисовало картины одну ужаснее другой... Она знала, что
добровольно Рангар не расстался бы с ней, поэтому он либо погиб, либо в
плену.
- Лишь бы он был жив, - повторяла она раз за разом исступленно, - лишь
бы не погиб!
Но только вечером, когда потемнело небо за окнами и в углах вспыхнули
магические огни, дверь отворилась, и сам Верховный Маг Змеи в
темно-фиолетовой мантии и с жезлом в виде змеи, символом своей власти,
явил свой грозный лик.
Лада бестрепетно встретила его тяжелый, пронизывающий взгляд.
- Должен признать, что у иномирянина недурной вкус, - после паузы
произнес Алькондар, и губы его насмешливо дрогнули.
- Что с Рангаром?! - вскричала Лада и, позабыв о собственной наготе, со
сжатыми кулачками бросилась на Алькондара. И вновь невидимая сила
отбросила ее.
Алькондар поморщился.
- Успокойтесь, леди... Ваш возлюбленный жив, но дальнейшую его судьбу
определит суд, более высокий, чем даже суд Императора. (Алькондар лукавил,
участь Рангара была решена, но таким образом он хотел избежать лишних
истерик и добиться послушания девушки.) Вам надо запастись терпением и
ждать. Замечу, что ваше поведение может в какой-то степени повлиять на
решение суда, поэтому не только ваша судьба, но и судьба иномирянина будет
зависеть от вашей покорности. Вам ясно это?
Лада отступила на несколько шагов и бессильно опустилась на ложе, зябко
кутаясь в простыню.
- Что... я должна делать? - спросила она, совершив над собой видимое
усилие.
- Ровным счетом ничего. Вас оденут в приличную одежду, будут кормить и