Страница:
которого он ощутил даже через одежду, прильнуло к нему, и губы ожег
поцелуй...
Рангар хотел что-то сказать, но не смог и зарылся лицом в пахнущие
океаном волосы и крепко сжал Ладу в объятиях.
- Молчи, - шепнула девушка, словно угадав его желание, - слова не нужны
сейчас. Идем, отец отведет тебя. А ночью встретимся. Все будет хорошо, вот
увидишь.
Укромным местом оказалась крошечная пещера у Белых Камней, вход в
которую был спрятан от посторонних глаз настолько хитро, что обнаружить ее
можно было, лишь споткнувшись о порог. Внутри пещеры на каменном полу
лежала груда полуистлевших меховых шкур, стояла бутыль с водой, а в
деревянном ящике в дальнем углу были сложены несколько иссохших лепешек и
кусочков вяленого мяса.
- Поешь и попробуй уснуть. Тебе понадобится много сил, - сказал Дан
непривычно мягким голосом. - Ну а мы пошли. Скоро свидимся.
Рангар поел мяса, едва-едва отгрыз кусочек окаменевшей лепешки, попил
воды и лег, укутавшись в шкуры. Рану на плече жгло, точно огнем, жар от
плеча распространялся по телу, и его лихорадило. Тем не менее он
постарался уснуть, и это ему в конце концов удалось.
...Приснился ему странный сон. Будто бежал он, босоногий и легкий, по
белому песку морского берега, но море было совсем не такое, как на острове
Курку - теплое, синее-синее, и небо над головой было тоже синее, без
единого облачка, и в этом замечательном небе сияло ласковое солнце...
Впереди с веселым смехом неслась девушка, гибкая, тонкая, темноволосая, и
он догонял ее, хохоча от души, и они кувырком летели на влажный песок,
девушка оборачивалась... и его обнимал сияющий взгляд _ярко-синих_ глаз,
вовсе не тех, что он ожидал увидеть. Какой-то совершенно невероятный
коктейль из радости и огорчения ожег ему все нутро, он замер, не в силах
ни шевельнуться, ни слова сказать, совершенно не представляя, что ему
делать и как себя вести... И тут чей-то далекий крик, призыв о помощи,
донесся до него, он ничего не понимал, ибо та, которая могла звать его,
лежала в его объятиях, а значит, кричала другая, он совсем обалдел, голова
шла кругом, и тем не менее он вскочил на ноги и помчался на помощь...
Какие-то туннели, затхлые пещеры, подводные гроты... он с кем-то сражался
(эту часть сна он запомнил плохо), куда-то проваливался, падал, пробирался
сквозь странного вида развалины... и все-таки, прорвавшись сквозь лабиринт
тягостных кошмаров, он находил ту, _другую_ девушку (или, наоборот,
_первую_, которую он ожидал увидеть на берегу... он совсем запутался), и
вырывал ее из лап закованного в черный металл гиганта. А затем он вновь
оказался на берегу, но уже у другого моря, мрачного и холодного, и
свинцово-серые ледяные волны размеренно накатывались на белый песок,
по-змеиному шипя, и был он совсем один... Что-то не так, не так было в
этой концовке сна, она _неправильная_, подумал он, словно кто-то подменил
кусочек истинного сна другим, лживым фрагментом, он напрягался, пытаясь
разглядеть за тусклой серой пеленой краски иного, яркого, _прежнего_
мира... Иногда ему почти удавалось это, и он видел себя и двух девушек, и
еще кого-то, поразительно знакомого, говорившего что-то исключительно
важное... но слова не долетали до него, да и мрачный свинцовый туман,
сгустившись, скрыл видение, и он снова стоял у кромки угрюмого прибоя, и
ледяной ветер пронизывал его... А затем он засмеялся, потому что понял,
что это сон, а в действительности кто-то ласково целует его.
Рангар открыл глаза и тут только сообразил, что это Зортагов берх лижет
ему щеки и губы горячим шершавым языком. Он ощутил острое, до слез,
разочарование, но оно тут же сменилось уже вполне осознанным чувством
реальной надежды. Дан все-таки прислал берха, а это значит, что он скоро
увидит его... и Ладу. Сердце сладко сжалось, он потрепал берха за ухом и
вскочил на ноги. Плечо еще побаливало, но уже гораздо меньше, да и рука
двигалась свободнее, чем когда он лег спать. И главное, полностью пропало
неприятное ощущение расползающегося от плеча по всему телу болезненного
жара.
- Ну, веди, - сказал он берху и еще раз потрепал зверя по загривку.
Берх радостно помахал хвостом, подпрыгнул, еще раз ухитрившись лизнуть
Рангара в лицо, и скользнул в ночную тьму.
Берх привел Рангара не домой, как тот втайне надеялся, а в заброшенный
домик, одиноко приткнувшихся на мысе в трех лигах от поселка Дан Зортаг
молча обнял Рангара, Лада на мгновение прижалась губами к его губам, и
Рангар почувствовал на них соленую влагу. Он взял ее лицо в ладони - щеки
были мокрыми от слез.
- Что, все так плохо? - спросил Рангар. Невидимый в темноте Дан Зортаг
тяжело вздохнул.
- Неважные дела, что и говорить. У дома дежурит жандарм из корабельной
охраны. Эти... все семеро... отправились на небесный остров Таруку-Гарм.
Хлипкие мужики оказались, вот беда. Тебя повсюду ищут. Нас с Ладой три
раза уже допрашивали. Мы знай свое твердим, сбег, мол, ты, а куда - не
ведаем. Так вот. Даже и не знаю, что делать-то.
Уловил все же Рангар в тоне ловца какую-то нотку необычную...
- Так-то уж и не знаешь, Дан?
И вновь тяжелый вздох в ответ.
- Да говори ты, не тяни ко... то есть токана за хвост!
- Калякал я намедни с капитаном того корабля, что пришел... прознал,
что он дюже до денег охоч. Попросил я его отвезти тебя скрытно на материк.
Предложил все деньги, что скопил, да еще и кость драконью. Он лишь
засмеялся в ответ... и другой оборот предложил. Только я не знаю теперь,
как и быть-то. Боюсь, как бы не вышло, что из одной полыньи да в другую...
- Говори, Дан. Хуже мучительной казни трудно придумать что-либо.
- Ну... тогда так. Отсюда корабль идет в вольный порт Лиг-Ханор. Там
власть императорова не шибко велика, так что с этой стороны вроде как и
меньше опасность получается. Да вот в чем закавыка-то. Согласился капитан
провезти тебя тайно на одном лишь условии... ежели там продаст он тебя.
- В рабство, что ли?
- Да уж похуже, знамо. Есть такая каста - гладиаторы. Сражаются они меж
собой на огромных аренах в угоду публике. Есть вольные гладиаторы, а есть
клейменые. Вольный гладиатор принадлежит сам себе и в любой день может
бросить свое занятие, а клейменый - воистину раб. Принадлежит он хозяину,
и будет тот посылать раба сего на дело кровавое до тех пор, покуда либо не
погибнет тот, либо... - тут Дан Зортаг снова вздохнул.
- Что - либо?
- Есть такой закон, твердо соблюдаемый: ежели вольный гладиатор
тридцать побед одержит, то дворянский титул ему жалуют, а ежели клейменый
на такое сподобится - вольную получает.
У Рангара все вскипело в груди от радости.
- Дан! Так это же замечательно! Да выиграю я тридцать боев, выиграю!
Или сбегу при удобном случае. И нечего вздыхать было... все отлично, Дан!
- Да вот... оно-то можно, конечно, сбежать. Только договор мы оба, ты и
я, должны кровью собственной подписать. А мне неведомы случаи, чтоб
_такой_ договор порушил кто. Даже ежели ты и сможешь... нам-то что делать?
Лютые беды падут на меня. Ладу... и так до седьмого колена.
- Так. Значит, побег отпадает. А тридцать побед?
- Тогда другое дело, по закону вольную заслужишь.
- Что ж, сделаем тридцать побед. Только не хочет ли таким образом
капитан заманить меня в ловушку?
- Да вряд ли. Он ведь тоже договор своей кровью подписывать будет. К
тому же он выручит за тебя в Лиг-Ханоре такую уйму денег, что
императорская премия за твою поимку едва ли двадцатую часть их составит. А
охоч капитан до деньжат, шибко охоч.
- Тогда все, решение принято. Что мне делать конкретно?
- Пойдем прямо сейчас. Шлюпку возьмем и подплывем к кораблю со стороны
моря. Там нас встретит сам капитан, он давеча сказал, что в таких делах
никому доверяться нельзя.
- С вами-то все будет в порядке?
- Да поотстали вроде бы... А тебя шибко ищут, по всем закоулкам, как
берхи, рыщут. Магов тоже подпрягли... нашего и корабельного. Только и у
них пока ничего не выходит.
Да, подумал Рангар, недаром, значит, кольцо на руке горячее
постоянно... Вслух он сказал:
- Все равно времени терять нельзя. Каждый тэн моего пребывания здесь
увеличивает опасность для всех нас. Идем!
Молча стоявшая рядом с отцом Лада тихонько не то вздохнула, не то
всхлипнула.
Ночь была под стать настроению - черная, холодная. С океана резкими
порывами дул ледяной, насквозь пронизывающий ветер. Волны с глухим ревом
разбивались о подножие мыса. Лодка оказалась спрятанной в маленькой
бухточке, где волны вели себя поспокойнее; однако стоило им выйти в
открытое море, как лодку стало швырять, точно щепку; Дан налегал на весла,
скороговоркой бормоча что-то под нос, - наверное, взывал к силам воды,
пытаясь заклинаниями хоть немного унять ярость стихии; Рангар и Лада изо
всех сил работали черпаками, выбирая заливавшую лодку воду. Так прошло
несколько тэнов; впрочем, Рангар потерял обычно безошибочное чувство
времени, волны и ветер смешались в одном свистящем качающемся кошмаре, он
уже с трудом двигал деревенеющими руками, а каково было Дану и Ладе?
Наконец сквозь воющий мрак и хаос забрезжили огоньки.
- Гавань... - вздохнул Дан. - Дошли, слава Морской Деве!
Однако прошло еще немало времени, пока лодка подплыла к кораблю, и Дан
Зортаг закрепил шворны - шесты из жесткого и в то же время поразительно
гибкого и упругого материала, в специальных захватах, свисающих с высокого
борта. Теперь лодка танцевала на волнах, соединенная с кораблем подобием
пружинных растяжек, так что волны не могли ни швырнуть лодку о борт
корабля, ни унести ее прочь.
В тусклом свете фонарей на мачтах мелькнуло чье-то бородатое лицо, и
приглушенный голос воззвал:
- Эй, на лодке! Прибыли? Сейчас я брошу штормтрап, подыметесь двое,
девка останется в лодке.
Штормтрап оказался обычной веревочной лестницей с рифлеными деревянными
перекладинами. Дан, крякнув, полез первым. Рангар рывком прижал к груди
Ладу, нашел в темноте ее горячие губы... Заговорил торопливо:
- Я не маг, но знаю, что свидимся еще. Чувствую, что так будет. Все
будет хорошо, Ладушка! Только береги себя, ладно?
- Да, родной... Ждать буду... так ждать! Ночки и деньки считать буду.
Сердце говорит мне, что крепко-накрепко судьба моя с твоей повязана.
Сверху донесся голос Дана:
- Давай, Рангар!
Острое щемящее чувство захлестнуло Рангара, будто что-то рвалось
по-живому, и каждая ступенька, отдаляющая его от Лады, лишала его чего-то
очень, очень важного.
Капитан - смуглый кряжистый бородач невысокого роста, но ширины в
плечах непомерной - с любопытством поглядел на Рангара, и, кажется, первое
впечатление его не обрадовало. Он разочарованно хмыкнул, но тем не менее
провел их в свою каюту. Теперь уже Рангар огляделся с любопытством. Каюта
капитана поражала размерами и вульгарной роскошью, с которой была
обставлена. Обилие, без сомнения, дорогих, но даже на непритязательный
вкус Рангара несовместимых друг с другом предметов (чего стоила только
переливающаяся всеми цветами радуги меховая шкура какого-то диковинного
зверя, небрежно наброшенная на стоявший в углу каюты изысканного вида
струнный музыкальный инструмент!) рождало ощущение неуюта и дискомфорта.
Впрочем, сразу сделал Рангар поправку, может, он просто не в силах понять
и поэтому оценить по достоинству вкусы этого мира? Хотя простой и скромный
уют дома Дана Зортага ему пришелся по душе.
Мысли Рангара перебил капитан:
- Это моя скромная обитель, - с плохо скрытой гордостью произнес он. -
К тому же самое безопасное место на корабле Без моего разрешения сюда
никто не может войти, каюта защищена магией высшего порядка... так что
здесь ты, будущий гладиатор, будешь в безопасности. Жить тебе придется
даже не тут, а в потайной комнате за вот этим ковром, о которой на корабле
вообще никто не знает.
Дан Зортаг степенно поклонился.
- Не сомневаюсь, досточтимый капитан, что мой друг Рангар Ол окажется в
полной безопасности. Однако моя дочь в лодке уже совсем озябла, да и не
резон мне здесь долго быть. Не приступить ли нам к составлению договора?
- Договор составлен, осталось поставить подписи. Да только так ли хорош
сей молодец, как ты говорил? Боюсь, не дадут мне в Лиг-Ханоре за него даже
тех денег, что окупят его кормежку.
Глаза Дана Зортага недобро блеснули, однако заговорил он еще более
вежливо:
- Негоже на попятную идти, коли все уже договорено загодя, досточтимым
капитан. А ежели в пропитании загвоздка-то, так я подвезу с утра мяса
бочоночек да еще кое-чего.
- Погоди, Дан, - вмешался Рангар. - У капитана, как я понял, возникли
сомнения в моей состоятельности... гм... как бойца. Так вот, досточтимый:
предлагаю на руках побороться. Хоть и не великан ты, да силой, вижу, не
обделен.
Капитан самодовольно усмехнулся:
- Отчего ж не побороться?
...После шести поражений кряду на каждую руку на лице капитана
появилась растерянность.
- Однако не на руках гладиаторы-то борются, - упрямо сказал он, вставая
из-за стола.
- Он голыми руками убил семерых вооруженных людей, - произнес Дан
Зортаг, - из коих шестеро специально натасканы были и вовсе не новички в
боевых делах. Аль не ведомо тебе сие?
- Ведомо, ведомо... - пробурчал капитан. - Так тому и быть - пишем
договор!
Из резной шкатулки, украшенной самоцветами, он вынул свернутый в
трубочку лист тончайшей белой кожи и, развернув, протянул Дану Зортагу.
- Да вроде верно все написано, - произнес он, закончив читать, и
протянул лист Рангару.
Рангар еще плохо знал местную азбуку и читать умел едва-едва. Тем не
менее он, сделав вид, что читает, быстро пробежал текст глазами и молча
вернул договор капитану. Тот кивнул, достал из шкатулочки тонкую, хитрым
образом заточенную палочку, а из ножен на поясе извлек кинжал. Уколов
острием палец правой руки, он пробормотал какое-то заклинание и коснулся
палочкой выступившей на коже капельки крови. Кровь тут же исчезла, будто
палочка всосала ее. Затем капитан наклонился над столом и поставил
сложную, в завитушках подпись.
Следом за капитаном эту процедуру проделал Дан Зортаг, потом - Рангар.
Подписываться он не умел и уже решил просто поставить какую-то закорючку,
как вдруг рука как бы сама по себе молниеносно начертала волнистую цепочку
из округлых незнакомых символов. _Незнакомых_? Он всмотрелся, напрягая
глаза, словно пытаясь проникнуть сквозь вязь подписи, _его собственной
подписи_ (он уже не сомневался в этом!).
- По всем морям вот уже столько зим плаваю, а такого письма не видывал,
- покачал головой капитан, беря в руки лист и разглядывая подпись Рангара.
- Ну ладно, договор подписали, не грех теперь и по стаканчику пропустить.
Они выпили не по одному, а по три стаканчика забористого рн'агга, и Дан
Зортаг, крепко обняв на прощание Рангара Ола, ушел в сопровождении
капитана. И вновь что-то пронзительно острое царапнуло Рангара по сердцу,
и он ощутил внутри себя странную, словно бы засасывающую пустоту.
"Как вакуум", - пронеслась мысль, но на сей раз размышлять над
значением нового слова, возникшего из запечатанных недр памяти, не было ни
желания, ни настроения. Он почему-то был уверен, что видит Дана Зортага в
последний раз.
В этом Рангар Ол, увы, не ошибся.
Корабль - он назывался "Ласкающий ветер" - вышел из гавани острова
Курку через два дня. Все это время Рангар находился в потайной комнатке за
стеной капитанской каюты и упорно штудировал письменность кварх-зурибу -
основного языка на Коарме. Убранство потайной комнатки было более чем
скромное: лежанка, стол и стул; из "удобств" (если их так можно назвать)
имелся умывальник за ширмочкой да дыра в полу, закрываемая крышкой; когда
Рангару приходилось открывать крышку по надобности, из дыры тянуло
запахами крайне неприятными. Но, естественно, со всем этим ему приходилось
мириться. Дважды в день приходил капитан, приносил еду и рассказывал
последние новости. Так Рангар узнал, что к моменту отплытия корабля искать
его прекратили: после нескольких прочесывании острова и обысков в домах,
столь же тщательных, сколь и безуспешных, уже никто не сомневался, что
чужеземец утонул, попытавшись в одиночку бежать на рыбацкой лодке (тем
более что после шторма не досчитались нескольких лодок). Знающие же
правду, конечно, помалкивали и вели себя так, что ни у кого не возникло
даже тени сомнения в истинности этой версии. Возможно, до правды смог бы
докопаться какой-нибудь маг высшего ранга, окажись он в ту пору на
острове, но из высших никого не случилось, а островному и корабельному
магам не хватило для этого магической мощи.
Когда остров Курку уже тонул за горизонтом, повстречался "Ласкающему
ветер" другой корабль, низкая трехмачтовая шхуна с необычно большим
парусным вооружением, в очертаниях которой многим видевшим ее почудилось
нечто хищное. Оба корабля обменялись положенными по Ритуалу Морского
Приветствия световыми сигналами и разошлись.
Когда Дан Зортаг и Лада, оставив Рангара на борту "Ласкающего ветер",
вернулись домой, у девушки начался сильный жар. Заставив ее выпить
несколько глотков подогретого рн'агга и укутав в три одеяла. Дан целую
ночь просидел у постели дочери, бормоча врачебные заклинания из того
невеликого запаса, которым обладал, и с тревогой прислушиваясь к трудному
дыханию и произносимым в бреду словам. Звать кого-нибудь из поселковых
лекарей-магов и тем более Лаурика Мууна он не решился - слишком часто Лада
повторяла в бреду то, что могло навести на след Рангара.
То ли скромных познаний Дана Зортага в лекарском магическом искусстве
хватило, то ли силы Земли, Воды и Огня, к коим он бессчетное число раз
воззвал за ту ужасную долгую ночь, все-таки помогли, то ли естественные
силы молодого крепкого организма победили недуг, - как бы там ни было, к
утру Лада почти выздоровела. Только осунулась девушка, побледнела, да еще
тень какой-то неотступной думы затемнила голубизну глаз, наполнив их
темной синевой. И взор их неотступно обращался в сторону гавани, словно
обладали они могучей способностью проникать сквозь преграды, подобно
глазам магов высших рангов; впрочем, как знать: любовь творила чудеса во
многих мирах, не только в магическом мире Коарма... Ведь никто не говорил
Ладе, когда отплывает корабль, по точнехонько в тот миг, когда наполнились
ветром его паруса и он величаво направился к выходу из гавани, бросилась
девушка в свою комнату, упала на кровать и зарыдала. Но более не плакала
она; и поразился Дан Зортаг темному пламени в глазах дочери, когда на
следующий день сообщил ей о прибытии в гавань другого корабля.
Как никто другой, пожалуй, знал жрец серой мантии Квенд Зоал, какой
ужас и у простых смертных, и у магов, даже великих, вызывает его скромный
наряд невзрачного серого цвета. Каста жрецов Сверкающих вообще
верховенствовала среди прочих каст, жрецы были неподвластны ни власти
гражданской, ни магической, и совсем особое место в их сложной кастовой
иерархии занимали "серые мантии". Но знал так же Квенд, что страх -
особенно при первом знакомстве - чаще завязывает языки, чем развязывает
их. Поэтому, когда он сошел на берег этого забытого Сверкающими острова,
на нем был купеческий наряд: купцов менее всего опасались и с ними охотнее
всего делились новостями.
Остров Курку был четвертым по счету, куда причалила шхуна "Добрая
весть". На трех предыдущих Квенд не обнаружил ничего подозрительного, но
тут ему повезло - послушав местные сплетни и пересуды, он уже не
сомневался: некто, именуемый Рангаром Олом, именно тот _чужак_, на
которого нацеливал его Пал Коор. Которого он должен уничтожить. И который,
кажется, улизнул у него из-под самого носа.
Квенд Зоал не обладал выдающимся умом, больше полагаясь на силу,
ловкость и верный клинок, однако сразу не поверил, что чужак утонул.
Слишком гладко и просто все тогда получалось бы. А он знал уже (и на
собственном опыте в том числе), что далеко не всегда самое очевидное
оказывается верным.
Вернувшись на корабль, Квенд заперся в каюте и из потайного отделения
дорожного сундучка достал Магический Кристалл. И невольно залюбовался им,
как и всякий раз, когда видел его. Это было, вообще говоря, не свойственно
Квенду: он оставался равнодушен и к красотам природы, и к женскому
очарованию, и ко многому другому, к чему применимы были эпитеты
"красивый", "прекрасный" и их многочисленные синонимы; пожалуй, лишь
специфическая хищная красота холодного оружия да смертоносная грация
движений великих бойцов могли вызвать у него некое подобие восхищения. Но
Магический Кристалл завораживал властно и неодолимо, всегда бестрепетное
сердце воина начинало биться чаще, и он с трудом мог оторвать глаза от
игры света и тени в неизмеримой бездне грандиозного светоносного
пространства, которое открывалось ему в глубине камня. Вот и сейчас он все
глубже погружался в призрачное дрожание неясных теней и неверных бликов,
сквозь паутинку, сплетенную из тончайших лучиков света, дальше и дальше,
мимо удивительных, изменчиво переливающихся пурпурно-оранжево-алым глыб
самой разнообразной формы... падение ускорялось, вихри радужного пламени
проносились мимо, и он уже неудержимо летел прямо в центр раскручивающейся
под ним гигантской огневой юлы...
Квенд смог отвести глаза от Кристалла, лишь совершив огромное усилие -
точно клинок из дерева вырвал. Предстояла долгая и изматывающая, но
неизбежная работа. С помощью Магического Кристалла он должен был
убедиться, что чужака в самом деле нет на острове.
В том же потайном отделении лежала тонкая, черная с серебряной насечкой
палочка. Квенд коснулся ею Кристалла и пробормотал заклинание. Сияние
камня усилилось, он словно выплеснул из себя облако бледно-розового света;
облако ширилось, набирало глубину и перспективу, и вот уже оно заполнило
всю каюту, поглотив не только все предметы в ней, но даже стены. Как
всегда, когда он использовал Кристалл таким образом, Квенд испытал резкое
головокружение, к горлу подкатила дурнота. Но неприятные ощущения быстро
прошли, оставив чувство небывалой, поразительной легкости и
_бестелесности_, будто бесплотный и незримый дух воспарил над шхуной,
вольный и всевидящий, для которого ни стены, ни даже твердь земная не есть
преграда. (Расстояние, впрочем, играло роль: если оно превышало сто лиг,
видимые им картины как бы утрачивали резкость, смазывались; на еще больших
отдалениях рассмотреть что-либо вообще было невозможно.)
Легким усилием воли Квенд послал свой бесплотный, но всевидящий дух к
поселку. Он обшаривал дом за домом, не пропуская ни подвалов, ни сараев,
ни других хозяйственных построек. Особенно тщательно обыскал он дом и
подсобные помещения Дана Зортага - но безрезультатно. Хозяина дома не
было, а его дочь сидела на маленькой скамеечке у порога, устремив куда-то
вдаль взгляд больших синих глаз. Побывал дух Квенда и в Ратуше, и в Доме
Старейшин, и даже в обители островного мага Лаурика Мууна. Тот хоть и
учуял чье-то незримое присутствие, но противостоять не смог.
Закончив с поселком, дух Квенда принялся за остров. Ничто не укрылось
от его всевидящего ока, побывал он и в пещере - последнем пристанище
Рангара, и в заброшенной рыбацкой хижине, и во всех других местах, где
только мог укрыться человек, но тщетно. Тогда, взлетев повыше, он принялся
описывать вокруг острова все увеличивающиеся круги, двигаясь по
разворачивающейся спирали, центром которой был остров Курку. Он увидел
лодки и баркасы (в промежутках между Большими Левами островитяне
промышляли рыбой) и не преминул осмотреть каждую лодку и каждый баркас;
все дальше и дальше отдалялся от острова дух Квенда. Вот и ближайший
соседний остров Чокдор уже показался (Квенд обшарил и его), вот два
маленьких островка Бак-Нор и Бак-Нур остались позади... Глаза начали
туманиться, и, отписав последний гигантский круг над океаном диаметром
двести лиг, дух Квенда вернулся в тело.
...Квенд лежал на кровати, чувствуя смертельную усталость. Сердце
билось тяжело и неровно, он весь был в липком холодном поту, частое
дыхание со свистом вырывалось изо рта. Он знал, что состояние это будет
недолгим, но даже кратковременная потеря власти над своим сильным и
послушным телом страшила Квенда Зоала. Вот почему он так не любил
пользоваться для поисков Магическим Кристаллом и делал это лишь в случае
крайней необходимости. Как сейчас, например.
Постепенно приходя в нормальное состояние, Квенд лежал и размышлял о
том, что могло произойти с чужаком. Возможностей было несколько, и он
обдумал каждую. Прежде всего этот некто, нареченный Рангаром Олом, мог
действительно утонуть. Тогда все в порядке, и у Пала Коора нет оснований
для тревоги. И если бы Квенд подошел к заданию формально, он этим и
ограничился. Но чужак таки задел его за живое, и особенно впечатлил Квенда
рассказ о том, как этот Рангар голыми руками перебил шестерых головорезов
ла Иф-Шоона и самого маркиза в придачу. Квенд не встречал еще бойцов,
превосходивших его (разве что его учитель Агнор Сенкермарин, но тот уже
глубокий старик, да и в лучшие свои годы Сенкермарин вряд ли бы одолел
его, нынешнего Квенда Зоала; в отдающие же легендами рассказы о якобы
непобедимых бойцах-гладиаторах Квенд не верил). И сейчас все жарче, все
неистовее разгоралось у него желание повстречать чужака на узенькой
дорожке и сразить в силовом (никакой магии!) поединке.
Нет, чужак не мог утонуть!
Квенд сел на кровати, сжимая кулаки. Такая банальная смерть была бы
несправедливостью по отношению к нему, великому бойцу Квенду Зоалу. Но что
поцелуй...
Рангар хотел что-то сказать, но не смог и зарылся лицом в пахнущие
океаном волосы и крепко сжал Ладу в объятиях.
- Молчи, - шепнула девушка, словно угадав его желание, - слова не нужны
сейчас. Идем, отец отведет тебя. А ночью встретимся. Все будет хорошо, вот
увидишь.
Укромным местом оказалась крошечная пещера у Белых Камней, вход в
которую был спрятан от посторонних глаз настолько хитро, что обнаружить ее
можно было, лишь споткнувшись о порог. Внутри пещеры на каменном полу
лежала груда полуистлевших меховых шкур, стояла бутыль с водой, а в
деревянном ящике в дальнем углу были сложены несколько иссохших лепешек и
кусочков вяленого мяса.
- Поешь и попробуй уснуть. Тебе понадобится много сил, - сказал Дан
непривычно мягким голосом. - Ну а мы пошли. Скоро свидимся.
Рангар поел мяса, едва-едва отгрыз кусочек окаменевшей лепешки, попил
воды и лег, укутавшись в шкуры. Рану на плече жгло, точно огнем, жар от
плеча распространялся по телу, и его лихорадило. Тем не менее он
постарался уснуть, и это ему в конце концов удалось.
...Приснился ему странный сон. Будто бежал он, босоногий и легкий, по
белому песку морского берега, но море было совсем не такое, как на острове
Курку - теплое, синее-синее, и небо над головой было тоже синее, без
единого облачка, и в этом замечательном небе сияло ласковое солнце...
Впереди с веселым смехом неслась девушка, гибкая, тонкая, темноволосая, и
он догонял ее, хохоча от души, и они кувырком летели на влажный песок,
девушка оборачивалась... и его обнимал сияющий взгляд _ярко-синих_ глаз,
вовсе не тех, что он ожидал увидеть. Какой-то совершенно невероятный
коктейль из радости и огорчения ожег ему все нутро, он замер, не в силах
ни шевельнуться, ни слова сказать, совершенно не представляя, что ему
делать и как себя вести... И тут чей-то далекий крик, призыв о помощи,
донесся до него, он ничего не понимал, ибо та, которая могла звать его,
лежала в его объятиях, а значит, кричала другая, он совсем обалдел, голова
шла кругом, и тем не менее он вскочил на ноги и помчался на помощь...
Какие-то туннели, затхлые пещеры, подводные гроты... он с кем-то сражался
(эту часть сна он запомнил плохо), куда-то проваливался, падал, пробирался
сквозь странного вида развалины... и все-таки, прорвавшись сквозь лабиринт
тягостных кошмаров, он находил ту, _другую_ девушку (или, наоборот,
_первую_, которую он ожидал увидеть на берегу... он совсем запутался), и
вырывал ее из лап закованного в черный металл гиганта. А затем он вновь
оказался на берегу, но уже у другого моря, мрачного и холодного, и
свинцово-серые ледяные волны размеренно накатывались на белый песок,
по-змеиному шипя, и был он совсем один... Что-то не так, не так было в
этой концовке сна, она _неправильная_, подумал он, словно кто-то подменил
кусочек истинного сна другим, лживым фрагментом, он напрягался, пытаясь
разглядеть за тусклой серой пеленой краски иного, яркого, _прежнего_
мира... Иногда ему почти удавалось это, и он видел себя и двух девушек, и
еще кого-то, поразительно знакомого, говорившего что-то исключительно
важное... но слова не долетали до него, да и мрачный свинцовый туман,
сгустившись, скрыл видение, и он снова стоял у кромки угрюмого прибоя, и
ледяной ветер пронизывал его... А затем он засмеялся, потому что понял,
что это сон, а в действительности кто-то ласково целует его.
Рангар открыл глаза и тут только сообразил, что это Зортагов берх лижет
ему щеки и губы горячим шершавым языком. Он ощутил острое, до слез,
разочарование, но оно тут же сменилось уже вполне осознанным чувством
реальной надежды. Дан все-таки прислал берха, а это значит, что он скоро
увидит его... и Ладу. Сердце сладко сжалось, он потрепал берха за ухом и
вскочил на ноги. Плечо еще побаливало, но уже гораздо меньше, да и рука
двигалась свободнее, чем когда он лег спать. И главное, полностью пропало
неприятное ощущение расползающегося от плеча по всему телу болезненного
жара.
- Ну, веди, - сказал он берху и еще раз потрепал зверя по загривку.
Берх радостно помахал хвостом, подпрыгнул, еще раз ухитрившись лизнуть
Рангара в лицо, и скользнул в ночную тьму.
Берх привел Рангара не домой, как тот втайне надеялся, а в заброшенный
домик, одиноко приткнувшихся на мысе в трех лигах от поселка Дан Зортаг
молча обнял Рангара, Лада на мгновение прижалась губами к его губам, и
Рангар почувствовал на них соленую влагу. Он взял ее лицо в ладони - щеки
были мокрыми от слез.
- Что, все так плохо? - спросил Рангар. Невидимый в темноте Дан Зортаг
тяжело вздохнул.
- Неважные дела, что и говорить. У дома дежурит жандарм из корабельной
охраны. Эти... все семеро... отправились на небесный остров Таруку-Гарм.
Хлипкие мужики оказались, вот беда. Тебя повсюду ищут. Нас с Ладой три
раза уже допрашивали. Мы знай свое твердим, сбег, мол, ты, а куда - не
ведаем. Так вот. Даже и не знаю, что делать-то.
Уловил все же Рангар в тоне ловца какую-то нотку необычную...
- Так-то уж и не знаешь, Дан?
И вновь тяжелый вздох в ответ.
- Да говори ты, не тяни ко... то есть токана за хвост!
- Калякал я намедни с капитаном того корабля, что пришел... прознал,
что он дюже до денег охоч. Попросил я его отвезти тебя скрытно на материк.
Предложил все деньги, что скопил, да еще и кость драконью. Он лишь
засмеялся в ответ... и другой оборот предложил. Только я не знаю теперь,
как и быть-то. Боюсь, как бы не вышло, что из одной полыньи да в другую...
- Говори, Дан. Хуже мучительной казни трудно придумать что-либо.
- Ну... тогда так. Отсюда корабль идет в вольный порт Лиг-Ханор. Там
власть императорова не шибко велика, так что с этой стороны вроде как и
меньше опасность получается. Да вот в чем закавыка-то. Согласился капитан
провезти тебя тайно на одном лишь условии... ежели там продаст он тебя.
- В рабство, что ли?
- Да уж похуже, знамо. Есть такая каста - гладиаторы. Сражаются они меж
собой на огромных аренах в угоду публике. Есть вольные гладиаторы, а есть
клейменые. Вольный гладиатор принадлежит сам себе и в любой день может
бросить свое занятие, а клейменый - воистину раб. Принадлежит он хозяину,
и будет тот посылать раба сего на дело кровавое до тех пор, покуда либо не
погибнет тот, либо... - тут Дан Зортаг снова вздохнул.
- Что - либо?
- Есть такой закон, твердо соблюдаемый: ежели вольный гладиатор
тридцать побед одержит, то дворянский титул ему жалуют, а ежели клейменый
на такое сподобится - вольную получает.
У Рангара все вскипело в груди от радости.
- Дан! Так это же замечательно! Да выиграю я тридцать боев, выиграю!
Или сбегу при удобном случае. И нечего вздыхать было... все отлично, Дан!
- Да вот... оно-то можно, конечно, сбежать. Только договор мы оба, ты и
я, должны кровью собственной подписать. А мне неведомы случаи, чтоб
_такой_ договор порушил кто. Даже ежели ты и сможешь... нам-то что делать?
Лютые беды падут на меня. Ладу... и так до седьмого колена.
- Так. Значит, побег отпадает. А тридцать побед?
- Тогда другое дело, по закону вольную заслужишь.
- Что ж, сделаем тридцать побед. Только не хочет ли таким образом
капитан заманить меня в ловушку?
- Да вряд ли. Он ведь тоже договор своей кровью подписывать будет. К
тому же он выручит за тебя в Лиг-Ханоре такую уйму денег, что
императорская премия за твою поимку едва ли двадцатую часть их составит. А
охоч капитан до деньжат, шибко охоч.
- Тогда все, решение принято. Что мне делать конкретно?
- Пойдем прямо сейчас. Шлюпку возьмем и подплывем к кораблю со стороны
моря. Там нас встретит сам капитан, он давеча сказал, что в таких делах
никому доверяться нельзя.
- С вами-то все будет в порядке?
- Да поотстали вроде бы... А тебя шибко ищут, по всем закоулкам, как
берхи, рыщут. Магов тоже подпрягли... нашего и корабельного. Только и у
них пока ничего не выходит.
Да, подумал Рангар, недаром, значит, кольцо на руке горячее
постоянно... Вслух он сказал:
- Все равно времени терять нельзя. Каждый тэн моего пребывания здесь
увеличивает опасность для всех нас. Идем!
Молча стоявшая рядом с отцом Лада тихонько не то вздохнула, не то
всхлипнула.
Ночь была под стать настроению - черная, холодная. С океана резкими
порывами дул ледяной, насквозь пронизывающий ветер. Волны с глухим ревом
разбивались о подножие мыса. Лодка оказалась спрятанной в маленькой
бухточке, где волны вели себя поспокойнее; однако стоило им выйти в
открытое море, как лодку стало швырять, точно щепку; Дан налегал на весла,
скороговоркой бормоча что-то под нос, - наверное, взывал к силам воды,
пытаясь заклинаниями хоть немного унять ярость стихии; Рангар и Лада изо
всех сил работали черпаками, выбирая заливавшую лодку воду. Так прошло
несколько тэнов; впрочем, Рангар потерял обычно безошибочное чувство
времени, волны и ветер смешались в одном свистящем качающемся кошмаре, он
уже с трудом двигал деревенеющими руками, а каково было Дану и Ладе?
Наконец сквозь воющий мрак и хаос забрезжили огоньки.
- Гавань... - вздохнул Дан. - Дошли, слава Морской Деве!
Однако прошло еще немало времени, пока лодка подплыла к кораблю, и Дан
Зортаг закрепил шворны - шесты из жесткого и в то же время поразительно
гибкого и упругого материала, в специальных захватах, свисающих с высокого
борта. Теперь лодка танцевала на волнах, соединенная с кораблем подобием
пружинных растяжек, так что волны не могли ни швырнуть лодку о борт
корабля, ни унести ее прочь.
В тусклом свете фонарей на мачтах мелькнуло чье-то бородатое лицо, и
приглушенный голос воззвал:
- Эй, на лодке! Прибыли? Сейчас я брошу штормтрап, подыметесь двое,
девка останется в лодке.
Штормтрап оказался обычной веревочной лестницей с рифлеными деревянными
перекладинами. Дан, крякнув, полез первым. Рангар рывком прижал к груди
Ладу, нашел в темноте ее горячие губы... Заговорил торопливо:
- Я не маг, но знаю, что свидимся еще. Чувствую, что так будет. Все
будет хорошо, Ладушка! Только береги себя, ладно?
- Да, родной... Ждать буду... так ждать! Ночки и деньки считать буду.
Сердце говорит мне, что крепко-накрепко судьба моя с твоей повязана.
Сверху донесся голос Дана:
- Давай, Рангар!
Острое щемящее чувство захлестнуло Рангара, будто что-то рвалось
по-живому, и каждая ступенька, отдаляющая его от Лады, лишала его чего-то
очень, очень важного.
Капитан - смуглый кряжистый бородач невысокого роста, но ширины в
плечах непомерной - с любопытством поглядел на Рангара, и, кажется, первое
впечатление его не обрадовало. Он разочарованно хмыкнул, но тем не менее
провел их в свою каюту. Теперь уже Рангар огляделся с любопытством. Каюта
капитана поражала размерами и вульгарной роскошью, с которой была
обставлена. Обилие, без сомнения, дорогих, но даже на непритязательный
вкус Рангара несовместимых друг с другом предметов (чего стоила только
переливающаяся всеми цветами радуги меховая шкура какого-то диковинного
зверя, небрежно наброшенная на стоявший в углу каюты изысканного вида
струнный музыкальный инструмент!) рождало ощущение неуюта и дискомфорта.
Впрочем, сразу сделал Рангар поправку, может, он просто не в силах понять
и поэтому оценить по достоинству вкусы этого мира? Хотя простой и скромный
уют дома Дана Зортага ему пришелся по душе.
Мысли Рангара перебил капитан:
- Это моя скромная обитель, - с плохо скрытой гордостью произнес он. -
К тому же самое безопасное место на корабле Без моего разрешения сюда
никто не может войти, каюта защищена магией высшего порядка... так что
здесь ты, будущий гладиатор, будешь в безопасности. Жить тебе придется
даже не тут, а в потайной комнате за вот этим ковром, о которой на корабле
вообще никто не знает.
Дан Зортаг степенно поклонился.
- Не сомневаюсь, досточтимый капитан, что мой друг Рангар Ол окажется в
полной безопасности. Однако моя дочь в лодке уже совсем озябла, да и не
резон мне здесь долго быть. Не приступить ли нам к составлению договора?
- Договор составлен, осталось поставить подписи. Да только так ли хорош
сей молодец, как ты говорил? Боюсь, не дадут мне в Лиг-Ханоре за него даже
тех денег, что окупят его кормежку.
Глаза Дана Зортага недобро блеснули, однако заговорил он еще более
вежливо:
- Негоже на попятную идти, коли все уже договорено загодя, досточтимым
капитан. А ежели в пропитании загвоздка-то, так я подвезу с утра мяса
бочоночек да еще кое-чего.
- Погоди, Дан, - вмешался Рангар. - У капитана, как я понял, возникли
сомнения в моей состоятельности... гм... как бойца. Так вот, досточтимый:
предлагаю на руках побороться. Хоть и не великан ты, да силой, вижу, не
обделен.
Капитан самодовольно усмехнулся:
- Отчего ж не побороться?
...После шести поражений кряду на каждую руку на лице капитана
появилась растерянность.
- Однако не на руках гладиаторы-то борются, - упрямо сказал он, вставая
из-за стола.
- Он голыми руками убил семерых вооруженных людей, - произнес Дан
Зортаг, - из коих шестеро специально натасканы были и вовсе не новички в
боевых делах. Аль не ведомо тебе сие?
- Ведомо, ведомо... - пробурчал капитан. - Так тому и быть - пишем
договор!
Из резной шкатулки, украшенной самоцветами, он вынул свернутый в
трубочку лист тончайшей белой кожи и, развернув, протянул Дану Зортагу.
- Да вроде верно все написано, - произнес он, закончив читать, и
протянул лист Рангару.
Рангар еще плохо знал местную азбуку и читать умел едва-едва. Тем не
менее он, сделав вид, что читает, быстро пробежал текст глазами и молча
вернул договор капитану. Тот кивнул, достал из шкатулочки тонкую, хитрым
образом заточенную палочку, а из ножен на поясе извлек кинжал. Уколов
острием палец правой руки, он пробормотал какое-то заклинание и коснулся
палочкой выступившей на коже капельки крови. Кровь тут же исчезла, будто
палочка всосала ее. Затем капитан наклонился над столом и поставил
сложную, в завитушках подпись.
Следом за капитаном эту процедуру проделал Дан Зортаг, потом - Рангар.
Подписываться он не умел и уже решил просто поставить какую-то закорючку,
как вдруг рука как бы сама по себе молниеносно начертала волнистую цепочку
из округлых незнакомых символов. _Незнакомых_? Он всмотрелся, напрягая
глаза, словно пытаясь проникнуть сквозь вязь подписи, _его собственной
подписи_ (он уже не сомневался в этом!).
- По всем морям вот уже столько зим плаваю, а такого письма не видывал,
- покачал головой капитан, беря в руки лист и разглядывая подпись Рангара.
- Ну ладно, договор подписали, не грех теперь и по стаканчику пропустить.
Они выпили не по одному, а по три стаканчика забористого рн'агга, и Дан
Зортаг, крепко обняв на прощание Рангара Ола, ушел в сопровождении
капитана. И вновь что-то пронзительно острое царапнуло Рангара по сердцу,
и он ощутил внутри себя странную, словно бы засасывающую пустоту.
"Как вакуум", - пронеслась мысль, но на сей раз размышлять над
значением нового слова, возникшего из запечатанных недр памяти, не было ни
желания, ни настроения. Он почему-то был уверен, что видит Дана Зортага в
последний раз.
В этом Рангар Ол, увы, не ошибся.
Корабль - он назывался "Ласкающий ветер" - вышел из гавани острова
Курку через два дня. Все это время Рангар находился в потайной комнатке за
стеной капитанской каюты и упорно штудировал письменность кварх-зурибу -
основного языка на Коарме. Убранство потайной комнатки было более чем
скромное: лежанка, стол и стул; из "удобств" (если их так можно назвать)
имелся умывальник за ширмочкой да дыра в полу, закрываемая крышкой; когда
Рангару приходилось открывать крышку по надобности, из дыры тянуло
запахами крайне неприятными. Но, естественно, со всем этим ему приходилось
мириться. Дважды в день приходил капитан, приносил еду и рассказывал
последние новости. Так Рангар узнал, что к моменту отплытия корабля искать
его прекратили: после нескольких прочесывании острова и обысков в домах,
столь же тщательных, сколь и безуспешных, уже никто не сомневался, что
чужеземец утонул, попытавшись в одиночку бежать на рыбацкой лодке (тем
более что после шторма не досчитались нескольких лодок). Знающие же
правду, конечно, помалкивали и вели себя так, что ни у кого не возникло
даже тени сомнения в истинности этой версии. Возможно, до правды смог бы
докопаться какой-нибудь маг высшего ранга, окажись он в ту пору на
острове, но из высших никого не случилось, а островному и корабельному
магам не хватило для этого магической мощи.
Когда остров Курку уже тонул за горизонтом, повстречался "Ласкающему
ветер" другой корабль, низкая трехмачтовая шхуна с необычно большим
парусным вооружением, в очертаниях которой многим видевшим ее почудилось
нечто хищное. Оба корабля обменялись положенными по Ритуалу Морского
Приветствия световыми сигналами и разошлись.
Когда Дан Зортаг и Лада, оставив Рангара на борту "Ласкающего ветер",
вернулись домой, у девушки начался сильный жар. Заставив ее выпить
несколько глотков подогретого рн'агга и укутав в три одеяла. Дан целую
ночь просидел у постели дочери, бормоча врачебные заклинания из того
невеликого запаса, которым обладал, и с тревогой прислушиваясь к трудному
дыханию и произносимым в бреду словам. Звать кого-нибудь из поселковых
лекарей-магов и тем более Лаурика Мууна он не решился - слишком часто Лада
повторяла в бреду то, что могло навести на след Рангара.
То ли скромных познаний Дана Зортага в лекарском магическом искусстве
хватило, то ли силы Земли, Воды и Огня, к коим он бессчетное число раз
воззвал за ту ужасную долгую ночь, все-таки помогли, то ли естественные
силы молодого крепкого организма победили недуг, - как бы там ни было, к
утру Лада почти выздоровела. Только осунулась девушка, побледнела, да еще
тень какой-то неотступной думы затемнила голубизну глаз, наполнив их
темной синевой. И взор их неотступно обращался в сторону гавани, словно
обладали они могучей способностью проникать сквозь преграды, подобно
глазам магов высших рангов; впрочем, как знать: любовь творила чудеса во
многих мирах, не только в магическом мире Коарма... Ведь никто не говорил
Ладе, когда отплывает корабль, по точнехонько в тот миг, когда наполнились
ветром его паруса и он величаво направился к выходу из гавани, бросилась
девушка в свою комнату, упала на кровать и зарыдала. Но более не плакала
она; и поразился Дан Зортаг темному пламени в глазах дочери, когда на
следующий день сообщил ей о прибытии в гавань другого корабля.
Как никто другой, пожалуй, знал жрец серой мантии Квенд Зоал, какой
ужас и у простых смертных, и у магов, даже великих, вызывает его скромный
наряд невзрачного серого цвета. Каста жрецов Сверкающих вообще
верховенствовала среди прочих каст, жрецы были неподвластны ни власти
гражданской, ни магической, и совсем особое место в их сложной кастовой
иерархии занимали "серые мантии". Но знал так же Квенд, что страх -
особенно при первом знакомстве - чаще завязывает языки, чем развязывает
их. Поэтому, когда он сошел на берег этого забытого Сверкающими острова,
на нем был купеческий наряд: купцов менее всего опасались и с ними охотнее
всего делились новостями.
Остров Курку был четвертым по счету, куда причалила шхуна "Добрая
весть". На трех предыдущих Квенд не обнаружил ничего подозрительного, но
тут ему повезло - послушав местные сплетни и пересуды, он уже не
сомневался: некто, именуемый Рангаром Олом, именно тот _чужак_, на
которого нацеливал его Пал Коор. Которого он должен уничтожить. И который,
кажется, улизнул у него из-под самого носа.
Квенд Зоал не обладал выдающимся умом, больше полагаясь на силу,
ловкость и верный клинок, однако сразу не поверил, что чужак утонул.
Слишком гладко и просто все тогда получалось бы. А он знал уже (и на
собственном опыте в том числе), что далеко не всегда самое очевидное
оказывается верным.
Вернувшись на корабль, Квенд заперся в каюте и из потайного отделения
дорожного сундучка достал Магический Кристалл. И невольно залюбовался им,
как и всякий раз, когда видел его. Это было, вообще говоря, не свойственно
Квенду: он оставался равнодушен и к красотам природы, и к женскому
очарованию, и ко многому другому, к чему применимы были эпитеты
"красивый", "прекрасный" и их многочисленные синонимы; пожалуй, лишь
специфическая хищная красота холодного оружия да смертоносная грация
движений великих бойцов могли вызвать у него некое подобие восхищения. Но
Магический Кристалл завораживал властно и неодолимо, всегда бестрепетное
сердце воина начинало биться чаще, и он с трудом мог оторвать глаза от
игры света и тени в неизмеримой бездне грандиозного светоносного
пространства, которое открывалось ему в глубине камня. Вот и сейчас он все
глубже погружался в призрачное дрожание неясных теней и неверных бликов,
сквозь паутинку, сплетенную из тончайших лучиков света, дальше и дальше,
мимо удивительных, изменчиво переливающихся пурпурно-оранжево-алым глыб
самой разнообразной формы... падение ускорялось, вихри радужного пламени
проносились мимо, и он уже неудержимо летел прямо в центр раскручивающейся
под ним гигантской огневой юлы...
Квенд смог отвести глаза от Кристалла, лишь совершив огромное усилие -
точно клинок из дерева вырвал. Предстояла долгая и изматывающая, но
неизбежная работа. С помощью Магического Кристалла он должен был
убедиться, что чужака в самом деле нет на острове.
В том же потайном отделении лежала тонкая, черная с серебряной насечкой
палочка. Квенд коснулся ею Кристалла и пробормотал заклинание. Сияние
камня усилилось, он словно выплеснул из себя облако бледно-розового света;
облако ширилось, набирало глубину и перспективу, и вот уже оно заполнило
всю каюту, поглотив не только все предметы в ней, но даже стены. Как
всегда, когда он использовал Кристалл таким образом, Квенд испытал резкое
головокружение, к горлу подкатила дурнота. Но неприятные ощущения быстро
прошли, оставив чувство небывалой, поразительной легкости и
_бестелесности_, будто бесплотный и незримый дух воспарил над шхуной,
вольный и всевидящий, для которого ни стены, ни даже твердь земная не есть
преграда. (Расстояние, впрочем, играло роль: если оно превышало сто лиг,
видимые им картины как бы утрачивали резкость, смазывались; на еще больших
отдалениях рассмотреть что-либо вообще было невозможно.)
Легким усилием воли Квенд послал свой бесплотный, но всевидящий дух к
поселку. Он обшаривал дом за домом, не пропуская ни подвалов, ни сараев,
ни других хозяйственных построек. Особенно тщательно обыскал он дом и
подсобные помещения Дана Зортага - но безрезультатно. Хозяина дома не
было, а его дочь сидела на маленькой скамеечке у порога, устремив куда-то
вдаль взгляд больших синих глаз. Побывал дух Квенда и в Ратуше, и в Доме
Старейшин, и даже в обители островного мага Лаурика Мууна. Тот хоть и
учуял чье-то незримое присутствие, но противостоять не смог.
Закончив с поселком, дух Квенда принялся за остров. Ничто не укрылось
от его всевидящего ока, побывал он и в пещере - последнем пристанище
Рангара, и в заброшенной рыбацкой хижине, и во всех других местах, где
только мог укрыться человек, но тщетно. Тогда, взлетев повыше, он принялся
описывать вокруг острова все увеличивающиеся круги, двигаясь по
разворачивающейся спирали, центром которой был остров Курку. Он увидел
лодки и баркасы (в промежутках между Большими Левами островитяне
промышляли рыбой) и не преминул осмотреть каждую лодку и каждый баркас;
все дальше и дальше отдалялся от острова дух Квенда. Вот и ближайший
соседний остров Чокдор уже показался (Квенд обшарил и его), вот два
маленьких островка Бак-Нор и Бак-Нур остались позади... Глаза начали
туманиться, и, отписав последний гигантский круг над океаном диаметром
двести лиг, дух Квенда вернулся в тело.
...Квенд лежал на кровати, чувствуя смертельную усталость. Сердце
билось тяжело и неровно, он весь был в липком холодном поту, частое
дыхание со свистом вырывалось изо рта. Он знал, что состояние это будет
недолгим, но даже кратковременная потеря власти над своим сильным и
послушным телом страшила Квенда Зоала. Вот почему он так не любил
пользоваться для поисков Магическим Кристаллом и делал это лишь в случае
крайней необходимости. Как сейчас, например.
Постепенно приходя в нормальное состояние, Квенд лежал и размышлял о
том, что могло произойти с чужаком. Возможностей было несколько, и он
обдумал каждую. Прежде всего этот некто, нареченный Рангаром Олом, мог
действительно утонуть. Тогда все в порядке, и у Пала Коора нет оснований
для тревоги. И если бы Квенд подошел к заданию формально, он этим и
ограничился. Но чужак таки задел его за живое, и особенно впечатлил Квенда
рассказ о том, как этот Рангар голыми руками перебил шестерых головорезов
ла Иф-Шоона и самого маркиза в придачу. Квенд не встречал еще бойцов,
превосходивших его (разве что его учитель Агнор Сенкермарин, но тот уже
глубокий старик, да и в лучшие свои годы Сенкермарин вряд ли бы одолел
его, нынешнего Квенда Зоала; в отдающие же легендами рассказы о якобы
непобедимых бойцах-гладиаторах Квенд не верил). И сейчас все жарче, все
неистовее разгоралось у него желание повстречать чужака на узенькой
дорожке и сразить в силовом (никакой магии!) поединке.
Нет, чужак не мог утонуть!
Квенд сел на кровати, сжимая кулаки. Такая банальная смерть была бы
несправедливостью по отношению к нему, великому бойцу Квенду Зоалу. Но что