Соболь Александр. Мир наизнанку

еще могло приключиться? На острове Курку его нет, на трех ближайших
островах - тоже. Хотя добраться в шторм на лодке в одиночку даже до
Чокдора немыслимо. Разве что он очень сильный маг. Но Пал Коор
предупреждал, что по своей природе пришелец чужд всему коармовскому, в том
числе и магии. Чужд настолько, что сам, не будучи магом, может оказаться
магии неподвластен. Так что, если принять правоту Пала Коора, надо
отбросить и эту возможность. Что еще остается? Ну был, конечно, у Рангара
Ола шанс встретить какой-то корабль, идущий мимо Курку, и его могли
подобрать. Но эта возможность показалась Квенду столь неправдоподобной,
что он даже покачал головой. Нет, вряд ли. Кроме всего прочего, это можно
проверить. У жрецов есть способы, позволяющие им знать пути всех кораблей
Коарма без исключения, даже пиратских и контрабандистских.
Остается одно. Самое главное, потому что самое правдоподобное.
"Ласкающий ветер". Обманув всех, чужак каким-то образом укрылся на корабле
и сейчас находится в сотнях лиг от Курку.
Квенд вскочил на ноги. Слабость и дурнота исчезли, он ощутил прилив
сил. Немедленно в погоню! Куда там направился "Ласкающий ветер"? В
Лиг-Ханор? Что ж, придется доставать чужака там.
И тут Квенд Зоал совершил свой первый в жизни должностной проступок. Он
обязан был связаться посредством Магического Кристалла с Палом Коором и
доложить о своих выводах. В этом случае "Ласкающий ветер" был бы должным
образом встречен в порту Лиг-Ханора, и нашлись бы специалисты,
ликвидировавшие чужака. Но Квенд желал, желал яростно и страстно, сделать
это сам! И долг отступил перед этим желанием. Квенд спрятал Магический
Кристалл и пошел к капитану.
- В путь, Сидарх! - с порога объявил он. - Курс - на Лиг-Ханор!
Капитан Ил Сидарх, умудренный опытом и убеленный сединами морской волк
из касты моряков, в иерархии которой занимал видное место, почтительно
поклонился:
- Слушаюсь, о высокий! Пожалуй, завтра сможем отправиться.
- Завтра?!
- Надо пополнить запасы воды и продовольствия. Я уже договорился об
этом, завтра утром все необходимое подвезут, мы погрузимся и сразу же
сможем поднять паруса.
- О, проклятие демонов! Неужели это нельзя ускорить?
- Я попробую, о высокий, но это зависит не только от меня.
- Пробуй! Если нужны будут дополнительно деньги, я дам.
Ил Сидарх еще раз поклонился и быстрым шагом двинулся исполнять приказ.
Вскоре уже он в сопровождении боцмана и кока оказался на берегу, и все
трое направились в поселок. А еще через несколько тэнов к причалу
подъехали первые повозки с мешками, бурдюками и бочонками.
Однако лишь к вечеру погрузку удалось закончить, и "Добрая весть"
отплыла. Раздосадованный задержкой, Квенд Зоал ходил мрачнее тучи, и
капитан, опасаясь взрыва необузданного гнева хозяина, старался не
попадаться ему на глаза. Поэтому он и не упомянул об одном пассажире
(точнее, пассажирке); не богато, но вполне прилично одетая девушка с
красивыми, но очень грустными синими глазами уплатила требуемую сумму и
поселилась в отведенной ей каюте.
Так получилось, что Квенд Зоал, проводивший время либо в своей каюте,
либо в тренировочном зале, оборудованном в одном из трюмов, за все
одиннадцать дней пути до Лиг-Ханора так и не встретился с единственной
пассажиркой шхуны и даже не узнал о ее существовании. Четверо же
помощников Квенда, которых он прихватил с собой для всякого рода тайных и
деликатных поручений, всю дорогу играли в кости и накачивались рн'аггом до
такой степени, что вряд ли заметили бы и десяток пассажиров. Чему капитан
Ил Сидарх, надо сказать, оказался чрезвычайно рад, ибо в таком случае вся
сумма денег оказывалась у него в кармане.


Отцовское сердце почуяло недоброе еще в море, куда Дан Зортаг вышел с
несколькими товарищами половить рыбу. Конечно, рыба - не Голубой Дракон,
но между Большими Левами она оказывалась существенным подспорьем ловцам и
их семьям и вносила немалое разнообразие в меню завтраков, обедов и
ужинов. Погода благоприятствовала промыслу, невод раз за разом появлялся
из темных глубин, полный серебристой сверкающей массы, и можно было еще
ловить и ловить, но протрубил слышный лишь ему одному глас беды, и не
посмели перечить Дану друзья, увидев его потемневшее от дурных
предчувствий лицо.
Весь путь Дан Зортаг не отрывал глаз от медленно, очень медленно
приближающегося берега; баркас подошел к нему в точке, ближайшей к его
дому. Запрыгнув в спущенную на воду лодку, Дан несколькими могучими
взмахами весел подогнал ее к берегу и, не дожидаясь, пока она ткнется
носом в песок, соскочил в воду.
Он плохо помнил, как бежал всю дорогу до дома, как влетел внутрь, уже
чувствуя холод опустевшего гнезда, как метался по комнатам, зовя
единственную доченьку, свою Ладушку... И только в спаленке ее, увидев
прислоненный к цветочному горшку листок хианга, покрытый торопливым
почерком Лады, он все понял. И без сил опустился на пол.
Уже потом он прочел записку.

Мой родной, мой дорогой, мой любимый отец! Умоляю - прости меня за то,
что делаю. Но не могу я по-другому. Иду я за Рангаром, как нитка за
иголкой, и нет у меня иного пути в этом мире. Ты рассказывал мне, что мать
моя сбежала с тобой, даже не получив родительского благословения. Такая
была отчаянная и так сильно любила тебя. А ведь у меня ее кровь, и я
поступаю, как она. Помню, ты говорил мне как-то, что судьба ее страшная,
быть может, и миновала бы ее, получи она родительское благословение. И
ежели любишь ты меня, ежели не прогневила я сердца твоего так, что забыть
меня захочешь, молю: прости меня, отец! И благослови! Ибо ничто сейчас не
сможет помочь мне, кроме твоего благословения. А коль все хорошо сложится,
так и свидимся.
Деньги, которые ты мне на приданое отложил, я взяла, чтобы заплатить за
место на корабле. Их хватит и на первое время на материке. Если случится
оказия, перешлю весточку.
Твоя дочь Лада, любящая тебя навеки.

Дан несколько раз перечитал написанное, повторяя каждое слово, пока не
заучил наизусть. Но и после этого он читал, не видя уже расплывающихся
букв, и впервые за семь лет слезы катились по его обветренному,
изрезанному морщинами лицу.
Как ни торопился Ил Сидарх, как ни заклинал он вместе с корабельным
магом попутный ветер, корабль с Рангаром на борту опередил "Добрую весть"
на два дня. Еще два дня ушло у Квенда Зоала и его шпионов, чтобы при
помощи хитрости и золота узнать, что третьего дня на рынке гладиаторов был
продан человек по имени Рангар Ол, похожий по приметам на чужака. Узнал
Квенд и имя владельца новоиспеченного гладиатора.
Кровь вскипела в жилах Квенда Зоала, и он посредством Магического
Кристалла передал Палу Коору ликующее сообщение.
Но реакция старого жреца охладила его радость. Сухим, безжизненным
голосом Пал Коор произнес:
- Значит, чужак уже в Крон-армаре... Что ж, чему быть, того не
миновать. Делай все, что считаешь нужным... чужака надо уничтожить во что
бы то ни стало... но будь очень, очень осторожен!
- Да никуда он не денется, этот чужак! - воскликнул Квенд, чувствуя,
как настроение почему-то начинает портиться. - И вот что я еще тебе скажу,
о великий: в следующую связь готовься принять рапорт об удачном завершении
операции.
Спрятав Магический Кристалл, Квенд Зоал облачился в парадную мантию и,
не мешкая, отправился к хозяину чужака маркизу ла Дуг-Хорнару, человеку
очень богатому и весьма влиятельному.
Ла Дуг-Хорнар обитал в роскошном дворце на Втором Кольце [Почти все
большие города на Коарме имели единообразную планировку: в центре
находилась большая Площадь с культовыми и правительственными учреждениями,
вокруг которой концентрическими окружностями располагались улицы - кольца;
ближайшая к Площади улица называлась Первым Кольцом и т.д. Чем выше было
занимаемое горожанином положение, тем ближе к Площади он жил. Радиальные
улицы назывались лучами. От Площади отходило ровно семь Главных Лучей:
Первый Главный Луч, Второй Главный Луч и т.д. Лучи, начинавшиеся на
кольцах, именовались так: Второй Луч Четвертого Кольца, Девятый Луч
Одиннадцатого Кольца и т.п.] Подойдя к массивным воротам с высокой,
искусно сработанной чугунной оградой, Квенд не удержался и плюнул. Хотя
сам он был человеком вполне состоятельным, жил очень скромно и к бьющей в
глаза роскоши аристократов относился с каким-то ему самому непонятным
глухим раздражением. Возможно, причиной тому было соединение открыто им
высказываемого и демонстрируемого пренебрежения (почти презрения) к
роскоши с тайной (даже для него самого) завистью к ней?
К воротам крепился колокольчик; Квенд так дернул за веревочку, что едва
не оборвал ее. Подошедшим привратник - хмурый верзила с бугристым лицом,
одетый в расшитую золотом и серебром ливрею, - окинул гостя колючим
взглядом и медленно, как бы нехотя, поклонился.
- Чего изволите? - Голос привратника гудел, как из бочки.
Квенд закусил губу. Простолюдины всех каст обязаны были обращаться к
жрецам белой мантии с присовокуплением ритуального "о великий", а к жрецам
более низких рангов - "о высокий". Только аристократам с дворянскими
титулами позволялось обращаться к жрецам по имени.
- Что-то я плохо расслышал тебя, дружок, - сквозь зубы процедил Квенд.
Раздражение нарастало и грозило захлестнуть его, как океанская волна.
Что-то мигнуло в острых глазах привратника.
- Я спросил, чего изволите, о высокий! - проревел он горным голосом.
Квенд дернулся, как от пощечины. Холодная ярость вспенила кровь. В
таком состоянии он превращался в смертоносного зверя, в нерассуждающего
убийцу, чья опасность многократно возрастала из-за его боевого мастерства.
С жутковатой улыбкой, больше похожей на оскал, Квенд коснулся застежки
мантии и, не успела та опасть на землю, стремительным рывком взлетел на
ворота и спрыгнул по ту сторону. При этом горячо запульсировал охранный
медальон на груди - ворота оказались не только высокими, но и защищенными
магией. Впрочем, не из самых сильных.
Явно опешивший в первое мгновение привратник с похвальной быстротой
выхватил из ножен меч, но не успел изготовиться к обороне, и молниеносный
разящий выпад Квенда достиг цели - с глухим стоном и смертельной раной в
груди верзила рухнул на траву.
Со стороны дворца, почти скрытого за густыми зарослями деревьев и
кустов, подбежали еще трое - все высокие, поджарые, в одинаковых зеленых
униформах. Они тоже были вооружены мечами и, увидев труп привратника,
повели себя как опытные бойцы: не бросились вперед очертя голову, а начали
приближаться с трех сторон, совершая непрерывные обманные движения.
Отступать тем не менее Квенд не собирался, и трудно сказать, чем бы все
закончилось, если бы не раздался громкий властный голос:
- Прекратить! Что здесь происходит?
Охранники отступили на шаг, держа мечи наготове. Квенд взглянул им за
спину. К ним приближался, видимо, сам маркиз ла Дуг-Хорнар, так как на его
роскошном камзоле рубиново светился тот же герб, что был изображен на
воротах. Выглядел он статным и широкоплечим, холеное белое лицо оттеняли
темные глаза, в которых светился ум и поблескивали ироничные искры; черные
с проседью волосы были тщательно уложены, усы завиты и напомажены с
известной долей франтовства, подбородок гладко выбрит, зато до самых скул
опускались густые бакенбарды.
- Да пребудет с тобой благословение Сверкающих, - все еще дрожа от
ярости и азарта схватки, прохрипел Квенд. - Так у тебя, благородный
маркиз, встречают жреца?
- Полагаю, у меня больше оснований высказать неудовольствие, - холодно
возразил маркиз. - На тебе ни царапины, а мой слуга мертв! А хороший слуга
нынче дорого стоит.
- Вряд ли он был так уж хорош. Он проявил неучтивость, а когда я сделал
ему замечание, так и подавно оскорбил меня.
- Поэтому ты перелез через ворота и убил его? - осведомился маркиз с
сарказмом. - В Лиг-Ханоре заведено, что хозяин наказывает слугу. Не
сомневайся, я бы достойно наказал его за неучтивость.
- Оскорбив меня, он оскорбил Сверкающих! - надменно произнес Квенд.
- В вольном городе Лиг-Ханоре особое отношение к твоим богам, жрец, и
ты должен знать это. Мы чтим их, но не поклоняемся им. Так же как мы
платим ежегодную дань в имперскую казну, но живем по своим законам. И еще
ты обязан знать, жрец, что сами Сверкающие дали соизволение на такой
порядок вещей. Еще при принце Окфу...
- Все это ведомо мне, - перебил Квенд, досадливо дернув лицом. -
Пожалуй, я действительно погорячился. Но у меня к тебе важнейшее дело, а
этот... твой слуга...
- Не будем об этом больше. Слуга, давший себя заколоть так легко, в
самом деле не очень хорош. Пройдем в дом, я выслушаю тебя. А вы, -
обратился он к безмолвно стоящим фигурам, - спрячьте мечи и позаботьтесь о
Хорге... о его теле, я хотел сказать. Да, еще: откройте ворота и подайте
высокому его мантию, не пристало ей валяться в пыли.
Вновь облачившись в мантию, Квенд зашагал за маркизом, угрюмо озираясь.
Пройдя анфиладу великолепных залов, маркиз и жрец оказались в
небольшой, но изысканно убранной комнате с лепным разноцветным потолком,
мебелью из редкого и очень дорогого жемчужного дерева и снежно-белым
пушистым ковром на весь пол.
- Меня зовут маркиз Роэль ла Дуг-Хорнар, и я рад приветствовать у себя
столь дорогого гостя, - в полном соответствии с Ритуалом Знакомства
произнес хозяин дворца. И прибавил: - Можешь называть меня просто Роэль.
Последняя фраза, сказанная с улыбкой, таила завуалированное
оскорбление: маркиз как бы милостиво разрешал жрецу то, что тому и так
было положено по праву. Но Квенд думал о другом и не обратил на это
внимания.
- Жрец серой мантии Квенд Зоал, - представился он и начал говорить,
старательно подбирая слова: - Прослышал я, благородный Роэль, что три дня
тому приобрел ты раба-гладиатора по имени Рангар Ол. Так ли это?
Маркиз, развалившись в низком глубоком кресле, молча смотрел на Квенда
из-под полуопущенных ресниц. Квенд, вдруг обнаружив, что все еще стоит,
как нерадивый солдат перед офицером, вспыхнул и торопливо сел.
- Возможно, и так, - наконец произнес маркиз, - а возможно, и нет. Я не
интересуюсь именами своих рабов.
Это была ложь. Так же как хозяин своры породистых берхов знает клички
всех животных, так и хозяин гладиаторов знает их имена. И Квенд знал, что
маркиз солгал ему. Но пока сделать ничего не мог, лишь сжал невидимые под
мантией кулаки.
- Но это очень просто выяснить, не правда ли, маркиз? - спросил он,
растянув губы в фальшивой улыбке. О, как он ненавидел дипломатические
выкрутасы и ужимки!
- Выяснить-то можно, достопочтенный Квенд, однако зачем это тебе?
Неужто круг интересов жрецов Сверкающих столь широк, что в него попадают
уже и рабы?
Теперь уже Квенд заметил издевку, однако лишь до хруста сжал ладони.
- Не тебе, благородный Роэль, судить о помыслах жрецов, - едва
сдерживая бешенство, произнес он глухо. - К тому же раб рабу рознь.
Упомянутый мною Рангар Ол представляет... в силу определенных причин, кои
я не могу открыть, большую опасность для... нашего святого дела. Поэтому
по воле Сверкающих и по приказу Его Святейшества Верховного Жреца я обязан
доставить этого раба в Венду живого или мертвого... лучше мертвого. Я все
сказал.
Некоторое время маркиз молчал, расслабленно откинувшись на подушки
цвета золотистого перламутра, полузакрыв глаза, точно задремав. Квенд
нетерпеливо ерзал в кресле, покашливая и комкая ладони под мантией.
Наконец Роэль, почти не меняя позы, нащупал на низком столике дивной
работы золотой колокольчик и позвонил; будто по волшебству возникла в
комнате прелестная девушка и с поклоном поставила поднос с двумя высокими
хрустальными фужерами, наполненными искристой янтарной жидкостью.
- Угощайся, достопочтенный Квенд, - сказал Роэль. - Такое вино вряд ли
есть в погребах самого Императора.
- Благодарю тебя, маркиз. Однако не соизволишь ли ты перейти к делу?
Ла Дуг-Хорнар едва заметно поморщился - столь неуклюже выглядела
торопливость и прямолинейность жреца.
- Если достопочтенный Квенд не будет возражать, я ненадолго покину
столь приятное моему сердцу общество. Мое уважение к людям в мантиях так
велико, что я лично и немедленно отправлюсь выяснять сей вопрос.
Рой ироничных искр в глазах маркиза полыхнул ярче обычного, и он
удалился с вежливым полупоклоном. Тут же в дверях возник огромный
чернокожий вариец и застыл неподвижно, блестя белками раскосых глаз.
"Уж не думает ли этот сраный толстосум, что я стибрю что-нибудь в его
отсутствие?" - пронеслась мысль у Квенда, и лицо его исказилось от злости.
Однако он мужественно выдержал почти целый тэн, пока вновь не появился
хозяин дома.
- Ты оказался прав, достопочтенный Квенд, - произнес маркиз, входя в
комнату. Гигант-вариец низко поклонился и бесшумно исчез. - Управляющий
делами, которому я доверяю, как самому себе, в самом деле приобрел
раба-гладиатора с названным тобой именем. Он заплатил за него... - И тут
маркиз назвал такую цифру, что у Квенда похолодело сердце. Пал Коор щедро
снабдил деньгами своего посланника, но такой суммы у Квенда не было и в
помине.
- Это немыслимо, Роэль! - вскричал он, вскакивая на ноги. - Да никогда
ни один гладиатор не стоил и десятой части этого!
- А этот - стоит! - жестко отрезал ла Дуг-Хорнар, сузив глаза. - И по
закону ты обязан компенсировать мои затраты.
"Врет же, врет, сын змеи и берха! - мысленно возопил Квенд. - Но как
доказать?!"
Доказать это было невозможно - тайны сделок блюлись самым строгим
образом.
Квенд опустил голову. Мысли метались в голове, как изумрудные рыбки
крачкерсы на раскаленной сковородке, куда их клали живьем для достижения
особо изысканного вкуса. Конечно, он мог связаться с Палом Коором и
испросить совета. Может, жрец разрешит даже продать шхуну или придумает
еще что-нибудь. Но как же не хотелось Квенду расписываться в собственном
бессилии! Он чуть не зарычал от захлестнувшей его глухой злобы.
Ла Дуг-Хорнар смотрел на Квенда Зоала с откровенной усмешкой. И когда
напряжение достигло апогея и жрец поднял на маркиза белесые от бешенства
глаза, готовый сорваться самым непредсказуемым образом, тот произнес,
подняв руку:
- Но у меня есть предложение, достопочтенный Квенд, которое, как мне
кажется, может заинтересовать такого умелого бойца, как ты. Я предлагаю
тебе убить Рангара Ола в поединке!
О!!! Об этом Квенд не мог даже и мечтать! Он непроизвольно вскочил на
ноги:
- Да я хоть сейчас!
- Погоди, Квенд! Не сейчас и даже не завтра-послезавтра. И не здесь, а
на Арене. Таким образом, сыграв на ставках, я верну свои деньги.
- Я согласен, Роэль! Вот только... мой сан...
- Да, я знаю, что жрецы не имеют нрава сражаться на аренах, подобно
гладиаторам. Однако тебе ли не знать, достопочтенный Квенд, что кое-кто не
менее - если не более - знатный выходил на ристалище, чтобы проверить свои
силы и доблесть. Для таких случаев и предусмотрено правило, разрешающее
проводить бои инкогнито, в маске.
Квенд глубоко вздохнул и медленно опустился в кресло Это было как раз
то, о чем он втайне жарко мечтал - сразиться с проклятым чужаком один на
один. А публика. Что ж, он будет в маске, а присутствие зрителей лишь
подхлестнет его, Квенда.
- Да будет так! Когда состоится поединок?
- Через два тэна после полудня.
- Превосходно! Надеюсь, я смогу забрать труп чуж... этого Рангара?
Маркиз остро взглянул на жреца.
- Да, если ты его убьешь. В чем я, однако, не уверен. Надеюсь, мы
обсудили все, достопочтенный Квенд?
Квенд Зоал встал и слегка поклонился.
- Я рад, благородный Роэль, что мы достигли соглашения, которое
устроило нас обоих. Что же касается исхода поединка... можешь делать
ставки! И если ты сделаешь их правильно, то не только окупишь затраты, но
и получишь немалую прибыль.
- Я постараюсь сделать правильную ставку, достопочтенный Квенд, -
медленно проговорил маркиз, и уголки его рта чуть дрогнули. - А теперь
прости - у меня еще много дел. Тебя проводят.
Он тоже встал и, кивнув Квенду, вышел через совсем неприметную дверцу в
задней стене комнаты. Вновь появился гигант вариец и недвусмысленным, хотя
и вежливым жестом показал, что сопроводит жреца к выходу.


После достаточно унизительной процедуры торгов, по окончании которой
Рангар перешел в собственность весьма, по всей видимости, знатного
человека с властными манерами, умным ироничным взглядом и франтоватыми
усами, его в закрытой карете привезли в глухой двор, с трех сторон
огороженный высокими каменными стенами с пиками поверху, а с четвертой -
унылым трехэтажным зданием; и здесь он подвергся процедуре еще более
унизительной: его заклеймили. Он не издал ни звука и не дрогнул ни единым
мускулом, когда раскаленное железо на мгновение прижалось к его лбу, чем
вызвал немалое удивление принимавших участие и наблюдавших сие действо
людей; сам хозяин, которого, как уже знал Рангар, зовут маркиз ла
Дуг-Хорнар, изумленно поднял брови и молча покачал головой. Пренебрегая
этикетом и нарушив сразу несколько Ритуалов (о которых, кстати сказать, он
не имел ни малейшего понятия), Рангар спросил хриплым, севшим голосом,
дерзко глядя прямо в глаза маркизу:
- Не позволено ли будет узнать мне, сиятельный маркиз, каким образом я
избавлюсь от клейма, когда одержу тридцать побед и стану свободным?
Лица присутствующих окаменели от такой дерзости раба. Даже маркиз чуть
смешался в первое мгновение, но быстро овладел собой и спокойно сказал:
- Я вижу, ты раб по обстоятельствам, но не по происхождению. Поэтому я
прощаю тебе эту дерзость и, более того, позволяю и впредь обращаться ко
мне в случаях, когда ты сочтешь это необходимым. Что касается твоего
вопроса, то ты не должен волноваться об отметке на твоем лбу: у меня
искусные маги, заклинания которых бесследно сотрут клеймо. Главное -
одержи тридцать побед!
- Я одержу их, сиятельный маркиз. - Рангар поклонился Дуг-Хорнару. -
Позволено ли мне узнать, как часто проводятся поединки?
- Позволено. Два раза в месяц. И если тебя не убьют и серьезно не
ранят, то через пятнадцать месяцев ты станешь свободным. Кстати, можешь
называть меня просто "хозяин".
- Когда состоится первый поединок?
- А ты нетерпелив, новичок! Тебе сообщат. А пока осмотрись,
потренируйся. И запомни вот этого человека, - маркиз кивнул в сторону
стоявшего по правую руку мрачного бородатого великана с тусклыми холодными
глазами, - в мое отсутствие он твой хозяин. Возможно, тебя заинтересует и
вызовет почтение тот факт, что ему удалось сделать то, о чем ты пока
только мечтаешь, - выиграть тридцать боев и стать свободным. Как видишь,
его лоб чист. - Маркиз усмехнулся. - И, уже будучи свободным, он решил
остаться у меня и служить мне. Он главный тренер и его слово - закон не
только для рабов, но и для нескольких вольных гладиаторов, которые есть в
моей дружине.
После этих слов маркиз повернулся и вышел через толстую каменную дверь
в стене.
- Меня зовут Дайн, - трубно пророкотал гигант, которого маркиз
представил как главного тренера. - Запомни, новичок, мое слово - закон. На
первых порах делаю тебе замечание - ты слишком дерзок. В дальнейшем за
дерзость и непочтительность буду строго карать.
Нет, подумал Рангар, так дело не пойдет. Надо все расставить по местам
с самого начала, иначе будет худо.
- Слушай внимательно, Дайн, и запоминай. Я здесь только для того, чтобы
победить и стать свободным. Я согласен подчиняться тебе, если твои приказы
будут разумными и не будут ущемлять моего достоинства. Я - раб лишь на
время и под давлением обстоятельств, запомни это. Я еще согласен тешить
дворянское самолюбие хозяина, но ты - такой же, как я, и изволь обращаться
со мной как с равным, а не с подчиненным. Иначе я вообще перестану
обращать на тебя внимание. Вот так, Дайн.
На протяжении этой речи Рангара Дайн мучительно бледнел, дергая лицом и
конвульсивно хватаясь за рукоять висевшего на поясе меча. Но потом он
отстегнул пояс вместе с мечом и шагнул к Рангару, сжав чудовищные кулаки.
- Я раздавлю тебя, козявка! - прошипел он, приближаясь. - Я не убью
тебя, нет - хозяин заплатил за тебя большие деньги, и ты их должен
отработать, но я так проучу тебя, что ты надолго запомнишь урок Дайна!
Рангар стоял неподвижно, усмехаясь одними уголками губ. Этот Дайн был,
бесспорно, очень силен и достаточно быстр, но...
Присутствующие - их было трое - так ничего и не поняли из того, что
увидели. Просто им показалось, что новый раб хозяина, осмелившийся дерзить
самому Дайну, вдруг исчез и появился совсем рядом с мощной фигурой
великана, каким-то образом ухитрившись проскользнуть мимо его смертоносных
кулаков. И тут же новичок сделал нечто неуловимое - привратник Кохаль
утверждал, что тот погладил Дайна по мощной, поросшей волосами шее, двое
других зрителей настаивали, что раб вообще не дотронулся до главного
тренера, - и могучая фигура, зашатавшись, рухнула на гранитные плиты,
которыми был мощен двор. Все трое в один голос заорали. Буквально тут же
распахнулась дверь и во дворе вновь появился маркиз.
- Что здесь происходит?! - изумленно спросил он, высоко подняв брови.
Кохаль, захлебываясь и низко кланяясь, довольно верно пересказал
случившееся.
- Он скоро очнется, сиятельный маркиз, - сказал Рангар. - Однако я
убедительно прошу вас... как бы это сказать поточнее...
- Особого статуса? - машинально спросил маркиз. Он все еще никак не мог
прийти в себя от зрелища поверженного гиганта.