Страница:
едва слышно звенeл в настороженном покоe южной ночи...
-- Хорошо, -- вздохнула княжна. -- Уходить не хочется. Забываешь о
тревогах дня... Вот, кстати, я хотeла спросить вас, Борис Лукьянович, о
ваших планах на будущее. Как видно, запрещенiе КСМ вас не остановит?
-- Я буду откровен с вами, Лидiя Константиновна, -- задумчиво отвeтил
я. -- Видите ли, иллюзiй относительно будущаго у меня нeт. Были, пожалуй,
когда я eхал сюда, в Россiю, из Константинополя. Но дeйствительность скоро и
радикально излeчила меня. Я, как и вы, не вeрю в "новую жизнь"... Но вы
спрашиваете, очевидно, о перспективах подпольной скаутской работы?
-- Да, и об этом тоже.
-- Ну, что-ж! Перспективы самыя унылыя. Конечно, 161 нас раздавят,
сомнут. Развe в этом можно сомнeваться? С одной стороны, юношескiя группы,
необъединенныя и неорганизованныя, вооруженныя только моральной силой своей
идеи, а, с другой -- вся мощь государственнаго аппарата, с его бездушным
механизмом. Силы уж очень неравны...
-- Но вы продолжаете бороться?
-- Нeт, Лидiя Константиновна, я не столько борюсь, сколько пытаюсь
смягчить удары, которые уже стали падать на нашу молодежь... Вот, вы видите
сами -- наши ребята не с<к>ладывают оружiя. Для них вeдь такая борьба -- не
трагедiя, а только почва для испытанiя их молодых, бьющих через край сил...
Эта тяга к борьбe -- стихiйна, и вы знаете, княжна, над ней, может быть,
можно и посмeяться, но не преклониться перед ней нельзя. Вeдь это же
проблеск той силы, той идеи, которую мы с вами воспитывали в них столько
лeт... Вот сейчас -- возьмите, ребята не хотят сдаваться перед натиском
грубой силы, и это не есть подзадориванiе взрослых, а честно понятое
слeдствiе нашего воспитанiя... Это -- чувство долга, правды и чести...
-- Но если, по вашему мнeнiю, вся эта борьба обречена на провал, -- что
же вы собираетесь дeлать?
-- Я много думал над этим и рeшил, что весь свой авторитет и опыт я
употреблю на то, чтобы боевой инстинкт и спайку ребят переключить на другiя
формы дeятельности.
-- Другiя? Какiя же? -- удивилась княжна.
-- Ну, прежде всего -- внeшне, в порядкe камуфляжа, в Одессe, напримeр,
под маркой спорт-клуба. Здeсь -- допризывники и "литераторы". И вы, конечно,
замeчаете, Л. К., что это не столько стремленiе к подпольной дeятельности,
как просто инстинкт объединенiя в жизненной борьбe. Русская молодежь
начинает дeлиться на два лагеря -- этот, вот, комсомольско-пiонерскiй, без
всяких моральных установок, и другой -- вот вродe наших ребят. Вы, вeроятно,
чувствуете, что наши ребята не пойдут грабить и комиссарствовать. И эта
молодежь все равно будет объединяться... Я знаю, что и сокола, и 162
школьники, и даже спортсмены начинают группироваться своими ячейками.
-- Но развe такiя формы объединенiя не опасны?
-- Конечно, опасны. Но что-ж -- умыть руки? Вeдь борьба за душу
перерастет в политическую борьбу. В этой неравной борьбe наша молодежь
рискует многим. Бой начинается. Развe могу я уйти в сторону? И, по вашему,
развe не нужно бороться?
Моя спутница не отвeтила.
Мы вышли на край бульвара, гдe высились старинные, возстановленные, как
историческiе памятники, бастiоны. Громадные чугунные стволы старых орудiй
молча смотрeли сквозь амбразуры валов. Горы круглых ядер высились по
сторонам, а внизу, за обрывом неясно сверкали сотни огоньков городских
окраин.
Влeво, за темнeющей гладью бухты, высоко за полосой огоньков
Корабельной стороны, на темном южном небe, в серебристом свeтe луны
обрисовывался плоскiй купол страшнаго Малахова Кургана.
Давно, давно, 70 лeт тому назад, эта твердыня, каждая пядь которой
пропитана человeческой кровью, в теченiе 11 тяжелых мeсяцев героически
защищала осажденный Севастополь.
И нeсколько лeт тому назад, прощаясь с севастопольской дружиной, наш
Старшiй Скаут, О. И. Пантюхов, с полным правом мог сказать:
-- Вам есть с кого брать примeр выполненiя своего долга. Будьте стойки
и мужественны, как славные защитники Севастополя.
И вот, они сейчас выполняют прощальный завeт своего старшаго друга...
Мы присeли на скамью на краю обрыва. Старая начальница задумчиво
смотрeла на мирную картину спящаго города. Мы долго молчали, погруженные в
свои думы.
-- Я знаю, Лидiя Константиновна, -- прервал я молчанiе, -- что все это
невеселыя перспективы. Но что-ж дeлать? Мнe уж не отойти в сторону. Нити
моей жизни и сердца слишком тeсно переплетены со скаутингом...
-- А ваше будущее? -- так же тихо спросила княжна. -- А что же дальше?
Вы думали над этим?.. 163
-- Моя фантазiя в этом направленiи рисует только мрачныя краски.
Невеселые годы, что и говорить. И угораздило же нас родиться в такое
неудачное время! Наблюдать за всeм этим со стороны, или читать в исторiи или
романe, может быть, было бы и интересно. Но переживать все это на
собственной шкурe... Бррр...
Лидiя Константиновна невесело разсмeялась.
-- Завидую я вам, Борис Лукьянович. У вас еще есть будущее, ибо есть
молодость. Мнe, одинокой старухe, до сих пор скауты замeняли семью. Но вот,
и семья эта, такая дорогая мнe, -- под жестоким ударом. А помочь не могу --
нeт сил... И вот, любимое дeло -- работа с дeтьми -- разваливается,
грязнится. Кругом нужда и голод. А впереди что? Вeдь не вeрю я ни на грош в
обeщанiя земного соцiалистическаго рая. Так, кровью и слезами, рай не
строят...
Мы замолчали опять. Над тихой гладью бухт пронеслись чистые ясные удары
склянок морских судов. Еще и еще. То мягче, то звонче мелодично
перекликались рынды кораблей, и мягкiя волны звуков заливали окружающее
молчанiе.
-- Счастливец вы, Борис Лукьянович, -- грустно вздохнула старая
начальница. -- У вас есть хоть силы и вeра для борьбы. А у меня, с уходом
скаутов, ничего не остается в жизни. И бороться за них у меня нeт уже сил.
Послeднiя взяла революцiя. Боже мой! Боже мой! Сколько горя, сколько
страданiй! И зачeм?
--------
Человeк, осушившiй слезы ребенка и вызвавшiй на его лицe улыбку, в
сердцe Милостиваго Будды значит больше человeка, выстроившаго самый
великолeпный храм.
Конфуцiй.
Охотники за черепами
-- Отваливай!
Сильныя, молодыя руки упираются в багры, и между шлюпками и деревянной
пристанью Яхт-Клуба протягивается 164 изумрудная дорожка морской глади,
искрящейся в горячих отвeсных лучах южнаго солнца.
-- Весла... -- протяжно звучит команда нашего "боцмана", и дюжина
лопастей горизонтально замирает над чуть плещущейся поверхностью воды.
"Боцман" или, понятнeй выражаясь, начальник отряда морских скаутов, высокiй,
коренастый студент-техник Боб, с оттeнком безпокойства оглядывает обe
шлюпки. Его круглое, добродушное лицо озабочено, но бeлокурый вихор как-то
особенно задорно выбивается из под края фуражки.
-- На воду! -- рeзко рвутся слова, гребцы быстро наклоняются вперед,
вода бурлит под гнущимися лопастями весел, и шлюпки почти прыгают вперед,
как застоявшiеся кони под хлыстом наeздника.
-- Раз! Раз! Раз! -- дает темп Боб, и наша "флагманская" шлюпка стрeлой
летит по бухтe.
-- Лихо вышло! -- одобрительно роняет наша спутница Тамара, и боцман
благодарно улыбается ей, сжимая румпель. Он доволен. Не осрамились ребята!
Отвалили, что надо -- комар носу не подточит... А безпокойно было! В кои
вeки старому другу и начальнику, дядe Бобу, удалось прорваться в
Севастополь. И теперь, послe долгой разлуки, он в качествe "почетнаго
балласта" приглашен на прогулку. И, слава Богу, ребята не ударили в грязь
лицом.
Шипит струя у борта, ровной пeнистой струей откладывается за кормой
пройденный путь, и весла с плавным ритмом сочно плещут своими лопастями.
Мимо медленно проходят громады зданiй морского завода, мертвые корпуса
старых броненосцев, пестрые склоны сползающих к водe улиц.
-- Еще далеко, Тамара?
Тамара, начальница герль-скаутов, теперь воспитательница прiюта,
указывает рукой в конец южной бухты.
-- Да вот там, Борис Лукьяныч, видите, сeрая полоса справа от вокзала
-- это их трубы. Там наберем ребят, сколько нужно.
-- Запасы неисчерпаемы? -- смeюсь я.
Спокойное, чуть грустное лицо Тамары освeщается слабой улыбкой. 165
-- Ну, еще бы!.. Сюда, в Севастополь на лeто и осень собираются тысячи
и тысячи безпризорников. Тепло, солнце... Курорт, одним словом.
-- А эти трубы для них вродe домов отдыха?
-- Да, похоже на это. Это, видите ли, старыя цементныя трубы для
канализацiи. Безпризорники и облюбовали их для себя. С вокзала сразу туда. А
там ни дождь не берет, ни вeтер... И главное -- взрослые не долeзут -- узко.
Вот увидите сами...
-- И часто так, вот, с безпризорниками возитесь?
-- Ну, не так, что очень часто, но стараемся... -- отвeтил Боб. --
Опасно вeдь это... И без того камуфляж такой устраиваем, что небу жарко...
Комсомол, да пiонеры так и рыскают, чтобы подвести... Сухопуты наши, да
дeвчата сорганизовались в литкружок "Сапог"...
-- Это еще что за невидаль?
Круглое лицо боцмана расплылось в лукавой улыбкe.
-- А это, Борис Лукьяныч, так сказать, научно обоснованное примeненiе к
мeстности... Эта липа полностью так называется: "Литературный кружок молодых
пролетарских поэтов -- "Сапог" имени Демьяна Бeднаго"...
-- Но почему же "Сапог"?
-- А это, чтобы крeпче было... Марксист<с>кiй подход... Комсомолiя и
думает: "навeрное, свои парни в доску, раз так ни на что непохоже
назвались!"... Это, так сказать, -- "новое слово наперекор традицiям гнилого
запада"... Это тебe не мистическая лирика... Не "Умирающiй лебедь", или
"Облако мечты"... Мы уж думали назвать кружок: "Умирающiй гиппотам" или, по
Маяковскому, -- "Облако в штанах". Но, во первых, у нас и юбки водятся, а во
вторых, -- позанозистeй нужно. Вот, и придумали -- чего уж пролетар... тьфу,
с этими словами -- ну, пролетаристeе: "Сапог Демьяна Бeднаго". Да и "поэзы"
наши соотвeтствующiя. Вот, вродe:
"Грудь моя ржаная,
Голос избяной...
Мать моя родная,
Весь я аржаной!.."
Всe засмeялись. Даже обычно молчаливая и замкнутая Тамара не выдержала.
166
-- Смeшнeе всего, Борис Лукьянович, -- объяснила она, -- что все это
дeйствует. Мы, вот, под такой защитной окраской работаем в прiютe -- по
воспитательной линiи. А мальчики...
-- Ты полегче, Тамара, -- нарочито звeрским басом пошутил кто-то из
гребцов-"мальчиков". -- А то мы и обидeться можем...
-- Да ну вас. Тоже мужчины выискались! Да, так мальчики на корабельной
сторонe в больницe помогают -- читки, перевязки... И пока не тронули...
Марка "пролетарских поэтов и поэтесс".
-- А моряки как?
Боб задорно тряхнул головой.
-- Ну, мы-то совсeм здорово окопались -- "морскiе допризывники". Нам
Военкомат даже эти, вот, двe шлюпки дал. А кто знает, что под видом
допризывников -- Комбакин11 в полном составe?
11 "Комитет Баковой Интеллигенцiи" -- прозвище моряков-скаутов.
-- И это ваша общественная нагрузка -- безпризорников катать?
-- Ну да, -- серьезно отзовался боцман. -- Жаль вeдь ребят. Хочется
хоть что-нибудь для них сдeлать... и, знаете, презанятные и талантливые
ребята там есть... Вот, сами увидите. Правда, конечно, и то, что слабые в
таких условiях недолго и выживают. Вот Тамара -- молодец. Она всегда с таких
походов кого-нибудь в свой прiют выудит. Так на-пару и дeйствуем... Бои, --
так сказать, добывающая, а герли -- обрабатывающая промышленность.
-- А часто катаете их?
-- Да как сказать... Постольку, поскольку... жратва есть...
-- А сегодня как?
-- А вы на шестеркe не видали? Под банками? Нeт? Ну, сегодня у нас
прямо пир горой будет. Вчера в Военкоматe для проведенiя стрeльбы пару
винтов достали и дельфина под Херсонесом угробили... Да удалось 167 еще из
склада на "проведенiе допризывной подготовки" и картошки малость
стрeльнуть... Мало, конечно, но что-ж дeлать... В общем выйдет, что дельфина
раза в четыре будет больше, чeм картошки. Ну, да это -- мелочи жизни...
Мы-то люди не балованные, а эта мелюзга -- и подавно... Ну, вот, кажись, и
прieхали.
-- Суши весла! -- раздалась команда. Блестящiя мокрыя лопасти
протянулись над водой, и шлюпка, замедляя ход, плавно заскользила к берегу.
Далеко сзади звучали всплески весел второй, болeе тяжелой шлюпки. Гребцы
вытирали вспотeвшiе лбы и довольными голосами переговаривались о
перспективах похода.
Нeсколько лeт тому назад всe эти теперь взрослые юноши стояли
мальчиками в скаутских рядах. А теперь каждый из них -- самостоятельный
человeк, ищущiй своих путей во всем многообразiи совeтской жизни. Но в этом
походe мы опять -- одна старая скаутская семья...
-- Ну, охотники за черепами, пошли! -- пошутил Боб, и мы вышли на
берег.
Безпризорники
Невдалекe, в метрах 20-30, у кучи цементных овальных труб шевелилось
нeсколько групп безпризорников -- дeтишки по виду 10-14 лeт, грязныя, худыя,
в самых разнообразных лохмотьях, из под которых пятнами мелькали полосы
темнаго тeла. Эти маленькiя полуголыя существа, шевелившiяся на грязной
землe, как-то странно напоминали червей, извивающихся на кучe падали. Я
невольно вздротнул от этой ассоцiацiи...
-- Бей на кон!
-- Крой, Бога нeт!
-- Зажаривай, Хрeн! -- слышались возгласы из кучки.
-- Это они на деньги играют, -- шепнула мнe Тамара. -- Да у них-то,
собственно, только два интереса в жизни и есть -- воровать, да в карты
играть...
При нашем приближенiи безпризорники прекратили игру и с подозрeнiем
уставились на нас. 168
-- Если бы у нас была форма милицiи, да пушки на боку, -- сказал Боб,
-- они давно бы уже нырнули в свои трубы и поминай, как звали. Выкури-ка их
оттуда!.. Ох, не любят они властей... Смерть... Ну, Тамара, "ловчиха душ",
тебe слово.
-- А ну-ка, ребята, -- весело прозвучал голос Тамары. -- Кто хочет на
лодкe прокатиться? На Учкуевку и обратно?..
Угрюмыя, недовeрчивыя лица безпризорников остались неподвижными. Для
них взрослые всегда представляли собой какую-то власть, какое-то насилiе,
попытку выбить из привычной колеи жизни куда-то в сторону тюрьмы, дeтских
домов, распредeлителей, ГПУ, колонiй, прiютов, -- словом, всяческой
"дисциплины".
-- Куды, куды? -- с подозрeнiем переспросил один мальчуган, одeтый в
рваный мужской пиджак, доходившiй ему почти до пяток.
-- Да, вот, в море, версты за три... Там поиграем, побeгаем, покупаемся
и прieдем обратно.
-- Ишь, ты... Умная какая выискалась!.. На пустое-то брюхо?.. Ишь, ты,
цаца какая... Сама бeгай... -- ворчливо раздалось из кучи.
-- Да у нас и продовольствiе есть... Пообeдаем там же... Да развe никто
из вас с нами раньше не eздил?
На звуки разговора вылeзли из трубы еще нeсколько ребятишек. Один из
них, курчавый маленькiй мальчик, без рубахи, одeтый в старые, бахромчатые
"взрослые" штаны на веревочных подтяжках, радостно вскрикнул и подбeжал к
Тамарe. Его блeдная замазанная сажей мордочка сiяла.
-- Опять поeдем, тетя? Правда? -- воскликнул он, -- и меня возьмете?
-- Конечно, конечно, возьмем, милый. Ты, вот, только скажи остальным,
что мы поeздим и обратно вернемся... Они, вот, не вeрят.
-- Да это всe с послeдними поeздами прieхали... Они не знают... А тe,
кто раньше были, в Ялту потопали -- виноград доспeл...
Он повернулся к остальным безпризорникам и, не выпуская руки Тамары,
оживленно крикнул: 169
-- Ребята! Ей Бо, тетка этая подходящая!.. Я ужо раз с ими eздил.
Страсть, как хорошо! Песок, тама, как пух. Опять же и шамовка будет... Вeдь
будет, тетя, правда? -- вопросительно повернулся он к Тамарe.
-- Ого-го... -- отозвался Боб. -- Сегодня у нас прямо пир будет!..
Алло! -- крикнул он в сторону шлюпки. -- Серж... Колич! А ну, покажите-ка
нашего кита.
Через нeсколько секунд над бортом шлюпки показалась темно-зеленая
зубастая морда дельфина.
-- Видишь, ребята, обeд-то какой будет... И картошка есть.
-- Да... -- озабоченно-недовeрчиво протянул изможденный узкогрудый
еврейскiй мальчуган. -- Знаем мы эти штучки! А, может, прямо в прiют, альбо
в милицiю завезете... -- он не закончил и хрипло закашлял, схватив себя за
грудь.
-- Да брось, хлопцы, дурака валять! -- дружелюбно огрызнулся боцман. --
Развe-ж мы похожи на мильтонов?12 Ни пушек у нас, ничего нeт. Не в первый
раз катаем... Eдем, что там кочевряжиться!..
-- А дeвченкам тоже можно? -- спросил из мрака трубы какой-то хриплый
голосок.
-- Конечно, можно, -- ласково отвeтила Тамара. -- Вылeзай-ка оттуда!
Из отверстiя трубы показалась спутанная грива бeлокурых волос, и затeм
оттуда на четвереньках медленно вылeзла дeвочка в рваном платьe, с голыми
руками. Она была так худа и истощена, что, казалось, порыв вeтра свалит ее
на землю. Худенькiя, как спички, руки и ноги, ввалившiеся большiе глаза,
синiя губы...
-- Так вeрно -- можно? -- переспросила она, удивленно оглядывая нас.
-- Конечно, можно, -- мягко отвeтила Тамара. -- Может быть, еще подруги
есть?
Вмeсто отвeта дeвочка наклонилась к отверстiю трубы и крикнула:
-- Манька, Аниська!.. Лeзьте сюды! На дачу поeдем!
Через полминуты из отверстiя трубы вылeзли еще двe дeвочки, такiя же
худыя и оборванныя.
12 Милицiонеров.
170
-- А ты, Боб, сколько ребят можешь взять?
-- Да на вельбот штук 6, да на шестерку еще с дюжину. Вeсят-то они всe,
что скелеты. Балласт пустяковый...
-- Ну, вот, значит, 20 человeк можем взять, -- весело обратилась к
безпризорникам Тамара. -- Ну-ка, кто с нами?
-- Я, я первый! -- восторженно взвигнул кудрявый мальчуган, все еще не
выпуская руки дeвушки. -- Возьмете меня?
-- Ну, хорошо, хорошо, конечно. А вы, дeвочки, с нами?
-- А что-ж? Думаешь, мы спугаемся? Гдe наша не пропадала? Eдем что-ль,
дeвчата? -- обернулась она к подругам и смeло шагнула вперед.
-- А вы, ребята? Неужто сдрейфите перед дeвченками? -- подзадоривающе
спросил боцман. -- А вeдь в дельфинe-то, пожалуй, пуда с три будет. Вот
пошамаем-то!..
Против соблазна сытно поeсть не устояли вeчно голодные желудки, и еще
мальчиков 5-6 присоединилось к нам. Остальные недовeрчиво, но уже с
колебанiем плелись сзади.
Разсаживая "пассажиров", Боб распорядился еще раз провокацiонно
продемонстрировать тяжелую тушу дельфина. Сердца дрогнули.
-- А ну, ребята... Еще мeста есть! Кто с нами?
Через нeсколько минут мы отчалили с "полным штатом". На банках, под
ними, на днe шлюпки -- вездe расположились пестрыми пятнами представители
"издержек революцiи", того миллiона безпризорников, которые очутились в
грязи улицы в результатe непрерывнаго голода и безчисленных разстрeлов.
-- Вот они, "цвeты жизни", "счастливые вздохи октября", -- шепнула
Тамара с какой-то болeзненной усмeшкой. -- Как подумаешь о их будущем, так
сердце разрывается.
-- Да. Что и говорить. Дожили. За Россiю стыдно. Для нас, мужчин, это
прямо, как пощечина... Б-р-р-р-р... Ну, а скажите, Тамара, как здeсь прiюты
работают? 171
-- Да что... Прежде всего не хватает их. Вот, мы подсчитывали,
поскольку это, конечно, поддается подсчету: вот, в одном Севастополe с
окрестностями к осени этих безпризорников набирается больше тысячи.13
Конечный желeзнодорожный пункт, да и сезон -- осень. А Севастополь -- вродe
распредeлительнаго пункта, они отсюда по всему побережью расползаются... Ну,
так в прiютах -- их здeсь, в городe три -- человeк 100-150 помeщается, не
больше. Да и состав мeняется каждый день: ребята бeгут во всe ноги, через
всe заборы: ни eды, ни платья не хватает, воспитательной работы нeт.
Казенщина. Что-ж будет привязывать ребят к прiюту, когда они в своих стайках
лeтом всегда что-нибудь своруют и прокормятся?..
-- Ну, а в вашем прiютe-то как?
-- У нас все-таки лучше, я там на службe, как воспитательница и со мной
наши герли. И игры, и занятiя, и праздники, и прогулки. Конечно, ребятам
интереснeе. У нас и побeгов почти нeт. Но я, вот, все боюсь, донесет
кто-нибудь, что под видом лит-кружка -- скауты, "гидра контр-революцiи", ну,
и скандал... Еще хорошо, что только выгонят... А то и отсидeть придется...
Посмотрите, посмотрите, а дядя Боб, -- прервала она. -- И как это им все
интересно... Прямо -- дикареныши...
Дeйствительно, оживленныя лица безпризорников всюду высовывались из под
банок, планшира и с любопытством смотрeли на наших скаутов, на двигающаяся
весла, на пробeгающiе мимо живописные берега.
13 По подсчетам жены Ленина. Н. К. Крупской, безпризорников в 1931 г.
было около 2 миллiонов человeк.
-- Суши весла... Шабаш... Ставь мачту... -- послышались слова команды,
и через нeсколько минут бeлая ткань паруса надулась свeжим вeтром. Поворот,
и шлюпка вынеслась в открытое море.
"Генерал"
-- Ну, как ребята? Eдем в Турцiю, а? -- шутливо спросил боцман.
-- А нам все едино, -- откликнулись равнодушные 172 голоса. -- Хужей
все едино не будет... А гдe подыхать -- какая заразница? Помоек там нeт,
что-ль, в твоей Турцiи? -- и привычное ругательство "закруглило" одну из
фраз.
-- Ну, это уже не фасон! -- серьезно оборвал Боб. -- У нас ругаться
нельзя.
-- Чего это так? Уши, что ль, такiя нeжныя? -- насмeшливо спросил
вихрастый круглоголовый мальчуган, виртуозно сплевывая за борт.
-- Уши не уши, а у нас, брат, такiя уж правила. У нас всегда, как кто
выругался, так сейчас кружку воды за рукав...
Безпризорники засмeялись.
-- Ишь ты, напугал! Да хоть ведро, нам то что? Замeсто бани...
-- Ну, вот и ладно! Париться, значит, и будем. А вы пока, ребята,
выберите себe старшаго, "генерала" вашего, чтобы порядок наводил.
-- Вeрно, это дeло! Да вот, нехай Каракуль будет, -- раздались голоса.
-- К хрeну твоего Каракуля!.. Сенька нехай!.. Сук в рот, твоему Сенькe!..
Каракуля!..
Партiя Каракуля перекричала. Новый "генерал", крeпкiй курносый паренек,
немного постарше, лeт этак 15, одeтый в женскую кофточку и длинныя,
доходившiя до груди брюки, довольно усмeхнулся.
-- Ладно, черти... Я ужо завинчу вам гайки. Подождите... Кто только
руганется, я ему, ангидрит его перекись марганца, такое сдeлаю...
-- Го, го, го... -- раздался смeх со всeх сторон. -- Сам, вот, небось,
выругался. Эх, ты, генерал! Кружку, ему, кружку! -- донеслись отвсюду
веселые голоса.
-- Ничего брат, Каракуль, не сдeлаешь, -- не удержался от смeха и
боцман. -- Подавай, братишка, примeр: на то и начальство. Ленич, дай-ка с
бака кружку.
-- Ну, вот, стану я с вами тут дурака валять! -- недовольно возразил
"генерал". -- Да развe-ж я ругался?
-- А то как же? Уже забыл, что ль? Память, видать, у тебя с гулькин
нос. А матом-то кто нас сейчас облаял?
-- Да это-ж я так, по хорошему, замeсто шутки. 173 Наперед что-б
бодрость, да дисциплина была... Нешто-ж это руготня?
-- А наше дeло шашнадцатое... Обругал и кончено. Правила...
-- Ладно, -- внезапно разсвирeпeл Каракуль. -- Хрeн с вами! Пусть никто
не скажет, что Ванька Каракуль -- жулик, слову своему не хозяин! Давай сюда.
Он сердито вырвал из рук Ленича кружку и под общiй злорадный хохот
поднял руку и вылил воду себe в рукав.
-- Ну, а теперь, дьяволы, держись, -- угрожающе сказал он, поеживаясь.
-- Уж я вам теперь ни одного мата не прощу. Все море скрозь вас пропущу.
Будете вы у меня бeдные... Ангелочков с вас сдeлаю.
-- Будя, Каракуль, трепаться-то. За собой лучше смотри! Воспитатель
тоже выискался.
-- Ладно, пой! Рано пташечка запeла, как бы кошечка не съeла! Попомните
вы "генерала Каракуля"!..
-- А почему это тебя Каракулем прозвали? -- спросил я.
-- А это по моей спецiальности, -- гордо отвeтил мальчик.
-- По какой это спецiальности?
-- Это он сзади у дам, которыя зазeвавшись, из пальта каракуль рeжет,
-- объяснил кто то.
-- Как это?
-- Да, проще простого! -- самодовольно усмeхнулся "генерал". -- Ежели
которое пальто каракулевое, или другое какое подходящее с царскаго времени у
старых, значит, барынь или "совбурок"14, ну, я, ясно, и слeжу. Ну, а как
дама эта, гдe у магазина станет или там с каким фраером15 лясы точит -- я уж
тут как тут... А у меня такая бритва есть -- раз, раз и ваших нeт, -- кусок
каракуля в карманe...
14 Совeтская буржуйка.
15 Человeк, котораго можно обворовать.
-- А развe дама не замeтит?
-- Когда замeтит, -- засмeялся парнишка, -- ужо поздно. Ищи вeтра в
-- Хорошо, -- вздохнула княжна. -- Уходить не хочется. Забываешь о
тревогах дня... Вот, кстати, я хотeла спросить вас, Борис Лукьянович, о
ваших планах на будущее. Как видно, запрещенiе КСМ вас не остановит?
-- Я буду откровен с вами, Лидiя Константиновна, -- задумчиво отвeтил
я. -- Видите ли, иллюзiй относительно будущаго у меня нeт. Были, пожалуй,
когда я eхал сюда, в Россiю, из Константинополя. Но дeйствительность скоро и
радикально излeчила меня. Я, как и вы, не вeрю в "новую жизнь"... Но вы
спрашиваете, очевидно, о перспективах подпольной скаутской работы?
-- Да, и об этом тоже.
-- Ну, что-ж! Перспективы самыя унылыя. Конечно, 161 нас раздавят,
сомнут. Развe в этом можно сомнeваться? С одной стороны, юношескiя группы,
необъединенныя и неорганизованныя, вооруженныя только моральной силой своей
идеи, а, с другой -- вся мощь государственнаго аппарата, с его бездушным
механизмом. Силы уж очень неравны...
-- Но вы продолжаете бороться?
-- Нeт, Лидiя Константиновна, я не столько борюсь, сколько пытаюсь
смягчить удары, которые уже стали падать на нашу молодежь... Вот, вы видите
сами -- наши ребята не с<к>ладывают оружiя. Для них вeдь такая борьба -- не
трагедiя, а только почва для испытанiя их молодых, бьющих через край сил...
Эта тяга к борьбe -- стихiйна, и вы знаете, княжна, над ней, может быть,
можно и посмeяться, но не преклониться перед ней нельзя. Вeдь это же
проблеск той силы, той идеи, которую мы с вами воспитывали в них столько
лeт... Вот сейчас -- возьмите, ребята не хотят сдаваться перед натиском
грубой силы, и это не есть подзадориванiе взрослых, а честно понятое
слeдствiе нашего воспитанiя... Это -- чувство долга, правды и чести...
-- Но если, по вашему мнeнiю, вся эта борьба обречена на провал, -- что
же вы собираетесь дeлать?
-- Я много думал над этим и рeшил, что весь свой авторитет и опыт я
употреблю на то, чтобы боевой инстинкт и спайку ребят переключить на другiя
формы дeятельности.
-- Другiя? Какiя же? -- удивилась княжна.
-- Ну, прежде всего -- внeшне, в порядкe камуфляжа, в Одессe, напримeр,
под маркой спорт-клуба. Здeсь -- допризывники и "литераторы". И вы, конечно,
замeчаете, Л. К., что это не столько стремленiе к подпольной дeятельности,
как просто инстинкт объединенiя в жизненной борьбe. Русская молодежь
начинает дeлиться на два лагеря -- этот, вот, комсомольско-пiонерскiй, без
всяких моральных установок, и другой -- вот вродe наших ребят. Вы, вeроятно,
чувствуете, что наши ребята не пойдут грабить и комиссарствовать. И эта
молодежь все равно будет объединяться... Я знаю, что и сокола, и 162
школьники, и даже спортсмены начинают группироваться своими ячейками.
-- Но развe такiя формы объединенiя не опасны?
-- Конечно, опасны. Но что-ж -- умыть руки? Вeдь борьба за душу
перерастет в политическую борьбу. В этой неравной борьбe наша молодежь
рискует многим. Бой начинается. Развe могу я уйти в сторону? И, по вашему,
развe не нужно бороться?
Моя спутница не отвeтила.
Мы вышли на край бульвара, гдe высились старинные, возстановленные, как
историческiе памятники, бастiоны. Громадные чугунные стволы старых орудiй
молча смотрeли сквозь амбразуры валов. Горы круглых ядер высились по
сторонам, а внизу, за обрывом неясно сверкали сотни огоньков городских
окраин.
Влeво, за темнeющей гладью бухты, высоко за полосой огоньков
Корабельной стороны, на темном южном небe, в серебристом свeтe луны
обрисовывался плоскiй купол страшнаго Малахова Кургана.
Давно, давно, 70 лeт тому назад, эта твердыня, каждая пядь которой
пропитана человeческой кровью, в теченiе 11 тяжелых мeсяцев героически
защищала осажденный Севастополь.
И нeсколько лeт тому назад, прощаясь с севастопольской дружиной, наш
Старшiй Скаут, О. И. Пантюхов, с полным правом мог сказать:
-- Вам есть с кого брать примeр выполненiя своего долга. Будьте стойки
и мужественны, как славные защитники Севастополя.
И вот, они сейчас выполняют прощальный завeт своего старшаго друга...
Мы присeли на скамью на краю обрыва. Старая начальница задумчиво
смотрeла на мирную картину спящаго города. Мы долго молчали, погруженные в
свои думы.
-- Я знаю, Лидiя Константиновна, -- прервал я молчанiе, -- что все это
невеселыя перспективы. Но что-ж дeлать? Мнe уж не отойти в сторону. Нити
моей жизни и сердца слишком тeсно переплетены со скаутингом...
-- А ваше будущее? -- так же тихо спросила княжна. -- А что же дальше?
Вы думали над этим?.. 163
-- Моя фантазiя в этом направленiи рисует только мрачныя краски.
Невеселые годы, что и говорить. И угораздило же нас родиться в такое
неудачное время! Наблюдать за всeм этим со стороны, или читать в исторiи или
романe, может быть, было бы и интересно. Но переживать все это на
собственной шкурe... Бррр...
Лидiя Константиновна невесело разсмeялась.
-- Завидую я вам, Борис Лукьянович. У вас еще есть будущее, ибо есть
молодость. Мнe, одинокой старухe, до сих пор скауты замeняли семью. Но вот,
и семья эта, такая дорогая мнe, -- под жестоким ударом. А помочь не могу --
нeт сил... И вот, любимое дeло -- работа с дeтьми -- разваливается,
грязнится. Кругом нужда и голод. А впереди что? Вeдь не вeрю я ни на грош в
обeщанiя земного соцiалистическаго рая. Так, кровью и слезами, рай не
строят...
Мы замолчали опять. Над тихой гладью бухт пронеслись чистые ясные удары
склянок морских судов. Еще и еще. То мягче, то звонче мелодично
перекликались рынды кораблей, и мягкiя волны звуков заливали окружающее
молчанiе.
-- Счастливец вы, Борис Лукьянович, -- грустно вздохнула старая
начальница. -- У вас есть хоть силы и вeра для борьбы. А у меня, с уходом
скаутов, ничего не остается в жизни. И бороться за них у меня нeт уже сил.
Послeднiя взяла революцiя. Боже мой! Боже мой! Сколько горя, сколько
страданiй! И зачeм?
--------
Человeк, осушившiй слезы ребенка и вызвавшiй на его лицe улыбку, в
сердцe Милостиваго Будды значит больше человeка, выстроившаго самый
великолeпный храм.
Конфуцiй.
Охотники за черепами
-- Отваливай!
Сильныя, молодыя руки упираются в багры, и между шлюпками и деревянной
пристанью Яхт-Клуба протягивается 164 изумрудная дорожка морской глади,
искрящейся в горячих отвeсных лучах южнаго солнца.
-- Весла... -- протяжно звучит команда нашего "боцмана", и дюжина
лопастей горизонтально замирает над чуть плещущейся поверхностью воды.
"Боцман" или, понятнeй выражаясь, начальник отряда морских скаутов, высокiй,
коренастый студент-техник Боб, с оттeнком безпокойства оглядывает обe
шлюпки. Его круглое, добродушное лицо озабочено, но бeлокурый вихор как-то
особенно задорно выбивается из под края фуражки.
-- На воду! -- рeзко рвутся слова, гребцы быстро наклоняются вперед,
вода бурлит под гнущимися лопастями весел, и шлюпки почти прыгают вперед,
как застоявшiеся кони под хлыстом наeздника.
-- Раз! Раз! Раз! -- дает темп Боб, и наша "флагманская" шлюпка стрeлой
летит по бухтe.
-- Лихо вышло! -- одобрительно роняет наша спутница Тамара, и боцман
благодарно улыбается ей, сжимая румпель. Он доволен. Не осрамились ребята!
Отвалили, что надо -- комар носу не подточит... А безпокойно было! В кои
вeки старому другу и начальнику, дядe Бобу, удалось прорваться в
Севастополь. И теперь, послe долгой разлуки, он в качествe "почетнаго
балласта" приглашен на прогулку. И, слава Богу, ребята не ударили в грязь
лицом.
Шипит струя у борта, ровной пeнистой струей откладывается за кормой
пройденный путь, и весла с плавным ритмом сочно плещут своими лопастями.
Мимо медленно проходят громады зданiй морского завода, мертвые корпуса
старых броненосцев, пестрые склоны сползающих к водe улиц.
-- Еще далеко, Тамара?
Тамара, начальница герль-скаутов, теперь воспитательница прiюта,
указывает рукой в конец южной бухты.
-- Да вот там, Борис Лукьяныч, видите, сeрая полоса справа от вокзала
-- это их трубы. Там наберем ребят, сколько нужно.
-- Запасы неисчерпаемы? -- смeюсь я.
Спокойное, чуть грустное лицо Тамары освeщается слабой улыбкой. 165
-- Ну, еще бы!.. Сюда, в Севастополь на лeто и осень собираются тысячи
и тысячи безпризорников. Тепло, солнце... Курорт, одним словом.
-- А эти трубы для них вродe домов отдыха?
-- Да, похоже на это. Это, видите ли, старыя цементныя трубы для
канализацiи. Безпризорники и облюбовали их для себя. С вокзала сразу туда. А
там ни дождь не берет, ни вeтер... И главное -- взрослые не долeзут -- узко.
Вот увидите сами...
-- И часто так, вот, с безпризорниками возитесь?
-- Ну, не так, что очень часто, но стараемся... -- отвeтил Боб. --
Опасно вeдь это... И без того камуфляж такой устраиваем, что небу жарко...
Комсомол, да пiонеры так и рыскают, чтобы подвести... Сухопуты наши, да
дeвчата сорганизовались в литкружок "Сапог"...
-- Это еще что за невидаль?
Круглое лицо боцмана расплылось в лукавой улыбкe.
-- А это, Борис Лукьяныч, так сказать, научно обоснованное примeненiе к
мeстности... Эта липа полностью так называется: "Литературный кружок молодых
пролетарских поэтов -- "Сапог" имени Демьяна Бeднаго"...
-- Но почему же "Сапог"?
-- А это, чтобы крeпче было... Марксист<с>кiй подход... Комсомолiя и
думает: "навeрное, свои парни в доску, раз так ни на что непохоже
назвались!"... Это, так сказать, -- "новое слово наперекор традицiям гнилого
запада"... Это тебe не мистическая лирика... Не "Умирающiй лебедь", или
"Облако мечты"... Мы уж думали назвать кружок: "Умирающiй гиппотам" или, по
Маяковскому, -- "Облако в штанах". Но, во первых, у нас и юбки водятся, а во
вторых, -- позанозистeй нужно. Вот, и придумали -- чего уж пролетар... тьфу,
с этими словами -- ну, пролетаристeе: "Сапог Демьяна Бeднаго". Да и "поэзы"
наши соотвeтствующiя. Вот, вродe:
"Грудь моя ржаная,
Голос избяной...
Мать моя родная,
Весь я аржаной!.."
Всe засмeялись. Даже обычно молчаливая и замкнутая Тамара не выдержала.
166
-- Смeшнeе всего, Борис Лукьянович, -- объяснила она, -- что все это
дeйствует. Мы, вот, под такой защитной окраской работаем в прiютe -- по
воспитательной линiи. А мальчики...
-- Ты полегче, Тамара, -- нарочито звeрским басом пошутил кто-то из
гребцов-"мальчиков". -- А то мы и обидeться можем...
-- Да ну вас. Тоже мужчины выискались! Да, так мальчики на корабельной
сторонe в больницe помогают -- читки, перевязки... И пока не тронули...
Марка "пролетарских поэтов и поэтесс".
-- А моряки как?
Боб задорно тряхнул головой.
-- Ну, мы-то совсeм здорово окопались -- "морскiе допризывники". Нам
Военкомат даже эти, вот, двe шлюпки дал. А кто знает, что под видом
допризывников -- Комбакин11 в полном составe?
11 "Комитет Баковой Интеллигенцiи" -- прозвище моряков-скаутов.
-- И это ваша общественная нагрузка -- безпризорников катать?
-- Ну да, -- серьезно отзовался боцман. -- Жаль вeдь ребят. Хочется
хоть что-нибудь для них сдeлать... и, знаете, презанятные и талантливые
ребята там есть... Вот, сами увидите. Правда, конечно, и то, что слабые в
таких условiях недолго и выживают. Вот Тамара -- молодец. Она всегда с таких
походов кого-нибудь в свой прiют выудит. Так на-пару и дeйствуем... Бои, --
так сказать, добывающая, а герли -- обрабатывающая промышленность.
-- А часто катаете их?
-- Да как сказать... Постольку, поскольку... жратва есть...
-- А сегодня как?
-- А вы на шестеркe не видали? Под банками? Нeт? Ну, сегодня у нас
прямо пир горой будет. Вчера в Военкоматe для проведенiя стрeльбы пару
винтов достали и дельфина под Херсонесом угробили... Да удалось 167 еще из
склада на "проведенiе допризывной подготовки" и картошки малость
стрeльнуть... Мало, конечно, но что-ж дeлать... В общем выйдет, что дельфина
раза в четыре будет больше, чeм картошки. Ну, да это -- мелочи жизни...
Мы-то люди не балованные, а эта мелюзга -- и подавно... Ну, вот, кажись, и
прieхали.
-- Суши весла! -- раздалась команда. Блестящiя мокрыя лопасти
протянулись над водой, и шлюпка, замедляя ход, плавно заскользила к берегу.
Далеко сзади звучали всплески весел второй, болeе тяжелой шлюпки. Гребцы
вытирали вспотeвшiе лбы и довольными голосами переговаривались о
перспективах похода.
Нeсколько лeт тому назад всe эти теперь взрослые юноши стояли
мальчиками в скаутских рядах. А теперь каждый из них -- самостоятельный
человeк, ищущiй своих путей во всем многообразiи совeтской жизни. Но в этом
походe мы опять -- одна старая скаутская семья...
-- Ну, охотники за черепами, пошли! -- пошутил Боб, и мы вышли на
берег.
Безпризорники
Невдалекe, в метрах 20-30, у кучи цементных овальных труб шевелилось
нeсколько групп безпризорников -- дeтишки по виду 10-14 лeт, грязныя, худыя,
в самых разнообразных лохмотьях, из под которых пятнами мелькали полосы
темнаго тeла. Эти маленькiя полуголыя существа, шевелившiяся на грязной
землe, как-то странно напоминали червей, извивающихся на кучe падали. Я
невольно вздротнул от этой ассоцiацiи...
-- Бей на кон!
-- Крой, Бога нeт!
-- Зажаривай, Хрeн! -- слышались возгласы из кучки.
-- Это они на деньги играют, -- шепнула мнe Тамара. -- Да у них-то,
собственно, только два интереса в жизни и есть -- воровать, да в карты
играть...
При нашем приближенiи безпризорники прекратили игру и с подозрeнiем
уставились на нас. 168
-- Если бы у нас была форма милицiи, да пушки на боку, -- сказал Боб,
-- они давно бы уже нырнули в свои трубы и поминай, как звали. Выкури-ка их
оттуда!.. Ох, не любят они властей... Смерть... Ну, Тамара, "ловчиха душ",
тебe слово.
-- А ну-ка, ребята, -- весело прозвучал голос Тамары. -- Кто хочет на
лодкe прокатиться? На Учкуевку и обратно?..
Угрюмыя, недовeрчивыя лица безпризорников остались неподвижными. Для
них взрослые всегда представляли собой какую-то власть, какое-то насилiе,
попытку выбить из привычной колеи жизни куда-то в сторону тюрьмы, дeтских
домов, распредeлителей, ГПУ, колонiй, прiютов, -- словом, всяческой
"дисциплины".
-- Куды, куды? -- с подозрeнiем переспросил один мальчуган, одeтый в
рваный мужской пиджак, доходившiй ему почти до пяток.
-- Да, вот, в море, версты за три... Там поиграем, побeгаем, покупаемся
и прieдем обратно.
-- Ишь, ты... Умная какая выискалась!.. На пустое-то брюхо?.. Ишь, ты,
цаца какая... Сама бeгай... -- ворчливо раздалось из кучи.
-- Да у нас и продовольствiе есть... Пообeдаем там же... Да развe никто
из вас с нами раньше не eздил?
На звуки разговора вылeзли из трубы еще нeсколько ребятишек. Один из
них, курчавый маленькiй мальчик, без рубахи, одeтый в старые, бахромчатые
"взрослые" штаны на веревочных подтяжках, радостно вскрикнул и подбeжал к
Тамарe. Его блeдная замазанная сажей мордочка сiяла.
-- Опять поeдем, тетя? Правда? -- воскликнул он, -- и меня возьмете?
-- Конечно, конечно, возьмем, милый. Ты, вот, только скажи остальным,
что мы поeздим и обратно вернемся... Они, вот, не вeрят.
-- Да это всe с послeдними поeздами прieхали... Они не знают... А тe,
кто раньше были, в Ялту потопали -- виноград доспeл...
Он повернулся к остальным безпризорникам и, не выпуская руки Тамары,
оживленно крикнул: 169
-- Ребята! Ей Бо, тетка этая подходящая!.. Я ужо раз с ими eздил.
Страсть, как хорошо! Песок, тама, как пух. Опять же и шамовка будет... Вeдь
будет, тетя, правда? -- вопросительно повернулся он к Тамарe.
-- Ого-го... -- отозвался Боб. -- Сегодня у нас прямо пир будет!..
Алло! -- крикнул он в сторону шлюпки. -- Серж... Колич! А ну, покажите-ка
нашего кита.
Через нeсколько секунд над бортом шлюпки показалась темно-зеленая
зубастая морда дельфина.
-- Видишь, ребята, обeд-то какой будет... И картошка есть.
-- Да... -- озабоченно-недовeрчиво протянул изможденный узкогрудый
еврейскiй мальчуган. -- Знаем мы эти штучки! А, может, прямо в прiют, альбо
в милицiю завезете... -- он не закончил и хрипло закашлял, схватив себя за
грудь.
-- Да брось, хлопцы, дурака валять! -- дружелюбно огрызнулся боцман. --
Развe-ж мы похожи на мильтонов?12 Ни пушек у нас, ничего нeт. Не в первый
раз катаем... Eдем, что там кочевряжиться!..
-- А дeвченкам тоже можно? -- спросил из мрака трубы какой-то хриплый
голосок.
-- Конечно, можно, -- ласково отвeтила Тамара. -- Вылeзай-ка оттуда!
Из отверстiя трубы показалась спутанная грива бeлокурых волос, и затeм
оттуда на четвереньках медленно вылeзла дeвочка в рваном платьe, с голыми
руками. Она была так худа и истощена, что, казалось, порыв вeтра свалит ее
на землю. Худенькiя, как спички, руки и ноги, ввалившiеся большiе глаза,
синiя губы...
-- Так вeрно -- можно? -- переспросила она, удивленно оглядывая нас.
-- Конечно, можно, -- мягко отвeтила Тамара. -- Может быть, еще подруги
есть?
Вмeсто отвeта дeвочка наклонилась к отверстiю трубы и крикнула:
-- Манька, Аниська!.. Лeзьте сюды! На дачу поeдем!
Через полминуты из отверстiя трубы вылeзли еще двe дeвочки, такiя же
худыя и оборванныя.
12 Милицiонеров.
170
-- А ты, Боб, сколько ребят можешь взять?
-- Да на вельбот штук 6, да на шестерку еще с дюжину. Вeсят-то они всe,
что скелеты. Балласт пустяковый...
-- Ну, вот, значит, 20 человeк можем взять, -- весело обратилась к
безпризорникам Тамара. -- Ну-ка, кто с нами?
-- Я, я первый! -- восторженно взвигнул кудрявый мальчуган, все еще не
выпуская руки дeвушки. -- Возьмете меня?
-- Ну, хорошо, хорошо, конечно. А вы, дeвочки, с нами?
-- А что-ж? Думаешь, мы спугаемся? Гдe наша не пропадала? Eдем что-ль,
дeвчата? -- обернулась она к подругам и смeло шагнула вперед.
-- А вы, ребята? Неужто сдрейфите перед дeвченками? -- подзадоривающе
спросил боцман. -- А вeдь в дельфинe-то, пожалуй, пуда с три будет. Вот
пошамаем-то!..
Против соблазна сытно поeсть не устояли вeчно голодные желудки, и еще
мальчиков 5-6 присоединилось к нам. Остальные недовeрчиво, но уже с
колебанiем плелись сзади.
Разсаживая "пассажиров", Боб распорядился еще раз провокацiонно
продемонстрировать тяжелую тушу дельфина. Сердца дрогнули.
-- А ну, ребята... Еще мeста есть! Кто с нами?
Через нeсколько минут мы отчалили с "полным штатом". На банках, под
ними, на днe шлюпки -- вездe расположились пестрыми пятнами представители
"издержек революцiи", того миллiона безпризорников, которые очутились в
грязи улицы в результатe непрерывнаго голода и безчисленных разстрeлов.
-- Вот они, "цвeты жизни", "счастливые вздохи октября", -- шепнула
Тамара с какой-то болeзненной усмeшкой. -- Как подумаешь о их будущем, так
сердце разрывается.
-- Да. Что и говорить. Дожили. За Россiю стыдно. Для нас, мужчин, это
прямо, как пощечина... Б-р-р-р-р... Ну, а скажите, Тамара, как здeсь прiюты
работают? 171
-- Да что... Прежде всего не хватает их. Вот, мы подсчитывали,
поскольку это, конечно, поддается подсчету: вот, в одном Севастополe с
окрестностями к осени этих безпризорников набирается больше тысячи.13
Конечный желeзнодорожный пункт, да и сезон -- осень. А Севастополь -- вродe
распредeлительнаго пункта, они отсюда по всему побережью расползаются... Ну,
так в прiютах -- их здeсь, в городe три -- человeк 100-150 помeщается, не
больше. Да и состав мeняется каждый день: ребята бeгут во всe ноги, через
всe заборы: ни eды, ни платья не хватает, воспитательной работы нeт.
Казенщина. Что-ж будет привязывать ребят к прiюту, когда они в своих стайках
лeтом всегда что-нибудь своруют и прокормятся?..
-- Ну, а в вашем прiютe-то как?
-- У нас все-таки лучше, я там на службe, как воспитательница и со мной
наши герли. И игры, и занятiя, и праздники, и прогулки. Конечно, ребятам
интереснeе. У нас и побeгов почти нeт. Но я, вот, все боюсь, донесет
кто-нибудь, что под видом лит-кружка -- скауты, "гидра контр-революцiи", ну,
и скандал... Еще хорошо, что только выгонят... А то и отсидeть придется...
Посмотрите, посмотрите, а дядя Боб, -- прервала она. -- И как это им все
интересно... Прямо -- дикареныши...
Дeйствительно, оживленныя лица безпризорников всюду высовывались из под
банок, планшира и с любопытством смотрeли на наших скаутов, на двигающаяся
весла, на пробeгающiе мимо живописные берега.
13 По подсчетам жены Ленина. Н. К. Крупской, безпризорников в 1931 г.
было около 2 миллiонов человeк.
-- Суши весла... Шабаш... Ставь мачту... -- послышались слова команды,
и через нeсколько минут бeлая ткань паруса надулась свeжим вeтром. Поворот,
и шлюпка вынеслась в открытое море.
"Генерал"
-- Ну, как ребята? Eдем в Турцiю, а? -- шутливо спросил боцман.
-- А нам все едино, -- откликнулись равнодушные 172 голоса. -- Хужей
все едино не будет... А гдe подыхать -- какая заразница? Помоек там нeт,
что-ль, в твоей Турцiи? -- и привычное ругательство "закруглило" одну из
фраз.
-- Ну, это уже не фасон! -- серьезно оборвал Боб. -- У нас ругаться
нельзя.
-- Чего это так? Уши, что ль, такiя нeжныя? -- насмeшливо спросил
вихрастый круглоголовый мальчуган, виртуозно сплевывая за борт.
-- Уши не уши, а у нас, брат, такiя уж правила. У нас всегда, как кто
выругался, так сейчас кружку воды за рукав...
Безпризорники засмeялись.
-- Ишь ты, напугал! Да хоть ведро, нам то что? Замeсто бани...
-- Ну, вот и ладно! Париться, значит, и будем. А вы пока, ребята,
выберите себe старшаго, "генерала" вашего, чтобы порядок наводил.
-- Вeрно, это дeло! Да вот, нехай Каракуль будет, -- раздались голоса.
-- К хрeну твоего Каракуля!.. Сенька нехай!.. Сук в рот, твоему Сенькe!..
Каракуля!..
Партiя Каракуля перекричала. Новый "генерал", крeпкiй курносый паренек,
немного постарше, лeт этак 15, одeтый в женскую кофточку и длинныя,
доходившiя до груди брюки, довольно усмeхнулся.
-- Ладно, черти... Я ужо завинчу вам гайки. Подождите... Кто только
руганется, я ему, ангидрит его перекись марганца, такое сдeлаю...
-- Го, го, го... -- раздался смeх со всeх сторон. -- Сам, вот, небось,
выругался. Эх, ты, генерал! Кружку, ему, кружку! -- донеслись отвсюду
веселые голоса.
-- Ничего брат, Каракуль, не сдeлаешь, -- не удержался от смeха и
боцман. -- Подавай, братишка, примeр: на то и начальство. Ленич, дай-ка с
бака кружку.
-- Ну, вот, стану я с вами тут дурака валять! -- недовольно возразил
"генерал". -- Да развe-ж я ругался?
-- А то как же? Уже забыл, что ль? Память, видать, у тебя с гулькин
нос. А матом-то кто нас сейчас облаял?
-- Да это-ж я так, по хорошему, замeсто шутки. 173 Наперед что-б
бодрость, да дисциплина была... Нешто-ж это руготня?
-- А наше дeло шашнадцатое... Обругал и кончено. Правила...
-- Ладно, -- внезапно разсвирeпeл Каракуль. -- Хрeн с вами! Пусть никто
не скажет, что Ванька Каракуль -- жулик, слову своему не хозяин! Давай сюда.
Он сердито вырвал из рук Ленича кружку и под общiй злорадный хохот
поднял руку и вылил воду себe в рукав.
-- Ну, а теперь, дьяволы, держись, -- угрожающе сказал он, поеживаясь.
-- Уж я вам теперь ни одного мата не прощу. Все море скрозь вас пропущу.
Будете вы у меня бeдные... Ангелочков с вас сдeлаю.
-- Будя, Каракуль, трепаться-то. За собой лучше смотри! Воспитатель
тоже выискался.
-- Ладно, пой! Рано пташечка запeла, как бы кошечка не съeла! Попомните
вы "генерала Каракуля"!..
-- А почему это тебя Каракулем прозвали? -- спросил я.
-- А это по моей спецiальности, -- гордо отвeтил мальчик.
-- По какой это спецiальности?
-- Это он сзади у дам, которыя зазeвавшись, из пальта каракуль рeжет,
-- объяснил кто то.
-- Как это?
-- Да, проще простого! -- самодовольно усмeхнулся "генерал". -- Ежели
которое пальто каракулевое, или другое какое подходящее с царскаго времени у
старых, значит, барынь или "совбурок"14, ну, я, ясно, и слeжу. Ну, а как
дама эта, гдe у магазина станет или там с каким фраером15 лясы точит -- я уж
тут как тут... А у меня такая бритва есть -- раз, раз и ваших нeт, -- кусок
каракуля в карманe...
14 Совeтская буржуйка.
15 Человeк, котораго можно обворовать.
-- А развe дама не замeтит?
-- Когда замeтит, -- засмeялся парнишка, -- ужо поздно. Ищи вeтра в