Спенсер Лавирль. Прошлые обиды

   – Проблема в том, что мне не в чем сварить их на пару.
   Она обвела руками магазин:
   – Выбирайте. От металла до бамбука.
   Майкл осмотрелся. Горшки, кастрюли, щетки, выжималки, какие-то предметы, больше подходящие кабинету врача.
   – Я не умею готовить, – признался он и впервые за все время почувствовал себя как-то глупо.
   – Может быть, потому, что никто вас на это не настроил. У нас на курсах много мужчин. Почти никто из них вначале не знал даже, каким концом держать лопаточку. Но сейчас они прекрасно готовят омлеты, цыплят и хвастаются перед домашними.
   – Неужели? – недоверчиво спросил он. – Вы хотите сказать, что научиться этому могут все? Даже такое ископаемое, как я, которое в жизни яичницу себе на приготовило?
   – Наша первая тема называется «Как вскипятить воду до 101 градуса». Я ответила на ваш вопрос?
   Они засмеялись, и она продолжила:
   – Приготовление еды стало искусством для всех – у нас на курсах мужчин и женщин поровну… Люди сейчас женятся позже, дети рано уходят от родителей, но и им надоедает питаться по всяким закусочным. Кто-то разводится. У кого-то жены работают и не хотят готовить. Вуаля! – Сильвия подняла руки и хлопнула в ладоши. – «Кукс оф крокус хилл» поможет вам решить и эту проблему.
   Майкл и оглянуться не успел, как она его завербовала.
   – Хотите посмотреть нашу кухню? Это здесь, на втором этаже.
   Мимо прилавка, на котором в чистых пластиковых сосудах был выставлен кофе в зернах, они прошли к лестнице из светлого полированного дуба. На втором этаже на аккуратных белых прилавках была тоже всякая всячина. Затем они вошли в сверкающую кухню, облицованную белым кафелем. Перед плитой стоял длинный стол и обитые голубой тканью стулья. Над плитой висело под углом огромное зеркало, чтобы можно было наблюдать все, что на ней происходило. Майкл колебался, но она пригласила:
   – Входите, входите!
   Он прошел в кухню и сел на один из голубых стульев.
   – Мы учим вас всему – от того, как должна быть оборудована кухня, до того, как отмерять нужное количество жидкости или сухих ингредиентов. Сначала наши инструкторы все показывают, а потом вы под их руководством готовите сами. Насколько я понимаю, вы холостяк, мистер Куррен.
   – Э-э… да.
   – У нас много одиноких мужчин. Выпускники колледжей, вдовцы, разведенные. Большинство из них на первых занятиях чувствуют себя как рыба, выброшенная на берег. На некоторых просто грустно смотреть, особенно на вдовцов, иные и ведут себя так, словно их нужно еще и воспитывать. Но среди оканчивающих курсы я не видела ни одного несчастного.
   Майкл осмотрелся вокруг и попытался представить, как орудует всякими лопаточками, а на него в это время смотрят другие люди.
   – Ваша кухня оборудована? – поинтересовалась Сильвия Рэдвей.
   – Нет, совсем пустая. Я только что переехал, и у меня еще даже посуды нет.
   – Тогда давайте договоримся так, – предложила она. – Ведь мы будем соседями, и я предлагаю вам посещать первые уроки бесплатно. Но за это вы купите все для своей кухни в моем магазине. Не буду вам навязывать ничего лишнего, подберем самое необходимое. А если там уроки понравятся – а я в этом не сомневаюсь, – вы оплатите те, которые захотите еще посещать. Договорились?
   – Сколько времени длятся эти ваши курсы?
   – Три урока по три часа каждый, раз в неделю вечером. Если вам понравится, то потом еще три урока.
   Это было заманчиво. Вид пустой кухни угнетал его, а обеды в кафе уже потеряли для него свою первоначальную привлекательность. Вечера он проводил в одиночестве, заполняя их работой.
   – И еще одно, мистер Куррен… если говорить совершенно абстрактно. Сейчас женщинам нравятся мужчины, которые умеют готовить. Прежний стереотип определенно ушел в прошлое. Теперь мужчины часто завоевывают женщин своими кулинарными способностями.
   Майкл подумал про Бесс, представил себе, как она будет удивлена, когда он накроет стол и приготовит на кухне обед для гурманов. Она встанет из-за стола и будет искать спрятавшуюся в кладовке кухарку!
   – А всего-то и нужно – купить пару котелков?
   – Ну… честно говоря, больше. Нужны еще деревянные ложки и несколько крючков. Ну как?
   Он улыбнулся. Она улыбнулась. Соглашение было заключено.
 
   В день, когда должен был состояться первый урок, Майкл долго раздумывал, что нужно надеть, идя на кулинарные занятия. У него не было ни поварского колпака, ни клеенчатого фартука. Его мать на кухне была просто в домашнем платье, а через плечо у нее висело посудное полотенце. Он остановился на мятых голубых джинсах и бледно-голубом свитере.
   В классе оказалось восемь человек – мужчин и женщин поровну. Он почувствовал некоторое облегчение, увидев, что он не единственный. Ему стало еще легче, когда один из них наклонился к нему и прошептал доверительно:
   – Я даже суп из пакета приготовить не могу.
   Учила их женщина лет сорока пяти с простым скандинавского типа лицом, ее звали Бетти Макдрас. Она вела уроки весело. Слегка, соблюдая меру, поддразнивала их за неуклюжесть, заставляла смеяться над собой и превозносила каждый их маленький успех. Им сразу дали список предметов, которые желательно иметь в кухне, и стали учить печь горячие булочки и готовить омлет.
   Они узнали, как отмерять муку и молоко, как разбивать и взбивать яйца, смазывать маслом противень, наполнять булочки на три четверти мелко нарезанной ветчиной и луком, резать грибы, тереть сыр; как определить, достаточно ли нагрелась сковорода для омлета; как узнать, готовы ли булочки, и умудриться, чтобы они были готовы одновременно с пышным омлетом, завлекательно разложить их в корзиночке, устланной салфеткой, и поставить все вместе на стол.
   Когда Майкл уселся за стол попробовать то, что сам приготовил, он гордился собой так же, как в день получения диплома.
   Он накупил посуды от «Калфалон», развесил в кухне огромные ложки. У дверей положил резиновый ребристый коврик. Купил голубой с белым сервиз и комплект серебряных вилок и ложек. С восторгом обнаружил, что испытывает удовольствие, покупая в магазине Сильвии Рэдвей выжималку для лимона, чтобы готовить салат «Цезарь», большой французский нож для лука, нож для чистки овощей, металлический веничек для сбивания соусов.
   Боже праведный, да ведь он научился готовить соусы!
   Это произошло на втором занятии. Они жарили цыплят, делали картофельное пюре и салат. И ко всему этому – соус. Когда все уже было готово, мужчина, который сообщил Майклу, что он и суп из пакета не в состоянии сделать, его звали Бред Вилчевский, уселся за стол, довольно усмехаясь:
   – Я не могу в это поверить, но я приготовил это чертовски здорово.
   Здоровяк с вьющимися рыжими волосами и такой же бородой, Вилчевский носил очки в духе Джона Леннона. Пожалуй, он выглядел бы уместнее у костра, насаживающим куски индейки на шампур и вытирающим руки о бедра.
   – Моя старуха уделалась бы, если бы видела, что я сотворил, – сообщил Вилчевский.
   – Моя тоже, – подтвердил Майкл.
   – Разведен?
   – Да. А вы?
   – Не-а. Она просто взяла ребенка и смылась. Я подумал: если такая дура набитая может готовить еду, то почему я не сумею?
   – Моя жена всегда готовила сама, потом она стала учиться в колледже и хотела, чтобы я ей помогал, а я отказывался. Я всегда считал это женским делом. Но знаете? Теперь я думаю, что это даже по-своему интересно.
   Он не заметил, что говорит о первой жене, как будто второй и не было никогда.
   Майкл с удивлением обнаружил, как изменилась его жизнь. По вечерам он уходил с работы одновременно с остальными. Заскакивал в магазин купить свежего мяса и спешил домой приготовить его в своей новой кухонной посуде. Один раз он подлил вина в сковороду, на которой тушилось мясо с грибами, и пришел в восторг от результата. В другой раз он нарезал апельсин ломтиками и положил их на цыплячью грудку. Он открыл для себя чудо свежего чеснока; полюбил старинные блюда из мяса; научился следить за тем, чтобы ничего не подгорало. Его холостяцкое существование стало скорее покоем, чем одиночеством. А что может быть важнее? Он научился получать удовольствие от занятий, свойственных одинокому человеку: чтения, катания на лодке и даже от того, что стал стирать белье дома, а не отдавать в прачечную.
   Вытащив его впервые из стиральной машины, подумал: черт, да ведь это совсем не трудно. Мысль эта позабавила его, ведь он многие месяцы не пользовался стиральной машиной и сушилкой только потому, что «не знал, как это делается».
 
   Он ни разу не видел Бесс после Лизиной свадьбы. В середине мая она позвонила ему сообщить, что кое-что из мебели доставлено.
   – Что именно?
   – Диван для гостиной и стулья.
   – Кожаный?
   – Нет, тот для столовой, а этот, с обивкой, для официальной гостиной.
   – А-а…
   – Еще звонили с фирмы, которая оформляет окна. У них все готово – надо вешать шторы. Можем мы назначить для них день?
   – Конечно. Когда?
   – Я должна это уточнить с ними. Но лучше позвони мне, когда удобно для тебя, и я перезвоню.
   – Я должен при этом присутствовать?
   – Необязательно.
   – Тогда в любой день. Я оставлю ключи у консьержки.
   – Прекрасно…
   После короткой паузы Бесс спросила:
   – Как вообще дела, Майкл?
   – Нормально. Очень занят.
   – Я тоже.
   Он хотел сказать: я учусь готовить еду, но к чему? Она дала понять достаточно ясно, что те поцелуи были ошибкой, она больше их не хочет, как не хочет даже просто общаться с ним.
   Они немного поговорили о детях, когда кто последний раз был у Лизы, что делает Рэнди. Больше вроде бы говорить было не о чем.
   Бесс попрощалась, прибавив:
   – Я дам тебе знать, когда оставить ключи.
   Майкл повесил трубку с чувством разочарования. Чего он хотел от нее? Снова увидеться? Получить ее одобрение тому, что он предпринимал в жизни? Нет. Ему просто хотелось быть в доме, когда она приедет вместе с рабочими, которые привезут мебель или будут вещать шторы. Он поймал себя на том, что бессознательно ждал этого все время. И, видимо, зря.
 
   Однажды вечером, вернувшись с работы, Майкл увидел в гостиной диван и стулья, они напоминали валуны на широкой реке и выглядели как-то неуютно перед камином в пустой комнате. Но окна преобразились: вертикальные жалюзи в гостиной, столовой, спальне; спокойные маленькие занавесочки, которые ему сразу понравились, в ванной и комнате для стирки.
   На кухне лежала записка, написанная Бесс:
 
   «Майкл. Я надеюсь, что тебе понравится мебель в гостиной и то, как оформлены окна. Я повесила покрывала для кроватей в шкаф, пока не прибудут кровати. Думаю, что они будут выглядеть шикарно. Обивщики, которые работают над стульями для спальни, обещают закончить на следующей неделе. На одной занавеске для гостиной оказалось пятно, я вернула ее в магазин и привезу, как только заменят. У меня уже есть квитанция о погрузке мебели в спальню для гостей. Это означает, что она прибудет на следующей неделе, поэтому мне, наверное, скоро снова потребуется попасть в дом. Ужасно интересно увидеть все вместе. Скоро позвоню. Бесс».
 
   Майкл держал записку, положив большой палец на ее подпись, и был совершенно обескуражен тем впечатлением, которое она на него произвела.
   Он нашел в шкафу толстые стеганые покрывала, перекинутые через огромные вешалки. Им овладело странное чувство при мысли, что Бесс была здесь, что она приводит его дом в порядок. Как здорово было бы, если бы она осталась здесь, в его доме, рядом с ним, где годами было ее место. И как печально оставаться для нее лишь клиентом.
   В подобные моменты ему так не хватало ее, как не хватает возлюбленного после ссоры и расставания.
   Майкл позвонил ей, стараясь говорить небрежно:
   – Привет, Бесс. Это Майкл.
   – Майкл, привет! Ну как тебе окна?
   – Ужасно нравятся.
   – А мебель?
   – Выглядит здорово.
   – Правда?
   – Мне нравится.
   – Мне тоже. Ну, теперь все пойдет потоком. Пришли документы об отгрузке от фирмы «Свейм». Все столы для гостиной отправлены. Как ты хочешь – чтобы доставили все вместе или по мере того, как мебель будет поступать?
   «Во втором случае у меня больше шансов встретить тебя».
   – Как тебе удобнее.
   – Нет, я хочу, чтобы было удобно тебе. Ты заказчик.
   – Меня это не будет беспокоить. Я могу сказать консьержке, чтобы она пускала тебя, когда нужно.
   – Прекрасно. Мне как раз так удобнее, потому что у меня мало места. А сейчас, после рождественского бума, все приходит сразу.
   – Ну, тогда привози сюда. Я только рад, что квартира будет приобретать жилой вид. Как там мой кожаный диван? Подает признаки жизни?
   – К сожалению, пока нет. Боюсь, что он будет не раньше чем через месяц.
   – Ну что ж… сообщи мне тогда.
   – Хорошо. Да, вот еще что, Майкл. Как со всякими дополнительными мелочами? Будешь ли ты сам их выбирать? Некоторые клиенты делают это сами, другие предоставляют выбор мне, чтобы не беспокоиться.
   – Я… черт. Я не знаю, Бесс.
   – Ну, может быть, мы поступим так: когда я найду что-то подходящее, на мой вкус, я завезу это тебе. И если тебе что-то не понравится, я подберу другое. Пойдет?
   – Прекрасно.
 
   Теперь, придя домой, Майкл всякий раз обнаруживал в доме какую-то новую вещь, а то и две – консоль для входной двери, столы для гостиной, гигантскую керамическую рыбу на камине, а над ней окантованные эстампы (ему очень нравилось, как они дополняли друг друга), настольную лампу. Три огромных цветка в горшках в форме морской раковины неожиданно придали всей гостиной завершенность.
   Формальности по разводу с Дарлой в конце мая завершились, и Майкл получил соответствующие документы. Он не испытал никаких эмоций, словно просто окончена какая-то очередная сделка. Он спрятал их в ящик стола и подумал: «Бог мой, все это кончилось».
   Майкл учился уже на третьем семестре кулинарных курсов. Он научился составлять меню, печь сдобные булочки с шоколадом и изобретать к ним все новые соусы. На занятиях он познакомился с Дженнифер Эйлес. Ей было сорок с небольшим, с мужем разведена, довольно привлекательная особа. Спасаясь от вечернего одиночества, она стала ходить на эти курсы. Как-то Майкл пригласил ее на концерт Барри Манилова, а она уговорила его записаться в гольф-клуб, который посещал ее сын.
   Однажды после занятий он попытался поцеловать ее, она расплакалась и сказала, что по-прежнему любит своего мужа, который ушел к другой женщине. Вечер этот закончился тем, что они оба вспоминали своих бывших: она – мужа, он – жену. Он признался, что его чувство к Бесс не ушло, но она не отвечает на него или, может быть, точнее, не позволяет себе отвечать и просила его не беспокоить ее.
   Майкл купил себе переносной столик и ужинал теперь на веранде, наслаждаясь видом на озеро.
   В спальне у него появился торшер, к пьедесталу в галерее была прикреплена записка.
 
   «Ты уверен, что хочешь, чтобы я выбрала сюда скульптуру? Мне кажется, что это ты должен сделать сам. Дай мне знать».
 
   Он позвонил в «Синий ирис» и передал Хидер:
   – Скажите Бесс, что скульптуру я выберу сам.
   Еще как-то раз на автоответчике было оставлено сообщение: «Купи себе новые простыни, Майкл. Твою кровать доставили! Мы привезем ее завтра».
   Он купил простыни авторской работы: брызги сине-лавандового дождя на полотне, и впервые после развода с Дарлой спал в нормальной спальне.
   И наконец в конце июня было оставлено сообщение, которого он ждал так долго:
 
   «Майкл, это Бесс. Понедельник, утро, восемь сорок пять. Прибыл твой обеденный стол, а твой кожаный диван едет на грузовике от порта доставки на Восточном побережье. Вот-вот прибудет. Скоро позвоню».
 
   Он пришел домой на следующий день в четыре часа и застал ее в столовой. Она распаковывала стулья. Новый, дымчатого стекла стол стоял под люстрой, которая горела, несмотря на то что летнее послеполуденное солнце ярко светило.
   Майкл остановился в дверях:
   – Привет…
   Он не видел ее со дня Лизиной свадьбы.
   Бесс стояла на коленях и сдирала наклейки с перевернутого стула. Она подняла голову, убрала локтем волосы с глаз.
   – Майкл, я не думала, что ты приходишь с работы так рано.
   Он бросил ключи на стеклянный стол, рядом с композицией из шелковых кремовых цветов в мраморной вазе. Еще утром ее не было.
   – Обычно я прихожу позже, но сегодня был по соседству и решил не возвращаться в офис.
   – Как они? – Он сел на один из стульев.
   – Пока неплохо.
   Она распаковала только два стула.
   Майкл снял пальто, бросил на диван, подошел к стеклянной раздвижной двери:
   – Здесь жарко. Почему ты не открыла окна?
   – Я не думала, что мне следует это делать.
   Он раздвинул занавески и широкие двери в обоих концах комнаты. Ворвался свежий ветер, смешанный с легким бризом, от которого зашелестели листья цветов и складки занавесок.
   Майкл подошел к Бесс:
   – Давай я помогу.
   – Нет, нет. Это моя обязанность. Да ты и одет неподходяще, не для работы.
   – Ты тоже.
   На ней было красивое желтое платье, жакет тога же цвета она бросила на спинку дивана.
   – Дай мне.
   Он взял из ее рук инструменты, опустился на колени и стал снимать оставшиеся наклейки.
   Бесс отряхнула руки:
   – Ну ладно, спасибо.
   – Это что-то новое. – Он кивнул на шелковый букет.
   Она поднялась на ноги, обутые в черные лакированные туфельки.
   – Мне хотелось, чтобы он был простым. Цветы одного типа и небольшие. Мне казалось, что это больше подходит для комнаты, где живет мужчина.
   – Красиво. А если мне надоест на них здесь глядеть, я разложу их на ковре и буду играть. Знаешь, есть такая детская игра…
   Бесс засмеялась и стала осматривать один из распакованных стульев. Он был с толстой матерчатой спинкой в форме ковбойской могильной плиты, обивка в розовато-лиловых и серых тонах, которые напоминали морское побережье после схлынувшей волны.
   – Красивые, правда? Все так гармонирует друг с другом. Ты доволен или тебе что-то не нравится? Потому что ты должен все одобрить в конечном счете.
   – Мне нравится! Ты прекрасно со всем справляешься.
   – Приходится, иначе прогорю.
   Майкл закончил распаковывать стул, поставил его на место, ослабил узел галстука и расстегнул пуговицу на воротнике.
   Вновь принявшись за работу, он сказал:
   – А ты загорела.
   – Да вроде бы… немножко.
   – Где?
   Майкл посмотрел на нее и быстро отвел глаза. За все время их брака ей никогда не хватало времени, чтобы просто полежать на солнце.
   – Хидер все ворчала на меня за то, что я не умею отдыхать. И я стала понемногу лежать на солнце на заднем дворе. Должна признать, это божественно. За все годы, когда мы… я никогда не пользовалась этим двориком. Оттуда великолепный вид, особенно когда плавают лодки.
   – Я тоже стал загорать на веранде. – Он кивнул в сторону стеклянной двери. – Вот стол поставил на веранду, наслаждаюсь видом и водой. А иногда сам плаваю.
   – На лодке?
   – Да, немножко. Иногда рыбу ловлю.
   – Мы что-то не спешим закончить работу.
   Майкл поднял на нее глаза. Она улыбалась.
   Он оставил стул в покое. Они смотрели друг на друга. Секунды тихо скользили одна за другой. В окно доносилось гудение сенокосилки, и запах свежескошенной травы мешался с ароматом бриза, шевелящего листы бумаги на диване. В парке по соседству смеялись дети.
   Перед глазами Бесс проплывало прошлое, сливаясь с настоящим. Это не чьи-то дети играли на улице, а Лиза и Рэнди. И они с Майклом отчаянно торопились: скорее, пока дети заняты игрой. Иногда это случалось так: прекрасный жаркий летний день, прекрасный горячий порыв, сумасшедшая возня с одеждой, скорее, скорее заправить низ рубашки в брюки, они хихикают, а дети уже ломятся в дверь кухни.
   Воспоминания пронзали – он был так привлекателен в рубашке с расстегнутым воротом, отбрасывающим тень на горло. Карманы прилипли к груди, брюки упруго натянуты на бедрах, а взгляд говорит о том, что им владеет то же желание.
   Бесс опустила глаза первой.
   – Я вчера говорила с Аизой, – сказала она, с усилием вырываясь из пелены вожделения.
   Они сосредоточили свое внимание на стульях, что было, безусловно, благоразумнее. Майкл снял упаковку с последнего. Бесс собрала упаковочную бумагу. Наконец все вещи заняли свои места. Они стояли у противоположных концов стола и не могли не восхищаться тем, что получилось. На стеклянной поверхности стола остались пятна от пальцев.
   – У тебя есть стеклоочиститель? – спросила она.
   – Нет.
   – Спрашивать, есть ли уксус, бесполезно?
   – Уксус есть.
   Ему было приятно, что Бесс так удивилась. Он пошел за уксусом на кухню. Там были еще новые приобретения – посудные полотенца в белую и голубую клетку и ролик бумажных.
   Он принес уксус, и Бесс сказала:
   – Его надо смешать с водой.
   Майкл опять пошел на кухню и вернулся с голубой миской, наполненной водой с уксусом. Она протянула руку, но он сказал:
   – Я сам.
   Он протирал свой новый стеклянный стол, а она молча наблюдала, как он это делает. В стекле отражалось его лицо. Рубашка натягивалась у него на лопатках, а у нее сводило низ живота. Свет от люстры падал на его волосы, ее руки жаждали обнять его.
   Майкл отнес миску на кухню. Бесс подошла к столику возле дивана, сняла с него вазу с шелковыми цветами и поставила ее в центре большого стола. Они опять обменялись взглядами, выражающими одобрение.
   – Нужна циновка из рафии.
   – Хм…
   – Тебе они нравятся?
   – А что такое рафия?
   – Ну, это волокна сушеной пальмы. Восточная такая штука.
   – Да, конечно.
   – Я подберу в магазине и в следующий раз принесу.
   – Прекрасно.
   Стол был отполирован, стулья на местах, букет там, где надо, предлогов задерживаться больше не было.
   – Ну, что же… – Бесс потянулась за жакетом. – Все в порядке. Я, пожалуй, пойду.
   Майкл взял жакет раньше, чем она до него дотянулась, и подал ей. Бесс скользнула в рукава, высвободила попавшие под воротник волосы, взяла черную сумку и повесила ее через плечо. Он стоял очень близко, засунув руки в карманы.
   – Как насчет того, чтобы пообедать со мной в субботу? – спросил он.
   – Мне? – Она широко раскрыла глаза и приложила руку к груди.
   – Да, тебе.
   – Почему?
   – А почему нет?
   – Не думаю, что это следует делать, Майкл. Я уже тебе говорила это два раза, когда ты звонил.
   – а о чем ты думала минуту назад?
   – Когда?
   – Ты знаешь когда.
   – Ты выражаешься очень туманно.
   – Ты врушка чертова.
   – Мне нужно идти.
   – Убегаешь?
   – Не говори глупостей.
   – Ну так как насчет субботы?
   – Я уже ответила.
   Он усмехнулся:
   – Ты многое теряешь. Единственный шанс в жизни. Я готовлю сам.
   – Ты?!
   Майкл засиял, наслаждаясь ее удивлением.
   Он пожал плечами:
   – Беру это на себя.
   Она от удивления потеряла дар речи, дав ему таким образом фору.
   – Обедаем здесь. Обмоем мой новый стол. Ну так как?
   Бесс сообразила, что стоит с открытым ртом, и закрыла его.
   – Отдаю тебе должное, Майкл. Ты до сих пор способен вогнать меня в шок.
   – Шесть тридцать. Пойдет?
   – Хорошо, – ответила она. – Я не могу это пропустить.
   – Приедешь на машине?
   – Конечно. Если ты можешь готовить, то я могу водить машину.
   – Хорошо. До встречи.
   Он проводил ее до дверей, открыл и, прислонившись плечом к дверной раме, смотрел, как она нажимает кнопку лифта. Когда тот приехал, она хотела шагнуть в него, но передумала и, придержав рукой, повернулась к Майклу:
   – Ты смеешься надо мной. Ты правда научился готовить?
   Он засмеялся:
   – Потерпи до субботы. Увидишь.
   Ушел в квартиру и закрыл дверь.

Глава 14

   Диван кремовой кожи прибыл в пятницу, и Бесс перевернула землю и небо для того, чтобы доставить его к Майклу в субботу утром. Она хотела, чтобы диван был там, хотела вечером войти и увидеть его на месте, хотела сидеть на нем рядом с Майклом и вместе с ним наслаждаться этой роскошью. Он доставлял ей такую головокружительную радость, как будто был ее собственностью.
   Она решила со всей определенностью, что не будет одеваться на этот обед как на правительственный прием. Надела белые брюки, свитер с короткими рукавами василькового цвета, простую золотую цепочку и маленькие клипсы. Подстриглась и уложила волосы, но ведь она записалась в парикмахерскую еще до звонка Майкла. Отполировала и накрасила ногти, но она и так это делала дважды в неделю. Подушилась, но это было такой же привычкой, как проверка времени. Побрила ноги, но это и так требовалось.
   Единственное, от чего еще не смогла отказаться, – это от нового белья, которое купила накануне. Она просто случайно проходила по Виктория-стрит. Белье цвета голубой пудры, с глубоким вырезом на лифчике и бедрах. Обошлось ей в тридцать четыре доллара.
   Она надела белье, посмотрела в зеркало, подумала: «Как глупо» – и сняла его. Сменила на обычное. Выругалась и снова надела то, сексуальное. Она состроила себе в зеркале гримасу: «Хочешь снова связаться с мужчиной, с которым уже однажды потерпела поражение?»
   Снимала, надевала, снимала – и так три раза, пока решительно не осталась в новом.
 
   Майкл отдался на милость Сильвии Рэдвей и сознался:
   – Хочу произвести впечатление на женщину. Я готовлю для нее первый раз и хочу все сделать так, чтобы это ей понравилось. Что я должен сделать?
   В результате получилось следующее: пара подсвечников с тонкими голубыми свечами; низкая ваза со свежими белыми розами и синими ирисами; подставки под тарелки и салфетки, бокалы на высоких ножках, охлажденное пули-фюссе; подробно разработанное меню и нервные спазмы в желудке Майкла.