Спенсер Лавирль. Прошлые обиды

   Все засмеялись. Бесс скрывала свое замешательство, потягивая вино. Ведь, помимо прочего, Майкл, когда она вернулась в колледж, обвинял ее именно в том, что она забросила дом, в том числе готовку. Она спорила, возмущалась: «А ты, почему ты не можешь взять на себя часть домашних обязанностей?» Но он упрямо не хотел даже слышать об этом. Одна из многих мелочей, которые, накапливаясь, привели в конце концов к их разрыву.
   – А вы, Марк? – спросила Бесс. – Вы умеете готовить?
   Лиза ответила:
   – Еще как! Его фирменное блюдо – суп из вырезки. Он берет большой кусок филе, режет его на кусочки, поджаривает, добавляет картофель и морковь. Что еще ты кладешь туда, дорогой?
   Бесс бросила взгляд на дочь. Дорогой?
   – Чеснок и перловую крупу, чтобы было погуще.
   – Суп из вырезки? – переспросила Бесс.
   – Ну да… – ответил Марк. – Это наше семейное фирменное блюдо.
   Бесс уставилась на молодого человека, сложенного как гора Рашмор. Мощная шея, которой тесны все воротнички, густые волосы, спадающие на плечи, торчат на макушке хохолком. И это Он добавляет перловку в суп, чтобы было погуще?
   Лиза с гордостью посмотрела на Марка:
   – Он еще и гладить умеет.
   – Гладить? – оторопело переспросил Майкл.
   – Мама научила меня, когда я закончил школу. Она работает, ну и сказала мне, что не намерена всю жизнь стирать мое белье. Я люблю, чтобы на рукавах рубашки и брюках была заутюженная складка, поэтому… – Марк поднял руки – в одной вилка, в другой хлеб. – В общем, я собираюсь кое-кого сделать хорошей домашней хозяйкой.
   Они с Лизой обменялись многозначительными улыбками, и Бесс заметила, что Майкл улыбнулся вместе с ними, а потом, спохватившись, недоуменно посмотрел на нее.
   Лиза обратилась к Марку:
   – Вообще-то мы можем сказать им…
   Они вновь обменялись улыбками, Лиза вытерла салфеткой рот, положила ее на колени и подняла свой бокал с минеральной водой.
   – Мама, папа… – Устремив сияющий взгляд на молодого человека, сидящего напротив нее, она произнесла:
   – Мы пригласили вас сегодня, чтобы объявить: мы с Марком решили пожениться.
   Майкл и Бесс, словно по команде, опустили вилки и, раскрыв рты, уставились на дочь. Затем друг на друга. Это было комично. Музыка внезапно прекратилась. Стало слышно бормотание телевизора в соседней квартире.
   – Ну же! – взмолилась Лиза. – Скажите что-нибудь.
   Майкл и Бесс не могли вымолвить ни слова. Наконец Майкл откашлялся и, потеребив салфетку, произнес;
   – Ну… Господи Боже мой!
   – Папа… – Лиза залилась смехом. – Это все, что ты нам можешь сказать?
   Майкл выдавил из себя улыбку:
   – Ты меня слегка огорошила, Лиза.
   – Вы даже не хотите нас поздравить?
   – Ну да… в общем-то… конечно, поздравляю вас обоих.
   – Мама? – Лиза повернулась к Бесс.
   Бесс немного пришла в себя.
   – Пожениться? – недоверчиво повторила она. – Но, Лиза… Мы едва знаем этого молодого человека. Да и ты знаешь его, кажется, не больше года. Нам и в голову не приходило, что это так серьезно.
   – Улыбнись, мама. И повтори за мной: «Поздравляю вас, Лиза и Марк…»
   – О дорогая… – Бесс в волнении не знала, на кого глядеть – на бывшего мужа или на дочь.
   – Бесс, – спокойно произнес Майкл.
   – О, извините меня. Конечно, я поздравляю вас… Лиза, Марк… Но… но когда это случилось?
   – В эти выходные. Мы буквально без ума друг от друга, и мы устали жить порознь, поэтому решили пожениться не откладывая.
   – И когда же произойдет великое событие? – спросил Майкл.
   – Скоро, – ответила Лиза. – Очень скоро. В общем, через шесть недель.
   – Шесть недель! – воскликнула Бесс.
   – Я знаю, что у нас немного времени, но мы все рассчитали.
   – О какой свадьбе через шесть недель может идти речь? За это время и церковь-то свободную не найдешь.
   – Найдем. Можно пожениться в пятницу вечером.
   – В пятницу вечером… О Лиза!
   – Послушайте же меня. Мы с Марком любим друг друга и решили пожениться, но нам хочется, чтобы все было как положено, и мы хотим обязательно венчаться в церкви. Можно обвенчаться в церкви Святой Марии второго марта и устроить свадьбу в Ривервуд-клубе. Я узнавала – пока клуб на этот день свободен. Тетя Марка – оптовый поставщик продуктов, и стол она берет на себя. Один из моих сослуживцев играет в оркестре, с его помощью можно нанять оркестр значительно дешевле. У каждого из нас будет только по одному шаферу, и Рэнди, между прочим, согласился быть одним из них, он даже обещал ради этого постричься. Если шаферов всего два, то и с платьями для подруг невесты проблем не будет – сестра Марка, во всяком случае, может купить его себе сама. Смокинги возьмем напрокат. Свадебный торт закажем у «Вуолетт» на Гранд-авеню, и я совершенно уверена, что фотограф тоже найдется – на вечер в пятницу это вполне реально. Ну как?
   Бесс понимала, что сидит с открытым ртом, но была не в состоянии его закрыть.
   – А твое свадебное платье?
   Марк и Лиза посмотрели друг на друга, на сей раз без улыбки.
   – Вот здесь мне нужна твоя помощь. Я хочу надеть твое, мамочка.
   Вот уж чего Бесс совершенно не ожидала.
   – Мое?.. Но…
   – Я убеждена, что оно подойдет.
   – Но, Лиза! – Бесс уже не пыталась скрывать свою растерянность.
   – Что «но, Лиза»?
   Ответил Майкл:
   – Твоя мать пытается сказать, что, принимая во внимание некоторые обстоятельства, это вряд ли стоит делать. Ты это хотела сказать, Бесс?
   – Потому что вы развелись? – Лиза переводила, взгляд с отца на мать.
   Майкл развел руками.
   – Ну и что? Я ничего такого в этом не вижу. Вы были женаты. Вы любили друг друга. У вас есть я. И вы по-прежнему мои родители. Почему мне нельзя надеть это платье?
   – Этот вопрос пусть решает твоя мать, – произнес Майкл.
   Он взглянул на Бесс. Прижав руку без обручального кольца к губам, она пыталась овладеть собой. Глаза ее были полны тревоги.
   – Мама, пожалуйста. Мы можем обойтись и без вашей помощи, но не хотели бы этого делать. Она нужна нам от вас обоих. – Лиза умоляюще посмотрела на отца. – Если уж я начала рассказывать вам о наших планах, то расскажу все. Я хочу, чтобы к алтарю меня вели вы оба, забыв о своей вражде, с которой носитесь все эти шесть лет. Я хочу, мама, чтобы ты была со мной, когда я буду одеваться к венцу. А потом, на свадьбе, чтобы ты, папа, танцевал со мной. Чтобы все шло хорошо, спокойно и естественно… Ну, вы знаете, о чем я говорю. Это единственный свадебный подарок, который я мечтаю от вас получить.
   В комнате воцарилась напряженная тишина. Бесс и Майкл не смотрели друг на друга.
   Наконец Бесс спросила:
   – Где вы собираетесь жить?
   – Квартира Марка лучше моей, поэтому мы будем жить там.
   И опять придется перевозить пианино. Бесс с трудом удержалась, чтобы не высказать это вслух.
   – Я ведь не знаю даже, где он живет.
   – В Мэплвуде, рядом с больницей, – ответил Марк.
   Она рассматривала Марка. У него было довольно приятное лицо, но выглядел он таким юным.
   – Я должна извиниться, Марк. Это все оказалось слишком неожиданным. По правде говоря, я ведь едва вас знаю. Насколько я понимаю, вы работаете на фабрике?
   – Да, я механик. Работаю там вот уже три года и неплохо зарабатываю. С этим у нас с Лизой проблем не будет.
   – И вы встретились с Лизой…
   – Вообще-то у входа в бассейн. Нас познакомили общие друзья.
   У входа в бассейн. Механик. Спортсмен, с шеей, как опора моста.
   – Но это так неожиданно. Правда. Ведь вы и Лиза знаете друг друга… Сколько? Ну да, меньше года. Нельзя ли подождать хотя бы еще полгода и узнать друг друга получше? Да и к свадьбе следовало бы подготовиться более обстоятельно, а у нас будет возможность познакомиться с вашей семьей. Как вы считаете?
   Марк искал глазами Лизу. Щеки его покраснели. Руки лежали на столе и выглядели такими мускулистыми, что, казалось, они просто не могут свободно свисать вдоль туловища, как у всех.
   – Боюсь, что мы не можем ждать, миссис Куррен, – спокойно, без всякого вызова сказал он. – Дело в том, что у нас с Лизой будет ребенок.
   Казалось, над столом поднялось невидимое грибообразное облако.
   Майкл прикрыл рот рукой и нахмурился. Бесс, приоткрыв рот, сделала глубокий вдох, потом медленно его закрыла и посмотрела на Марка, на Лизу. Дочь была совершенно спокойна.
   – Мы счастливы, что это случится, – добавил Марк, – и мы надеялись, что, узнав об этом, вы обрадуетесь.
   Бесс приложила руку ко лбу, вторую прижала к желудку. Ее единственная дочь беременна и спешит со свадьбой. И она должна радоваться?
   – А вы уверены в этом?
   – Я была у доктора. Уже шесть недель. Вообще-то я думала, что вы догадаетесь, ведь я пила минералку вместо вина.
   Бесс подняла голову и посмотрела на Майкла, который забыл о еде. Он прямо встретил ее обеспокоенный взгляд, расправил плечи и произнес:
   – Ну… – и прокашлялся.
   Очевидно, он испытывал то же чувство потерянности, что и она.
   Марк встал и, зайдя за спинку Лизиного стула, положил руки ей на плечи.
   – Думаю, мне следует кое-что добавить, мистер и миссис Куррен. Я очень люблю вашу дочь, а она любит меня. Мы хотим пожениться. У нас обоих есть работа и есть где жить. Этот ребенок мог начать свою жизнь с худшего.
   Бесс стала приходить в себя.
   – В наше время, в наш век…
   Майкл перебил ее:
   – Бесс, перестань, не сейчас…
   – Что ты хочешь этим сказать – не сейчас! Мы живем в просвещенный век.
   – Я сказал – не сейчас. Ребята поступают благородно, делясь своими планами, рассчитывая на нашу поддержку. Думаю, что мы должны им помочь.
   Она воздержалась от замечания о контрацептивах. И пока Майкл продолжал, у нее все кипело внутри, хотя внешне она ничем не выдала этого.
   – Ты уверена, Лиза, это именно то, что тебе нужно? – спросил он.
   – Совершенно уверена. Мы с Марком говорили, что поженимся, еще до того, как я забеременела. И мы оба решили создать семью, пока молоды, а не ждать бесконечно, как многие, пока обретем достаток, станем независимы и тогда другие вещи окажутся для нас важнее, чем дети… чем желание иметь детей. Мы счастливы, папа. Честное слово, мы счастливы, я очень люблю Марка. Это правда.
   Лиза говорила искренне и убежденно.
   Майкл взглянул на Марка, который по-прежнему стоял, положив руки Лизе на плечи:
   – Вы-то уже сказали своим родителям?
   – Да, вчера вечером.
   Майкл почувствовал разочарование – он узнал последним. Но, видимо, так все и должно было случиться, ведь у Марка, судя по всему, дружная семья.
   – И что же они сказали?
   – Ну, вначале они, естественно, удивились, но они знают Лизу лучше, чем вы меня. Поэтому все это восприняли как надо, и мы даже немного это отметили.
   Лиза наклонилась вперед и накрыла руку матери своей.
   – У Марка чудные родители, мама. Они хотят познакомиться с тобой и папой, и я обещала им, что мы скоро вас представим. Вот как раз перед вашим приходом мама Марка предложила пригласить вас к ним на обед. Она сказала, если вы оба согласны, то я могу назначить день.
   «Не так все должно быть, не так, – думала Бесс, борясь со слезами… – Майкл и я, мы чужие для наших будущих родственников, для семьи Марка. Что, разве девушки больше не выходят замуж за мальчиков из соседнего дома? Или за тех негодников, которые дергали их за косички в третьем классе? Или за тех, кто выделывал всякие трюки на велосипедах на дорожке перед домом, чтобы произвести впечатление? Эти старые добрые времена ушли, уступив место эпохе непостоянства с ее повальными разводами и ужасающим числом матерей-одиночек».
   Все ждали, что скажет Бесс, но она была не в состоянии принять решение. Она чувствовала себя подавленной и разбитой. Прежде чем она смогла что-то произнести, ей пришлось справиться с комом в горле.
   – Нам с папой нужно сначала кое-что обсудить. Ты дашь нам на это несколько дней?
   – Конечно. – Лиза убрала руку.
   – Ты не возражаешь, Майкл? – спросила Бесс.
   – Конечно, нет.
   Бесс положила свою салфетку и отодвинулась от стола.
   – Тогда я или папа позвоним тебе.
   – Хорошо. Но ведь вы не уходите? Еще будет десерт.
   – Боюсь, мне пора. Завтра надо быть в магазине пораньше. Мне правда нужно идти.
   – Да, но сейчас еще нет даже восьми.
   – Я знаю, но…
   Бесс поднялась, стряхнула крошки с юбки. Ей необходимо было поскорее остаться одной и разобраться в своих чувствах. Может, даже пореветь или разозлиться, как выйдет.
   – Папа, ну ты-то останешься? У нас потрясающий французский торт от «Бэйкер-сквер».
   – Нет, пожалуй, я тоже пойду, дорогая. Может, забегу завтра вечером, и мы съедим с тобой по кусочку.
   Майкл поднялся, за ним Лиза. Все неловко переминались с минуту, вежливо притворяясь друг перед другом, что все это вовсе не похоже на сцену из спектакля, по ходу которого огорошенные родители, узнав, что случилось с их дочкой, спасаются бегством, нет, они просто как ни в чем не бывало спокойно уходят.
   – Хорошо, тогда я принесу ваши пальто, – сказала Лиза с улыбкой.
   – Я принесу, дорогая, – предложил Марк.
   Он вежливо помог Бесс одеться и передал Майклу его пальто. Последовала еще одна неловкая пауза, когда мужчины смотрели друг на друга, не зная, что им сказать или сделать. Майкл протянул руку, и Марк пожал ее.
   – Мы скоро встретимся, – произнес Майкл.
   – Благодарю вас, сэр. – С еще большим смущением молодой человек повернулся к Бесс:
   – Спокойной ночи, миссис Куррен.
   – Спокойной ночи, Марк.
   Он неловко наклонился, и Бесс в конце концов подставила ему щеку. Майкл обнял Лизу в тесной прихожей, и оставалось лишь проститься "матери с дочерью. Бесс не могла заставить себя держаться непринужденно, и Лиза сама обняла ее. Как только Бесс почувствовала на себе руки дочери, ее прорвало, и хлынули сдерживаемые до сих пор слезы. Ее драгоценный первенец, ее Лиза, которая так смешно училась пить через соломинку, которая до пяти лет всюду таскала с собой куклу-негритянку по имени Гертруда, Лиза, которая, едва научившись самостоятельно выбираться из своей кроватки в ночнушке до пят, любила шмыгнуть субботним утром в постель между папой и мамой.
   Лиза, которую они с Майклом так ждали.
   Лиза – дитя ушедшего, полного оптимизма времени.
   Лиза, которая сейчас носит под сердцем их внука.
   Бесс прижала к себе Лизу и сдавленно прошептала:
   – Я люблю тебя, Ли-ли. – Это имя дал ей Майкл давным-давно, в то золотое время, когда они верили, что их счастье будет вечным.
   – Я тоже люблю тебя, мамочка.
   – Мне просто нужно немного времени, дорогая. Пожалуйста.
   – Я знаю.
   Майкл, открыв дверь, ждал, растроганный тем, что Бесс назвала дочь забытым детским именем.
   Бесс отстранилась, все еще цепляясь за Лизину руку.
   – Отдыхай почаще. Я позвоню тебе.
   Она прошла мимо Майкла через прихожую, держа под мышкой сумку и натягивая на ходу перчатки. Ее туфли на высоких каблуках громко стучали по плиткам пола. Майкл, застегивая пальто, последовал за ней, отметив, как энергично она шагает, будто торопится на деловую встречу.
   Бесс спустилась на два марша лестницы, и тут ее мужество иссякло. Она заплакала, отвернувшись от него и вцепившись одной рукой в перила, а другую поднеся ко рту.
   Майкл стоял на ступеньку выше, засунув руки в карманы и глядя, как трясутся ее плечи. Ему самому было грустно, а от ее слез стало еще печальнее. Она старалась и не могла подавить рыдания. Осторожно он коснулся ее плеча:
   – Бесс…
   Ее слова заглушала рука в перчатке, прижатая ко рту.
   – Извини, Майкл, я знаю, что не должна была так реагировать… но это такое потрясение.
   – Да, конечно. Для меня тоже.
   Он опять сунул руки в карманы. Она шмыгнула носом, открыла сумочку, достала платок. Все еще стоя к нему спиной, она сказала:
   – Ненавижу себя, что так разревелась перед тобой.
   – Черт возьми, Бесс, я не раз видел, как ты плачешь.
   Она высморкалась.
   – Да, когда мы были женаты. Сейчас все по-другому.
   Выбросив бумажный платок и опять сунув сумку под мышку, она повернулась к нему лицом, держа у глаз руку в дорогой кожаной перчатке.
   – Господи, – вздохнула она и прижалась к черным металлическим перилам, потерянно уставившись в одну точку.
   Какое-то время оба они молчали, чувствуя свою беспомощность и неспособность предотвратить то, что ожидало их дочь. Наконец Бесс сказала:
   – Я не могу. Не могу притворяться. Это просто ужасно. Наша единственная дочь – и эта поспешная свадьба…
   – Я понимаю.
   – Ты не чувствуешь себя так, будто снова потерпел поражение? – Она подняла на него покрасневшие глаза, в уголках которых все еще дрожали слезы.
   Он тяжело, устало вздохнул и огляделся вокруг.
   – Я бы не хотел обсуждать это на лестнице. Может, пойдем куда-нибудь? Выпьем по чашке кофе?
   – Сейчас?
   – Если ты только действительно не спешишь домой.
   – Да нет, это был только предлог, чтобы уйти. У меня утренняя встреча не раньше десяти часов.
   – Хорошо. Тогда как насчет «Граунд-раунд» на Уайт-Бер-авеню?
   – Отлично.
   В совершенно расстроенных чувствах они медленно спустились по лестнице. Он открыл перед ней стеклянную дверь, испытывая при этом странное ощущение deja vu^[1]. Сколько раз, ухаживая за ней или уже будучи ее мужем, он открывал перед ней дверь? Во время их ссор бывало и так, что он проходил вперед и захлопывал дверь у нее перед носом. И вот сейчас, переживая стресс, Майкл почувствовал себя чуть лучше, вновь оказав Бесс эту маленькую любезность.
   На улице воздух был таким холодным, что изо рта шел пар, а снег под ногами хрустел, как разгрызаемый леденец. На тротуаре, рядом со стоянкой машин, она остановилась и, обернувшись к нему, сказала:
   – Встретимся на месте.
   – Хорошо, я еду следом.
   Разойдясь в противоположные стороны, каждый к своей машине, они ступили на долгий тернистый путь к примирению.

Глава 2

   Они встретились в холле ресторана, где к ним тут же подошел лощеный женоподобный молодой человек и пригласил: «Сюда, пожалуйста». Следуя за Бесс, как делал это бесконечное количество раз, Майкл почувствовал ту же давнюю тоску. Он наблюдал, как колышутся полы ее пальто, как двигаются ее руки, когда она снимала перчатки, вдыхал слабый аромат все тех же духов с запахом розы.
   Духи были единственным, что осталось в ней прежним. Все остальное было новым – искусно обесцвеченные пряди волос, дорогая одежда, уверенные движения, подтянутость. Все это позднейшие приобретения.
   Они сидели за столом у окна, на их лица падал свет от висящей под потолком оранжевой люстры в форме глобуса, усиленный розоватым отблеском фосфоресцирующих ламп, отражающих свечение снега на улице. Вечерние посетители уже разошлись, где-то за углом, видимо над баром, по телевизору показывали хоккейный матч. Его звуки сливались с музыкальной композицией, доносящейся из встроенных динамиков. Майкл снял пальто, сложил его и бросил на свободный стул, Бесс предпочла свое не снимать.
   Совсем юная официантка с кудрявыми волосами подошла к ним и спросила, принести ли меню.
   – Нет, спасибо. Только кофе, – ответил Майкл.
   – Два?
   Майкл взглядом задал тот же вопрос Бесс.
   – Да, два, – ответила она, быстро взглянув на девушку.
   Когда они снова остались одни, взгляд Бесс остановился на руках Майкла, лежащих ладонь к ладони на скатерти. У него были крупные, хорошей формы руки с аккуратно подстриженными ногтями и длинными пальцами. Бесс всегда любила его руки. Такие руки, часто повторяла она, должны быть у зубного врача. Даже в разгар зимы его кожа никогда не была совсем бледной. Темные волоски на запястьях подчеркивали белизну манжет. Есть безусловная привлекательность в ухоженных мужских руках, оттененных белизной манжет и темными рукавами пиджака. Часто после развода в совершенно неожиданные моменты – в ресторане, универмаге – Бесс ловила себя на том, что смотрит на руки какого-нибудь мужчины и вспоминает руки Майкла. А когда возвращалось чувство реальности, она проклинала себя за эту горькую память, которая делала ее еще более одинокой.
   И сейчас здесь, в ресторане, через шесть лет после развода, оторвав взгляд от рук Майкла и подняв глаза к его лицу, она вынуждена была признаться себе, что по-прежнему находит его привлекательным. У него были идеально очерченные брови над красивыми карими глазами, полные губы и шапка роскошных темных волос. Впервые она заметила легкий налет седины, увидеть который можно было лишь при прямом свете.
   – Да, – вздохнула она. – Это был вечер сюрпризов.
   Он согласно кивнул.
   – Когда я сказала Лизе, что приду обедать, то меньше всего подозревала, что в конечном счете окажусь здесь.
   – Я тоже.
   – И все-таки мне кажется, тебя это не так потрясло.
   – Можешь не верить, но, когда ты открыла мне дверь, я был совершенно ошеломлен.
   – Если бы я знала, что Лиза замыслила, меня бы там не было.
   – Меня тоже.
   На мгновение установилась тишина.
   – Послушай, Майкл. Мне очень жаль, что все так получилось. Лиза явно пытается что-то восстановить между нами: эта наша старая посуда, твой любимый бефстроганов, кукурузная запеканка, свечи. Ей не надо было бы все это устраивать.
   – Было чертовски неловко. Правда?
   – Да. И сейчас тоже.
   – Я понимаю.
   Принесли кофе – нечто нейтральное, на чем хотя бы можно было сосредоточиться, чтобы не встречаться глазами. Официантка отошла. Бесс, помолчав, спросила:
   – Ты знаешь, что Лиза сказала мне, когда мы были одни на кухне?
   – Что же?
   – Суть такова: повзрослей, мама, ты шесть лет вела себя по-ребячески. Я и понятия не имела, что она так относилась к нашему разрыву. А ты?
   – Понял только задним числом, когда она говорила о семье Марка, о том, как они дружны и как любят друг друга.
   – Она с тобой об этом говорила?
   Он ответил взглядом, глотнув кофе из чашки.
   – Когда? – допытывалась Бесс.
   – Я не помню, раза два в разное время.
   – Она никогда не говорила мне, что вы так часто общаетесь.
   – Ты воздвигала барьеры, Бесс, вот почему. И ты устанавливаешь новые прямо сейчас. Ты бы видела выражение своего лица.
   – Больно слышать, что она говорила с тобой об этом к что семья Марка знает ее лучше, чем мы его.
   – Действительно больно. Они оба тянутся к полной, дружной семье. Разве это не естественно?
   – Что ты думаешь о Марке?
   – Я плохо его знаю. Я встречался с ним до сегодняшнего дня раза два, не больше.
   – Я именно об этом. Как все это могло случиться? Ведь они встречаются совсем недавно, мы едва знаем этого мальчика.
   – Ну, во-первых, он не мальчик. Ты должна признать, что он вел себя как мужчина. Он произвел на меня хорошее впечатление сегодня.
   – Да?
   – Да, черт возьми. Он был рядом с ней, вместо того чтобы предоставить ей самой сообщить нам эту новость. Это не производит на тебя впечатления?
   – Пожалуй.
   – И похоже, он из хорошей семьи.
   Бесс уже пришла кое к каким выводам по дороге в ресторан.
   – Я не хочу с ними встречаться.
   – Оставь, Бесс. Это глупо. Почему?
   – Я не сказала, что я не буду с ними встречаться. Буду, коли нужно, но я не хочу.
   – Почему?
   – Потому что мне тяжело встречаться со счастливой семьей. Труднее переносить собственную неудачу. Они имеют то, что хотели, и думают, что у нас так же. Так, да не так. Прошло шесть лет, а я все еще не избавилась от чувства горечи.
   Он какое-то время молчал, затем признался:
   – Да. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ведь со мной такое случилось дважды.
   Она потягивала свой кофе и, встречаясь с ним глазами, размышляла, спросить или нет.
   – Не могу поверить, что спрашиваю это, и все-таки – что же случилось?
   – Между Дарлой и мной?
   Она кивнула.
   Он вертел чашку в руках.
   – Случилось то, что и должно было случиться. Все было не правильно с самого начала. Мы оба решили, что несчастливы в браке, и думали… черт… ну… ты понимаешь. Это был брак как бы рикошетом. Мы оба были одиноки и, как ты сказала, оба считали, что потерпели неудачу, и каждому казалось: надо построить новые отношения и преуспеть в этом, снять прошлую горечь, что ли. А на самом деле все пять лет мы лишь шли к пониманию, что никогда друг друга не любили.
   Через какое-то время Бесс произнесла:
   – Боюсь, именно это может произойти с Лизой.
   Оба задумались над возможной неудачей дочери, страстно желая, чтобы ей повезло больше, чем им. Из бара за углом опять донеслись звуки музыки и шум хоккейного матча.
   Когда они смолкли, Майкл сказал:
   – Но мы не можем решать за нее.
   – Решать, наверное, не можем, но разве мы не должны предостеречь ее?
   – От чего, например?
   – Ну, они так молоды…
   – Они старше, чем были мы, когда поженились, и они оба, по-видимому, знают, чего хотят.
   – Это нам они так сказали. А что еще можно было ожидать от них, принимая во внимание обстоятельства?
   Он несколько мгновений размышлял и потом заметил задумчиво:
   – Я не знаю, Бесс. По-моему, они достаточно уверены в себе. Марк рассуждает здраво. Если они уже говорили о том, когда хотят иметь детей, то они на голову выше девяноста процентов людей, вступающих в брак. И, честно говоря, я не нахожу в их мыслях ничего не правильного. Как сказал Марк, у них хорошая работа, дом, у ребенка двое радостно ожидающих его родителей – этот малыш начнет неплохо. Молодым родителям проще – у них больше терпения, здоровья, энергии. А когда дети вырастают и покидают дом, родители еще достаточно молоды, чтобы насладиться свободой.