Страница:
— Он и есть наш палец, Джонни.
— Он?
— А ты не так сообразителен, как я думал. Тебе стоило бы приложить ухо к земле и прислушаться. И ты бы кое-что услышал о Веттере. Он уплатил за работу. Она стоила всего пятерку. Но он должен убедиться, что записка доставлена по адресу. Значит, он найдет парнишку, и тот увидит его в лицо. Как только Веттер выйдет на него, мы его и накроем. Впрочем, знаешь что, Джонни? С Веттером я торопиться не буду. Когда копы сядут ему на хвост, они жутко обрадуются, но ровно ничего не станут делать. Они будут только рады увидеть труп Веттера. И пойдут слухи, понял? Мол, каким бы Веттер ни был крутым, но и он нарвался, так что не стоит больше и пробовать. Понял, Джонни?
— Ясно, босс. Усек. Вы сами будете им заниматься?
— Именно сам, парень. Именно сам. Как говорит Хелен, у меня страсть все делать своими руками, чем я и хочу заняться. Веттер — для меня. Хорошо, чтобы он был действительно крутым, увертливым и сразу же схватился бы за пистолет, когда мы его накроем.
Голос у него был размеренным, как у отца семейства, который сообщает, что он сделает то-то и то-то, и все знают; что так оно и будет. Должно быть, Джонни смотрел на Ренцо с ребячливым почтением, в котором было место и страху и уважению. Я понял это по его голосу, когда он сказал:
— Так и будет, босс. Это ваш город, сверху донизу и со всеми потрохами.
— Город принадлежит мне, Джонни. Никогда этого не забывай. Ну-ка, встряхни мальчишку!
На этот раз я ощутил жгучую боль. Он удара у меня все вдруг прояснилось перед глазами, но рот опять наполнился кровью, и я подавился рыданиями.
— Как он выглядел, парень?
Ренцо сделал шаг вперед и, схватив меня за воротник куртки, швырнул на пол.
— Тебе задан вопрос. Как он выглядел?
— Он был... большой, — начал я. Горло снова перехватила спазма.
Мне захотелось врезать Ренцо по башке чем-нибудь тяжелым.
— Что это значит?
— Как вы. Больше шести футов. Высокий.
Ренцо скривил губы в презрительной ухмылке:
— Дальше. Какое у него лицо?
— Не знаю. Было темно. Я не разглядел его.
Он отшвырнул меня одним ударом. Пролетев через всю комнату, я врезался в стену, скорчился и сполз на пол. От боли у меня потекли слезы.
— Парень, не стоит врать Ренцо. Будь ты постарше, я бы тебя на кусочки разрезал, чтобы у тебя язык развязался. Такая работа не стоит пятерки. А теперь ты мне выложишь все, что я хочу знать, и, может, я тебя помилую.
— Я... я не знаю. Честное слово, я... если снова увижу его, то рассмотрю. — Боль вновь скрутила меня, и я подавился последними словами.
— И ты его узнаешь?
— Да.
— Как тебя зовут, парень? — спросил Джонни.
— Джой... Джой Бойл.
— Где ты живешь? — На этот раз вопрос задал Ренцо.
— На Гидни-стрит, — ответил я. — Номер три.
— Работаешь?
— У Гордона. Я... собираю.
— Что он говорит? — с отвращением переспросил Ренцо.
— Гордон — старьевщик, — за меня объяснил Джонни. — У него лавочка на Ривер-стрит. Мальчишка таскается с тележкой и собирает для него металлолом.
— Проверь, — велел Ренцо, — а потом займись им. Ты знаешь, что делать.
— Он никуда не денется, босс. Как только понадобится, будет под руками. Вы думаете, Веттер будет действовать, как вы сказали?
— А когда дела шли не так, как я говорю? Забирай его отсюда. И как следует внуши ему, что нам от него надо. Пусть отработает свою вшивую пятерку.
На меня упала тень, исчезла и вновь появилась. Я приготовился к новым мучениям, но чьи-то руки стали стирать грязь с моего лица, и нежный цветочный запах дал понять, что рядом со мной женщина, которая запричитала:
— Бедный мальчик, ах ты, мой бедный мальчик...
Открыв глаза, я посмотрел на нее. Это было — как сон наяву, ибо я увидел перед собой женщину, на которую хотелось смотреть не отрывая глаз. Она была поистине прекрасна, и от густых золотистых волос, падавших ей на спину, шло сияние. Ее звали Хелен Трои. Я хотел сказать «Привет, Хелен», но не мог выдавить ни слова.
Знал ли я ее? Конечно. Ее все знали. Она была самой яркой звездой в клубе Ренцо «Убежище». Вот уж никогда не думал, что моя голова будет покоиться на ее коленях...
На дорожке послышались шаги. Это подошел один из охранников, из тех, что стояли у ворот, и Хелен приказала:
— Помоги мне, Финни. С мальчиком что-то неладное.
Тот, кого она назвала Финни, заложил руки за спину и покачал головой.
— То же случится и с вами, если вы не оставите его в покое. Тут распоряжается босс.
Она напряглась, и ее пальцы вцепились мне в плечо. Меня пронзила боль, но я не обратил на это внимания.
— Ренцо? Свинья! — сказала она, будто сплюнула. Медленно повернув голову, она посмотрела на меня: — Это он тебя обработал, мальчик?
Я кивнул. На большее у меня не было сил.
— Финни, — велела она, — подгони мою машину. Я отвезу мальчишку к врачу.
— Хелен, говорю вам...
— А что, если я скажу копам... нет, не копам, а федеральным агентам, чем вы тут втайне приторговываете?
Я было подумал, что Финни ей врежет. Он уже развернулся, отведя руку, но остановился. Когда женщина так смотрит на тебя, не остается ничего иного, как только выполнить ее приказание.
— Я подгоню машину, — сдался он.
Она помогла мне подняться на ноги, но мне пришлось опереться на нее, чтобы сохранить равновесие. Она была почти такого же роста, как и я. Но сейчас она была сильнее меня. Ей, видимо, не раз доводилось видеть такие изуродованные физиономии, так что она улыбнулась мне, а я попытался улыбнуться ей в ответ, и мы двинулись по дорожке.
Хелен дотащила меня до машины, захлопнула дверцу и села за руль. Я сообщил ей, где живу, и она подвезла меня к дому. На тротуарах валялось содержимое мусорных баков, в воздухе стояло густое зловоние.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Здесь?
— Приехали, — коротко сказал я. — Спасибо вам за все.
И тут она увидела вывеску на дверях.
— «Меблированные комнаты», — прочитала она. — Твоя семья живет тут?
— У меня нет семьи. Я живу один. В меблированных комнатах.
Она закусила губу, блеснув белыми ровными зубами.
— Я не могу оставить тебя здесь. Кто-то должен ухаживать за тобой.
— Леди, я...
— Спокойнее, малыш. Как, ты говоришь, тебя зовут?
— Джой.
— О'кей, Джой. Давай-ка уж я покомандую. Я не такая уж и хорошая, но порой мне удается совершать благородные поступки.
— Послушайте, леди...
— Хелен.
— Вы — самый прекрасный человек, которого я встречал в жизни.
Я говорил, что она была прекрасна. Если она и была распутной женщиной, то все равно от ее красоты слепило в глазах. Какая она была красавица! Она напоминала тех женщин, которые величественно появляются на сцене, и ты можешь только глазеть на них, понимая, что на такой женщине нельзя ни жениться, ни привести в дом и познакомить с близкими. Вот такой красотой она и обладала. Но на пару бесконечно длинных секунд в ней вроде проступило какое-то совершенно иное обаяние, простота, что ли, и она улыбнулась мне.
— Джой... — в ее хрипловатом голосе проскользнули теплые нотки, — твои слова и то, как ты их мне сказал, — самое прекрасное, что мне доводилось слышать в жизни...
Разбитые губы так болели, что я даже не мог улыбнуться ей в ответ, а лишь просто взглянул на нее. И вдруг у нее изменилось выражение лица. Хелен удивленно и с каким-то странным любопытством уставилась на меня. Она склонилась ко мне, и я снова почувствовал запах цветов — и тут случилось невероятное! Она легким поцелуем коснулась моих губ и, отпрянув, стала разглядывать меня так, словно хотела что-то понять.
— Ты — милый мальчик, Джой.
Переключив скорость, она отъехала от обочины дороги. Схватившись за ручку дверцы, я попытался приподняться.
— Послушайте, мне нужно уходить.
— Я не могу тебя тут оставить.
— Но куда же...
— К себе. Черт побери, ты пострадал из-за Ренцо! В какой-то мере ответственность лежит и на мне.
— Да ничего подобного. Вы всего лишь работаете на него.
— Не важно. Ты не можешь тут оставаться.
— У вас будут неприятности, Хелен.
Повернувшись ко мне, она сверкнула белозубой улыбкой.
— У меня вечно неприятности.
— Но не с ним.
— С этим-то типом я справлюсь.
Должно быть, она почувствовала, как меня передернуло.
— Ты бы удивился, узнав, как я справляюсь с этим толстым слизняком, — сказала она. И еле слышно, уже не для меня, добавила: — Иногда.
Гостиная, в которую я попал, напоминала цветочный сад, в котором она была самым красивым цветком. Хелен располагалась на верхнем этаже многоквартирного дома-отеля в самой престижной части города, где на крышах домов благоухали сады, откуда можно было любоваться городом и перемигиваться с его огоньками.
Она заставила меня сбросить всю одежду, и, пока я нежился в ванне с пенящимся шампунем, она принесла мне все чистое, правда на размер больше, но я уж и забыл, когда носил такие аккуратные вещи. Одевшись, я вышел в гостиную, чувствуя себя куда лучше, и устроился в глубоком кресле, а она принесла чай.
Елена Троянская, подумал я. Вот, значит, как она выглядела. А ведь кто-то готов был бы выложить миллион баксов и потратить тысячу лет, чтобы оказаться рядом с ней... но рядом с ней был я, который ровным счетом ничего для этого не сделал.
— Тебе получше, Джой?
— Немного.
— Хочешь поговорить? Хотя если нет желания, то можешь и молчать.
— Особенно нечего рассказывать. Мне здорово досталось.
— Сколько тебе лет, Джой?
Мне не хотелось вдаваться в подробности.
— Двадцать один, — коротко ответил я.
И снова у нее на лице промелькнуло то же самое странное выражение. Я радовался бинтам, закрывавшим мое лицо, потому что она не могла проверить, вру ли я или нет.
— А сколько вам лет? — спросил я и улыбнулся.
— Почти тридцать, Джой. Старовата, не так ли?
— Вовсе нет.
Она поднесла к губам чашку с чаем.
— Как это ты пересекся с Ренцо?
Воспоминания причинили мне боль.
— Вечером, — начал я рассказывать, — стемнело, какой-то мужчина попросил меня передать записку по адресу и дал мне пять баксов. Я согласился, а он сказал, что записка для мистера Ренцо и что я должен доставить ее в клуб «Убежище». Сначала охранник у входа не хотел меня пускать, а потом позвал другого, Джонни. Он и завел меня внутрь.
— Ну и?..
— И Ренцо стал давить на меня.
— Ты помнишь, что было в записке?
— Помню ли? Да я до смерти ее не забуду! И до смерти буду жить надеждой, что парень, который ее написал, выполнит то, что обещал. — И я добавил: — Какой-то Веттер грозится убить Ренцо.
В ее рассеянной улыбке проскользнула тень жестокости.
— Ему придется немало потрудиться, — сказала Хелен и замолчала, уставившись в ночную темноту за окном, а потом еле слышно, на одном выдохе, шепнула: — Такому парню я бы помогла.
— Что?
— Ничего, Джой. — Она расслабилась, и меня опять поразило ее мягкое обаяние. — Так что было дальше?
Мое сердце колотилось с такой силой, будто хотело проломить грудную клетку.
— Я... я слышал, как они говорили... что я должен показать им того человека.
— Ты?
Я кивнул, ощупывая припухшую челюсть.
Она лениво, как кошка, поднялась. Ее, видимо, трясло от ярости, но это было заметно лишь по выражению глаз. Тот же взгляд, который заставил Финни отпрыгнуть.
— Веттер... — задумчиво протянула она. — Мне доводилось слышать это имя.
— В записке еще говорилось о каком-то Кули, который мертв.
Она стояла ко мне спиной, и я увидел, как имя потрясло ее; мышцы плеч дернулись в невольной судороге. Она застыла на месте, напружинив ноги, и неподвижность ее тела нарушала лишь вздымающаяся грудь.
— Веттер... — повторила она. — Он был другом Кули.
— Вы знали Кули?
Плечи ее расслабились. Она взяла сигарету и прикурила, после чего с улыбкой повернулась, и я снова увидел ту красивую женщину, которая везла меня в своей машине.
— Да, — тихо ответила Хелен. — Я знала Кули.
— Вот оно как...
Я слышал ее голос, но разговаривала она явно не со мной, а с кем-то другим, воображаемым, и каждое слово ранило Хелен до глубины души, и глаза у нее увлажнились.
— Я очень хорошо знала Кули. Он был... замечательным. Высокий, широкоплечий, и руки его умели обнимать женщину... — Помолчав, она с силой затянулась сигаретой. — От его голоса хотелось и плакать и смеяться. Одновременно. Он был инженером. Очень одаренным. Он придумал, как зарабатывать в казино Ренцо, и сделал это. Он даже потешался над Ренцо и говорил, что с его шулерской рулеткой может справиться каждый, кто знает, как это делается.
В уголках ее глаз блестели слезы, но она не плакала. Наверно, ее удерживала гордость.
— Как-то вечером мы случайно познакомились. Я никогда не встречала такого человека... Все было чудесно, но мы и не собирались быть вместе. Я была одной из девиц... А Кули был обручен с девушкой... из очень достойной семьи города.
Ее лицо расплывалось в клубах сигаретного дыма; она стиснула сигарету в руке.
— Я любила его. — Резким движением она швырнула окурок на ковер и раздавила его ногой. — Я так надеялась, что он убьет его! Так надеялась!
Взгляд ее скользнул по полу, пока мы молча не уставились друг на друга. Сейчас в ее глазах снова светилось спокойствие, которое на какую-то долю мгновения сменилось любопытством.
— Вы не... вы не очень любите Ренцо, да? — спросил я.
— Насколько хорошо ты знаешь людей, Джой?
Я промолчал.
— Ты должен в них разбираться, не так ли? Ведь ты живешь не в этом шикарном квартале. Ты знаешь, что такое грязь и как в ней существуют люди. В какой-то мере тебе повезло. Ты уже все испробовал, и ты еще молод. Посмотри на меня, Джой. Ты видел прежде таких женщин, как я? Во мне нет ничего привлекательного. Я выгляжу на миллион долларов, но, по сути, и цента не стою. Меня может поманить кто угодно, я откликнусь на любой зов... Но я веду эту жизнь не потому, что мне так нравится... Это дело его рук. Ренцо. До встречи с ним у меня все было по-другому, все было просто прекрасно...
Конечно, какие-то девчонки могут подумать, что я достигла предела мечтаний. Но им никогда не доводилось заглядывать за кулисы... Они не знают, что мне приходится делать и с какими людьми общаться... Ведь другие и знать меня не хотят, а если знакомятся, то втайне, чтобы никто не узнал...
— Не говорите так, Хелен.
— Малыш, за десять лет я встретила только двух хороших людей. Первым был Кули. — Она улыбнулась мне, и выражение ненависти исчезло с ее лица. — Вторым ты. Ведь ты и не догадываешься, какая я...
— Я никогда раньше не встречал человека лучше вас.
— Скажи мне что-нибудь еще, — расплылась она в улыбке.
— Ну, вы красивая. Вы просто прекрасная. И очень добрая. А фигура у вас...
— Пожалуй, хватит, — рассмеялась она от души, и теперь она была искренней. — Допивай чай.
Я и забыл про чай. Я осушил чашку одним глотком, и у меня засвербила ссадина на внутренней стороне щеки.
— Хелен... Мне нужно домой. Если мистер Ренцо узнает, он жутко разозлится.
— Меня он не тронет, Джой.
Я только хмыкнул.
— И тебя тоже. У меня есть лишняя постель. Забирайся туда. Мы достаточно поболтали для одного вечера...
Телефон стоял в гостиной, и я тихонько снял трубку. Набрав номер, я подождал ответа, еле слышно поздоровался и попросил позвать Ника.
Через минуту я услышал его хриплый голос.
— Да?
— Ник, это Джой.
— Куда ты запропастился? Я обыскал все свалки. Ну и накрутит тебе хвост Гордон, если не появишься. Двое остальных ребят тоже...
— Заткнись и слушай. Я попал в переплет.
— Кончай трепаться. Гордон говорил...
— Я не про то, кретин. Утром ты видел кого-нибудь у дома?
Я едва ли не слышал, как он шевелит извилинами. Наконец Ник сказал:
— На другой стороне улицы стояла машина. И вроде в ней кто-то сидел. — И он продолжал: — Да, да, погоди-ка. Кто-то утром заходил к старухе потрепаться. Они думали, я еще сплю. Кажется, упоминали твое имя.
— Послушай, друг...
— Что случилось, приятель?
— Пока не могу сказать. Просто передай Гордону, что я заболел, или придумай что-нибудь. Хорошо?
— Ладно, скажу, что тебя забрали в кутузку. Болезнями он сыт по горло. Не поверит, да и работаешь ты недавно, болеть рано...
— Говори, что хочешь. Предупреди только. Я позвоню вечером. — Я положил трубку и повернулся. Оказывается, двигался я и говорил не так тихо, как мне казалось. В дверях спальни стояла Хелен, обаятельная золотоволосая женщина, яркий утренний цветок на темном стебле, готовый раскрыть свои лепестки навстречу солнцу.
— Что случилось, Джой?
Не имело никакого смысла скрывать от нее.
— Кто-то следит за моим домом. Утром меня искали.
— Ты боишься, Джой?
— Еще бы не бояться! Мне совершенно не хочется оказаться на свалке с переломанной шеей. Этот тип Ренцо... он же чокнутый. Стоит ему слететь с катушек, и он вытворяет черт-те что...
— Знаю, — тихо промолвила Хелен, невольно поднеся руку ко рту. — Идем завтракать.
Капитан и в самом деле был более чем рад. Ее появление в дверном проеме было для меня отличным началом дня; он даже чуть не предложил мне сигару. Табличка на столе гласила, что его зовут Джерот, и, если уж мне довелось бы общаться с копом, я бы предпочел именно такого. Ему было под сорок, фигура как у призового борца, и я бы не хотел оказаться на месте того, кто попытался бы сунуть ему взятку.
Капитану потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Не каждый день к нему в кабинет вплывала величественная блондинка в темно-зеленом габардиновом костюме, со столь выразительными формами. Успокоившись, он бросил беглый взгляд на меня и с таким видом, словно заранее все знал, спросил:
— Чем могу быть полезен?
Хелен удивила его.
— Я хотела бы получить сведения об одном человеке, — напрямую сказала она. — Его имя Веттер.
Морщинка между бровей капитана поползла чуть ли не до корней волос.
— Зачем?
Она удивила его еще больше:
— Он пообещал убить Марка Ренцо.
Интересно было наблюдать за сменой эмоций на его лице — напряжение, внимание, и, наконец, на губах его зазмеилась ехидная улыбка.
— Леди, вы хоть понимаете, о чем ведете речь?
— Думаю, что да.
— Ах, вы думаете?
— Посмотрите на меня, — сказала она. Капитан Джерот встретился с ней взглядом, прищурился и больше не отводил от нее глаз. — Что вы видите, капитан?
— Человека, который ведет розыск. И вы знаете ответы на все вопросы, не так ли?
— На все, капитан. И вопросы тоже знаю.
Оба забыли про меня. Я просто стал предметом меблировки, на который не больно-то обращали внимание, чему я был только рад.
— Что вы думаете о Ренцо, капитан?
— От него несет дерьмом. Он действует за пределами города, где у нашей полиции нет прав, а полиция округа у него в кармане. Думаю, кое-кто из моих людей тоже у него на содержании. Не уверен, но предполагаю, что так оно и есть. За ним числятся делишки в двух штатах, но тут он пока чист. Хотя я бы с удовольствием навесил на него парочку дел, доказательств у меня нет, но за ними явно стоит он. В этом я не сомневаюсь... но если начну расследование, хлопот не оберусь.
Хелен кивнула.
— Не важно. Могу добавить еще кое-что. Вы знаете, что случилось с Джеком Кули?
Джерот помрачнел.
— Я знаю лишь, что меня полоскали в газетах, да и от прокурора штата досталось.
— Я не это имела в виду.
Капитан устало растер лицо руками и снова взглянул на нас.
— Его машина была найдена вся в пулевых пробоинах. В ней было столько крови, что не подлежало сомнению: ее пассажир после такой кровопотери выжить никак не мог. Но тело мы так и не нашли.
— Вы в курсе дела, почему его убили?
— Кто знает? До меня доходили кое-какие слухи, и я могу только предполагать. Говорят, он схлестнулся с Ренцо. Есть некая информация, что он якобы занимался транспортировкой наркотиков. Деньги у него всегда водились в избытке, хотя непонятно было, откуда они поступали.
— Даже если это так и было, капитан, но коль скоро произошло убийство и за ним стоит Ренцо, вы ведь были бы только рады, если бы преступник получил по заслугам.
В светло-голубых глазах Джерота блеснула искорка, от которой стало как-то не по себе.
— Так или иначе... вы должны понимать, о чем идет речь.
— Все может случиться. Так кто такой Веттер?
Он откинулся на спинку кресла и, сложив руки за головой, потянулся.
— Я мог бы показать вам кучу документов, имеющих отношение к этому парню. Копии полученных нами заявлений и телеграмм в адрес полиции в других городах. Все это я могу выложить перед вами, но не в состоянии вытащить из рукава его изображение с тюремным номером на нем. Похоже, что все, кто пытался найти его или кто встречался с ним, — все они мертвы.
Я не узнал собственного голоса:
— Мертвы?
Джерот расплел пальцы и положил руки ладонями на стол.
— Этот тип — наемный убийца. Насколько я знаю, он повсюду числится в списке разыскиваемых преступников. Ходят слухи, что именно он пришил Тони Бриггса в Чикаго. Когда Берди Каллен собрался запеть перед большим жюри присяжных, кто-то выложил пятьдесят кусков, чтобы заткнуть ему рот. И Веттер получил от синдиката этот заказ. Веттеру было выплачено еще десять тысяч, чтобы убрать первого заказчика, так что иметь с ним дело очень и очень небезопасно.
— Но пока вы знаете только имя, капитан?
— Не совсем. Мы знаем еще кое-какие подробности, но не имеем права распространяться. И вы, конечно, нас понимаете?
— Конечно. Но тем не менее я заинтересована...
— Он — крутой парень. Берется за дела, которые никому не под силу, и проворачивает их. Он — профессиональный снайпер, но не для добрых дел. И пока на его услуги будет спрос, он будет продавать свои услуги.
Хелен неповторимым движением профессиональной танцовщицы положила ногу на ногу.
— Предположим, капитан, что этот Веттер был другом Джека Кули и пришел в ярость, узнав про убийство друга, и теперь хочет как-то посчитаться.
— Продолжайте, — сказал Джерот.
— И что бы вы предприняли, капитан, в таком случае?
Он криво усмехнулся.
— Скорее всего, ничего. — Джерот снова откинулся на спинку кресла. — Ничего... пока что-то не произойдет.
— То есть одним ударом двух зайцев, капитан? Пусть Веттер доберется до Ренцо... а потом вы накроете Веттера?
— Газетчикам это понравится, — пробормотал он.
— Без сомнения. — Хелен шевельнулась, собираясь подняться. Я тоже вскочил и только тут понял, насколько проницателен был капитан. Он даже не посмотрел на Хелен. Его голубые глаза уставились на меня, и он совершенно спокойно осмотрел меня с головы до пят.
— Откуда ты взялся, парень? — спросил он.
За меня ответила Хелен:
— Веттер дал ему записку с предупреждением и попросил, чтобы он доставил ее Ренцо.
Джерот лишь молча улыбнулся, давая понять, что теперь-то он представляет себе всю картину в целом: он видел нас в лицо, он знал, кто такая Хелен и чем она занимается. И безошибочно решил узнать все про меня. Ему это было под силу. Он — классический коп. И сомневаться тут не приходилось.
Мы задержались на ступенях здания, и заходившие в него копы окидывали Хелен точно такими же взглядами, какими на нее смотрел любой мужчина на улице. Словом, оценивали ее по достоинству. И мне было приятно просто стоять рядом с ней.
— Он толковый коп, — сказал я.
— Слишком толковый. Умнее многих. — На ее лице мелькнуло нетерпение. — Он говорил кое о чем...
— О куче копий? — предположил я.
Я заставил ее улыбнуться. Она не опустила и не отвела глаза. Просто повернула голову.
— Он?
— А ты не так сообразителен, как я думал. Тебе стоило бы приложить ухо к земле и прислушаться. И ты бы кое-что услышал о Веттере. Он уплатил за работу. Она стоила всего пятерку. Но он должен убедиться, что записка доставлена по адресу. Значит, он найдет парнишку, и тот увидит его в лицо. Как только Веттер выйдет на него, мы его и накроем. Впрочем, знаешь что, Джонни? С Веттером я торопиться не буду. Когда копы сядут ему на хвост, они жутко обрадуются, но ровно ничего не станут делать. Они будут только рады увидеть труп Веттера. И пойдут слухи, понял? Мол, каким бы Веттер ни был крутым, но и он нарвался, так что не стоит больше и пробовать. Понял, Джонни?
— Ясно, босс. Усек. Вы сами будете им заниматься?
— Именно сам, парень. Именно сам. Как говорит Хелен, у меня страсть все делать своими руками, чем я и хочу заняться. Веттер — для меня. Хорошо, чтобы он был действительно крутым, увертливым и сразу же схватился бы за пистолет, когда мы его накроем.
Голос у него был размеренным, как у отца семейства, который сообщает, что он сделает то-то и то-то, и все знают; что так оно и будет. Должно быть, Джонни смотрел на Ренцо с ребячливым почтением, в котором было место и страху и уважению. Я понял это по его голосу, когда он сказал:
— Так и будет, босс. Это ваш город, сверху донизу и со всеми потрохами.
— Город принадлежит мне, Джонни. Никогда этого не забывай. Ну-ка, встряхни мальчишку!
На этот раз я ощутил жгучую боль. Он удара у меня все вдруг прояснилось перед глазами, но рот опять наполнился кровью, и я подавился рыданиями.
— Как он выглядел, парень?
Ренцо сделал шаг вперед и, схватив меня за воротник куртки, швырнул на пол.
— Тебе задан вопрос. Как он выглядел?
— Он был... большой, — начал я. Горло снова перехватила спазма.
Мне захотелось врезать Ренцо по башке чем-нибудь тяжелым.
— Что это значит?
— Как вы. Больше шести футов. Высокий.
Ренцо скривил губы в презрительной ухмылке:
— Дальше. Какое у него лицо?
— Не знаю. Было темно. Я не разглядел его.
Он отшвырнул меня одним ударом. Пролетев через всю комнату, я врезался в стену, скорчился и сполз на пол. От боли у меня потекли слезы.
— Парень, не стоит врать Ренцо. Будь ты постарше, я бы тебя на кусочки разрезал, чтобы у тебя язык развязался. Такая работа не стоит пятерки. А теперь ты мне выложишь все, что я хочу знать, и, может, я тебя помилую.
— Я... я не знаю. Честное слово, я... если снова увижу его, то рассмотрю. — Боль вновь скрутила меня, и я подавился последними словами.
— И ты его узнаешь?
— Да.
— Как тебя зовут, парень? — спросил Джонни.
— Джой... Джой Бойл.
— Где ты живешь? — На этот раз вопрос задал Ренцо.
— На Гидни-стрит, — ответил я. — Номер три.
— Работаешь?
— У Гордона. Я... собираю.
— Что он говорит? — с отвращением переспросил Ренцо.
— Гордон — старьевщик, — за меня объяснил Джонни. — У него лавочка на Ривер-стрит. Мальчишка таскается с тележкой и собирает для него металлолом.
— Проверь, — велел Ренцо, — а потом займись им. Ты знаешь, что делать.
— Он никуда не денется, босс. Как только понадобится, будет под руками. Вы думаете, Веттер будет действовать, как вы сказали?
— А когда дела шли не так, как я говорю? Забирай его отсюда. И как следует внуши ему, что нам от него надо. Пусть отработает свою вшивую пятерку.
* * *
Боль иногда достигает такого предела, что перестаешь ее чувствовать. Кувыркнувшись в воздухе, я врезался ногами в забор и рухнул лицом вниз; на зубах заскрипело каменное крошево, забившее мне рот. Я лежал, то проваливаясь в забытье, то снова приходя в себя и ожидая возврата боли, которая заставляла меня издавать странные звуки. Желудок сжимался в позывах к рвоте, но у меня ни на что уже не было сил, и я просто лежал ничком, проклиная таких людей, как Ренцо, которые могут в этом городе спокойно делать все, что хотят.На меня упала тень, исчезла и вновь появилась. Я приготовился к новым мучениям, но чьи-то руки стали стирать грязь с моего лица, и нежный цветочный запах дал понять, что рядом со мной женщина, которая запричитала:
— Бедный мальчик, ах ты, мой бедный мальчик...
Открыв глаза, я посмотрел на нее. Это было — как сон наяву, ибо я увидел перед собой женщину, на которую хотелось смотреть не отрывая глаз. Она была поистине прекрасна, и от густых золотистых волос, падавших ей на спину, шло сияние. Ее звали Хелен Трои. Я хотел сказать «Привет, Хелен», но не мог выдавить ни слова.
Знал ли я ее? Конечно. Ее все знали. Она была самой яркой звездой в клубе Ренцо «Убежище». Вот уж никогда не думал, что моя голова будет покоиться на ее коленях...
На дорожке послышались шаги. Это подошел один из охранников, из тех, что стояли у ворот, и Хелен приказала:
— Помоги мне, Финни. С мальчиком что-то неладное.
Тот, кого она назвала Финни, заложил руки за спину и покачал головой.
— То же случится и с вами, если вы не оставите его в покое. Тут распоряжается босс.
Она напряглась, и ее пальцы вцепились мне в плечо. Меня пронзила боль, но я не обратил на это внимания.
— Ренцо? Свинья! — сказала она, будто сплюнула. Медленно повернув голову, она посмотрела на меня: — Это он тебя обработал, мальчик?
Я кивнул. На большее у меня не было сил.
— Финни, — велела она, — подгони мою машину. Я отвезу мальчишку к врачу.
— Хелен, говорю вам...
— А что, если я скажу копам... нет, не копам, а федеральным агентам, чем вы тут втайне приторговываете?
Я было подумал, что Финни ей врежет. Он уже развернулся, отведя руку, но остановился. Когда женщина так смотрит на тебя, не остается ничего иного, как только выполнить ее приказание.
— Я подгоню машину, — сдался он.
Она помогла мне подняться на ноги, но мне пришлось опереться на нее, чтобы сохранить равновесие. Она была почти такого же роста, как и я. Но сейчас она была сильнее меня. Ей, видимо, не раз доводилось видеть такие изуродованные физиономии, так что она улыбнулась мне, а я попытался улыбнуться ей в ответ, и мы двинулись по дорожке.
* * *
Доктору объяснили, что я стал жертвой нападения, и он сделал все, что полагается. Наложил швы, заклеил их пластырем, посоветовал недельку отдохнуть и прийти к нему на прием. Увидев себя в зеркале, я передернулся и отвернулся. При каждом движении меня пронизывало болью с головы до пят, вспоминая Ренцо, я мечтал, что когда-нибудь кто-нибудь убьет его. И надеялся, что это произойдет в моем присутствии и что умирать он будет долго, мучительно долго.Хелен дотащила меня до машины, захлопнула дверцу и села за руль. Я сообщил ей, где живу, и она подвезла меня к дому. На тротуарах валялось содержимое мусорных баков, в воздухе стояло густое зловоние.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Здесь?
— Приехали, — коротко сказал я. — Спасибо вам за все.
И тут она увидела вывеску на дверях.
— «Меблированные комнаты», — прочитала она. — Твоя семья живет тут?
— У меня нет семьи. Я живу один. В меблированных комнатах.
Она закусила губу, блеснув белыми ровными зубами.
— Я не могу оставить тебя здесь. Кто-то должен ухаживать за тобой.
— Леди, я...
— Спокойнее, малыш. Как, ты говоришь, тебя зовут?
— Джой.
— О'кей, Джой. Давай-ка уж я покомандую. Я не такая уж и хорошая, но порой мне удается совершать благородные поступки.
— Послушайте, леди...
— Хелен.
— Вы — самый прекрасный человек, которого я встречал в жизни.
Я говорил, что она была прекрасна. Если она и была распутной женщиной, то все равно от ее красоты слепило в глазах. Какая она была красавица! Она напоминала тех женщин, которые величественно появляются на сцене, и ты можешь только глазеть на них, понимая, что на такой женщине нельзя ни жениться, ни привести в дом и познакомить с близкими. Вот такой красотой она и обладала. Но на пару бесконечно длинных секунд в ней вроде проступило какое-то совершенно иное обаяние, простота, что ли, и она улыбнулась мне.
— Джой... — в ее хрипловатом голосе проскользнули теплые нотки, — твои слова и то, как ты их мне сказал, — самое прекрасное, что мне доводилось слышать в жизни...
Разбитые губы так болели, что я даже не мог улыбнуться ей в ответ, а лишь просто взглянул на нее. И вдруг у нее изменилось выражение лица. Хелен удивленно и с каким-то странным любопытством уставилась на меня. Она склонилась ко мне, и я снова почувствовал запах цветов — и тут случилось невероятное! Она легким поцелуем коснулась моих губ и, отпрянув, стала разглядывать меня так, словно хотела что-то понять.
— Ты — милый мальчик, Джой.
Переключив скорость, она отъехала от обочины дороги. Схватившись за ручку дверцы, я попытался приподняться.
— Послушайте, мне нужно уходить.
— Я не могу тебя тут оставить.
— Но куда же...
— К себе. Черт побери, ты пострадал из-за Ренцо! В какой-то мере ответственность лежит и на мне.
— Да ничего подобного. Вы всего лишь работаете на него.
— Не важно. Ты не можешь тут оставаться.
— У вас будут неприятности, Хелен.
Повернувшись ко мне, она сверкнула белозубой улыбкой.
— У меня вечно неприятности.
— Но не с ним.
— С этим-то типом я справлюсь.
Должно быть, она почувствовала, как меня передернуло.
— Ты бы удивился, узнав, как я справляюсь с этим толстым слизняком, — сказала она. И еле слышно, уже не для меня, добавила: — Иногда.
Гостиная, в которую я попал, напоминала цветочный сад, в котором она была самым красивым цветком. Хелен располагалась на верхнем этаже многоквартирного дома-отеля в самой престижной части города, где на крышах домов благоухали сады, откуда можно было любоваться городом и перемигиваться с его огоньками.
Она заставила меня сбросить всю одежду, и, пока я нежился в ванне с пенящимся шампунем, она принесла мне все чистое, правда на размер больше, но я уж и забыл, когда носил такие аккуратные вещи. Одевшись, я вышел в гостиную, чувствуя себя куда лучше, и устроился в глубоком кресле, а она принесла чай.
Елена Троянская, подумал я. Вот, значит, как она выглядела. А ведь кто-то готов был бы выложить миллион баксов и потратить тысячу лет, чтобы оказаться рядом с ней... но рядом с ней был я, который ровным счетом ничего для этого не сделал.
— Тебе получше, Джой?
— Немного.
— Хочешь поговорить? Хотя если нет желания, то можешь и молчать.
— Особенно нечего рассказывать. Мне здорово досталось.
— Сколько тебе лет, Джой?
Мне не хотелось вдаваться в подробности.
— Двадцать один, — коротко ответил я.
И снова у нее на лице промелькнуло то же самое странное выражение. Я радовался бинтам, закрывавшим мое лицо, потому что она не могла проверить, вру ли я или нет.
— А сколько вам лет? — спросил я и улыбнулся.
— Почти тридцать, Джой. Старовата, не так ли?
— Вовсе нет.
Она поднесла к губам чашку с чаем.
— Как это ты пересекся с Ренцо?
Воспоминания причинили мне боль.
— Вечером, — начал я рассказывать, — стемнело, какой-то мужчина попросил меня передать записку по адресу и дал мне пять баксов. Я согласился, а он сказал, что записка для мистера Ренцо и что я должен доставить ее в клуб «Убежище». Сначала охранник у входа не хотел меня пускать, а потом позвал другого, Джонни. Он и завел меня внутрь.
— Ну и?..
— И Ренцо стал давить на меня.
— Ты помнишь, что было в записке?
— Помню ли? Да я до смерти ее не забуду! И до смерти буду жить надеждой, что парень, который ее написал, выполнит то, что обещал. — И я добавил: — Какой-то Веттер грозится убить Ренцо.
В ее рассеянной улыбке проскользнула тень жестокости.
— Ему придется немало потрудиться, — сказала Хелен и замолчала, уставившись в ночную темноту за окном, а потом еле слышно, на одном выдохе, шепнула: — Такому парню я бы помогла.
— Что?
— Ничего, Джой. — Она расслабилась, и меня опять поразило ее мягкое обаяние. — Так что было дальше?
Мое сердце колотилось с такой силой, будто хотело проломить грудную клетку.
— Я... я слышал, как они говорили... что я должен показать им того человека.
— Ты?
Я кивнул, ощупывая припухшую челюсть.
Она лениво, как кошка, поднялась. Ее, видимо, трясло от ярости, но это было заметно лишь по выражению глаз. Тот же взгляд, который заставил Финни отпрыгнуть.
— Веттер... — задумчиво протянула она. — Мне доводилось слышать это имя.
— В записке еще говорилось о каком-то Кули, который мертв.
Она стояла ко мне спиной, и я увидел, как имя потрясло ее; мышцы плеч дернулись в невольной судороге. Она застыла на месте, напружинив ноги, и неподвижность ее тела нарушала лишь вздымающаяся грудь.
— Веттер... — повторила она. — Он был другом Кули.
— Вы знали Кули?
Плечи ее расслабились. Она взяла сигарету и прикурила, после чего с улыбкой повернулась, и я снова увидел ту красивую женщину, которая везла меня в своей машине.
— Да, — тихо ответила Хелен. — Я знала Кули.
— Вот оно как...
Я слышал ее голос, но разговаривала она явно не со мной, а с кем-то другим, воображаемым, и каждое слово ранило Хелен до глубины души, и глаза у нее увлажнились.
— Я очень хорошо знала Кули. Он был... замечательным. Высокий, широкоплечий, и руки его умели обнимать женщину... — Помолчав, она с силой затянулась сигаретой. — От его голоса хотелось и плакать и смеяться. Одновременно. Он был инженером. Очень одаренным. Он придумал, как зарабатывать в казино Ренцо, и сделал это. Он даже потешался над Ренцо и говорил, что с его шулерской рулеткой может справиться каждый, кто знает, как это делается.
В уголках ее глаз блестели слезы, но она не плакала. Наверно, ее удерживала гордость.
— Как-то вечером мы случайно познакомились. Я никогда не встречала такого человека... Все было чудесно, но мы и не собирались быть вместе. Я была одной из девиц... А Кули был обручен с девушкой... из очень достойной семьи города.
Ее лицо расплывалось в клубах сигаретного дыма; она стиснула сигарету в руке.
— Я любила его. — Резким движением она швырнула окурок на ковер и раздавила его ногой. — Я так надеялась, что он убьет его! Так надеялась!
Взгляд ее скользнул по полу, пока мы молча не уставились друг на друга. Сейчас в ее глазах снова светилось спокойствие, которое на какую-то долю мгновения сменилось любопытством.
— Вы не... вы не очень любите Ренцо, да? — спросил я.
— Насколько хорошо ты знаешь людей, Джой?
Я промолчал.
— Ты должен в них разбираться, не так ли? Ведь ты живешь не в этом шикарном квартале. Ты знаешь, что такое грязь и как в ней существуют люди. В какой-то мере тебе повезло. Ты уже все испробовал, и ты еще молод. Посмотри на меня, Джой. Ты видел прежде таких женщин, как я? Во мне нет ничего привлекательного. Я выгляжу на миллион долларов, но, по сути, и цента не стою. Меня может поманить кто угодно, я откликнусь на любой зов... Но я веду эту жизнь не потому, что мне так нравится... Это дело его рук. Ренцо. До встречи с ним у меня все было по-другому, все было просто прекрасно...
Конечно, какие-то девчонки могут подумать, что я достигла предела мечтаний. Но им никогда не доводилось заглядывать за кулисы... Они не знают, что мне приходится делать и с какими людьми общаться... Ведь другие и знать меня не хотят, а если знакомятся, то втайне, чтобы никто не узнал...
— Не говорите так, Хелен.
— Малыш, за десять лет я встретила только двух хороших людей. Первым был Кули. — Она улыбнулась мне, и выражение ненависти исчезло с ее лица. — Вторым ты. Ведь ты и не догадываешься, какая я...
— Я никогда раньше не встречал человека лучше вас.
— Скажи мне что-нибудь еще, — расплылась она в улыбке.
— Ну, вы красивая. Вы просто прекрасная. И очень добрая. А фигура у вас...
— Пожалуй, хватит, — рассмеялась она от души, и теперь она была искренней. — Допивай чай.
Я и забыл про чай. Я осушил чашку одним глотком, и у меня засвербила ссадина на внутренней стороне щеки.
— Хелен... Мне нужно домой. Если мистер Ренцо узнает, он жутко разозлится.
— Меня он не тронет, Джой.
Я только хмыкнул.
— И тебя тоже. У меня есть лишняя постель. Забирайся туда. Мы достаточно поболтали для одного вечера...
* * *
Проснулся я раньше ее. У меня мучительно болела спина, и толком выспаться так и не удалось. Стоило мне опустить голову на подушку, как в висках начинала пульсировать кровь. На часах рядом с кроватью было двадцать минут восьмого. Я откинул одеяло и оделся.Телефон стоял в гостиной, и я тихонько снял трубку. Набрав номер, я подождал ответа, еле слышно поздоровался и попросил позвать Ника.
Через минуту я услышал его хриплый голос.
— Да?
— Ник, это Джой.
— Куда ты запропастился? Я обыскал все свалки. Ну и накрутит тебе хвост Гордон, если не появишься. Двое остальных ребят тоже...
— Заткнись и слушай. Я попал в переплет.
— Кончай трепаться. Гордон говорил...
— Я не про то, кретин. Утром ты видел кого-нибудь у дома?
Я едва ли не слышал, как он шевелит извилинами. Наконец Ник сказал:
— На другой стороне улицы стояла машина. И вроде в ней кто-то сидел. — И он продолжал: — Да, да, погоди-ка. Кто-то утром заходил к старухе потрепаться. Они думали, я еще сплю. Кажется, упоминали твое имя.
— Послушай, друг...
— Что случилось, приятель?
— Пока не могу сказать. Просто передай Гордону, что я заболел, или придумай что-нибудь. Хорошо?
— Ладно, скажу, что тебя забрали в кутузку. Болезнями он сыт по горло. Не поверит, да и работаешь ты недавно, болеть рано...
— Говори, что хочешь. Предупреди только. Я позвоню вечером. — Я положил трубку и повернулся. Оказывается, двигался я и говорил не так тихо, как мне казалось. В дверях спальни стояла Хелен, обаятельная золотоволосая женщина, яркий утренний цветок на темном стебле, готовый раскрыть свои лепестки навстречу солнцу.
— Что случилось, Джой?
Не имело никакого смысла скрывать от нее.
— Кто-то следит за моим домом. Утром меня искали.
— Ты боишься, Джой?
— Еще бы не бояться! Мне совершенно не хочется оказаться на свалке с переломанной шеей. Этот тип Ренцо... он же чокнутый. Стоит ему слететь с катушек, и он вытворяет черт-те что...
— Знаю, — тихо промолвила Хелен, невольно поднеся руку ко рту. — Идем завтракать.
* * *
Этим же утром нам удалось узнать, кто такой Веттер. Точнее, выяснила это Хелен. Она не стала ходить вокруг да около и заниматься осторожными расспросами. Что она вытворила, трудно даже представить себе! Поехав вместе со мной в город, она запарковала машину, пересела на такси, и мы добрались до массивного краснокирпичного здания, которое ничем не отличалось от подобных ему по всей стране. У двери была вывеска: «Участок № 4», и коп в дежурке сказал, что капитан будет более чем рад встретиться с нами.Капитан и в самом деле был более чем рад. Ее появление в дверном проеме было для меня отличным началом дня; он даже чуть не предложил мне сигару. Табличка на столе гласила, что его зовут Джерот, и, если уж мне довелось бы общаться с копом, я бы предпочел именно такого. Ему было под сорок, фигура как у призового борца, и я бы не хотел оказаться на месте того, кто попытался бы сунуть ему взятку.
Капитану потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Не каждый день к нему в кабинет вплывала величественная блондинка в темно-зеленом габардиновом костюме, со столь выразительными формами. Успокоившись, он бросил беглый взгляд на меня и с таким видом, словно заранее все знал, спросил:
— Чем могу быть полезен?
Хелен удивила его.
— Я хотела бы получить сведения об одном человеке, — напрямую сказала она. — Его имя Веттер.
Морщинка между бровей капитана поползла чуть ли не до корней волос.
— Зачем?
Она удивила его еще больше:
— Он пообещал убить Марка Ренцо.
Интересно было наблюдать за сменой эмоций на его лице — напряжение, внимание, и, наконец, на губах его зазмеилась ехидная улыбка.
— Леди, вы хоть понимаете, о чем ведете речь?
— Думаю, что да.
— Ах, вы думаете?
— Посмотрите на меня, — сказала она. Капитан Джерот встретился с ней взглядом, прищурился и больше не отводил от нее глаз. — Что вы видите, капитан?
— Человека, который ведет розыск. И вы знаете ответы на все вопросы, не так ли?
— На все, капитан. И вопросы тоже знаю.
Оба забыли про меня. Я просто стал предметом меблировки, на который не больно-то обращали внимание, чему я был только рад.
— Что вы думаете о Ренцо, капитан?
— От него несет дерьмом. Он действует за пределами города, где у нашей полиции нет прав, а полиция округа у него в кармане. Думаю, кое-кто из моих людей тоже у него на содержании. Не уверен, но предполагаю, что так оно и есть. За ним числятся делишки в двух штатах, но тут он пока чист. Хотя я бы с удовольствием навесил на него парочку дел, доказательств у меня нет, но за ними явно стоит он. В этом я не сомневаюсь... но если начну расследование, хлопот не оберусь.
Хелен кивнула.
— Не важно. Могу добавить еще кое-что. Вы знаете, что случилось с Джеком Кули?
Джерот помрачнел.
— Я знаю лишь, что меня полоскали в газетах, да и от прокурора штата досталось.
— Я не это имела в виду.
Капитан устало растер лицо руками и снова взглянул на нас.
— Его машина была найдена вся в пулевых пробоинах. В ней было столько крови, что не подлежало сомнению: ее пассажир после такой кровопотери выжить никак не мог. Но тело мы так и не нашли.
— Вы в курсе дела, почему его убили?
— Кто знает? До меня доходили кое-какие слухи, и я могу только предполагать. Говорят, он схлестнулся с Ренцо. Есть некая информация, что он якобы занимался транспортировкой наркотиков. Деньги у него всегда водились в избытке, хотя непонятно было, откуда они поступали.
— Даже если это так и было, капитан, но коль скоро произошло убийство и за ним стоит Ренцо, вы ведь были бы только рады, если бы преступник получил по заслугам.
В светло-голубых глазах Джерота блеснула искорка, от которой стало как-то не по себе.
— Так или иначе... вы должны понимать, о чем идет речь.
— Все может случиться. Так кто такой Веттер?
Он откинулся на спинку кресла и, сложив руки за головой, потянулся.
— Я мог бы показать вам кучу документов, имеющих отношение к этому парню. Копии полученных нами заявлений и телеграмм в адрес полиции в других городах. Все это я могу выложить перед вами, но не в состоянии вытащить из рукава его изображение с тюремным номером на нем. Похоже, что все, кто пытался найти его или кто встречался с ним, — все они мертвы.
Я не узнал собственного голоса:
— Мертвы?
Джерот расплел пальцы и положил руки ладонями на стол.
— Этот тип — наемный убийца. Насколько я знаю, он повсюду числится в списке разыскиваемых преступников. Ходят слухи, что именно он пришил Тони Бриггса в Чикаго. Когда Берди Каллен собрался запеть перед большим жюри присяжных, кто-то выложил пятьдесят кусков, чтобы заткнуть ему рот. И Веттер получил от синдиката этот заказ. Веттеру было выплачено еще десять тысяч, чтобы убрать первого заказчика, так что иметь с ним дело очень и очень небезопасно.
— Но пока вы знаете только имя, капитан?
— Не совсем. Мы знаем еще кое-какие подробности, но не имеем права распространяться. И вы, конечно, нас понимаете?
— Конечно. Но тем не менее я заинтересована...
— Он — крутой парень. Берется за дела, которые никому не под силу, и проворачивает их. Он — профессиональный снайпер, но не для добрых дел. И пока на его услуги будет спрос, он будет продавать свои услуги.
Хелен неповторимым движением профессиональной танцовщицы положила ногу на ногу.
— Предположим, капитан, что этот Веттер был другом Джека Кули и пришел в ярость, узнав про убийство друга, и теперь хочет как-то посчитаться.
— Продолжайте, — сказал Джерот.
— И что бы вы предприняли, капитан, в таком случае?
Он криво усмехнулся.
— Скорее всего, ничего. — Джерот снова откинулся на спинку кресла. — Ничего... пока что-то не произойдет.
— То есть одним ударом двух зайцев, капитан? Пусть Веттер доберется до Ренцо... а потом вы накроете Веттера?
— Газетчикам это понравится, — пробормотал он.
— Без сомнения. — Хелен шевельнулась, собираясь подняться. Я тоже вскочил и только тут понял, насколько проницателен был капитан. Он даже не посмотрел на Хелен. Его голубые глаза уставились на меня, и он совершенно спокойно осмотрел меня с головы до пят.
— Откуда ты взялся, парень? — спросил он.
За меня ответила Хелен:
— Веттер дал ему записку с предупреждением и попросил, чтобы он доставил ее Ренцо.
Джерот лишь молча улыбнулся, давая понять, что теперь-то он представляет себе всю картину в целом: он видел нас в лицо, он знал, кто такая Хелен и чем она занимается. И безошибочно решил узнать все про меня. Ему это было под силу. Он — классический коп. И сомневаться тут не приходилось.
Мы задержались на ступенях здания, и заходившие в него копы окидывали Хелен точно такими же взглядами, какими на нее смотрел любой мужчина на улице. Словом, оценивали ее по достоинству. И мне было приятно просто стоять рядом с ней.
— Он толковый коп, — сказал я.
— Слишком толковый. Умнее многих. — На ее лице мелькнуло нетерпение. — Он говорил кое о чем...
— О куче копий? — предположил я.
Я заставил ее улыбнуться. Она не опустила и не отвела глаза. Просто повернула голову.