— Конечно, не похож, с расквашенным-то лицом. Это его Хищник отделал.
   — Он поплатится за это, — прорычал Амендс.
   — Уже поплатился.
   Амендс кивнул и поманил кого-то пальцем.
   — Черити, подправь-ка мальчику лицо.
   Уилл обернулся, ножки стула проскрипели по деревянному полу. Стройная эльфийка, немногим выше его, — девчонка с золотистыми волосами и глазами цвета морской волны — поднялась со стула и робко подошла к столу. На секунду встретилась с ним взглядом и тут же отвела взор. Зрачков у воркэльфов не бывает, трудно сказать, куда они смотрят. Она все же подошла к нему и провела левой рукой по правой стороне лица.
   Он не видел, что она делает, тем более что глаз его почти заплыл. Лишь чувствовал прикосновение. Тепло ее руки перешло в щеку, стало щекотно, и он улыбнулся. Улыбаться было не больно, а тут и правый его глаз открылся.
   Уилл взглянул на Черити и увидел, как гримаса боли исказила ее черты.
   — Что? Я вроде ничего не делал. Что случилось?
   Она покачала головой:
   — Ничего.
   Ворон сжал его руку.
   — Для того чтобы излечить тебя, она воспользовалась магией, а это даром не проходит. Чтобы ты был здоров, она перенесла твою боль на себя.
   Уилл заморгал:
   — Но зачем? Черити ему улыбнулась:
   — В благодарность за то, что ты сделаешь.
   — А что я сделаю? — Он исподлобья посмотрел на Ворона. — Что она хочет этим сказать?
   Тот покачал головой:
   — Об этом еще рано говорить, Уилл. Доедай-ка похлебку, а потом подумаем о ночлеге. Спасибо тебе, Черити.
   Уилл посмотрел ей вслед:
   — А может, она и ногу мне вылечит?
   — А, тебе убежать захотелось? — невесело рассмеялся Резолют. — Завтра будешь сидеть в седле.
   Амендс вскинул голову:
   — А вы разве не сегодня вечером уезжаете?
   Резолют уставился в свою кружку.
   — За один вечер и так много сделали.
   — Но это же важно. Если вы его сегодня туда не возьмете…
   Ворон поднял руку, чтобы прекратить спор.
   — Милый Амендс, извините нас. Резолют, видно, не хочет меня обидеть, но старые кости просят отдыха. Вот с утра я буду готов.
   Рыжеволосый воркэльф покраснел до кончиков заостренных ушей.
   — Простите меня, Ворон Кедина. Я не хотел вас обидеть, просто…
   — Да не волнуйтесь, Амендс, — хохотнул Ворон. — Я поклялся дожить до освобождения Воркеллина. Вы должны радоваться. Ведь это означает, что событие это не за горами.
   — Если люди не помешают исполнить наш долг. — Резолют энергично покачал головой, и при этом движении струйка воды с его белой шевелюры пролилась на лоб и поползла дальше, на шею. — Теперь оставь нас одних или сделай доброе дело: распорядись, чтобы нам в дорогу приготовили сухари и сушеное мясо.
   Амендс кивнул:
   — Конечно, конечно. Вы когда выезжаете? На рассвете? В полдень?
   Ворон пожал плечами:
   — На рассвете, если дождь прекратится. В полдень, если все еще будет идти. Никому не хочется долго ехать в холодную и мокрую погоду.
   — Да, разумеется. — Амендс постучал пальцем по губам. — Ризон, Сагасити, приготовьте им продукты да поищите какую-нибудь одежду для… молодого человека.
   Два воркэльфа вышли из-за стола, надели кожаные плащи и растворились в ночи. Уилл удивился тому, что они так быстро пошли исполнять распоряжение Амендса, он не был похож на начальника. Как бы плохо Уилл ни относился к Хищнику, он был уверен, что легко одолеет Амендса.
   Так уж у них в Низине заведено. Кто сильнее, тот и правит. Хищнику положено быть во главе до тех пор, пока кто-то вроде Резолюта не придет и с ним не рассчитается. Вот и Маркус был самым главным, пока Азур Паук не обрел славу. С тех пор даже Паршивый Джек и Гарроу осмеливались бросать ему вызов. Сейчас у него никого не осталось, кроме меня.
   Амендс снова посмотрел на Уилла. Лицо его было непроницаемо.
   — Будем молиться, что это он. Да помогут вам боги в вашем путешествии. Удачи тебе, Уильям.
   Уилл поднял взгляд от похлебки, ложка застыла по дороге в рот.
   — Я не Уильям. — Он обвел всех троих взглядом и увидел, что они потрясены. — Я просто Уилл.
   Резолют поставил кружку и, вздернув бровь, посмотрел на мальчика.
   — Уилл? И все? Почему ты покраснел, мальчик?
   — Просто так. — Уилл нахмурился и опустил глаза в почти пустую миску. — Я — Уилл.
   — Ты, Уилл, настоящий упрямец, — непринужденно сказал Ворон. Уилл услышал в его голосе нотку дружелюбия. — Ты, кажется, забыл, что мы с Резолютом тебя спасли. Может, забыл, что доверил тебе Резолют? Так открой же нам свое имя.
   Уилл снова положил ложку в миску.
   — Вы будете смеяться. Ворон покачал головой:
   — Ни в коем случае. Уилл показал ложкой на Резолюта:
   — Он будет смеяться.
   — Лучше уж я буду смеяться, мальчик, чем выбью из тебя имя своим способом.
   По коже Уилла побежали мурашки.
   — Ну ладно. — Он сощурил глаза и повел ложкой, как кинжалом, — взад и вперед. — Меня зовут Уилберфорс.
   Резолют и Ворон сохранили непроницаемый вид, зато Амендс громко выдохнул.
   — Ну замечательно. Сомнений нет.
   Уилл, нахмурившись, посмотрел на Ворона.
   — Вы мне многого не говорите.
   — В пути у нас будет время ответить на твои вопросы.
   Уилл облизнул ложку и снова махнул ею.
   — По пути куда? Резолют фыркнул:
   — Это что же, имеет для тебя значение? По пути отсюда.
   — Может, я не хочу ехать.
   — Твои желания нас не интересуют. — Могучий воркэльф улыбнулся и прихлопнул ручищей собственный покрытый шрамами кулак. — Так ты едешь, Уилберфорс?
   Вмешался Ворон:
   — Расценивай это как приключение, Уилл. Вот кто-нибудь из твоих друзей был в горах? Мы поедем туда, встретимся с другом, а потом, когда захочешь, ты можешь вернуться сюда.
   — Не знаю.
   Уилл изо всех сил старался сохранить незаинтересованный вид, но голос его предательски зазвенел, и нервная улыбка тронула уголок рта. Он даже рукавом прикрылся, чтобы этого никто не заметил. Никто из тех, кого он знал, никогда не покидал пределов Ислина, может быть, кроме Маркуса, да и Маркус в горах никогда не был.
   Первое приключение Уилла Ловчилы?
    Я поеду на лошади?
   — На нескольких лошадях.
   Уилл кивнул и поскреб ложкой пустую миску. Ему припомнились рассказы о детях, которых похищали на улицах. С тех пор о них никто уже не слышал, но опасения, вызванные этими рассказами, быстро растаяли. Добрый голос Ворона, настойчивость Резолюта, тепло прижатого к груди бархатного кошелька — все вместе убеждало, что путешествие вряд ли будет безопасным, однако попутчиков ему опасаться не стоит.
   Поняв, что путешествие будет опасным (парнишка уловил это по многим признакам, не последним оказалось и то, что Резолют не сказал Амендсу о листе), он только обрадовался этому. Ведь он вырос в самом неблагополучном районе Ислина, так что страха у него не было.
   — Хорошо, — сказал Уилл. — Отправляемся в горы.

ГЛАВА 3

   Резолют и Ворон повели Уилла сначала вверх по лестнице, а потом по длинному коридору в отведенную им комнату. Мерный стук дождя по черепичной крыше не удивлял подростка, а вот то, что крыша эта не протекала, показалось ему необычным, как, впрочем, и размер комнаты. В ней стояли большая кровать, комод, маленький стол и несколько стульев. Когда Резолют сел, расшатанный стул жалобно заскрипел.
   Ворон повесил мокрую одежду на крючки и кивнул в сторону кровати.
   — Давай, Уилл. Снимай мокрую одежду и завернись пока в простыню, а то неровен час подхватишь кашель.
   Взращенный среди уличных мальчишек, Уилл стыдливостью не отличался. Мокрая одежда полетела по всей комнате, и он остался совершенно голым. В этот момент в дверь тихо постучали. Ворон откликнулся, и Уилл улыбнулся Черити, появившейся на пороге. Воркэльфийка покраснела и, отвернувшись, подала Ворону аккуратно сложенную одежду. Ворон поблагодарил ее и закрыл дверь.
   Затем кинул одежду на кровать.
   — Ну давай. Одевайся.
   Уилл, не выпуская из ладоней бархатный кошелек, недоуменно заморгал и поднял на них глаза.
   — Но ведь сейчас нужно ложиться спать.
   Резолют раздраженно фыркнул:
   — На сон особо не рассчитывай, мальчик. Одевайся.
   Ворон подошел к окну.
   — Похоже, налаживается.
   Сев на постель, Уилл натянул несколько длинные ему брюки.
   — Не пойму. Вы сказали Амендсу…
   Ворон потянулся.
   — Амендс нас еще не знает, Уилл. Он считает, что если у меня седые волосы, то мне давно пора в могилу. Пусть он и другие думают, что я мало на что способен.
   — Мы сказали Амендсу то, что было нужно, мой мальчик. — Воркэльф кинул Ворону плащ. — Сейчас всем уже известно, что мы тебя нашли и утром уезжаем. К рассвету здесь будет полно народу. Они захотят тебя увидеть. Большинство искренно желает тебе успеха. Меньшая часть этого ни в коем случае не хочет. А двое-трое предпочитают увидеть тебя мертвым.
   Ворон надел плащ.
   — Насчет последнего я не слишком уверен, Резолют.
   Воркэльф почесал шею большой, покрытой шрамами рукой.
   — Ты же знаешь, есть те, кто считает нас обоих дураками. Они думают, что мы можем разозлить противника, и хотят умилостивить ее, донеся на нас, а она за это вернет им Воркеллин.
   Уилл надел сухую шерстяную тунику.
   — О чем это вы толкуете?
   Верхняя губа воркэльфа хищно вздернулась.
   — Что ты знаешь о жизни, мальчик?
   — Много чего.
   — Выкладывай.
   Уилл на мгновение задумался и взглянул на Ворона. Тот одобрительно кивнул ему.
   — Ну… я знаю, что Август — это король, потому что много лет назад он разбил армию Кайтрин. Тогда он и нашел королеву Елену. Знаю, что у ворков нет дома, потому что Кайтрин вышвырнула их из Воркеллина. Знаю все об Азуре Пауке, о том, как он украл сердце королевы пиратов — Вионны. По правде сказать, о нем я знаю больше всего, потому что о Пауке сложены самые лучшие рассказы. И… еще я знаю, что кузнец с Саут-стрит ходит к жене булочника на Спарроу-роуд.
   Резолют поднял голову.
   — И это все, что ты знаешь? — Он взмахнул левым кулаком и ударил им в стену. Посыпалась штукатурка. — Невероятно, Ворон. Если он тот самый…
   — Успокойся, дружище. Ведь ни ты, ни я не знали, что Азур Паук был на Вруоне. — Ворон положил руку на плечо Резолюта и улыбнулся. — Если Уилл тот самый, нам нужно его научить.
   — Будь у меня вторая жизнь, и то не успел бы это сделать.
   — Не так уж все страшно, Резолют. — Ворон обратился к Уиллу: — Ты знаешь что-нибудь о сулланкири?
   Подросток вздрогнул.
   — О них все знают. Раньше все думали, что они герои, но это оказалось неправдой. Они хотели, чтобы король Август со своей армией завоевал весь мир, а он выгнал их, всех десятерых предателей. Они тут же отправились к Кайтрин и отдали ей свои души. Она научила их колдовству. Возглавляют их Норрингтоны, отец и сын, как и во время войны. Они там сейчас все, за исключением одного, того, кто их предал.
   Воркэльф кивнул:
   — Ты знаешь их имена?
   — Два имени слышал. Ганагрей, Нефри-кеш — он у них предводителем. — Уилл возмущенно фыркнул. — Предатель — его имя Хокинс, подговорил их покинуть Августа. Он их всех одурачил. Заманил на север, а потом встретил Кайтрин и струсил. Она же хотела его за такую работу вознаградить. Он сбежал, пытался оправдаться. Когда-то король Август называл его своим другом, а потом объявил вне закона. Я слышал, что, пока его ловили, он взял да и утопился в Лунном море. Говорят, что служит теперь Таготче, пускает в корабли колдовские гарпуны и уволакивает их на дно.
   Тут парень хитро улыбнулся.
   — Готов биться об заклад: он покончил с собой, потому что вы двое за ним охотились. Он знал, что от правосудия ему не уйти. Верно?
   Ворон принял непроницаемый вид, а Резолют опять наказал стену, на этот раз не так сильно. И все же маленькие куски штукатурки упали на пол. Подростку показалось, что его спутники как-то отупели от того, что он им только что сообщил. Куда-то исчезла ярость, с которой они расправились с Хищником, да и дружеское участие, проявленное ими в беседе с Амендсом, тоже растаяло. Ворон вдруг и в самом деле показался стариком, огонь в глазах потух.
   — Я что-то не то сказал?
   Глаза Резолюта расширились, словно у разуверившегося в волшебстве ребенка. Уилл вздрогнул.
   — Ну что вы в самом деле? Сами же меня просили, я вам и ответил.
   Ворон первым пришел в себя и кивнул. Он старался говорить ч по-прежнему ровно и дружелюбно, хотя некоторое напряжение ему скрыть не удалось.
   — Ты должен бы понять, Уилл, что мы с Резолютом были свидетелями последней войны с Кайтрин. То, что ты сейчас нам сказал, не соответствует нашим воспоминаниям. Последнюю четверть столетия мы старались найти способ осуществления пророчества, чтобы одолеть Кайтрин. Должно быть, мы так увлеклись тем, что делали, что и не заметили, как изменилась с тех пор история.
   — Что вы имеете в виду? Что же тут изменилось? Кайтрин — злая женщина, которая хочет все себе забрать. — Подросток сдвинул брови. — У нее все чудовища на посылках, и, конечно же, сулланкири, да и оружие — такое, как драгонель. Другие армии не уничтожили ее, потому что она убежала от короля Августа, и с тех самых пор она хочет отомстить за поражение. Да что я говорю? Вы и сами все это знаете. Вы же герои. Вы двое остановите ее. Я слышал песни, которые слагают о вас менестрели.
   Резолют сощурил глаза и прорычал:
   — Песня, мальчик, — это всего лишь развлечение, а не изложение фактов. Может, здесь, в Низине, нас и можно считать героями, но в другой части Ислина, не говоря уже об остальном мире, на эти песни плевать хотели.
   — Так то, что я вам сказал, неправда?
   — История, мальчик, — это мозаика. Частицы правды здесь перемешаны с ложью. Люди нуждаются во лжи, чтобы избавиться от страха. — Резолют потер кулак, стряхивая пыль от штукатурки. — Август выиграл сражение и завоевал королеву. Это правда. Все остальное… досужие измышления.
   Уилл взял бархатный кошелек и погладил его.
   — Какое отношение все это имеет ко мне? Почему кому-то хочется убить меня?
   Ворон поднял руку, не давая Резолюту высказаться.
   — Есть кое-какие вещи, о которых мы не можем тебе пока рассказать, Уилл. Пока не будем уверены, что тебе необходимо это услышать. Вполне может быть, что ты всего лишь обыкновенный аферист, укравший лист…
   Подросток улыбнулся:
   — «Обыкновенный аферист, укравший лист» — мне нравится такая рифма.
   Ворон чуть-чуть улыбнулся:
   — И удивляться тут нечему. Если ты тот самый человек, который нам нужен, то в свое время мы тебе все объясним. Если же нет, ложные слухи могут навредить нужному нам человеку. Понимаешь?
   — Вроде бы понимаю, — кивнул Уилл, сунув ноги в мокрые ботинки. — Это все похоже на историю о близнецах принцах. Там еще не хотели, чтобы один из них, тот, кто рос вдали от дворца, узнал бы, кто он такой, потому что люди хотели его убить. — Он поднял на них глаза. — Уж не хотите ли вы сказать, что я принц или что-то в этом роде?
   Резолют недобро расхохотался:
   — Нет, мальчик, ну какой из тебя принц!
   — Гм. — Уилл не слишком им поверил, но решил не показывать своих сомнений. Он пожал плечами и встал, сморщившись, оттого что в ботинках хлюпало. — Это даже лучше, потому что принц может промокнуть под дождем не хуже вора, а вот вор все это вытерпит.
   Они вылезли из окна и пошли по крышам. Передвигались они хорошо, хотя один из них был стариком, а другой — громоздким ворком. Уилл шел за ними след в след, потому лишь, что у него болело колено, а то он предпочел бы идти по-своему. Боялся парень не за себя, а главным образом за лист: лишь бы не повредить его. И такое трепетное отношение к драгоценности его самого удивляло.
   Они спустились с крыши на улицу и подошли к конюшне, где стояли три оседланные лошади. Зерно и другие припасы были погружены на шесть других лошадей, которые одна за другой вышли вслед за лошадью Резолюта. Уилл на гнедом мерине замыкал процессию. Мерин был смирный, и Уилла это устраивало, потому что последний раз, когда он пытался проехаться на лошади, нежданно-негаданно явился ее владелец. Проклятый конь встал на дыбы и сбросил Уилла. Когда, хромая, он явился к Маркусу, то немедленно уяснил разницу между цветочками и ягодками.
   Ворон взял лошадь Уилла под уздцы и повел через город. Моросило, по улицам пополз туман. Обогнув южную оконечность Низины, они покинули город через западные ворота. Стражники легко пропустили их. Резолют усыпил их бдительность золотыми монетами, с тем чтобы, проснувшись, они и не вспомнили о проехавшем мимо них трио.
   Какое-то время они ехали в западном направлении. Черные и тяжелые тучи полностью закрывали луну, поэтому Уилл не мог определить время. Когда они свернули на северо-запад и поехали мимо гор по дороге, окаймленной большими пнями, Уилл понял, что они проделали большой путь. Остановились путники в заброшенной хижине лесника, в небольшой долине, а лошадей поставили в пещере, выдолбленной в горном склоне.
   Попутчики его занялись лошадьми, а Уилл, войдя в хижину, нашел на полу сухое место и свернулся калачиком. Поначалу ему было немного страшно, но тепло, исходящее из бархатного кошелька, его успокоило. Полный желудок и усталость быстро сделали свое дело, и он крепко уснул. Снились ему удивительные приключения, которые, едва он проснулся, тут же улетучились из памяти.
   Утро выдалось ясное, и Уилл проснулся вместе с солнцем. Протер заспанные глаза, перешагнул через спящего Ворона и вышел из хижины. Резолют, скорчившись неподалеку от хижины, шептал эльфийские ругательства. В поле между пнями резвились кролики.
   Они шевелили ушами, морщили носы и щипали траву в десяти ярдах от дома и в одном ярде от капкана. Уилл сдвинул брови:
   — Что это за штука?
   езолют тоже нахмурился:
   — Это ловушка, которая поможет нам поймать завтрак.
   — Кроликов? Вы что же, их едите?
   Воркэльф поднял бровь:
   — А ты разве нет?.. Уилл покачал головой.
   — Должно быть, на вкус они вроде кошек. — Он присел и потрогал камни, что лежали на сухой земле у входа в хижину. — Почему вы просто их не убьете?
   — Для этого существует капкан, мальчик. Говори потише. Иначе ты их распугаешь.
   Подросток фыркнул, потом прошептал:
   — Пугает их не мой голос, а эта штуковина. — Он поднял темный камень. — Да лучше брошу в них камень.
   — Вот как? Тогда выбери цель полегче. — Резолют указал на толстого кролика. — Вон тот, белый и пушистый…
   Не успел воркэльф закончить фразу, как Уилл поменял позу и припал на правое колено, быстрее, чем это бы следовало. Размахнулся правой рукой и швырнул камень. Камень просвистел в воздухе и ударил кролика в голову. Зверек хлопнулся набок и несколько раз дернулся. Резолют рванулся вперед, схватил животное и свернул ему шею.
   Уилл сжал зубы: боль обожгла колено, однако показывать свою слабость Резолюту он был не намерен. То, что произошло, он рассматривал как расплату за молодечество. Хорошо еще, что удар его оказался точным. Если бы я промазал…
   Воркэльф взглянул на него и кивнул.
   — Хороший бросок.
   Уилл пожал плечами и медленно поднялся.
   — Во всяком случае, он побольше, чем крысы. Надеюсь, что и на вкус будет получше.
   — Это уж наверняка. — Резолют указал большим пальцем в поле. — Давай-ка собери хвороста, и мы его зажарим
   — Но ведь это я добыл кролика.
   — Верно, но завтрак-то готовить будешь не ты. Твое дело — найти растопку.
   — Вы мне об этом не говорили.
   — А ты и не спрашивал. — Резолют наклонился и вынул нож из-за голенища сапога. — Учти, я быстро его освежую. А ты давай собери хворост и принеси воду, чтобы все было готово к завтраку.
   Уилл нахмурился.
   — А почему это я?..
   — Пошевеливайся, мальчик. Я могу делать вещи, которые ты делать не умеешь. Если я стану исполнять твои обязанности, то не смогу сделать свое дело. — Резолют бросил ему бурдюк. — Ты же не хочешь делать за меня мою работу? Иди за хворостом, да смотри не попадись темериксам.
   — Темериксам? — Уилл прищурился. — Здесь никогда не было темериксов. Они водятся на севере. Зачем вы меня пугаете, словно ребенка?
   — Не было? Иди-ка сюда, малыш. — Резолют повел его вокруг хижины в сторону пещеры, где стояли лошади. Присел и воткнул кончик ножа в землю. — Видишь этот след?
   Мальчик подошел к нему и опустился на левое колено. Воркэльф указывал ему на три параллельные линии. Средняя линия была длиннее и толще других. След был неясный, просто неглубокие следы в грязной земле.
   — И это след темерикса? Что-то не впечатляет.
   — Ты всю свою жизнь прожил на булыжных мостовых, и теперь пришла пора кое-чему научиться. — Воркэльф махнул рукой назад. — Видишь следы, оставленные твоими ботинками? Каблук особенно четко выделяется, да? Земля все еще мокрая от дождя. А когда она высохнет, края твоих следов осядут, да и ветер их обработает. Если дождь пойдет снова, земля по краям расплавится и след от твоего каблука превратится в плоский овал. Именно это и произошло со следами темерикса. Им, должно быть, не менее недели.
   — Но… темериксы, как они могли здесь оказаться? Король Август сделал все, чтобы они больше не появились. — Уилл вздрогнул и только сейчас осознал, как далеко он находится от города, в котором вырос. Он здесь совершенно незащищен. Он не желает иметь дела с ужасными созданиями, которые шастают по этим местам.
   — Мальчик, я ведь тебе уже говорил: мир — это мозаика, состоящая из правды и лжи. Август обезопасил мир на время. Он заставил Кайтрин отступить, но тоже на время. За эти годы она стала сильнее и храбрее. Она посылает темериксов, вилейнов и бормокинов далеко на юг, пока на разведку. Так что она придет, причем скоро.
   Резолют поднялся и быстрым движением ножа вспорол кролику брюшко.
   — Август вырастил поколение, которое должно подготовиться к ее приходу. Если рассматривать тебя как одного из представителей этого поколения, то свое время ты растратил попусту.

ГЛАВА 4

   Сначала Уилл услышал резкий хлопок и только потом ощутил боль в бедре. Глаза его широко открылись. Он схватился одной рукой за седло, а другой крепче сжал веревку, к которой были привязаны запасные лошади. Выпрямился и поднял голову, по позвоночнику побежали мурашки.
   — Лошади при мне. — Он поднял руку и показал намотанную на запястье веревку. — Я их держу.
   На фоне темнеющего неба четко выделялся каменный профиль Резолюта.
   — Я беспокоюсь не о лошадях, мальчик. Ночь на подходе. Темериксы того и гляди объявятся.
   Уилл помотал головой, чтобы мысли прояснились. Удар Резолюта вывел его из дремоты. И то, что воркэльф замолчал, означало, что он чего-то ожидал от Уилла, каких-то умозаключений. За прошедшие три дня кроме обычных обязанностей — заготовки топлива, хождения за водой и ухода за лошадьми — подросток должен был еще запомнить пение каждой обитающей в этих местах птицы, научиться различать крики животных, разбираться в оставленных на дороге следах и, конечно, в растениях.
   Растения! Он должен был различать их по листьям, плодам, корням, запаху, вкусу и лечебным свойствам. Уилл возненавидел цветы и деревья. Ему страстно хотелось вернуться в цивилизованное место, где растения росли в парках и садах. Много раз Резолют будил его и совал под нос какое-то растение, требуя, чтобы Уилл немедленно опознал его.
   По правде сказать, не все было так плохо. Резолют разрешал ему пожевать листья метоланта, чтобы облегчить боль, хотя запасов его всегда было недостаточно, а может, растение не могло справиться с его болячками. Каждую ночь Уилл падал в изнеможении. Утром просыпался одервеневший и больной и двигался медленнее, чем Ворон.
   Чего же ворку нужно от меня сейчас? Уилл проморгался и посмотрел по сторонам. Ночь приближается, стало быть, нужно подыскать место для ночлега. Обычно в такое время они сворачивали с главной дороги к какой-нибудь лачуге или пещере, о которой попутчики его знали заранее. Ехали они по большей части через лес, сейчас же по обе стороны от них раскинулись травянистые поля.
   Дорога расширилась, а травы были не луговые. Какие-то другие, которых Уилл еще не встречал, однако он обратил внимание, что росли они правильными рядами. Парень не совсем понимал, что бы это значило, но чувствовал, что это как-то неестественно. А раз неестественно, то…
   Подросток улыбнулся и почувствовал, что даже улыбаться ему больно.
   — Кто-то эти растения посадил. Выходит, рядом живут люди. Возможно, поблизости есть деревня.
   Резолют вздернул подбородок:
   — Дальше?
   — Дальше? — Уилл пожал плечами. — Ну…
   — Думай, мальчик. Думай.
   — Мы можем у них остановиться?
   — Нет, нет, нет!
   — Не можем?
   Резолют повернулся в седле и отмахнулся от его вопроса.
   — Это безнадежно, Ворон. Я раньше думал, что мы можем обучить его. Но к учебе он неспособен.
   Ворон усмехнулся и, пустив свою лошадь вперед, поравнялся с ними. Уилл ехал посередине.
   — Тебе, приятель, пришлось выучиться этому в детстве. Да и вырос ты не в Низине. Он парень неглупый, просто устал.
   — Я уже устал быть усталым. Ворон похлопал его по плечу:
   — Ты думаешь о будущем, Уилл. И это хорошо. Но надо думать и о том, что было раньше. О чем говорят тебе эти поля?
   — О том, что мне придется долго рыскать, чтобы найти для костра топливо. — Уилл покачал головой. В мозгу что-то свербило.
   — Вот видишь, Ворон. Мысли у него только о собственной персоне.
   — Успокойся, Резолют. А почему, Уилл? Почему тебе труднее будет найти топливо?