Стэкпол Майкл А.. Крепость Дракона

   — Мы будем готовы.
   — Хорошо, ваше величество. Я на вас рассчитываю.
   Алекс отсалютовала ему, и Адроганс тоже ответил ей по-военному. Когда она вышла из палатки, генерал посмотрел на хихикавшего шамана:
   — Что такое?
   — Если вы завтра потерпите неудачу, приобретете в ее лице смертельного врага.
   — Если я потерплю неудачу, то умру. — Генерал укоризненно покачал головой. — Все готово?
   — Да. Мы свою половину договора выполним.
   — А я — свою. — Адроганс сделал глубокий вдох и выдох. — Кайтрин нас, похоже, недооценивает, так что мы должны сделать все, что в наших силах. Да услышат меня боги, мы сделаем это.

ГЛАВА 54

   Рассвет, казалось, никогда не наступит. Если бы не высокая влажность, ночь была бы не такой уж и холодной. Костры под запретом, и чаю не попить, и горячей пищи, не исключено, что последней в жизни, тоже не проглотить. Возможно, солдаты и возроптали бы, но по лагерю пронесся слух: сделано это, мол, для того, чтобы Кайтрин за ними не шпионила. Возмущение тут же улеглось.
   Ночь в целом прошла спокойно, за исключением двух моментов, которые не прояснились, пока первые лучи солнца не пробили предрассветную тьму. В середине ночи отряды Алексии слышали шум, доносившийся оттуда, где стояли вражеские штандарты. Никто ничего не видел, но все невольно поворачивали головы и смотрели в том направлении. Алекс чуть было не попросила военного мага Вильвана помочь ей увидеть, что происходит, но тут же одумалась, потому что заклинания мага могли перехватить авроланские вилейны, и это повредило бы Ворону, Резолюту и их помощникам.
   Хотя она и знала, что ничего не увидит, но то и дело бросала взгляды в ту сторону; и вот за два часа до рассвета дождалась: ночное небо расколола яркая вспышка, серебряная, как глаза Резолюта, и Алекс увидела черные силуэты расставленных кружком штандартов. В середине круга поднялся вдруг еще один штандарт, вполовину ниже остальных. На древке его вместо полотнища извивался бормокин. Серебряная молния играючи прошила и его, и других бормокинов, которые пытались стащить своего товарища на землю.
   Посыпались дождем зеленые и красные искры. Авроланы угодили в собственную западню. Штандарты нанесли удар по тем, кто их заколдовал. Ночь поглотила страшные крики и визг. В зловещей тишине желтые языки пламени пожирали останки бормокинов и сломанные древки.
   Событие это согрело людей лучше, чем не съеденный ими горячий обед. Ворон и Резолют незаметно проскользнули мимо врага, вслед за ними вернулся и Дрени. На всех троих черные плащи, лица вымазаны сажей. Они делали вид, словно не совершили ничего особенного. Никто не пострадал, если не считать ссадин и царапин, которые они заработали, продираясь сквозь кусты.
   Алекс улыбнулась Ворону:
   — На той стороне вроде был переполох?
   — В самом деле? — улыбнулся он в ответ. — Мы совершали вечерний моцион — разминали старые кости перед сражением. — Ворон подмигнул.
   Она ему тоже подмигнула.
   — Какие неосторожные эти авроланы! Попали в собственную ловушку.
   Резолют обтер тряпкой лицо.
   — Авроланы не такие умные, как это может показаться. Предупредите генерала Адроганса, чтобы люди с запада и востока не подходили к штандартам ближе чем на сотню ярдов. Кто-то поставил там отравленные металлические ежи. Возможно, сапогам они будут и нипочем, а вот толстым лапам бормокинов достанется.
   — Будет исполнено, спасибо. — Алексия взглянула на Дрени. — Так ничего и не расскажете?
   — То, что сделано, важнее того, кто это сделал, ваше величество. — Дрени широко улыбнулся. — Герои появятся завтра. А сегодня была всего лишь шутка.
   — Но первая кровь за нами, — возразила Алекс. — Благодарю вас.
   — Не стоит благодарности, — улыбнулся Ворон. — Дрени прав, все только начинается.
   Алекс натянуто улыбнулась в ответ и пошла смотреть, как готовятся к предстоящему сражению. Это был второй момент, нарушавший ночную тишину. Адроганс разбил пехоту на шесть групп. Каменные Сердца занимали у него прежнюю позицию, а вторую группу он поставил так, чтобы она прикрывала восточный фланг батальона. Следующее соединение, состоявшее из добровольцев Окраннела и полка Королевской тяжелой гвардии, генерал разделил на четыре части. Добровольцы, представлявшие собой батальон легкой инфантерии, заполнили промежуток между гвардией и отрядом, стоявшим на западе. Гвардию Адроганс разделил на три отряда. Вытянувшись в линию, они должны были прикрывать кавалерию Алексии.
   Развертывание происходило в темноте. Жускские разведчики расставляли отряды на определенные Адрогансом позиции. Дисциплинированные воины Альциды четко следовали приказу главнокомандующего. Первые солнечные лучи, пробившись на поле, осветили застывших в строю гвардейцев. С круглыми щитами и длинными пиками, в синих мундирах поверх кольчуг, выглядели они весьма внушительно.
   Перед выходом на позиции воины съели сухой паек и напились воды, понимая, что до конца дня (а может, и до конца жизни) есть им теперь не придется. Большая часть солдат, как показалось Алекс, была в хорошем настроении, но некоторые нервничали, кое-кто провожал ее мрачным взглядом. Многие солдаты кинжалами выкапывали в земле ямки, засовывали в них немного еды или монетку, надеясь тем самым умилостивить вейруна. Алекс подозревала, что делали они это не для того, чтобы остаться в живых, а для того, чтобы душа их впоследствии не была привязана к этому месту.
   Солнце поднялось высоко, и из леса вышли поредевшие отряды авроланов. Штандартов своих, которые все еще дымились, они лишились, но им тем не менее удалось собраться. Стоило какому-нибудь бормокину оказаться вблизи поверженных знамен, как он начинал вопить что есть мочи; некоторые прыгали на одной ноге, но чаще всего падали и умирали в страшных корчах.
   Войско у Альциды было больше, чем у противника, однако в рядах авроланов шли хогуны, или ледяные гиганты. Все у них было белое — и глаза, и кожа, и волосы. Бороды они носили длинные, а волосы заплетали в косы и перевязывали черными лентами. Широкие ступни позволяли им ходить по снегу не проваливаясь. Глянув на них, Алексия подумала: уж не для них ли Адроганс нарыл на поле пруды? Ее кавалеристам такое поле, разумеется, доставляло много хлопот, но ледяным великанам придется еще хуже. Большинство хогунов были вооружены дубинками, но у двоих она заметила огромные обоюдоострые топоры, а еще один держал в руке металлическую булаву, и Алекс показалось, что раньше она была языком огромного колокола.
   Насколько безобразной и оборванной была авроланская пехота, настолько ярко и впечатляюще выглядела кавалерия. Ехали они правильными рядами, солнечные лучи играли на наконечниках их длинных копей. Справа и слева от тяжелой кавалерии ехали отряды легкой кавалерии численностью в триста единиц, а именно: темериксов с оседлавшими их вилейнами или бормокинами.
   Алекс и раньше видела темериксов, правда, живых — редко, а уж оседланных — никогда. От носа до кончика жесткого хвоста их прикрывала броня из кожи, утыканная металлическими заклепками. Обтягивала она темериксов как влитая, так что видно было, как шевелятся их мышцы. Мощные трехпалые ноги напоминали своим строением птичьи лапы. Средний палец имел огромный серповидный коготь, предназначенный для вспарывания добычи. Янтарные глаза на узких мордах смотрели прямо перед собой, во рту сверкали острые зубы. Темериксы и без ездоков представляли собой страшную силу, а потому уничтожение всадников не уменьшало исходящей от них угрозы.
   Ехавший посередине отряд тяжелой кавалерии был еще великолепнее, потому что передвигался на огромных темериксах. В отличие от меньших своих собратьев, имевших белое оперение, эти темериксы потрясали воображение блестящим радужным плюмажем, отражавшимся, словно в зеркале, в кожаной, тоже разноцветной их броне. У некоторых из-под кожаных капюшонов торчали цветные гребни, а из-под защищавших морду масок свешивались ленты. Алекс невольно подумала, что Кайтрин, нарядив таким образом своих чудовищ, хотела высмеять жителей Ориозы.
   Ехали на огромных темериксах в основном бормокины, но встретилось и несколько людей. Защищала их стальная броня, копья заканчивались ужасными трезубцами, которыми вполне можно было пробить латы и разорвать тело. Всадники покачивались вверх-вниз, и мощные ноги темериксов быстро несли их вперед.
   Вела их за собой Маларкекс. Во рту у Алекс пересохло, как только она ее увидела. Темерикс, на котором ехала сулланкири, был покрыт угольно-черным оперением, позолоченным утренним солнцем. В отличие от других животных, глаза которых были янтарными, золотыми и даже карими, темерикс Маларкекс поражал желто-оранжевыми глазами, горящими, словно раскаленный уголь. Из глазных впадин валил дым, и Алекс не могла понять, видит ли темерикс хоть что-нибудь. Но, несмотря на все эти чудеса, темерикс бледно выглядел на фоне своей хозяйки.
   То, что Маларкекс — женщина, Алекс было известно, потому что она знала, кем та была раньше. Ныне в бывшей Эдамис Вилкасо не было никаких признаков пола. Плащ ее, казалось, пылал, как у сулланкири, которого Алекс видела в Порасене, однако сохранял свой черный цвет. Огонь проскакивал вокруг подола и исчезал. Глаза, смотревшие из-под стального шлема, были такими же серебристо-стальными, как и ее кривая сабля. Клинок казался не менее волшебным, чем его владелица, потому что солнце от него не отражалось. Напротив, он блистал бледно-зеленым огнем, по-змеиному изгибавшемуся по всей его длине.
   К Алекс подъехал посыльный от конногвардейцев Джераны:
   — Примите благодарность Адроганса, генерал. Он благодарит вас за предупреждение относительно штандартов. Выслушайте его приказ: по сигналу гвардия продвинется вперед на триста ярдов и остановится. Когда прозвучит следующий сигнал, справа и слева откроются бреши, и королевские всадники пойдут налево, а Волки — направо. Вместе с течением вы двинетесь, как могучая река и затопите противника. Приказ понятен?
   Алекс подтвердила.
   — Просто и немного романтично. Я поняла приказ. — И расписалась на карточке, которую протянул ей курьер. Потом она передала сообщение командирам королевских всадников и гвардейцев. Они отправились на свои места и прислали к ней гонцов, чтобы Алекс знала: приказ все слышали и поняли.
   К Алексии подъехал Ворон:
   — Генерал разрешает вам сразиться с Маларкекс?
   Алексия кивнула и оглянулась на палатку Адроганса. Из дыры в потолке поднимался дым, а жускские разведчики несли туда ведра с водой.
   — Похоже, он намерен принять горячую ванну, пока мы тут воюем. Меня беспокоит лишь то, что в результате атаки королевские всадники оттеснят авроланов на восток, и тогда они зайдут к нам в тыл.
   — Да, но зато они не сольются с войсками, идущими по берегу озера. — Ворон повернулся в седле и указал на второй кавалерийский отряд. — Генерал Каро и конники Саварры могут передвигаться довольно свободно, хоть на запад, хоть на восток, так что считайте их нашим резервом.
   — Не стану спорить, — вздохнула Алексия. — Я знаю, что мне многое не говорят. Остается надеяться, что генерал Адроганс знает, что делает.
   — И вы надеетесь?
   Алекс нахмурилась, припомнив предыдущую свою встречу с главнокомандующим.
   — Приходится. А вы?
   Ворон кивнул и положил руку на рукоятку меча.
   — И мне тоже приходится. Мало у кого из нас есть возможность убить сулланкири. Я надеюсь, что Адроганс позволит мне к ней приблизиться и сделать это. Эдамис всегда была смелой и изобретательной, уж она-то знает, как следует вести сражение. Надеюсь, что Адроганс найдет способ ее обезвредить.
   — Я разделяю вашу надежду, Ворон. Я хочу остановить ее и переломить им хребет. — Алексия выдернула саблю, заслышав сигнал. — Поезжайте со мной, и мы вместе добьемся того, чего хотим.
   Уилл злился, что его оставили вместе с обозом. Он слышал, как запели трубы, подавая сигнал к началу сражения. Ворон терпеливо объяснил ему, почему он не может принять участия в битве. Хотя никто не сомневался в боевых способностях Уилла, опыта у него не было. Для победы в бою необходимы дисциплина и тренировка. Отсутствие у Уилла того и другого означало, что его тут же убьют.
   Как горько ему ни было, Уилл вынужден был с этим согласиться. На Вильване он был слишком усталым и растерянным, чтобы разобраться в собственных чувствах. Сейчас же, наблюдая, как собираются в бой Ворон и Резолют, он вдруг понял, что они вполне могут погибнуть. От одной этой мысли у Уилла сжалось горло и навернулись на глаза слезы.
   Такие чувства были для него в новинку. В доме Маркуса у него были свои привязанности, но дети там никогда не оказывались перед лицом смертельной опасности. Правда, случалось, что некоторые из них умирали, а другие исчезали, но это происходило неожиданно и воспринималось как нечто уже свершившееся и непреложное. Маркус обычно обращал эти происшествия в показательный урок, то есть бил всех подряд, чтобы до каждого дошло, как плохо быть дураком.
   Уилл не хотел, чтобы друзья его погибли, и еще больше он не хотел видеть, как они погибают, но тем не менее, заслышав зов трубы, вышел из относительно безопасной зоны и вскарабкался на холм, где находилась палатка Адроганса. Конногвардейцы, стоявшие там для того, чтобы отгонять народ, улыбнулись, завидев его; Уилл прокрался наверх и спрятался в тени командирского шатра.
   Он увидел, как гвардейцы Альциды двинулись вперед по сравнительно ровной местности. Земля поднималась в северном направлении, но не настолько, чтобы у авроланов было ощутимое преимущество. Движение войск напоминало яркую ткань, которую ласкал легкий ветерок. Это происходило, когда люди опускались в небольшие долины, а потом, поднимаясь, оказывались на другой стороне.
   Сверкание длинных копей частично разрушало эту иллюзию. На некоторых копьях развевались флажки, в то время как идущие в первых рядах воины уже опустили свои копья, направив их на врага. Первые три ряда с копьями наперевес казались нерушимой стеной, которую вражеской кавалерии было не преодолеть.
   Вслед за пехотой с копьями и пиками двигалась кавалерия. Мрачные черные плащи королевских всадников делали этот отряд еще более грозным. Хотя они пока еще не получили боевое крещение, желание освободить свою землю зажигало сердца всех мужчин и женщин, закованных в стальные доспехи. На лошадях тоже была броня с шипами. У некоторых с седел свешивались знамена.
   С правой стороны ехали Волки Альциды. На синих их плащах от правого плеча к левому бедру шла золотая полоса. Они выглядели не менее красочно, чем огромные темериксы, к которым они скакали.
   Пройдя триста ярдов, инфантерия остановилась. Прозвучала команда, и выдвинулись вперед копья, ощерившиеся самодельными шипами, готовыми растерзать плоть противника. Грянул древний военный клич Альциды, так что у Уилла мурашки по спине побежали:
   Прольем же кровь за дом родной,
   За короля, семью, народ!
   Гордостью наполнилось его сердце, а растянувшиеся в улыбке губы почувствовали прикосновение маски. Как бы Ориоза ни заявляла на меня свои права, я всей душой с Альцидой.
   Загремели барабаны, и авроланы двинулись вперед. Уилл невольно сравнил их с волком, прячущим до поры до времени зубы.
   Противник подходил все ближе и ближе. Впереди шли хогуны с оружием, способным пробить огромные бреши в рядах Альциды. Удар дубины — и копья полетят на землю, а люди столкнутся друг с другом, и начнется паника.
   Движутся только фланги. Они что-то замышляют.
   Уилл сдвинул брови, стараясь разгадать маневр авроланов. Усилия его ни к чему не привели — частично потому, что у него не было опыта, а частично потому, что Уилла отвлекали звуки, доносившиеся до него из шатра главнокомандующего. Кроме непонятных слов, которые произносили жускцы, Уилл слышал вздохи и стоны, скрип и щелчки. Он не знал, что это, чувствуя лишь, что происходит там не то, что нужно; и это в тот момент, когда Адроганс должен был разобраться в тактике авроланов!
   Не раздумывая, юный вор проскользнул в шатер и, когда глаза его привыкли к темноте, в ужасе замер.
   Посреди палатки была вырыта яма, наполненная водой, а над ней возвышался привязанный к кресту обнаженный окровавленный Адроганс. В грудь, живот, бедра и руки его были вбиты железные гвозди. Палатку заполнял дым и запах горелой плоти. Один жуск держал в клещах раскаленный гвоздь, а другой оттопырил кожу на левом плече Адроганса. Пробормотав какое-то проклятие, состоящее из одних свистящих звуков, жуск вбил в тело гвоздь, в то время как третий жуск подвесил на тонкой бечевке к этому гвоздю груз.
   Не успел Уилл поднять тревогу, как старый шаман обернулся. Он указал на него пальцем и сжал руку в кулак. Уиллу показалось, что ему перекрыли воздух, в глазах потемнело.
   Он не почувствовал, как упал на землю.

ГЛАВА 55

   Марк Адроганс едва заметил, как с приходом Уилла в палатку заглянул луч света, едва услышал его сдавленный стон и звук от падения на землю. Боль, пронзавшая тело генерала, не позволяла ему отвлекаться на что бы то ни было. Раскаленное докрасна железо терзало его плоть, судорожно дергались руки и ноги. Грудь Адроганса готова была разорваться, поскольку он из последних сил удерживал в ней крик, а в короткие паузы генерал хрипло шептал:
   — Еще, еще.
   Он крепко сжимал челюсти, когда ловкие жускцы, защипнув ему кожу, протыкали ее раскаленным железом. На гвозди они вешали талисманы, которые натягивали нервы и посылали боль во все его израненное, покрывшееся потом тело. Над струйками крови поднимался жертвенный дым, запах горелого мяса усугублял страдания генерала.
   Он открыл было рот, чтобы потребовать новых мучений, но тело запротестовало, и он закашлялся. Пфас произнес какое-то слово, которого Адроганс не понял, но веревки на его талии и запястьях распались, боль в плечах на мгновение утихла, и он повалился вперед вместе с крестом. В потное окровавленное тело впились занозы.
   В свободном падении генерал не ощущал ничего, кроме боли и охватившего его тело воздуха, но уже через мгновение он оказался в воде. Она приняла его в жадные свои объятия, охладила сидящие в нем гвозди, погасила телесный жар, притупила боль, поддержала усталые руки, и генерал бессильно закачался на поверхности, не чувствуя собственного тела.
   Адроганс открыл глаза и ощутил полное свое единение с водой. Сквозь нее, сквозь влагу земли он получил способность видеть и слышать, ощущать и улавливать запахи. Он почувствовал себя в гуще сражения. Увидел, как пошла вперед пехота авроланов. Адроганс чувствовал, что бежит по поросшим мехом телам. Когти темерикса рвали его плоть, били по телу лошадиные копыта.
   Кровь хлестала из ран.
   В одно мгновение он почувствовал и увидел бешеный водоворот битвы. Словно резкий звук волынки, звучали в ушах стоны раненых и предсмертные хрипы, вырвавшиеся из пронзенной копьем груди. Генерал чувствовал теплый поток крови, слышал тяжелое падение упавшего с лошади тела. Ощущал, как дрожит земля под вонзившимся в нее копьем. Слышал скрежет когтей раненого темерикса и барахтанье под его тушей сломавшего себе ноги седока. Видел воина с мечом в руке, который, издав грозный клич, ругнулся добить того, и другого. Глазам Адроганса предстал пестрый ковер битвы.
   Ковер. Смутно, тем, что еще сохранилось в нем от человека, он почувствовал неуместность такого сравнения. Слово это предполагало красоту и искусство, а то, что предстало перед его глазами, заключало в себе боль и смерть, кровь и разорванные тела. Сны закончились, сейчас начнутся кошмары. Подобно мечу, вспарывающему плоть, осознание этого пронзило генералу мозг и душу, нанеся неизлечимые раны.
   Адроганс сузил свои впечатления, пытаясь приспособить их к человеческим пропорциям. Поднявшись над полем вместе с утренним туманом, он увидел, как авроланы ударили по левому флангу. Хогуны взмахнули дубинами и поразили нескольких копьеносцев, но на их место тут же заступили другие и отбили на некоторое время атаку ледяных гигантов. Дубины, подобно маятнику, сделали обратный ход и пошли крушить копья, но, как бы то ни было, хогуны свое продвижение замедлили, словно пехотинцы предстали перед ними в виде железного дикобраза с копьями-иглами.
   Через открытый центр вошла кавалерия авроланов. Огромные темериксы с легкостью перепрыгнули через передние ряды копьеносцев и, тяжело опустившись на землю, втоптали людей в грязь. Когти разрывали кольчугу, вонзались в тело, ломали позвоночники, оставляли людей без лица и без конечностей. Если даже какому-нибудь копьеносцу удавалось поддеть прыгавшего темерикса, то, падая на него, он своим весом превращал человека в лепешку.
   Маларкекс вошла в войско Альциды, словно злобная учительница, наказывающая детей кнутом. О ней Адроганс ничего не смог выведать, он ощущал только ее злобу и ярость, а в черном ее темериксе было что-то дьявольское. Чудовище это было уже мертво, когда в него вдохнули магическую силу и поставили ей на службу. В груди у него не было сердца, легких у темерикса тоже не было; одна лишь черная, злобная сила управляла его конечностями и ускоряла реакцию.
   Меч Маларкекс собирал вокруг кровавую жатву, и Адроганс ничего не мог поделать, хотя и знал об этом заранее. Не ему суждено было ее уничтожить, но она была частью сражения. Ключом была вся битва, и все, через что генерал прошел, было положено на алтарь победы.
   Адроганс развел пальцы, чтобы вернуть им ощущения, почувствовал, как между ними льется вода, и постарался слиться с реальностью. Душа протестовала, боясь погибели, но он пересилил себя.
   Я должен это сделать.
   Он кивнул, зверски ощерился и сжал кулаки.
   Высоко взметнулись над полем два гейзера, два фонтана с коричневой водой. Один из них унес за собой часть авроланских пехотинцев, другой сшиб с ног хогуна. Затем гейзеры испарились, оставив после себя радугу в небе, а на земле — болото, ставшее западней для центра авроланов.
   Пропела труба, и это означало, что настал черед Алекс и ее Волков. Левый фланг и центр Альциды, занятые сражением, в этот момент маневрировать не могли и потому дорогу им не открыли. Вперед их пропустил правый фланг, и, к изумлению Алекс, болотистая прежде земля затвердела и даже растрескалась, словно ее высушила многолетняя засуха. Алекс подняла меч и пришпорила Вэлора, увлекая за собой Волков. Они пошли в атаку на тяжелую кавалерию авроланов, намереваясь ударить по ним с фланга.
   Алекс понятия не имела, отчего и каким образом меняется поле боя. В том, что без магии здесь не обошлось, она не сомневалась и потому решила, что противник немедленно применит ответные меры. Маленькое озеро, приостановившее авроланов, скоро высохнет, ну да ладно, с этим разберемся позднее. Главное, что сейчас под копытами ее лошади сухая земля, а это значит, что атака наберет скорость и силу.
   Несколько больших темериксов развернулись в их сторону, хотя сейчас особого значения это не имело. Волки могли набрать преимущество за счет скорости и мощи. Несколько чудовищ попятились, сбросив при этом своих седоков, которых тут же смяли лошадиные копыта. Попятившиеся передние ряды не дали возможности другим тяжелым кавалеристам ни для маневра, ни для обороны. По обе стороны от Алекс уланы протыкали мечами чудовищ и их наездников.
   Один легион Волков ударил по тяжелой кавалерии, а другой передвинулся направо, обошел авроланов, отрезанных от них болотом, и ударил в левый фланг пехоты. Приподнявшись на стременах, Агитэр вел их за собой, размахивая мечом и отдавая приказания.
   Красные Береты вгрызлись в левый фланг авроланов, словно раковые клетки.
   Отряд королевской гвардии выдвинулся вперед с намерением запутать противника и защитить легион Агитэра с тыла. Хотя это и спасло соотечественников Алекс, проход королевским всадникам Окраннела был ограничен. Напрашивалось сравнение: там, где можно было действовать мечом, приходилось работать кончиком кинжала.
   Издав рык, в котором слышался рев северного ветра и визг раненой кошки, Маларкекс развернула своего темерикса и прыгнула на Волков. Когти чудовища распороли бок лошади, разодрали кольчугу, словно паутину и оторвали всаднику ногу. Сабля сулланкири завертелась над головой и разрубила бы всадника пополам, если бы Ворон не парировал удар.
   Темерикс быстро повернулся и, словно серпом, ударил хвостом по ногам лошади Ворона. Ноги треснули, словно мокрые ветки, лошадь подкинуло в воздух. Ворон соскочил с седла подальше от лошади, но неудачно: он сильно ударился при этом плечом, и хотя вскочил на ноги, сзади его лягнула другая оставшаяся без седока лошадь. Ворон потерял сознание и ткнулся лицом в грязь.
   Сулланкири повернула своего темерикса и наклонилась, чтобы распороть поверженного Ворона. Однако темерикс дернулся в сторону. Это подоспевший к нему Ломбо ударил его плечом в левый бок. Маларкекс, похожая на ворох горящего тряпья, слетела с седла. Темерикс обернулся, чтобы ухватить панка, но Ломбо с быстротой молнии свернул ему шею.
   Алекс развернула Вэлора и двинулась на поднимавшуюся с земли сулланкири. Она успела увернуться от меча и ударила Вэлора, распоров лошади брюхо. Алекс соскочила с седла и удержалась на ногах. Авроланская воительница двинулась на принцессу, над лезвием ее меча поднимался кровавый туман. Она сделала выпад, но Алекс парировала удар и, выставив локоть в металлических наручах, ударила Маларкекс в лицо.