Сулима Елена. Опоенные смертью

   Но в ответ на её предложение сияющие глаза Оноре вдруг стали стальными. Он сначала делал вид, что не понимает её, а потом положил на козлоногий карточный столик, словно карту из колоды презерватив.
   - Какая же ты дрянь! - вскочила Алина. - А я то думала - что это он со мною так таскается?.. Благородный человек! Везде одно и тоже! А я-то дура!..
   Она без труда распутала лабиринт его комнат и слетела с крыльца, Он шел за ней, что-то объясняя то ли ей, то ли себе под нос, на ломаном английском. Единственное, что она смогла понять по дороге - это то, что он одинок, но кто не одинок в этом мире, и ему нельзя общаться с соседями, потому что это дурной тон.
   Ворота открыть она не могла. Резко обернулась к нему - Ну же.
   - Ты не сожалеешь? - спросил он.
   - Сожалею, я видела в тебе друга, - ответила она по-английски и добавила по-русски, - а напоролась на обыкновенного кобеля.
   Он был обескуражен не столько её словами, сколько презрительным тоном:
   - Но все русские женщины только и мечтают об этом, - неуверенно произнес он и, открыл двери.
   - Русская русской рознь - прохрипела Алина. И лишь оказавшись в полном одиночестве под ночным небом Ниццы, почувствовала, как холодно... как страшно.
   ГЛАВА 6
   Она пошла вниз по узкой улице сопровождающей её глухими заборами, держа направление к морю. Металлические таблички на воротах не могли не привлечь её внимание - у этих дворцов не было номеров как у обычных домов у них были названия - среди них запомнилось одно - явно русского происхождения - "Вилла Ксения". Больно кольнуло от нежности хозяев к своей недвижимости, словно это не дома, а яхты, способные пронести их по всем волнам, сквозь все шторма.
   Алина, опустив голову, шла мимо и мимо, свернула в переулок. И то, что она увидела, заставило её застыть на месте. Строки из Вознесенского сложились в восторженную песню в её голове на самых высоких нотках: "Спасибо, что в роще осенней ты встретилась, что-то спросила, и пса волокла за ошейник, а он упирался, спасибо!"
   Навстречу ей действительно двигалась изящная растрепанная женщина и с трудом волокла за собою огромного упирающегося пса. Дотянув до Алины, она остановилась, и Алина поняла, что это не сон.
   Одета она была весьма странно - длинная норковая шубка с оторочкой из чернобурки не могла скрыть полы нескольких разномастных ночных рубашек, напяленных со сна.
   О! И здесь есть свои сумасшедшие, - удивилась Алина, а женщина лет сорока пяти, а может, и гораздо старше, но женственность её, скользящая в каждом движении, была куда вдохновеннее, чем у юных особ, остановившись, женщина начала объяснять быстро-быстро, но понятно. О том, что сейчас полнолуние, а полнолуние плохо действует на животных, и её пес совсем одурел - гулять не хочет. А она - сова, её муж уехал в долгую деловую поездку - и теперь она может побыть самой собой - то есть, совой. А когда он дома, он будит её в одиннадцать часов!.. А она любит просыпаться к обеду. Но обедать вообще не любит, потому что от его обедов у неё уже стали нарастать складки на животе, вон какие бедра!.. А раньше она такой не была. И вообще зовут её Линн, но в принципе она испанка, а папа её был американец.
   Линн начала видимо на французском, но, заметив, что гостя стала чаще кивать, после того как она перешла на английский, поняла, что та не француженка. Ее даже не смутило, что когда она говорила про полнолуние, Алина взглянула на небо, но никакой луны, ни месяца там не обнаружила. После небольшой паузы, при которой они разглядывали друг друга, как любовались, Алина спросила:
   - Но мама была испанкой?
   - Нет, мама вышла замуж за другого. - Услышала в ответ, после чего поняла, что задумываться не стоит, так как наплывает другая реальность, при которой вполне естественно, что Линн - испанка, потому что её отец американец, а мама вышла замуж за другого.
   - А ты англичанка? - чуть передохнув от своего страстного монолога, спросила Линн.
   - Ноу. - замотала головой Алина, не найдя более слов.
   - Я знаю - ты итальянка. Итальянки так мотают головой, а ещё у них пышные волосы.
   - Ноу.
   - Но откуда ты?!
   - Рашн. Россия.
   - О! Я знаю! Это рядом с Польшей. Там есть Сибирь. Много Сибири.
   - Много Сибири. - Согласилась Алина.
   - Тогда пошли ко мне пить кофе, - По-простому предложила Линн, и Алина согласилась. Линн резко развернулась и, упиравшийся до этого лохматый пес, с размером побольше кавказкой овчарки, завилял хвостом и побежал впереди. Теперь тормозила хозяйка.
   - Как тебя зовут? - спросила Линн, подавая кофе гостье, усадив её в каминном зале ещё более шикарной виллы, чем та, которую ещё полчаса назад покинула Алина.
   - Алина - еле выговорила Алина, высовывая нос из-под груды опутавших её пледов.
   - Алина? Алин?.. Линн?! Ты есть Линн! О! Ты как я! Я знаю! Я все знаю! Ты любишь долго спать. Ты уступаешь. Ты умеешь прощать и не любишь плохих новостей.
   - Все не любят плохих новостей. - Печально усмехнулась Алина.
   - Нет. Ты как я - не можешь долго думать о плохом и обижаться на своего мужчину. Поехали, я тебя к нему отвезу. Мы сделаем ему сюрприз. А то мне скучно. Мне нельзя знакомиться с соседями. Мне нельзя говорить с прислугой, с управляющим, даже с его женой. Я не могу уже разговаривать с подругами, потому что они вышли замуж не за тех людей.
   - Это ты так решила?
   - Нет! - смешно взвилась она на высокой ноте. - Это муж так придумал. Он знака земли. Он без фантазии. А я пешком ходила по Непалу. Я была и хиппи и буддисткой. Я люблю двигаться. Я люблю говорить. Я люблю любить. Смотри! - Она резко выдернула Алину из кресла и, стряхивая с неё по дороге уже ненужные пледы, провела в комнату, в которой зеркала по стенам были расположены под углами и множили отражение человека в какой бы точке комнаты он не находился, - Я здесь делаю так. И она начала гримасничать и смеяться сама над собой. Как это по-английски?
   - Не знаю, - сказала Алина, ужаснувшись - до чего может довести одиночество, - но по-русски это называется кривляться.
   - Я делаю кривляться, - сходу без акцента повторила Линн незнакомое ей слово, - и мне кажется, что здесь много, много разных людей, а ещё я пишу картины, но их никто не видит, потому что он не хочет, чтобы я делала выставки как простая художница, это неприлично. А ещё я пишу маленькие поэм... Может быть, я была бы великим поэтом, если бы не вышла замуж за богатого мужчину. Но когда мы полюбили друг друга - я не знала, что он был богатый. Я бы ушла, но не умею не любить. Ты тоже. Я знаю. Я отвезу тебя к твоему мужчине. Он богат?
   - Для русских - да.
   - А мой муж мне не покупает то, что нравится мне, если ему не нравится. Я хочу, а он не хочет.
   - И мне - совершенно обалдев, от скорости её речи, рассеянно улыбнулась Алина.
   - Вот и хорошо. Поехали. Все богатые мужчины упрямые. Но если бы они не были бы упрямые, они бы не были богатые. Я тебя к нему отвезу. А то он плачет. Сейчас полнолуние. Сейчас даже мужчины могут заплакать.
   Выходя из виллы Линн, Алина в последний раз оглянулась на шикарный дворец. Стало прозрачно грустно. Алина поежилась и оглянулась. "Ты хотела бы здесь жить? Жить всегда?" - честно спросила она себя. О нет! Я могу отсюда уйти, попасть в другое место, идти куда хочу, а она никогда, ни куда. И она вдруг поняла Кирилла, почему он всегда боялся приобретать недвижимость и становиться недвижным. А ещё она почувствовала, какую боль она причинила ему своим внезапным исчезновением. Захотелось прижаться к Кириллу тепло в тепло, плотно и нежно. Так... - что если бы шар земной ушел из-под ног, и они сорвались в космическую бездну, все одно бы - не оторвались друг от друга.
   Кирилл, не обнаружив Алину на пляже, сразу пошел в гостиницу. Но и в гостинице её не обнаружил. Озадаченный он спустился в бар. Хотел спросить, - не заходила ли жена. Но почему-то сразу понял по лицу сонного управляющего, что не заходила. Он вышел из отеля и пошел вверх по улице по направлению к вокзалу. Шел, шел и зашел в смутно светящиеся двери недорогого отеля, с работающим ночью баром. Дежурный портье прошел в бар, и стал барменом. Услышав заказ Кирилла, мимикой и жестами принялся объяснять, что на ночь много пить вредно - заболит голова.
   Кирилл кивнул и угрюмо и изменил заказ, попросив двести грамм водки. Портье презрительно насупился, но налил. Разговаривать с ним Кириллу больше не хотелось. Он попросил телефон и позвонил в Канны, никто не поднимал трубку в ответ.
   Кирилл попросил дежурного вызвать такси до Канн. Подъехав к домику Алининого деда, нажал кнопку звонка. Никто не открыл калитки. Едва отъехало такси, Кирилл перемахнул через каменный забор. Свет не горел в окнах, впрочем, это не смутило Кирилла. Алина могла спать. О том, как она могла проникнуть в дом без ключей, он даже не задумался. Постучался в дверь, позвонил. Тишина. Решив, что Алина на него крепко обиделась, разбежался и, взлетев на крыльцо, всеми своими девяносто девятью килограммами ударился о дверь. Дверь чуть подалась... Разбежался еще...
   Канны давно не слышали таких мощных ударов среди ночи. Но было три часа утра. Самый крепкий сон. Оттого старикам соседям снилась бомбежка времен войны, во всяком случае, никто не вызвал полиции.
   Он вошел в спальню и включил приобретенный перед отъездом телевизор, нашел работающий канал. Шел фильм о байкерах, живущих в землянках в долине гор и их врагах безработных интеллигентах нагородивших в тех же горах крепость из стертых шин. Под этот фильм и заснул, поставив телевизор на таймер. Проснулся часов в десять утра. Алина спала рядом.
   Он разбудил её, тряся за плечи:
   - Где ты была?!
   И не дождавшись ответа, рассказал, как искал её сначала в гостинице, про бармена-наглеца, вздумавшего его учить в час ночи... а потом прервался, помолчал немного и сообщил, что отныне она должна ходить хотя бы в костюмах при карманах, а в них должны быть деньги. И торжественно медленно, выложил перед ней на столик тысячу долларов. Потом подумал, и выложил пять. Увлекся и построил пирамиду из пачек купюр - "для начала". Посчитав, что для первых самостоятельных дней, даже если скупит все самые чудовищные шляпки Лазурного берега, ей хватит. Она недоуменно посмотрела на пирамиду из денег, и снова заснула.
   Кирилл, умиленный такой безмятежностью, ощутил щемящую нежность, посидел, молча, разглядывая лицо любимой, вздохнул, боясь потревожить её сон, и вызвал Сержа, - рванул на цветочный рынок в Ниццу.
   Цены были сногсшибательные. Но если брать оптом... От опта продавцы отказывались, но когда Кирилл, нарисовав, как мог, на клочке бумаги розу и выписал рядом единицу с тремя нулями - продавец ошизел на глазах.
   - Это будет очень дорого стоить! Ви сумасшедший! - перевел ему призванный в помощники Серж.
   - Объясни ему, что не сумасшедший, а просто из России, и пусть не гнется, как ива на ветру, столько за день он все равно не продаст, а я беру тысячу.
   Такого количества роз не привозил на рынок ни один из цветочников. Пришлось тащиться по приглашению в оранжерею, недалеко от парфюмерной фабрики Граасса, ждать пока срежут необходимое количество, а потом тащиться впереди фуры с цветами.
   - Вази будем покупать? - спросил невозмутимый Серж по дороге.
   - Какие ещё вазы? - не понял Кирилл.
   - Цветы быстро погибнут.
   - А вот и пусть. На то они и цветы.
   В ответ Серж вздохнул с неподдельной тоскою. Он совершенно не понимал - как же живут в России. Неужели, так и живут?..
   ГЛАВА 7.
   По дому носился поручный цветочника и театральными жестами разбрасывал розы по полу первого этажа. Он явно впал в экстаз, заведясь от чужого полоумия. Кирилл тем временем стоял на крыльце, рассуждая - хватит ли роз, если оборвать стебли и лишь цветами усыпать дорожку. В это время в сад вбежала вся какая-то всклокоченная старушка Зинаида.
   - Сумасшедшие! Сумасшедшие! Сначала вы поочередно с женой лазаете через забор, вышибаете замки в собственном доме!.. У нас во Франции так не принято.
   - А что делают во Франции, когда теряют ключи?
   - Вызывают специалиста.
   - Простите, не знал, что ради такой ерунды... Когда я сам легко плечиком-с и справлюсь.
   - Вы бандит?! Вы бандит! Я так и знала, что все русские бандиты!
   - От бандитки и слышу. Ишь, какая прямая! С маршрутом, как танк. Русский танк!
   - Как вы можете?!
   - Но вы-то тоже русская.
   - Я... я...
   - Террористка.
   - Я... всю жизнь пела в церковном хоре.
   - Морально-нравственная террористка, - усмехнулся Кирилл и добродушно обнял клокочущую негодованием Зинаиду за плечи. Она утонула в его широком объятии и тихо заворковала, пытаясь не выказать своего смирения:
   - Я вас прощу мсье Кирилл, но люди! Вы здесь казались всем людьми высокого статуса, а творите!..
   - Люди должны ночью спать. Не спят по ночам лишь нелюди, типа меня с Алиной.
   - Но Жаннет! У Жаннет бессонница. Она в шоке от ваших поступков. Разве это разумно так обращаться с розами?!
   - Ах, опять Жанна?! - Кирилл вспомнил свою Московскую Жанну, - Пора с этими Д, Арками разобраться! - пробурчал он. Всех поленицей на костер! Сколько вас проживает в округе? - спросил он так, что Зинаида отступила на несколько шагов:
   - Оставьте Жаннет в покое! Теперь весь квартал в переполохе. Все звонят мне и спрашивают - кого вызывать: врача-психиатра или полицию?!
   - В честь чего? - искренне удивился Кирилл, - В честь того, что я дарю своей жене цветы?
   - Но мсье Кирилл! Будьте же благоразумны! Это не просто розы! Это целое состояние! - перешла Зинаида на зловещий шепот.
   - А что плохого в том, что состояние? Самое страшное - это подарить жене нестояние.
   - Но это же неприлично, по отношению к соседям!
   - А стучать и подглядывать прилично? - переменился в лице Кирилл.
   Лоб его словно округлился, готовый боднуть, взгляд его подернулся красной поволокой - так показалось Зинаиде. В испуге всплеснув руками, он тут же исчезла за калиткой.
   Розы в спальню Кирилл решил нести сам. Он поднялся на цыпочках на второй этаж, и застыл перед распахнутой дверью в спальню. Спальня была пуста.
   - У неё были деньги? - спросил Серж Кирилла.
   - Да. Я дал ей тридцать тысяч долларов.
   - Не понимаю.
   - Что не понимаешь? Тридцать тысяч долларов наличными.
   - Я не хочу понимать. - Пробурчал себе под нос Серж.
   - Хорошо. Ты меня не понимаешь. А женщину? Ты все-таки у нас с французской примесью казак. Где её искать с такой суммой денег?!
   - С такой суммой проще.
   - Это почему же?
   - Куда пойдет женщина с деньгами, не тайна. Тайна - куда она девается без денег. - Пробасил Серж в ответ.
   И они поехали. Зная, Алину не как абстрактную женщину, Кирилл не доверял Сержу, уверенному в том, что о женщинах он знает все. Впрочем, в том, что загадкой остается, как она обошлась без денег этой ночью, в душе соглашался с Сержем.
   Серж завез его в самый дорогой ювелирный салон Канн, и сам опросил его управляющего. Алины там не было. Уверенно он выбрал следующий маршрут.
   За день они объездили все магазины Канн и Ниццы, никто не видел пышноволосой, богатой покупательницы. К вечеру Кирилл, прибывая в полной растерянности и уже не рассуждая, приказал Сержу гнать в Монако, вспомнив пресловутый зонтик. В Монако торговля на улицах давно окончилась. В магазины она не заходила. Он пробежался по игрушечному ботаническому саду, покурил среди экзотических кактусов и рванул в морской музей Кусто. И это было первым его открытием. Переполошенный сторож, тут же позвонил бывшему в дневную смену дежурному по музею и сообщил, что женщина, сходная с описанной, с утра и до обеда гуляла по музею.
   Ее не трудно было заметить, так как туристов в такой зимний месяц в Монако мало, - пояснил сторож, как бы оправдываясь, заметив на лицах спрашивающих мужчин неподдельное изумление.
   - Это любовь. - Вздохнул Серж.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Она оскорбилась на тебя, не найдя тебя с утра в постели, а лишь деньги. Поэтому решила забыться там, где ничего не напоминает о тебе. То есть не в магазине. А потом, в отместку, пошла играть в рулетку.
   Он действительно увидел её у рулетки в казино Монте-Карло, едва вошел в зал. Но до этого отстоял очередь в киоск, зарегистрировал свой паспорт, заплатил пятьдесят франков, а потом вошел и застыл. Таких красивых, элегантных женщин больше не было в зале. Впрочем, может быть, и были, из блуждающих с растерянным взглядом туристок, но чтобы так уютно устроиться среди из играющих - этого он не ожидал. Кирилл хотел было сразу рвануть к ней в гневе, но остановил себя, решил пройтись по залам знаменитого казино и произвести визуальную разведку местности и сил ещё непонятного противника.
   Зал поражал своим шиком, если бы не разменный отдел в конце его. Дойдя до ченча, Кирилл полюбопытствовал, сколько стоит самая дешевая фишка оказалось всего-то двадцать франков - то есть четыре доллара, но были фишки и по пятьдесят, и по сто, и покрупнее. Кирилл оглянулся на Алину. Ничего кроме своих фишек расставленных на игральном поле она не видела. Рядом с ней сидели престранные типы. Кирилл сначала не мог понять, почему все-таки эта компания кажется странной, ведь все они уже люди весьма солидные, самому молодому из них где-то около пятидесяти. Но был он одет в костюм элегантного покроя, но отчего-то из-под обшлагов его пиджака высовывались волосатые запястья, и не было видно манжет белоснежной рубашки, одетой на нем. Ворот рубашки был наглухо застегнут, но явно не хватало галстука. Ботинки этот тип надел на босу ногу. И тут Кирилл все понял: каждый член этой компании напоминал ребенка, сбежавшего от опеки няни прямо из спальни, одевшись так, как может одеться впервые в жизни совершенно избалованный ребенок, постоянно находящийся под чьим-то присмотром. Дамы в элегантных костюмах не были исключением. На их запястьях болталось по несколько массивных браслетов, со звеньями в толщину звеньев собачьих цепей. Но при этом у одной из них волосы были заколоты чуть ли не бельевой прищепкой, у другой на затылке медленно спадая, застряла бигуди, третья была в обыкновенных бархатных домашних тапочках, и при одной клипсе из огромной жемчужины. Еще Кирилл понял: почему именно в эту компанию так уютно вписалась Алина, - в сущности, она была таким же избалованным и, чуть не углядишь - взлохмаченным, ребенком, совершившим "настоящий" побег. И не смотря на то, что члены тепленькой компании ставили не чет и нечет, а прямо стопками в тысячи, а может, и десятками тысяч долларов на конкретные цифры и, не моргнув глазом, проигрывали их, Алина, чувствовалось, была ими принята как своя. Она даже поддерживающи перемигивалась с играющими, ожидая, когда остановится рулетка.
   Кирилла бесила её свобода. Чувствуя, что краснеет от гнева, он пошел искать туалет.
   Прошел в боковой зал - он оказался белым, уставленным плотными рядами игровых автоматов. Он задрал голову - в потолочных розетках украшенных золотой мозаикой мерно крутились вентиляторы. Такое сочетание роскоши прошлого века и современной техники поразило его. Показалось душно. Захотелось простору. Кирилл пересек зал, чтобы взглянуть в окно на море со скалы, на которой располагалось казино, но за малиновыми гардинами оказались фальшивые проемы окон с резными рамами. Опять неправда! Ничего естественного! Но откуда же такой дневной свет?.. Оглянулся - зеленая каменная девушка держала шар лампы. Люстры держались на кариатидах. "В меру скромно, в меру модно" - подумалось ему, и он успокоился. Внутренний страх пересечь пространство мира, который ему не принадлежит, сопровождал его все эти дни, поэтому, гуляя с Алиной по Монако, он так и не решился зайти с ней в это известное на весь мир казино. Но Алина одним махом перелетела мистическую черту, и он, рванув за ней, он сделал шаг подобный прыжку в холодную воду. Оказалось не так холодно, как приятно.
   Кирилл осмотрел открытый зал для особо важных персон, погладил огромный стол, за которым играл Черчилль. Ему вспомнилось, как момент объявления второй мировой Черчилль встретил в этом зале, проиграв безумную даже по теперешним временам сумму. Ничего, - спокойно ответил, он, узнав о войне, из-за чего ему следовало срочно возвратиться в Лондон, - Вернусь тогда и отыграюсь. Так и произошло. Едва окончилась война, он оказался в этом же зале. И выиграл ровно столько, сколько проиграл.
   Тоска заныла в груди Кирилла, подумалось, чем он не Черчилль?.. Ну, почему ему не дано?!
   Кирилл вернулся в первый зал - Алина продолжала играть. Ее стол был действительно самый живописный. За соседним столом ставки были поменьше, но люди выглядели приличней. Там играли восточные люди, удваивая или увеличивая ставки не более чем раз в восемь. Они тянули удовольствие, и не рисковали, в отличие от соседей. Среди них затесалась пожилая блондинка, в прошлом явно красавица, теперь откровенно истощенная пристрастием к игре и алкоголю.
   Вот куда катится Алина! - вспышка мгновенного гнева затмила разум Кирилла. А Алина, тем временем, невозмутимо указывала крупье - куда поставить фишки.
   Кирилл сделал круг по залу, якобы не замечая её, краем глаза не выпуская из поля зрения. Она продолжала не замечать его. Рулетка крутанулась, и он увидел, что она проиграла. Невозмутимая лицом она пошла через зал к кассе, менять деньги на новые фишки, вот тут-то он и пересек ей дорогу:
   - Так. Сколько проиграла?
   - Не много. Тысячу, - честно ответила она, даже не удивившись его появлению.
   - Давай сюда оставшиеся деньги. Тысячу! Это для них немного! А для тебя!..
   Она машинально открыла сумочку - невозможно было забрать из неё все пачки стодолларовых купюр. Он властным движением снял сумочку с её плеча.
   Это было бы похоже на грабеж, когда бы не их выражение лиц, - её по-детски удивленное, его - родительски уверенное. Охранники, наблюдая это, даже не двинулись с места. Чего они только не видели за годы своей работы. К тому же выяснение отношений с властями предполагалось выносить за пределы зала. И ожидая развязки, теперь они тайно наблюдали за этой экстравагантной парочкой.
   Кирилл спиной заметил, как весь зал замер, глядя на них. Не хватало только ещё здесь закатить им семейную сцену на потребу публике.
   - Идем. - Процедил-приказал он и пошел к выходу.
   - Но мне нужно отыграться! Сейчас будет мой крупье! Он явно мне симпатизирует!
   - Что?! - развернулся Кирилл. - Это ты с ним провела ночь?
   - Глупость. Крупье я нравлюсь сейчас. Я выигрывала у него 16 тысяч, но они постоянно меняются. А ночь была такая фантастичная!..
   - Во сколько же он тебя привез?
   - Кто?..
   - Тот с кем ты поспала.
   - Да ну тебя, - и она пошла от него.
   Они говорили тихо, но все равно чувствовалось, что они в центре внимания. Когда Алина отошла от мужа, люди, почти не двигавшиеся поначалу, усиленно увлеклись игрой.
   - Нет. Ты мне ответь, где ты была ночью. - Мелкими шажками он нагнал её.
   - Во дворце, - ответила она и отошла от него поближе к рулетке.
   - Знаю, я какие здесь дворцы. Наверняка, там все стены были обиты красным бархатом. - Пробубнил он ей, нагоняя в спину.
   - Ты мыслишь как тупой примитив. Я была в настоящем. И не в одном. Не хочешь - не верь.
   - Как ты туда попала?! - схватил он её за локоть.
   - Что? - прошипела она вырвавшись. - Надеюсь, ты не будешь устраивать здесь сцены ревности?!
   - Я не ревную. Ты только объясни мне, как ты туда попала?! - нагонял он её, делая вид, что рассматривает пустые дубовые панели зала.
   - Дай мне хотя бы на одну фишку! Хоть в двадцать франков! Сейчас у рулетки будет симпатичный крупье. Я у него обязательно выиграю.
   В ответ Кирилл отошел от нее, заложив руки за спину, делая вид что прогуливается. Теперь она аккуратно настигла его: - Дай двадцать франков.
   Кирилл отошел, как бы прогуливаясь руки за спину, разглядывая потолок.
   Со стороны казалось, что они вытанцовывают странный танец, и если было ему название, то не иначе, как "Прогулка вокруг рулетки в стиле фламенко". Танец длился изматывающе долго. Привратник сверлил их ястребиным взглядом. Крупье поглядывали на них, как бы не глядя. Игроки рассеянно проигрывали свои фишки. Но Алина и Кирилл продолжали, не оборачиваясь, пытать друг друга.
   И все-таки она сдалась первой:
   - На попутке, - ответила, твердо глядя ему в глаза.
   - Понятно - врешь. - Удовлетворенно кивнул он и пошел к выходу.
   ГЛАВА 8
   Они пронеслись по Ницце мимо начала той самой улицы, круто поднимающейся к дворцам и замкам. Алина даже не спросила Сержа, как она называется, ни чем не выдала себя.
   - Теперь нам надо купить продукты. - Деловито сказал Кирилл, - Все. Будем готовить сами. Серж, где ночной магазин или ларьки?
   - Какие ночные ларьки?! У вас теперь одна задача - мирно до дома доехать. - Вздохнул Серж
   - Прошу без комментариев, - усмехнулся, оценив чувство юмора этого огромного, вроде бы не поворотного, человека Кирилл. И все-таки ему было не до смеха.
   - Не ревнуй, - шептала тем временем Алина. Я прошу тебя, не ревнуй. Ничего не было. Просто меня решил подвезти один пожилой джентльмен. Я забыла название гостиницы и поэтому сказала Каннский адрес. Тебя не было. Он, как хорошо воспитанный мужчина не мог оставить женщину на улице, и предложил мне переждать у него до тех пор, пока ты вернешься. Я не знала, что он живет во дворце похлеще нашего Моссовета. Мы лишь поужинали, и я дозвонилась до тебя и пошла пешком, а потом познакомилась с такой фантастической женщиной! Самой настоящей женщиной.