Страница:
—Да.
— А ты кем был — пассивом или активом? — ржет Ьрин.
— Что? — не понимает Джейми.
— Ты вставлял ему или... наоборот? — спрашивает Пол.
— Я трахал его, — объясняет Джейми. — «Наоборот» я был не готов.
— Это было похоже на секс с женщиной? — спрашивает Энн.
— На безрыбье и гей — баба, — хохмит Брин. Все гогочут.
— Ничуть, — отвечает Джейми. — Ощущения со-нсем другие.
— И больше не пробовал? — задает вопрос Тия.
— Нет, — говорит Джейми. — Меня к мужчинам не тянет.
— Почему же ты Грега трахнул?
— Наверное, чтобы насолить его семье. Мы с Гре-гом заигрались в бунт по-детски, у нас была общая гай на. Думаю, секса нам не так уж и хотелось. Да еще поддали оба. Грег чуть не лопался от гордости — как же, сбил с пути натурала, а мне было в новинку, я и радовался. Ну и вообще он был славный малый. Искать нового партнера я не стану.
— Значит, у всех мужчин есть гомосексуальный опыт? — спрашивает Тия.
— У меня нет, — говорит Пол.
— И у меня тоже, — добавляет Брин.
— А я думала, это обычное дело, — признается Эмили. — Может, только в Лондоне.
Джейми не верит, что решился рассказать им про Грега. Раньше думал, что унесет эти воспоминания с собой в могилу. Он и смущен своим признанием, и доволен, что у него нашлось чем поделиться. Джейми вечно боится, что его сочтут занудой — теперь ему это не грозит. В сущности, он выдал самую пикантную историю — разве что Эмили проиграл. История Тии — мерзость, ее пикантной никак не назовешь. Джейми как-то странно горд собой. А еще ему нравится иметь хоть что-то общее с Эмили.
— Ты с той подружкой расстался? — спрашивает она.
Джейми нестерпимо хочется сказать «да». Но он слишком честен.
— Нет, — говорит он.
— Почему? — спрашивает Энн. — Вроде ты ее не любишь.
— Не люблю, — соглашается Джейми. — Но не все так просто.
— Да ты что? — вступает в разговор Тия. — Куда уж проще!
— Она расстроится, — объясняет Джейми.
— А тебе-то какое дело? — говорит Эмили. — Зачем тебе этот ходячий кошмар?
— Я не хочу ее обижать, — растолковывает Джей-ми. — Для нее главное в жизни — стабильность и порядок. Ее родители убеждены, что мы когда-нибудь поженимся. Ко мне у них претензий нет. Моя мать обожает Карлу, они прекрасно ладят. Беда в том, что Карла не за того меня принимает, а мне стыдно ее обманывать: тот, за кого она меня принимает, ни за что бы с ней не расстался.
— И забавно иметь свой тайный мир, — замечает Пол.
— Тайный мир? — переспрашивает Джейми. — Не понимаю.
— Да ладно тебе! Признайся честно: тебе нравится ?Вводить ее вокруг пальца.
— Сам не знаю, — говорит Джейми. — Может ?ыть.
— Ты же об этом думал, когда с Грегом трахал-I и, — заявляет Тия.
— Пожалуй... — Джейми задумывается. — А, я понял! Да, мне нравится скрывать что-то свое, личное. Например, Карла не знает, что у меня дома есть Ин-гернет — даже если модем свалится ей на голову, она НС определит, что это такое. Каждый раз, когда я иду на порносайты, меня прямо в дрожь бросает, потому Что... Черт, теперь-то я понимаю: я возбуждался, обманывая ее!
— А тебя? — спрашивает Тия у Пола. Может быть, — он пожимает плечами. — А ты? — Эмили обращается к Брину. — Ты женщинам врешь?
— Само собой. Как всякий мужчина.
— Не ищешь родственную душу, которой можно все рассказать?
— Даже не пытаюсь, — отвечает Джейми. — По крайней мере, не пытался.
— Ага! — мгновенно оживляется Энн. — Это что значит?
— Ничего, — говорит Джейми.
— Очередь Джейми, — напоминает Эмили. — Давай, сексапил.
Она его назвала «сексапилом»? Вот это да!
— Твоя очередь, — поддерживает ее Тия.
— Да?.. Ладно, выбираю Пола. Признавайся или отдувайся.
— Признаюсь, — решает Пол.
— В прошлом году тебе случалось плакать? — спрашивает Джейми.
— Конечно, — кивает Пол. — Странный вопрос.
— А я никогда не реву, — говорит Брин.
— Так я тебе и поверила, — заявляет Эмили. — Наверняка тайком слезы льешь.
— О чем ты плакал? — продолжает Джейми.
— Это уже второй вопрос, — уклоняется Пол. — Эмили, признавайся или отдувайся.
— Спрашивай, — разрешает Эмили.
— Трусиха, — усмехается Пол.
— А ты, конечно, мечтал заставить меня сплясать стриптиз, — ехидничает Эмили.
— А как же, — кивает Пол. — Слушай вопрос: чего ты больше всего боишься?
— Больше всего боюсь? — задумчиво повторяет Эмили.
— Кажется, такой вопрос был в анкете, — вспоминает Тия.
— Да, — подтверждает Джейми. — Я еще подумал, как странно.
— Единственный вопрос, на который я ответил правду, — признается Пол.
— А на все остальные — соврал? — спрашивает Джейми.
— Где мог соврать — да, разумеется.
— А я наврал, что у меня диплом химика, — ржет Ьрин.
— Я думал, ты правда химик, — говорит Джейми.
— Да, держи карман. Бывает, и коровы летают, — ухмыляется Брин.
Все смеются.
— А ты не наврал? — спрашивает Эмили у Джейми.
— Нет, — отвечает Джейми. — Я в анкетах всегда отвечаю честно.
— Всегда-всегда? — переспрашивает Энн. — Блин!
— Значит, ты настоящий «способный молодой че-Ювек», — заключает Тия.
— Интересно, мы когда-нибудь узнаем, что это и law и г? — задумчиво говорит Эмили.
По-моему, это значит, что всем нам ездец, — ЮВОрит Брин.
Ист, серьезно, — отмахивается Эмили. — Зачем похищать людей — только потому, что они умны? Это бессмысленно. Если кому-то понадобились коренные британцы, почему выбрали именно нас? Можно было просто похитить всех «Спайс Герлз», или... ну, не знаю, какую-нибудь знаменитость. Но почему нас?
— То есть ты считаешь, нас сюда привез тот, кто организовал собеседование, — замечает Джейми.
— Но ведь нас на собеседовании усыпили, — напоминает Тия.
— А если снотворное в кофе подсыпал кто-то другой? — спрашивает Джейми.
— Вряд ли, — возражает Брин. — Кому взбредет в голову портить чужой кофе? Овчинка не стоит выделки — слишком много возни и риска. И Эмили права: не такие мы важные птицы, чтобы ради нас рисковать. Если бы в нас ткнули пальцем совсем наугад — еще куда ни шло. Но нас выбрали — значит, что-то такое было в наших анкетах.
— Вот именно. Но почему именно нас? — допытывается Тия.
В комнате воцаряется тишина. Никто не знает.
— Эмили еще не ответила на вопрос, — напоминает Пол. — Ну, Эмили?
— Я думаю, — отзывается она. — Пожалуй, изнасилования, — в конце концов признается она.
— Боишься больше всего? — уточняет Пол.
— Угу. Изнасилования.
— А что ты написала в анкете? — интересуется Джейми.
— То же самое. А ты? — Смерти, — Джейми передергивается. — Смерти я боюсь до жути.
— А я — пауков, — признается Тия. — До смерти боюсь!
— Волосатых паучков? — игриво переспрашивает Пол. — Ага...
Тия морщится:
— Фу! Прекрати!.. А остальные что написали?
— Иголок. — Брин хмурится. — Ширяться — это не по мне.
— Тюремного заключения, — говорит Пол. — Быть запертым — это ужас.
— Вот ты и попался, — Энн широким жестом обводит комнату.
— Нет, — качает головой Пол. — На острове со-исем другое. Скорее, лопушка, а люди всегда в ловушке. Я имею в виду тюремную камеру с запертой дверью. И одиночество.
— А ты что написала, Энн? — спрашивает Эмили.
— Не помню, — отвечает она. — Что-то придумала.
— И не призналась, чего боишься на самом деле?
— Не-а, — Энн улыбается. — Я ничего не боюсь.
Глава 21
Глава 22
— А ты кем был — пассивом или активом? — ржет Ьрин.
— Что? — не понимает Джейми.
— Ты вставлял ему или... наоборот? — спрашивает Пол.
— Я трахал его, — объясняет Джейми. — «Наоборот» я был не готов.
— Это было похоже на секс с женщиной? — спрашивает Энн.
— На безрыбье и гей — баба, — хохмит Брин. Все гогочут.
— Ничуть, — отвечает Джейми. — Ощущения со-нсем другие.
— И больше не пробовал? — задает вопрос Тия.
— Нет, — говорит Джейми. — Меня к мужчинам не тянет.
— Почему же ты Грега трахнул?
— Наверное, чтобы насолить его семье. Мы с Гре-гом заигрались в бунт по-детски, у нас была общая гай на. Думаю, секса нам не так уж и хотелось. Да еще поддали оба. Грег чуть не лопался от гордости — как же, сбил с пути натурала, а мне было в новинку, я и радовался. Ну и вообще он был славный малый. Искать нового партнера я не стану.
— Значит, у всех мужчин есть гомосексуальный опыт? — спрашивает Тия.
— У меня нет, — говорит Пол.
— И у меня тоже, — добавляет Брин.
— А я думала, это обычное дело, — признается Эмили. — Может, только в Лондоне.
Джейми не верит, что решился рассказать им про Грега. Раньше думал, что унесет эти воспоминания с собой в могилу. Он и смущен своим признанием, и доволен, что у него нашлось чем поделиться. Джейми вечно боится, что его сочтут занудой — теперь ему это не грозит. В сущности, он выдал самую пикантную историю — разве что Эмили проиграл. История Тии — мерзость, ее пикантной никак не назовешь. Джейми как-то странно горд собой. А еще ему нравится иметь хоть что-то общее с Эмили.
— Ты с той подружкой расстался? — спрашивает она.
Джейми нестерпимо хочется сказать «да». Но он слишком честен.
— Нет, — говорит он.
— Почему? — спрашивает Энн. — Вроде ты ее не любишь.
— Не люблю, — соглашается Джейми. — Но не все так просто.
— Да ты что? — вступает в разговор Тия. — Куда уж проще!
— Она расстроится, — объясняет Джейми.
— А тебе-то какое дело? — говорит Эмили. — Зачем тебе этот ходячий кошмар?
— Я не хочу ее обижать, — растолковывает Джей-ми. — Для нее главное в жизни — стабильность и порядок. Ее родители убеждены, что мы когда-нибудь поженимся. Ко мне у них претензий нет. Моя мать обожает Карлу, они прекрасно ладят. Беда в том, что Карла не за того меня принимает, а мне стыдно ее обманывать: тот, за кого она меня принимает, ни за что бы с ней не расстался.
— И забавно иметь свой тайный мир, — замечает Пол.
— Тайный мир? — переспрашивает Джейми. — Не понимаю.
— Да ладно тебе! Признайся честно: тебе нравится ?Вводить ее вокруг пальца.
— Сам не знаю, — говорит Джейми. — Может ?ыть.
— Ты же об этом думал, когда с Грегом трахал-I и, — заявляет Тия.
— Пожалуй... — Джейми задумывается. — А, я понял! Да, мне нравится скрывать что-то свое, личное. Например, Карла не знает, что у меня дома есть Ин-гернет — даже если модем свалится ей на голову, она НС определит, что это такое. Каждый раз, когда я иду на порносайты, меня прямо в дрожь бросает, потому Что... Черт, теперь-то я понимаю: я возбуждался, обманывая ее!
— А тебя? — спрашивает Тия у Пола. Может быть, — он пожимает плечами. — А ты? — Эмили обращается к Брину. — Ты женщинам врешь?
— Само собой. Как всякий мужчина.
— Не ищешь родственную душу, которой можно все рассказать?
— Даже не пытаюсь, — отвечает Джейми. — По крайней мере, не пытался.
— Ага! — мгновенно оживляется Энн. — Это что значит?
— Ничего, — говорит Джейми.
— Очередь Джейми, — напоминает Эмили. — Давай, сексапил.
Она его назвала «сексапилом»? Вот это да!
— Твоя очередь, — поддерживает ее Тия.
— Да?.. Ладно, выбираю Пола. Признавайся или отдувайся.
— Признаюсь, — решает Пол.
— В прошлом году тебе случалось плакать? — спрашивает Джейми.
— Конечно, — кивает Пол. — Странный вопрос.
— А я никогда не реву, — говорит Брин.
— Так я тебе и поверила, — заявляет Эмили. — Наверняка тайком слезы льешь.
— О чем ты плакал? — продолжает Джейми.
— Это уже второй вопрос, — уклоняется Пол. — Эмили, признавайся или отдувайся.
— Спрашивай, — разрешает Эмили.
— Трусиха, — усмехается Пол.
— А ты, конечно, мечтал заставить меня сплясать стриптиз, — ехидничает Эмили.
— А как же, — кивает Пол. — Слушай вопрос: чего ты больше всего боишься?
— Больше всего боюсь? — задумчиво повторяет Эмили.
— Кажется, такой вопрос был в анкете, — вспоминает Тия.
— Да, — подтверждает Джейми. — Я еще подумал, как странно.
— Единственный вопрос, на который я ответил правду, — признается Пол.
— А на все остальные — соврал? — спрашивает Джейми.
— Где мог соврать — да, разумеется.
— А я наврал, что у меня диплом химика, — ржет Ьрин.
— Я думал, ты правда химик, — говорит Джейми.
— Да, держи карман. Бывает, и коровы летают, — ухмыляется Брин.
Все смеются.
— А ты не наврал? — спрашивает Эмили у Джейми.
— Нет, — отвечает Джейми. — Я в анкетах всегда отвечаю честно.
— Всегда-всегда? — переспрашивает Энн. — Блин!
— Значит, ты настоящий «способный молодой че-Ювек», — заключает Тия.
— Интересно, мы когда-нибудь узнаем, что это и law и г? — задумчиво говорит Эмили.
По-моему, это значит, что всем нам ездец, — ЮВОрит Брин.
Ист, серьезно, — отмахивается Эмили. — Зачем похищать людей — только потому, что они умны? Это бессмысленно. Если кому-то понадобились коренные британцы, почему выбрали именно нас? Можно было просто похитить всех «Спайс Герлз», или... ну, не знаю, какую-нибудь знаменитость. Но почему нас?
— То есть ты считаешь, нас сюда привез тот, кто организовал собеседование, — замечает Джейми.
— Но ведь нас на собеседовании усыпили, — напоминает Тия.
— А если снотворное в кофе подсыпал кто-то другой? — спрашивает Джейми.
— Вряд ли, — возражает Брин. — Кому взбредет в голову портить чужой кофе? Овчинка не стоит выделки — слишком много возни и риска. И Эмили права: не такие мы важные птицы, чтобы ради нас рисковать. Если бы в нас ткнули пальцем совсем наугад — еще куда ни шло. Но нас выбрали — значит, что-то такое было в наших анкетах.
— Вот именно. Но почему именно нас? — допытывается Тия.
В комнате воцаряется тишина. Никто не знает.
— Эмили еще не ответила на вопрос, — напоминает Пол. — Ну, Эмили?
— Я думаю, — отзывается она. — Пожалуй, изнасилования, — в конце концов признается она.
— Боишься больше всего? — уточняет Пол.
— Угу. Изнасилования.
— А что ты написала в анкете? — интересуется Джейми.
— То же самое. А ты? — Смерти, — Джейми передергивается. — Смерти я боюсь до жути.
— А я — пауков, — признается Тия. — До смерти боюсь!
— Волосатых паучков? — игриво переспрашивает Пол. — Ага...
Тия морщится:
— Фу! Прекрати!.. А остальные что написали?
— Иголок. — Брин хмурится. — Ширяться — это не по мне.
— Тюремного заключения, — говорит Пол. — Быть запертым — это ужас.
— Вот ты и попался, — Энн широким жестом обводит комнату.
— Нет, — качает головой Пол. — На острове со-исем другое. Скорее, лопушка, а люди всегда в ловушке. Я имею в виду тюремную камеру с запертой дверью. И одиночество.
— А ты что написала, Энн? — спрашивает Эмили.
— Не помню, — отвечает она. — Что-то придумала.
— И не призналась, чего боишься на самом деле?
— Не-а, — Энн улыбается. — Я ничего не боюсь.
Глава 21
Уже поздно. Тия поминутно зевает уже полчаса. Ей уже спать пора.
— Эмили! — говорит Джейми.
— Что?
— Как вышло, что ты больше всего боишься насилия?
— Ты что, «Криминальные новости» никогда не смотрел? — удивляется Эмили.
— Да, это страшно, — соглашается Джейми. — Но как же все, что ты говорила раньше...
— Про фантазии с изнасилованием? — уточняет она.
— Да. Ты сказала, что представлять себе изнасилование — абсолютно нормально. А ты его боишься.
— Ну и что? — пожимает плечами Эмили. — Кто сказал, что у меня не бывает таких фантазий?
— Но если больше всего боишься изнасилования...
— И что?
— О нем же не станешь мечтать, верно? Джейми все больше смущается.
— Между изнасилованием и сексом не по взаимному согласию есть разница, — объясняет Эмили.
— Правда? — вмешивается Тия. — Ты бы это объяснила тем, кого изнасиловали на свидании!
— Я имела в виду другое: заниматься сексом по принуждению — совсем не то, что оказаться с заклеенным ртом в лапах похитителей, которые режут тебе грудь, — растолковывает Эмили. — А я фантазирую только, как мною овладевают силой. Но я вовсе не хочу, чтоб головорезы в масках утащили меня в грязный подвал и убили. Если уж говорить начистоту, я вообще этих фантазий стыжусь.
— Так почему же фантазируешь? — спрашивает Джейми.
— Сама не знаю, — говорит Эмили. — Может, из Чувства вины. Поможете мне, девушки?
— Прости, но я все-таки девственница, — напоминает Энн.
— А меня однажды изнасиловали, — сообщает Тия.
— Правда? — ахает Джейми. — Господи.
— Да нет, ничего страшного, — успокаивает Тия. — Мне даже понравилось.
— Понравилось? — не верит Эмили.
— Абсолютно по Нэнси Фрайди[56], — говорит Энн.
— Кто это был? — интересуется Эмили у Тии.
— Брат моей подруги, — рассказывает Тия. — Я жила у нее и спала в свободной комнате. Ее мать тяжело болела, отец не отходил от нее ни на шаг. Н тот вечер оба рано легли. Брат прокрался ко мне в комнату и обнял меня. Раньше мы друг друга недолюбливали, а со своей сестрой, моей подругой, он вообще не ладил. Все считали его испорченным. Он запалил меня на кровать и велел не шуметь. Сказал, что меня все равно никто не услышит. Вообще-то, если б я завизжала, услышали бы все. Я знала это и потому не испугалась. Наоборот, распалилась. — Пауза. — Господи, сама не верю, что решилась вам признаться. Манерное, я совсем пьяная. В общем, мы оба разыграли свои фантазии. У меня был оргазм почти сразу. Он тоже кончил и просто ушел. Больше мы об этом не вспоминали.
— Ну, это абсолютно не изнасилование, — говорит Эмили.
— Значит, и у тебя есть фантазии про изнасилование? — спрашивает Джейми у Тии.
— Вроде того, — кивает Тия. — Как у всех женщин. Эмили права: все дело в угрызениях совести.
— Не въехал, — говорит Брин.
— Когда ситуацию полностью контролирует парень, не чувствуешь себя шлюхой, — объясняет Тия.
— Верно, — соглашается Эмили. — Когда сама хочешь секса, ты шлюха, а когда пытаешься сопротивляться — как будто очищаешься. И можно наслаждаться сексом, не чувствуя себя виноватой, что его спровоцировала. Можно попробовать все самое запретное, но не признаваться, что об этом мечтаешь. По крайней мере, в фантазиях, — добавляет она. — Смотрели «Смертельную сеть»[57]? — спрашивает Эмили у всех.
— Да, классная вещь, — соглашается Пол.
— Помнишь момент с виртуальной женщиной в переулке? — продолжает Эмили, и Пол кивает. — Я под него здорово завелась. Мне почему-то представилось, как парень какой-то ее догоняет, прижимает к стене и трахает. Но ей вдруг размозжили голову молотком. И меня чуть не стошнило: я возбудилась, а тут такое. Я перепугалась, что и мои мечты сбудутся, Но не так, как я хотела: и когда мне приставят нож к горлу, я подумаю: «Вот ты и добилась своего. Как ощущения?» Все угрызения совести, от которых я таким способом избавлялась, превратились в страх. Я не хожу темными переулками, не возвращаюсь домой одна среди ночи, не гуляю по безлюдным паркам. Никогда. Но там разворачиваются мои фантазии, я воображаю встречи, которых в жизни всеми силами избе-i .по.
— Два полюса одного магнита, — замечает Брин. — Им никогда не встретиться.
— Может быть, — отвечает Эмили.
— Сильно сказано, — говорит Джейми.
— А ты уверен, что вы об одном и том же магните? — смеется Пол.
— Прямо по Фрейду, — комментирует Энн.
— Что? — переспрашивает Эмили.
— Угрызения совести не исчезают. Всплывают в iuiic страха.
— Вы бы наверняка не боялись, если б больше любили ж себя, — заявляет Джейми.
— Мужчинам не понять, — сердито говорит Эмили — Трудно любить себя, если ты родилась женщиной и тебе со всех сторон внушают, что ты заслуживаешь ненависти, недостаточно добра и стройна, с тобой может случиться самое страшное — только потому, что ты женщина. Представь: берешь «Мужское здоровье» или «Плейбой», и первым делом натыкаешься на Статью, как уродуют пенис. Думаешь, тебя не передернет? Но так не бывает. А женщин запугивают во всех журналах, и в женских тоже. Сплошь статьи о диетах, репортажи об изнасилованиях и внезапной смерти. Как будто нам и без того не страшно! Эмили продолжает:
— До сих пор помню одну статью об изнасилованиях — самую жуткую. Знаете, с тремя случаями из жизни. В первом девушка шла по темной улице, ее догнал незнакомец и принудил к сексу. С этим я справилась. Вторая история в общих чертах такая же, а в третьей шла речь о парне, который помог девушке поднять рассыпавшиеся покупки. Она была осторожная, но незнакомец увидел среди покупок кошачий корм, заговорил о нем, сказал, что у него тоже есть кошка — словом, держался дружелюбно. Не помню деталей, но в конце концов он оказался у нее в гостях, как-то само собой вышло. И гость ее изнасиловал, притом жестоко. Потом вышел из комнаты, включив музыку на полную громкость. Девушка вздохнула было с облегчением, но оказалось, что насильник ходил в кухню за ножом — в общем, к убийству готовился. А музыку включил, чтобы никто не услышал предсмертные вопли. Каким-то чудом ей удалось спастись, но вы только представьте! Ее пытались убить ее собственным ножом, под ее собственную музыку, и это сделал парень, который заговорил с ней о кошках! Меня после этой статьи несколько недель кошмары мучили. Ненавижу женские журналы.
— Страшная история, — говорит Пол. Он по-настоящему разволновался.
Внезапно откуда-то сверху доносится шум. Все вздрагивают.
— Блядь! — выпаливает Джейми. — Твою мать!
— Ч-черт, — подхватывает Пол.
— Это еще что? — настораживается Брин.
— Опоссумы? — высказывается Энн.
— Какие еще опоссумы! — спрашивает Эмили. Энн пожимает плечами. .
— В «Соседях» вечно все сваливают на опоссумов.
— Тут тебе не гребаные «Соседи», — напоминает Тия.
Наверху все стихло.
— На летучую мышь или птицу не похоже, — замечает Эмили.
— И на опоссума тоже, — кивает Пол.
— Может, с полки что-нибудь свалилось? — предполагает Джейми.
— Дважды за день? — возражает Пол.
— А может, полка еле держится, — заявляет Эмили. Они замолкают, внимательно прислушиваясь, но
Странные звуки не повторяются.
— Наверное, привидение, — решает Пол.
— Пол! — возмущается Эмили.
— А что, привидения страшные? — удивляется он.
— Может, сменим тему? — предлагает Эмили. — Мне и без того жутко.
— Ладно, чья очередь? — спрашивает Джейми.
— Пойду-ка я спать, — зевает Тия. — Я совсем пьяная.
— Кайфоломщица. — Эмили недовольна.
— Можем и без нее поиграть, — решает Джей-ми. — Ведь можем?
— Пожалуй, — кивает Эмили.
— Ты боишься привидений? — спрашивает Пол.
— Я в них не верю.
— Не верил бы — вообще бы шизанулся, — бормочет Брин.
Тия не слушает.
— Всем спокойной ночи, — говорит она. Ей рассеянно желают спокойной ночи.
— Очередь Энн, — объявляет Эмили.
Тия выходит из комнаты и плотно прикрывает дверь.
В коридоре гораздо холоднее. Мороз прямо. Тия и вправду перебрала, ей трудно идти по прямой, а по лестнице вообще удобнее подниматься на четвереньках. У себя в комнате она не удосуживается раздеться, тотчас забирается под одеяло и беспричинно хихикает. Она по-прежнему злится на тех, кто ее похитил и притащил сюда, ее пугают жуткие звуки. Но почему-то — наверное, спьяну — происходящее кажется ей забавным. Ее смешит еще кое-что: момент как нельзя лучше подходит для первой мастурбации.
Чувствуя себя школьником, который читает с фонариком под одеялом, Тия лезет под юбку. Странно как-то самой запускать руку в трусики. Раньше она бралась за них, только чтобы снять или надеть. Но тогда совала пальцы под резинку с боков, а не как сейчас. На ощупь вагина тоже странная. Тия прежде ее никогда так не трогала. А лобковых волос касалась, когда они были мокрые, — в ванне или под душем. Не зная, что делать дальше, Тия ищет клитор. Ей случалось в прошлом испытывать клиторальные оргазмы, ее партнеры клитор находили, но сама она ни разу до него не дотрагивалась.
Она уже готова кончить, и тут за дверью раздается шум.
— Тс-с! Тия спит! — громким шепотом предупреждает кто-то — кажется, Брин.
Да блин! Тия отдергивает руки и плотно сдвигает ноги. Сексуальные ощущения улетучиваются — словно душа мертвеца покидает труп. Они идут сюда? Только бы не с очередным идиотским заданием! Тия слышит бурный шепот, Энн вполголоса напевает что-то знакомое.
Они вваливаются к ней в комнату, и Тия узнает мелодию из «Охотников за привидениями»[58].
— Рехнулись? — Тия натягивает одеяло на голову. Все довольно пьяны.
— Мы идем охотиться на привидения, — объявляет Эмили. — Хочешь с нами? — Язык у нее заплетается.
— Нет, — рявкает Тия. — Отвалите, не мешайте спать.
— Дело твое, — говорит Пол. — Пока.
Через десять минут они все стоят у двери в мансарду.
— А я думал, ты хочешь спать, — говорит Пол Тие.
— Хотела, — поправляет она, — пока вы не перебили мне сон.
— Что будем делать? — спрашивает Эмили.
— Если хотите, я взломаю... — начинает Брин.
— Нет, — перебивает Пол. — Будем действовать традиционно.
— Как это? — удивляется Джейми.
— Это его задание, — говорит Энн.
— Так мы еще играем? — спрашивает Тия и вздыхает. — О господи.
— Отойдите-ка подальше, — требует Пол. Все отступают. Он вышибает дверь.
— Эмили! — говорит Джейми.
— Что?
— Как вышло, что ты больше всего боишься насилия?
— Ты что, «Криминальные новости» никогда не смотрел? — удивляется Эмили.
— Да, это страшно, — соглашается Джейми. — Но как же все, что ты говорила раньше...
— Про фантазии с изнасилованием? — уточняет она.
— Да. Ты сказала, что представлять себе изнасилование — абсолютно нормально. А ты его боишься.
— Ну и что? — пожимает плечами Эмили. — Кто сказал, что у меня не бывает таких фантазий?
— Но если больше всего боишься изнасилования...
— И что?
— О нем же не станешь мечтать, верно? Джейми все больше смущается.
— Между изнасилованием и сексом не по взаимному согласию есть разница, — объясняет Эмили.
— Правда? — вмешивается Тия. — Ты бы это объяснила тем, кого изнасиловали на свидании!
— Я имела в виду другое: заниматься сексом по принуждению — совсем не то, что оказаться с заклеенным ртом в лапах похитителей, которые режут тебе грудь, — растолковывает Эмили. — А я фантазирую только, как мною овладевают силой. Но я вовсе не хочу, чтоб головорезы в масках утащили меня в грязный подвал и убили. Если уж говорить начистоту, я вообще этих фантазий стыжусь.
— Так почему же фантазируешь? — спрашивает Джейми.
— Сама не знаю, — говорит Эмили. — Может, из Чувства вины. Поможете мне, девушки?
— Прости, но я все-таки девственница, — напоминает Энн.
— А меня однажды изнасиловали, — сообщает Тия.
— Правда? — ахает Джейми. — Господи.
— Да нет, ничего страшного, — успокаивает Тия. — Мне даже понравилось.
— Понравилось? — не верит Эмили.
— Абсолютно по Нэнси Фрайди[56], — говорит Энн.
— Кто это был? — интересуется Эмили у Тии.
— Брат моей подруги, — рассказывает Тия. — Я жила у нее и спала в свободной комнате. Ее мать тяжело болела, отец не отходил от нее ни на шаг. Н тот вечер оба рано легли. Брат прокрался ко мне в комнату и обнял меня. Раньше мы друг друга недолюбливали, а со своей сестрой, моей подругой, он вообще не ладил. Все считали его испорченным. Он запалил меня на кровать и велел не шуметь. Сказал, что меня все равно никто не услышит. Вообще-то, если б я завизжала, услышали бы все. Я знала это и потому не испугалась. Наоборот, распалилась. — Пауза. — Господи, сама не верю, что решилась вам признаться. Манерное, я совсем пьяная. В общем, мы оба разыграли свои фантазии. У меня был оргазм почти сразу. Он тоже кончил и просто ушел. Больше мы об этом не вспоминали.
— Ну, это абсолютно не изнасилование, — говорит Эмили.
— Значит, и у тебя есть фантазии про изнасилование? — спрашивает Джейми у Тии.
— Вроде того, — кивает Тия. — Как у всех женщин. Эмили права: все дело в угрызениях совести.
— Не въехал, — говорит Брин.
— Когда ситуацию полностью контролирует парень, не чувствуешь себя шлюхой, — объясняет Тия.
— Верно, — соглашается Эмили. — Когда сама хочешь секса, ты шлюха, а когда пытаешься сопротивляться — как будто очищаешься. И можно наслаждаться сексом, не чувствуя себя виноватой, что его спровоцировала. Можно попробовать все самое запретное, но не признаваться, что об этом мечтаешь. По крайней мере, в фантазиях, — добавляет она. — Смотрели «Смертельную сеть»[57]? — спрашивает Эмили у всех.
— Да, классная вещь, — соглашается Пол.
— Помнишь момент с виртуальной женщиной в переулке? — продолжает Эмили, и Пол кивает. — Я под него здорово завелась. Мне почему-то представилось, как парень какой-то ее догоняет, прижимает к стене и трахает. Но ей вдруг размозжили голову молотком. И меня чуть не стошнило: я возбудилась, а тут такое. Я перепугалась, что и мои мечты сбудутся, Но не так, как я хотела: и когда мне приставят нож к горлу, я подумаю: «Вот ты и добилась своего. Как ощущения?» Все угрызения совести, от которых я таким способом избавлялась, превратились в страх. Я не хожу темными переулками, не возвращаюсь домой одна среди ночи, не гуляю по безлюдным паркам. Никогда. Но там разворачиваются мои фантазии, я воображаю встречи, которых в жизни всеми силами избе-i .по.
— Два полюса одного магнита, — замечает Брин. — Им никогда не встретиться.
— Может быть, — отвечает Эмили.
— Сильно сказано, — говорит Джейми.
— А ты уверен, что вы об одном и том же магните? — смеется Пол.
— Прямо по Фрейду, — комментирует Энн.
— Что? — переспрашивает Эмили.
— Угрызения совести не исчезают. Всплывают в iuiic страха.
— Вы бы наверняка не боялись, если б больше любили ж себя, — заявляет Джейми.
— Мужчинам не понять, — сердито говорит Эмили — Трудно любить себя, если ты родилась женщиной и тебе со всех сторон внушают, что ты заслуживаешь ненависти, недостаточно добра и стройна, с тобой может случиться самое страшное — только потому, что ты женщина. Представь: берешь «Мужское здоровье» или «Плейбой», и первым делом натыкаешься на Статью, как уродуют пенис. Думаешь, тебя не передернет? Но так не бывает. А женщин запугивают во всех журналах, и в женских тоже. Сплошь статьи о диетах, репортажи об изнасилованиях и внезапной смерти. Как будто нам и без того не страшно! Эмили продолжает:
— До сих пор помню одну статью об изнасилованиях — самую жуткую. Знаете, с тремя случаями из жизни. В первом девушка шла по темной улице, ее догнал незнакомец и принудил к сексу. С этим я справилась. Вторая история в общих чертах такая же, а в третьей шла речь о парне, который помог девушке поднять рассыпавшиеся покупки. Она была осторожная, но незнакомец увидел среди покупок кошачий корм, заговорил о нем, сказал, что у него тоже есть кошка — словом, держался дружелюбно. Не помню деталей, но в конце концов он оказался у нее в гостях, как-то само собой вышло. И гость ее изнасиловал, притом жестоко. Потом вышел из комнаты, включив музыку на полную громкость. Девушка вздохнула было с облегчением, но оказалось, что насильник ходил в кухню за ножом — в общем, к убийству готовился. А музыку включил, чтобы никто не услышал предсмертные вопли. Каким-то чудом ей удалось спастись, но вы только представьте! Ее пытались убить ее собственным ножом, под ее собственную музыку, и это сделал парень, который заговорил с ней о кошках! Меня после этой статьи несколько недель кошмары мучили. Ненавижу женские журналы.
— Страшная история, — говорит Пол. Он по-настоящему разволновался.
Внезапно откуда-то сверху доносится шум. Все вздрагивают.
— Блядь! — выпаливает Джейми. — Твою мать!
— Ч-черт, — подхватывает Пол.
— Это еще что? — настораживается Брин.
— Опоссумы? — высказывается Энн.
— Какие еще опоссумы! — спрашивает Эмили. Энн пожимает плечами. .
— В «Соседях» вечно все сваливают на опоссумов.
— Тут тебе не гребаные «Соседи», — напоминает Тия.
Наверху все стихло.
— На летучую мышь или птицу не похоже, — замечает Эмили.
— И на опоссума тоже, — кивает Пол.
— Может, с полки что-нибудь свалилось? — предполагает Джейми.
— Дважды за день? — возражает Пол.
— А может, полка еле держится, — заявляет Эмили. Они замолкают, внимательно прислушиваясь, но
Странные звуки не повторяются.
— Наверное, привидение, — решает Пол.
— Пол! — возмущается Эмили.
— А что, привидения страшные? — удивляется он.
— Может, сменим тему? — предлагает Эмили. — Мне и без того жутко.
— Ладно, чья очередь? — спрашивает Джейми.
— Пойду-ка я спать, — зевает Тия. — Я совсем пьяная.
— Кайфоломщица. — Эмили недовольна.
— Можем и без нее поиграть, — решает Джей-ми. — Ведь можем?
— Пожалуй, — кивает Эмили.
— Ты боишься привидений? — спрашивает Пол.
— Я в них не верю.
— Не верил бы — вообще бы шизанулся, — бормочет Брин.
Тия не слушает.
— Всем спокойной ночи, — говорит она. Ей рассеянно желают спокойной ночи.
— Очередь Энн, — объявляет Эмили.
Тия выходит из комнаты и плотно прикрывает дверь.
В коридоре гораздо холоднее. Мороз прямо. Тия и вправду перебрала, ей трудно идти по прямой, а по лестнице вообще удобнее подниматься на четвереньках. У себя в комнате она не удосуживается раздеться, тотчас забирается под одеяло и беспричинно хихикает. Она по-прежнему злится на тех, кто ее похитил и притащил сюда, ее пугают жуткие звуки. Но почему-то — наверное, спьяну — происходящее кажется ей забавным. Ее смешит еще кое-что: момент как нельзя лучше подходит для первой мастурбации.
Чувствуя себя школьником, который читает с фонариком под одеялом, Тия лезет под юбку. Странно как-то самой запускать руку в трусики. Раньше она бралась за них, только чтобы снять или надеть. Но тогда совала пальцы под резинку с боков, а не как сейчас. На ощупь вагина тоже странная. Тия прежде ее никогда так не трогала. А лобковых волос касалась, когда они были мокрые, — в ванне или под душем. Не зная, что делать дальше, Тия ищет клитор. Ей случалось в прошлом испытывать клиторальные оргазмы, ее партнеры клитор находили, но сама она ни разу до него не дотрагивалась.
Она уже готова кончить, и тут за дверью раздается шум.
— Тс-с! Тия спит! — громким шепотом предупреждает кто-то — кажется, Брин.
Да блин! Тия отдергивает руки и плотно сдвигает ноги. Сексуальные ощущения улетучиваются — словно душа мертвеца покидает труп. Они идут сюда? Только бы не с очередным идиотским заданием! Тия слышит бурный шепот, Энн вполголоса напевает что-то знакомое.
Они вваливаются к ней в комнату, и Тия узнает мелодию из «Охотников за привидениями»[58].
— Рехнулись? — Тия натягивает одеяло на голову. Все довольно пьяны.
— Мы идем охотиться на привидения, — объявляет Эмили. — Хочешь с нами? — Язык у нее заплетается.
— Нет, — рявкает Тия. — Отвалите, не мешайте спать.
— Дело твое, — говорит Пол. — Пока.
Через десять минут они все стоят у двери в мансарду.
— А я думал, ты хочешь спать, — говорит Пол Тие.
— Хотела, — поправляет она, — пока вы не перебили мне сон.
— Что будем делать? — спрашивает Эмили.
— Если хотите, я взломаю... — начинает Брин.
— Нет, — перебивает Пол. — Будем действовать традиционно.
— Как это? — удивляется Джейми.
— Это его задание, — говорит Энн.
— Так мы еще играем? — спрашивает Тия и вздыхает. — О господи.
— Отойдите-ка подальше, — требует Пол. Все отступают. Он вышибает дверь.
Глава 22
В мансарде темно. Брин делает глубокий вдох, и его легкие наполняет гнилостный воздух.
— Ну и воняет же здесь! — Эмили кривится и машет ладонью перед лицом.
— Да, вонючий попался призрак, — кивает Энн. Пол входит первым, нашаривает выключатель.
— Не нравится мне это, — говорит Тия.
Брина вдруг передергивает. От слов Тии ему жутковато.
— Почему? — спрашивает Эмили.
— Этот запах... — начинает Тия.
Пол щелкает выключателем. Брин хватает Эмили за руку. Эмили взвизгивает.
Энн, Джейми и Тия стоят за спинами Брина и Эмили, подталкивая их вперед.
— Ох ты черт! — не выдерживает Энн. Пол озирается.
— Бог ты мой... — бормочет он.
Тия делает несколько шагов вперед и пронзительно визжит.
— Паук! — вопит она и отпрыгивает за спину Джейми.
На полу и вправду сидит паук. Возле человеческого трупа. Собирается через него переползти.
Паук мохнатый, черно-оранжевый. Мертвец синюшный. Словно заморожен — в этой позе он, должно быть, и умер: руки прижаты к груди, рот разинут в немом вопле.
— А труп она и не заметила, — бормочет Энн. Тия в панике.
— Твою мать, конечно, заметила. Просто...
И она мчится вниз. Брин слышит, как хлопает дверь.
Эмили начинает плакать.
— Дерьмо, дерьмо... что за дерьмо... — причитает она.
Брин еще никогда не видел мертвецов.
— Хреново, — замечает Пол. — И давно он умер?
— Недавно, если это он стучал. — Как ни странно, Джейми спокоен.
Паук шевелится.
— Блядь! — сквозь зубы цедит Брин. Назад пятятся все, кроме Пола.
— Его паук укусил? — спрашивает Джейми.
— Нет, это тарантул, — отвечает Пол. — Они не ядовиты.
Паук удирает в угол и прячется.
— А я думал, ядовиты, — неуверенно возражает Брин.
— Городская легенда, — отмахивается Пол. — Тело остыло?
Проверить никто не решается.
— Але! — зовет Пол, не дождавшись ответа.
— Я к нему не подойду, — заявляет Брин. — Хочешь — пробуй сам. Надо сваливать отсюда.
Похоже, все парализованы. Проходит несколько секунд, и вдруг Энн шагает к трупу и протягивает руку. Все затаивают дыхание, словно ожидая, что мертвец сейчас ухмыльнется или зашевелится. Она невозмутимо трогает его шею.
— Холодный, как камень, — объявляет Энн.
В комнате повисает зловещая ледяная тишина.
— Интересно, кто же тогда шумел... — бурчит себе под нос Джейми.
— Что это за хрен? — спрашивает Брин. — Что ему здесь нужно?
— Я его где-то видел, — замечает Пол.
— Твою... мать... — ахает Эмили. — Он же собеседование проводил!
— Бог ты мой! — восклицает Джейми. — Кошмар!
— Точно, — соглашается Пол. — Идем отсюда.
Тия ждет у подножия лестницы, переминаясь с ноги на ногу и всхлипывая.
— Убежал? — сквозь слезы спрашивает она.
— Кто? Труп? — уточняет Пол.
— Иди ты в задницу! Паук!
— Успокойся, — просит Энн.
— Отъебись! — вопит Тия. — Гребаные...
Тию заглушает отчаянный плач. Эмили заламывает руки.
— Да что это такое?! — кричит она. — Почему все такие злые?!
— Где паук? — допытывается Тия. — Надо его раздавить.
— Да заткнись ты со своим пауком! — перебивает Джейми. — Это всего лишь...
— Что — паук, да? — кричит Тия. — Для тебя — конечно, а я для меня... Чтоб вы все сдохли! Трупов я повидала сколько угодно. Я видела, как люди умирают. Когда вы наконец повзрослеете? Смерть — трагедия, горе, утрата, но не гребаный ужас. Все вы сдохнете! А я больше всего на свете боюсь пауков, ясно? Мертвец мне ничего не сделает, а этот сраный тарантул — еще как! — Она озирается, точно загнанный зверь. — Даже уйти от вас некуда в этой треханой дыре! Если бы я не заполнила эту треклятую анкету, меня бы здесь не было. Я хочу домой!
Эмили садится на нижнюю ступеньку, закрыв лицо ладонями.
— Я хочу к маме, — рыдает она. — Пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь!
Тия все мечется. Наконец бежит в гостиную.
— Ну и что нам теперь делать, черт возьми? — спрашивает Джейми.
— Хоть что-нибудь! — умоляет Эмили. — Прошу тебя, Джейми!
— Чего ты от меня хочешь? Что я могу?
— Сделать так, чтобы стало лучше, — твердит она. Джейми садится рядом.
— Я не знаю, как, — признается он. — Прости.
— А ты, Пол? — Эмили поднимает на него огромные заплаканные глаза.
— Ну что? — спрашивает Пол. — Что?
— Ты мсжешь сделать что-нибудь?
Игры забыты. Все протрезвели. О сексе никто и не вспоминает.
— Воскресить его я не могу, — тихо говорит Пол.
— Да не надо его воскрешать!
— А чего ты хочешь? — спрашивает Пол.
— Исправь что-нибудь. Я не знаю, как.
— Я заварю чай, — решает Энн.
— А ты умеешь? — удивляется Пол.
— В кризисной ситуации — да, — улыбается она. — Сахар всем класть?
— Спасибо, — говорит Эмили и цепляется за руку Энн, когда та проходит мимо.
Тия сидит на диване, подтянув колени к груди.
— Успокоилась? — спрашивает Брин, входя в гостиную.
— Я хочу одна побыть, — говорит она.
— Ладно, тогда я пошел.
— Нет, погоди. Я просто... — Она снова шмыгает носом.
— У тебя шок, — объясняет Брин. — Скоро пройдет.
Тия щурится.
— Думаешь? — язвительно переспрашивает она.
— Точно знаю. Надо только подышать поглубже или еще что.
— Значит, «подышать или еще что». Я запомню.
— Я просто помочь хочу. Чего ты от меня ждешь?
— Чтобы ты выкинул отсюда паука.
— Ты серьезно?
— Да. Просто выгони его из дома. И с этого кретинского острова.
— И тебе станет легче?
— Пожалуйста, убери его, — тихо умоляет Тия. — Прошу тебя!
Она раскачивается из стороны в сторону, как помешанная.
Брин никак не может уразуметь, что все это происходит на самом деле. Ему кажется, он смотрит кино. И едва не смеется — не потому, что смешно, а от растерянности. Ему хочется разозлиться, потому что единственная альтернатива — облажаться. Его смешит герой фильма, который только что решил подняться в мансарду, где лежит мертвец, хотя больше всего на свете боится трупов. Он ведь знает, что наверху его ждет жуть. Еще Брину хочется плакать, потому что этот герой фильма — он сам.
В коридоре пусто. Наверное, все в кухне.
Брин останавливается у подножия лестницы. Вот чем плохо быть мужчиной. Ему страшно идти наверх, как любому человеку. Пенис его от страха не спасет. Брин поднимается по лестнице, не зная, хватит ли у него духу подойти к двери, и не представляя, что делать, если он все-таки войдет в мансарду. Может, паук уже по дому шастает. Но он довольно крупный и мохнатый, заметить нетрудно — конечно, если он еще здесь, а не испугался воплей Тии и не сбежал куда глаза глядят.
Брину кажется, что остальные где-то далеко, хотя на самом деле — двумя этажами ниже.
На узкой лестнице в мансарду его пробирает озноб. Дверь открыта, из мансарды тянет сквозняком. На лестнице мертвая тишина и кромешная темнота. Из двери сочится зловещий желтый свет, и Брину чудится, что какой-то демон нашептывает ему в ухо, велит к свету идти. Брин судорожно сглатывает слюну. Полная хренотень.
— Ну и воняет же здесь! — Эмили кривится и машет ладонью перед лицом.
— Да, вонючий попался призрак, — кивает Энн. Пол входит первым, нашаривает выключатель.
— Не нравится мне это, — говорит Тия.
Брина вдруг передергивает. От слов Тии ему жутковато.
— Почему? — спрашивает Эмили.
— Этот запах... — начинает Тия.
Пол щелкает выключателем. Брин хватает Эмили за руку. Эмили взвизгивает.
Энн, Джейми и Тия стоят за спинами Брина и Эмили, подталкивая их вперед.
— Ох ты черт! — не выдерживает Энн. Пол озирается.
— Бог ты мой... — бормочет он.
Тия делает несколько шагов вперед и пронзительно визжит.
— Паук! — вопит она и отпрыгивает за спину Джейми.
На полу и вправду сидит паук. Возле человеческого трупа. Собирается через него переползти.
Паук мохнатый, черно-оранжевый. Мертвец синюшный. Словно заморожен — в этой позе он, должно быть, и умер: руки прижаты к груди, рот разинут в немом вопле.
— А труп она и не заметила, — бормочет Энн. Тия в панике.
— Твою мать, конечно, заметила. Просто...
И она мчится вниз. Брин слышит, как хлопает дверь.
Эмили начинает плакать.
— Дерьмо, дерьмо... что за дерьмо... — причитает она.
Брин еще никогда не видел мертвецов.
— Хреново, — замечает Пол. — И давно он умер?
— Недавно, если это он стучал. — Как ни странно, Джейми спокоен.
Паук шевелится.
— Блядь! — сквозь зубы цедит Брин. Назад пятятся все, кроме Пола.
— Его паук укусил? — спрашивает Джейми.
— Нет, это тарантул, — отвечает Пол. — Они не ядовиты.
Паук удирает в угол и прячется.
— А я думал, ядовиты, — неуверенно возражает Брин.
— Городская легенда, — отмахивается Пол. — Тело остыло?
Проверить никто не решается.
— Але! — зовет Пол, не дождавшись ответа.
— Я к нему не подойду, — заявляет Брин. — Хочешь — пробуй сам. Надо сваливать отсюда.
Похоже, все парализованы. Проходит несколько секунд, и вдруг Энн шагает к трупу и протягивает руку. Все затаивают дыхание, словно ожидая, что мертвец сейчас ухмыльнется или зашевелится. Она невозмутимо трогает его шею.
— Холодный, как камень, — объявляет Энн.
В комнате повисает зловещая ледяная тишина.
— Интересно, кто же тогда шумел... — бурчит себе под нос Джейми.
— Что это за хрен? — спрашивает Брин. — Что ему здесь нужно?
— Я его где-то видел, — замечает Пол.
— Твою... мать... — ахает Эмили. — Он же собеседование проводил!
— Бог ты мой! — восклицает Джейми. — Кошмар!
— Точно, — соглашается Пол. — Идем отсюда.
Тия ждет у подножия лестницы, переминаясь с ноги на ногу и всхлипывая.
— Убежал? — сквозь слезы спрашивает она.
— Кто? Труп? — уточняет Пол.
— Иди ты в задницу! Паук!
— Успокойся, — просит Энн.
— Отъебись! — вопит Тия. — Гребаные...
Тию заглушает отчаянный плач. Эмили заламывает руки.
— Да что это такое?! — кричит она. — Почему все такие злые?!
— Где паук? — допытывается Тия. — Надо его раздавить.
— Да заткнись ты со своим пауком! — перебивает Джейми. — Это всего лишь...
— Что — паук, да? — кричит Тия. — Для тебя — конечно, а я для меня... Чтоб вы все сдохли! Трупов я повидала сколько угодно. Я видела, как люди умирают. Когда вы наконец повзрослеете? Смерть — трагедия, горе, утрата, но не гребаный ужас. Все вы сдохнете! А я больше всего на свете боюсь пауков, ясно? Мертвец мне ничего не сделает, а этот сраный тарантул — еще как! — Она озирается, точно загнанный зверь. — Даже уйти от вас некуда в этой треханой дыре! Если бы я не заполнила эту треклятую анкету, меня бы здесь не было. Я хочу домой!
Эмили садится на нижнюю ступеньку, закрыв лицо ладонями.
— Я хочу к маме, — рыдает она. — Пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь!
Тия все мечется. Наконец бежит в гостиную.
— Ну и что нам теперь делать, черт возьми? — спрашивает Джейми.
— Хоть что-нибудь! — умоляет Эмили. — Прошу тебя, Джейми!
— Чего ты от меня хочешь? Что я могу?
— Сделать так, чтобы стало лучше, — твердит она. Джейми садится рядом.
— Я не знаю, как, — признается он. — Прости.
— А ты, Пол? — Эмили поднимает на него огромные заплаканные глаза.
— Ну что? — спрашивает Пол. — Что?
— Ты мсжешь сделать что-нибудь?
Игры забыты. Все протрезвели. О сексе никто и не вспоминает.
— Воскресить его я не могу, — тихо говорит Пол.
— Да не надо его воскрешать!
— А чего ты хочешь? — спрашивает Пол.
— Исправь что-нибудь. Я не знаю, как.
— Я заварю чай, — решает Энн.
— А ты умеешь? — удивляется Пол.
— В кризисной ситуации — да, — улыбается она. — Сахар всем класть?
— Спасибо, — говорит Эмили и цепляется за руку Энн, когда та проходит мимо.
Тия сидит на диване, подтянув колени к груди.
— Успокоилась? — спрашивает Брин, входя в гостиную.
— Я хочу одна побыть, — говорит она.
— Ладно, тогда я пошел.
— Нет, погоди. Я просто... — Она снова шмыгает носом.
— У тебя шок, — объясняет Брин. — Скоро пройдет.
Тия щурится.
— Думаешь? — язвительно переспрашивает она.
— Точно знаю. Надо только подышать поглубже или еще что.
— Значит, «подышать или еще что». Я запомню.
— Я просто помочь хочу. Чего ты от меня ждешь?
— Чтобы ты выкинул отсюда паука.
— Ты серьезно?
— Да. Просто выгони его из дома. И с этого кретинского острова.
— И тебе станет легче?
— Пожалуйста, убери его, — тихо умоляет Тия. — Прошу тебя!
Она раскачивается из стороны в сторону, как помешанная.
Брин никак не может уразуметь, что все это происходит на самом деле. Ему кажется, он смотрит кино. И едва не смеется — не потому, что смешно, а от растерянности. Ему хочется разозлиться, потому что единственная альтернатива — облажаться. Его смешит герой фильма, который только что решил подняться в мансарду, где лежит мертвец, хотя больше всего на свете боится трупов. Он ведь знает, что наверху его ждет жуть. Еще Брину хочется плакать, потому что этот герой фильма — он сам.
В коридоре пусто. Наверное, все в кухне.
Брин останавливается у подножия лестницы. Вот чем плохо быть мужчиной. Ему страшно идти наверх, как любому человеку. Пенис его от страха не спасет. Брин поднимается по лестнице, не зная, хватит ли у него духу подойти к двери, и не представляя, что делать, если он все-таки войдет в мансарду. Может, паук уже по дому шастает. Но он довольно крупный и мохнатый, заметить нетрудно — конечно, если он еще здесь, а не испугался воплей Тии и не сбежал куда глаза глядят.
Брину кажется, что остальные где-то далеко, хотя на самом деле — двумя этажами ниже.
На узкой лестнице в мансарду его пробирает озноб. Дверь открыта, из мансарды тянет сквозняком. На лестнице мертвая тишина и кромешная темнота. Из двери сочится зловещий желтый свет, и Брину чудится, что какой-то демон нашептывает ему в ухо, велит к свету идти. Брин судорожно сглатывает слюну. Полная хренотень.