Страница:
Джейми помнит, как обрадовался, получив бланк в конверте, который сам надписал. Увлекательнее всего было прятать конверт от Карлы, несколько недель вставать чуть свет, почту перехватывать. Собеседование волновало, потому что он и сам волновался. Подыскивая работу втайне, он чувствовал себя так, будто завел любовницу, начал употреблять наркотики или обзавелся еще какой-нибудь шикарной и модной привычкой. У него появилась цель, с каждым днем он все больше отдалялся от Карлы. А может, к этому он и стремился, вдруг понимает Джейми: отдалиться, не сказав прямо, что не любит ее.
Бланк его заинтриговал: таких вопросов Джейми не ожидал. Чего он больше всего боится, какая у него любимая книга. Обнаружилась даже парочка клякс, про которые надо рассказать, на что они похожи. Изучив бланк, Джейми уверовал, что ему предлагают работу в крупной фирме, которой требуются талантливые сотрудники, а не в грязноватой душной конторе, хозяева которой почему-то его похитили. Или не похитили.
— А может, у секретарши выходной был, — улыбается Энн.
— Офис гадостный, — отрешенно произносит Пол. — Прямо как моя квартира.
На минуту все умолкают.
— Мы собрались к десяти, — нарушает молчание Эмили.
— Мне в письме назначили на десять, — говорит Джейми.
— И мне, — прибавляет Тия, вновь садясь к столу. Вид у нее испуганный.
Остальные кивают.
— Собственно, письмо было совсем коротким, — вспоминает Джейми. — Место, время — и все.
Остальные опять кивают.
— Угу. Все мы получили одинаковые письма, — подытоживает Пол.
— И какой-то тип подал нам кофе в убогой конторе, — продолжает Эмили.
— Не сказав ни слова, — уточняет Брин.
— Так он вообще не разговаривал? — силится вспомнит Джейми.
— Нет, что-то сказал, — отвечает Тия. — Кажется, «я сейчас подойду» или что-то вроде.
Пол хмурится.
— Да, примерно. Только мне он сказал, что сейчас ко мне «подойдут».
— Наверное, это и был секретарь, — предполагает Эмили.
— Он же не мог быть в конторе один, — рассуждает Джейми. — Слишком подробный бланк заявления был. Я решил, речь идет о крупной фирме с отделом кадров. Хотя бы из двух человек.
— Вот-вот, — кивает Брин. — Анкета вроде не фуфло.
— Мы же там недолго просидели — ничего не успели выяснить, — напоминает Пол.
— У того парня был акцент? — спрашивает Джейми.
— Не помню, — отвечает Энн. — А что, был? Был акцент или нет, никто не запомнил.
— Он принес кофе и ушел, — говорит Эмили. — А потом мы очнулись уже тут. — Накачали снотворным — всего и делов, — говорит Брин.
— Больше никто ничего не помнит? — спрашивает Эмили.
— Дорожные работы у самого здания, — говорит Джейми. — Сильный шум.
— И жара, — добавляет Брин. — Пекло неслабо.
— А в комнате сумрачно и пыльно, — вносит свою лепту Джейми.
— Мы должны быть там, в этой комнате, — чуть не плачет Тия, — а не здесь!
— Ш-ш-ш... — Эмили гладит ее по плечу. — Все уладится.
— Да как уладится? — возражает Тия. — Мы даже не знаем, куда попали. И почему.
— И каким образом, — подсказывает Джейми.
— Уж точно не пешком, — улыбается Пол.
— Прилетели, наверное, — передернувшись, говорит Энн. — Терпеть не могу самолеты.
Таких ребят Джейми еще никогда не встречал. Девушки славные. Правда, Тия перепугана, а Энн как будто с приветом. Эмили, конечно, шикарна. Парни другие. Пол чем-то раздражает, а чем — непонятно. С Брином все ясно: волосы как пакля, пожелтевшие зубы. С виду грубоват. Симпатичен, но неотесан. Такие лица Джейми иногда видел на снимках в «Фей-се». Разве «афро» еще в моде? Джейми точно не знает.
— Зачем кому-то понадобилось нас похищать? — спрашивает он.
— Да уж, логичнее какую-нибудь важную шишку похитить, — подхватывает Энн.
Тия то и дело поглядывает на дверь кухни.
— Ждешь кого-то? — не выдерживает Пол.
— Мне страшно, — признается она. — А если сейчас сюда войдут и убьют нас?
— Мы услышим шаги, — успокаивает Пол. — Не волнуйся, все начеку.
Джейми хотел бы сказать это сам.
— Чтобы убить, незачем было привозить нас сюда, — объясняет Пол.
— Это еще почему? — спрашивает Эмили.
— Тем, кого хотят убить, еды не оставляют. Брин залпом допивает свой кофе.
— Может, живьем мы стоим дороже. Энн хихикает.
— Живьем они стоили дороже, — повторяет она голосом теледиктора.
Джейми уже не понимает, где шутки, где серьезный разговор. Как Энн вообще может острить в такую минуту? Что это за чертово место? Кто эти люди? Джейми не понимает, как Энн хватает духу паясничать на острове в компании незнакомых людей, но вообще-то ему самому не страшно. Он даже пробует испугаться, но в голове только прокручиваются бесконечные сценарии. Джейми представляет себе, как уже дома рассказывает журналистам, что произошло, как он разработал блестящий план побега. Видит себя участником ток-шоу, автором книги, которому больше незачем думать о числах — разве что о тиражах и продажах.
У него мелькает мысль, что в похищении нет ничего забавного, что оно может закончиться трагически (об этом стоит упомянуть на суперобложке), но даже такой исход лучше прежней жизни.'Джейми отлично помнит, каким авантюристом чувствовал себя, отправившись в Эдинбург в спальном вагоне, как воображал, что в купе вдруг появится «девушка Бонда», умоляя о помощи. То, что происходит сейчас, — реальность, но она больше похожа на фантазию. Джейми и не надеялся очнуться на необитаемом острове. Был уверен, что ему предстоит нудное собеседование, возвращение домой на поезде, Карлин нудеж — мол, что это он такое учинил, — и отказ в письменной форме. А здесь, кажется, опасность им пока не грозит.
Тия испуганно всхлипывает. Будто хнычет без слез.
— О господи... — бормочет она.
— Не бойся, — просит Эмили. — Все в порядке.
— А кто боится? — спрашивает Пол с интонацией «это кому там смешно?»
— Заткнись, — отрезает Тия.
— По-моему, все боятся, — говорит Эмили.
— Я — нет, — поправляет Энн.
— Я тоже, — присоединяется Пол.
— И мне не страшно, — заявляет Брин. — В отеле и то не так круто было.
— А тебе? — спрашивает Эмили у Джейми. Все смотрят на него.
— Вообще-то нет, — признается Джейми. — Мне как-то спокойно, а почему — не знаю.
— Это все барбитура, приятель, — смеется Брин.
— Тебе вправду страшно? — спрашивает Энн у Эмили.
— Будь я здесь одна, уже давно обделалась бы с перепугу...
— Но... — подсказывает Энн.
— Но с вами мне не так боязно — ну, вы же понимаете, о чем я.
— Значит, только мне страшно? — спрашивает Тия.
— А по-моему, все мы еще успеем испугаться, — вмешивается Джейми. — Когда за нами придут.
— Может, никто не придет, — возражает Энн.
— Да заткнешься ты или нет? — возмущается Тия. — Ради бога, помолчи! Не до шуток!
— Я и не шучу, — отвечает Энн.
Джейми пытается понять, что в этом доме странного. Казалось бы, откуда здесь взяться спокойствию — а оно есть. Если смириться с тем, что все они в ловушке, что поблизости нет ни магазинов, ни людей, ни нормальной жизни, тогда это место похоже на охотничий домик или уединенную ферму. И даже ловушка почти не напоминает о себе — они ведь не заперты, в их распоряжении этот просторный дом и весь остров. Потерев колени, Джейми пробует встать. После снотворного ноги трясутся. Но раз уж он встал, то направляется к окну.
Брин опять курит, подпирая голову ладонью, будто у него мигрень.
— Кто-нибудь проводит меня в туалет? — спрашивает Эмили у Энн и Тии.
Пол смеется.
— Ты всегда в туалет с провожатыми ходишь?
— Просто не хочу идти наверх одна. С ней отправляется Тия.
Снаружи солнце, жара, наверное, еще не спала, но в доме так прохладно, что наверняка не скажешь. Из окна виден сад. Кажется, яблоки уже поспели. Присмотревшись, Джейми видит, что они даже переспели, гниют прямо на ветках. Он отворачивается, плетется через кухню и выходит в коридор.
— Куда это он? — спрашивает Брин.
— Без понятия, — отвечает Пол.
Еще раньше Джейми приметил дверь под лестницей и теперь гадает, не в подвал ли она ведет. Может, там что-нибудь найдется, какой-нибудь ключ к разгадке. Похоже на стенной шкаф, но у Джейми дома, в Кембридже, есть точно такая же дверь. Гости принимают ее за шкаф, а на самом деле там подвал. Закрыто на щеколду, Джейми поддевает ее пальцем. За дверью — ступени вниз. Темно, пахнет сыростью. Джейми вдруг пробирает страх. Пожалуй, надо остальных позвать. По коридору он возвращается в кухню.
Там по-прежнему сидят Пол, Энн и Брин. Эмили и Тия еще не вернулись.
Прокашлявшись, Джейми сообщает:
— Под лестницей есть вход в подвал.
— В подвал? — переспрашивает Брин.
— Ага. Пойдем глянем?
— По подвалам бродить опасно, — шутит Брин. Но никто не смеется. Может, считают, что «Крик» уже устарел. Или скрывают, что на самом деле им страшно.
Разглядеть, что там внизу, у подножия лестницы, невозможно. На стене есть выключатель, Энн щелкает им несколько раз. Щелчки гулко разносятся по прохладному подвалу. Свет не включается.
— Накрылся, — говорит Брин.
— Наверное, лампочка перегорела, — предполагает Джейми.
— Бесполезно. — Пол смотрит на Энн. Та упорно щелкает выключателем.
— Где-то в доме должны быть свечи, — говорит она.
— Может, поискать? — предлагает Джейми.
— Давай, — кивает Пол.
Джейми не знает, где искать свечи. Сначала идет на кухню, полагая, что предметы первой необходимости должны храниться там, потом заглядывает во все спальни по очереди. Одну ванную заняли Тия и Эмили. Джейми слышит их голоса. Почему-то при мысли о двух девушках, болтающих в ванной, ему становится жутко. Наконец он находит коробку с шестью свечами в комоде, в гостиной.
В темном подвале Энн что-то напевает. Джейми узнает модную песенку — от таких вроде тащатся подростки и голубые. Он зажигает одну свечу и видит, как Энн покачивает узкими бедрами, мурлыча басовую партию. Как она называется, эта музычка? Ее поет та американка, в платье, как у школьницы. Джейми случалось дрочить на ее снимки, мог бы имя запомнить.
На голос Энн отзывается эхо. Джейми поднимает свечу.
— Больше нет? — спрашивает Пол.
— Чего?
— Свечей?
— Шесть штук, — Джейми достает из кармана коробку.
— Класс, — говорит Энн. — Можно мне одну?
— Не стоит жечь все сразу, — предупреждает Джейми. — Они могут нам понадобиться.
— Для чего? — Брин решительно вынимает свечу из коробки и зажигает.
В двенадцать лет у Джейми был период запойного чтения «книг об островах». Сюжеты не баловали разнообразием: чудом выжившая в катастрофе группа пассажиров корабля или самолета попадает на необитаемый остров. Один из них — как правило, самый грубый и наглый — берет на себя роль лидера, но скромный молчаливый, всеми уважаемый герой бросает вызов наглецу и ведет остальных к победе, успешно одолевая все препятствия.
Джейми предпочел бы ту же схему.
Брин идет вперед, унося вторую свечу.
— Эй, гляньте-ка! — зовет он.
Остальные трое идут вслед за ним вдоль стены. Две свечи освещают единственную кровать — попроще, чем в верхних спальнях. Железная рама, тощий грязный тюфяк, ни подушки, ни простыни.
— Уютная комнатка для гостей, — морщит нос Энн.
— Кошмар, — соглашается Пол. — Идем наверх.
— Здесь мочой воняет. Ты куда?
Джейми вздрагивает: из темноты, как призрак, возникает Эмили. Надо думать, из туалета вернулась. Пол отходит от узкой койки.
— Ты куда? — повторяет Брин.
— Наверх, — отвечает Пол.
Базой сделали кухню — вот и хорошо. Джейми хочет предложить замок на дверь и продумать стратегию обороны на случай, если явятся похитители. Остальным, видимо, шевелиться неохота. Кроме Энн. Она выходит из дома, Джейми следит за ней в окно. Энн только что сорвала яблоко, надкусила и выбросила, а теперь неторопливо направляется к скалам.
— Пойду поброжу, — сообщает Джейми остальным. Его не слушают. Эмили втолковывает Тие, как важно избегать типичного поведения жертвы. Тия возражает: поскольку она в кои-то веки и есть жертва — а именно, жертва похищения — значит, имеет полное право так себя и вести. Джейми выходит из дома через заднюю дверь, отметив, что никто даже не глянул ему вслед. Это ему не нравится. Мать твердила, что незачем беспокоиться о чужом мнении, но Джейми важно, что о нем думают.
Энн сидит на траве, скрестив ноги.
— Привет, — он подходит ближе.
— Угу, — отвечает она, не оборачиваясь. Он присаживается рядом.
— Не в своей тарелке? -Что?
— Остальные, которые в доме, тебя раздражают?
Энн качает головой.
— Нет, они ничего.
— Боишься?
— Ага, прямо дрожу, — язвит она.
— А что же тогда?
Она вертит в руках венок из ромашек.
— Ты о чем?
— Что ты тут делаешь? — спрашивает Джейми.
— Ничего, а ты?
— Я... хм...
— Они тебя раздражают, да?
— Вообще-то нет.
— Или ты пришел меня соблазнять? Джейми краснеет.
— С какой стати? С чего ты взяла? Энн смеется.
— Я же девственница. У нас особый дар.
— Ты... ладно, проехали.
Как будто такие девушки бывают девственницами! Он достает из кармана пачку «Мальборо».
— Курить будешь?
— Нет.
— А ты вообще куришь?
— Нет.
— Ты меня ненавидишь?
Энн смотрит ему в лицо. Глаза у нее карие и большие.
— Нет, конечно. С чего вдруг?
— Потому что я гик. Она смеется.
— Гик? Что это значит? Джейми вздыхает.
— Неважно.
— А если серьезно? Ты занимаешься компьютерами?
— Нет, изучаю математику в универе.
— Здорово. Значит, ты не гик, а нерд.
— Спасибо, — говорит он.
— Быть нердом — это круто.
— Ага, точно.
— Они мне нравятся.
— Правда?
Она задумывается, наморщив нос.
— Вообще-то нет.
— Ну вот. Она улыбается.
— Но они нормальные ребята.
— Спасибо.
Энн вглядывается ему в глаза.
— Наверное, классно заниматься математикой? -А ты?..
— Нет, — перебивает она, качая головой. — Просто люблю числа.
— А я нет.
— Что?
— Не люблю числа. Я их ненавижу.
— Но ты же математик.
— Вроде того.
— И ненавидишь числа? -Да.
— Ого! — восклицает она. — Ничего круче я сегодня еще не слышала.
— Ты про ненависть к своему делу?
— Да нет... про то, что можно работать с абстрактными понятиями — с числами — и тайно их ненавидеть. Вообще уметь ненавидеть такие вещи. Ручаюсь, все нерды от чисел без ума.
— Наверное.
— Это все равно что быть астрономом и ненавидеть планеты.
— М-м-м... — Он так и не понял, к чему она клонит.
Несколько минут они сидят рядом, слушая, как внизу*, у подножия скал, плещется море.
Джейми все старается прочувствовать, что его похитили. Зловещий подвал ему помогает.
— Скажи, а нуль — это число? — вдруг спрашивает Энн.
—Что?
— Нуль — это число?
— И да, и нет, — Джейми потирает колени. — Да — потому что им можно пользоваться как числом в системах исчисления. По крайней мере, он подобен числу. К примеру, в числе 507 нуль выступает как число. Показывает, что десятков нет, только сотни и единицы. С другой стороны, основная задача нуля — обозначать отсутствие чисел, значит, сам он — не число.
— Хочешь знать, что я об этом думаю?
— Ну, да, если тебе про это интересно.
— По-моему, нуль — не число.
— Прекрасно. — Джейми предпочел бы о чем-нибудь другом поговорить — например, о побеге.
— Объяснить, почему?
— Давай.
Энн улыбается.
— Люди считают нуль противоположностью единицы, верно?
Джейми кивает.
— Ну да.
— Потому, что единица — это наличие, а нуль — отсутствие.
— Именно так.
— А на самом деле — минус единица.
— При чем тут она?
— Минус единица — противоположность единицы. Если называть противоположностью то, что имеет абсолютно обратные свойства — например, как отражение в зеркале и так далее, — то единице соответствует минус единица. А нуль находится между ними и придает им смысл. Поэтому я считаю, что нуль — не число. Нуль — бог.
— Что ты изучала в университете? — спрашивает Джейми.
— Английский и философию. Он улыбается.
— Значит, понятие нуля в философии применяется?
— Да, в психоанализе, где «я» обозначает единица, а все, что «не-я», — минус единица. Нуль — точка отображения и, следовательно, точка разделения. А еще точка идентификации, отчуждения и инакости.
— Где ты это вычитала?
— Не вычитала, а вычислила. — Энн улыбается. — Все еще ненавидишь числа?
— Конечно, — кивает Джейми.
— А нуль?
— Нуль — нет, — подумав, признается он. — Но ведь нуль не число.
Глава 3
Бланк его заинтриговал: таких вопросов Джейми не ожидал. Чего он больше всего боится, какая у него любимая книга. Обнаружилась даже парочка клякс, про которые надо рассказать, на что они похожи. Изучив бланк, Джейми уверовал, что ему предлагают работу в крупной фирме, которой требуются талантливые сотрудники, а не в грязноватой душной конторе, хозяева которой почему-то его похитили. Или не похитили.
— А может, у секретарши выходной был, — улыбается Энн.
— Офис гадостный, — отрешенно произносит Пол. — Прямо как моя квартира.
На минуту все умолкают.
— Мы собрались к десяти, — нарушает молчание Эмили.
— Мне в письме назначили на десять, — говорит Джейми.
— И мне, — прибавляет Тия, вновь садясь к столу. Вид у нее испуганный.
Остальные кивают.
— Собственно, письмо было совсем коротким, — вспоминает Джейми. — Место, время — и все.
Остальные опять кивают.
— Угу. Все мы получили одинаковые письма, — подытоживает Пол.
— И какой-то тип подал нам кофе в убогой конторе, — продолжает Эмили.
— Не сказав ни слова, — уточняет Брин.
— Так он вообще не разговаривал? — силится вспомнит Джейми.
— Нет, что-то сказал, — отвечает Тия. — Кажется, «я сейчас подойду» или что-то вроде.
Пол хмурится.
— Да, примерно. Только мне он сказал, что сейчас ко мне «подойдут».
— Наверное, это и был секретарь, — предполагает Эмили.
— Он же не мог быть в конторе один, — рассуждает Джейми. — Слишком подробный бланк заявления был. Я решил, речь идет о крупной фирме с отделом кадров. Хотя бы из двух человек.
— Вот-вот, — кивает Брин. — Анкета вроде не фуфло.
— Мы же там недолго просидели — ничего не успели выяснить, — напоминает Пол.
— У того парня был акцент? — спрашивает Джейми.
— Не помню, — отвечает Энн. — А что, был? Был акцент или нет, никто не запомнил.
— Он принес кофе и ушел, — говорит Эмили. — А потом мы очнулись уже тут. — Накачали снотворным — всего и делов, — говорит Брин.
— Больше никто ничего не помнит? — спрашивает Эмили.
— Дорожные работы у самого здания, — говорит Джейми. — Сильный шум.
— И жара, — добавляет Брин. — Пекло неслабо.
— А в комнате сумрачно и пыльно, — вносит свою лепту Джейми.
— Мы должны быть там, в этой комнате, — чуть не плачет Тия, — а не здесь!
— Ш-ш-ш... — Эмили гладит ее по плечу. — Все уладится.
— Да как уладится? — возражает Тия. — Мы даже не знаем, куда попали. И почему.
— И каким образом, — подсказывает Джейми.
— Уж точно не пешком, — улыбается Пол.
— Прилетели, наверное, — передернувшись, говорит Энн. — Терпеть не могу самолеты.
Таких ребят Джейми еще никогда не встречал. Девушки славные. Правда, Тия перепугана, а Энн как будто с приветом. Эмили, конечно, шикарна. Парни другие. Пол чем-то раздражает, а чем — непонятно. С Брином все ясно: волосы как пакля, пожелтевшие зубы. С виду грубоват. Симпатичен, но неотесан. Такие лица Джейми иногда видел на снимках в «Фей-се». Разве «афро» еще в моде? Джейми точно не знает.
— Зачем кому-то понадобилось нас похищать? — спрашивает он.
— Да уж, логичнее какую-нибудь важную шишку похитить, — подхватывает Энн.
Тия то и дело поглядывает на дверь кухни.
— Ждешь кого-то? — не выдерживает Пол.
— Мне страшно, — признается она. — А если сейчас сюда войдут и убьют нас?
— Мы услышим шаги, — успокаивает Пол. — Не волнуйся, все начеку.
Джейми хотел бы сказать это сам.
— Чтобы убить, незачем было привозить нас сюда, — объясняет Пол.
— Это еще почему? — спрашивает Эмили.
— Тем, кого хотят убить, еды не оставляют. Брин залпом допивает свой кофе.
— Может, живьем мы стоим дороже. Энн хихикает.
— Живьем они стоили дороже, — повторяет она голосом теледиктора.
Джейми уже не понимает, где шутки, где серьезный разговор. Как Энн вообще может острить в такую минуту? Что это за чертово место? Кто эти люди? Джейми не понимает, как Энн хватает духу паясничать на острове в компании незнакомых людей, но вообще-то ему самому не страшно. Он даже пробует испугаться, но в голове только прокручиваются бесконечные сценарии. Джейми представляет себе, как уже дома рассказывает журналистам, что произошло, как он разработал блестящий план побега. Видит себя участником ток-шоу, автором книги, которому больше незачем думать о числах — разве что о тиражах и продажах.
У него мелькает мысль, что в похищении нет ничего забавного, что оно может закончиться трагически (об этом стоит упомянуть на суперобложке), но даже такой исход лучше прежней жизни.'Джейми отлично помнит, каким авантюристом чувствовал себя, отправившись в Эдинбург в спальном вагоне, как воображал, что в купе вдруг появится «девушка Бонда», умоляя о помощи. То, что происходит сейчас, — реальность, но она больше похожа на фантазию. Джейми и не надеялся очнуться на необитаемом острове. Был уверен, что ему предстоит нудное собеседование, возвращение домой на поезде, Карлин нудеж — мол, что это он такое учинил, — и отказ в письменной форме. А здесь, кажется, опасность им пока не грозит.
Тия испуганно всхлипывает. Будто хнычет без слез.
— О господи... — бормочет она.
— Не бойся, — просит Эмили. — Все в порядке.
— А кто боится? — спрашивает Пол с интонацией «это кому там смешно?»
— Заткнись, — отрезает Тия.
— По-моему, все боятся, — говорит Эмили.
— Я — нет, — поправляет Энн.
— Я тоже, — присоединяется Пол.
— И мне не страшно, — заявляет Брин. — В отеле и то не так круто было.
— А тебе? — спрашивает Эмили у Джейми. Все смотрят на него.
— Вообще-то нет, — признается Джейми. — Мне как-то спокойно, а почему — не знаю.
— Это все барбитура, приятель, — смеется Брин.
— Тебе вправду страшно? — спрашивает Энн у Эмили.
— Будь я здесь одна, уже давно обделалась бы с перепугу...
— Но... — подсказывает Энн.
— Но с вами мне не так боязно — ну, вы же понимаете, о чем я.
— Значит, только мне страшно? — спрашивает Тия.
— А по-моему, все мы еще успеем испугаться, — вмешивается Джейми. — Когда за нами придут.
— Может, никто не придет, — возражает Энн.
— Да заткнешься ты или нет? — возмущается Тия. — Ради бога, помолчи! Не до шуток!
— Я и не шучу, — отвечает Энн.
Джейми пытается понять, что в этом доме странного. Казалось бы, откуда здесь взяться спокойствию — а оно есть. Если смириться с тем, что все они в ловушке, что поблизости нет ни магазинов, ни людей, ни нормальной жизни, тогда это место похоже на охотничий домик или уединенную ферму. И даже ловушка почти не напоминает о себе — они ведь не заперты, в их распоряжении этот просторный дом и весь остров. Потерев колени, Джейми пробует встать. После снотворного ноги трясутся. Но раз уж он встал, то направляется к окну.
Брин опять курит, подпирая голову ладонью, будто у него мигрень.
— Кто-нибудь проводит меня в туалет? — спрашивает Эмили у Энн и Тии.
Пол смеется.
— Ты всегда в туалет с провожатыми ходишь?
— Просто не хочу идти наверх одна. С ней отправляется Тия.
Снаружи солнце, жара, наверное, еще не спала, но в доме так прохладно, что наверняка не скажешь. Из окна виден сад. Кажется, яблоки уже поспели. Присмотревшись, Джейми видит, что они даже переспели, гниют прямо на ветках. Он отворачивается, плетется через кухню и выходит в коридор.
— Куда это он? — спрашивает Брин.
— Без понятия, — отвечает Пол.
Еще раньше Джейми приметил дверь под лестницей и теперь гадает, не в подвал ли она ведет. Может, там что-нибудь найдется, какой-нибудь ключ к разгадке. Похоже на стенной шкаф, но у Джейми дома, в Кембридже, есть точно такая же дверь. Гости принимают ее за шкаф, а на самом деле там подвал. Закрыто на щеколду, Джейми поддевает ее пальцем. За дверью — ступени вниз. Темно, пахнет сыростью. Джейми вдруг пробирает страх. Пожалуй, надо остальных позвать. По коридору он возвращается в кухню.
Там по-прежнему сидят Пол, Энн и Брин. Эмили и Тия еще не вернулись.
Прокашлявшись, Джейми сообщает:
— Под лестницей есть вход в подвал.
— В подвал? — переспрашивает Брин.
— Ага. Пойдем глянем?
— По подвалам бродить опасно, — шутит Брин. Но никто не смеется. Может, считают, что «Крик» уже устарел. Или скрывают, что на самом деле им страшно.
Разглядеть, что там внизу, у подножия лестницы, невозможно. На стене есть выключатель, Энн щелкает им несколько раз. Щелчки гулко разносятся по прохладному подвалу. Свет не включается.
— Накрылся, — говорит Брин.
— Наверное, лампочка перегорела, — предполагает Джейми.
— Бесполезно. — Пол смотрит на Энн. Та упорно щелкает выключателем.
— Где-то в доме должны быть свечи, — говорит она.
— Может, поискать? — предлагает Джейми.
— Давай, — кивает Пол.
Джейми не знает, где искать свечи. Сначала идет на кухню, полагая, что предметы первой необходимости должны храниться там, потом заглядывает во все спальни по очереди. Одну ванную заняли Тия и Эмили. Джейми слышит их голоса. Почему-то при мысли о двух девушках, болтающих в ванной, ему становится жутко. Наконец он находит коробку с шестью свечами в комоде, в гостиной.
В темном подвале Энн что-то напевает. Джейми узнает модную песенку — от таких вроде тащатся подростки и голубые. Он зажигает одну свечу и видит, как Энн покачивает узкими бедрами, мурлыча басовую партию. Как она называется, эта музычка? Ее поет та американка, в платье, как у школьницы. Джейми случалось дрочить на ее снимки, мог бы имя запомнить.
На голос Энн отзывается эхо. Джейми поднимает свечу.
— Больше нет? — спрашивает Пол.
— Чего?
— Свечей?
— Шесть штук, — Джейми достает из кармана коробку.
— Класс, — говорит Энн. — Можно мне одну?
— Не стоит жечь все сразу, — предупреждает Джейми. — Они могут нам понадобиться.
— Для чего? — Брин решительно вынимает свечу из коробки и зажигает.
В двенадцать лет у Джейми был период запойного чтения «книг об островах». Сюжеты не баловали разнообразием: чудом выжившая в катастрофе группа пассажиров корабля или самолета попадает на необитаемый остров. Один из них — как правило, самый грубый и наглый — берет на себя роль лидера, но скромный молчаливый, всеми уважаемый герой бросает вызов наглецу и ведет остальных к победе, успешно одолевая все препятствия.
Джейми предпочел бы ту же схему.
Брин идет вперед, унося вторую свечу.
— Эй, гляньте-ка! — зовет он.
Остальные трое идут вслед за ним вдоль стены. Две свечи освещают единственную кровать — попроще, чем в верхних спальнях. Железная рама, тощий грязный тюфяк, ни подушки, ни простыни.
— Уютная комнатка для гостей, — морщит нос Энн.
— Кошмар, — соглашается Пол. — Идем наверх.
— Здесь мочой воняет. Ты куда?
Джейми вздрагивает: из темноты, как призрак, возникает Эмили. Надо думать, из туалета вернулась. Пол отходит от узкой койки.
— Ты куда? — повторяет Брин.
— Наверх, — отвечает Пол.
Базой сделали кухню — вот и хорошо. Джейми хочет предложить замок на дверь и продумать стратегию обороны на случай, если явятся похитители. Остальным, видимо, шевелиться неохота. Кроме Энн. Она выходит из дома, Джейми следит за ней в окно. Энн только что сорвала яблоко, надкусила и выбросила, а теперь неторопливо направляется к скалам.
— Пойду поброжу, — сообщает Джейми остальным. Его не слушают. Эмили втолковывает Тие, как важно избегать типичного поведения жертвы. Тия возражает: поскольку она в кои-то веки и есть жертва — а именно, жертва похищения — значит, имеет полное право так себя и вести. Джейми выходит из дома через заднюю дверь, отметив, что никто даже не глянул ему вслед. Это ему не нравится. Мать твердила, что незачем беспокоиться о чужом мнении, но Джейми важно, что о нем думают.
Энн сидит на траве, скрестив ноги.
— Привет, — он подходит ближе.
— Угу, — отвечает она, не оборачиваясь. Он присаживается рядом.
— Не в своей тарелке? -Что?
— Остальные, которые в доме, тебя раздражают?
Энн качает головой.
— Нет, они ничего.
— Боишься?
— Ага, прямо дрожу, — язвит она.
— А что же тогда?
Она вертит в руках венок из ромашек.
— Ты о чем?
— Что ты тут делаешь? — спрашивает Джейми.
— Ничего, а ты?
— Я... хм...
— Они тебя раздражают, да?
— Вообще-то нет.
— Или ты пришел меня соблазнять? Джейми краснеет.
— С какой стати? С чего ты взяла? Энн смеется.
— Я же девственница. У нас особый дар.
— Ты... ладно, проехали.
Как будто такие девушки бывают девственницами! Он достает из кармана пачку «Мальборо».
— Курить будешь?
— Нет.
— А ты вообще куришь?
— Нет.
— Ты меня ненавидишь?
Энн смотрит ему в лицо. Глаза у нее карие и большие.
— Нет, конечно. С чего вдруг?
— Потому что я гик. Она смеется.
— Гик? Что это значит? Джейми вздыхает.
— Неважно.
— А если серьезно? Ты занимаешься компьютерами?
— Нет, изучаю математику в универе.
— Здорово. Значит, ты не гик, а нерд.
— Спасибо, — говорит он.
— Быть нердом — это круто.
— Ага, точно.
— Они мне нравятся.
— Правда?
Она задумывается, наморщив нос.
— Вообще-то нет.
— Ну вот. Она улыбается.
— Но они нормальные ребята.
— Спасибо.
Энн вглядывается ему в глаза.
— Наверное, классно заниматься математикой? -А ты?..
— Нет, — перебивает она, качая головой. — Просто люблю числа.
— А я нет.
— Что?
— Не люблю числа. Я их ненавижу.
— Но ты же математик.
— Вроде того.
— И ненавидишь числа? -Да.
— Ого! — восклицает она. — Ничего круче я сегодня еще не слышала.
— Ты про ненависть к своему делу?
— Да нет... про то, что можно работать с абстрактными понятиями — с числами — и тайно их ненавидеть. Вообще уметь ненавидеть такие вещи. Ручаюсь, все нерды от чисел без ума.
— Наверное.
— Это все равно что быть астрономом и ненавидеть планеты.
— М-м-м... — Он так и не понял, к чему она клонит.
Несколько минут они сидят рядом, слушая, как внизу*, у подножия скал, плещется море.
Джейми все старается прочувствовать, что его похитили. Зловещий подвал ему помогает.
— Скажи, а нуль — это число? — вдруг спрашивает Энн.
—Что?
— Нуль — это число?
— И да, и нет, — Джейми потирает колени. — Да — потому что им можно пользоваться как числом в системах исчисления. По крайней мере, он подобен числу. К примеру, в числе 507 нуль выступает как число. Показывает, что десятков нет, только сотни и единицы. С другой стороны, основная задача нуля — обозначать отсутствие чисел, значит, сам он — не число.
— Хочешь знать, что я об этом думаю?
— Ну, да, если тебе про это интересно.
— По-моему, нуль — не число.
— Прекрасно. — Джейми предпочел бы о чем-нибудь другом поговорить — например, о побеге.
— Объяснить, почему?
— Давай.
Энн улыбается.
— Люди считают нуль противоположностью единицы, верно?
Джейми кивает.
— Ну да.
— Потому, что единица — это наличие, а нуль — отсутствие.
— Именно так.
— А на самом деле — минус единица.
— При чем тут она?
— Минус единица — противоположность единицы. Если называть противоположностью то, что имеет абсолютно обратные свойства — например, как отражение в зеркале и так далее, — то единице соответствует минус единица. А нуль находится между ними и придает им смысл. Поэтому я считаю, что нуль — не число. Нуль — бог.
— Что ты изучала в университете? — спрашивает Джейми.
— Английский и философию. Он улыбается.
— Значит, понятие нуля в философии применяется?
— Да, в психоанализе, где «я» обозначает единица, а все, что «не-я», — минус единица. Нуль — точка отображения и, следовательно, точка разделения. А еще точка идентификации, отчуждения и инакости.
— Где ты это вычитала?
— Не вычитала, а вычислила. — Энн улыбается. — Все еще ненавидишь числа?
— Конечно, — кивает Джейми.
— А нуль?
— Нуль — нет, — подумав, признается он. — Но ведь нуль не число.
Глава 3
Когда Тия училась в младшем шестом классе, в старшем шестом была компания по-настоящему крутых ребят. На свои тусовки они приглашали только тех, кто чем-то отличился, и хотя знали всех младших — поскольку у них была общая комната отдыха — приглашений удостаивались только шестеро или семеро. Всегда одни и те же: испорченная девчонка — президент класса, дочь шизофренички, парень, который даже в школе курил травку, девица, однажды загремевшая в больницу с передозировкой снотворного, и так далее.
Тию не приглашали никогда. Наверное, потому она и ненавидела эту компанию.
А может, ей не нравились их плоские шутки. Чаще всего ее доводила одна парочка — Генри и Кеники (фанат «Бриолина»[11] — вот ведь парадокс), несмотря на все ее старания не поддаваться. Тия пыталась вести себя дружелюбно, но все разговоры с этими двумя заканчивались одинаково. На все ее робкие «здорово, да?» они отвечали «зашибись». Потом она спрашивала, не видели ли они Сашу, Мэри или еще кого-нибудь. Ей запомнилось, что в шестом классе и она, и все остальные вечно кого-нибудь искали. В одиночку по школе не ходили — делали вид, будто ищут кого-то.
— Слыхала? — спрашивали мальчишки.
— Что?
— Сегодня утром Сашу сбила машина.
— Серьезно? — переспрашивала Тия, хотя понимала, что ее достают.
— Ага, — кивали они. — Ты что, не слышала? Она же умерла.
И Тия умолкала, не зная, что ответить. Можно засмеяться, мол, хватит заливать, — а если они все-таки говорят правду? А она хохочет в такой неподходящий момент? Если же ахнуть и расплакаться, станешь посмешищем — конечно, мальчишки просто шутят. Так и с этим похищением. Никто не волнуется, думая, что это просто шутка. С другой стороны, никто и не думает смеяться — так, на всякий случай.
Джейми и Энн входят в дом и садятся за кухонный стол. Джейми наливает себе вина из полупустой бутылки. Тия уже успела выпить стакан и слегка воспряла духом. Сначала сомневалась, не зная, стоит ли пить, но Эмили убедила, что в нынешних обстоятельствах это самое разумное решение. Энн с подозрением смотрит на вино и наливает себе лимонаду, но, уловив вкус искусственных подсластителей, выплескивает его в раковину. Достает молоко из холодильника, в одном шкафу отыскивает упаковку клубничного «Несквика», в другом — пачку соломинок. Все наблюдают, как она отвергает голубую, желтую и зеленую соломинки в пользу розовой — вероятно, под цвет коктейля. Тия не понимает, почему все с таким интересом за этим наблюдают. Да, надо отдать Энн должное: она умеет притворяться этакой беспечной девчушкой, но Тию это не цепляет. С ее точки зрения, девице не мешало бы повзрослеть.
— Поделишься? — обращается Брин к Эмили.
— Чем? — удивляется та.
— У тебя наверняка шмаль есть.
— С чего ты взял?
— У таких девчонок всегда есть. Эмили готова покраснеть.
— Вообще-то завалялось немного... Порывшись в рюкзаке, она выуживает небольшой комочек.
— Давай сюда, — требует Брин.
— Зачем?
— Сам смешаю.
— Как хочешь, — пожимает плечами Эмили.
Брин вытаскивает из кармана пакетик с какими-то мятыми зелеными кожурками. Верх у пакета надорван. За тридцать секунд Брин сворачивает косяк и делится с Эмили и Тией. Джейми, Пол и Энн отказываются. Энн хлюпает коктейлем. Джейми что-то пишет на листе бумаги. Пол наблюдает за Энн. Тия гадает, где Джейми раздобыл ручку и бумагу.
— Где ты это взял? — спрашивает она.
— В гостиной, в комоде, — отвечает Джейми. -А-а.
— Разрабатываю план обороны дома, — объясняет он. — Если похитители придут.
Энн улыбается:
— Всю жизнь мечтала познакомиться с бойскаутом.
— Думаешь, придут? — спрашивает Эмили.
— Если это и вправду похитители, — отвечает Пол. — А может, просто группа психологов-ситуационалистов. Или кто-нибудь из наших знакомых.
— Бли-ин! — говорит Тия. — Если это шутка, психологический розыгрыш или акция дадаистов, ничего смешного и интересного я тут не вижу.
— А по-моему, и смешно, и интересно, — возражает Энн.
— Заткнись! — требует Тия.
— Хватит затыкать мне рот, — заявляет Энн. — Я просто говорю, что думаю.
— А что думаешь ты? — обращается Брин к Тие. — Зачем, по-твоему, нас сюда приперли?
— По-моему?.. Наверное, это просто такое необычное собеседование.
— Какое? — спрашивает Эмили.
— Ну, все мы проходим какое-то испытание. Она мямлит — сама не верит в то, что говорит. Тия уже решила: когда явятся похитители, если они вообще явятся, она убежит и спрячется где-нибудь одна. Может, на берегу, среди скал. Пусть остальных прикончат, пока они будут держать свою «оборону», — Тие плевать. Конечно, если попросят по-хорошему, она помочь не откажется, а пока придется выслушивать их, оценивать их теории и быть вежливой. Но когда начнется свалка, Тия спасется сама. У нее сейчас другая забота — тянущая боль внизу живота. Вот только месячных ей и не хватало. Наверху Эмили одолжила тампон, но предупредила, что это последний. Если Тия доживет до завтра, придется подкладывать туалетную бумагу.
Остальным теория экспериментального собеседования кажется разумной.
— Значит, собеседование продолжается? — спрашивает Энн.
Тия молчит.
— Логично, — замечает Пол. Эмили смеется.
— Да уж, логики хоть отбавляй.
— А я понял, что он имеет в виду, — говорит Джейми. — Мы пришли на собеседование, последнее, что помним — как пили кофе и ждали, когда нас пригласят в кабинет. А если это и есть кабинет?
— Заебись! — выпаливает Брин.
— А если это собеседование, значит, бояться нечего, — жизнерадостно объявляет Эмили.
— Ну, это как посмотреть, — язвит Пол.
— Такого жуткого собеседования я еще никогда не проходила, — говорит Тия.
— Наверное, это противозаконно, — предполагает Джейми.
Ha него косятся так, будто он заявил, что небо голубое.
— Кто же тогда проводит собеседование? — спрашивает Энн.
— А может, никто, — загадочно отвечает Пол.
— Да, а вдруг это ролевая игра! — подхватывает Эмили. — Ну, знаете, люди в лесу, вдали от цивилизации. Нас проверяют — способны ли мы работать в команде.
— Люди в лесу? — переспрашивает Брин. — Это когда все уходят в лес, лупят в барабаны и что-то в себе ищут? Как в «Дома и на чужбине»[12]?
Энн вскидывает голову.
— Да, как Альф Стюарт и Дональд Фишер.
— Значит, Альф еще жив? — спрашивает Эмили.
— Конечно, — кивает Энн.
— И Эйлса тоже, — добавляет Брин.
— Но Эйлса сейчас в коме, — сообщает Энн.
— Я смотрю «Дома и на чужбине» только у друга, — поясняет Брин. — Его мать не отходит от «ящика».
— А что с Бобби? — интересуется Пол. — Она мне раньше нравилась.
— Умерла, — отвечает Энн. — Давным-давно.
— А Софи?
— Покинула Саммер-Бей и увезла своего незаконнорожденного ребенка.
— А Шеннон?
— Живет с лесбиянкой в Париже и учится в Сорбонне.
— О господи... — вздыхает Тия.
— А «Соседей»[13] ты смотришь? — спрашивает Эмили у Энн.
Энн кивает.
— Конечно, они не так хороши, как «Дома и на чужбине», но...
Эмили смеется.
— Ты что, издеваешься? Может, для тебя «хороший сериал» — на самом деле дрянной? И ты его смотришь просто для смеха?
— Нет.
— Ты серьезно? — Эмили не понимает, шутит Энн или нет.
— Конечно, серьезно. Например: десять лет назад Бобби Симпсон, взбалмошная приемная дочь Пиппы, начала встречаться с Аланом, сыном директора местной школы Дональда Фишера. И примерно в то же время в Саммер-Бей приехала настоящая ведьма по имени Мораг, которая поселилась в большом готическом особняке. Выяснилось, что когда-то давно у Мораг был роман с Фишером, от которого она и родила Бобби. Алан приходится Бобби сводным братом, но они об этом не знают, и у них все просто замечательно складывается. Мораг и Фишер пока не хотят открывать Бобби правду, но и не могут допустить, чтобы она спала с братом, и не знают, как быть. И только они собираются вмешаться, сын Фишера вдруг теряет сознание на пляже, его увозят в больницу, и он вскоре умирает.
Тию не приглашали никогда. Наверное, потому она и ненавидела эту компанию.
А может, ей не нравились их плоские шутки. Чаще всего ее доводила одна парочка — Генри и Кеники (фанат «Бриолина»[11] — вот ведь парадокс), несмотря на все ее старания не поддаваться. Тия пыталась вести себя дружелюбно, но все разговоры с этими двумя заканчивались одинаково. На все ее робкие «здорово, да?» они отвечали «зашибись». Потом она спрашивала, не видели ли они Сашу, Мэри или еще кого-нибудь. Ей запомнилось, что в шестом классе и она, и все остальные вечно кого-нибудь искали. В одиночку по школе не ходили — делали вид, будто ищут кого-то.
— Слыхала? — спрашивали мальчишки.
— Что?
— Сегодня утром Сашу сбила машина.
— Серьезно? — переспрашивала Тия, хотя понимала, что ее достают.
— Ага, — кивали они. — Ты что, не слышала? Она же умерла.
И Тия умолкала, не зная, что ответить. Можно засмеяться, мол, хватит заливать, — а если они все-таки говорят правду? А она хохочет в такой неподходящий момент? Если же ахнуть и расплакаться, станешь посмешищем — конечно, мальчишки просто шутят. Так и с этим похищением. Никто не волнуется, думая, что это просто шутка. С другой стороны, никто и не думает смеяться — так, на всякий случай.
Джейми и Энн входят в дом и садятся за кухонный стол. Джейми наливает себе вина из полупустой бутылки. Тия уже успела выпить стакан и слегка воспряла духом. Сначала сомневалась, не зная, стоит ли пить, но Эмили убедила, что в нынешних обстоятельствах это самое разумное решение. Энн с подозрением смотрит на вино и наливает себе лимонаду, но, уловив вкус искусственных подсластителей, выплескивает его в раковину. Достает молоко из холодильника, в одном шкафу отыскивает упаковку клубничного «Несквика», в другом — пачку соломинок. Все наблюдают, как она отвергает голубую, желтую и зеленую соломинки в пользу розовой — вероятно, под цвет коктейля. Тия не понимает, почему все с таким интересом за этим наблюдают. Да, надо отдать Энн должное: она умеет притворяться этакой беспечной девчушкой, но Тию это не цепляет. С ее точки зрения, девице не мешало бы повзрослеть.
— Поделишься? — обращается Брин к Эмили.
— Чем? — удивляется та.
— У тебя наверняка шмаль есть.
— С чего ты взял?
— У таких девчонок всегда есть. Эмили готова покраснеть.
— Вообще-то завалялось немного... Порывшись в рюкзаке, она выуживает небольшой комочек.
— Давай сюда, — требует Брин.
— Зачем?
— Сам смешаю.
— Как хочешь, — пожимает плечами Эмили.
Брин вытаскивает из кармана пакетик с какими-то мятыми зелеными кожурками. Верх у пакета надорван. За тридцать секунд Брин сворачивает косяк и делится с Эмили и Тией. Джейми, Пол и Энн отказываются. Энн хлюпает коктейлем. Джейми что-то пишет на листе бумаги. Пол наблюдает за Энн. Тия гадает, где Джейми раздобыл ручку и бумагу.
— Где ты это взял? — спрашивает она.
— В гостиной, в комоде, — отвечает Джейми. -А-а.
— Разрабатываю план обороны дома, — объясняет он. — Если похитители придут.
Энн улыбается:
— Всю жизнь мечтала познакомиться с бойскаутом.
— Думаешь, придут? — спрашивает Эмили.
— Если это и вправду похитители, — отвечает Пол. — А может, просто группа психологов-ситуационалистов. Или кто-нибудь из наших знакомых.
— Бли-ин! — говорит Тия. — Если это шутка, психологический розыгрыш или акция дадаистов, ничего смешного и интересного я тут не вижу.
— А по-моему, и смешно, и интересно, — возражает Энн.
— Заткнись! — требует Тия.
— Хватит затыкать мне рот, — заявляет Энн. — Я просто говорю, что думаю.
— А что думаешь ты? — обращается Брин к Тие. — Зачем, по-твоему, нас сюда приперли?
— По-моему?.. Наверное, это просто такое необычное собеседование.
— Какое? — спрашивает Эмили.
— Ну, все мы проходим какое-то испытание. Она мямлит — сама не верит в то, что говорит. Тия уже решила: когда явятся похитители, если они вообще явятся, она убежит и спрячется где-нибудь одна. Может, на берегу, среди скал. Пусть остальных прикончат, пока они будут держать свою «оборону», — Тие плевать. Конечно, если попросят по-хорошему, она помочь не откажется, а пока придется выслушивать их, оценивать их теории и быть вежливой. Но когда начнется свалка, Тия спасется сама. У нее сейчас другая забота — тянущая боль внизу живота. Вот только месячных ей и не хватало. Наверху Эмили одолжила тампон, но предупредила, что это последний. Если Тия доживет до завтра, придется подкладывать туалетную бумагу.
Остальным теория экспериментального собеседования кажется разумной.
— Значит, собеседование продолжается? — спрашивает Энн.
Тия молчит.
— Логично, — замечает Пол. Эмили смеется.
— Да уж, логики хоть отбавляй.
— А я понял, что он имеет в виду, — говорит Джейми. — Мы пришли на собеседование, последнее, что помним — как пили кофе и ждали, когда нас пригласят в кабинет. А если это и есть кабинет?
— Заебись! — выпаливает Брин.
— А если это собеседование, значит, бояться нечего, — жизнерадостно объявляет Эмили.
— Ну, это как посмотреть, — язвит Пол.
— Такого жуткого собеседования я еще никогда не проходила, — говорит Тия.
— Наверное, это противозаконно, — предполагает Джейми.
Ha него косятся так, будто он заявил, что небо голубое.
— Кто же тогда проводит собеседование? — спрашивает Энн.
— А может, никто, — загадочно отвечает Пол.
— Да, а вдруг это ролевая игра! — подхватывает Эмили. — Ну, знаете, люди в лесу, вдали от цивилизации. Нас проверяют — способны ли мы работать в команде.
— Люди в лесу? — переспрашивает Брин. — Это когда все уходят в лес, лупят в барабаны и что-то в себе ищут? Как в «Дома и на чужбине»[12]?
Энн вскидывает голову.
— Да, как Альф Стюарт и Дональд Фишер.
— Значит, Альф еще жив? — спрашивает Эмили.
— Конечно, — кивает Энн.
— И Эйлса тоже, — добавляет Брин.
— Но Эйлса сейчас в коме, — сообщает Энн.
— Я смотрю «Дома и на чужбине» только у друга, — поясняет Брин. — Его мать не отходит от «ящика».
— А что с Бобби? — интересуется Пол. — Она мне раньше нравилась.
— Умерла, — отвечает Энн. — Давным-давно.
— А Софи?
— Покинула Саммер-Бей и увезла своего незаконнорожденного ребенка.
— А Шеннон?
— Живет с лесбиянкой в Париже и учится в Сорбонне.
— О господи... — вздыхает Тия.
— А «Соседей»[13] ты смотришь? — спрашивает Эмили у Энн.
Энн кивает.
— Конечно, они не так хороши, как «Дома и на чужбине», но...
Эмили смеется.
— Ты что, издеваешься? Может, для тебя «хороший сериал» — на самом деле дрянной? И ты его смотришь просто для смеха?
— Нет.
— Ты серьезно? — Эмили не понимает, шутит Энн или нет.
— Конечно, серьезно. Например: десять лет назад Бобби Симпсон, взбалмошная приемная дочь Пиппы, начала встречаться с Аланом, сыном директора местной школы Дональда Фишера. И примерно в то же время в Саммер-Бей приехала настоящая ведьма по имени Мораг, которая поселилась в большом готическом особняке. Выяснилось, что когда-то давно у Мораг был роман с Фишером, от которого она и родила Бобби. Алан приходится Бобби сводным братом, но они об этом не знают, и у них все просто замечательно складывается. Мораг и Фишер пока не хотят открывать Бобби правду, но и не могут допустить, чтобы она спала с братом, и не знают, как быть. И только они собираются вмешаться, сын Фишера вдруг теряет сознание на пляже, его увозят в больницу, и он вскоре умирает.