Страница:
— Который час? — спрашивает Джейми.
— Почти одиннадцать, — отвечает Эмили, поднеся свечу к своим массивным серебряным часам. Жаль, что у «Аккьюриста» подсветки нет. У современных моделей она редко встречается. С другой стороны, к чему она? Разве что на случай непредвиденных обстоятельств. Не каждый же день вдруг оказываешься на безлюдном острове, где царят темнота и холод. Откуда «Аккьюристу» знать? Эмили готова расплакаться. Она будто на вечеринке, которой уже пресытилась, — самое время вызвать такси и уехать домой.
— И давно мы здесь? — спрашивает Джейми.
Пол пожимает плечами.
— Часов пять-шесть.
— Должно быть, мы долго без сознания провалялись.
— А я почему-то страшно устала, — признается Эмили. — Словно весь день на ногах.
— Наверное, внутренние часы подсказывают, что спать пора, — предполагает Джейми.
— Да нет, еще рано, — возражает Брин.
— А ты когда обычно ложишься? — интересуется Джейми.
— Часа в два.
— Ну и ну, — тянет Джейми.
— И я, — подхватывает Энн. — А иногда и в три.
— А я засиживаюсь до четырех или до пяти утра, — сообщает Пол. — У меня аллергия на дневной свет.
— Правда? — спрашивает Тия.
— Не знаю, — признается он. — Я его редко вижу.
— Ты что, не работаешь?
— Уже нет, — отвечает Пол. — А когда работал, то в ночную смену.
Все забираются под одеяла. Спорят, как расположиться, и наконец отдают предпочтение тусовочной схеме «девушка-парень-девушка-парень» — она устраивает всех, особенно парней, которые ложиться рядом с себе подобными не желают. Все равно, конечно, неловко, зато тепло. Эмили обессилела, но от страха ей не спится. Заснув в прошлый раз, она очнулась на этом жутком острове. Наверное, у нее развивается новая фобия. Она уже собирается предложить дежурить по очереди — на случай появления похитителей, — но боится показаться паникершей, особенно после разглагольствований на тему «не быть жертвой». К тому же она соврала, что ей не страшно. Остальные делятся сигаретами и перешептываются, а Эмили, полежав и подумав, встает.
— Ты куда? — спрашивает Джейми.
— Забаррикадировать дверь. Поможешь? Джейми тоже встает и вместе с Эмили двигает к двери тяжелый комод.
— Ну вот, теперь нам не выбраться, если пожар, — комментирует Пол.
— Заткнись! — отдуваясь, говорит Эмили.
— Что это вы делаете? — спрашивает Энн, поднимая голову.
— Строим баррикаду, — объясняет Эмили.
— Все равно войти можно, — замечает Энн.
— Не в этом дело, — отвечает Эмили.
Она отыскивает в комнате бьющиеся предметы — вазу, пустую бутылку — и ставит их на комод.
— Вот так, — заключает Эмили.
— А это еще зачем? — удивляется Брин. Эмили вздыхает и лезет под одеяла.
— Чтобы проснуться от грохота, глупый. Если кто войдет.
— И что дальше? — спрашивает Джейми. — Если сюда войдут?
— Дух из них вышибем, — решает Брин.
Эмили устраивается между Джейми и Брином, Энн — между Полом и Джейми, Тия — между Полом и Брином. Примерно полминуты все молчат.
— Может, мы где-то у побережья Шотландии? — спрашивает Тия.
— А как же, — отвечает Брин. — Энн же говорит, что вся жратва из Англии.
— Как называются те острова? — пытается припомнить Эмили.
Пол зевает.
— Которые?
— Ну, те, что слева на карте.
— Шетландские? — гадает Джейми.
— Нет, они вверху, — возражает Пол.
— Странное ощущение — не знать, где находишься, — задумчиво говорит Энн. — И любопытное. Отчуждение.
— А мне казалось, что в отчуждении нет ничего хорошего, — признается Тия.
— Может быть, — отвечает Энн. — Но Сартр и Камю были иного мнения.
— Вот только экзистенциализма для средней школы не надо! — просит Тия.
— А как называются те, что слева? — упорствует Эмили.
Пол пожимает плечами.
— Гебриды? Понятия не имею.
— Здесь никого из Шотландии нет? — спрашивает Джейми.
Никто не отвечает.
— Значит, все мы с юга, — заключает Пол. — Любопытно.
— Может, нас потому и выбрали? — подхватывает Джейми.
— Хм... Очень может быть.
— Вы все из Лондона? — уточняет Джейми.
— Я — да, — говорит Эмили.
— И я, — кивает Энн.
— А я из Бристоля, — сообщает Пол.
— Брайтон, — включается Тия.
— Эссекс, — говорит Брин.
— Да?.. А я из Кембриджа, — заключает Джейми. — То есть я жил там, пока...
— Кстати, где список подозреваемых? — вдруг перебивает Энн.
— Здесь, — Джейми вытаскивает из кармана смятый лист. — Прочесть вслух? — После паузы он продолжает: — Вот те, кого я подозреваю в похищении. Итак: моя мать, сосед Ник, моя подружка Карла — но на радикальные меры ей не хватит духу, поэтому я ее вычеркнул, — мой научный руководитель и один студент с моего курса, Джулиан Чен. На выпускных экзаменах я набрал на один балл больше, и теперь он меня ненавидит. Вот.
Почти все покатываются со смеху.
— Твоя мать? — повторяет Энн. — Классический случай.
— Хотел бы я знать, зачем твоей матери похищать меня! — смеется Пол.
— Дело вот в чем, — объясняет Джейми, — каждый должен составить свой список. Потом посмотрим, есть ли у них что-нибудь общее. Например, Джулиан может оказаться братом Тии и бывшим парнем Энн, и так далее. Понимаете, о чем я?
— У меня нет братьев, — говорит Тия.
— А у меня никогда не было парней, — прибавляет Энн.
— Ну, вы же меня поняли, — говорит Джейми.
— Да, конечно, — приходит на помощь Эмили.
— В списке должны быть только те, кого мы знаем лично? — спрашивает Тия.
— На первое место — правительство, — решает Пол.
— Значит, не только знакомые, — кивает Тия.
— Да кто угодно, — говорит Джейми. — Все, кого вы подозреваете.
— А до утра нельзя подождать? — интересуется Энн.
— Ага, а то я уже задолбался, — поддерживает Брин.
— Ты же говорил, что не ложишься так рано, — напоминает Тия.
— А я не знал, что от похищений так колбасит. Все опять ворочаются и постепенно успокаиваются, согреваясь под одеялами.
Эмили размышляет, каково сейчас Тие, у которой месячные.
Непонятно почему, в голове у нее Джо Кокер и Дженнифер Уорнз безостановочно поют «Там, где нам место».
Глава 6
— Почти одиннадцать, — отвечает Эмили, поднеся свечу к своим массивным серебряным часам. Жаль, что у «Аккьюриста» подсветки нет. У современных моделей она редко встречается. С другой стороны, к чему она? Разве что на случай непредвиденных обстоятельств. Не каждый же день вдруг оказываешься на безлюдном острове, где царят темнота и холод. Откуда «Аккьюристу» знать? Эмили готова расплакаться. Она будто на вечеринке, которой уже пресытилась, — самое время вызвать такси и уехать домой.
— И давно мы здесь? — спрашивает Джейми.
Пол пожимает плечами.
— Часов пять-шесть.
— Должно быть, мы долго без сознания провалялись.
— А я почему-то страшно устала, — признается Эмили. — Словно весь день на ногах.
— Наверное, внутренние часы подсказывают, что спать пора, — предполагает Джейми.
— Да нет, еще рано, — возражает Брин.
— А ты когда обычно ложишься? — интересуется Джейми.
— Часа в два.
— Ну и ну, — тянет Джейми.
— И я, — подхватывает Энн. — А иногда и в три.
— А я засиживаюсь до четырех или до пяти утра, — сообщает Пол. — У меня аллергия на дневной свет.
— Правда? — спрашивает Тия.
— Не знаю, — признается он. — Я его редко вижу.
— Ты что, не работаешь?
— Уже нет, — отвечает Пол. — А когда работал, то в ночную смену.
Все забираются под одеяла. Спорят, как расположиться, и наконец отдают предпочтение тусовочной схеме «девушка-парень-девушка-парень» — она устраивает всех, особенно парней, которые ложиться рядом с себе подобными не желают. Все равно, конечно, неловко, зато тепло. Эмили обессилела, но от страха ей не спится. Заснув в прошлый раз, она очнулась на этом жутком острове. Наверное, у нее развивается новая фобия. Она уже собирается предложить дежурить по очереди — на случай появления похитителей, — но боится показаться паникершей, особенно после разглагольствований на тему «не быть жертвой». К тому же она соврала, что ей не страшно. Остальные делятся сигаретами и перешептываются, а Эмили, полежав и подумав, встает.
— Ты куда? — спрашивает Джейми.
— Забаррикадировать дверь. Поможешь? Джейми тоже встает и вместе с Эмили двигает к двери тяжелый комод.
— Ну вот, теперь нам не выбраться, если пожар, — комментирует Пол.
— Заткнись! — отдуваясь, говорит Эмили.
— Что это вы делаете? — спрашивает Энн, поднимая голову.
— Строим баррикаду, — объясняет Эмили.
— Все равно войти можно, — замечает Энн.
— Не в этом дело, — отвечает Эмили.
Она отыскивает в комнате бьющиеся предметы — вазу, пустую бутылку — и ставит их на комод.
— Вот так, — заключает Эмили.
— А это еще зачем? — удивляется Брин. Эмили вздыхает и лезет под одеяла.
— Чтобы проснуться от грохота, глупый. Если кто войдет.
— И что дальше? — спрашивает Джейми. — Если сюда войдут?
— Дух из них вышибем, — решает Брин.
Эмили устраивается между Джейми и Брином, Энн — между Полом и Джейми, Тия — между Полом и Брином. Примерно полминуты все молчат.
— Может, мы где-то у побережья Шотландии? — спрашивает Тия.
— А как же, — отвечает Брин. — Энн же говорит, что вся жратва из Англии.
— Как называются те острова? — пытается припомнить Эмили.
Пол зевает.
— Которые?
— Ну, те, что слева на карте.
— Шетландские? — гадает Джейми.
— Нет, они вверху, — возражает Пол.
— Странное ощущение — не знать, где находишься, — задумчиво говорит Энн. — И любопытное. Отчуждение.
— А мне казалось, что в отчуждении нет ничего хорошего, — признается Тия.
— Может быть, — отвечает Энн. — Но Сартр и Камю были иного мнения.
— Вот только экзистенциализма для средней школы не надо! — просит Тия.
— А как называются те, что слева? — упорствует Эмили.
Пол пожимает плечами.
— Гебриды? Понятия не имею.
— Здесь никого из Шотландии нет? — спрашивает Джейми.
Никто не отвечает.
— Значит, все мы с юга, — заключает Пол. — Любопытно.
— Может, нас потому и выбрали? — подхватывает Джейми.
— Хм... Очень может быть.
— Вы все из Лондона? — уточняет Джейми.
— Я — да, — говорит Эмили.
— И я, — кивает Энн.
— А я из Бристоля, — сообщает Пол.
— Брайтон, — включается Тия.
— Эссекс, — говорит Брин.
— Да?.. А я из Кембриджа, — заключает Джейми. — То есть я жил там, пока...
— Кстати, где список подозреваемых? — вдруг перебивает Энн.
— Здесь, — Джейми вытаскивает из кармана смятый лист. — Прочесть вслух? — После паузы он продолжает: — Вот те, кого я подозреваю в похищении. Итак: моя мать, сосед Ник, моя подружка Карла — но на радикальные меры ей не хватит духу, поэтому я ее вычеркнул, — мой научный руководитель и один студент с моего курса, Джулиан Чен. На выпускных экзаменах я набрал на один балл больше, и теперь он меня ненавидит. Вот.
Почти все покатываются со смеху.
— Твоя мать? — повторяет Энн. — Классический случай.
— Хотел бы я знать, зачем твоей матери похищать меня! — смеется Пол.
— Дело вот в чем, — объясняет Джейми, — каждый должен составить свой список. Потом посмотрим, есть ли у них что-нибудь общее. Например, Джулиан может оказаться братом Тии и бывшим парнем Энн, и так далее. Понимаете, о чем я?
— У меня нет братьев, — говорит Тия.
— А у меня никогда не было парней, — прибавляет Энн.
— Ну, вы же меня поняли, — говорит Джейми.
— Да, конечно, — приходит на помощь Эмили.
— В списке должны быть только те, кого мы знаем лично? — спрашивает Тия.
— На первое место — правительство, — решает Пол.
— Значит, не только знакомые, — кивает Тия.
— Да кто угодно, — говорит Джейми. — Все, кого вы подозреваете.
— А до утра нельзя подождать? — интересуется Энн.
— Ага, а то я уже задолбался, — поддерживает Брин.
— Ты же говорил, что не ложишься так рано, — напоминает Тия.
— А я не знал, что от похищений так колбасит. Все опять ворочаются и постепенно успокаиваются, согреваясь под одеялами.
Эмили размышляет, каково сейчас Тие, у которой месячные.
Непонятно почему, в голове у нее Джо Кокер и Дженнифер Уорнз безостановочно поют «Там, где нам место».
Глава 6
Полу досадно, что нельзя проверить электронную почту. Не то чтобы он ждал писем — просто привычка. А если б он прикупил у Кингс-Кросса тот журнал, сейчас вместо болтовни почитал бы про «Последнюю фантазию-VIII»[20]. Еще ему недостает горячей ванны. Но в целом опыт интересный, и Пол твердо намерен продержаться до конца. Он знает: чем бы ни кончилась эта хрень, выиграет тот, кто окажется самым стойким, а если это какой-то тест, значит, надо продемонстрировать самую высокую устойчивость к стрессу. Пол намерен победить.
— Какой твой любимый фильм? — спрашивает Тия.
— Кого ты спрашиваешь? — уточняет Джейми. Свечи уже догорают.
— Кто ответит.
— Все фильмы Кевина Смита, особенно «Тусовщики из супермаркета»[21], — говорит Эмили.
Обе свечи гаснут.
— Темнота... — говорит Джейми.
— Ты про меня? Или про «Тусовщиков»? — шутит Эмили.
— Да нет. В комнате.
Мрак приятен, будто они у костра, а не в чужом доме.
— Ха. А твой? — спрашивает Эмили.
— «Тецуо»[22], — говорит Джейми.
— «Тецуо»? — повторяет Пол. — Хм...
— В смысле? — спрашивает Эмили. Пол не отвечает.
— Тебе правда нравится «Тецуо»? — спрашивает Тия у Джейми.
— Да, — отвечает он. — Его несколько лет назад показали по «Би-би-си-2» среди ночи, я прочел хвалебные рецензии в газетах и решил, что стоит посмотреть. Оказалось — блеск. Я купил кассету и с тех пор часто его смотрю.
— «Тецуо» — классное кино, — говорит Энн.
— Это не там пылесос киборга трахает? — спрашивает Эмили.
— Там, — подтверждает Тия. — Уморительная сцена.
Пол не знает, язвит она или говорит серьезно.
— А мой любимый фильм — «Бейб: поросенок в городе»[23], — сообщает Энн.
— Детский сад! — смеется Эмили.
— Это недетское кино, — серьезно возражает Энн.
— А ты что скажешь, Тия? — спрашивает Джейми.
— «Последнее соблазнение»[24], — называет она. — Мой любимый режиссер — Джон Дал.
— Клево, — говорит Эмили. — А ты, Пол? -Что?
— Твой любимый фильм?
Полу хочется назвать «В погоне за Эми»[25]. Но у него есть два аргумента против. Во-первых, это и вправду его любимый фильм, от которого наворачиваются слезы. Во-вторых, Эмили нравится Кевин Смит. Как у нее язык повернулся? Он гений, а ей, видите ли, «нравится».
— «Любопытный доктор Хамп»[26], — наконец говорит Пол.
—Кто?
Пол коротко пересказывает:
— Сумасшедший ученый похищает людей и заставляет заниматься сексом, чтобы получить некий фермент любви, а зомби стоят вокруг и бьют в бубны.
— Где-то я такое читала, — вспоминает Эмили. — Об ученом, который...
— А может, нас сюда затем и привезли, — перебивает Энн.
— Зачем? — уточняет Эмили.
— Разобрать на органы, — поясняет Энн.
— Не болтай ерунды, — одергивает Джейми.
— Ну спасибо тебе, Энн! — возмущается Тия. — Теперь мне будут сниться кошмары.
— Извини, — обижается Энн.
— А у тебя, Брин? — спрашивает Эмили.
— Что?
— Какой фильм любимый?
— «Военные игры»[27], — наконец говорит Брин.
— «Военные игры»? — повторяет Эмили. — Тот, где...
— Двое подростков и компьютер, — подхватывает Тия. — Помню-помню!
— «Мы находимся на ДЕФКОН-4», — басом цитирует Пол.
— А разве он еще... не устарел? — осторожно спрашивает Эмили. Пол представляет себе, как она хмурится, силясь понять, с чего бы любить некультовое кино.
Минуту Брин молчит.
В темноте никто не видит его лица.
— Меня на этот фильм отец водил перед смертью, — в конце концов объясняет Брин.
Теперь умолкают все. Что тут скажешь?
— А еще мне нравится «Правдивая ложь»[28], — добавляет Брин.
Все облегченно вздыхают.
— Классический боевик, — подхватывает Тия. — Блестящее название-оксюморон...
— От чего умер твой отец? — перебивает Энн.
— Энн! — прикрикивает Эмили.
— Его сбили, — объясняет Брин. — Развозчик пиццы.
Пол слышит, что Энн с трудом сдерживает смех.
— На мопеде? — уточняет он, заглушая сдавленные звуки справа.
— Да. За рулем был мой дядя Дейв. Они давно враждовали. Вот дядя врага и прикончил.
Пол гадает: каково это, когда твоя жизнь — в сущности, черная комедия.
В темной комнате уже не холодно. Пола другое тревожит — молчание. Ему нравится слушать разговоры — тогда не приходится вслушиваться в тишину. Почему-то он мечтает, чтобы мимо проехал автобус, пролетел самолет, кто-нибудь расхохотался под окнами, возвращаясь из паба. Полу недостает электрического гудения своей квартиры и квартир знакомых, гула холодильников, морозильников, компьютеров, телевизоров. Правда, редкие звуки слышатся — но вот именно редкие. Деревенские, напоминают о каникулах, — стрекот сверчков, жужжание ночных насекомых, мотылек шуршит крыльями об стекло.
Игра «Любимое» продолжается. У Пола своя игра: он угадывает пристрастия остальных. Каждый раз делает самый нелепый выбор. Любимой музыкальной группой называет «5ive»[29], но Энн и Эмили сразу начинают бурно ею восхищаться. Эмили явно иронизирует, но Энн! Пол не уверен, что она, как и он, решила поиграть в нелепицы. Неужели он в ней ошибся, и она ничем не лучше Эмили? А может, ей действительно нравится «5ive»? В каком-то смысле Пол тоже их любит. Особенно сейчас, когда Энн ерзает рядом с ним, распевая «Поднимайтесь все». Пол совсем запутался.
Эмили выбирает «Тэйк Зэт»[30].
— А кого именно? — уточняет Энн, продолжая ерзать под одеялами.
— Робби, конечно, — отвечает Эмили.
— Старье! — фыркает Энн. — Слишком очевиден.
— А тебе кто нравится?
— Марк Оуэн, — сообщает Энн. — С ним бы я трахнулась.
Почему-то остальные шокированы, будто услышали эти слова из уст семилетней девчушки.
Тия отдает предпочтение «Блер». Эмили сразу пытается отказаться от «Тэйк Зэт» и заявляет, что на самом деле ее любимая группа — «Блер». Ясно, что на этот раз она и не думает иронизировать. Они препираются, какой сингл вышел в каком году, вспоминают, когда купили каждый из них, спорят, какой альбом лучше («Большой побег» или «13») и с кем встречался Деймон. По очкам они идут ноздря в ноздрю, пока Тия не опережает соперницу, вспомнив про какой-то импортный японский диск.
— А у меня до сих пор хранится номер «Фейса» с обложкой под британский флаг и первым упоминанием о «Блер», — парирует Эмили.
— Да мне-то что, — устало вздыхает Тия, которой наскучил спор.
— Обожаю «Блер», — признается Джейми. — Но если придется выбирать что-нибудь другое, я поставлю на второе место... Принца, а на первое — только «Пэйвмент»[31].
— «Пэйвмент»? — повторяет Эмили. — Это у которых такой сексуальный лидер?
— Стивен Малкмус, — кивает Джейми. — Да, он такой.
— Немного похож на Пола, — добавляет Энн.
— Ну спасибо, — откликается Пол. — Сочту за комплимент.
— Мне нравится «Пэйвмент», — говорит Энн, — но я все-таки выбираю Билли.
Теперь Пол уверен, что она решила поддержать его игру.
— Делакота выпустил ремикс «Меда для пчелы», — говорит Брин. — Клевая вещь.
— О, Делакота — это класс! — подхватывает Эмили. — А что еще ты слушаешь?
— Ну, больше всего диджеев — Дэвида Моралеса, Ричи Рича, Фрэнки Наклса, Нормана Джея, — отвечает Брин. — И тех, кто раньше играл в «Грани», в Ковентри — Рэндолла и так далее.
Все молчат. Брин затягивается, в темноте его лицо озаряется болезненным оранжевым светом.
— А вообще я слушаю чикагский хаус, хэппи-хаус, хэндбэг, хэппи-хардкор, все дела. Обычный хард-кор — правда, другой хардкор, который мы называли дарк, немного ритм-энд-блюз, только не жирных теток, которые поют про любовь и всякую чушь, вроде «тот день, когда ты ушел». «Ти-Эл-Си»[32] — ништяк, я и от «Этернал»[33] балдел, пока не ушла Луиза. Слушаю Мэрайю Кэри. Рагги. Иногда джангл. Драм-энд-басс — это не мое. Говорят, что джангл и драм-энд-басс — одно и то же, но это они зря. Вроде бы его называют еще «британский гараж», или «спид-гараж», или еще как-то. Хрен поймешь. За новьем я перестал следить несколько лет назад, когда оно стало дерьмовым.
— Мне не очень нравится современный хаус, — соглашается Тия. — Я тебя понимаю.
Брин вздыхает.
— Было время, когда радио «Кисс-FM» только появилось, его ловили и в Эссексе, когда везло. По ночам там гоняли крутой музон, иногда приглашали диджеев вроде Колдката и Нормана Джея. А днем крутили Дейва Пирса — ну, знаете, диджея с «Радио-1». Как там его?
— Грозный Дейв Пирс, — подсказывает Эмили. — Видела недавно в одном клубе.
— Вот-вот, — продолжает Брин. — На «Кисее» его шоу были зашибись. Не знаю, что с ним потом стало. Тогда почти все считали «Радио-1» лажей — ну и зря, хаус был еще свежаком, а там набирали людей, которые в нем секли и крутили только лучшее. Поэтому станция была вроде как андеграундом, никто там не заботился о популярности. И само собой, не было там всей этой херни со звонками, когда Трейси передает привет всем хардкоровым фанам в Ингейтстоуне и требует поставить то, что они с подружками слушали, когда какой-то перец из Ливерпуля трахал их по очереди в сортире на Ибице. Денни Рэмплинг еще ничего, а остальные дрочилы не катят. И крутят какую-то блевотину. Лучше пусть меня мамашка пилит, чем «Радио-1» трындит с шести часов в пятницу до утра субботы. Говно. Но самый отстой — те, кому сейчас лет восемнадцать, 1988 год и не помнят, о «Парне по имени Джеральд»[34] не слышали, и не рубят, с чего все начиналось. Скажешь такому «Парень по имени Джеральд», он и вылупится: «Кто-кто?» Что они там слушают, не знаю. Да нет, знаю: гребаное «Moloko»[35] и кретинские альбомы с Ибицы со сраным трансом. А видели недавно «Самых популярных»? Сплошь барахло вроде Элис Диджей, АТБ, ну и все такое. Ну, «Фэтс энд Смолл»[36] еще можно иногда прокрутить, — нехотя признает он. — И «Фэйтлесс»[37] тоже.
— А как звали того парня с «Радио-1», которого подстрелили? — спрашивает Тия.
— Жаль, не добили, — говорит Брин.
— А по-моему, он лапуля, — заявляет Эмили.
— Так как его звали? — допытывается Тия. — Что-то такое на языке вертится...
Все на минуту задумываются, но вспомнить никому не удается.
— Мне нравится «Вечерний концерт» по радио, — нарушает молчание Джейми. — И Джон Пил.
Теперь уже всем тепло. По какой-то необъяснимой причине Полу хочется придвинуться ближе к Энн. Секс ни при чем: Полу недостает человеческого касания. Почему — он не знает.
— А передачи по телику? — спрашивает Энн.
— «Друзья»[38]! — выпаливает Эмили. — Я записываю все серии подряд.
— А я ненавижу «Друзей», — передергивается Тия. — До дрожи.
— Как можно ненавидеть «Друзей»? — удивляется Эмили. — Это же супер!
— Чушь, — отрезает Тия. — На самом деле так не бывает.
— А я люблю «Приятелей»[39], — говорит Энн. — Они идут по СМ-ТВ.
— И я, — поддерживает Джейми.
Полу с трудом верится, что Джейми по утрам в субботу включает телевизор — разве что подрочить на Бритни Спирс или девчонок (а может, гомиков) из группы «Степс»[40].
— А Джерри Спрингер! — вспоминает Эмили. — Обожаю Джерри!
— Приехали, — говорит Тия. — Как можно смотреть такую дребедень?
— Да ладно тебе! — отмахивается Эмили. — Джерри клевый. У меня есть книжка с темами всех его передач.
— Ничего не понимаю, — Тия качает головой.
— А тебе что нравится? — интересуется Джейми.
— Я телевизор почти не смотрю, — объясняет она. — Вот «Лига джентльменов»[41] — еще куда ни шло.
— Да, это круто! — соглашается Эмили. — А «Голод»[42] смотришь?
— Нет, — говорит Тия.
— Да, глупость дикая, — подтверждает Энн.
— А что тебе нравится? — спрашивает ее Эмили.
— «Дома и на чужбине», конечно.
— А тебе, Брин? — продолжает Тия.
— «Новости 24 часа», — не раздумывая, отвечает он. — И канал «Дискавери».
— Что-о-о? — изумляется Эмили. — И тебе не скучно?
— Не-а, — отвечает Брин. — Приятно знать, что в мире творится.
— А я смотрю «Симпсонов», — объявляет Джей-ми. — И «Саут-парк».
— Я видела только фильм «Саут-парк», — говорит Эмили.
— Хорошее кино, — на сей раз Пол не кривит душой.
— Ну, а ты что молчишь? — спрашивает у него Эмили. — Тебе какие передачи нравятся?
— «Кто хочет стать миллионером?» — называет он первое, что вспомнилось.
— Ой, вот об этом не надо! — стонет Эмили. — Я каждый раз в студию звоню.
— Ну, давайте про компьютерные игры, — предлагает Джейми.
— Электронные, — поправляет Эмили.
— Что? — переспрашивает Джейми.
— Их правильнее называть «электронными» или «видеоиграми».
— Не придирайся, — вмешивается Энн. — Но Эмили права.
В темноте слабое оранжевое свечение — двое или трое курят.
— С нее и начнем, — говорит Джейми. — Раз она такой знаток.
— С меня? — пугается она. — Лучше не надо. Я редко бываю дома, едва успеваю смотреть телевизор. Играю только в «Соник» и в «Дельфина Экко». У одного моего парня была приставка «Мегадрайв». Вот и все. Да, и еще я когда-то играла в «Смертельную схватку», хотя и не втянулась.
— Мне нравится «Расхитительница гробниц»[43], — говорит Джейми.
— В каком формате? — уточняет Пол.
— Что?
— На чем играл? На «Плейстейшне»?
— На писюке, — говорит Джейми.
— Класс.
— Будь у меня с собой «Геймбой», — мечтает Энн, — я бы сыграла в «Покемонов».
— У тебя есть «Покемоны»? — удивляется Эмили. — Это же последний писк, но я думала, за ними надо ехать в Америку или в Японию.
— Импорт, — задумчиво говорит Энн.
— В «Пляже» был «Геймбой», — вспоминает Джейми.
— У нас тут не «Пляж», — возражает Энн. — К тому же там были не «Покемоны», а «Тетрис», нет? Или другая скучища.
— Какой пляж? — спохватывается Брин.
— Проехали, — говорит Эмили.
— А что еще тебе нравится, кроме «Покемонов»? — допытывается Пол.
— Все «Марио», особенно второй, где можно играть за принцессу Дейзи, но больше всех мне нравится третий, первый «Уличный боец», все игры «Буря», из них на первое место — «Буря-2000», «Дюк Ню-кем» — особенно второй, «Время убивать» — это фантастика, «Угонщик», «Зелда», «Парк аттракционов», «Психушка», «Реймен», «Сломанный меч»... Одно время я тащилась от «Метал Гир Солид», а потом нашла серию «Последняя фантазия» и сначала только кривилась. Но увидеть ее стоит хотя бы ради дурацкого акцента Жидкого Змея: «Воины Генома — наши...»
— Только сюжет не пересказывай! — со смехом перебивает Пол. — Но «Последняя фантазия-VII» — все же лучшая в мире игра.
— Абсолютно верно, — соглашается Энн. — Конечно, вместе с «Покемонами».
— Жду не дождусь, — признается Пол.
— А я думала, ты «Дум» или «Кваку» предпочитаешь, — удивляется Энн.
— Не-а. Я вегетарианец.
— Что в ней такого удивительного, в этой вашей «Последней фантазии»? — спрашивает Тия. — Это аркадная платформа?
— Нет, — отвечает Энн.
— Значит, ролевая? — нерешительно предполагает Джейми.
— Ага, — подтверждает Энн.
— Я помню, как появилась первая «Фантазия», — рассказывает Пол. — Мы с друзьями купили ее в день выпуска. И решили устроить соревнование — кто пройдет до конца первым. Но с правилами не сразу разобрались, вот я и предложил сначала всем доиграть, а потом сверить время по картам памяти. Я слышал, требуется часов семьдесят, и поставил перед собой задачу пройти за пятьдесят. «Быструю» игру сохранял на карте и запустил еще одну, чтобы как следует все изучить.
— Ты на «Плейстейшне» играл? — спрашивает Джейми.
— Да, — отвечает Пол. — На писюке я работаю, поэтому стараюсь на нем не играть. А еще коллекционирую консоли. У меня есть несколько старых «Агари», есть «Нинтендо», «Мастер Систем», «Супер-нинтендо», «Мегадрайв», «Ягуар», «Сатурн», «Нинтендо-64» и «Плейстейшн». Еще — старый «Спектрум», но не пашет, поэтому у меня эмулятор «Спектрума» на компе.
— Ну прямо как у меня, — говорит Энн, — только «Сатурна» никогда не было, и «Атари» тоже.
Эта девушка начинает ему нравиться.
— А «Спектрум» у тебя жив?
— А как же! — отвечает Энн. — И к нему куча старых кассет. Это моя первая машина.
— А любимая игра для «Спектрума» у тебя какая? — спрашивает Пол.
— «Автомания», — сообщает Энн. — Ну та, с Уолли Уиком.
— Класс, — восхищается Пол.
— И «Мисс Пакмен», — добавляет Энн. — Потому что прикольная.
— Точно, — говорит Пол. — Пакмену прицепили бантик.
— Какой твой любимый фильм? — спрашивает Тия.
— Кого ты спрашиваешь? — уточняет Джейми. Свечи уже догорают.
— Кто ответит.
— Все фильмы Кевина Смита, особенно «Тусовщики из супермаркета»[21], — говорит Эмили.
Обе свечи гаснут.
— Темнота... — говорит Джейми.
— Ты про меня? Или про «Тусовщиков»? — шутит Эмили.
— Да нет. В комнате.
Мрак приятен, будто они у костра, а не в чужом доме.
— Ха. А твой? — спрашивает Эмили.
— «Тецуо»[22], — говорит Джейми.
— «Тецуо»? — повторяет Пол. — Хм...
— В смысле? — спрашивает Эмили. Пол не отвечает.
— Тебе правда нравится «Тецуо»? — спрашивает Тия у Джейми.
— Да, — отвечает он. — Его несколько лет назад показали по «Би-би-си-2» среди ночи, я прочел хвалебные рецензии в газетах и решил, что стоит посмотреть. Оказалось — блеск. Я купил кассету и с тех пор часто его смотрю.
— «Тецуо» — классное кино, — говорит Энн.
— Это не там пылесос киборга трахает? — спрашивает Эмили.
— Там, — подтверждает Тия. — Уморительная сцена.
Пол не знает, язвит она или говорит серьезно.
— А мой любимый фильм — «Бейб: поросенок в городе»[23], — сообщает Энн.
— Детский сад! — смеется Эмили.
— Это недетское кино, — серьезно возражает Энн.
— А ты что скажешь, Тия? — спрашивает Джейми.
— «Последнее соблазнение»[24], — называет она. — Мой любимый режиссер — Джон Дал.
— Клево, — говорит Эмили. — А ты, Пол? -Что?
— Твой любимый фильм?
Полу хочется назвать «В погоне за Эми»[25]. Но у него есть два аргумента против. Во-первых, это и вправду его любимый фильм, от которого наворачиваются слезы. Во-вторых, Эмили нравится Кевин Смит. Как у нее язык повернулся? Он гений, а ей, видите ли, «нравится».
— «Любопытный доктор Хамп»[26], — наконец говорит Пол.
—Кто?
Пол коротко пересказывает:
— Сумасшедший ученый похищает людей и заставляет заниматься сексом, чтобы получить некий фермент любви, а зомби стоят вокруг и бьют в бубны.
— Где-то я такое читала, — вспоминает Эмили. — Об ученом, который...
— А может, нас сюда затем и привезли, — перебивает Энн.
— Зачем? — уточняет Эмили.
— Разобрать на органы, — поясняет Энн.
— Не болтай ерунды, — одергивает Джейми.
— Ну спасибо тебе, Энн! — возмущается Тия. — Теперь мне будут сниться кошмары.
— Извини, — обижается Энн.
— А у тебя, Брин? — спрашивает Эмили.
— Что?
— Какой фильм любимый?
— «Военные игры»[27], — наконец говорит Брин.
— «Военные игры»? — повторяет Эмили. — Тот, где...
— Двое подростков и компьютер, — подхватывает Тия. — Помню-помню!
— «Мы находимся на ДЕФКОН-4», — басом цитирует Пол.
— А разве он еще... не устарел? — осторожно спрашивает Эмили. Пол представляет себе, как она хмурится, силясь понять, с чего бы любить некультовое кино.
Минуту Брин молчит.
В темноте никто не видит его лица.
— Меня на этот фильм отец водил перед смертью, — в конце концов объясняет Брин.
Теперь умолкают все. Что тут скажешь?
— А еще мне нравится «Правдивая ложь»[28], — добавляет Брин.
Все облегченно вздыхают.
— Классический боевик, — подхватывает Тия. — Блестящее название-оксюморон...
— От чего умер твой отец? — перебивает Энн.
— Энн! — прикрикивает Эмили.
— Его сбили, — объясняет Брин. — Развозчик пиццы.
Пол слышит, что Энн с трудом сдерживает смех.
— На мопеде? — уточняет он, заглушая сдавленные звуки справа.
— Да. За рулем был мой дядя Дейв. Они давно враждовали. Вот дядя врага и прикончил.
Пол гадает: каково это, когда твоя жизнь — в сущности, черная комедия.
В темной комнате уже не холодно. Пола другое тревожит — молчание. Ему нравится слушать разговоры — тогда не приходится вслушиваться в тишину. Почему-то он мечтает, чтобы мимо проехал автобус, пролетел самолет, кто-нибудь расхохотался под окнами, возвращаясь из паба. Полу недостает электрического гудения своей квартиры и квартир знакомых, гула холодильников, морозильников, компьютеров, телевизоров. Правда, редкие звуки слышатся — но вот именно редкие. Деревенские, напоминают о каникулах, — стрекот сверчков, жужжание ночных насекомых, мотылек шуршит крыльями об стекло.
Игра «Любимое» продолжается. У Пола своя игра: он угадывает пристрастия остальных. Каждый раз делает самый нелепый выбор. Любимой музыкальной группой называет «5ive»[29], но Энн и Эмили сразу начинают бурно ею восхищаться. Эмили явно иронизирует, но Энн! Пол не уверен, что она, как и он, решила поиграть в нелепицы. Неужели он в ней ошибся, и она ничем не лучше Эмили? А может, ей действительно нравится «5ive»? В каком-то смысле Пол тоже их любит. Особенно сейчас, когда Энн ерзает рядом с ним, распевая «Поднимайтесь все». Пол совсем запутался.
Эмили выбирает «Тэйк Зэт»[30].
— А кого именно? — уточняет Энн, продолжая ерзать под одеялами.
— Робби, конечно, — отвечает Эмили.
— Старье! — фыркает Энн. — Слишком очевиден.
— А тебе кто нравится?
— Марк Оуэн, — сообщает Энн. — С ним бы я трахнулась.
Почему-то остальные шокированы, будто услышали эти слова из уст семилетней девчушки.
Тия отдает предпочтение «Блер». Эмили сразу пытается отказаться от «Тэйк Зэт» и заявляет, что на самом деле ее любимая группа — «Блер». Ясно, что на этот раз она и не думает иронизировать. Они препираются, какой сингл вышел в каком году, вспоминают, когда купили каждый из них, спорят, какой альбом лучше («Большой побег» или «13») и с кем встречался Деймон. По очкам они идут ноздря в ноздрю, пока Тия не опережает соперницу, вспомнив про какой-то импортный японский диск.
— А у меня до сих пор хранится номер «Фейса» с обложкой под британский флаг и первым упоминанием о «Блер», — парирует Эмили.
— Да мне-то что, — устало вздыхает Тия, которой наскучил спор.
— Обожаю «Блер», — признается Джейми. — Но если придется выбирать что-нибудь другое, я поставлю на второе место... Принца, а на первое — только «Пэйвмент»[31].
— «Пэйвмент»? — повторяет Эмили. — Это у которых такой сексуальный лидер?
— Стивен Малкмус, — кивает Джейми. — Да, он такой.
— Немного похож на Пола, — добавляет Энн.
— Ну спасибо, — откликается Пол. — Сочту за комплимент.
— Мне нравится «Пэйвмент», — говорит Энн, — но я все-таки выбираю Билли.
Теперь Пол уверен, что она решила поддержать его игру.
— Делакота выпустил ремикс «Меда для пчелы», — говорит Брин. — Клевая вещь.
— О, Делакота — это класс! — подхватывает Эмили. — А что еще ты слушаешь?
— Ну, больше всего диджеев — Дэвида Моралеса, Ричи Рича, Фрэнки Наклса, Нормана Джея, — отвечает Брин. — И тех, кто раньше играл в «Грани», в Ковентри — Рэндолла и так далее.
Все молчат. Брин затягивается, в темноте его лицо озаряется болезненным оранжевым светом.
— А вообще я слушаю чикагский хаус, хэппи-хаус, хэндбэг, хэппи-хардкор, все дела. Обычный хард-кор — правда, другой хардкор, который мы называли дарк, немного ритм-энд-блюз, только не жирных теток, которые поют про любовь и всякую чушь, вроде «тот день, когда ты ушел». «Ти-Эл-Си»[32] — ништяк, я и от «Этернал»[33] балдел, пока не ушла Луиза. Слушаю Мэрайю Кэри. Рагги. Иногда джангл. Драм-энд-басс — это не мое. Говорят, что джангл и драм-энд-басс — одно и то же, но это они зря. Вроде бы его называют еще «британский гараж», или «спид-гараж», или еще как-то. Хрен поймешь. За новьем я перестал следить несколько лет назад, когда оно стало дерьмовым.
— Мне не очень нравится современный хаус, — соглашается Тия. — Я тебя понимаю.
Брин вздыхает.
— Было время, когда радио «Кисс-FM» только появилось, его ловили и в Эссексе, когда везло. По ночам там гоняли крутой музон, иногда приглашали диджеев вроде Колдката и Нормана Джея. А днем крутили Дейва Пирса — ну, знаете, диджея с «Радио-1». Как там его?
— Грозный Дейв Пирс, — подсказывает Эмили. — Видела недавно в одном клубе.
— Вот-вот, — продолжает Брин. — На «Кисее» его шоу были зашибись. Не знаю, что с ним потом стало. Тогда почти все считали «Радио-1» лажей — ну и зря, хаус был еще свежаком, а там набирали людей, которые в нем секли и крутили только лучшее. Поэтому станция была вроде как андеграундом, никто там не заботился о популярности. И само собой, не было там всей этой херни со звонками, когда Трейси передает привет всем хардкоровым фанам в Ингейтстоуне и требует поставить то, что они с подружками слушали, когда какой-то перец из Ливерпуля трахал их по очереди в сортире на Ибице. Денни Рэмплинг еще ничего, а остальные дрочилы не катят. И крутят какую-то блевотину. Лучше пусть меня мамашка пилит, чем «Радио-1» трындит с шести часов в пятницу до утра субботы. Говно. Но самый отстой — те, кому сейчас лет восемнадцать, 1988 год и не помнят, о «Парне по имени Джеральд»[34] не слышали, и не рубят, с чего все начиналось. Скажешь такому «Парень по имени Джеральд», он и вылупится: «Кто-кто?» Что они там слушают, не знаю. Да нет, знаю: гребаное «Moloko»[35] и кретинские альбомы с Ибицы со сраным трансом. А видели недавно «Самых популярных»? Сплошь барахло вроде Элис Диджей, АТБ, ну и все такое. Ну, «Фэтс энд Смолл»[36] еще можно иногда прокрутить, — нехотя признает он. — И «Фэйтлесс»[37] тоже.
— А как звали того парня с «Радио-1», которого подстрелили? — спрашивает Тия.
— Жаль, не добили, — говорит Брин.
— А по-моему, он лапуля, — заявляет Эмили.
— Так как его звали? — допытывается Тия. — Что-то такое на языке вертится...
Все на минуту задумываются, но вспомнить никому не удается.
— Мне нравится «Вечерний концерт» по радио, — нарушает молчание Джейми. — И Джон Пил.
Теперь уже всем тепло. По какой-то необъяснимой причине Полу хочется придвинуться ближе к Энн. Секс ни при чем: Полу недостает человеческого касания. Почему — он не знает.
— А передачи по телику? — спрашивает Энн.
— «Друзья»[38]! — выпаливает Эмили. — Я записываю все серии подряд.
— А я ненавижу «Друзей», — передергивается Тия. — До дрожи.
— Как можно ненавидеть «Друзей»? — удивляется Эмили. — Это же супер!
— Чушь, — отрезает Тия. — На самом деле так не бывает.
— А я люблю «Приятелей»[39], — говорит Энн. — Они идут по СМ-ТВ.
— И я, — поддерживает Джейми.
Полу с трудом верится, что Джейми по утрам в субботу включает телевизор — разве что подрочить на Бритни Спирс или девчонок (а может, гомиков) из группы «Степс»[40].
— А Джерри Спрингер! — вспоминает Эмили. — Обожаю Джерри!
— Приехали, — говорит Тия. — Как можно смотреть такую дребедень?
— Да ладно тебе! — отмахивается Эмили. — Джерри клевый. У меня есть книжка с темами всех его передач.
— Ничего не понимаю, — Тия качает головой.
— А тебе что нравится? — интересуется Джейми.
— Я телевизор почти не смотрю, — объясняет она. — Вот «Лига джентльменов»[41] — еще куда ни шло.
— Да, это круто! — соглашается Эмили. — А «Голод»[42] смотришь?
— Нет, — говорит Тия.
— Да, глупость дикая, — подтверждает Энн.
— А что тебе нравится? — спрашивает ее Эмили.
— «Дома и на чужбине», конечно.
— А тебе, Брин? — продолжает Тия.
— «Новости 24 часа», — не раздумывая, отвечает он. — И канал «Дискавери».
— Что-о-о? — изумляется Эмили. — И тебе не скучно?
— Не-а, — отвечает Брин. — Приятно знать, что в мире творится.
— А я смотрю «Симпсонов», — объявляет Джей-ми. — И «Саут-парк».
— Я видела только фильм «Саут-парк», — говорит Эмили.
— Хорошее кино, — на сей раз Пол не кривит душой.
— Ну, а ты что молчишь? — спрашивает у него Эмили. — Тебе какие передачи нравятся?
— «Кто хочет стать миллионером?» — называет он первое, что вспомнилось.
— Ой, вот об этом не надо! — стонет Эмили. — Я каждый раз в студию звоню.
— Ну, давайте про компьютерные игры, — предлагает Джейми.
— Электронные, — поправляет Эмили.
— Что? — переспрашивает Джейми.
— Их правильнее называть «электронными» или «видеоиграми».
— Не придирайся, — вмешивается Энн. — Но Эмили права.
В темноте слабое оранжевое свечение — двое или трое курят.
— С нее и начнем, — говорит Джейми. — Раз она такой знаток.
— С меня? — пугается она. — Лучше не надо. Я редко бываю дома, едва успеваю смотреть телевизор. Играю только в «Соник» и в «Дельфина Экко». У одного моего парня была приставка «Мегадрайв». Вот и все. Да, и еще я когда-то играла в «Смертельную схватку», хотя и не втянулась.
— Мне нравится «Расхитительница гробниц»[43], — говорит Джейми.
— В каком формате? — уточняет Пол.
— Что?
— На чем играл? На «Плейстейшне»?
— На писюке, — говорит Джейми.
— Класс.
— Будь у меня с собой «Геймбой», — мечтает Энн, — я бы сыграла в «Покемонов».
— У тебя есть «Покемоны»? — удивляется Эмили. — Это же последний писк, но я думала, за ними надо ехать в Америку или в Японию.
— Импорт, — задумчиво говорит Энн.
— В «Пляже» был «Геймбой», — вспоминает Джейми.
— У нас тут не «Пляж», — возражает Энн. — К тому же там были не «Покемоны», а «Тетрис», нет? Или другая скучища.
— Какой пляж? — спохватывается Брин.
— Проехали, — говорит Эмили.
— А что еще тебе нравится, кроме «Покемонов»? — допытывается Пол.
— Все «Марио», особенно второй, где можно играть за принцессу Дейзи, но больше всех мне нравится третий, первый «Уличный боец», все игры «Буря», из них на первое место — «Буря-2000», «Дюк Ню-кем» — особенно второй, «Время убивать» — это фантастика, «Угонщик», «Зелда», «Парк аттракционов», «Психушка», «Реймен», «Сломанный меч»... Одно время я тащилась от «Метал Гир Солид», а потом нашла серию «Последняя фантазия» и сначала только кривилась. Но увидеть ее стоит хотя бы ради дурацкого акцента Жидкого Змея: «Воины Генома — наши...»
— Только сюжет не пересказывай! — со смехом перебивает Пол. — Но «Последняя фантазия-VII» — все же лучшая в мире игра.
— Абсолютно верно, — соглашается Энн. — Конечно, вместе с «Покемонами».
— Жду не дождусь, — признается Пол.
— А я думала, ты «Дум» или «Кваку» предпочитаешь, — удивляется Энн.
— Не-а. Я вегетарианец.
— Что в ней такого удивительного, в этой вашей «Последней фантазии»? — спрашивает Тия. — Это аркадная платформа?
— Нет, — отвечает Энн.
— Значит, ролевая? — нерешительно предполагает Джейми.
— Ага, — подтверждает Энн.
— Я помню, как появилась первая «Фантазия», — рассказывает Пол. — Мы с друзьями купили ее в день выпуска. И решили устроить соревнование — кто пройдет до конца первым. Но с правилами не сразу разобрались, вот я и предложил сначала всем доиграть, а потом сверить время по картам памяти. Я слышал, требуется часов семьдесят, и поставил перед собой задачу пройти за пятьдесят. «Быструю» игру сохранял на карте и запустил еще одну, чтобы как следует все изучить.
— Ты на «Плейстейшне» играл? — спрашивает Джейми.
— Да, — отвечает Пол. — На писюке я работаю, поэтому стараюсь на нем не играть. А еще коллекционирую консоли. У меня есть несколько старых «Агари», есть «Нинтендо», «Мастер Систем», «Супер-нинтендо», «Мегадрайв», «Ягуар», «Сатурн», «Нинтендо-64» и «Плейстейшн». Еще — старый «Спектрум», но не пашет, поэтому у меня эмулятор «Спектрума» на компе.
— Ну прямо как у меня, — говорит Энн, — только «Сатурна» никогда не было, и «Атари» тоже.
Эта девушка начинает ему нравиться.
— А «Спектрум» у тебя жив?
— А как же! — отвечает Энн. — И к нему куча старых кассет. Это моя первая машина.
— А любимая игра для «Спектрума» у тебя какая? — спрашивает Пол.
— «Автомания», — сообщает Энн. — Ну та, с Уолли Уиком.
— Класс, — восхищается Пол.
— И «Мисс Пакмен», — добавляет Энн. — Потому что прикольная.
— Точно, — говорит Пол. — Пакмену прицепили бантик.