Уэлч Джейн. Певец из Кастагвардии (Онд - 2)

   Халь взглянул на торра-альтанцев, на Кеовульфа и на восьмерых солдат, выживших после нападения. Среди них не было ни одного кеолотианца.
   - Будет война.
   - Война? Почему? - спросила Брид. - Несомненно, король Дагонет и король Рэвик объединят усилия и соберут необходимую сумму, чтобы обеспечить возвращение принцессы. А потом их армии станут вместе прочесывать лес, пока не найдут похитителей и не покарают их. При чем здесь война?
   Халь покачал головой:
   - Будет война между Кеолотией и Бельбидией. - Он порылся в нагрудных карманах и достал несколько клочков пергамента. - За этим стоит Ренауд, говорю вам. Еще до того, как мы въехали в лес, я знал, что он готовит засаду. За всех дворян возьмут выкуп, но принцессе Кимбелин живой не остаться.
   - Откуда ты знаешь?
   Халь сложил из пергамента мозаику.
   - Помнишь? Я нашел записку, спрятанную в волчьем трупе. Здесь говорится о принцессе и шестнадцати повозках, а дальше - что она не должна покинуть Троллесье.
   Каспар пожал плечами:
   - А как это доказывает вину принца Ренауда?
   - Это же очевидно, Спар! - Брид вдруг вскочила на ноги. - Король Рэвик стар, и до недавнего времени он ни разу не выказывал желания жениться. Все ожидали, что трон унаследует его младший брат, Ренауд. Но Рэвик все изменил своим объявлением о готовящейся свадьбе. Халь прав, королю Дагонету понадобится не так много времени, чтобы понять, кому выгодна смерть принцессы. А, разобравшись, он решит отомстить Бельбидии.
   - Ты нашел записку в волчьем трупе... - проговорил Каспар. - Куда ни плюнь - везде волки!
   Брид обвела всех взглядом, потом, будто внезапно вспомнив о чем-то, потянулась к суме с целебными травами, развязала кожаные шнуры, немилосердно их дергая, и вытащила свернутый кусок медвежьей шкуры.
   - Вот, это мы нашли в Кабаньем Лове, - сказала она Халю. - Здесь сообщение о том, что в Желтых горах найдены залежи солнечных рубинов. - Она мотнула головой в сторону драгоценных камней, светившихся, будто капли раскаленной лавы. - Оно было в теле волка, закопанного под корнями дерева так, чтобы его непременно отыскали охотники.
   - Куда ни плюнь... - повторил за Каспаром Халь. Юноша натянул плащ на голову. Значит, Ренауд хочет сесть на трон, а кто-то еще - получить рубины, принадлежащие отцу Каспара, барону Торра-Альты. Странно, очень странно. Неужели то, что оба заговорщика пользовались для передачи посланий услугами охотников, - простое совпадение?
   Порывшись в кармане, он нащупал костяную пластинку, что дала ему Морригвэн. За долгие годы она была отполирована пальцами многих поколений жриц.
   - Руна волка, - прошептал Каспар.
   Брид задумчиво посмотрела на него. Языки пламени отражались в ее крупных зрачках.
   - Руна волка представляет дикую, жестокую сторону природы. В последнее время ты видел ее слишком часто. Эй, да ты почти спишь! Идем, я должна провести обряд, чтобы защитить твой дух от их воли на ночь.
   - Война, - повторил Халь. - А мы еще недостаточно сильны. Недостаточно.
   ГЛАВА 2
   Каспар лежал поодаль от остальных - у маленького дымного костерка в шагах тридцати от главного лагерного огня и наслаждался тем, как дыхание Брид касается его лица. Ее холодные пальцы растирали обнаженное тело юноши мазью из голубой вайды.
   Халь смотрел на это, стиснув зубы так, что желваки играли на скулах, но терпел. Месяц назад он бы с ума сошел от ревности, а теперь - ничего. Ну, почти ничего.
   Потом жрица принесла Каспару чашу с темной жидкостью. Тот поморщился: кисло.
   - Зато спать будешь спокойнее, - сказала Брид и принялась разбрасывать вокруг рябиновые прутики.
   После этого она обвязала ему лоб, грудь и живот девятью лентами ткани с начертанными на них рунами.
   - Три из них скуют три состояния разума, три других - души, а еще три тела, - объяснила она. - После этого твой дух не сможет во сне выходить из тела.
   Но когда Каспар уснул, покой все равно не пришел. Снились - да так ярко, даже чувствовался запах сырости от покрытых слизью камней - подземелья Торра-Альты. Будто он сидит в холодной и душной комнате, где хранится Некронд, и склоняется над ларцом, в котором лежит Яйцо. Низкий потолок дрожит от гулкого эха дыхания и скрежета когтей. Каспар отворачивается и на тяжелых, будто налившихся свинцом ногах с трудом поднимается по лестнице вверх, во двор, на волю. Но звук не отстает, и, оглянувшись, Каспар видит, что следом за ним, принюхиваясь к следам, лезут волчьи тени. Он хочет бежать, но чем быстрее бежит, тем больше волков выползает, будто ящерицы, из трещин в стенах древней крепости.
   Проснулся Каспар, когда все еще спали. Не протерши глаз, собрал лошадей, сколько их осталось, и принялся готовить повозку для раненых. Вскоре к нему присоединились Брок и Огден. Они смеялись, выметая веником остатки солнечных рубинов. Взять с собой хоть небольшую часть сокровища, принесшего столь злую судьбу, никто не пожелал. Предстоял долгий путь через Троллесье, и всем хотелось побыстрее выступить, пока не вернулись разбойники.
   По дороге отряду встретилось несколько торговцев. А вообще было скучно: Каспар тяготился долгими и медленно текущими часами пути по разбитому проселку. Однако лучше они, чем ночная пора, когда его одолевал страх. Кричали совы, вопили дикие кошки, а потом возвращался мучительный сон. Просыпался Каспар весь в поту и горячке. Легче стало, лишь, когда из-под полога деревьев путники вышли на голые, продуваемые всеми ветрами плоскогорья Южной Ваалаки. Подковы коней звенели о камни и порой выбивали искры. Впереди оставалось еще много дней пути.
   Как-то раз серым утром (все солдаты, кроме двух, способны уже были держаться в седле) они выехали к высокому обрыву и посмотрели вниз, на юг. Вдалеке заря зажгла алым зазубренные пики. На сердце у Каспара потеплело: то были Желтые горы Торра-Альты, северный рубеж Бельбидии.
   - Будто золотой венец, усеянный алмазами, - вздохнул Абеляр. - Что за красота! О, долгие, долгие годы прошли с той поры. Но все же печально. Ведь все теперь мертвы. Все, кого я знал, давно уже похоронены.
   Брид покачала головой:
   - Вовсе нет, Абеляр. Они живут в душах своих потомков. Ведь те остались такими же храбрыми мужами Торра-Альты.
   - Да уж, мужами, - пробурчал Халь. - После ваалаканской войны три четверти гарнизона - мальчишки, еще не вошедшие в возраст. Не скоро еще сможет Торра-Альта как следует обороняться. По большей части они и лук натянуть-то не могут, как следует.
   - Сопляки, - кивнул Брок.
   Папоротник все время шнырял где-то впереди, не показываясь на глаза целыми часами. Повозки двигались к берегам Лососинки - она текла с южных склонов Ваалаканского плато, а потом, извиваясь, проникала к сердцу Бельбидии. Наконец отряд увидел зеленую полоску деревьев - северное подножие Желтых гор было оторочено лесом. Каспар улыбнулся: Кабаний Лов. До дома уже недалеко.
   Фея тоже поняла, что родное стойло недалеко, и пошла быстрее, легко всхрапывая на ходу. В Торра-Альте Каспара ждала Май. Мать с отцом тоже будут рады. Пальцы юноши задрожали от предчувствия того, как коснутся гладкой, будто стеклянной, поверхности Некронда. В голове запрыгали мысли. С отвращением Каспар понял, что желание притронуться к Яйцу вытесняет все остальные ощущения. Некронд, укрытый под могучими сводами крепости, звал его.
   - Куда опять подевалось это глупое создание? - воскликнул Абеляр со своим обычным рыкающим акцентом.
   Каспар-то и не заметил, что Папоротник снова исчез. Он передернул плечами, чтобы лучше сосредоточиться на происходящем. А вокруг весна готовилась уступить место лету; Лососинка несла мимо деревьев свои быстрые холодные воды. Вглядевшись в чащу, Каспар различил кое-где мелькающие светлые полоски, а потом понял - это стадо пятнистых оленей объедает траву. Может, Папоротник улизнул к ним в гости?
   Лес поредел. Юноша гордо выпрямился: на обочине дороги паслись полудикие лошади, а с ними сильные жеребята. Заметив отряд, они вскинули головы и следом за могучим конем, своим вожаком, ускакали за обломок скалы. Каспар довольно улыбнулся. Животные были здоровы, молодняка много - пару лет спустя их можно будет обучить под седло, а потом и продать за границу. Все знали, что торра-альтанские боевые кони высоко ценятся во всех странах Кабалланского моря.
   Показалось огромное ущелье с крутыми стенами и каменным столпом, подобным копью, посередине. На этой колонне высилась крепость Торра-Альта. Ее башни и стены с мощными контрфорсами возвышались над расселиной, нависая над всяким, кто осмеливался прийти сюда. Солнце играло на светлом камне, а ветер развевал Драконий Штандарт - знамя баронства. Торра-Альта была ключом к северным воротам Бельбидии, и Каспар этим гордился.
   - Вот думаю, - пробормотал Абеляр с мокрыми от слез глазами, - что чувствовали кеолотианцы, идя четыреста лет назад на приступ этой твердыни? Должно быть, когда они поняли, что оказались в ущелье как в ловушке, а путь преграждает Тор, их гнилые сердца ушли в самые пятки.
   Зубцы крепостных стен застыли на фоне бездонного неба огромными клыками. Каспар едва смог оторвать взгляд от этого зрелища. Отряд проезжал мимо древнего вала. Когда юноша был еще мальчишкой, здесь валялись просто кучи земли, покрытые плющом. Потом вал расчистили, и он превратился в кольцо заостренных кверху обелисков вдвое выше человеческого роста, прямых и гордых. Всякий раз, как юноше случалось видеть их, по коже у него бежали мурашки.
   На стенах и барбаканах крепости показались хрупкие человеческие фигуры. Синее небо прорезал сигнал рога - призыв к общему сбору. Каспар нахмурился:
   - Что случилось? Зачем созывать солдат в крепость?
   - Да нет же, - ответила Брид, - это нас зовут. Мы ведь два месяца назад уехали в лес на небольшую прогулку и с тех пор не возвращались. Вот с тех пор нас и ищут.
   Каспар сглотнул горькую слюну: подумал о беспокойстве своих родителей. Он хотел уже скорее скакать вперед, но Халь опередил его - пришпорил лошадь и помчался к Тору. Фея кинулась было следом, однако Каспар удержал ее. Кому-то надо было остаться, чтобы провести повозки и неопытных коней по крутой тропе, петлявшей по утесу. Кеовульф, конечно, справился бы, но он еще слаб от ран.
   - А ты езжай, мастер Спар, - предложил Абеляр, будто прочитавший его мысли. - Я, может, и давно тут не бывал, да все равно прожил в Торра-Альте дольше твоего, разберусь с повозками. Да вот и Брок тоже поможет.
   Старик улыбнулся:
   - Справимся, мастер Спар.
   Фея сорвалась с места в галоп и за несколько секунд обогнала кобылу Халя. Без труда она пересекла поля, раскинувшиеся у подножия Тора, проскакала мимо лошадей, которых держали здесь, чтобы помогать телегам с припасами, подниматься к крепости. Плащ бился у Каспара за спиной, люди смотрели вслед, один или двое что-то тревожно кричали, размахивая руками, но юноша их не слышал. Ступив на тропу, Фея чуть сильнее напрягла мышцы, копыта ее едва касались камня. Она словно летела, как горячий ветер.
   - Отец! - крикнул Каспар, проносясь под поднятой решеткой. - Отец! Матушка!
   Кругом поднялся переполох.
   - Призраки! - воскликнул чей-то юный голос. - Эльфийские кони!
   Растолкав толпу молодежи, вперед вышел высокий худощавый мужчина средних лет с густыми темными бровями и крючковатым носом.
   - Капитан! - В знак приветствия Каспар поднял руку.
   - Мастер Спар! - откликнулся тот и тепло улыбнулся. - Мы волновались. Огнебой вернулся без всадника уже несколько недель назад.
   Однако смотрел он не столько на Каспара, сколько на Фею - так и щупал глазами ее золотистую шкуру, серебряные гриву и хвост.
   - Конечно, и надо было ожидать, что вы вернетесь на столь замечательной лошади, - сдержанно произнес он, хотя Каспар его больше не слушал.
   - Матушка! - позвал он хриплым шепотом, соскользнул с седла и, не стесняясь, бросился в ее объятия.
   Керидвэн, обычно столь полная достоинства, бежала через двор, подхватив подол простого синего платья.
   - Сыночек, мальчик мой! Я думала, ты пропал.
   Упав Каспару на плечо, она разрыдалась. Тот ласково отпрянул и сам поспешно вытер лицо рукавом рубахи: не хотел, чтобы отец увидел слезы.
   Бранвульф крепко обнял обоих, потом могучими руками стиснул одного Каспара.
   - А что остальные? - спросил он. - Брид, Пип, Брок? Баронский сын глубоко вздохнул и расправил плечи, зная, что его обязанность доложить сюзерену об обстановке. Одно из первых правил всякой армии - способность быстро и четко передавать новости.
   - Все в порядке. И Халь тоже.
   - Халь? - переспросил барон. - Но ты ведь отправился на поиски волчонка, который должен привести нас к новой Деве. Поехал в Кабаний Лов!
   Он не выказал удивления, скорее заставил юношу чувствовать, что тот в чем-то ошибается. Но тут под звон подков о камень во двор въехал сам Халь, а с ним - Брид. Бранвульф жестом прервал объяснения Каспара:
   - Сам расскажет. Эй, брат! Ты привез моего сына домой!
   Он приветственно вскинул руку, сияя радостной улыбкой. Каспару стало стыдно: почему отец тут же решил, будто он спасся лишь благодаря Халю?
   - Ну, рассказывай.
   И точно: позабыв о Каспаре, барон уже ждал, что подробности представит ему Халь.
   Тот отсалютовал. Халь был всего на три года старше Каспара, гораздо моложе своего сводного брата, барона Бранвульфа, на которого сильно походил темной мастью и крепкой статью. Правда, Бранвульф рано начал седеть, а кожу его выдубило горячее горное солнце.
   - В Кеолотии, будучи в Троллесье, мы наткнулись на Спара с его отрядом. Похоже, их захватили в плен охотники, поймавшие волчонка, которого искала Брид. Отряд присоединился к нашему эскорту, вскоре, после чего на нас напали. Принцесса Кимбелин, ее брат принц Тудвал, а также наш принц Ренауд, Тапвелл Овиссийский и Хардвин Писцерский были похищены, а остальные, не считая тех, кого ты видишь перед собой, убиты. Хуже того: мне стало известно, что засада была подготовлена самим принцем Ренаудом, а в твоих горах существует заговор, направленный на похищение солнечных рубинов.
   Халь, как всегда, был краток.
   - Обсудим это, как только вы все поедите и отдохнете, - ровным голосом ответил барон, но взгляд его выдавал беспокойство.
   - Вовсе не все мы попали в плен к охотникам! - заспорил Каспар, однако Брид сжала его локоть:
   - Сейчас не время. Иногда бывает, что люди больше понимают, если им меньше сказать. - Все еще держа на руках Нимуэ, она повернулась к Халю и поцеловала его. - У меня есть работа, я должна тебя оставить.
   После этого они с Керидвэн удалились в сторону западной башни. Каспар не чувствовал ревности: он лишь улыбнулся, радуясь их счастью, и стал рассматривать собиравшуюся толпу. Пип уже гарцевал на коне в окружении восхищенных подростков и одновременно хвастался:
   - ...и тогда я кинжал как выхвачу, ну и принялся их кромсать налево и направо. И вселил в них страх великий, что они прям, разорались все. Рядом еще рыцарь сражался, славный и благородный, лорд Кеовульф. И когда ему в руку вцепился огромный волк, я его в горло - раз!
   - Волк? Неужели черномордый? - спрашивали ребята.
   - Еще какой! Здоровенный, черный такой. Жуткая зверюга! - отвечал Пип, и слушатели аж задохнулись от восторга.
   Каспар посмеивался его рассказу, а сам искал одно только лицо. И нашел! На младшего брата Май лишь взглянула, а потом стала смотреть на Каспара. Их глаза встретились, и юноша протянул ей навстречу обе руки. Май тут же шагнула вперед, а потом словно запнулась, так и не уверенная в его чувствах.
   - Мастер Спар, я рада вашему возвращению, - сказала она вежливо. Пожалуй, даже чересчур вежливо.
   - Милая моя, Радостная Луна, - прошептал тот внезапно севшим голосом.
   Хотел объяснить, что его увлечение Брид прошло, что он любит ее одну. Да вот беда - слов не подобрал.
   - Я каждый день чистила вашего коня, - потупившись, произнесла девушка. - Огнебой никого к себе не подпускал, три раза вырывался из стойла, но я стала к нему приходить, часами сидела с ним и, наконец, он стал мне доверять.
   - Ух, ты! - Каспар был в восторге, но принялся болтать о коне, а о том, что хотел сказать, не проронил ни слова.
   Пальцы у него так и чесались - хотелось коснуться ее ладони. Так сильно хотелось! Взять Май за руку, объявить своей, погладить буйные каштановые кудри... Хотелось с любовью заглянуть в эти карие глаза, казавшиеся такими печальными... Но нельзя. Почему-то Каспар думал, что недостоин. Предстояло ждать, предстояло объяснить ей свои чувства - ясно и полностью. Оба они ощущали на себе любопытные взгляды. Многие в крепости, а повариха - в особенности, любили почесать языки.
   - Правда, может, Огнебой вам больше не нужен? - спросила Май, глядя на Фею.
   - Нет-нет, он мне всегда будет нужен. - Резвость Феи поражала Каспара, но большой любви к лошади он не испытывал - предпочитал дикий нрав жеребца, которого сам вырастил. - Нет, Фею я подарю Брид.
   При этих словах глаза Май будто погасли, и Каспар запоздало понял, что сказал что-то не то.
   - Да нет же, я имел в виду... - начал он, но Май уже принялась извиняться:
   - Я должна поздороваться с братом, а потом меня будут ждать к себе высшие жрицы. Ведь я по-прежнему остаюсь их служанкой и не могу пренебрегать обязанностями.
   Говорила она очень скромно, а в голосе острее прорезался акцент Кабаньего Лова, будто девушка хотела подчеркнуть, какая пропасть разделяет их с Каспаром. Тот, не зная, как оправдаться, мог лишь смотреть, как Май поспешно уходит к брату и принимается гладить белого волчонка, которого тот так и не выпустил из рук. Вскоре она уже бежала на кухню, чтобы принести Рунке, чего-нибудь поесть.
   - Славная девушка, - сказал Абеляр, кладя Каспару руку на плечо. Очень славная.
   Тот улыбнулся. С лучником их многое связывало. Никто, кроме Каспара и Абеляра, не изведал всей полноты мучений, уготованных пленникам темниц Абалона - одинокого замка в сердце Иномирья. Никто кроме них не знал, что лежит по ту сторону смерти, и какова горечь гибели, прерывающей жизнь, не доведенную до конца.
   - Пойдем, Абеляр, я представлю тебя отцу. Только сперва надо тебя накормить и отмыть, как следует. Брок, позаботься, пожалуйста! Да еще проследи, чтобы Огдену и всем остальным дали поесть и разместили по комнатам - пусть как следует отдохнут, прежде чем отправляться по домам.
   Все были заняты. Три высшие жрицы удалились обсуждать волчонка и найденную Брид девочку. Халь заперся с Бранвульфом - несомненно, излагал ему подробности исчезновения принцессы Кимбелин. У Каспара тоже еще оставались дела. Оставив Фею конюху, он пробрался в тихий угол двора, откуда под землю спускались старые, истертые ступени. Нашарил связку ключей, с которыми не расставался. Наполовину сгоревший факел обнаружился там же, где Каспар его оставил. Когда юноша высекал искру, руки у него заметно дрожали.
   С тех пор как он в последний раз видел Некронд, прошло всего два месяца, но ему казалось - целая жизнь. Страшные сны были так реальны, что Каспар просто не мог не проверить, все ли в порядке. Распахнув дверь, он поднял факел над головой, чтобы осветить подземелье. В коленях чувствовалась слабость.
   Три года подряд он каждый день проходил через это помещение, заваленное ржавыми орудиями пыток - и всякий раз пугался их, и всякий раз воображение заполняло их извивающимися от боли телами. Но теперь Каспар знал, что воображению не хватало яркости. В Иномирье он испытал настоящее мучение и поклялся при первой же возможности убрать из крепости все эти цепи, дыбы и клетки. На подгибающихся ногах он проковылял через пыточную, где сам воздух, казалось, дрожал от памяти о древних душах, к невысокой дубовой дверце на дальнем ее конце. Во рту пересохло, сердце колотилось о ребра.
   Пахло чем-то затхлым, как смерть, и теперь Каспар знал чем: такое зловоние распространяли вокруг себя черномордые волки. Он повсюду чувствовал их вокруг себя, голодных, злых, грызущих грань Иномирья.
   Скорчившись, Каспар втиснулся в крохотную комнатку - едва ли не нору, прорытую в фундаменте крепости. Когда-то, в давние века, здесь томились в темноте и одиночестве пленники. Он опустился на колени.
   Целую минуту, едва осмеливаясь дышать, Каспар осматривал ларец, проверяя каждую деталь. Руны предупреждения оставались столь же четкими, как и прежде. Но о значении слов юноша не думал. На месте ли его собственные рыжие волосы - целых три, в разных местах, - которые он оставил тут, уходя? Не касался ли кто Некронда? Нет, все в порядке.
   Старые петли скрипнули. Каспар подался вперед. Ему не терпелось увидеть голубоватую, как мрамор, скорлупу Яйца, покоящегося на скромном ложе изо мха. Он тронул талисман, пальцы дрожали, как бывает, когда впервые касаешься обнаженного тела девушки, возлегшей с тобою.
   Там, под скорлупой, таилась такая мощь, такая страшная мощь! Достаточно лишь взять Яйцо в руку, и сможешь призвать в мир любых чудовищ, каких только захочешь, и подчинить их своей воле. Сможешь отправить драконов на поиски принцессы Кимбелин или послать двухголовых медведей вроде того, про которого рассказывал Халь, чтобы избавить Бельбидию от волков. Или заполнить все небо грифонами и велеть им сторожить Торра-Альту. Никто, никакая сила не сумеет противостоять твоей власти!
   Яйцо умоляло воспользоваться его возможностями. Стать богом. Освободить зверей, заточенных в Иномирье. Каспар мог прекратить их мучения и даровать им жизнь. Ведь они желали лишь снова дышать, снова чувствовать под ногами теплую землю Великой Матери...
   - Спар, дурак!
   Юноша поспешно захлопнул крышку и стал возиться с замком.
   - Спар, дурак ты этакий, еще часа дома не провел - а уже за старое?
   Голос матери был суров и грозен. Каспар почувствовал, что заливается краской.
   - Но... матушка... - промямлил он, выдергивая из головы еще три волоска и закрепляя их на ларце.
   Потом вылез из каморки.
   - Я знала, что ты здесь. Когда же ты поймешь?
   - Да я ничего не сделал!
   Но Керидвэн не слушала сына:
   - Я терпела, долго терпела. Разве ты не осознаешь, какое зло выпускаешь на свободу? Страну захлестнули волки!
   - Это не из-за меня. Но если ты позволишь мне воспользоваться Некрондом, я мог бы уничтожить их.
   - В этой беде обвиняют нас, Спар. Понимаешь, что это значит?
   - Но это же не из-за меня! Я ничего не сделал!
   - Как ты можешь мне лгать?
   Голос Керидвэн звенел таким ледяным гневом, что Каспар вздрогнул. Как ему не хватало материнского тепла!
   - Ну, мама, я же ничего... - Почему она не обнимет его, как недавно? Мама, мне просто надо было проверить, все ли с ним в порядке, не трогал ли его кто.
   - Я тебе не верю. Здесь все гудит от черной магии. Спорить Каспар не мог: застоявшийся воздух гнилостно пахнул смертью.
   - Но я никого не призывал, никого.
   - Эти стены пропитаны ненавистью, - продолжала Керидвэн, и в тоне ее было теперь больше беспокойства, чем гнева.
   Она протянула сыну руку. Хотя Каспар и очень огорчился, что мать не верит в него, но с радостью принял ее ладонь.
   - Разве ты не видишь, что я боюсь за тебя? Чудовища ненавидят род людской. Люди убили их и люди изгнали их в Иномирье. - Теперь она говорила совсем мягко. - Ненависть эта так могуча, ее так много, что в конце концов она захлестнет тебя. Спар, ты мой сын, ты должен доверять мне и слушаться. Ведь я хочу для тебя лишь добра.
   - Но мне достанет сил, чтобы управлять Некрондом! Ты не видишь этого, потому что не замечаешь, что я вырос. Ты до сих пор считаешь меня беспомощным ребенком.
   - Я замечаю больше, чем тебе хотелось бы, Спар. Гораздо больше. Но я не верю, что кто-либо из смертных людей способен стать властелином Некронда. А меньше всех - тот, кто хочет сделать так много хорошего. - Она нежно улыбнулась сыну. - Пойдем. Твой отец созывает совет в верхней зале. Прибыл посланник.
   Под сводчатым потолком залы стоял густой дым. У камина, вделанного в западную стену, растянулись погреться три гончие. Свой интерес к людям, собравшимся в помещении, они выдавали лишь тем, что порой подергивали ушами.
   Бранвульф не садился до тех пор, пока старшая из жриц не займет свое место. Он расхаживал взад и вперед по зале, а коротконогий Трог, терьер из породы офидийских змееловов - любимая собака Брид, - семенил следом.
   В руках барон держал клочки пергамента и покрытый письменами кусок кожи - находки Халя и Каспара. За длинным столом сидел, капитан, а с ним торра-альтанцы, вернувшиеся из Кеолотии, и в их числе Пип, сияющий улыбкой от уха до уха. Темные волосы ему в кои-то веки расчесали. Брид держалась чуть в стороне от остальных и гладила по головке волчонка, спасенного от охотников. Абеляр смотрел по сторонам с непередаваемым выражением на лице. Брок же выглядел обеспокоенным, к тому же ему было неуютно среди благородных. Папоротник отсутствовал. Собственно говоря, Каспар его так и не видел с тех пор, как они въехали в Кабаний Лов.
   Юноша смотрел в огонь, думая, чем сейчас занимается Май, и в невесть какой раз составляя в голове объяснение в любви. Надо, чтобы это произошло как-нибудь по-особенному. Может, упасть перед ней на колени и попросить ее руки? Или обнять и, не говоря ни слова, страстно поцеловать? Или повести ее смотреть на закат и тихонько прошептать на ухо заверения в своей преданности?
   Наконец появилась Морригвэн. Перемены, произошедшие с нею, так поразили Каспара, что он тут же позабыл о своих грезах. Старуху нес на руках дородный юноша-лучник; Керидвэн бросилась навстречу ей, чтобы проводить к кушетке, а Брид тем временем поспешно разложила подушки.
   - К огню, - приказала старуха. Ее покрытое морщинами лицо напоминало сушеную шкуру тролля. Волосы стали совсем редкими, под ними виднелась дряблая кожа. - Мне надо быть у огня. Бранвульф, почему у тебя тут так холодно? - просипела она, глядя на барона невидящими глазами, словно подернутыми инеем. Жрица тяжело дышала, брызгала слюной. Каспар испугался: как же она одряхлела! - Ну и зачем ты нас всех тут собрал? Надо было прийти ко мне в комнату.