Уэлч Джейн. Певец из Кастагвардии (Онд - 2)

   Перрен кивнул на цельную скалу впереди.
   - Тогда разбуди его, - отчаянно потребовал юноша. Голос его дрожал от нетерпения. Он никак не мог поверить, что это последняя преграда на пути.
   Молодой горовик немного поворчал и завел свою песню пробуждения. Камни чуть дрогнули, но больше ничего не случилось. Перрен разозлился и крикнул во весь голос:
   - Землетрясение!
   Но скала оставалась неподвижной. Перрен выглядел ошеломленным. Он уселся на пол и застонал.
   - Вот невезение! Должно быть, он спит слишком давно. Может быть, его сердце совсем окаменело.
   Горовик сердито ударил кулаком по скальной стене.
   - Эй, вставай! У нас важное дело, к тому же здесь опасно спать. Дождешься, что гоблины тебя расколют на кусочки.
   Люди тоже неподалеку, вот-вот начнут прокладывать свои шахты прямо через тебя!
   Но скала не подавала ни малейших признаков жизни. Каспар подумал, не ошибся ли Перрен и не говорит ли с обычной скалой?
   Горовик изо всех сил пинал камень перед собою.
   - Прочь с дороги, ты, упрямый старик! Я знаю, что ты меня слышишь!
   Он подождал мгновение и снова повернулся к Каспару.
   - Может быть, он умер. Окончательно превратился в камень.
   Он подпер рукой подбородок и задумался. Потом опустил ладонь в лужицу воды - и негодующе выпрямился.
   - Ты жив, и ты меня слышишь! Просто слишком упрям и ленив, чтобы пошевелиться.
   Горовик пинал скалу и бил ее кулаками, пока, к изумлению Каспара, у него из рук не пошла кровь. Пес и волчонок испуганно смотрели. Трог вдруг яростно залаял, готовясь к драке. Рунка прижалась к стене и завыла.
   Каспар похолодел: он обернулся в сторону, куда смотрела Рунка, и увидел в ближайшем туннеле зеленоватый свет. Красные глаза, не мигая, пялились из расселины.
   - Перрен! - в ужасе позвал юноша.
   Горовик оставил свое бесполезное занятие, и в наступившей тишине все услышали перестук и топот по камням. Юный горовик напрягся.
   - А! Гоблины пожаловали!
   Он подобрал осколок камня. Трог, ощетинившись, увлеченно лаял, вдохновленный боевым настроением Перрена. Горовик метнул осколок камня в расселину.
   В ответ оттуда посыпался град камней. Трог бросился в бой, носясь туда и обратно в своем характерном военном танце. Каспар прижался к стене, прикрывая лицо, и взглянул из-под рук. Кругом замелькали зеленоватые руки и ноги, выхваченные зеленым светом головни. Трог, растеряв отвагу, ушел в глухую оборону у Каспара под ногами и огрызался оттуда.
   Гоблины метали большие валуны, и хотя Перрен с легкостью принимал на себя удары, лицо его приобрело незнакомое Каспару тревожное выражение. Казалось, что он в кои-то веки рад бы отступить.
   Шныряя, как ящерицы, гоблины обошли Перрена сзади. Некоторые из них вспрыгнули на уступ скалы, с которой разговаривал Перрен. Та шевельнулась, сотрясая стены вокруг, и на ней проступило лицо с тяжелыми сомкнутыми веками. Огромный подбородок, опущенный на грудь, приподнялся. Скала содрогнулась и выбросила в направлении гоблина каменную руку.
   Массивный кулак расколол черепа сразу двум тварям.
   - У-ух, мелкая нечисть! Чтоб вас земля раздавила!
   Горовик выругался на древнекабалланском и окончательно оторвался от скалы, придавив ногой еще одного гоблина. Тот задергал руками-ногами, изо рта у него хлынула темная кровь. Остальные гоблины бросились наутек, куда сильнее испугавшись взрослого горовика, чем до этого Перрена.
   Великан выполз из камня и пошел вдогонку за врагами. Из коридора послышались крик и визг. Вскоре он вернулся, швырнув на пол еще три обезглавленных зеленых тельца, и выплюнул полуразжеванного гоблина изо рта.
   - Ну, показал я им!
   Кряхтя и постанывая, горовик низко нагнулся, так что его лицо оказалось почти на их уровне. Он с тревогой осмотрел Перрена.
   - Как ты, паренек? Они тебя не покусали? Перрен взволнованно оглядел себя, но ран не нашел.
   - Нет, все в порядке.
   Старый горовик удовлетворенно кивнул.
   - Ну и хорошо. Что же такой юнец, как ты, делает в одиночку в чужой пещере? О чем только думал твой отец?
   Тебя могли укусить гоблины, и ты подцепил бы болезнь трещин и начал крошиться. Перрен повел плечами.
   - Я знаю, но мне нужно сделать кое-что важное. За твоей спиной лежит Некронд. Мы должны забрать его, пока он не попал в дурные руки.
   Старый горовик снова устроился в своем скальном логове и протяжно зевнул. От углов его рта посыпались мелкие камешки.
   - Я слишком устал, чтобы беспокоиться о подобных пустяках. Это мой последний сон. Мир уже не тот, каким был в моей юности. Он стал холодным. Раньше здесь было так тепло, так хорошо! Я ушел как можно глубже, чтобы греться в лоне земли, но холод проникает даже сюда.
   Он снова зевнул и закрыл глаза.
   - Нет, нет, только не засыпай опять! Не загораживай нам путь! Ты должен помочь, - вскричал Каспар, пытаясь схватить горовика за руку, но нащупал только холодный камень.
   - Мы ведь уже почти пришли... Пожалуйста, не спи!
   Горовик испустил последний тяжкий вздох и опустил голову на грудь. Каспар был готов сесть на землю и заплакать навзрыд.
   - Я раздобуду кирку и выковыряю тебя из постели, - бессильно грозил он.
   Но ответа не было. Молчание отчаяния прервалось только воем волчонка, долгим и жалобным, как будто Рунка звала! на помощь. Каспару показалось, что он задремал: прямо перед его глазами появилась светящаяся точка.
   - Прозвучал призыв Троицы, - раздался в воздухе высокий серебряный голос. - Но Троица разбита. Старая Карга лежит в темницах под Абалоном, в самом сердце Ри-Эрриш. Зов был столь отчаянным, что достиг ее слуха даже там. Но мы, хранители Ри-Эрриш, не можем позволить ей помочь вам.
   Перед глазами Каспара возникло еще несколько пятнышек света. Они росли и обретали форму, и юноша узнал тринадцать членов Высокого Круга.
   Страйф шагнул вперед, в руке его щетинился терновый посох. При виде Каспара он нахмурился.
   - Ты! На тебя уходит слишком много нашего времени. Зачем ты побеспокоил нас на этот раз?
   - Это не он побеспокоил нас, - возразила Уйллеанд. - Это волчонок.
   - Ты никогда не умела разбираться в земных созданиях, не так ли?
   - Замолчи!
   - Какой закон был нарушен на этот раз? - вопросил Фагос. - Я не вижу, что нам здесь делать. Нужно уйти.
   - Нет, пожалуйста, вы должны помочь, - умолял Каспар. - Здесь нарушен закон! За спиной этого горовика лежит Некронд, и там же - тот, кто ищет его, чтобы обрести власть над жизнью и смертью. Это человек с запахом волка.
   - Мы не должны в это вмешиваться, - отрезал Фагос. Он исчез во вспышке яркого света. Прочие Старейшины последовали за Фагосом, истаивая, пока не превратились в крохотные огоньки. Бейт, украшенная руной березы, помедлила, чтобы погладить по голове волчонка. Остался только Страйф.
   - Волкочеловек! - усмехнулся он, проверяя остроту шипов на своем посохе и задумчиво посасывая проколотый палец. - Все, что я могу, - это предоставить тебе самому исправить зло. Чтобы оказать помощь, я должен получить согласие всех членов Круга, а на это, как тебе известно, нужно очень много времени. Но я могу оставить решение за тобой. За спиной горовика находится тот; кто хочет убежать от смерти, украв твою Май. Я разбужу этого горовика, если ты отплатишь мне услугой. Ты должен покарать вора.
   Каспар не мог раздумывать. Он сделал бы все, что угодно, чтобы спасти Май, и немедленно согласился. Страйф ударил спящего горовика своим посохом, и Каспар натянул лук.
   Перрен был совершенно зачарован происходящим. Он до сих пор стоял, открыв рот и указывая в воздух - туда, где недавно стояли Старейшины.
   - Я никогда не видел их в воде. Никогда не чувствовал их присутствия! Они не из этого мира, - пораженно сказал он.
   Страйф ткнул терновым посохом прямо в нос спящему горовику и издал повелительный песенный звук. Старик застонал, заворочался и подвинулся, освобождая место. Держа перед собой факел и не выпуская лук, Каспар протиснулся в узкую щель, ведомый страхом за Май. Лицо его горело от внезапного стыда. Он, дворянин из Торра-Альты, пренебрег своей девушкой, и она попала в беду. Он должен был сразу устремиться за ней, а не за Некрондом! Но решил пожертвовать ею ради того, что почитал долгом, и из этого получилось большее зло.
   Ссадина на голове Каспара болела и кровоточила, и он понял, что Некронд рядом. Наконец он вылез наружу и увидел перед собой озеро кипящей воды. Свет головни танцевал на его поверхности, высвечивая неспокойную клубящуюся гладь и хвост какого-то огромного существа, медленно уходящего в глубину.
   За кипящей водой на узком берегу он увидел Май. Она лежала в объятиях эльфоподобного мужчины, которого Каспар тотчас же узнал. Это был Талоркан, главный лесничий, который некогда пытался похитить душу Брид и забрать ее силу. Каспар ненавидел его каждой жилкой. Лесничий прижимал Май к себе, обвивая ее руками.
   - Май! - заорал Каспар неистово, голос его вибрировал от гнева и ревности.
   Стрела запела в воздухе, разрезая клубящийся над озером пар.
   - Нет! - отчаянно взвизгнула Май, когда стрела пронзила лесничему грудь.
   Талоркан закричал от боли, его крик далеко раскатился над водой. Май обхватила раненого за плечи и припала к его груди.
   ГЛАВА 27
   Халь старался быть чутким к запахам вокруг. Может быть, потому, что видел он едва ли на десять шагов вперед из-за непроницаемого тумана. А может, и потому, что во влажном воздухе было очень много запахов. Он так и благоухал миртом и бархатками. Вода хорошо проводила звуки, и Халь боялся даже, что кто-нибудь может услышать, как он едет. Влага проникала под одежду, было холодно.
   - Да уж, чародеи! - пробормотал он.
   Если они в самом деле так ужасны, почему он тогда так легко нашел дамбу? Она все время была здесь. Совсем неподалеку. Они все вместе несколько раз проезжали мимо нее. Халь отыскал ее, вспомнив, где им повстречались пони, под копытами которых хрустела галька.
   Туман в самом деле был очень густ, в особенности над дамбой, отвратительный зеленый оттенок перемежался багровыми полосами, но Халь все равно нашел путь - и без малейшей помощи Брид.
   Он обнажил меч и провел пальцем по долу, чувствуя поток энергии из металла в его сердце. Тайна недовольно заржала, пугаясь тумана, и юноша ободряюще похлопал ее по шее. Какой-то шарлатан напустил подкрашенного дыма, вот и все. Ничего страшного или магического. Брид просто дура, что так испугалась. И ее несравненный Абеляр тоже хорош.
   Интересно, как они посмотрят на Халя, когда он вернется вместе с Кимбелин, выручив ее в одиночку? Принцесса, должно быть, будет плакать и благодарить его, и возносить ему хвалы... Как это понравится Брид? Пусть посмотрит, как нежна и почтительна с ее женихом благородная дама! Это вам не то, что ревновать к болотным девушкам. Брид не должна была бы ревновать к ним, если бы у нее даже был настоящий повод, потому что эти простолюдинки не представляли никакой ценности. Халь не воспринимал их как личностей - для него ценность личности определялась ее влиятельностью. Не сравнить с Кимбелин, чье исчезновение подвигло на раздоры целые королевства! Халь нуждался во влиянии больше всего на свете. И уж куда больше, чем в Брид, сказал он сам себе. Он все еще не мог простить, что она прилюдно ударила его - к тому же еще и без вины.
   Тайна споткнулась. Влажная дамба была скользкой, и шаги лошади делались все менее уверенными. Халь чувствовал, как земля пружинит под ее копытами. Что-то он терял веру в дамбу; теперь она казалась не более чем иллюзией. Земля под копытами коня стала далекой, нереальной, зеленые наплывы тумана заставляли ее качаться, кружиться, почти исчезая из виду. Халь как будто ехал по воздуху, ноги коня вытягивались, делаясь все длиннее и тоньше... Копыта мягко стучали по воздушному мосту к далекому острову. Халь потряс головой. Не может этого быть! Теперь ему показалось, что по сторонам дороги бегут черные тени.
   Кто-то звал его по имени. Халь узнал этот голос; настойчивый, повелительный, при этом очень женственный, хотя и не такой мелодичный, как у Брид. Принцесса!
   - Халь, мой доблестный рыцарь!
   - Это я, - отозвался он, вглядываясь в туман.
   - Мой лорд, ты пришел спасти меня!
   Тайна от неожиданности взвилась на дыбы. Перед ней в тумане, прямо в дымном белом воздухе, стоял образ Брид. Брид, а вовсе не Кимбелин, как Халь ожидал.
   - Халь, в одиночку я слаба. Вернись! Обожди, пока я не получу помощь! Все, что ты видишь, - это иллюзия, чары, с которыми я не могу совладать. Это только видимость, Халь, происходящая из твоей души.
   Юноша выпрямился в седле и пришпорил коня, желая избавиться от призрака. Ни за что он не повернет обратно! Возвращаться - позор. Они подумают, что он струсил или, еще хуже, подчинился воле Брид.
   Странно! К ароматам трав примешивался теперь новый запах. Это был запах Кеовульфа, хотя Халь никогда не думал, что знает, как пахнет его друг. Слабый привкус льняного масла и полированного металла в воздухе. Когда Халь смазывал и точил свой меч, Кеовульф занимался доспехами; хотя рыцарь их почти никогда не надевал, однако повсюду возил с собой и каждый вечер смазывал и чистил. Все относились к Кеовульфу и его доспехам с почтением кроме, кажется, него самого.
   Халь повернулся в седле, уверенный, что его друг неподалеку, - но увидел только темные разводы в воздухе, новые причуды тумана. Даже собственное дыхание Халя, облачками выходившее из ноздрей, было зеленым. Он остановился и ждал, пока не услышал в тумане пыхтение тяжелого коня и приглушенный стук копыт.
   Кеовульф возник в сумраке черной тенью на своем вороном скакуне. Он вынырнул из тумана куда ближе, чем Халь ожидал.
   - Я подумал, что могу тебе понадобиться, друг, - объяснил он как ни в чем не бывало.
   Халь пожал плечами.
   - Сомневаюсь, что не справился бы один... Впрочем, всегда рад тебя видеть.
   - Очень мило с твоей стороны, - засмеялся Кеовульф. - Там я совсем не нужен. Брид готовится к обряду, они собирают травки и поют заклятия, чтобы разогнать туман, а от меня им мало толку. Вот я и поехал за тобой, поняв, что ты улизнул.
   Они поехали бок о бок. У Халя по спине пробежал холодок.
   - Это со мной одним творится или туман шутит с нашим разумом?
   - У меня странное чувство, как будто мы летим, - согласился Кеовульф и уставился под копыта своему коню.
   Обе лошади тяжело дышали, словно увязали в песке.
   - Смотри! - дернулся Кеовульф, выхватывая меч. - Волки! Справа от нас!
   Халь приготовился к сражению. Пять огромных зверей появились оттуда, где было только озеро и ни клочка суши. Невероятное дело! Волки мчались через зеленый туман, раскрыв алые пасти. Они были уже совсем близко, Халь мог разглядеть желтые зубы. Разворачивая Тайну, он выпрямился в седле и описал мечом головокружительную дугу слева направо. Лезвие полоснуло первого волка по морде, отрубая ему полголовы; алая дыра глотки извергла фонтан крови, и волк упал в туман.
   Но за ним бежали другие. Один, оскалившись, вцепился Халю в сапог. Юноша левой рукой выхватил кинжал и всадил в глаз зверю, яростно повернув лезвие. Волк отпустил его ногу и с хрипом издох.
   Тайна всегда прекрасно повиновалась хозяину в бою, хотя и фыркала и ржала от волнения. Халь развернул ее боком, чтобы защитить голову лошади от волка, уже рванувшегося в прыжке. Волков осталось мало, они не торопились атаковать, опасаясь его меча, и пытались зайти с тыла. Халь схватился за метательные ножи и быстро, один за другим, послал в туман три штуки. Каждый попал в цель! Волки скрючились от боли, как ежи, и укатились в сумрак. Халь поздравил себя с достижением. Он никогда не умел особенно хорошо метать ножи, но, видно, вырос в этом искусстве за последнее время.
   Тяжело дыша, спрятал оставшиеся ножи и оглянулся на Кеовульфа, снесшего в этот миг голову последнему волку.
   - Мы прикончили не меньше дюжины, - выдохнул он, встречая усмешку друга.
   Но выражение лица рыцаря было не слишком торжествующим.
   - Никто на моей памяти не убивал столько черномордых.
   - Точно! - вдохновенно согласился Халь. - Только мы. Кеовульф, Гроза Волков! Халь Волкоборец!
   Придержав коня, Кеовульф скептически хмыкнул.
   - Может, мы и хорошие бойцы, я не сомневаюсь - но не настолько же...
   - Но мы же их прикончили, - возразил Халь.
   - Это получилось просто... Слишком просто, - со значением сказал Кеовульф. - Сотни людей пытались несколько лет расправиться с этими тварями, но убили не больше полудюжины. А мы вдвоем порешили вдвое больше, не получив ни одной царапинки. Тебе не кажется, что это о чем-то говорит?
   - Говорит. Что мы - лучшие из бойцов, - не сдавался Халь, но в его сердце уже упало зерно сомнения. - Все равно ведь другого объяснения нет, так? Ни одно животное не может нарочно подставиться под удар. Это просто смешно.
   - Если только их не направляла какая-то сила, чтобы обольстить нас сознанием нашего величия и усыпить бдительность... Или, может, это вообще не настоящие волки, просто иллюзия?
   Халь фыркнул. Он же чувствовал, как клинок входит в плоть, и слышал... впрочем, нет, не слышал! Сомнение мгновенно разрослось. Он в самом деле не слышал победной песни рунного клинка, обычно звучавшей в миг смерти врага. Он взглянул на меч - и опустил голову: лезвие было чистым, без единого пятнышка крови.
   Халь разозлился. Как они смеют над ним издеваться? Он представил Ренауда, смеющегося над удачной шуткой, и в голову ему ударила кровь. Юноша вдобавок вспомнил, какое зло принесли интриги принца Бранвульфу, Керидвэн и Каспару в Торра-Альте.
   Ренауд заплатит за все! Никто не может безнаказанно чернить имя Торра-Альты.
   - Спар, они ответят за это, - вслух пообещал он.
   - Спар? - удивленно откликнулся Кеовульф. - Странно. Я тоже о нем подумал. Как будто он здесь, среди нас. Вот забавно.
   Халь сжал зубы, стараясь не поддаваться чарам тумана. Чтобы отвлечься, он спросил:
   - Что сказала Брид, когда поняла, что я уехал?
   - Гм... Да так, ничего, - слишком бодро отозвался его друг.
   - Не умеешь ты врать, Кеовульф, - усмехнулся Халь. - Так что она сказала?
   - Н-ну... Назвала тебя дураком. Сказала, что ты напрасно выделываешься и заслуживаешь того, чтобы заблудиться в тумане. Еще сказала, что единственный способ добраться до острова - это разогнать туман с помощью ее заклинаний.
   - Что-то они не действуют, - заметил Халь. - Туман еще гуще, чем обычно.
   Как раз когда он говорил, впереди показалась гигантская темная башня. Она выплыла из тумана, окруженная черными утесами, и с каждым мигом делалась все отчетливее.
   - Мы поднимаемся, - недоверчиво пробормотал Кеовульф. - Но как? Я не чувствую ступеней... Или склона...
   Однако башни замка все приближались, теперь было видно, что они буровато-черные, с острыми шпилями, окованными железом, похожими на наконечники стрел. Башни больше были похожи на стрелы, ощерившиеся в небо, нежели на людское жилье. Остальной замок казался пятном черной тени среди тумана, поглощающим свет. Из бойниц струился зеленый дым и полз сквозь решетку ворот.
   - Как хитро! - с облегчением вскричал Кеовульф, глядя, как клубящийся туман обтекает барбакан, оставляя вход, формой напоминающий череп, свободным.
   Черная пасть ворот наводила ужас.
   Под поднятой решеткой ворот стояли три фигуры и приветливо махали руками, маня путников к себе. На них были длинные пурпурные мантии и широкополые остроконечные шляпы. Халь изумленно увидел, что они с Кеовульфом уже поравнялись с воротами, далеко внизу об утесы билось море.
   - Правильно Брид боялась! Они же нас перенесли по воздуху, пробормотал Кеовульф. - Затащили прямо в свое логово.
   - Как принц Ренауд связался с этими чародеями? - вопросил Халь, не ожидая получить ответ.
   При звуке этого имени из замка послышался женский плач.
   - Халь! Халь, ты пришел за мной, - рыдала женщина. - Мой герой! Я знала, что ты меня не оставишь!
   Он спрыгнул с коня и ринулся к замку, желая немедленно спасти Кимбелин. Неизвестным образом юноша оказался на дороге, ведущей прямо к главной башне, и дальше - по винтовой лестнице в ворота. Зеленый дым извергался Халю прямо в лицо, казалось, лестница сделана из дыма.
   - Стой! Стой, не валяй дурака! - кричал позади Кеовульф.
   Однако сам он не выдержал, тоже спешился и помчался за своим другом по иллюзорной лестнице. Наконец его сапоги застучали по твердому камню, и Кеовульф с разбега выскочил на узкий карниз, идущий вкруг башни. Халь уже шел по карнизу, крепко прижимаясь к стене. Он продвигался в сторону высокого окна, откуда доносились рыдания.
   Кеовульф побледнел, но отважно последовал за другом. Он старался не глядеть вниз, цепляясь сведенными пальцами за щели меж камнями. Халь оглянулся на рыцаря, потом перевел глаза вперед, на туман.
   Они были выше уровня тумана, и глазам открывался вид на мили окрест. За клубящейся зеленоватой пеленой к западу и востоку простирались серо-голубые воды, и Халь понял, как же велико это озеро. За южным его побережьем, где мелькали серыми призраками спины диких пони, горел костерок Брид, выпуская странные алые дымы. Еще дальше вставал бесконечный лес, уступами шли буковые, сосновые, дубовые полосы, перемежаясь темной и светлой листвой; вдали все сливалось в зелено-голубое море. Дождевые облака, из-за которых до земли протянулись широкие лучи солнца, бросали пятна тени на золото лесов, горела на солнце светлая вода - реки или еще одного озера.
   Халь никогда не боялся высоты. Он верил в свое чувство равновесия, а карниз под ногами был не менее шести дюймов шириной. Юноша добрался до окна и глубоко запустил пальцы в щель меж камнями, подтягиваясь, чтобы влезть в комнату.
   Рыдания подстегивали его, хотя внутренний голос и предупреждал, что это может оказаться ловушкой, как волки или непонятным образом поднявшаяся дамба.
   Оторвавшись от карниза и теперь полагаясь только на силу мышц, Халь на миг повис над бездной и ловко перекинул руку через подоконник. Уцепившись за него изнутри, он сильным рывком подбросил все тело и ввалился в узкое окно.
   Шею его немедленно обхватили нежные руки. Принцесса покрывала лицо и губы Халя поцелуями.
   - Лорд Халь, я знала, что ты придешь... Я знала, что ты меня не оставишь.
   Халь взглянул в ее прекрасные серо-голубые глаза, небесный цвет которых словно замутила поволока дождя. Хотя Кимбелин смотрела прямо на него, в ее взгляде была легкая рассредоточенность, будто она плохо видела.
   Халь инстинктивно вздрогнул.
   - О, Халь, мой герой, ты клялся быть моим рыцарем.
   Кеолотианская принцесса застенчиво поправила розовое покрывало на волосах и кокетливо улыбнулась. Одетая во множество прозрачных шелковых одежд, просвечивающих одна через другую, она казалась Халю полупризрачной. Одежде ее придавали вес только украшающие платье драгоценные камни, вышивка жемчугом и рубинами. Она снова бросилась в объятия спасителя, вся трепеща.
   - Халь, мой избавитель, ты все-таки пришел за мной!
   - И за теми, кто вас похитил, - добавил тот. - Они заплатят за преступление!
   В окне показалась голова Кеовульфа. Ему, такому тяжелому, задача далась с трудом. Наконец он перекинул через подоконник ногу и неловко плюхнулся вниз, подняв тучу пыли. Без слова приветствия рыцарь обратился к Кимбелин:
   - Где Ренауд? И как пройти мимо чародеев?
   - Чародеев? - переспросила она, очаровательно склонив головку.
   - Ну да, этих типов в мантиях.
   - Не получится.
   Дверь внезапно распахнулась, и из-за нее прозвучал насмешливый низкий голос. Высокий худой человек с рунным посохом стоял на пороге; ни одной из рун на посохе Халь не узнал - он был не слишком-то силен в этом искусстве. Длинная пурпурная мантия в золотых молниях ниспадала с плеч чародея.
   Халь встряхнул головой и присмотрелся. На чародея падал свет, и сквозь него была видна противоположная стена. Улыбка сползла с иссушенного лица, и чародей жутко расхохотался.
   Халь рассмеялся ему в ответ.
   - Чародей, ты всего лишь призрак. Я не боюсь тебя. Тот подался вперед, и единственной мыслью Халя было - защитить принцессу. Умри она, и всем их надеждам придет конец! Король Дагонет отзовет обратно свою тренированную страшную армию, только если его драгоценную дочку вернут в целости и сохранности.
   Она испуганно ахнула, и Халь заслонил девушку собой, выхватывая меч. Презрительно смеясь, чародей взмахнул рукой и выкрикнул заклятие.
   К ужасу Халя, его прославленный рунный меч начал плавиться и искривляться, с него закапал белый раскаленный металл. Капли шипели, прожигая деревянный пол; Халь стиснул рукоять и сосредоточился на рунах по лезвию - но они не возымели никакого эффекта. Рукоять, нагревшись, обожгла ему руку, и юноша вынужден был выронить свой меч, драгоценный, прекрасный меч, который растекся по полу лужей расплавленного металла.
   Гнев вспыхнул в груди Халя, и он бросился на чародея с голыми руками.
   И тут произошла вещь, которой не ожидали ни чародей, ни тем более Халь: Кеовульф сгреб Кимбелин и приставил ей к горлу нож.
   Халь обрушил кулак на голову чародея, но рука его прошла насквозь и больно ударилась о косяк двери. Однако призрак отступил в сторону - не потому, что его бесплотному телу причинил какую-то боль удар, но потому, что гнев Халя отвлек его от Кеовульфа. Рыцарь держал Кимбелин в чрезвычайно крепком захвате, она была бледна, поражена и едва дышала.
   - Ослабь хватку, ей больно, - крикнул Халь, но его друг стиснул принцессу еще яростнее.
   - Подымай свой меч! - рявкнул он на Халя, сверкая глазами.
   Халь уставился на своего друга как на сумасшедшего. На полу была только лужа расплавленного металла.
   - Подними его! - Кеовульф ткнул ногой серебристую массу и, к глубокому изумлению Халя, послышался звон холодной стали. - Это все чары! Их магия не природная, как у Брид.