Уэлч Джейн. Певец из Кастагвардии (Онд - 2)

   Она все-таки смогла пролезть и увидела блестящие белки глаз несчастного. Все остальное его тело было черным от пыли. Девушка поморгала, ничего не видя, и вернулась за фонариком.
   При свете стало ясно, что несчастному размозжило колено большим камнем. Раненый умудрился освободить ногу с помощью кирки, но Май видела, что тот ужасно страдает от боли и страха. Руки его совсем похолодели. Темная кровь заливала ногу, смешиваясь с пылью и образуя черное месиво. Брезгливость девушка потеряла давно - Морригвэн всегда сердилась, если ее ученица бледнела при виде увечья. Без промедления Май перетянула рану, чтобы остановить поток крови.
   Но кость в раздавленной ноге была совершенно раздроблена, и девушка поняла, что тут ничем не поможешь. Она смогла только остановить кровотечение и дала несчастному сока ориаксийских маковых семян, чтобы облегчить боль. Ногу придется отрезать, понимала Май, но это было превыше ее возможностей. Больной хватался за ее руку и бормотал слова благодарности, а девушка сидела рядом и старалась не плакать, ожидая, когда их откопают.
   Где-то за спиной слышались щелчки кнута и задыхающиеся крики Амариллиса. Девушка знала, что это его бьют солдаты. Она стиснула зубы, запрещая слезам вырваться наружу, но помочь ничем не могла.
   - Великая Матерь, спаси его, - шепотом молилась она, теперь ясно понимая, что будет ужасно жалеть, если Амариллис умрет.
   Оказавшихся под завалом солдат одного за другим выносили наружу. Под конец не найденным остался только инженер.
   Набрав воздуха, Амариллис сквозь град ударов крикнул ей по-бельбидийски:
   - Радостная Луна, беги назад, там безопаснее!
   Она уже была готова послушаться его приказа, как вдруг услышала слабый стон. Но стон тут же был перекрыт криком торжества и восхищенными восклицаниями. Это из шахты выносили последнего из раненых солдат. У него была раздроблена рука, она свисала вниз под странным углом и сочилась кровью; но в здоровой руке он сжимал осколок скалы, и лицо его было искривлено тупой улыбкой.
   - Я нашел его! Говорю вам, он даже больше, чем в короне у короля Дагонета! - вопил солдат по-кеолотиански.
   В пещере повисла пораженная тишина, потом все разразились восторженными криками. Амариллиса подняли с земли и принялись громко восхвалять. Из радостных воплей солдат Май поняла, что находка послужит им пропуском на волю.
   Они дружно решали, что будут делать, когда получат награду, всё поминая какие-то фермы в Южной Кеолотии, где погода куда мягче и солнце светит едва ли не четыре месяца в году. По их словам получалось, что такого обилия солнца просто не бывает.
   - Там еще остались люди, они стонут, - крикнула Май, собрав все свои познания в кеолотианском.
   Но солдаты не обратили на нее внимания. Тогда девушка сама бросилась в заваленный туннель, туда, откуда слышался стон, и припала ухом к щели меж камнями. Да, раненый был где-то внутри. Май попробовала расширить щель пальцами. Стоны становились все более внятными, и она знала, что должна помочь. Обламывая ногти о камень, девушка отвалила кусок скалы. За ним была пустота и чернота.
   - Эй! - крикнула Май, и ответом ей был новый протяжный стон.
   - Помогите! Кто-нибудь! Там люди! - во весь голос взывала девушка, стараясь сдвинуть еще один обломок скалы. - Они здесь! Принесите кирки!
   Теперь она слышала, что там не один человек, а несколько. Сдавленные голоса взывали о помощи. Сострадая им так, что ей самой стало больно, Май сделала огромное усилие - и камень отвалился, сильно расширив отверстие. Она нагнулась за фонариком, оставленным последним раненым на земле, и схватила его. Просунув руку со светильником в отверстие, девушка вглядывалась изо всех сил - но видела только темноту. Пришлось протиснуть в дыру плечи. Теперь Май различила человеческую фигуру, простертую на земле. Стены пещеры дивно замерцали золотым пламенем, потому что все были покрыты богатейшей россыпью рубинов.
   Девушка ахнула от такого яркого света сразу после темноты. На миг ей показалось, что множество красных глаз смотрит на нее из камня. Потом что-то схватило ее за руки и потянуло вперед. Май сразу же поняла, что это не человек - слишком длинными и холодными были сомкнувшиеся у нее на запястьях пальцы. Вырываясь, девушка различила длинные тонкие члены и нагие, перепончатые, как у рептилий, ступни, белевшие в свете фонарика.
   Вонючая ладонь зажала ей рот, душа рвущийся наружу крик. Май сильно рванули вперед, и она провалилась в отверстие, упав коленями на хрустнувшие старые кости.
   Ее поволокли в темноту коридора. Тот, кто держал ее, так и заходился визгливым безумным смехом, утаскивая девушку все дальше и дальше от трепещущего позади света фонарика.
   ГЛАВА 22
   Халь застонал. Наконец он понял, почему волки и всадники разделились: теперь это казалось очевидным. Сидя в плетеной клетке, висящей на ивовом суку, он нашел время здраво поразмыслить над случившимся. Пип в соседней клетке отчаянно пинал стены, а Кеовульф, задумчиво лежа на животе, пытался выгрызть дырку в полу.
   Халя просто бесило спокойствие рыцаря. Но еще больше его бесило постоянное нытье Пипа.
   - Надо было меня слушать, - в сотый раз повторил паренек и наконец изрек что-то новое: - Ты думал, ты самый главный? И вот смотри, куда мы из-за тебя влипли!
   - Неужели в тебя не вколотили ни капли хороших манер, парень? дружелюбно спросил Кеовульф. - Все, что ты говорил, - это что нечто крутилось меж деревьев. Это вовсе не означает "Бегите, на нас нападает отряд диких людей, которые даже не понимают ни слова по-бельбидийски; они хотят схватить нас и посадить в плетеные клетки!". Что, я не прав?
   Халь скрипнул зубами и отвернулся от мальчишки, глядя на малорослых болотных людей с длинными шестами. Этими шестами они ловко отталкивались от дна и прыгали по кочкам и грязным берегам, даже не замочив ног. Движения их были быстры и ловки, но все же это были люди, а не лесные гоблины, как Халь испугался вначале. Тонкие и низенькие, все они носили длинные спутанные бороды и широкополые шляпы, так плотно надвинутые на брови, что из-под них едва виднелись глаза. А самое обидное - они совершенно не понимали бельбидийского, и Халю приходилось вспоминать свой небогатый запас кеолотианских слов. Кеовульф, напротив, показал недурное знание языка, но так и не смог добиться, чтобы их освободили.
   - Выпустите нас! - проорал Халь, продираясь через дебри незнакомого языка.
   - Бельбидийский захватчик, - отозвался болотный человек, грозя Каспару костлявым пальцем. - А ты думал, можно безнаказанно вторгаться в наши земли?
   Он стоял на шесте прямо посреди болота. Халь наконец разглядел, что на каждом шесте есть небольшой порожек для ног, но все равно дивился чувству равновесия этих дикарей.
   - Мы не думали нарушать границы и причинять вам вред, - громко заверил его Кеовульф, стараясь перекричать Халя.
   - Меня не заткнешь, - бушевал Халь. - Это наглый произвол! А ну, выпусти нас немедленно и отвечай, что вы сделали с женщиной!
   Болотные люди поблизости недоуменно переглянулись, и Халь с облегчением понял, что ни Брид, ни Абеляра они не поймали. Тем не менее они очень злились, что двое из них были ранены стрелами.
   - Ах не хотели? - сердито шипели они. - Зачем тогда было стрелять?
   - Мы защищались! - заспорил Халь. - Вы первыми напали на нас, сбросили в воду, а потом заперли в клетки.
   Над головами пролетела кукушка, несомненно, в поисках гнезда какой-нибудь другой птички, чтобы отложить туда яйцо.
   Болотный человек проводил ее взглядом перед тем, как продолжить спор.
   - Но вы вторглись в королевские болота.
   - Что за дело королю Дагонету до болот так далеко от Кастабриции? бросил Халь.
   - Как это - что за дело? Ты что, не слышал об икре болотной рыбы? Во всех странах Кабалланского моря нет ничего подобного! А еще здесь есть кукушечьи яйца.
   Остальные болотники важно закивали, гордясь своими богатствами.
   - Король доверяет нам поставлять ему икру. Но за кукушечьими яйцами каждую весну посылает сборщиков.
   Халь нахмурился, думая, что разговаривает с сумасшедшим. Кукушечьи яйца! Зачем королю Дагонету такая ерунда? А главное, если уж Ренауд так хорошо спланировал засаду, он никогда бы не повез принцессу через болото, населенное людьми Дагонета. А он определенно знал, что лежит впереди, потому что послал волков другим путем, в обход болота, которое им было бы перейти труднее, чем коням. Халь не мог во всем этом разобраться. Он даже думать нормально не мог от тревоги за Брид.
   Болотники оставили пленников беспомощно болтаться в подвесных клетках, а сами, ловко орудуя шестами, поскакали в туман и скрылись из виду.
   - Кукушечьи яйца! - с отвращением выдавил Халь. У него отняли меч, ножи и коня, но самое плохое - он потерял Брид. - Кукушечьи яйца, - снова повторил он и в отчаянии принялся раскачивать свою клетку.
   Пип тут же начал делать то же самое.
   Кеовульф покачал головой:
   - Не стоит. Все, чего вы добьетесь, - это что вас затошнит.
   Сверху послышался голос, отчетливо женский. Халь взглянул по направлению звука и застонал. Он-то думал, что болотники оставили их одних, но, оказывается, за ними приглядывали женщины. Редкое оскорбление!
   Как и их мужья, женщины-болотницы носили широкополые шляпы, сплетенные из тростника. Та, что сидела на дереве над Халем, усмехнулась. На ней было очень забавное ожерелье из овальных бусин разных оттенков белого и голубого. Видимо, все здешние женщины украшали себя такими бусами; похожие ожерелья свисали с веток деревьев. Женщина, одетая по-мужски, в штаны и сандалии на деревянной подошве, нагнулась с ветки и ткнула Кеовульфа палкой. Несколько девчонок наверху запищали от восторга.
   Ну что же, Халь представлял себе мучения и похуже. Пип выжидающе смотрел на Кеовульфа блестящими глазами. Рыцарь кашлянул в замешательстве и подмигнул Халю.
   - Похоже, я ей нравлюсь, а? Кибиллия не была бы рада. Тем более что она ждет ребенка.
   Халь не был расположен шутить. Он волновался за Брид, но при этом его преследовало раздражающее чувство, что она где-то неподалеку и смотрит на него, наверняка неодобрительно. Он взглянул вверх и увидел, что в ветвях установлены плетеные платформы вроде огромных грачиных гнезд. Значит, вот где живет болотный народец! Женщины, сидя в плетеных домиках, все время плели из лозы разные вещи - корзины, шляпы, циновки, покрытия для своих гнезд.
   Халь подивился, как же это они умудрились сразу не разглядеть огромные сооружения на деревьях. Но согласился со словами Кеовульфа, что они были слишком заняты поисками безопасной дороги, чтобы смотреть наверх.
   Пип стоял, вцепившись руками в прутья клетки и глядя на девушек снизу вверх.
   - Ведь вы не откажете нам в глотке воды?
   Его кеолотианский звучал вполне уверенно. Халь взглянул на мальчишку с удивлением. Оказывается, парень уделял урокам больше внимания, чем казалось всем и каждому! Бранвульф настоял на том, чтобы дать сорванцу хорошее образование, потому что некогда обещал матери Пипа позаботиться о ее детях.
   - Ничего мы тебе не дадим, пока мужчины не вернутся, - сварливо отозвалась старшая из женщин. - Они ушли на все утро, собирать яйца, и до их прихода ты ничего не получишь.
   День подходил к вечеру, настроение у Халя делалось все хуже.
   - Перестань петь, - огрызнулся он на Кеовульфа, который начал мурлыкать себе под нос старую песенку.
   Голос у рыцаря был приятный и хорошо поставленный, но Халя это не утешало.
   Неожиданно он замер, услышав вдали глубокий трубный рев - странный звук для болот, хотя узнать его было легко.
   - Олень, - подтвердил Кеовульф спокойно.
   Женщины загомонили в тревоге. Когда Халь снова взглянул наверх, он увидел две фигуры, сидящие, скрестив ноги, на толстой ветке. Юноша сразу узнал в одной из них Брид, но понятия не имел, откуда взялась вторая скрюченная старуха - и что случилось с Абеляром.
   - Я покажу вам корзины, какие вам и не снились, - прошамкала старушка, обращаясь к болотным женщинам.
   Она говорила по-кеолотиански, но Халь тотчас же узнал таинственную женщину, которая помогла кобольдам как раз перед похищением принцессы Кимбелин. Он с трудом верил, что такая старая оборванка может владеть более чем одним языком! Сначала он думал, она бельбидийка, но вот теперь старуха говорила по-кеолотиански не хуже болотных женщин.
   Старуха взяла корзину из рук Брид и принялась плести со сказочной быстротой. За минуту в руках ее оказалась плетеная птица с распахнутыми крылами.
   - Вы просто должны попросить у старой ивы, чего хотите, и она все вам даст. Она - мягкосердечное дерево, очень расположенное к женщинам. А если плести при свете луны, ваши корзины будут волшебными, - скрипучим голосом объясняла старуха.
   Брид легко спрыгнула с дерева.
   - С таким искусством вы больше не будете зависеть от короля. Вы сами будете зарабатывать деньги. А до сих пор к вам всего раз в год приезжает посланник с деньгами, ведь так? Приходится долго ждать...
   Халь приподнял брови. Брид куда лучше него говорила по-кеолотиански!
   - Но мы получим деньги за этих трех пленников, - возразила одна из болотниц. - Король послал нам приказ: задерживать всех чужаков. Это важная работа.
   - Король не умеет плести корзины так хорошо, как я, - ответила старуха, сама очень похожая на старую иву.
   Халь не мог понять, на что они рассчитывают, но болотные женщины были очень впечатлены.
   - Нуда, ты плетешь добрые корзины, но кукушечьи яйца находить не умеешь так, как наши мужчины, - наконец сказала одна из них.
   Старуха рассмеялась. Голос ее был скрипучим, как ивовые ветви, стонущие на ветру.
   - Желаете меня испытать? Я вам говорю, что самое большое кукушечье яйцо, какое вы только видели, лежит как раз под корнями этой ивы.
   Она похлопала по зеленоватой коре. Болотницы засомневались.
   - Мы искали меж корней сотни раз, но вода здесь такая мутная и грязная, что найти ничего невозможно.
   - Вот этот мужчина смог бы. - Старуха ткнула крючковатым пальцем в Халя.
   Одна из болотниц отбросила свое плетенье:
   - Ну да, все ясно! Это план, чтобы мы выпустили их на свободу!
   - Что же здесь опасного? - вкрадчиво спросила Брид. - Ведь здесь, на болоте, вы всегда сможете поймать его и посадить обратно. У него нет посоха или ходулей. Кроме того, если вы сделаете, как я говорю, он и в самом деле добудет для вас кукушечье яйцо. Самое лучшее за всю вашу жизнь. Я могу доказать это.
   Брид щелкнула пальцами, и в воздухе свистнула стрела. Она вылетела откуда-то сзади, из-за трех стволов деревьев, растущих из болота, и точным попаданием перерезала узел веревки, спутывавшей дверь клетки. Халь ударил в плетеную дверцу ногой и вышиб ее. Секундой позже свистнула новая стрела, и прежде чем Халь успел понять, что происходит, веревка, на которой висела клетка, оборвалась, и юноша полетел в грязную воду.
   Под водой было темно. Халь отчаянно метался по клетке, ища выход. Наконец, задерживая дыхание, он нащупал отверстие и выскользнул наружу. Единственная его цель была - вынырнуть на поверхность, но тут что-то схватило Халя за ногу и потянуло вниз. Кажется, это была рука! Халь выкручивался и пинался, стараясь освободиться, но все было бесполезно. Хватка руки была словно железная.
   Юноша задыхался, мутная вода застилала ему глаза - но все же он разглядел впереди что-то круглое и светящееся. Рука по-прежнему неумолимо тянула его на дно, и Халю ничего не оставалось, кроме как поплыть к светящейся штуковине и схватиться за нее. Сжав ее в ладони, Халь тут же почувствовал, что снова свободен. Его ногу отпустили, и юноша рванулся к поверхности.
   Он вынырнул у ствола дерева и забился на воде, хватаясь за иву и глотая воздух. С дерева быстро спустили веревку, и Халь уцепился за нее. Как раз в этот миг послышались голоса мужчин-болотников, вернувшихся посмотреть, что тут за шум.
   Тяжело дыша и отплевываясь, Халь раскрыл сжатую ладонь. В ней лежало что-то вроде серебристого яйца, хотя, судя по весу, это было вовсе не яйцо, а незнакомый драгоценный камень.
   - Смотрите, смотрите! - завопили мужчины с таким восторгом, что даже забыли забить тревогу о побеге Халя. - Никогда такого не видел! Гляньте, какое огромное! А цвет, цвет!
   Клетки Пипа и Кеовульфа торопливо подтянули наверх, на плетеные платформы. Там их выпустили на волю без всяких затруднений вроде тех, которые пришлись на долю Халя.
   - Ты могла бы попросить Абеляра сбросить в воду кого-нибудь другого, ворчливо сказал он своей невесте, хотя на самом деле не имел этого в виду.
   - Кеовульф мог утонуть, а Пип не нашел бы выхода из клетки, невозмутимо отозвалась Брид. - Это мог быть только ты. Кроме того, случись иначе, ты бы первый обиделся.
   Замирая от восхищения, болотный народ обсуждал находку. Все присутствующие уселись, скрестив ноги, на плетеной площадке, которая служила им местом сбора.
   - Нам приказали охранять болота. Сказали, что могут прийти ужасные воры и захватчики, но и словом не обмолвились о таких прекрасных гостях! Или о том, что сам старый владыка леса будет с ними, - торжественно изрек один из болотников, указывая в сторону.
   Там и в самом деле что-то тяжело плескалось, двигаясь через камыши.
   Все взглянули туда, как по команде. По грудь в воде через болото шел человек. С удивительной легкостью он добрался до старой ивы и вскарабкался по стволу на плетеную площадку. С длинноногого тела струилась вода. Что-то в его манерах выдавало власть и силу, хотя, судя по одежде, он был не более чем простой дровосек. На плече у него висел ненатянутый лук в кожаном чехле; тетива, несомненно, хранилась отдельно в кармане, чтобы не намокнуть.
   Гость учтиво поклонился Брид и улыбнулся старухе.
   - Ты все сделала отлично, матушка.
   Халь кивнул ему без всяких вопросов. Должно быть, именно этот лучник и произвел те два прекрасных выстрела. Что же, хорошо - по крайней мере Халю не придется благодарить Абеляра за спасение, если Абеляр вообще появится. Как он, наверное, дал деру с места сражения, герой!
   В честь странной старухи и высокого лучника была немедленно приготовлена трапеза. Болотные люди подали жареных уток, но Халя даже вкусная еда не отвлекла от раздумий об этом длинном парне, кто бы он ни был. Одетый как дровосек, неопрятный, с длинной бородой и волосами в колтунах - и с таким глубоким властным голосом. Двигался он с редкой фацией. Еще поражал его запах: этот парень пах, как животное. Сам по себе запах не был неприятным, вроде как у лошади, просто странно, что он исходил от человека.
   Брид, кажется, вовсе ему не удивилась.
   - Харле! - тепло приветствовала она гостя. Высокий лучник изящно поклонился.
   - Я был у вас в долгу, леди, и теперь рад отплатить добром. По лесам всего Кабаллана творятся странные дела, и я был очень занят.
   К Брид он обращался по-бельбидийски.
   - Ничего не понимаю, - так и взорвался Пип, едва его выпустили из клетки. - Что это за болтовня о кукушечьих яйцах? Это вообще никакое не яйцо. - Он ткнул пальцем в овальный серебристый камень в руках болотника.
   Это был старик с длинными седыми волосами и желтоватыми усами, весь морщинистый, только руки у него были мускулистыми и сильными, как у молодого.
   Старик засмеялся и крикнул кукушкой. Потом ответил:
   - Ну конечно, это не настоящее кукушечье яйцо. Мы их просто так называем - кукушечьи яйца, потому что никто не знает, как они попадают к корням деревьев, где мы их находим. Вот так и птицы не подозревают, откуда в их гнездах берутся яйца кукушек.
   Старуха заулыбалась, как будто услышала разговор маленьких детей, ожидающих, что ночью эльфы сделают за них всю работу.
   - Вы что, не знаете, откуда они берутся?
   Халь бросил взгляд на Брид, которая пожала плечами. В кои-то веки она тоже не могла ответить.
   - И откуда же? - спросила она. Старуха захихикала.
   - Ну нет, я не собираюсь выдавать секреты старой Госпожи Ивы! Странно, Брид, что ты тоже ничего не знаешь, не помогает даже знание о том, как ива ночь за ночью стоит в лунном свете и пьет пропитанную лунными лучами воду.
   Брид взяла в ладонь несколько кукушечьих яиц, поглаживая пальцем их гладкую серебряно-голубую поверхность.
   - Странное имя для такого прекрасного камня...
   - И для такого дорогого, - вмешался старый болотник. - Они стоят так много, что, может быть, в один прекрасный день мы сможем выкупить у короля свои земли.
   - Сомневаюсь.
   Высокий лучник, которого Брид назвала Харле, прервался, чтобы поприветствовать Абеляра. Тот как раз вскарабкался на дерево и влез на площадку. Харле одобрительно хлопнул его по спине.
   - Что за выстрел, добрый человек. Сомневаюсь, что я смог бы так даже с расстояния вдвое меньшего.
   Халь внутренне застонал. Все-таки придется благодарить Абеляра!
   - Скоро мы напишем о тебе новые баллады! - добродушно засмеялся Кеовульф, присоединяясь к хору восхвалений. - Халь, не правда ли, это был отличный выстрел?
   Халь выдавил кривую улыбку и кивнул лучнику, который ответил таким же холодным кивком. Халь ненавидел Абеляра, с его вечными неодобрительными взглядами, с дурацкой привязанностью к Брид. Инстинктивно чувствуя опасность, он обнял свою невесту за талию и притянул к себе.
   Пахнущий болотом и зверями Харле извинился за то, что вынужден так скоро их оставить. Вскоре они услышали снизу его свист, как будто Харле подзывал собаку. Звук копыт, чавкающих по грязи, послужил ответом: это возвращались лошади бельбидийцев. Халь был очень рад увидеть свою Тайну живой и невредимой, и даже рунный меч по-прежнему был у ее седла. Харле подхватил меч и снизу вверх бросил его Халю.
   Тот ловко поймал меч и извлек его из ножен, ласково провел ладонью по гладкому металлу. Потом перевел взгляд на старика, державшего кукушечье яйцо.
   - Кто именно приказал вам задержать нас?
   - С нас взяли слово, что королевским указом мы никого не пропустим через болото, - отозвался тот, перебирая жесткие косички на своей бороде.
   - Кто взял с вас слово?
   Старик смотрел на меч в руке Халя словно на змею.
   - Ну, люди короля. Они проезжали здесь в начале прошлого месяца. Конечно же, нам велели никому не говорить об этом... А мы уже проговорились вам.
   - Они вас простят, - ровно отозвался Халь. - У вас не было выбора.
   Болотный народ тревожно завозился.
   - Мы же просто слуги, - извиняющимся тоном сообщил старик.
   Брид взяла его за руку и ласково сжала.
   - Послушай меня, добрый человек...
   - Робин, - представился он. - Робин Длинный Шест.
   - Робин, те люди, что проезжали здесь до нас, были злодеи. Они похитили дочь короля Дагонета. Если вы поможете нам ее освободить, король будет доволен. Вы знаете, куда они поехали?
   - Конечно, знаем. Мы знаем все, что делается на нашем болоте, обиделся Робин. - Но те люди сказали, что король нас всех казнит, если мы проболтаемся.
   Он беспомощно развел руками.
   - Откуда вы знаете, что это были посланцы короля? - подал голос Абеляр.
   - Юная леди и большой человек показали нам королевскую печать.
   - Интересно, - отозвался Абеляр. - До чего же предприимчивые люди! Если принцесса Кимбелин и принц Тудвал показали печати, что же делал Ренауд?
   - И зачем ему было помечать деревья своим знаком? - добавил Халь.
   Торра-альтанцы погрузились в напряженное молчание. Тишину нарушило покашливание сухонькой старушки. Кеовульф с интересом взглянул на нее и спросил:
   - Кто вы?
   - Я - мать Харле, - ответила она.
   - Но вы так похожи на... Ну, в общем, на эту старую иву. Я был во многих землях Кабаллана и встречал много странного народа, но никогда мне не попадался человек, так похожий на дерево.
   - Разве? - Старушка задвигала кустистыми бровями. - Да уж, пожалуй, верю, что не встречал. Видно, ты не слишком долго жил и не слишком далеко путешествовал. Нас таких очень мало. Мы - долгоживущий народ, так же как и наши двойники в Иномирье, только их работа - управлять, а наша - служить. Но у нас тоже есть некоторые силы. - Она обернулась к болотному народу. - Мы договорились, что если эти добрые люди добудут для вас ценнейшее кукушечье яйцо, вы отпустите их. Теперь выполняйте свое слово.
   - Отпустить - это одно, а помогать - совсем другое, - возразила одна из женщин, перебирая ожерелье на шее. - Нас всех могут за это повесить.
   - Но вы можете уйти вместе с нами в Бельбидию, бросить эти болота, предложил Халь. - Вы станете свободными людьми!
   - Мы не хотим оставлять болота и наши прекрасные ивы! - запротестовали болотники. - Ведь во всем Кабаллане нет им подобных, таких же старых и красивых!
   Мать Харле одобрительно закивала.
   Они спорили до самой ночи, должны ли болотники помочь бельбидийцам, и если да, то как это сделать. Халь с Пипом сходили навестить лошадей, которых отлично разместили меж плетеными изгородями на клочке суши и покормили зерном и свежим сеном. Халь решил, что коней можно не чистить, потому что завтра они все равно перемажутся, идя по болотам.
   Когда Халь и Пип вернулись к остальным, те еще не пришли ни к какому соглашению. Не помог даже красноречивый Кеовульф, который вовсю расписывал детали нападения на принцессу. Не забыл он упомянуть и о волках.
   Но болотных людей это не впечатлило.
   - Нам нет дела до волков. Они все равно не могут сюда добраться, здесь для них слишком глубоко.
   Так и не договорившись, все сошлись на одном утверждении - что уже поздно и пора спать. Кеовульфа и торра-альтанцев повели по подвесным веревочным мостам к плетеным площадкам на других деревьях. Над каждым плоским гнездышком крепился плетеный же купол от дождя. Кеовульф побледнел при виде шаткого веревочного мостика, но быстро приноровился. Остальные, рожденные в горной земле, были и вовсе привычны к высоте.