Уэлч Джейн. Певец из Кастагвардии (Онд - 2)

   Из первого же гнездышка послышался приветливый женский голос:
   - Сюда, добрые люди, все готово для ночлега. Здесь уместятся целых двое.
   Халь полез на зов, надеясь, что Брид последует за ним, но ее придержали женщины.
   - Для вас, прекрасная леди, готова отдельная спальня, всего в трех деревьях отсюда. Пойдемте, мы вас проводим.
   - Вы очень добры, - учтиво отозвалась Брид.
   Халю послышалась нотка разочарования в ее голосе, но, может быть, он и ошибался.
   Он вполз в узкую дверцу и оказался в мягком тростниковом коконе. Халь застонал, поняв, что сзади лезет не кто иной, как Кеовульф, с которым теперь придется делить ложе. Абеляра и Пипа отвели к другому дереву. Клаустрофобия Халя быстро прошла, и он понял, что в плетеном гнездышке очень уютно. Однако мужчинам предстояло провести неспокойную ночь.
   Видимо, болотные девушки жили совсем по иным правилам, нежели в других поселениях Кабаллана. Они были на удивление исполнены готовности поближе познакомиться со странниками.
   Халь только начал засыпать, как к ним в гнездышко шмыгнула девушка маленькая, очень милая, с длинными пепельными волосами, заплетенными во множество косичек. За ней появилась еще одна - помладше и пополнее фигурой.
   Сердце Халя екнуло.
   - Великая Матерь, дай мне сил, - простонал он, не представляя, как выпутываться из неловкого положения.
   Кеовульф смущенно покашлял.
   - Милые леди, мы, конечно, можем потесниться и дать вам место... Но не лучше ли будет всем ночевать в собственных постелях?
   Девушки не ответили, поведением ясно показывая, что лучше всего им будет именно в постелях гостей. Та, что постарше, прильнула к рыцарю всем телом. Ситуация становилась более чем неловкой.
   Несмотря на слабые протесты мужчин, девушки скоро устроились рядом с ними. Старшая, та, что потоньше, объяснила шепотом:
   - Мы очень маленький народ, все состоим меж собой в родстве. Мы часто заключаем браки меж двоюродными родственниками, но для здоровья народа нужно иногда вливать свежую кровь. Мы стараемся делать это при каждой возможности.
   - Выглядит так, как будто нас просят об услуге, - пропыхтел Халь.
   Брид была где-то неподалеку, но желание делалось все сильнее, и он не знал, сколько еще сможет продержаться. Это нечестно! Как судьба может так его испытывать? Халь молился, чтобы Кеовульф не сдался: это точно переполнило бы чашу.
   Из соседнего гнезда послышались протестующие возгласы.
   - Нет, паренек еще слишком мал. Оставь его, - воскликнул женский голос. - Это ему только повредит.
   Пип возмущенно завопил на все болото:
   - Кто тут мал, я? Судить надо после, а не до!
   Послышалось хихиканье, возня. Трудно было не прислушиваться. Халь стиснул зубы, не в силах сдерживаться. Что же делать? Он знал, что правильнее всего будет прогнать девушек от себя, но боялся их обидеть. Вот уж получится ответ на гостеприимство! Девушки были такие хорошенькие и настойчивые. Халь нуждался в поддержке Кеовульфа, но тот уже начал сдаваться под градом поцелуев и ласк, хотя еще старался не позволять девушке раздеть себя. Это было свыше человеческих сил.
   - Подумай о Кибиллии! - рявкнул на друга Халь.
   - Я думаю, честное слово, думаю, - неуверенно отозвался тот. - Но ведь она же беременна... и... ей не обязательно об этом знать.
   - Она узнает! Я ей расскажу.
   - Ты не поступишь так подло со своим другом.
   - Поступлю, если ты поступишь так подло со мной, - пригрозил Халь. Мне нужна твоя поддержка, а ты...
   Кеовульф на миг задумался, потом с облегчением улыбнулся.
   - Но ведь Брид тоже не обязательно об этом знать!
   - Она узнает, - горько бросил Халь. - Она всегда все узнает.
   - Скажу ей, что это все я, - предложил Кеовульф и пошутил: - Не уверен, что у меня хватило бы сил на них двоих, но Брид мне поверит.
   - М-м, но она же может рассказать Кибиллии! Они близкие подруги.
   Кеовульф помрачнел.
   - Я так не думаю... Или... - Он поспешно оттолкнул от себя девушку. Та взглянула на него с глубокой обидой, и рыцарь снова притянул ее к себе. - А, это просто пытка какая-то!
   Халь злорадно засмеялся.
   - Одно меня утешает - что страдаю не я один.
   На следующее утро, после холодной ночи над болотами, Халь проснулся и спустился на землю, где его встретили весьма довольный Пип и Абеляр, выглядевший отдохнувшим. Это вовсе не улучшило его настроения, особенно когда появилась Брид. Девушка быстро приблизилась и без единого слова влепила ему пощечину.
   - За что? - возмущенно воскликнул Халь.
   - Ты отлично знаешь, за что. Я так не позволю с собой обращаться! Я не потерплю подобных унижений, ты понял?
   - Я ничего не делал, - запротестовал Халь. - Вот Кеовульф подтвердит. Кеовульф, скажи ей!
   - И ты думаешь, я ему поверю? Он сам в таком же положении! И не надейся, что я не скажу Кибиллии, - гневалась Брид. - Какой позор так себя вести, когда твоя жена беременна!
   - Но, Брид... Слушай, Халь, поддержи меня. Скажи ей что-нибудь! Ты что, не можешь обуздать свою женщину?
   - Я не женщина Халя! - Брид гневно откинула на спину толстую косу. Я - жрица Великой Матери, и ни один мужчина мной не владеет!
   Они снова держали путь по болотам. Харле и его мать настояли, чтобы им позволили идти пешком, хотя вода подчас доходила до груди. Халю было очень трудно сосредоточиться на деле. Кони то и дело шарахались от людей на длинных шестах, Пипу и Абеляру стоило немалого труда их обуздывать. Всякий раз, когда люди на ходулях подходили слишком близко, лошади норовили скинуть седоков.
   Халь старался держаться рядом с Брид, но она не желала с ним разговаривать и смотрела в сторону. Она совершенно не верила в его невиновность. Наконец Халь мрачно придержал коня и поехал рядом с Кеовульфом.
   - Она ведь не скажет Кибиллии, а? - с надеждой спросил его друг.
   Халь никогда не видел его таким взволнованным.
   - Думаю, нет. Она не захочет огорчать подругу. Рыцарь приободрился и заметил:
   - Вообще грехи плоти - это чепуха по сравнению с грехами духа!
   Халь нахмурился, думая, что друг его окончательно спятил, и отстал от компании, размышляя, как бы ему помириться с невестой. Что еще хуже - Брид и Абеляр теперь ехали рядом, радостно о чем-то болтая. Что он о себе воображает, этот простолюдин, несчастный лучник, ухлестывая за чужой невестой? Кровь приливала к щекам Халя.
   Понадобился целый день, чтобы добраться до границ болота. Путники уже знали, что сухая земля неподалеку, но почти ничего не видели из-за густой пелены тумана. Туман затопил ивы и лежал как покрывало на тихой воде; откуда-то издалека донесся тоскливый волчий вой. Но в болото волки зайти не могли.
   - Ненавижу этот туман, - сообщил Пип Робину Длинный Шест, который был проводником, как самый знающий человек из болотного народа.
   Робин покачал головой.
   - Бойся не тумана, а того, что лежит за ним.
   - Волки, - предостерег Абеляр.
   - Это и так понятно, - огрызнулся Халь. - Пожалуй, до этой мудрости мы могли бы и сами дойти. Без твоего мудрого совета.
   - Я имел в виду, черномордые волки, - без малейшей обиды пояснил лучник, бросив на Халя этот свой непонятный взгляд.
   Халь ненавидел его, как никого доселе. Было очевидно, что проклятый лучник флиртует с Брид и настраивает ее против Халя.
   Ивы стали реже, вода - мельче. Не желая выходить на берег все сразу, путники остановились там, где земля начала подниматься. Здесь туман сначала превратился в белые волокна, потом окончательно рассеялся.
   - Мы с Кеовульфом поедем на разведку, - сообщил Халь. - Остальные пусть ждут здесь и не трогаются с места.
   - Ничего подобного, - властно отозвалась Брид. - Едем мы с Абеляром. Поехали, Абеляр. У тебя хороший глаз.
   Халь рассвирепел, но ничего не мог поделать. Попробуй он сейчас заспорить, только показал бы себя полным дураком. Брид всегда его переспоривала.
   Разведчики вернулись очень скоро.
   - Мы успели разглядеть только твердый берег, и туман снова сгустился. Брид обратилась к Робину: - Вы что-нибудь знаете об этих землях?
   - О них ходит много легенд. А своими глазами я видел огромное озеро, слишком большое, чтобы его переплыть, и вода в нем соленая. Его называют внутренним морем.
   - Соленое? - перебил Халь недоверчиво. - Так далеко на континенте?
   - Говорят, что под землей в него вливается вода Великого Северного моря. Озеро очень холодное, по нему иногда плавают льдины. Там водится странная рыба. Многие считают, что существует древний шлюз, позволяющий воде прибывать и убывать.
   Халь скептически покачал головой, не уверенный, что правильно понял кеолотианскую речь.
   Робин Длинный Шест покашлял, привлекая к себе внимание, и обратился к Брид:
   - Недалеко от берега лежит остров, но вы разглядите только его ближайшие черные утесы - и все из-за тумана. Там есть затопленная водой дамба, которая, как говорят, поднимается из воды во время полного отлива. Несомненно, туда-то и увезли принцессу.
   Путники поднялись вверх, на вересковую равнину, где наконец их встретили теплые солнечные лучи. У Халя болела спина и то место, где позвоночник переходит в шею. Его кожаные штаны затвердели и потрескались от воды, теперь он жалел, что не успел их промаслить. Равнина оказалась всего-навсего полоской земли, вскоре начиналась сырая, поросшая орешником низина. Здесь лежал туман.
   Все вокруг тонуло в млечном свете, призрачный диск солнца едва виднелся из-за туманной вуали. Туман все густел, от него становилось холодно и сыро. Это было даже хуже, чем непрекращающийся дождь. Звук шагов коней менялся, теперь копыта ступали уже по твердой земле, под ними хрустела трава. Вскоре кони ступили на гальку длинного пляжа по берегам серебристого озера. Была видна только кромка воды, остальное тонуло в тумане. По воде бежала легкая зыбь, где-то выли невидимые волки.
   Халь, раздувая ноздри, вдыхал запах гниющих водорослей. Не бывает соленых озер, ведь так? Он послал Пипа проверить воду, и тот, вернувшись, сообщил, что она и в самом деле соленая.
   Этой ночью отряду было нечего делать - только стать лагерем и ожидать, когда рассеется туман, чтобы стало видно дорогу. Брид смотрела на струйку дыма от костерка, которая поднималась вверх и тянулась к востоку, где ее подхватывал высокий ветер.
   - Скоро туман рассеется, - пообещала Брид.
   Но она ошиблась. Туман оставался таким же густым и непроглядным, и столь же холодным и сырым. Вся одежда отсырела, даже меховой плащ не спасал Халя от холода. Суставы его начали побаливать, бедра ломило. Интересно, подумал Халь, так себя чувствуют старики? Он встряхнулся, решив, что до сих пор занимался глупостями, огорчаясь из-за холодности Брид. Как только она поднималась на ноги, Абеляр тоже немедля вскакивал и бежал за ней, неодобрительно взглядывая на Халя.
   Туман и не думал подниматься или рассеиваться, и они решили продолжать поиски. Исследовали берег озера, но туман не позволял даже приблизительно определить его размеры. Бьющие о берег волны создавали впечатление огромного водного пространства. В серой дымке слышался только шелест волн и хруст гальки под копытами коней. Услышав в отдалении подобный звук, путники остановились и затаили дыхание. Стук копыт все приближался, и они спрятались в кустах. Из тумана к самой воде вышел небольшой табунок.
   Брид первая расслабилась.
   - Это всего-навсего дикие пони.
   Она вздохнула с облегчением, и маленький отряд выехал из укрытия. Пони, заметив их, тревожно отпрянули. Лошадки были коротконогие, большеголовые и светло-серые, наверное, для того, чтобы лучше теряться в тумане. Кобыла-вожак заржала при виде бельбидийцев, и весь табун скрылся в густой дымке.
   - Может быть, ветер унесет туман? - с надеждой предположила Брид после того, как они проехали еще несколько миль вдоль побережья.
   Кони не подходили к озеру, не желая пить соленую воду. Но Халю казалось, что они боятся.
   Он соскочил с седла и подошел к самой воде. В этом озере было что-то особенное. Юноша опустил руку в прибой.
   - Ого, какая холодная!
   Халь почти сразу отдернул ладонь и слизнул соленые капли с покрасневших пальцев.
   Робин Длинный Шест улыбнулся.
   - Я же говорил, что оно питается водами моря. Посмотри, как идет отлив.
   - Неудивительно, что туман не рассеивается. - Брид слегка успокоилась. - Вода слишком холодная, и влажный воздух обращается в туман.
   На некоторое время это логическое объяснение всех убедило, но Халь никак не мог отделаться от чувства, что происходит что-то непонятное. Они нашли не просто соленое озеро в сердце кеолотианского леса. Воздух согрелся, стал даже жарким, а туман остался. И чем дальше путники ехали к северу вдоль мягкого изгиба берега, тем больше Халю казалось, что туман приобретает зеленый оттенок.
   Даже Брид начала нервничать и, приотстав от болотных людей, перешла на бельбидийский язык:
   - Это очень странно! Здесь что-то не так. - Она высунула кончик языка, пробуя на вкус воздух. - Нужно остановиться и подумать.
   - Нам некогда останавливаться! - Халь тоже махнул рукой на кеолотианский. - Вспомни о Керидвэн, о Бранвульфе! Каждая секунда промедления...
   Не нужно было объяснять более подробно, что он имел в виду.
   - Нет, Халь. Что-то управляет этим туманом. Мне нужно посидеть и подготовиться, узнать о тумане больше. Не хочу, чтобы твоя поспешность нас всех погубила.
   Халь не нашел что на это сказать. Но любое промедление, по его мнению, было зря. Лучше искать следы Ренауда и принцессы, чем раздумывать о тумане! В конце концов, с ним все равно ничего не поделаешь.
   Он уныло тащился в хвосте отряда. Халь любил Брид, конечно же, любил, но это не все. Она все время делала из него дурака. Рядом с ней он не мог чувствовать себя мужчиной в полном смысле слова. Сердце Халя защемило от этой мысли. Конечно, он может любить Брид до конца своих дней, но принесет ли это кому-нибудь счастье? Нет - ни ему, ни ей. Медленно, болезненно Халь приходил к заключению, что если она в ближайшем же будущем не изменит отношения к нему, им лучше расстаться. Можно попробовать начать новую жизнь, как только подлый предатель Ренауд будет схвачен.
   Халь может, например, стать наемником, как Кеовульф в молодости. Жить удачей, зарабатывать деньги, сражаясь за разные благородные цели... Халь обманывал себя: всякому известно, что наемникам поручают не благородные дела, а только такие грязные, что больше никому неохота марать руки. Ясно одно: ему придется уехать из Торра-Альты. И наслаждаться с женщинами как можно чаще, чтобы скорее забыть Брид.
   Брид неожиданно обернулась, поймала его взгляд.
   - Халь, ты же должен понимать, что сейчас есть куда более важные вопросы, чем... наши с тобой отношения.
   Нет, Халь этого не понимал! Он отказывался понимать, почему она сторонится его. Брид не выказывала ни веры в него, ни уважения. Она отказывалась верить, что Халь ночью над болотами не сделал ничего дурного. Он не мог позволить ей так унижать его недоверием! Когда же это кончится? Да еще этот Абеляр, такой помолодевший и бодрый в последнее время. Брид обращала на него все больше внимания, то и дело обращалась за советами. "Абеляр, что ты об этом думаешь? Ах, Абеляр, что ты сейчас чувствуешь? Абеляр, что бы нам такое сделать?"
   Это ужасно раздражало Халя, просто невыносимо. Но что он мог поделать? Похоже, ему оставили один выбор - пасть к ногам Брид в раскаянии или убираться куда подальше. Хоть он и не раз доказывал невесте свою любовь, сейчас она ни в грош не ставила его слово.
   Его слово, Халя, сына Брунгарда! Он яростно отвернулся от своей невесты и уставился в густой зеленоватый туман. Никогда никто не сомневался в его слове - ни Спар, ни Бранвульф, и он не желал так начинать отношения с будущей женой. Сама мысль об этом разъяряла юношу до безумия.
   Остальные далеко обогнали Халя, пока он мрачно размышлял. Когда он нагнал остальных, друзья уже разожгли костер и сидели вокруг него. Все взоры были прикованы к Брид. Она всегда становилась центром внимания! Может ли мужчина всю жизнь играть слугу при своей жене и оставаться в ее тени? Если о нем и напишут балладу, то он будет зваться в ней "Кроткий Халь". Или еще похуже - "Робкий Халь", "Халь-подкаблучник"...
   Юноша скривился, как от зубной боли, слишком занятый своими переживаниями, чтобы прислушиваться к чужим словам. Но под конец любопытство взяло верх, и он начал слушать. Должно быть, ему в их беседе уделено немалое место!
   - Никак не могу понять связи между Ренаудом и этим туманом, - честно призналась Брид. - Это странный, магический туман, исполненный разных сил. Где Ренауд мог научиться такому искусству?
   - Может быть, Новая Вера не так проста, как ты думаешь, - подколол ее Халь. - Хватило же у нее силы одолеть Старую Веру! Может быть, этот туман одно из чудес их бога.
   - В нем нет присутствия бога, - уверенно возразила Брид. - Туман не отдает сверхъестественным присутствием, в нем нет неба. И даже элементалей или метафизической магии. - Глаза жрицы расширялись по мере произнесения слов. - Абеляр, а ты как думаешь?
   - Да-да, Абеляр, а ты как думаешь? - язвительно передразнил ее Халь. Что он может знать о магии, Брид? Что он вообще может знать? - Он вскочил. Над этим местом висит необычный туман - и что же? Есть ли в нем что-то более магическое, чем в несвоевременном лесном пожаре? Добрые люди с болот сказали нам, что это озеро мелеет в часы отлива, и его можно легко перейти. Еще они сказали, что ближайшие утесы острова видны отсюда. Мне хватает этих знаний. Я собираюсь найти остров. Я сюда приехал с единственной целью - найти принцессу Кимбелин и доказать невиновность Торра-Альты. И не собираюсь ждать, пока вам надоест сидеть и болтать, и распевать хвалы Абеляру.
   - Но, мастер Халь, я не хотел вас обидеть, - извинился Абеляр.
   Халь не поверил ни единому его слову. Наконец заговорила мать Харле:
   - Кто-то на этом острове боится нас. Туман сверхъестественный, я чувствую чародейство.
   - Чародейство! - хмыкнул Халь. - Вы что, правда думаете, что принц Ренауд засел там в компании ведьм и колдунов?
   - Я этого не говорила, - спокойно поправила старуха. - Я сказала "чародейство". Это большая разница.
   - Но в наши дни не осталось чародеев, - заспорил Абеляр.
   Это был единственный человек, чьей поддержки Халь не хотел.
   - Да, это так. Их уже и в твои дни не осталось. Их род давным-давно исчез с лица земли. Ты знаешь, они ведь продали свои души.
   Мать Харле задумчиво выковыривала из-под ногтей грязь.
   - Не понимаю, - злился Халь.
   Он обернулся взглянуть на туман и решил, что в одиночку отправится на поиски дамбы, как только начнется отлив.
   - Они продали свои души. Заключили сделку со Старейшинами из Иномирья. Чародеи были людьми, их народ ходил по земле задолго до друидов. Они славились ученостью и мудростью, но тосковали из-за того, что жизненный срок слишком краток. Это мешало им достичь полноты знания и понимания. Тогда чародеи поклялись в верности Старейшинам, обещая им помочь направлять души людей по дороге через Иномирье. А взамен потребовали себе срок тысячи жизней. Когда чародеи умирали, их души не переходили лесов Иномирья и не отправлялись к блаженству и забвению, которое дает Аннуин, но тотчас же возвращались через Врата Нуйн.
   - Это сделало их такими же добрыми, как и бессмертными, - вздохнул Абеляр. - Но вы сказали, что они исчезли с лица земли много лет назад?
   - Да. Ты мог встретить их в Иномирье, но даже не заметить этого, отозвалась мать Харле. - Разве что если в этот миг чародей насылал на тебя свои чары. Они не похожи на магию Брид, которая основана на знании законов природы и согласовании своей воли с волей Великой Матери с помощью молитв. Магия чародея берет истоки всего собственном разуме. Когда годы чародеев прошли, их взяла темнота.
   - Темнота? - переспросила Брид.
   - Так как чародеи давно не совершали полного круга жизни, смерти и перерождения через Аннуин и долго были оторваны от Великой Матери, они забыли свою любовь к Ней и любовь к самой Земле. Чародеи пили Ее энергию и не думали о том, что причиняют зло, пока у них была власть.
   - Мудрость - страшное оружие в недобрых руках, - высказался Абеляр, и Кеовульф согласно закивал.
   Халь возвел очи к небесам.
   - Старая бессмысленная пословица! Мудрость, наоборот, предохраняет человека от зла. Больше всего вреда от неведения. - Он повернулся к матери Харле. - Так что же случилось с этими великими и ужасными людьми? Неужели они кротко отправились на остров посреди туманного болота в Северной Кеолотии и не кажут оттуда носа?
   - Конечно же, нет! Они были изгнаны с помощью Яйца, - перебила Брид.
   - Некронда? - пораженно выдохнул Халь.
   - Спар, - пробормотала Брид, опережая его в раздумьях.
   - Нет, - жестко отрезал Халь. - Спара, может, и легко сбить с толку, но тут он ни при чем. Он никогда бы не совершил такого зла.
   - Но мастер Спар имеет к этому отношение, - возразил Абеляр. - Он хранитель Некронда. Пока Некронд у него, больше никто не мог бы его коснуться.
   - Как ты смеешь его судить? Я люблю Спара как брата и знаю его лучше, чем кто бы то ни было!
   Халь пришел в ярость. Сомневаться в Каспаре было все равно что сомневаться в нем самом. Керидвэн сказала, что Каспар обещал ей не трогать Некронд. Халь был уверен, что только мать мальчика или он сам, его дядя, смогли бы освободить его от обещания. Спар умел быть очень твердым. Халь в общем-то сам слегка подозревал племянника. Но это было совсем другое! Он-то мог позволить себе судить своего родича - но не остальные, и уж никак не Абеляр.
   - Вы все глупцы, - рявкнул он. - Можете сколько угодно сидеть тут и трепаться, а я не собираюсь оставлять Бранвульфа и Керидвэн Рэвику на растерзание, а Каспара - в руках овиссийцев! Слышите, вы? Мое терпение кончилось!
   Он почти бегом кинулся к лошадям, хотя не видел их в тумане - только слышал, как они пасутся. Тайна, с ее светло-рыжей шкурой, в сумерках виднелась смутной тенью, и Халю понадобилось немного времени, чтобы поймать ее. Вскочив в седло, он поскакал вдоль озерного берега в поисках дамбы.
   ГЛАВА 23
   Каспар только дивился, как он мог взять эту женщину с собой. Живот Рейны был огромен, она едва шла из-за слабости и каждый день страдала от утренней болезни. Конечно же из-за нее весь отряд шел очень медленно; как Каспар мог вынести вдобавок и ее пререкания?
   Вот Рейна снова начала заявлять, что волкочеловека и Урсулу бесполезно догонять, а вместо этого нужно плыть на лодке прямо в Кастагвардию. Таким образом, убеждала Рейна, у них будет хотя бы шанс обогнать волкочеловека и встретить его уже на месте.
   Каспар чувствовал, что остатки власти так и ускользают у него из рук.
   Рейна махнула рукой в направлении полоски леса на пути к морю.
   - Мы как раз подходим к рыбацкой деревушке Уводье. Я уверена, что там можно купить лодку. Элергиан знает мореходство.
   Она говорила уверенно и, к неудовольствию Каспара, властно. Он замотал головой, не собираясь уступать.
   - Если мы сойдем со следа, точно их потеряем.
   Рейна повела плечом.
   - Все равно так нам их не догнать.
   В добавление к прочим огорчениям старый маг, оказавшийся надменным и раздражающим спутником, снова начал спорить с Перреном. А вот Папоротнику, кажется, оба они - и Рейна, и Элергиан - нравились, он соглашался со всеми их словами, чем еще больше злил Каспара.
   Перрен наконец сорвал с себя повязки, жалуясь, что они ему мешают, и теперь тщетно убеждал Элергиана, что никогда не был на вулканическом острове и от ожогов тоже не страдал, просто он - горовик. Маг ему совершенно не верил, хотя Рейна заинтересовалась самой идеей.
   Перрен то и дело желал слушать продолжение их истории. Ему надо было знать имена всех дочерей Рейны, и так далее - до ее прапрабабок, столько, сколько она могла вспомнить, и сколько жабьих чернил они тратят каждый год, и сколько из них получается краски. Он докапывался до малейших деталей вроде того, какие оттенки цвета получаются из черники, а какие из перемолотых жуков.
   В конце концов Каспар не выдержал.
   - Перрен, тебе в самом деле нужно это знать?
   - Конечно, нужно! Чем длиннее и подробнее история, тем она лучше. Вы, люди, слишком многое забываете. А я помню, как было во времена холода, когда земля лежала под коркой льда. Даже мы чувствовали этот холод в своих пещерах. Взрослые не могли добывать нам корешки и мягкие камни, так что развлекали нас историей про яка. К концу истории мы знали, сколько волосков у яка в шкуре и завитков в его ушах. Вот как надо рассказывать историю! Это как прожить жизнь.
   Каспар перевел дыхание и постарался успокоиться. Чтобы спорить с Перреном, нужно было запастись временем и выдержкой, а у юноши недоставало ни того, ни другого.
   В то время как Папоротник вырывался вперед, Рейна, наоборот, отставала все сильнее. Каспар приходил в отчаяние из-за своей неспособности держать всех вместе. Он как раз окликнул Папоротника, требуя подождать остальных, но тут лёсик завизжал и принялся носиться кругами вокруг одного определенного местечка на земле. Волчонок, распушив хвост и ощетинив загривок, бросился туда.
   Каспар побежал вперед, желая скорее осмотреть их находку, и увидел, как шерсть вдоль хребта Рунки опустилась обратно, едва она добежала до лёсика. Она заскребла задними лапами землю и начала подвывать от радости. Даже Папоротник улыбался.
   - Что вы там нашли? - подоспел Каспар.
   - Он ушел! Исчез! Воздух чистый! Юноша так и выпучил глаза.
   - То есть как это?
   Рунка уселась на землю и завыла уже в полный голос, но это был клич не страха, а торжества. Она оборвала вой коротким взвизгом и взглянула на Каспара, как будто ожидая, что он подключится к веселью. Потом подпрыгнула и ударила его своими широкими лапами в грудь. Юноша едва устоял на ногах - он и забыл, как сильно волчонок вырос! Рунка смотрела ему прямо в душу яркими глазами, а потом начала кататься по земле, валяясь в вонючей ваалаканской грязи, таким способом выражая радость. Когда Рунка достаточно измазала свою белую шкурку, она принялась тереться о ноги Каспара, щедро делясь с ним грязью. Вид у нее был до крайности довольный.