Уэлч Джейн. Певец из Кастагвардии (Онд - 2)

   - Да ничего. Я просто думаю, как сильно изменился мир. Люди остались теми же, а мир изменился.
   Минуя бескрайние равнины, где-то и дело мелькали крылья ветряных мельниц, путники добрались до Блехамского перекрестка, едва перевалило за полдень. Здесь, на скрещении четырех дорог, стояло множество высоких зернохранилищ, и длинные их тени покрывали полгорода. Возле конюшен постоялого двора Абеляр натянул поводья.
   - Эй, парень, давай слезай с коня. Сейчас получишь смирную крестьянскую кобылку.
   Пип сморщил нос.
   - Вот еще! Я собираюсь въехать в Фарону при полном параде.
   - Не собираешься, так же как и мы с Брид. Абеляр тяжело спешился.
   Пип непонимающе захлопал глазами.
   - А как же торжественный въезд во дворец? С торра-альтанским флагом, и обязательно под звуки труб, в честь прибытия самой Девы...
   Абеляр только расхохотался и скинул с плеч плащ, чтобы убрать его в седельную сумку.
   - Эй, торра-альтанец не должен разъезжать без плаща, - осуждающе заявил Пип.
   - Я знаю получше тебя, парень, что должен торра-альтанец. В прежние дни все эти церемонии ничего не значили. Тогда снега были гуще, а дороги - куда хуже; путник за дневной переход помирал от холода, если на нем не было хорошей медвежьей шкуры. Плащ из медвежьей шкуры и добрый лук - вот были самые необходимые вещи в пути; и именно без них нам придется обойтись.
   - Что за ерунда!
   - Нет, парень, не ерунда. Если в Фароне нас опознают как торра-альтанцев, то даже в город не пустят - если вообще не пристрелят. Ты, кажется, забыл, что из-за проклятых волков всю Торра-Альту с лордом во главе подозревают в измене. Нам нужен особый план.
   Они остановились в трактире пообедать, и Абеляр переговорил со здешним конюшим. Лошадей было решено оставить здесь до возвращения из Фароны. Конюшему лучник объяснил, что для скакунов будет полезнее свободно пастись в полях, а не топтаться в тесной городской конюшне.
   - Мы не хотим, чтобы они потеряли резвость. Пусть побудут пока на вашем попечении, а для поездки нам пригодились бы повозка и лошадка попроще.
   Он долго торговался и купил наконец и повозку, и старенького пони, так что вскоре после обеда трое странников смогли продолжить путь. Абеляра ужасно раздражали непривычные для слуха стоны и скрипы ветряных мельниц, встречавшихся едва ли не каждые полмили вдоль дороги.
   В дощатой повозке было очень неудобно ехать, куда хуже, чем верхом. Но наконец впереди показался высокий тонкий шпиль, торчавший посреди широкой безлесной равнины, словно указующий в небо перст. Лучник не был готов к пейзажу Фароны и во все глаза уставился на открывшийся вид.
   - Башня и в самом деле ужасная, - мягко согласилась Брид, заметив его изумление. - Наверное, как раз там они его и держат.
   Вскоре колеса повозки задребезжали по мощеным улицам города. Полнеба заслоняли многоярусные дома, клонившиеся друг к другу, как сплетничающие старики. Множество повозок с трудом могло разминуться в кривых узких улочках. Под моросящим дождем мальчишки трудились вовсю, убирая с прохода лошадиный помет.
   Абеляр припомнил Фарону прежних дней - круг глинобитных хижин под крышами из тростников с реки Дор. А теперь куда что девалось? Кругом сплошные каменные дома, только изредка встретится деревянный трактир. А главное - ни островка зелени или бурой земли. Звонко кричали торговцы, зазывая в свои лавчонки, и голоса их двоились эхом о каменные безжизненные стены. По сточным канавам по сторонам улиц обильно текли нечистоты. Даже солнечный свет сюда попадал только в полдень, еще сильнее раскаляя камень и принося невыносимую духоту. Абеляр казался ошеломленным и подавленным. Брид молчала, глядя перед собой.
   В западном крыле королевского дворца, высоко над землей, Бранвульф мерил шагами роскошную галерею... Яркие шерстяные ковры, к его немалому раздражению, глушили звук шагов. По стенам висело множество шкур желтогорских волков - наверное, специально для того, чтобы заглушать эхо малейшего звука. Барон с отвращением взглянул на огромный букет в дорогой вазе, расписанной синими узорами. Таких ваз на полированных маленьких столиках здесь было множество. Бранвульф желал бы оказаться подальше отсюда, в главном зале Торра-Альты с каменным полом, посыпанным соломой.
   Воздух казался на удивление безжизненным. Ни малейшего сквозняка из-под дверей, ни дымка из камина. Не говоря уж о собаках, которые в Торра-Альте все время так и крутились под ногами. Сквозь высокие окна струились потоки неподвижного света. Дома в этот час дня в залу все время врываются разные звуки - например, свист стрел с заднего двора, где молодые воины учатся стрелять по мишени. А здесь тишину нарушали только далекие призывные крики лавочников да тихий шелест шагов - слуги в туфлях с мягкими подошвами скользили взад-вперед по коридору. Дворец был погружен в безмолвие - как будто самые звуки жизни оскорбляли это место.
   Кувшины квертосского сидра и кубки с калдеанским крепким вином высились на столике у огня. Еще один столик - расчерченный черными и белыми клетками для игры - стоял неподалеку; на нем толпились, как живые, искусно вырезанные фигурки из эбенового дерева и слоновой кости. Хорошая игра, чтобы тренировать у военачальников тактическое мышление.
   Бранвульф некоторое время смотрел на фигурки, хмуря брови - и неожиданно изо всей силы пнул столик ногой. Тот опрокинулся, фигурки рассыпались по полу - к сожалению, беззвучно: как всегда, помешал ковер. Барон возмущенно повернулся к окну, шумно дыша, словно готовый крушить направо и налево свою роскошную тюремную камеру.
   Керидвэн усмехнулась краем губ.
   - Не вздумай смеяться надо мной, женщина! - зарычал Бранвульф, оборачиваясь к ней. - Я барон и полководец!
   Он пнул поверженный столик еще раз, сильным ударом отшвырнув его к стене. Заодно на пути, подвернулась скамеечка для ног - и тоже отлетела с дороги.
   - Неспособность держать себя в руках до добра не доводит.
   - Хочу - держу себя в руках, хочу - не держу! Глаза Бранвульфа неистово сверкали.
   Горящий взгляд его пробежал по комнате, словно ища, что бы еще сломать. Множество дорогих мелочей - вазы, статуэтки, даже часы, огромная редкость в Бельбидии - не привлекли его так, как парадные доспехи у одной из дверей. Шлем с гребнем в виде головы лебедя, блестящая кираса, тяжелые оплечья снаряжение для конного рыцаря. Неподалеку со стены смотрела стеклянными глазами изрядно поеденная молью оленья голова с тяжелыми рогами. Бранвульф с рыком отодрал голову от стены и изо всей силы ударил ею по доспехам. Грохот металла наконец-то нарушил мертвую тишину комнаты.
   Керидвэн коротко взглянула на мужа, и тот, хотя и находился во власти гнева, слегка остыл под ее холодным взглядом. Как будто ему назло, Керидвэн казалась совершенно спокойной. Она опустилась в кресло и как ни в чем не бывало, изучала содержимое своего рунного мешочка.
   Бранвульф шагнул вперед и вырвал мешочек у нее из рук. Он сам уже стыдился своей несдержанности, но ничего не мог с этим поделать.
   - Как ты смеешь меня упрекать?
   - Ты ведешь себя глупо. Худшее, что можно сделать в нашем положении, это рвать и метать, - спокойно отозвалась его жена, протягивая руку за своим мешочком. - Я не могу сидеть и ничего не делать. Отдай мне руны.
   Бранвульф швырнул мешочек к ее ногам, так что руны рассыпались по полу, и метнулся к окну. Керидвэн нагнулась и принялась спокойно собирать рассыпанное. Бранвульф стоял к ней спиной, не желая оглядываться - и вместе с тем в который раз понимая, что никак не может обойтись без своей жены. Что бы он без нее делал? Все считали барона Торра-Альты рассудительным и властным правителем, всегда сохраняющим спокойствие; но сам он знал, что не сильно-то отличается темпераментом от Халя. Стиснув кулаки, Бранвульф попробовал взять себя в руки.
   - Я, барон, сижу здесь в плену у собственного короля. Притом у слабого короля! И кроме того, никаких новостей о Хале. Что они с ним сделали?
   - Нас не оставят без подмоги, - мягко произнесла Керидвэн. - Наши друзья придут. Бульбак придет. Придет брат Кеовульфа, Кенвард. Они нас здесь не бросят.
   - Рэвик обещал освободить моего брата, как только я приеду!
   В порыве отчаяния барон рванул со стены волчью шкуру и поискал взглядом, на чем бы еще выместить свой гнев. А, доспехи! Он изо всех сил впечатал кулак в металл кирасы - и слегка промял ее могучим ударом. Хорошо! Бранвульф удовлетворенно отступил и потер разбитые о доспех костяшки.
   - Ты ведешь себя, как ребенок. Барон невесело улыбнулся.
   - Да, наверное. Но ведь меня все равно никто не видит. Только ты.
   Ярость неожиданно оставила его. Барон смущенно взял жену за руку, словно ища помощи.
   - Я ужасно беспокоюсь. В появлении черномордых волков некого винить, вот из нас, похоже, и решили сделать козлов отпущения.
   Керидвэн ласково сжала его руку и легонько оттолкнула мужа от себя. Потом встала и принялась ходить по комнате, устраняя следы разрушения, учиненного мужем. Бранвульф вздохнул и начал ей помогать - вернул на прежнее место слегка пострадавший доспех, пока Керидвэн вешала на стену волчью шкуру.
   - Подними столик и расставь фигуры, - попросила жена как ни в чем не бывало. - Мы сыграем партию.
   Бранвульф хмыкнул.
   - Вот еще. Мне сейчас не до игр.
   - Они вот-вот придут, - пояснила Керидвэн, перебирая руны в своем мешочке.
   Шуршащий звук раздражал Бранвульфа, но он смолчал. Керидвэн казалась напряженной, взгляд ее бегал по комнате, как бывало всякий раз, когда она обретала недоступную ему чувствительность. Бранвульф с горечью заметил, как сильно она сдала после смерти Морригвэн.
   Когда фигурки были расставлены для игры, барон вылил из витого рога вино обратно в кувшин и наполнил сосуд родниковой водой. Тут требовалась холодная голова. Заняв свое место за клетчатой доской, он передвинул фигурки так, будто они с женой играли уже некоторое время, причем постарался, чтобы его положение было более выигрышным. Керидвэн обычно не составляло ни малейшего труда выиграть у мужа, и Бранвульф не хотел позориться на глазах у Рэвика.
   Керидвэн села напротив и внимательно посмотрела на доску, а потом возвела глаза горе, без труда поняв хитрый план своего мужа. Бранвульф подмигнул ей, она ответила усмешкой. В этом была вся Керидвэн! Хотя она ни на миг не забывала о высших материях, все же никогда не желала упустить возможности развлечься - даже в такой опасной ситуации.
   Как она и предупреждала, через несколько мгновений в дверь трижды постучали. Потом заскрипели засовы, выдвигаемые из пазов. Дверь распахнулась, но Бранвульф даже не обернулся.
   - Неплохой ход, моя добрая леди, - обратился он к жене. - Но я поступлю еще лучше.
   Керидвэн подперла щеку ладонью, сосредоточиваясь на игре, - и негромко рассмеялась.
   - О да, но кое-что ты проглядел. Мой ворон бьет твоего медведя вот здесь.
   Бранвульф раздосадовано застонал, все еще не подымая глаз на пришедших.
   Кто-то нетерпеливо и громко покашлял у него за спиной. Бранвульф с удвоенным вниманием уставился на доску. Вот проклятие! Он же нарочно расставил фигуры так, чтобы заведомо оказаться в выигрыше, - но и здесь Керидвэн отыграла у него медведя! Должно быть, он что-то проглядел, нужно быть внимательнее. Бранвульф прочистил горло и прикусил нижнюю губу придумалась хитрая комбинация. С довольной улыбкой он сделал ход конем.
   - А что вы на это скажете?
   Керидвэн не сказала ничего - просто взяла следующим ходом его лису, лебедя и еще одного медведя. А Бранвульф-то думал, что наконец загнал ее в ловушку! Это был полный разгром. Барон откинулся на спинку стула и отпил воды из рога - и только после этого обернулся наконец к вошедшим.
   - О, досточтимый кузен Рэвик! - Он поднял брови и улыбнулся, словно бы и не ожидал таких гостей. - Какой приятный сюрприз. Простите, что вам пришлось подождать, но понимаете, это была такая интересная партия, что я просто не мог оторваться. Моя жена прекрасно играет. Может быть, рискнете бросить ей вызов? Вам будет интересно посмотреть, как оригинально женский ум решает тактические задачи...
   Керидвэн бросила на мужа холодный взгляд, прежде чем встать и поприветствовать лорда. Она не удостоила короля даже легким поклоном, просто смотрела на него равнодушно-приветливо.
   - Добро пожаловать. Присоединяйтесь. Может, желаете вина?
   Керидвэн нарочито держалась так, будто они находились в собственном домене и принимали гостей. Король, не найдясь с ответом, покачал головой в ответ на ее предложение, и леди чинно кивнула ему на кресло у камина.
   - Пожалуйста, присаживайтесь. Располагайтесь поудобнее.
   Глаза короля Рэвика гневно сузились, тонкие губы побелели. Он щелкнул пальцами - и несколько жрецов, сопровождавших его, послушно забормотали свои заклинания.
   - Довольно с меня твоих игр, демоница, - резко выговорил Рэвик, в то время как взгляд его так и метался по комнате.
   Он словно искал следы того, как невольные гости провели здесь последние несколько дней.
   В груди Бранвульфа все так и клокотало от ярости, но он стиснул зубы и старался сохранять спокойствие. Керидвэн сейчас обойдется и без его помощи это ее битва, и Бранвульф мог только помешать. Его вмешательство лишь сыграло бы на руку королю.
   - Лестно видеть, что вы боитесь меня.
   Жрица внезапно резко вскинула руки. Пришедшие с Рэвиком жрецы забормотали еще громче, пряча глаза от ее обжигающего взгляда.
   - Ты разговариваешь со своим королем, женщина. - Голос Рэвика, хотя и тихий, вибрировал угрозой. - Бойся меня! У меня достаточно причин, чтобы сжечь тебя живьем или обезглавить.
   Бранвульф не выдержал и вскочил, так и сверля короля взглядом. Он возвышался над своим лордом, как могучее дерево над чахлым кустом. Жрецы и четверо крепких солдат подались вперед. Керидвэн внезапно издала высокий горловой звук, и воздух вокруг нее запульсировал светом. Полоса голубоватого огня вспыхнула под самыми ногами солдат. Жрецы испуганно отскочили. Бранвульф не заметил, когда она успела опорожнить на ковер пузырек камфары, и не знал, приписывать ли этот трюк ловкости Керидвэн или настоящей магии.
   - Брось свои фокусы, демоница. - Рэвик даже не вздрогнул. - Я пришел говорить с тобой и узнать, большую ли ты дашь цену за своего мужа и его братца.
   - Цену?
   Бранвульф не выдержал. Он не мог оставаться в стороне, раз уж беседа приняла такой оборот. Рука барона невольно метнулась к бедру, ища меч; но меча не было на поясе, и он не сразу вспомнил, что оружие у него забрали по приезде.
   - Избавь нас от своих волков, демоница, и верни принцессу Кимбелин. Тогда я освобожу обоих твоих родичей.
   - Ты обещал освободить Халя, как только мы приедем, - взорвался Бранвульф. Он казался еще шире в плечах из-за толстого плаща из медвежьей шкуры; король по сравнению с ним выглядел сущим заморышем. - Ты нарушил своё слово, Рэвик. Какой позор, позор, король Бельбидии!
   Однако Рэвик ничуть не выглядел пристыженным.
   - Я желаю вернуть свою невесту и освободить королевство от волков.
   - Я ничего не знаю о принцессе Кимбелин. И к нашествию волков мы не имеем никакого отношения. - Бранвульф говорил тихо, но страшно. Он сам чувствовал себя волком, попавшимся в западню, и желал разорвать своих пленителей в клочья. - Какая мне причина желать зла Бельбидии? Это моя страна. Я люблю ее.
   - Тогда почему же не пострадали только твои собственные земли? И зачем твои люди похитили мою невесту и брата? Это же ясно, как день: тебе выгодно, чтобы у меня не было наследника. Все прекрасно знают, что после меня и моего брата права на престол в равной степени принадлежат двум баронам - тебе и Годафриду Овиссийскому.
   Бранвульф нахмурился.
   - В чем меня здесь подозревают? Мне не нужны никакие земли, кроме моих собственных.
   Рэвик презрительно махнул рукой.
   - Да полно, полно. На свете нет человека, который не желал бы больше, чем имеет. Тебе нужен мой престол, чтобы и дальше распространять свою демоническую веру. Меня не так легко одурачить. Даже если притвориться покорным и приехать по моему зову как ни в чем не бывало.
   - Где мой брат?
   - О, Халь здесь, во дворце, - ответил Рэвик учтиво и просто, как будто речь шла о торжественном приеме. - Думаю, пришло время вам с ним повидаться.
   Король кивнул в сторону дверей, без слов приказывая следовать за собой.
   Керидвэн, сжимая в руке мешочек с рунами, молча шла по бесконечным коридорам дворца рядом со своим мужем. Повсюду здесь был ослепительно белый камень, драпированный тяжелыми коврами и гобеленами; вдоль стен стояли кресла и скамьи из слоновой кости, каждая из которых ценой, наверное, равнялась с хорошим боевым конем.
   Пленников провели сквозь помещения кухонь, по чьим шершавым голым стенам было видно, что это самая древняя часть дворца. Потом коридор начал забирать вниз, и наконец барон и его супруга оказались в невысокой безоконной комнате с колоннами. Воздух здесь был слегка застоявшимся.
   Бранвульф сразу распознал этот запах - так мог пахнуть только вход в подземелье.
   - Меня бросают в тюрьму, даже не дав шанса оправдаться? - закричал он отчаянно, когда его разделили с Керидвэн.
   Дюжие солдаты без долгих объяснений затолкали Бранвульфа в какую-то маленькую темную комнатку и задвинули снаружи засов. Гнев и ярость душили барона, но он ничего не мог сделать - только слушать шаги жены, удалявшейся по коридору. Куда ее уводили, он не знал.
   Подождать пришлось не долее чем несколько минут - но Бранвульфу они показались годами. Наконец дверь раскрылась, и он бросился вперед... лишь чтобы наткнуться грудью на острие копья.
   - Сюда, - коротко бросил стражник.
   Его товарищи, числом не менее дюжины, и так же хорошо вооруженные, окружили барона со всех сторон. Бранвульфу ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Барона, сходящего с ума от страха за жену, отвели в круглую полутемную комнатенку. Немного света падало из зарешеченного отверстия под потолком - и только.
   - Что вы с ней сделали? - прорычал Бранвульф при виде Рэвика, порываясь броситься на него.
   Но копье, по-прежнему направленное на барона, слегка кольнуло его сквозь одежду - и он был вынужден совладать с собой.
   Только тогда Бранвульф заметил, что в комнате, кроме короля, есть еще один человек. Одетый по-королевски роскошно, с прямыми светлыми волосами до плеч. Вокруг незнакомца витал странный сладковатый запах. Его остроносые сапоги украшала пара длинных шпор, а на кольчуге поблескивали драгоценные камни. Бранвульф разглядел герб у него на груди - оскаленный медведь, поднявшийся на задние лапы. Несомненно, этот надменный человек был кеолотианец.
   ГЛАВА 7
   Пики Желтых гор вздымались на фоне заката темною грядой, напоминая силуэты огромных колдунов в островерхих шляпах. Тор возвышался меж ними, как гордый рыцарь-копьеносец.
   Здесь, на границе Торра-Альты и Йотунна, Май остановила пони и взглянула назад, на очертания крепости, почти сливавшейся со скалой. Язык оранжевого пламени взметнулся в небо над Торра-Альтой, и слезы заструились по лицу девушки. Беззвучно плача, Май смотрела, как с ревом взлетает в небо гигантское пламя костров по крепостным валам, как тают в вечерней черноте хвосты густого дыма. Вся крепость казалась сплошным факелом, стремящим вверх свой огонь. Чувство невосполнимой потери наполнило душу девушки; она поняла, что старая жрица мертва.
   Вскоре придут плакальщики и отдадут Морригвэн последнюю дань любви и почтения - но Май не будет среди них. Для нее там не осталось места. Она ухаживала за Морригвэн три долгих года - с того самого времени, как жрец Гвион, брат Керидвэн, отравил ее ваалаканской ядовитой крапивой.
   Май проводила бесконечные вечера, черпая познания из огромного множества книг старой жрицы: истории о древних днях, травники, медицинские книги, толкования рун. Многие считали Морригвэн сухой и строгой, но Май знала о ней правду: больше всего из своей библиотеки старуха любила волшебные сказки.
   Девушка скорбела о Морригвэн, и скорбь только увеличивалась оттого, что ей нельзя было оплакать умершую вместе со всеми. Как бы Май хотела получить от старой жрицы предсмертное благословение! Может быть, Морригвэн подарила бы ей что-нибудь на память, какой-нибудь знак особой любви; но теперь у Май ничего не осталось на память о Карге. Она словно еще раз лишилась матери.
   Май развернула свою кобылку, напряженно и настороженно. От Некронда исходила пугающая сила, ощутимая каждой порой кожи. Он все время как будто звал, звучал, пел на одной и той же низкой ноте - умоляя, требуя, угрожая... Яйцо обладало собственным сознанием, из него так и сочилось ощущение живого присутствия множества душ. Май чувствовала себя как беспомощная королева перед толпой голодающих подданных, требующих хлеба. Хлеба, которого у нее не было.
   Вскоре Май оставила главную дорогу, ведущую в Фарону, и некоторое время ехала по заросшей травой неширокой тропе меж деревьев, пока не завидела впереди мерцающий свет.
   Уже совсем стемнело, и Май обрадовалась близости жилья. Сжимая коленями бока кобылки, чтобы заставить ту прибавить ходу, девушка поехала в направлении света, и вскоре уже ясно различила сторожевые костры по периметру изгороди небольшой йотуннской деревушки.
   При виде людского поселения Май почувствовала себя спокойнее, даже Некронд как будто угомонился. Подъехав ближе, к самой плетеной изгороди, кое-где подновленной, кое-где попорченной могучими звериными зубами, девушка поехала вдоль ограды в поисках входа.
   Май слегка нахмурилась и покачала головой, заметив, что на изгороди нет никаких охранных знаков. Она обеспечивала только физическую защиту деревни, никто и не подумал нанести охранные руны или воспользоваться магией деревьев. Девушка была знакома со жреческой мудростью, хотя и не владела ею в совершенстве. Она подумывала уже, не потратить ли несколько минут и не начертать ли руны защиты - но, присмотревшись, разочарованно вздохнула. Изгородь была сплетена из орешника. Дуб подошел бы куда лучше.
   Селяне уже собирались закрывать ворота, и Май едва успела проскользнуть внутрь. На сердце ее стало куда легче, когда она оказалась внутри некоей огороженной территории, в кругу света. Медные светильники горели почти перед каждым домом. В большом общем загоне мычал скот. Снаружи стояли на страже восемь крепких мужчин с кнутами и вилами в руках.
   Однако ощущение покоя было слишком неустойчивым. Над деревней словно повис запах тревоги. У дороги светились окна большого трактира, привлекшего внимание Май. Это место казалось единственно спокойным и оживленным, из раскрытых дверей долетали обрывки песен, слышался смех. Но для Май в ее нынешнем положении трактир был недостижимой роскошью. Девушка захватила с собой только несколько медяков и теперь проклинала себя за непредусмотрительность. Нужно было раздобыть денег перед дорогой, хотя бы попросить у Пипа... Впрочем, вряд ли у Пипа было что просить. Он не относился к типу людей, способных откладывать деньги.
   Желая привлечь как можно меньше внимания, Май направилась к маленькому домику на самом краю деревни и взошла на крыльцо. Подняв одну руку, чтобы постучать, другой она нащупала и сжала за пазухой ларчик, чтобы придать себе отваги. Но как только ладонь ее приблизилась к Некронду, сердце девушки сжалось от необъяснимого страха. Перед внутренним взором пронеслись образы чудовищных животных, рогатых людей, кого-то клыкастого, огненноглазого... Она ощутила боль и страх этих монстров, их холод и одиночество - и вместе с тем их ненависть и злобу. Как черномордые волки, эти твари были исполнены жажды разрушения.
   Но где-то в глубине сознания Май переполнял нехороший восторг. Ее пьянило ощущение могущества, почти неограниченной власти. Она властительница этих тварей, их королева; всё, что нужно сделать, - это воспользоваться силой Некронда, и они подчинятся любому ее приказу.
   Теперь Май по-настоящему поняла, отчего жрицы так тревожились за Каспара. Она резко отдернула руку и наконец постучала в дверь. Потом - еще раз, уже громко и нетерпеливо.
   За дверью долго не было слышно никакого движения. Май уже приготовилась было стучать в третий раз, когда ответ наконец пришел. Огонь светильника ясно осветил лицо открывшего, в то время как Май оставалась в тени.
   Это был молодой безбородый парень. Едва открыв дверь, он в ужасе отскочил назад и снова захлопнул ее. Уже изнутри Донесся его заполошный вопль: "Волк! Волк!" Май едва подавила вскрик и в ужасе обернулась, ожидая увидеть волка у себя за плечами. Но за спиной у нее не было никого.
   Подождав немного, она снова постучала в дверь. На этот раз дверь приоткрылась лишь чуть-чуть, и в щель угрожающе просунулись вилы. За ними маячило белое смятенное лицо.
   - Кто тут?
   На этот раз к двери подошел мужчина постарше; в руке он держал ярко горящий фонарь, направляя свет девушке прямо в лицо. Она часто заморгала.
   - Дурак, да это всего-навсего девчонка. Что ты тут делаешь в темноте, красотка?
   Мужчина распахнул дверь пошире, не переставая вглядываться в темноту у Май за спиной.
   - Я... я еду на юг, - пролепетала девушка, чувствуя себя очень маленькой и глупой. - У меня нет денег, и я... если можно, очень вас прошу, пустите меня, пожалуйста, переночевать. Я просто посплю у огня, а с утра сразу уеду.
   - Не пускай ее, отец, - вмешался молодой парень, тот, что держал вилы и все еще не собирался их опускать. - Я видел волка прямо у нее за плечом. Честное слово, я видел его ясно, ну вот чисто как тебя.
   Май почувствовала, что волосы у нее на затылке приподнимаются.