Страница:
Эта мысль звенела у него в ушах, как колокол: Аномиуса надо уничтожить.
Он похолодел — как он изменился, если без содрогания думает об убийстве! Аномиус тоже это почувствовал, но вчера Каландрилл ему не поверил. А вот теперь он был вынужден признать, что колдун прав: будь у него шанс, он без зазрения совести убил бы колдуна. Он уже не мягкотелый юный ученый, над которым посмеивался Тобиас и который приводил в отчаяние отца. Путешествие изменило его — трудная дорога, схватки, в которых он убивал людей, изменили все его принципы. Того молодого человека, который проводил время в мечтаниях о Надаме — а он вдруг сообразил, что не может четко представить себе ее лица, и от осознания этого ему стало плохо, — больше не было. Мальчика, который был вынужден мириться с насмешками Тобиаса, тоже не было. Он окреп, и не только физически; он с трудом подавил в себе циничный смех, представив, как это порадовало бы Билафа и расстроило его брата. Теперь его можно бояться. Секка казалась ему не более чем потухшим воспоминанием. Он сбросил с себя ту жизнь, как змея шкуру. И хотя цель не оправдывает средства, надо во что бы то ни стало помешать Аномиусу наложить руку на книгу. И если для этого придется его убить, то он готов. И маленький человечек вовремя это почувствовал. Надо будет, и он перережет ему глотку во сне; а уже потом будет разбираться со своей совестью.
Но как? Аномиус хорошо себя защищает, а рассчитывать на то, что он забудет об опасности, не приходится. Стоит только Каландриллу попытаться убить его, как заклятье, наложенное Аномиусом на Брахта, заставит кернийца драться против своего товарища, и в этой борьбе может быть только один исход — смерть Каландрилла. Каландрилл был даже готов пожертвовать собой, но в одиночку Брахт вряд ли отыщет «Заветную книгу», и она достанется Азумандиасу. Он оказался в тупике. Хитрость колдуна завела его туда, и от отчаяния и злости Каландрилл даже заскрежетал зубами — он не видел выхода.
Неожиданно голос Брахта вырвал его из задумчивости — они ехали по обрамленному деревьями лугу, и дубы протягивали к ним сучковатые ветви, как просящие подаяния руки.
— Я говорю, — повторил керниец, — что если армия тирана двигается на Файн, то надо быть осторожным. Надо держать ухо востро.
Каландрилл улыбнулся с извиняющимся видом и придержал коня, чтобы Аномиус чуть отдалился от них.
— Я думал о колдуне, — понизив голос, сказал он. — О том, как нам от него избавиться.
— Я тоже, — Брахт внимательно вглядывался в фигуру в черном, раскачивавшуюся впереди на сивом мерине. — И ничего не придумал. А ты?
Каландрилл покачал головой.
— Я бы убил его, если бы мог, но…
Брахт понимающе кивнул.
— А я не могу. Остается только бежать.
— Причем так, чтобы он не смог нас преследовать.
— Пока, похоже, надо только ждать и наблюдать, — сказал Брахт. — И при первой же возможности…
— Угу, — согласился Каландрилл, хотя и не очень уверенно.
— По крайней мере он помогает нам идти по Кандахару. Будем надеяться, что в Харасуле или на море мы от него избавимся.
— Если только его присутствие не привлечет внимание Колдунов тирана и нас не возьмут в плен.
— Вот именно, — пробормотал Брахт и улыбнулся. — Да, в общем-то, уже в самом начале было ясно, что на беспрепятственный проход у нас надежды нет.
— Я не предвидел гражданской войны, — сказал Каландрилл. — И колдунов тирана, которые выступят против нас.
Мысль о колдунах тирана, видимо, не оставляла в покое и Аномиуса, потому что, когда они остановились на ночь на поляне, окруженной огромными березами, он опять начал колдовать.
Сумерки плели тени среди деревьев; летающие обитатели леса забрались повыше, осторожные зайцы с любопытством посматривали на путников из-за кустов, а в ветвях прятались белки. Колдун встал с вытянутыми вперед руками, что-то напевая. Каландрилл и Брахт, занявшиеся лошадьми, повернулись к нему. Аномиус сунул руку в халат и вытащил небольшой кожаный кошелек. Не переставая декламировать, он развязал тесемки и перевернул кошелек вверх дном, подставив под него ладонь. Из кошелька выпало что-то бледное, как изморозь в предутреннем свете. Аномиус подул на белесый предмет и осторожно опустил его на землю. Как и тот земляной великан на реке, предмет начал увеличиваться в размерах и превратился в то самое существо, которое шпионило за ними в амбаре Октофана. Оно сидело на корточках, обхватив колени тонкими, как у недокормленного ребенка, руками; неправильной формы голова склонилась сначала в одну сторону, потом в другую, огромные черные глаза не отрываясь смотрели на Аномиуса. Колдун махнул рукой в сторону неба, и существо, распустив огромные серебристые крылья, встало на короткие ножки и неуклюже побежало по поляне, разгоняясь. Наконец оно оторвалось от земли и превратилось в изящное воздушное существо, дважды пролетевшее над колдуном. А затем взмыло над деревьями в быстро темнеющее небо, все выше и выше, пока не исчезло из виду.
— Он расскажет нам о местоположении армии, — пообещал колдун, разваливаясь на траве.
— И предупредит колдунов тирана, что где-то рядом колдовство? — спросил Каландрилл.
Аномиус беспечно пожал плечами.
— Они, скорее всего, примут его за шпиона Сафомана. Они ведь знают, что я служу властителю Файна, потому и посчитают, что он прилетел с плато.
— А если они пошлют своих квывхалов?
— Ага! — Аномиус с удовольствием хлопнул в ладоши. — Так ты знаком с квывхалами?
Каландрилл бросил седло и разложил одеяло.
— Я читал о них. У Сарниума и Медифа, да и Коррхум пишет о них.
Аномиус с улыбкой кивнул.
— Я знал, что ты необыкновенный молодой человек, — сделал он ему комплимент. — Надо будет об этом поговорить. У Сафомана и его бандитов на уме только завоевания, а мне так хочется поговорить с эрудированным человеком!
Когда-то, в той жизни, что он оставил позади, такой комплимент доставил бы Каландриллу истинное удовольствие. Он помнил, как был польщен похвалой Варента. Но сейчас он лишь сказал:
— Надо разжечь костер.
— Конечно, — согласился колдун. — Но после этого поговорим. Может, за куском оленины?
Эти последние слова уже были обращены к Брахту, который удивленно взглянул на колдуна.
— Ты не боишься, что я сбегу?
Аномиус покачал головой.
— Ты дал слово воина Куан-на'Фора. К тому же не думаю, что ты бросишь товарища. — Он с вызовом усмехнулся. — Да и мое заклятье заставит тебя вернуться. Попробуй только удалиться, и тебе станет больно.
— Оленям наплевать на эти ограничения.
Голубые глаза кернийца яростно заблестели. Аномиус опять пожал плечами и сказал:
— Поищи такого, который ходит близко.
Брахт на мгновенье задержал на нем взгляд и кивнул, натягивая тетиву. Каландрилл хотел было к нему присоединиться, но колдун замахал руками.
— Нам нужен всего лишь один олень, к тому же у тебя нет лука.
Каландрилл молча согласился, возвращаясь к мыслям, которые занимали его утром, а Брахт исчез в подлеске. Интересно, почему колдун не отпускает его? Необходимость или просто желание поболтать? Ни один из них не мог на него напасть под страхом того, что придется драться друг с другом, но если бы им удалось ускользнуть из-под его наблюдения… может, тогда его заклятья станут бессильны? Он сказал:
— Пойду собирать дрова.
Аномиус кивнул, и Каландрилл пошел собирать дрова по опушке.
Когда загорелся веселый костер, колдун жестом пригласил его сесть на одеяло, и Каландрилл присел на корточки, ставя чайник на костер.
— Итак, — дружелюбно начал колдун, словно они были друзьями, пожелавшими провести вечер перед сном за дружеской беседой, — ты знаком с классиками.
— В Секке обширная библиотека, — пробормотал он. — А я люблю читать.
— У Мандрадуса тоже была большая библиотека, — с тоской в голосе произнес Аномиус. — Но Сафоман мало смыслит в книгах. Ты читал Даширрхана?
— Нет, но я слышал о нем. Он ведь тоже колдун?
— И один из самых великих, — кивнул Аномиус. — К тому же он еще и историк. Его «Трактат о магии и заклятьях» — великолепная вещь. Он, конечно, тоже упоминает о Тезин-Даре. Но, как это ни странно, ничего не говорит о колдовской книге, которую мы ищем. — Голос у него был мягкий, но под показным дружелюбием Каландрилл чувствовал холодность. Он пожал плечами и подбросил травы в чай. — И все же ваш господин Варент послал вас именно за книгой. Несмотря на то, что о ней нет никакого упоминания у Даширрхана. И у Сарниума. И у Медифа.
— Я рассказал тебе все, что знаю, — простодушно сказал Каландрилл.
Аномиус задумчиво чесал свой огромный нос. Когда он повернулся к Каландриллу, то глаза его, в которых отражался свет костра, были очень похожи на горящие орбиты голема.
— Может, Варент обманул тебя? Или ты меня?
— А разве ты не понял бы, если б я солгал?
Он заставил себя не смотреть прямо в глаза колдуну. Аномиус ухмыльнулся.
— Ты под охраной камня, мой мальчик. Он не позволяет мне видеть тебя насквозь. Если бы ты его снял, то…
— Не могу! — Каландрилл быстро покачал головой, отчаянно пытаясь придумать какое-нибудь оправдание. — Господин Варент прямо так и сказал в Секке, когда объяснял, что мне предстоит сделать. Камень волшебный уже сам по себе, а господин Варент наложил на него еще какое-то заклятье. Он объяснил, что если я его сниму или у меня его отнимут, то мне никогда не найти колдовскую книгу. Снять камень — это все равно что потерять его.
Аномиус помолчал. Каландрилл помешал чай, надеясь, что говорил убедительно. Колдун шмыгнул носом.
— Что же, будь по-твоему. Я не стану тебя ни к чему принуждать. — Он опять ухмыльнулся, словно ничего не произошло. — Но расскажи мне еще об этой колдовской книге.
— Я знаю только то, что мне рассказал господин Варент, — ответил Каландрилл, едва не выдав себя облегченным вздохом. — Он сказал, что колдовская книга — это одна из забытых книг, что в ней есть заклятья, которыми пользовались сами боги; он говорил, что тот, кто будет обладать этой книгой, приобретет безграничную власть. Он рисковал накликать на себя гнев моего отца, а может, даже спровоцировать войну между нашими городами, когда вывозил меня из Секки. И, как видишь, он дал нам денег на путешествие. Я поверил ему на слово.
Глаза Аномиуса задумчиво поблескивали. Каландриллу показалось, что в них опять загорелась алчность.
— Господин Варент не хотел посылать больше никого из опасения, что это насторожит Азумандиаса и тот попытается захватить карту.
— Ты забываешь о камне. Ты говоришь, что без камня карта бессмысленна.
— Азумандиасу он не нужен. Господин Варент говорит, что Азумандиас обладает такой силой, что может запросто обойтись и без камня.
— Это значит, что и я смогу.
Несмотря на жар от костра, по коже Каландрилла пробежал озноб. Он пожал плечами, пытаясь найти какой-нибудь логичный ответ, что-то, что смогло бы убедить колдуна..
— Может быть. Но если нет…
Его прервал птичий смех Аномиуса, затем голос его опять стал угрожающе холоден.
— Если этому Азумандиасу не нужен камень, то, скорее всего, он не нужен и мне, — сказал он. — А если мне не нужен камень, то мне не нужен ни ты, ни керниец.
— Да, — согласился Каландрилл, которого теперь бросило в жар. — Но мне кажется, что без камня сделать это будет труднее. К тому же Тезин-Дар наверняка охраняем. Медиф пишет о стражах, Сарниум — о демонах у ворот.
— Верно, — согласился Аномиус.
— Так что с камнем, мне кажется, надежнее. Колдун опять кивнул.
— Ты неплохо соображаешь, Каландрилл ден Каринф. Ну, а теперь перестань дрожать — ты останешься со мной. Если, конечно, не врешь.
Каландрилл опустил голову, облизывая пересохшие губы.
— А что будет, когда ты получишь книгу?
— Если то, что ты говоришь, — правда, я стану самым сильным колдуном мира.
— А что станет с нами?
Аномиус покачал головой, небрежно махнув рукой.
— Вам не придется раскаиваться. Зачем мне вредить тому, кто дает мне власть? Вы будете пользоваться моим покровительством.
— В Кандахаре? — спросил он. — А что станет с Сафоманом? А чайпаку?
— Когда в моих руках будет такая власть, вы будете в безопасности и от первого, и от второго, — пообещал Аномиус. — Я сделаю Сафомана тираном и откуплюсь от Братства. Может, я сделаю тебя доммом Секки, а Брахта — повелителем Куан-на'Фора. Понимаешь? Вы оба можете получить от этого не меньше, чем я. Мы союзники, мы трое.
Казалось, самый опасный момент прошел. Жажда власти ослепляла колдуна. Каландрилл улыбнулся и сказал:
— Однако ты по-прежнему нам не доверяешь.
Опять послышался птичий смех.
— Наш союз — необходимость, а не свободный выбор, — проверещал колдун. — Ни ты, ни керниец не особенно-то жалуете мою компанию. Разве на моем месте ты не был бы столь же осторожен?
— Да, пожалуй, — честно согласился Каландрилл.
— Тем не менее мы остаемся союзниками, так что постарайтесь извлечь из этого максимум пользы.
— Угу, — согласился Каландрилл.
— Так что будем путешествовать втроем, и все. Служите мне верно, и вам воздастся. Если же вы попытаетесь предать меня…
Колдун повел правой рукой, и костер взметнулся вверх, а чайник зашипел. Вполне убедительно. Каландрилл даже отпрянул, растянувшись во весь рост на траве под смех Аномиуса.
— Ладно, оставим столь неприятную тему и поговорим о книгах и о знании, — бодро сказал он. — Скоротаем время в ожидании Брахта за разговорами на ученые темы. Что ты думаешь о предположении Сарниума, будто жизнь началась к северу от Боррхун-Маджа?
Каландрилл с облегчением посвятил себя этой более простой теме, и они проговорили до возвращения Брахта с окровавленной ногой оленя на плече.
— Ты неплохо поработал, — захлопал в ладоши Аномиус. — Весь этот разговор нагнал на меня звериный аппетит.
Керниец вытащил нож и принялся разделывать ногу, бросая в костер длинные полоски мяса.
— Твое создание еще не вернулось? — поинтересовался он.
— Если ему не встретится ничего срочного, то он вряд ли вернется до рассвета, — ответил Аномиус. — Квывхалы любят ночь и могут летать на большие расстояния.
— А если он узрит армию тирана?
— Он скажет мне, где она расположилась, и мы пройдем мимо.
— А ты ответил на вопрос Каландрилла?
— На какой? — спросил Аномиус.
— У этих созданий нет собственных магических способностей, — усмехнулся колдун. — Они — просто глаза в ночи, не больше того. Если кто-то нас и выследит, то не видит ничего, кроме трех путников, наслаждающихся олениной. Никакой магии.
— Но о камне Каландрилла ты узнал благодаря твоему созданию, — не сдавался Брахт. — Когда оно выследило нас в амбаре Октофана.
— Каландрилл тогда упомянул о камне, и квывхал рассказал мне об этом, — пояснил Аномиус. — Вот так я и узнал о камне.
Брахт удовлетворенно хмыкнул, принимая чай, предложенный Каландриллом. Он сделал несколько небольших глотков и опять посмотрел на колдуна.
— Армия, скорее всего, расположилась между нами и Нхур-Джабалем, — сказал он после некоторого молчания. — Следовательно, чтобы не столкнуться с ней, нам придется идти лесными тропами. Ты их знаешь?
— У меня есть возможность узнать, — спокойно ответил Аномиус — шипящая оленина интересовала его намного больше, чем вопросы Брахта.
— А дорога тирана — самая короткая до морского побережья, ибо она проходит через Нхур-Джабаль?
— Да, — с отсутствующим видом кивнул Аномиус. — И что из этого?
— Все ли колдуны тирана отправятся вместе с армией?
— Сомневаюсь, — пробормотал колдун и презрительно фыркнул. — Тиран очень осторожен и предпочтет остаться в безопасности во дворце под охраной своих холуев.
— Тогда как мы проберемся мимо них? — настаивал Брахт. — Они сразу распознают в тебе колдуна, так ведь?
— Ты предусмотрителен, как всегда, — усмехнулся Аномиус. — И ты прав. Да, если я войду в Нхур-Джабаль, они учуют мое присутствие.
— Тогда как мы доберемся до Харасуля?
— Дорога — это ведь всего лишь один из путей. — Аномиус с улыбкой похлопал себя по носу. — Нхур-Джабаль лежит у подножия Кхарм-Рханны, где река Танниф начинает свой бег с гор. И два ее рукава омывают город с двух сторон. Ист бежит к мысу Вишат'йи, а Шемме — на запад, к Харасулю. Мы пересечем реку к югу от Нхур-Джабаля и пойдем вниз по Шемме.
Брахт нахмурился, переворачивая мясо.
— Лодка? — спросил он. — Где мы раздобудем лодку?
— За Нхур-Джабалем нам уже не надо будет торопиться, — сказал Аномиус. — Шемме — река быстрая, и мы пустимся по ней прежде, чем они очухаются. Доверься мне, друг мой. И если оленина уже готова, передай мне кусочек — я вот-вот потеряю сознание от голода.
Словно в подтверждение этих слов, в животе у него заурчало. Брахт выхватил из костра полоску мяса и протянул ее Аномиусу. Колдун начал шумно жевать, не обращая внимания на сок, текший по его узкому подбородку и капавший на его халат. Каландрилл и Брахт воспользовались ножами, чтобы разрезать мясо на лепешках, как на тарелке.
Ночь сгустилась, и над поляной всплыла луна — неполный желто-белый диск на фоне усыпанного звездами черно-синего неба. Квывхал не давал о себе знать, и, утолив голод, они завернулись в одеяла и уснули.
Каландрилл уже настолько привык к кровавым тяготам путешествия, что спал без сновидений до тех пор, пока яркий блеск камня не проник сквозь сжатые веки. Он открыл глаза и увидел Аномиуса, сидевшего на корточках напротив серебристой тени волшебного шпиона.
Рассвет был уже не за горами, луна растаяла, и звезды утонули в размытой серости, пришедшей на смену синему бархату ночи. На траве блестела роса; всхрапнула лошадь, ударив копытом о землю. Квывхал сидел на корточках, не сводя огромных черных глаз с колдуна; из зияющего рта раздавался высокий свист, в котором Каландриллу не удалось различить ни одного слова. Брахт тоже наблюдал за странным разговором. Свист прекратился, и Аномиус потрепал существо по огромной голове. Квывхал изогнулся, как кошка, которую гладит хозяин. Колдун развязал кожаный кошелек и что-то едва слышно прошептал, квывхал сжался, превратившись в трепещущий слабый огонек, и прыгнул в мешочек. Аномиус завязал тесемки и спрятал кошелек под халатом. Он подошел поближе к костру, подбросил дров и только тут заметил, что за ним наблюдают.
— Армия стоит между нами и Нхур-Джабалем, — заявил он, когда костер вновь разгорелся, — на расстоянии приблизительно трех дней пути, по подсчетам моей киски. Авангард состоит из кавалерийского эскадрона, который находится на расстоянии полудня езды от основных сил.
Каландрилл зевнул и потянулся, Брахт подошел к огню поставил на костер воду.
— Там, на постоялом дворе, хозяин говорил о каком-то Бхалустине, в нескольких днях езды, — пробормотал керниец. — В него нам тоже нельзя заходить?
— Армия будет в Бхалустине уже сегодня, — кивнул Аномиус, яростно почесываясь. — Так что да, лучше идти лесными тропами.
— А провиант? — спросил Брахт.
— По дороге есть хутора. — Аномиус был спокоен.
Брахт повернулся к Каландриллу.
— Карта у тебя?
Каландрилл вытащил карту Кандахара и разложил ее на коленях. Брахт и Аномиус подошли поближе, заглядывая ему через плечо.
— Мы здесь, — сказал колдун, ткнув обломанным ног тем в карту недалеко от Нарна, рядом с контуром, обозначавшим плато. — Бхалустин здесь, Нхур-Джабаль там. Надо идти на юг, затем, оставив армию позади, опять на запад.
Он описал им путь, который пролегал по лесу, вдали от селений и проторенных дорог. Каландрилл сообразил, что такой путь приведет их к подножию Кхарм-Рханны, к югу от Нхур-Джабаля, где Шемме вытекает из Таннифа.
— Мы потеряем много времени, — сказал Брахт. — Почему не вернуться на дорогу за Бхалустином?
— Потому что, скорее всего, в каждом более или менее приличном городе сидит по колдуну, — объяснил Аномиус. — Я запросто могу с ними справиться, но такое столкновение задержит нас дольше, чем крюк.
«И ослабит тебя», — подумал Каландрилл. Вслух же сказал:
— Здесь не отмечено никаких проторенных путей. Как мы пойдем?
Колдун самоуверенно улыбнулся. Наклонившись поближе к огню, он сказал:
— Я же говорил вам — у меня есть способы их узнать.
Что он имел в виду, они узнали после завтрака.
Лошади были оседланы, огонь затушен, вещи собраны в мешки. Все было готово к отправлению. С первыми лучами солнца дневные обитатели леса зашевелились; голубые тона наложились на серые; теплый южный ветер гнал по небу белые облака. Аномиус покопался в своих мешках и извлек фиал с коричневатым порошком, щепотку которого посыпал на землю. Правую руку при этом он поднял перед собой, что-то бормоча речитативом. На мгновенье запели птицы, приветствуя новый день, но тут же смолки, а затем с новой силой принялись распевать, кружа, как шторм, над колдуном в многоцветье оперенья, — зяблики и дрозды, завирушки, кукушки, коньки и голуби, дятлы и пищухи — все слетелись на его зов. И вдруг их как ветром сдуло: к фигуре, завернутой в черный халат, плавным полукругом спустился огромный ястреб и уселся, как хорошо тренированная охотничья птица, на его вытянутую руку. Что-то тихо воркуя, колдун осторожно поднес левую руку к поблескивающим глазам птицы и вдруг резко бросил в гордо поднятую голову коричневатый порошок. Ястреб издал один короткий крик и заходил по правой руке колдуна, слегка покачиваясь вправо и влево, словно ослепленный. Аномиус что-то тихо прошептал и, как сокольничий на охоте, подбросил птицу вверх. Ястреб распустил сине-серые крылья и взмыл в воздух. Описав круг над поляной, он поднялся выше деревьев и скрылся на западе. Волшебник, улыбаясь, смотрел ему вслед, а затем подошел к Брахту, державшему под уздцы его мерина.
Каландриллу показалось, что его водянистые глаза светились ярче, чем обычно, но были словно расфокусированы, словно он не видел того, что было перед ним, а вглядывался в дали, не доступные глазу человека. Он забрался на мерина еще более неуклюже, чем обычно, и улыбнулся им сверху вниз.
— Теперь мы отыщем тропинки, теперь мы узнаем, где расположилась армия тирана. Следуйте за мной.
Он пустил мерина по поляне в сторону от дороги. Брахт и Каландрилл, заинтригованные, последовали вслед за ним.
Казалось, что по лесу их ведет ястреб — в течение дня они несколько раз видели над собой птицу, летавшую кругами над деревьями, близко росшими одно к другому, а Колдун безошибочно вел их по лесным тропам, которые они сами никогда бы не нашли, вдоль ручьев, скрытых под низко нависающими ветвями. Он без колебаний направлял мерина в, казалось бы, непроходимые чащи, но стоило раздвинуть ветви, как перед ними открывались узкие потайные тропинки леса. Каландрилл с удивлением сообразил, что колдун видит глазами ястреба. Когда в полдень они сделали привал у ключа, питавшего небольшой ручеек, журчавший меж покрытых густой листвой дубов, Аномиус сообщил, что армия достигла Бхалустина, где и встала лагерем, и что ее сопровождают по меньшей мере шесть колдунов.
— Тиран делает мне комплимент, — гордо заявил он. — Шесть колдунов против меня одного. Насколько я понимаю, моя слава растет.
— И что же будет с Сафоманом, когда они доберутся до плато? — спросил Каландрилл, не понимая, как этот карлик может так быстро забыть человека, которому столь преданно служил.
Аномиус небрежно пожал плечами.
— Даже с шестью колдунами им будет нелегко захватить плато, — сказал он. — Подступы к нему может удержать даже горстка вооруженных людей. Если же им все-таки удастся проникнуть на плато, Сафоман отступит к Кешам-Ваджу. Теперь он уже должен был взять Мхерут'йи. А ведь у него еще есть Файн-Кип, как последний бастион. А эта крепость так защищена моими заклятьями, что даже шести колдунам будет очень трудно с ними справиться. Какое-то время Сафоман продержится и без меня.
— Вряд ли он скажет тебе за это спасибо, — заметил Каландрилл.
— Если его разобьют, то это будет временное поражение, — ответил колдун. — А как только я заполучу колдовскую книгу, я вернусь и выполню свое обещанье, и он станет властителем всего Кандахара и за это щедро меня вознаградит.
До самой ночи он больше не проронил ни слова, полностью отдавшись странному общению с ястребом. У Каландрилла и Брахта появилась возможность тихонько поговорить о побеге.
— Он обещал нам вознаграждение, — сообщил Каландрилл Брахту. — За нашу помощь.
— А что будет, когда он поймет, что колдовская книга — это только плод твоего воображения? — возразил керниец. — Какое тогда нам будет вознаграждение? Его ярость? Или он овладеет «Заветной книгой», что еще хуже?
— Этого не должно случиться, — твердо сказал Каландрилл.
— Если он доберется с нами до Тезин-Дара, как этого избежать? — спросил Брахт. — Когда мы приведем его в город, он поймет, что никакой колдовской книги нет, но есть еще большее вознаграждение. А я доверяю ему не больше, чем Варенту.
Каландрилл бессильно покачал головой.
Он похолодел — как он изменился, если без содрогания думает об убийстве! Аномиус тоже это почувствовал, но вчера Каландрилл ему не поверил. А вот теперь он был вынужден признать, что колдун прав: будь у него шанс, он без зазрения совести убил бы колдуна. Он уже не мягкотелый юный ученый, над которым посмеивался Тобиас и который приводил в отчаяние отца. Путешествие изменило его — трудная дорога, схватки, в которых он убивал людей, изменили все его принципы. Того молодого человека, который проводил время в мечтаниях о Надаме — а он вдруг сообразил, что не может четко представить себе ее лица, и от осознания этого ему стало плохо, — больше не было. Мальчика, который был вынужден мириться с насмешками Тобиаса, тоже не было. Он окреп, и не только физически; он с трудом подавил в себе циничный смех, представив, как это порадовало бы Билафа и расстроило его брата. Теперь его можно бояться. Секка казалась ему не более чем потухшим воспоминанием. Он сбросил с себя ту жизнь, как змея шкуру. И хотя цель не оправдывает средства, надо во что бы то ни стало помешать Аномиусу наложить руку на книгу. И если для этого придется его убить, то он готов. И маленький человечек вовремя это почувствовал. Надо будет, и он перережет ему глотку во сне; а уже потом будет разбираться со своей совестью.
Но как? Аномиус хорошо себя защищает, а рассчитывать на то, что он забудет об опасности, не приходится. Стоит только Каландриллу попытаться убить его, как заклятье, наложенное Аномиусом на Брахта, заставит кернийца драться против своего товарища, и в этой борьбе может быть только один исход — смерть Каландрилла. Каландрилл был даже готов пожертвовать собой, но в одиночку Брахт вряд ли отыщет «Заветную книгу», и она достанется Азумандиасу. Он оказался в тупике. Хитрость колдуна завела его туда, и от отчаяния и злости Каландрилл даже заскрежетал зубами — он не видел выхода.
Неожиданно голос Брахта вырвал его из задумчивости — они ехали по обрамленному деревьями лугу, и дубы протягивали к ним сучковатые ветви, как просящие подаяния руки.
— Я говорю, — повторил керниец, — что если армия тирана двигается на Файн, то надо быть осторожным. Надо держать ухо востро.
Каландрилл улыбнулся с извиняющимся видом и придержал коня, чтобы Аномиус чуть отдалился от них.
— Я думал о колдуне, — понизив голос, сказал он. — О том, как нам от него избавиться.
— Я тоже, — Брахт внимательно вглядывался в фигуру в черном, раскачивавшуюся впереди на сивом мерине. — И ничего не придумал. А ты?
Каландрилл покачал головой.
— Я бы убил его, если бы мог, но…
Брахт понимающе кивнул.
— А я не могу. Остается только бежать.
— Причем так, чтобы он не смог нас преследовать.
— Пока, похоже, надо только ждать и наблюдать, — сказал Брахт. — И при первой же возможности…
— Угу, — согласился Каландрилл, хотя и не очень уверенно.
— По крайней мере он помогает нам идти по Кандахару. Будем надеяться, что в Харасуле или на море мы от него избавимся.
— Если только его присутствие не привлечет внимание Колдунов тирана и нас не возьмут в плен.
— Вот именно, — пробормотал Брахт и улыбнулся. — Да, в общем-то, уже в самом начале было ясно, что на беспрепятственный проход у нас надежды нет.
— Я не предвидел гражданской войны, — сказал Каландрилл. — И колдунов тирана, которые выступят против нас.
Мысль о колдунах тирана, видимо, не оставляла в покое и Аномиуса, потому что, когда они остановились на ночь на поляне, окруженной огромными березами, он опять начал колдовать.
Сумерки плели тени среди деревьев; летающие обитатели леса забрались повыше, осторожные зайцы с любопытством посматривали на путников из-за кустов, а в ветвях прятались белки. Колдун встал с вытянутыми вперед руками, что-то напевая. Каландрилл и Брахт, занявшиеся лошадьми, повернулись к нему. Аномиус сунул руку в халат и вытащил небольшой кожаный кошелек. Не переставая декламировать, он развязал тесемки и перевернул кошелек вверх дном, подставив под него ладонь. Из кошелька выпало что-то бледное, как изморозь в предутреннем свете. Аномиус подул на белесый предмет и осторожно опустил его на землю. Как и тот земляной великан на реке, предмет начал увеличиваться в размерах и превратился в то самое существо, которое шпионило за ними в амбаре Октофана. Оно сидело на корточках, обхватив колени тонкими, как у недокормленного ребенка, руками; неправильной формы голова склонилась сначала в одну сторону, потом в другую, огромные черные глаза не отрываясь смотрели на Аномиуса. Колдун махнул рукой в сторону неба, и существо, распустив огромные серебристые крылья, встало на короткие ножки и неуклюже побежало по поляне, разгоняясь. Наконец оно оторвалось от земли и превратилось в изящное воздушное существо, дважды пролетевшее над колдуном. А затем взмыло над деревьями в быстро темнеющее небо, все выше и выше, пока не исчезло из виду.
— Он расскажет нам о местоположении армии, — пообещал колдун, разваливаясь на траве.
— И предупредит колдунов тирана, что где-то рядом колдовство? — спросил Каландрилл.
Аномиус беспечно пожал плечами.
— Они, скорее всего, примут его за шпиона Сафомана. Они ведь знают, что я служу властителю Файна, потому и посчитают, что он прилетел с плато.
— А если они пошлют своих квывхалов?
— Ага! — Аномиус с удовольствием хлопнул в ладоши. — Так ты знаком с квывхалами?
Каландрилл бросил седло и разложил одеяло.
— Я читал о них. У Сарниума и Медифа, да и Коррхум пишет о них.
Аномиус с улыбкой кивнул.
— Я знал, что ты необыкновенный молодой человек, — сделал он ему комплимент. — Надо будет об этом поговорить. У Сафомана и его бандитов на уме только завоевания, а мне так хочется поговорить с эрудированным человеком!
Когда-то, в той жизни, что он оставил позади, такой комплимент доставил бы Каландриллу истинное удовольствие. Он помнил, как был польщен похвалой Варента. Но сейчас он лишь сказал:
— Надо разжечь костер.
— Конечно, — согласился колдун. — Но после этого поговорим. Может, за куском оленины?
Эти последние слова уже были обращены к Брахту, который удивленно взглянул на колдуна.
— Ты не боишься, что я сбегу?
Аномиус покачал головой.
— Ты дал слово воина Куан-на'Фора. К тому же не думаю, что ты бросишь товарища. — Он с вызовом усмехнулся. — Да и мое заклятье заставит тебя вернуться. Попробуй только удалиться, и тебе станет больно.
— Оленям наплевать на эти ограничения.
Голубые глаза кернийца яростно заблестели. Аномиус опять пожал плечами и сказал:
— Поищи такого, который ходит близко.
Брахт на мгновенье задержал на нем взгляд и кивнул, натягивая тетиву. Каландрилл хотел было к нему присоединиться, но колдун замахал руками.
— Нам нужен всего лишь один олень, к тому же у тебя нет лука.
Каландрилл молча согласился, возвращаясь к мыслям, которые занимали его утром, а Брахт исчез в подлеске. Интересно, почему колдун не отпускает его? Необходимость или просто желание поболтать? Ни один из них не мог на него напасть под страхом того, что придется драться друг с другом, но если бы им удалось ускользнуть из-под его наблюдения… может, тогда его заклятья станут бессильны? Он сказал:
— Пойду собирать дрова.
Аномиус кивнул, и Каландрилл пошел собирать дрова по опушке.
Когда загорелся веселый костер, колдун жестом пригласил его сесть на одеяло, и Каландрилл присел на корточки, ставя чайник на костер.
— Итак, — дружелюбно начал колдун, словно они были друзьями, пожелавшими провести вечер перед сном за дружеской беседой, — ты знаком с классиками.
— В Секке обширная библиотека, — пробормотал он. — А я люблю читать.
— У Мандрадуса тоже была большая библиотека, — с тоской в голосе произнес Аномиус. — Но Сафоман мало смыслит в книгах. Ты читал Даширрхана?
— Нет, но я слышал о нем. Он ведь тоже колдун?
— И один из самых великих, — кивнул Аномиус. — К тому же он еще и историк. Его «Трактат о магии и заклятьях» — великолепная вещь. Он, конечно, тоже упоминает о Тезин-Даре. Но, как это ни странно, ничего не говорит о колдовской книге, которую мы ищем. — Голос у него был мягкий, но под показным дружелюбием Каландрилл чувствовал холодность. Он пожал плечами и подбросил травы в чай. — И все же ваш господин Варент послал вас именно за книгой. Несмотря на то, что о ней нет никакого упоминания у Даширрхана. И у Сарниума. И у Медифа.
— Я рассказал тебе все, что знаю, — простодушно сказал Каландрилл.
Аномиус задумчиво чесал свой огромный нос. Когда он повернулся к Каландриллу, то глаза его, в которых отражался свет костра, были очень похожи на горящие орбиты голема.
— Может, Варент обманул тебя? Или ты меня?
— А разве ты не понял бы, если б я солгал?
Он заставил себя не смотреть прямо в глаза колдуну. Аномиус ухмыльнулся.
— Ты под охраной камня, мой мальчик. Он не позволяет мне видеть тебя насквозь. Если бы ты его снял, то…
— Не могу! — Каландрилл быстро покачал головой, отчаянно пытаясь придумать какое-нибудь оправдание. — Господин Варент прямо так и сказал в Секке, когда объяснял, что мне предстоит сделать. Камень волшебный уже сам по себе, а господин Варент наложил на него еще какое-то заклятье. Он объяснил, что если я его сниму или у меня его отнимут, то мне никогда не найти колдовскую книгу. Снять камень — это все равно что потерять его.
Аномиус помолчал. Каландрилл помешал чай, надеясь, что говорил убедительно. Колдун шмыгнул носом.
— Что же, будь по-твоему. Я не стану тебя ни к чему принуждать. — Он опять ухмыльнулся, словно ничего не произошло. — Но расскажи мне еще об этой колдовской книге.
— Я знаю только то, что мне рассказал господин Варент, — ответил Каландрилл, едва не выдав себя облегченным вздохом. — Он сказал, что колдовская книга — это одна из забытых книг, что в ней есть заклятья, которыми пользовались сами боги; он говорил, что тот, кто будет обладать этой книгой, приобретет безграничную власть. Он рисковал накликать на себя гнев моего отца, а может, даже спровоцировать войну между нашими городами, когда вывозил меня из Секки. И, как видишь, он дал нам денег на путешествие. Я поверил ему на слово.
Глаза Аномиуса задумчиво поблескивали. Каландриллу показалось, что в них опять загорелась алчность.
— Господин Варент не хотел посылать больше никого из опасения, что это насторожит Азумандиаса и тот попытается захватить карту.
— Ты забываешь о камне. Ты говоришь, что без камня карта бессмысленна.
— Азумандиасу он не нужен. Господин Варент говорит, что Азумандиас обладает такой силой, что может запросто обойтись и без камня.
— Это значит, что и я смогу.
Несмотря на жар от костра, по коже Каландрилла пробежал озноб. Он пожал плечами, пытаясь найти какой-нибудь логичный ответ, что-то, что смогло бы убедить колдуна..
— Может быть. Но если нет…
Его прервал птичий смех Аномиуса, затем голос его опять стал угрожающе холоден.
— Если этому Азумандиасу не нужен камень, то, скорее всего, он не нужен и мне, — сказал он. — А если мне не нужен камень, то мне не нужен ни ты, ни керниец.
— Да, — согласился Каландрилл, которого теперь бросило в жар. — Но мне кажется, что без камня сделать это будет труднее. К тому же Тезин-Дар наверняка охраняем. Медиф пишет о стражах, Сарниум — о демонах у ворот.
— Верно, — согласился Аномиус.
— Так что с камнем, мне кажется, надежнее. Колдун опять кивнул.
— Ты неплохо соображаешь, Каландрилл ден Каринф. Ну, а теперь перестань дрожать — ты останешься со мной. Если, конечно, не врешь.
Каландрилл опустил голову, облизывая пересохшие губы.
— А что будет, когда ты получишь книгу?
— Если то, что ты говоришь, — правда, я стану самым сильным колдуном мира.
— А что станет с нами?
Аномиус покачал головой, небрежно махнув рукой.
— Вам не придется раскаиваться. Зачем мне вредить тому, кто дает мне власть? Вы будете пользоваться моим покровительством.
— В Кандахаре? — спросил он. — А что станет с Сафоманом? А чайпаку?
— Когда в моих руках будет такая власть, вы будете в безопасности и от первого, и от второго, — пообещал Аномиус. — Я сделаю Сафомана тираном и откуплюсь от Братства. Может, я сделаю тебя доммом Секки, а Брахта — повелителем Куан-на'Фора. Понимаешь? Вы оба можете получить от этого не меньше, чем я. Мы союзники, мы трое.
Казалось, самый опасный момент прошел. Жажда власти ослепляла колдуна. Каландрилл улыбнулся и сказал:
— Однако ты по-прежнему нам не доверяешь.
Опять послышался птичий смех.
— Наш союз — необходимость, а не свободный выбор, — проверещал колдун. — Ни ты, ни керниец не особенно-то жалуете мою компанию. Разве на моем месте ты не был бы столь же осторожен?
— Да, пожалуй, — честно согласился Каландрилл.
— Тем не менее мы остаемся союзниками, так что постарайтесь извлечь из этого максимум пользы.
— Угу, — согласился Каландрилл.
— Так что будем путешествовать втроем, и все. Служите мне верно, и вам воздастся. Если же вы попытаетесь предать меня…
Колдун повел правой рукой, и костер взметнулся вверх, а чайник зашипел. Вполне убедительно. Каландрилл даже отпрянул, растянувшись во весь рост на траве под смех Аномиуса.
— Ладно, оставим столь неприятную тему и поговорим о книгах и о знании, — бодро сказал он. — Скоротаем время в ожидании Брахта за разговорами на ученые темы. Что ты думаешь о предположении Сарниума, будто жизнь началась к северу от Боррхун-Маджа?
Каландрилл с облегчением посвятил себя этой более простой теме, и они проговорили до возвращения Брахта с окровавленной ногой оленя на плече.
— Ты неплохо поработал, — захлопал в ладоши Аномиус. — Весь этот разговор нагнал на меня звериный аппетит.
Керниец вытащил нож и принялся разделывать ногу, бросая в костер длинные полоски мяса.
— Твое создание еще не вернулось? — поинтересовался он.
— Если ему не встретится ничего срочного, то он вряд ли вернется до рассвета, — ответил Аномиус. — Квывхалы любят ночь и могут летать на большие расстояния.
— А если он узрит армию тирана?
— Он скажет мне, где она расположилась, и мы пройдем мимо.
— А ты ответил на вопрос Каландрилла?
— На какой? — спросил Аномиус.
— У этих созданий нет собственных магических способностей, — усмехнулся колдун. — Они — просто глаза в ночи, не больше того. Если кто-то нас и выследит, то не видит ничего, кроме трех путников, наслаждающихся олениной. Никакой магии.
— Но о камне Каландрилла ты узнал благодаря твоему созданию, — не сдавался Брахт. — Когда оно выследило нас в амбаре Октофана.
— Каландрилл тогда упомянул о камне, и квывхал рассказал мне об этом, — пояснил Аномиус. — Вот так я и узнал о камне.
Брахт удовлетворенно хмыкнул, принимая чай, предложенный Каландриллом. Он сделал несколько небольших глотков и опять посмотрел на колдуна.
— Армия, скорее всего, расположилась между нами и Нхур-Джабалем, — сказал он после некоторого молчания. — Следовательно, чтобы не столкнуться с ней, нам придется идти лесными тропами. Ты их знаешь?
— У меня есть возможность узнать, — спокойно ответил Аномиус — шипящая оленина интересовала его намного больше, чем вопросы Брахта.
— А дорога тирана — самая короткая до морского побережья, ибо она проходит через Нхур-Джабаль?
— Да, — с отсутствующим видом кивнул Аномиус. — И что из этого?
— Все ли колдуны тирана отправятся вместе с армией?
— Сомневаюсь, — пробормотал колдун и презрительно фыркнул. — Тиран очень осторожен и предпочтет остаться в безопасности во дворце под охраной своих холуев.
— Тогда как мы проберемся мимо них? — настаивал Брахт. — Они сразу распознают в тебе колдуна, так ведь?
— Ты предусмотрителен, как всегда, — усмехнулся Аномиус. — И ты прав. Да, если я войду в Нхур-Джабаль, они учуют мое присутствие.
— Тогда как мы доберемся до Харасуля?
— Дорога — это ведь всего лишь один из путей. — Аномиус с улыбкой похлопал себя по носу. — Нхур-Джабаль лежит у подножия Кхарм-Рханны, где река Танниф начинает свой бег с гор. И два ее рукава омывают город с двух сторон. Ист бежит к мысу Вишат'йи, а Шемме — на запад, к Харасулю. Мы пересечем реку к югу от Нхур-Джабаля и пойдем вниз по Шемме.
Брахт нахмурился, переворачивая мясо.
— Лодка? — спросил он. — Где мы раздобудем лодку?
— За Нхур-Джабалем нам уже не надо будет торопиться, — сказал Аномиус. — Шемме — река быстрая, и мы пустимся по ней прежде, чем они очухаются. Доверься мне, друг мой. И если оленина уже готова, передай мне кусочек — я вот-вот потеряю сознание от голода.
Словно в подтверждение этих слов, в животе у него заурчало. Брахт выхватил из костра полоску мяса и протянул ее Аномиусу. Колдун начал шумно жевать, не обращая внимания на сок, текший по его узкому подбородку и капавший на его халат. Каландрилл и Брахт воспользовались ножами, чтобы разрезать мясо на лепешках, как на тарелке.
Ночь сгустилась, и над поляной всплыла луна — неполный желто-белый диск на фоне усыпанного звездами черно-синего неба. Квывхал не давал о себе знать, и, утолив голод, они завернулись в одеяла и уснули.
Каландрилл уже настолько привык к кровавым тяготам путешествия, что спал без сновидений до тех пор, пока яркий блеск камня не проник сквозь сжатые веки. Он открыл глаза и увидел Аномиуса, сидевшего на корточках напротив серебристой тени волшебного шпиона.
Рассвет был уже не за горами, луна растаяла, и звезды утонули в размытой серости, пришедшей на смену синему бархату ночи. На траве блестела роса; всхрапнула лошадь, ударив копытом о землю. Квывхал сидел на корточках, не сводя огромных черных глаз с колдуна; из зияющего рта раздавался высокий свист, в котором Каландриллу не удалось различить ни одного слова. Брахт тоже наблюдал за странным разговором. Свист прекратился, и Аномиус потрепал существо по огромной голове. Квывхал изогнулся, как кошка, которую гладит хозяин. Колдун развязал кожаный кошелек и что-то едва слышно прошептал, квывхал сжался, превратившись в трепещущий слабый огонек, и прыгнул в мешочек. Аномиус завязал тесемки и спрятал кошелек под халатом. Он подошел поближе к костру, подбросил дров и только тут заметил, что за ним наблюдают.
— Армия стоит между нами и Нхур-Джабалем, — заявил он, когда костер вновь разгорелся, — на расстоянии приблизительно трех дней пути, по подсчетам моей киски. Авангард состоит из кавалерийского эскадрона, который находится на расстоянии полудня езды от основных сил.
Каландрилл зевнул и потянулся, Брахт подошел к огню поставил на костер воду.
— Там, на постоялом дворе, хозяин говорил о каком-то Бхалустине, в нескольких днях езды, — пробормотал керниец. — В него нам тоже нельзя заходить?
— Армия будет в Бхалустине уже сегодня, — кивнул Аномиус, яростно почесываясь. — Так что да, лучше идти лесными тропами.
— А провиант? — спросил Брахт.
— По дороге есть хутора. — Аномиус был спокоен.
Брахт повернулся к Каландриллу.
— Карта у тебя?
Каландрилл вытащил карту Кандахара и разложил ее на коленях. Брахт и Аномиус подошли поближе, заглядывая ему через плечо.
— Мы здесь, — сказал колдун, ткнув обломанным ног тем в карту недалеко от Нарна, рядом с контуром, обозначавшим плато. — Бхалустин здесь, Нхур-Джабаль там. Надо идти на юг, затем, оставив армию позади, опять на запад.
Он описал им путь, который пролегал по лесу, вдали от селений и проторенных дорог. Каландрилл сообразил, что такой путь приведет их к подножию Кхарм-Рханны, к югу от Нхур-Джабаля, где Шемме вытекает из Таннифа.
— Мы потеряем много времени, — сказал Брахт. — Почему не вернуться на дорогу за Бхалустином?
— Потому что, скорее всего, в каждом более или менее приличном городе сидит по колдуну, — объяснил Аномиус. — Я запросто могу с ними справиться, но такое столкновение задержит нас дольше, чем крюк.
«И ослабит тебя», — подумал Каландрилл. Вслух же сказал:
— Здесь не отмечено никаких проторенных путей. Как мы пойдем?
Колдун самоуверенно улыбнулся. Наклонившись поближе к огню, он сказал:
— Я же говорил вам — у меня есть способы их узнать.
Что он имел в виду, они узнали после завтрака.
Лошади были оседланы, огонь затушен, вещи собраны в мешки. Все было готово к отправлению. С первыми лучами солнца дневные обитатели леса зашевелились; голубые тона наложились на серые; теплый южный ветер гнал по небу белые облака. Аномиус покопался в своих мешках и извлек фиал с коричневатым порошком, щепотку которого посыпал на землю. Правую руку при этом он поднял перед собой, что-то бормоча речитативом. На мгновенье запели птицы, приветствуя новый день, но тут же смолки, а затем с новой силой принялись распевать, кружа, как шторм, над колдуном в многоцветье оперенья, — зяблики и дрозды, завирушки, кукушки, коньки и голуби, дятлы и пищухи — все слетелись на его зов. И вдруг их как ветром сдуло: к фигуре, завернутой в черный халат, плавным полукругом спустился огромный ястреб и уселся, как хорошо тренированная охотничья птица, на его вытянутую руку. Что-то тихо воркуя, колдун осторожно поднес левую руку к поблескивающим глазам птицы и вдруг резко бросил в гордо поднятую голову коричневатый порошок. Ястреб издал один короткий крик и заходил по правой руке колдуна, слегка покачиваясь вправо и влево, словно ослепленный. Аномиус что-то тихо прошептал и, как сокольничий на охоте, подбросил птицу вверх. Ястреб распустил сине-серые крылья и взмыл в воздух. Описав круг над поляной, он поднялся выше деревьев и скрылся на западе. Волшебник, улыбаясь, смотрел ему вслед, а затем подошел к Брахту, державшему под уздцы его мерина.
Каландриллу показалось, что его водянистые глаза светились ярче, чем обычно, но были словно расфокусированы, словно он не видел того, что было перед ним, а вглядывался в дали, не доступные глазу человека. Он забрался на мерина еще более неуклюже, чем обычно, и улыбнулся им сверху вниз.
— Теперь мы отыщем тропинки, теперь мы узнаем, где расположилась армия тирана. Следуйте за мной.
Он пустил мерина по поляне в сторону от дороги. Брахт и Каландрилл, заинтригованные, последовали вслед за ним.
Казалось, что по лесу их ведет ястреб — в течение дня они несколько раз видели над собой птицу, летавшую кругами над деревьями, близко росшими одно к другому, а Колдун безошибочно вел их по лесным тропам, которые они сами никогда бы не нашли, вдоль ручьев, скрытых под низко нависающими ветвями. Он без колебаний направлял мерина в, казалось бы, непроходимые чащи, но стоило раздвинуть ветви, как перед ними открывались узкие потайные тропинки леса. Каландрилл с удивлением сообразил, что колдун видит глазами ястреба. Когда в полдень они сделали привал у ключа, питавшего небольшой ручеек, журчавший меж покрытых густой листвой дубов, Аномиус сообщил, что армия достигла Бхалустина, где и встала лагерем, и что ее сопровождают по меньшей мере шесть колдунов.
— Тиран делает мне комплимент, — гордо заявил он. — Шесть колдунов против меня одного. Насколько я понимаю, моя слава растет.
— И что же будет с Сафоманом, когда они доберутся до плато? — спросил Каландрилл, не понимая, как этот карлик может так быстро забыть человека, которому столь преданно служил.
Аномиус небрежно пожал плечами.
— Даже с шестью колдунами им будет нелегко захватить плато, — сказал он. — Подступы к нему может удержать даже горстка вооруженных людей. Если же им все-таки удастся проникнуть на плато, Сафоман отступит к Кешам-Ваджу. Теперь он уже должен был взять Мхерут'йи. А ведь у него еще есть Файн-Кип, как последний бастион. А эта крепость так защищена моими заклятьями, что даже шести колдунам будет очень трудно с ними справиться. Какое-то время Сафоман продержится и без меня.
— Вряд ли он скажет тебе за это спасибо, — заметил Каландрилл.
— Если его разобьют, то это будет временное поражение, — ответил колдун. — А как только я заполучу колдовскую книгу, я вернусь и выполню свое обещанье, и он станет властителем всего Кандахара и за это щедро меня вознаградит.
До самой ночи он больше не проронил ни слова, полностью отдавшись странному общению с ястребом. У Каландрилла и Брахта появилась возможность тихонько поговорить о побеге.
— Он обещал нам вознаграждение, — сообщил Каландрилл Брахту. — За нашу помощь.
— А что будет, когда он поймет, что колдовская книга — это только плод твоего воображения? — возразил керниец. — Какое тогда нам будет вознаграждение? Его ярость? Или он овладеет «Заветной книгой», что еще хуже?
— Этого не должно случиться, — твердо сказал Каландрилл.
— Если он доберется с нами до Тезин-Дара, как этого избежать? — спросил Брахт. — Когда мы приведем его в город, он поймет, что никакой колдовской книги нет, но есть еще большее вознаграждение. А я доверяю ему не больше, чем Варенту.
Каландрилл бессильно покачал головой.