Уэллс Энгус. Запретная Магия

   — Этого нельзя допустить. Никак нельзя, — сказал он.
   Катя улыбнулась, и выражение ее лица напомнило ему Брахта перед началом схватки.
   — У нас есть карта Орвена, — сказала она. — Со временем мы доберемся до Гессифа. Нам только нужно забрать «Заветную книгу» и в целости и сохранности доставить ее в Вану. Там ее могут уничтожить навсегда.
   — Долгое это будет путешествие, — с сомнением пробормотал он. — И возвращаться придется по берегу Лиссе. А что, если к тому времени Варент переманит на свою сторону Тобиаса? Тогда нам придется иметь дело с флотом.
   — Возможно, — согласилась она. — Но у нас нет выбора. Сами мы не можем уничтожить книгу.
   — Такая сила не была дана тебе? — спросил он.
   — Нет. — Катя покачала головой, и светлый пучок ее волос тоже слегка качнулся. — Я не владею магией. У меня есть только камень, и он должен был помочь мне найти тебя. Для того чтобы уничтожить «Заветную книгу», нужна куда большая сила. Нужно редкое оккультное знание.
   — Тогда почему они не отправились вместе с тобой? — спросил он. — Эти святые?
   — За пределами Вану они теряют силу, — объяснила она. — Когда-то давно они решили дать миру возможность жить по своим собственным законам и для этого сами ограничили свою власть. Только внимая оракулу, они решили вмешаться. В противном случае им пришлось бы смотреть на кровавое разрушение мира.
   Слева по курсу садилось солнце, и его огромный малиновый диск окрасил океан в багряный цвет. Словно в море открылась рана, как бледная плоть, омытая кровью. Он молча потряс головой, отгоняя от себя это видение, и отвернулся к берегу, хотя и там вид был отталкивающий. Джунгли потемнели, покрывшись тенями спускающейся ночи, и слабый ветер доносил до них странные звуки. Полная луна, столь же холодная, сколь горячим было солнце, висела низко над горизонтом, и, хотя воздух был еще теплый, Каландрилла передернуло, когда он осознал всю тяжесть того, что им предстоит. Он посмотрел назад — женщины расставляли на палубе жаровни и доставали пищу из ящиков, а гребцы продолжали работать, твердо направляя узкий корабль прямо на север против ветра, — казалось, им была незнакома усталость, и работали они как автоматы.
   — Это воины? — спросил Каландрилл.
   — Все до единого, — ответила Катя. — Женщины и мужчины, все.
   И тут ему вдруг показалось, что их слишком мало, ибо если то, что говорит Катя, — правда, то на обратном пути их ждут куда более серьезные испытания, чем раньше.
   Видимо, его сомнения проступили у него на лице. А может, Катя просто прочитала его мысли? Она сказала:
   — Надо отыскать «Заветную книгу» прежде, чем мы задумаемся о том, что может случиться, и мне кажется, что это будет сделать нелегко.
   — Согласен, — сказал Каландрилл, натянуто улыбаясь. — Что ты знаешь о Гессифе?
   — Что он лежит к северу, — сказала она. — И что там, где-то прямо в сердце топи, стоит Тезин-Дар. Больше ничего.
   — И с этим ты отправилась из Вану? — пораженный ее отвагой, спросил он.
   — Ты не намного меня опередил, — пожала она плечами. — Ты и Брахт.
   — У нас есть карта Орвена, — сказал он, — и камень, который должен привести нас к книге.
   — Этого мало, — сверкнула она белозубой улыбкой. — Но я изучу эту карту. Покажешь ее мне за ужином?
   — А ты расскажешь мне о Вану? — спросил он. — Для меня земли за Боррхун-Маджем — полная загадка.
   Катя задержалась с ответом, словно засомневалась, но лицо ее находилось в тени, рассмотреть его выражение было невозможно. Потом она кивнула и поманила его к жаровням, и запах пищи, напомнив ему о голоде, быстро заставил его забыть об этой маленькой заминке.

Глава шестнадцатая

 
   Кроме Кати и Теккана, никто на борту не говорил на другом языке, знали только родной. А подобной мелодичной, почти музыкальной смеси звуков Каландриллу слышать не приходилось. Команда гостеприимно приветствовала его около жаровен. Улыбающаяся женщина подала ему миску с рыбным овощным супом, а мужчина — кружку, в которую другой налил светлого вина. Но когда он пытался с ними заговорить, они только улыбались, пожимали плечами и отвечали что-то на звучавшем как песня приятном на слух, но совершенно непонятном наречии. Подошли Катя и Теккан; чтобы дать гребцам возможность поесть, судно поставили против ветра и бросили якорь. Гребцы сели, скрестив ноги. За едой Каландрилл расспрашивал их о родине, а они интересовались Лиссе.
   Катя говорила лучше Теккана и потому взяла на себя роль переводчика, но, поскольку ей приходилось много объяснять, в определенный момент он уже не был уверен в том, кто ему отвечает, хотя это и не имело особого значения. Насколько он знал, Вану лежала за Боррхун-Маджем, куда, если верить легендам, удалились Первые Боги, Ил и Кита. Услышав это, Катя рассмеялась и сказала, что там живут обыкновенные люди, совсем не боги, и перевела его слова остальным, и те тоже рассмеялись. Она подтвердила, что на юге эта земля отделена от остального мира горной грядой; но добавила, что и с других сторон высокие горы тоже делают ее недоступной. Временами, сказала она, в Ниване или на Джессеринской равнине появляются чужеземцы, но это случается редко — вануйцы предпочитают жить сами по себе, а гористый берег не способствует мореплаванию. Он узнал, что в горах и на лугах в центральной части Вану много городов, торгующих между собой; во главе каждого стоит совет, выбирающий трех представителей для поддержания связи с центральным правительством, которое собирается дважды в год — вес ной и осенью. Это удивило Каландрилла, привыкшего к автократическому правлению доммов Лиссе и к единовластному правлению тиранов в Кандахаре. Но это не мешает городам его родины воевать между собой, возразила Катя. А в Кандахаре даже зарождается гражданская война. В Вану таких конфликтов нет, пояснила она, но Каландрилл в этом усомнился, особенно в присутствии стольких воинов. Он хотел развить эту мысль, но она очень умело сменила тему разговора, направляя его на более мирные проблемы, и стала рассказывать о горах и суровых зимах, о лесах и равнинах, и прежде, чем она закончила, он почувствовал, что засыпает, и с радостью принял предложение улечься на соломенном тюфяке, который ему приготовили на палубе.
   Каландрилл проснулся от солнца, согревавшего ему лицо, позавтракал сыром и хлебом, облился холодной водой, и, как раз когда он заканчивал, из маленькой каютки появился Брахт. Керниец шел осторожно, поглядывая на океан так, словно в любую минуту ожидал от него подвоха и возвращения болезни, но бледность его прошла, и он боролся с качкой судна, как прирожденный моряк.
   — Ахрд, что бы она мне ни дала, это здорово мне помогло, — бодро заявил он, усаживаясь рядом с Каландриллом, и как бы в подтверждение, съел бутерброд с сыром. — Где она?
   Каландрилл указал на корму — там Катя разговаривала с Текканом. Брахт кивнул, взял еще сыра и посмотрел на восток, где в утреннем свете вырисовывалась бледная береговая линия.
   — Вы поговорили, пока я спал? — спросил он. Каландрилл кивнул. — О чем?
   Каландрилл рассказал, и Брахт задумался.
   — Мне бы хотелось побольше узнать о святых отцах, — пробормотал Каландрилл. — Раз они решили вмешаться, значит, они знают о внешнем мире. Действительно ли они могут уничтожить «Заветную книгу»?
   Брахт пожал плечами и встал, хватаясь за линь, больше уже не опасаясь моря.
   — Гадалка посоветовала доверять ей, — сказал он. — И я ей доверяю. Так что и им мы должны доверять.
   Каландрилл, зная, что столь безграничное доверие не в его характере, внимательно посмотрел на Брахта. С тех пор как они познакомились, именно Брахт все время кому-то не доверял в противоположность Каландриллу. Меченосец от природы подозрителен. И вот теперь он как-то сразу доверился Кате. Еще до того, как Элльхина предсказала им совместную дорогу, он склонялся к тому, чтобы поверить женщине-воину. Может, подумал Каландрилл, он настолько восхищен ею, что даже забыл об обычной осторожности? Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Катя вмешалась в их драку с чайпаку, а гадалка объявила их товарищами. Скорее всего, его собственное суждение затуманилось, потому что Варент так ловко обвел его вокруг пальца. Но, как бы то ни было, он не мог отделаться от ощущения, что Катя чего-то недоговаривает. Вчера вечером она говорила искренне, по крайней мере так ему показалось, но временами она и Теккан неожиданно меняли тему разговора.
   — Я тоже хочу перемолвиться с ней словечком-другим, — голос Брахта вернул Каландрилла к действительности, он встал и пошел за кернийцем.
   Катя разговаривала с кормчим.
   — Ты хорошо спал? — спросила она Брахта с улыбкой.
   Он утвердительно кивнул.
   — Да, теперь я в ладах с самим собой… — Он сделал широкий жест рукой, словно хотел обнять и корабль, и океан. — Никогда бы не подумал, что буду чувствовать себя на море как дома. Благодарю.
   Он с восхищением и благодарностью смотрел Кате в лицо. Каландрилл не мог не согласиться, что от одного ее вида кровь закипала в венах. Солнце высекало серебряные искры из волос, словно бы специально забранных назад так, чтобы подчеркнуть гордые черты лица с огромными серыми глазами. Сегодня она не стала надевать брюки; на ней была туника, перевязанная поясом, ее белая ткань резко контрастировала с темным загаром длинных босых ног. Катя была прекрасна и обворожительна. Смысл улыбки Брахта разгадать было совсем несложно, глаза ее мгновенно потемнели, и она неуверенно улыбнулась. Теккан, стоявший сзади, слегка нахмурился и что-то пробормотал. Катя согласно кивнула.
   — Мне бы не хотелось, чтобы ты прибыл в Гессиф больным, — сказала она. — Твое мастерство владения мечом может пригодиться нам еще до того, как мы доберемся до места.
   — Ты предчувствуешь недоброе? — Каландрилл смотрел назад через корму на пустынное море. — За нами погоня.
   — Опасность там. — Теккан указывал рукой на берег. — В джунглях Гаш.
   — Нам придется пополнять запасы пресной воды, — объяснила Катя. — И пищи тоже. Так что скоро надо будет бросать якорь и отправляться в джунгли, а их обитатели не очень гостеприимны.
   — Засада? — Брахт все еще улыбался.
   — Может, и нет. — Катя пожала плечами. — Но оттуда исходит опасность.
   — И оттуда, и оттуда, — заявил Брахт, указывая вперед и назад. — Опасность окружает нас со всех сторон.
   — Мне бы не хотелось терять людей, — сказал Теккан. — И время… на стычки с обитателями джунглей.
   Брахт беспечно рассмеялся. Может, подумал Каландрилл, эта беззаботность — результат принятого лекарства? Или он просто хочет перед ней покрасоваться?
   — Когда будем делать высадку? — спросил он.
   — Через десять дней, если будем экономить, — ответил Теккан. — И потом через каждые десять дней. Это судно было задумано как каботажное, оно не предназначено для дальних морских переходов.
   В голосе его звучало недовольство, которое он безуспешно пытался скрыть, и глаза его поблескивали.
   Керниец, видимо, тоже расслышал эти нотки, ибо улыбка его потухла и он с серьезным лицом посмотрел на кормчего.
   — Мой клинок к вашим услугам, — официально заявил он, и Теккан поклонился. Керниец обернулся к Кате и сказал: — Я занял твою каюту. Благодарю за услугу. Где я буду спать сегодня?
   Он не сводил с нее глаз, и Каландриллу показалось, что под загаром щеки ее покраснели. Теккан поджал губы, и взгляд его стал холодным.
   Катя сказала:
   — Прошлой ночью тебе она была нужнее, чем мне. Сегодня ночью ты можешь выбирать между палубой и под весной кроватью.
   Голос у нее был холоден, и Брахт ухмыльнулся. Теккан опять что-то сказал на вануйском наречии, и Катя кивнула.
   — Мне необходимо разобраться в картах. Чувствуйте себя как дома, более подробно поговорим позже.
   Они расступились, и Катя прошла к трапу. Брахт не спускал с нее глаз, а она лишь скользнула по нему серыми затуманенными глазами, но керниец, не смущаясь, проводил ее восторженным взглядом. Теккан сказал:
   — Не мешайте команде.
   Он словно гнал их от себя, и они направились на нос судна, который гребцы только что освободили, заняв места у весел, а женщины занялись обычными судовыми заботами. Брахт уселся прямо на палубе и принялся точить оселком клинок. Обеспокоенный Каландрилл сел рядом, не отваживаясь заговорить. Но, подумав, что до Гессифа еще очень далеко, а на карту поставлено слишком много, решил, что лучше сразу обо всем договориться.
   — Ты чересчур торопишься, — сказал он, на что Брахт лишь усмехнулся. — Если бы ты не был ею ослеплен, ты бы видел лицо Теккана.
   — Я видел только Катю, — ответил Брахт. — А на нее смотреть много приятней.
   — Ты похож на по уши втрескавшегося юнца, — заметил Каландрилл.
   Брахт вопросительно взглянул на Каландрилла и кивнул.
   — Ахрд, но ведь она прекрасна! — пробормотал он. — Да к тому же еще и боец. Редкий подарок.
   Каландрилл вздохнул, пытаясь держать себя в руках.
   — Твои влюбленные взгляды вызвали неудовольствие Теккана. Неужели ты хочешь настроить его против нас?
   — Мне бы хотелось поближе познакомиться с нашим новым товарищем, — невозмутимо ответил Брахт. — Почему бы ей не доставить мне это удовольствие?
   — Их что-то связывает, — сказал Каландрилл. — Может, они влюблены.
   — Ты так думаешь? — Брахт на мгновенье забыл о мече и задумчиво посмотрел на кормчего. — Ты хочешь сказать, что у меня есть соперник?
   — Соперник? Дера! — воскликнул Каландрилл и тут же понизил голос, заметив как несколько человек из команды подняли на них глаза. — Мы идем незнакомыми тропами, мы ищем «Заветную книгу». Там, впереди, нас поджидают людоеды джунглей Гаш; позади — Варент; лишь Богине известно, что с нами будет! А ты думаешь только о том, как бы затащить ее в постель!
   — Путешествие будет долгим, — мягко сказал Брахт, — и, вполне возможно, скучным. А таких, как она, я еще не встречал.
   — И из-за нее ты готов пожертвовать нашим предприятием? — поинтересовался Каландрилл.
   — Нет, — торжественно заверил его Брахт и ухмыльнулся. — Но я бы с радостью взял ее себе.
   Каландрилл сердито взглянул на меченосца, но понял, что тот говорит серьезно. Он покачал головой и сказал как можно спокойнее:
   — Что бы ни связывало Катю и Теккана, твои заходы неприятны кормчему. А если дело зайдет дальше… — Он не закончил, и Брахт кивнул.
   — Мне бы тоже не хотелось, чтобы Теккан стал нашим недругом, — согласился он.
   — Тогда попридержи… свой пыл.
   Брахт выдержал его взгляд и вдруг неожиданно спросил:
   — Ты хочешь ее?
   — Нет, — ответил Каландрилл. Керниец внимательно смотрел ему прямо в глаза, и Каландрилл опять покачал головой и повторил: — Нет.
   — Хорошо, — тихо произнес Брахт. — По крайней мере мы не соперники.
   — Нет, мы не соперники, — согласился Каландрилл. — Но и Теккана не стоит сердить твоими… комплиментами в ее адрес. Я бы посоветовал тебе быть осторожнее с ним… да и с ней.
   Брахт театрально вздохнул:
   — Ты многого хочешь, но что делать?
   Каландрилл, воодушевленный, продолжал:
   — Все это так на тебя не похоже. Я тебя таким еще не видел.
   — А видел ли ты женщину, подобную Кате? — ответил тот вопросом. — Но будь спокоен, я попридержу язык, и никто не будет обижен.
   Очень мудро, — похвалил Каландрилл.
   Брахт промычал что-то в ответ и сунул меч в ножны, занявшись кинжалом, все еще блаженно улыбаясь. Каландрилл откинулся на изогнутую шею дракона, довольный обещанием кернийца и радуясь тому, что можно вот так спокойно растянуться на солнце и слушать плеск воды о борт судна. Он и сам не мог бы сказать, что именно насторожило его во взгляде Теккана. Но в том, что комплименты Брахта пришлись кормчему не по душе, он не сомневался. Ответа Кати он тоже не понял. Но не сомневался, что между Катей и Текканом что-то есть. То, что Брахт так быстро и, по всей видимости, от всего сердца влюбился в Катю, сильно озадачило его. Да, он без колебания воспользовался услугами наложницы Варента, но это — совсем другое. Сейчас же Каландриллу казалось, что керниец принял какое-то серьезное решение, подсказанное ему инстинктом, а не похотью. А это может поставить под угрозу их предприятие, думал он, вспоминая лицо Теккана.
   Его мысли неожиданно были прерваны возгласом кормчего.
   Каландрилл и Брахт вскочили на ноги. Теккан крикнул еще раз. По тому, как судно стало набирать скорость, они поняли, что он отдает команды; лучницы натягивали тетиву. Каландрилл посмотрел было назад, думая, что за ними гонится кандийское судно, но тут заметил, что все смотрят на берег.
   По правому борту к ним приближались три огромных челна. Раньше их не было видно за пышной растительностью, но теперь они вышли из-за укрытия и быстро приближались к судну. Челны, выдолбленные в огромных стволах, были выкрашены в яркие цвета. Туземцы гребли с такой яростью, что вода вокруг кипела. Между гребцами, скрючившись, сидели лучники, испуская воинственные кличи. Черная кожа преследователей была так разукрашена разноцветной татуировкой, что они производили впечатление ярких птиц, наподобие тех, что кружили меж деревьев на побережье. Их лица, грудь, руки и ноги — все было покрыто цветными узорами. Из длинных блестящих волос торчали перья и ракушки, из носа и мочек ушей — белые кости, на шее побрякивали костяные ожерелья. Их единственной одеждой были набедренные повязки, тоже из костей, и это придавало им еще более варварский вид.
   Катя вышла из каюты и, взглянув на челны, бросилась на полуют к Теккану; кормчий заложил влево руля, пытаясь уйти от преследователей. Гребцы согнулись над веслами. Вануйское судно набирало скорость, но челны были легче, а яростно кричащие черные гребцы — с более свежими силами, и лодки стремительно неслись по поверхности наперерез кораблю.
   Каландрилл подошел к лееру; челны пока находились вне досягаемости стрел, но лучницы уже натянули тетиву и кое-кто даже делал пристрелочные выстрелы, и стрелы, описав высокую дугу в горячем утреннем воздухе, ныряли в море. Один из трех челнов вырвался вперед, и Каландрилл разглядел на носу воина, размахивавшего устрашающим острым копьем, словно подгоняя им гребцов; вокруг шеи у него болталось ожерелье из маленьких черепов, перья в волосах были более яркими, чем у соплеменников. Каландрилл повернулся. Катя была среди лучниц, которые пока выжидали, хотя Каландриллу показалось, что наиболее сильные из них уже могли бы достать людоедов. Теккан чуть повернул руль, пытаясь, видимо, избежать схватки. При южном ветре они подняли бы паруса и без труда ушли от преследователей, но ветер был встречный, судно сидело глубже, чем челны, и дикари с истошным боевым кличем постепенно догоняли их.
   — У нас есть возможность отработать свой хлеб, — заметил Брахт. — Лучников Кати недостаточно, чтобы сдержать их.
   Каландрилл кивнул, поглаживая меч, не столь уверенный в исходе сражения, нежели его товарищ.
   Теккан, видимо, был такого же мнения, и по его команде судно резко накренилось на правый борт. Леер врезался Каландриллу в живот, и он инстинктивно ухватился за что-то рукой, с ужасом поняв, что летит в кипящую под носом воду. Брахт схватил его за пояс и бесцеремонно затащил на борт как раз в тот момент, когда вокруг них засвистели стрелы с зеленым оперением. Одна со звоном впилась в голову дракона на расстоянии ладони от головы Каландрилла. В ту же секунду туземцы, поняв маневр Теккана, тревожно закричали. Они еще попытались сменить курс, но было поздно. Челн отчаянно маневрировал, но украшенный драконом нос военного судна уже вздыбился над ним, словно хищная морская птица, распустившая когти над утлым суденышком. Послышался треск дерева истошные крики, скрежет днища вануйского судна по перевернутому челну.
   Черные тела барахтались в воде. Брахт радостно вскрикнул. Судно рванулось вперед, и огромные весла, словно дубинки, замолотили по барахтавшимся в воде дикарям; кто-то хватался за них, ища спасенья, но тут же летел назад в пучину. Вдруг около леера показалась демоническая в своем оскале разноцветная маска со сверкающими глазами, а рядом с ней — усаженная шипами дубинка. Брахт взмахнул мечом, и людоед с визгом полетел в воду. По правому борту на судно тоже карабкались дикари, но с ними разделались лучницы, оставившие луки и взявшие мечи и топоры. Теккан крикнул, и гребцы налегли на весла с удвоенной силой.
   Разбитый челн раскачивался на волнах вверх дном, и за его останки хватались немногие выжившие дикари. Их соплеменники мчались параллельным с вануйским судном курсом. Стрелы вновь засвистели вокруг Каландрилла, но под прицельными выстрелами лучниц многие чернокожие гребцы попадали.
   — Они не ценят жизнь, — угрюмо заметил Брахт, когда женщины подготовились к следующему залпу.
   Каландрилл ничего не ответил, молча наблюдая за редеющими рядами людоедов. По команде Кати лучницы пустили стрелы в раскрашенных гребцов. Челны, сбившись с ритма, немного поотстали. Раненые и мертвые мешали живым. Теккан вернул судно на прежний курс, и сердитые вопли преследователей постепенно стихли вдали.
   Брахт сунул меч в ножны, но на лице его все еще оставалось свирепое выражение. Он, похоже, даже сожалел, что битва оказалась столь скоротечной. Каландрилл же был этому только рад. Он тоже сунул меч в ножны.
   — С вами все в порядке? — спросила Катя, подходя сзади.
   Он кивнул. Брахт брезгливо сказал:
   — Так, слабенькая драчка.
   — Лучше бы ее вообще не было. — Она выдернула стрелу с зеленым оперением из головы дракона и с отвращением осмотрела наконечник. — Страшные штуки, они оставляют ужасные раны.
   Каландрилл широко раскрытыми глазами рассматривал утыканный шипами наконечник, вдруг вспомнив, как близко от него стрела вонзилась в дерево.
   — Что им нужно? Мы им не угрожали, — сказал он.
   — Они просто любят нападать, — сказала Катя. — Это у них в крови.
   Она выбросила стрелу за борт, и на гладком лбу ее образовались морщины. Брахт не сводил обеспокоенного взгляда с ее обнаженных ног и с тонкой материи ее туники.
   — На тебе нет доспехов, — сказал он почти с упреком.
   Катя пожала плечами.
   — Я надеялась, что стычки не будет.
   — Если не ошибаюсь, еще не все позади, — заметил Брахт. — Надо носить доспехи.
   Она коротко улыбнулась.
   — Подумайте лучше о себе, — посоветовала она. — Я вполне способна позаботиться о себе сама.
   — Защитить себя от стрел? — Брахт покачал головой, а затем коротко кивнул: — Сударыня, я видел тебя с мечом и сумел оценить твое искусство, но, если нам снова придется драться, я бы хотел, чтобы ты была в доспехах.
   Их глаза встретились, и они долго смотрели друг на друга, но Катино лицо при этом оставалось бесстрастным. В глазах же Брахта все читалось, как в открытой книге. Она рассмеялась — чуть нервно, как показалось Каландриллу.
   — Ты слишком много на себя берешь, — сказала она, но как-то уж очень мягко.
   — Угу, — ответил Брахт так же мягко.
   — Мы все повязаны одной целью. — Она помолчала, глядя туда, куда смотрел Каландрилл. — И мы не одни.
   Она опять помолчала, словно подыскивая слова. Брахт сказал:
   — Да. Но если бы мы были…
   — Но мы не одни, — быстро повторила она, и на мгновенье на ее серые глаза опустилась поволока. — И твоя… забота… скорее нам помешает, чем поможет.
   Брахт кивнул и сказал:
   — Обещаю сделать все возможное, чтобы доставить Каландрилла назад из Гессифа целым и невредимым. Все это остается в силе. А сейчас к нему присоединилась и ты, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
   — Это все? — спросила она, но Брахт отрицательно покачал головой и просто ответил:
   — Нет.
   — Тогда я прошу тебя забыть… обо всем… остальном.
   Она серьезно посмотрела ему прямо в глаза. Он, не менее серьезно, ответил:
   — Забуду на время, пока не доставим «Заветную книгу» из Тезин-Дара. Но после того — есть вещи, о которых нам надо поговорить.
   — Судьба мира не будет в безопасности до тех пор, пока мы не доставим «Заветную книгу» в Вану и пока там ее не уничтожат, — ответила она. — Ты обещаешь мне это?
   Он посмотрел ей в глаза и кивнул.
   — До тех пор, пока мы этого не сделаем.
   — Слово?
   — Слово.
   — Благодарю. — Она опять улыбнулась, и Каландриллу показалось, что в ее взгляде промелькнуло облегчение. — Скоро обед. Потом надо будет познакомиться с вашими картами. Наши, видимо, менее надежны.
   Она повернулась и пошла по палубе, а Брахт, не сводя с нее взгляда, вздохнул.
   — Ты сдержишь слово? — спросил Каландрилл.
   — Ради нее, конечно, — улыбнулся Брахт. Каландрилл тоже улыбнулся, считая, что заметил то, что ускользнуло от Брахта.
   — Огромное… слово, — пробормотал он.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил керниец.
   — Ты подряжался доставить меня назад в Лиссе, и только. А теперь твое обещанье простирается аж до самой окраины света.
   — Ради нее я готов пойти хоть на край света, — улыбаясь кивнул Брахт. Затем бодро хлопнул Каландрилла по плечу: — И ради тебя, мой друг. Неужели ты думаешь, что я брошу тебя одного?
   — Нет. — Каландрилл покачал головой и улыбнулся — он никогда и не сомневался, что Брахт будет с ним до конца. — Разумеется, нет.
   Они обедали на передней палубе. Катя и Теккан тоже присоединились к ним. Пока кормчий ел, его место у руля занял другой. Они разложили перед собой карты Теккана и Варента. Последние действительно были более надежными и более современными, указывая точное местоположение источников пресной воды на берегах джунглей Гаш и Гессифа. По подсчетам кормчего, ближайший источник находился в трех днях пути, и они решили бросить там якорь и послать на берег отряд.