Страница:
— Прощайте, друзья мои, — сказал им Эпло из коридора.
Они, конечно, не могли его услышать. Потом он повернулся и пошел.
На Арианусе теперь будет мир. Нелегкий мир, разрываемый трещинами и разломами. Он будет ломаться и крошиться, не раз угрожая обвалиться, погребая всех под обломкам. Но менши под руководством своих мудрых правителей будут укреплять мир здесь, латать его там, и он выстоит, сильный в своем несовершенстве.
И это совсем не то, что ему было приказано сделать.
— Так должно быть, Повелитель Ксар. Иначе змеедраконы…
Рука Эпло непроизвольно поднялась к груди. Временами сердечная руна беспокоила его. Шрам воспалился, до него было больно дотрагиваться. Он рассеянно поскреб шрам рукой, вздрогнул и, выругавшись, отдернул руку. Посмотрев вниз, он увидел пятна крови на своей рубашке — опять разбередил рану.
Выйдя из туннелей, Эпло поднялся по лестнице наверх и встал перед статуей Мэнджера. Сейчас, как никогда, она напомнила ему Альфреда.
— Ксар не станет меня слушать, верно? — спросил Эпло статую. — Так же как Самах не стал слушать тебя. Статуя не ответила ему.
— Но я должен попытаться, — настаивал Эпло. — Я должен сделать так, чтобы мой Повелитель понял. Иначе опасность грозит нам всем. И потом, зная, как опасны змеедраконы, он сможет с ними бороться. А я смогу вернуться в Лабиринт, чтобы найти своего ребенка.
Странным образом мысль о возвращении в Лабиринт больше не страшила его. Теперь, наконец, он сможет пройти обратно через Последние врата. Его ребенок. И ее ребенок. Возможно, он найдет и ее тоже. И ошибка, которую он совершил — позволил ей уйти, — будет исправлена.
— Ты была права, Мейрит, — мысленно обратился он к ней. — Зло внутри нас, так ты сказала. Теперь я это понял.
Эпло стоял, глядя на статую. Когда-то, впервые увидев ее, он решил, что статуя сартана величественна и страшна. Теперь она выглядела усталой, задумчивой и немного успокоенной.
— Что, не просто быть богом? Огромная ответственность… и никто не слушает. Но теперь с твоими подданными все будет в порядке. — Эпло положил руку на металлическое плечо. — Тебе больше не нужно о них беспокоиться. И мне — тоже.
Выйдя из Хвабрики, Эпло отправился к своему кораблю. Буря успокаивалась, тучи начинали уходить. И насколько мог видеть Эпло, другой бури не предвиделось. Возможно, солнце сейчас сияет над Древлином — над всем Древлином, а не только над площадкой вблизи пускохватов. Эпло подумал, как отнесутся к этому гномы?
Зная их нрав, он решил, что они наверняка останутся недовольны, и улыбнулся при этой мысли.
Эпло пробирался между луж, старательно обходя любые части грохочущей Кикси-винси, которые могли бы вдруг прийти в движение — закрутиться, завертеться, покатиться, швырнуть в него чем-нибудь. В воздухе висел гул старательно трудившейся машины, который складывался из свистков и гудков, скрежета и скрипа, треска электрических разрядов. Несколько гномов действительно отважились выйти наружу и сейчас с сомнением вглядывались в небо.
Эпло бросил быстрый взгляд на свой корабль и обрадованно отметил, что никого и ничего рядом с ним нет, включая и детали Кикси-винси. Гораздо менее он обрадовался тому, что собаки поблизости тоже не было. Хотя, конечно, вынужден был признать Эпло, последнее время он был ей неважным приятелем. Может, она убежала ловить крыс?
Грозовые облака рассеялись. В просвет между ними хлынули потоки лучей Соларуса. Немного поодаль каскад радужных брызг сверкал вокруг бьющего вверх гейзера. Солнечный свет разом преобразил великую машину, сделав ее прекрасной — он яркими бликами играл на ее серебряных руках, вспыхивал на фантастических золотых пальцах. Гномы, насмотревшись на диковинное зрелище, торопливо прикрывали ладонями глаза, ворча по поводу излишней яркости света.
Эпло остановился, окинул округу долгим взглядом.
— Я не вернусь сюда, — неожиданно сказал он самому себе. — Не вернусь никогда.
Сознание этого вызвало в нем не боль, но лишь задумчивую грусть, очень похожую на ту, что он видел на лице сартанской статуи. Это было не дурным предчувствием, но скорее уверенностью в неизбежном.
Эпло пожалел, что не попрощался с Лимбеком. И не поблагодарил его за то, что тот спас ему жизнь. Он, кажется, вообще никогда не благодарил его за это. Он уже был готов повернуть назад, но потом пошел дальше, к своему кораблю. Так будет лучше.
Эпло снял руны у входа и уже был готов открыть крышку люка, но опять остановился и огляделся вокруг.
— Пес! — позвал Эпло.
В ответ из глубины корабля донеслось “у-ф-ф”. Собака была довольно далеко, примерно там, где находился грузовой отсек с запасами съестного.
— Ах, вот что было у тебя на уме! — Эпло сурово окликнул пса и, открыв дверь, шагнул внутрь.
Боль обожгла основание черепа, взрывом отдалась в глазницах и толкнула его, пытающегося сопротивляться, в темноту.
“Этот змеедракон, Санг-дракс? Но моя магия предупредила бы меня…”
В тот момент, когда вода плеснула ему в лицо, он непроизвольно открыл глаза, но тут же снова закрыл. Он застонал, безвольно откинул голову набок и замер без движения, притворяясь, что опять потерял сознание, в расчете услышать таким образом что-нибудь, что поможет ему разобраться в происходящем.
— Кончай прикидываться.
Что-то твердое, наверное, носок сапога, больно ткнуло Эпло в бок. Голос показался ему знакомым.
— Знаю я эти штучки, — продолжал голос, — ты уже очнулся. И я могу это доказать, если тебе так хочется. Хороший пинок по колену сбоку — и все дела. Ощущение, будто в тебя всадили раскаленную кочергу. При такой боли уже не сможешь прикидываться, что отключился.
Потрясение от того, что он узнал голос, а вовсе не сама угроза — она для Эпло с его защитными рунами была ничто — заставило его открыть глаза. Он ошеломленно уставился на говорящего.
— Хаг Рука? — с трудом ворочая языком, произнес он.
Рука что-то буркнул в подтверждение. Он сидел на низкой деревянной скамье, идущей вдоль борта. Во рту он держал трубку, и ядовитый запах стрего плыл по всему кораблю. И хотя на первый взгляд могло показаться, что Хуго расслабился, он не спускал глаз с Эпло и наверняка держал оружие наготове.
Конечно, никакое оружие меншей не могло причинить вреда Эпло, но, с другой стороны, ни один из мен-шей не смог бы разрушить его магию и тайком проникнуть на корабль. Тем более не смог бы менш устроить ему засаду.
Надо будет с этим разобраться — позднее, когда он освободится от этих веревок. Эпло призвал на помощь магию, которая должна была бы освободить его от пут, уничтожить веревки, обратить их в прах.
Ничего этого не произошло.
В полном недоумении Эпло попытался разорвать веревки — бесполезно. Хаг Рука молча наблюдал, попыхивая трубкой. Эпло показалось, что Руке так же любопытно узнать, что будет дальше, как и ему самому.
Не обращая больше внимания на убийцу, Эпло занялся анализом состояния своей магии — чего он не удосужился сделать с самого начала, потому что простое заклинание вроде произнесенного было для него обычным делом. Он изучил выбор вероятностей и обнаружил, что существует всего лишь одна из них — он надежно связан прочной веревкой. Все остальные вероятности исчезли.
Нет, не исчезли. Они существовали, он мог их видеть, но они были недосягаемы для него. Привыкший к тому, что перед ним открыты все двери, сейчас Эпло с растерянностью обнаружил, что все они, кроме одной, закрыты и даже заперты на ключ.
Разочарованный, он сильнее потянул веревки, стараясь освободиться. Они больно врезались ему в запястья. Кровь закапала на магические знаки на его коже. Знаки, которые должны были бы сейчас ярко гореть красным и синим огнем, знаки, которые должны были бы что-то сделать, чтобы освободить его.
— Как ты это сделал? — спросил Эпло без страха, а только с удивлением. — Как ты этого добился?
Хаг Рука покачал головой, вынул трубку изо рта.
— Если я тебе скажу, ты найдешь способ с этим бороться. Пожалуй, жаль, что тебе придется умереть, не узнав об этом, но… — убийца пожал плечами, — я не могу рисковать.
— Умереть…
Голова Эпло раскалывалась от боли. Все услышанное звучало совершенно абсурдно. Он снова закрыл глаза — не потому, что пытался обмануть своего тюремщика. Он просто хотел хоть на какое-то короткое время уменьшить боль в черепе, чтобы успеть разобраться в происходящем.
— Однако я поклялся, прежде чем убью тебя, сказать тебе одну вещь, — проговорил Хаг Рука, вставая. — Имя того, кто хочет твоей смерти. Ксар. Это имя о чем-нибудь говорит тебе? Ксар хочет, чтобы ты был мертв.
— Ксар! — глаза Эпло вмиг открылись. — Откуда ты можешь знать Ксара? Он бы не нанял тебя — менша. Нет, проклятье, это какой-то бред!
— Он меня не нанимал. Это сделал Бейн. Прежде чем сам был убит. Он сказал, что я должен передать тебе, что Ксар хочет твоей смерти.
Эпло остолбенел. “Ксар хочет твоей смерти”. Он не мог в это поверить. Возможно, Ксар недоволен им, разгневан. Но хотеть его смерти?
Нет, сказал себе Эпло, это означало бы, что Ксар меня боится. А Ксар никого не боится.
Бейн. Вот чьих рук это дело. Иначе и быть не может. Но теперь, когда Эпло во всем этом разобрался, как ему поступить?
Хаг Рука стоял над ним. Убийца шарил рукой в складках плаща, вероятно, доставая оружие, которым он собирался довершить начатое.
— Послушай меня, Хаг, — Эпло надеялся разговором отвлечь убийцу, в то время как сам незаметно пытался ослабить веревки. — Тебя обманули. Бейн солгал тебе. Это он хотел моей смерти.
— Какая разница? — Хаг Рука вынул из ножен, закинутых за спину, кинжал. — Договор есть договор, кто бы ни был заказчиком. Мне предложили — я согласился. Теперь это вопрос чести — выполнить его.
Эпло не слышал его слов. Он, не отрываясь, смотрел на кинжал. Сартанские руны! Но как? Откуда?.. Проклятье, сейчас это неважно! Важно другое, теперь он знает — примерно знает, — что блокировало его магию. Если бы он только мог разгадать, как действуют эти руны…
— Хаг, ты хороший человек, честный боец, — Эпло пристально разглядывал кинжал. — Мне не хочется убивать тебя…
— Приятно слышать, — заметил Хаг Рука с мрачной усмешкой, — потому что такой случай тебе вряд ли представится.
В сапоге Эпло был спрятан его собственный покрытый рунами нож. Эпло вызвал к жизни вероятность, что его нож находится не в сапоге, а у него в руках.
Магия сработала. Нож оказался в руке Эпло. Но в то же мгновение сартанский кинжал в руке убийцы превратился в двулезвенный боевой топор. Хаг покачнулся, чуть не выронил тяжелое оружие, но успел быстро перехватить его.
Значит, вот как действует эта магия, понял Эпло. Ловко придумано. Кинжал не в силах разрушить мою магию, но он может ограничить мой выбор. Он позволит мне сражаться, потому что способен противодействовать любому оружию, какое бы я ни выбрал. И, очевидно, нож действует сам по себе — судя по обалделому лицу Хага, он удивился еще больше, чем я. Хотя это не очень меняет дело, потому что сартанский кинжал всегда будет на шаг впереди. Но реагирует ли он на любую магию или только на опасность?
— Твоя смерть будет быстрой, — с этими словами Хаг Рука двумя руками приподнял топор. — Если у вашего народа есть молитвы, давай молись, да побыстрее.
Эпло тихонько свистнул.
Собака — с блестящим от колбасного жира носом — выбежала из кладовой. И остановилась, с изумленным любопытством глядя на хозяина и Хага. Надо понимать, это такая игра…
“Взять его!” — беззвучно скомандовал Эпло.
Пес смотрел на него в полной растерянности. “Взять его, хозяин? Но ведь он наш друг! Я спас ему жизнь. Он был так добр, что скормил мне пару колбас. Ты, конечно, оговорился, хозяин…”
— Взять его! — приказал Эпло.
Возможно, в первый и единственный раз в своей жизни собака решилась бы ослушаться своего хозяина. Но в этот момент Хаг занес топор.
Пес был окончательно сбит с толку. Игра принимала скверный оборот. Такого нельзя допустить. Этот человек, должно быть, ошибается. Пес молча ринулся на Хага.
Хаг так и не узнал, кто на него напал. Собака сильным ударом сзади сбила его с ног. Топор, выбитый из рук, пролетел, никому не причинив вреда, и вонзился в стену. Упав, убийца всей своей тяжестью навалился на Эпло.
Хаг Рука издал дикий вопль. Его тело обмякло, Эпло почувствовал, как поток горячей крови хлынул ему на руки.
— Проклятье! — Эпло столкнул с себя убийцу, перевернул его на спину.
Нож Эпло торчал из живота Хага.
— Проклятье, я не хотел этого! Какого дьявола ты…
Бормоча ругательства, Эпло присел над ним. Нож рассек крупную артерию. Кровь толчками вытекала из раны. Хаг был еще жив, но при смерти.
— Хаг, — спокойно проговорил Эпло. — Ты меня слышишь? Я этого не хотел.
Глаза Хага приоткрылись. Казалось, он почти улыбался. Он попытался что-то сказать, но кровь заклокотала у него в горле.
Челюсть отвисла, глаза остекленели. Голова откинулась в сторону.
Пес подбежал рысцой и тронул убитого лапой. “Игра окончена. Было очень весело. А сейчас вставай, поиграем еще”.
— Оставь его в покое, приятель, — сказал Эпло, оттолкнув собаку.
Собака, не понимая, но смутно чувствуя, что в этом каким-то образом есть ее вина, плюхнулась на живот. Уткнув нос между передними лапами, она смотрела то на хозяина, то на человека, лежащего сейчас совершенно неподвижно. Собака надеялась, что кто-нибудь объяснит ей, что же все-таки происходит.
— И надо же было, чтобы именно ты, — сказал Эпло, обращаясь к трупу. — Будь все проклято! — Он ударил сжатым кулаком себя по ноге. — Будь все проклято! Бейн! Почему Бейн? И почему — это? Какой злой рок вложил в твои руки это оружие?
Сартанский кинжал лежал на залитой кровью палубе рядом с телом. Оружие, бывшее только что боевым топором, теперь вновь имело вид простого, грубо сделанного кинжала. Эпло не дотронулся до него. Он не хотел до него дотрагиваться. Сартанские руны, выгравированные на лезвии, были ему отвратительны, они напоминали о тех гнусных сартанских рунах, что он видел на Абаррахе.
Эпло оставил кинжал на прежнем месте.
Досадуя на Хага, на себя, на козни судьбы или как там еще можно это назвать, Эпло встал и вперил мрачный взгляд в иллюминатор корабля.
Солнце щедро одаряло Древлин своими ослепительными лучами.
Струи радужного фонтана, искрясь, плясали в воздухе. Все больше и больше гномов выходило на поверхность, недоуменно оглядываясь вокруг и щурясь.
— Дьявольщина, что же мне теперь делать с телом? — спросил себя Эпло. — Здесь, на Древлине, я его оставить не могу. Как бы я объяснял, что произошло? А если просто выбросить его за борт, люди заподозрят гномов в убийстве. И все полетит к черту. Снова война…
— Я отвезу его кенкари, — решил он. — Они сами решат, что с ним делать. Несчастный малый…
Неистовый, леденящий душу вопль ярости и муки раздался прямо у него за спиной, заставив замереть от ужаса сердце Эпло. На мгновение он потерял способность двигаться, его нервы и мозг были парализованы страхом.
Вопль повторился. Заледеневшая кровь Эпло прокатилась по телу холодными волнами. Он медленно обернулся.
Хаг Рука, сидя, смотрел вниз, на рукоятку ножа, торчащую из его живота. С гримасой страдания на лице наемный убийца взялся за рукоятку, дернул и вытащил нож. Со страшными проклятьями он отбросил от себя окровавленный клинок. Потом в отчаянии уронил голову на руки.
Всего лишь мгновение понадобилось Эпло, чтобы оправиться от шока, понять, что произошло.
— Альфред, — произнес он одно только слово.
Хаг Рука поднял на него глаза. Его лицо было изможденным, ввалившиеся черные глаза воспаленно блестели.
— Я же умер, так?
Эпло молча кивнул.
Пальцы Хага сжались в кулаки так, что ногти впились в кожу.
— Я… не смог уйти. Я в ловушке. Ни там, ни здесь. Неужели так будет всегда? Скажи мне! Всегда? Он вскочил на ноги. Ярость душила его.
— Почему я должен знать смертные муки, но не знать облегчения, которое дает смерть? Помоги мне! Ты должен мне помочь!
— Я помогу тебе, — тихо сказал Эпло. — Я смогу помочь.
Хаг замер, с сомнением глядя на Эпло. Его рука потянулась к груди и рванула залитую кровью рубашку.
— Ты можешь что-нибудь сделать вот с этим! Сможешь избавить меня от него?
Увидев магический знак, Эпло покачал головой.
— Сартанская руна. Нет, не смогу. Но я помогу тебе найти того, кто сможет. Альфред начертал ее. И он единственный, кто может освободить тебя. Я могу доставить тебя к нему, если у тебя хватит смелости. Он заперт в…
— Если хватит смелости! — Хаг расхохотался. — Смелость! Зачем она мне — смелость? Я же не могу умереть! — Он закатил глаза. — Я не боюсь смерти! Меня страшит жизнь! Все наоборот, да? Все наоборот.
Он все смеялся и смеялся. В его смехе слышались высокие пронзительные нотки истерики, нервного срыва. Неудивительно после всего того, что перенес этот человек, но не следует позволять ему поддаваться соблазну помешательства.
Эпло сжал руками запястья Хага. Наемный убийца, не очень понимая, что он делает, начал отчаянно вырываться.
Эпло не выпускал его. Синий свет заструился по рукам Эпло, распространяя свое благотворное целительное мерцание на Хага. Свет обвивался вокруг него, обволакивая все его тело.
Рука глубоко вдохнул, с благоговейным страхом глядя на свет. Потом его глаза закрылись. Две слезы выкатились у него из-под век и сбежали вниз по щекам. Его напряжение спадало. Эпло, сжимая запястья, втягивал его в круг своей жизненной силы. Он отдавал ему свою энергию, брал на себя его страдания.
Их мысли перетекали от одного к другому, воспоминания переплетались и смешивались. Эпло передернулся от боли и вскрикнул в агонии. И теперь уже Хаг Рука, хотевший его убить, поддерживал его. Они стояли, обнявшись, единые духом, мыслями и телом. Постепенно синее свечение угасло. Душа каждого из них вернулась в свое телесное пристанище. Хаг Рука успокоился. Боль Эпло прошла.
Рука поднял голову. На его бледном лице блестели капли пота. Но темные глаза были спокойны.
— Невероятно, — сказал он.
Эпло судорожно вздохнул и кивнул, не в силах говорить. Наемный убийца, пошатываясь, отошел и сел на низкую скамейку. Из-под нее торчал собачий хвост, видимо, воскрешение из мертвых было слишком сильным потрясением для собаки.
Эпло позвал пса.
— Успокойся, приятель, уже все в порядке. Можешь выходить. — Хвост вильнул и исчез под скамейкой. Эпло усмехнулся, покачал головой.
— Ладно, можешь оставаться там. Это тебе урок за то, что стянул колбасу.
Через иллюминатор Эпло увидел, что несколько гномов, щурясь на солнце, с любопытством смотрят в направлении корабля. Некоторые даже указывают на него пальцем и начинают продвигаться к нему.
Эпло понял, что чем скорее они покинут Арианус, тем лучше.
Положив руки на рулевое устройство, он начал произносить заклинания, чтобы убедиться, что ничего не изменилось и магия готова перенести его обратно через Врата Смерти.
Зажегся первый магический знак на рулевом камне. Огненные языки перекинулись на второй и далее на последующие. Через мгновение корабль взлетит в воздух.
— Что это? — спросил Хаг Рука, с подозрением глядя на горящие руны.
— Готовимся к отлету. Мы летим на Абаррах, — сказал Эпло. — Я должен отчитаться перед моим Повелителем… — Он запнулся. “Ксар хочет твоей смерти”, — вспомнилось ему.
Нет! Это невозможно. Это Бейн хотел его смерти.
— Потом мы отправимся искать Альф… — начал было Эпло, но закончить не успел.
Все окружающее из объемного стало вдруг плоским, словно бы предмет на борту корабля лишился своего содержимого — влаги, волокон, мякоти и костей. Утратив трехмерность, хрупкий, как сухой лист, Эпло почувствовал, что неведомая сила прижимает его к потоку времени. Он был не в состояния двинуть пальцем, не в состоянии вздохнуть.
В центре корабля вспыхнули магические знаки. Отверстие, прожженное сквозь время, увеличивалось, расширялось. Из него появилась фигура — женщина, высокая, мускулистая. Каштановые волосы спадали ей на плечи. Длинная челка закрывала лоб, оставляя в тени глаза. На ней была одежда, обычная для Лабиринта — кожаные штаны, высокие башмаки, кожаная безрукавка, рубаха с широкими рукавами. Лишь только ее ноги коснулись палубы, тотчас же время и жизнь вновь вернулись во все, что было на корабле.
Вернулись к Эпло.
Его глаза расширились от удивления.
— Мейрит!
— Эпло? — спросила она, и голос ее прозвучал негромко, но четко.
— Да, это я. Как ты здесь оказалась. Зачем? — заикаясь, проговорил Эпло. Мейрит улыбнулась ему. Подошла ближе, протягивая руку.
— Ксар требует тебя к себе, Эпло. Он приказал мне доставить тебя на Абаррах.
Эпло тоже протянул к ней руку…
Глава 18. ВОМБЕ, ДРЕВЛИН. Арианус
Они, конечно, не могли его услышать. Потом он повернулся и пошел.
На Арианусе теперь будет мир. Нелегкий мир, разрываемый трещинами и разломами. Он будет ломаться и крошиться, не раз угрожая обвалиться, погребая всех под обломкам. Но менши под руководством своих мудрых правителей будут укреплять мир здесь, латать его там, и он выстоит, сильный в своем несовершенстве.
И это совсем не то, что ему было приказано сделать.
— Так должно быть, Повелитель Ксар. Иначе змеедраконы…
Рука Эпло непроизвольно поднялась к груди. Временами сердечная руна беспокоила его. Шрам воспалился, до него было больно дотрагиваться. Он рассеянно поскреб шрам рукой, вздрогнул и, выругавшись, отдернул руку. Посмотрев вниз, он увидел пятна крови на своей рубашке — опять разбередил рану.
Выйдя из туннелей, Эпло поднялся по лестнице наверх и встал перед статуей Мэнджера. Сейчас, как никогда, она напомнила ему Альфреда.
— Ксар не станет меня слушать, верно? — спросил Эпло статую. — Так же как Самах не стал слушать тебя. Статуя не ответила ему.
— Но я должен попытаться, — настаивал Эпло. — Я должен сделать так, чтобы мой Повелитель понял. Иначе опасность грозит нам всем. И потом, зная, как опасны змеедраконы, он сможет с ними бороться. А я смогу вернуться в Лабиринт, чтобы найти своего ребенка.
Странным образом мысль о возвращении в Лабиринт больше не страшила его. Теперь, наконец, он сможет пройти обратно через Последние врата. Его ребенок. И ее ребенок. Возможно, он найдет и ее тоже. И ошибка, которую он совершил — позволил ей уйти, — будет исправлена.
— Ты была права, Мейрит, — мысленно обратился он к ней. — Зло внутри нас, так ты сказала. Теперь я это понял.
Эпло стоял, глядя на статую. Когда-то, впервые увидев ее, он решил, что статуя сартана величественна и страшна. Теперь она выглядела усталой, задумчивой и немного успокоенной.
— Что, не просто быть богом? Огромная ответственность… и никто не слушает. Но теперь с твоими подданными все будет в порядке. — Эпло положил руку на металлическое плечо. — Тебе больше не нужно о них беспокоиться. И мне — тоже.
Выйдя из Хвабрики, Эпло отправился к своему кораблю. Буря успокаивалась, тучи начинали уходить. И насколько мог видеть Эпло, другой бури не предвиделось. Возможно, солнце сейчас сияет над Древлином — над всем Древлином, а не только над площадкой вблизи пускохватов. Эпло подумал, как отнесутся к этому гномы?
Зная их нрав, он решил, что они наверняка останутся недовольны, и улыбнулся при этой мысли.
Эпло пробирался между луж, старательно обходя любые части грохочущей Кикси-винси, которые могли бы вдруг прийти в движение — закрутиться, завертеться, покатиться, швырнуть в него чем-нибудь. В воздухе висел гул старательно трудившейся машины, который складывался из свистков и гудков, скрежета и скрипа, треска электрических разрядов. Несколько гномов действительно отважились выйти наружу и сейчас с сомнением вглядывались в небо.
Эпло бросил быстрый взгляд на свой корабль и обрадованно отметил, что никого и ничего рядом с ним нет, включая и детали Кикси-винси. Гораздо менее он обрадовался тому, что собаки поблизости тоже не было. Хотя, конечно, вынужден был признать Эпло, последнее время он был ей неважным приятелем. Может, она убежала ловить крыс?
Грозовые облака рассеялись. В просвет между ними хлынули потоки лучей Соларуса. Немного поодаль каскад радужных брызг сверкал вокруг бьющего вверх гейзера. Солнечный свет разом преобразил великую машину, сделав ее прекрасной — он яркими бликами играл на ее серебряных руках, вспыхивал на фантастических золотых пальцах. Гномы, насмотревшись на диковинное зрелище, торопливо прикрывали ладонями глаза, ворча по поводу излишней яркости света.
Эпло остановился, окинул округу долгим взглядом.
— Я не вернусь сюда, — неожиданно сказал он самому себе. — Не вернусь никогда.
Сознание этого вызвало в нем не боль, но лишь задумчивую грусть, очень похожую на ту, что он видел на лице сартанской статуи. Это было не дурным предчувствием, но скорее уверенностью в неизбежном.
Эпло пожалел, что не попрощался с Лимбеком. И не поблагодарил его за то, что тот спас ему жизнь. Он, кажется, вообще никогда не благодарил его за это. Он уже был готов повернуть назад, но потом пошел дальше, к своему кораблю. Так будет лучше.
Эпло снял руны у входа и уже был готов открыть крышку люка, но опять остановился и огляделся вокруг.
— Пес! — позвал Эпло.
В ответ из глубины корабля донеслось “у-ф-ф”. Собака была довольно далеко, примерно там, где находился грузовой отсек с запасами съестного.
— Ах, вот что было у тебя на уме! — Эпло сурово окликнул пса и, открыв дверь, шагнул внутрь.
Боль обожгла основание черепа, взрывом отдалась в глазницах и толкнула его, пытающегося сопротивляться, в темноту.
* * *
Поток холодной воды, льющейся на лицо Эпло, быстро привел его в чувство. Он был в полном сознании и не потерял способности четко соображать, несмотря на боль в голове. Он обнаружил, что лежит на спине и надежно связан по рукам и ногам своей собственной веревкой. Кто-то устроил ему засаду. Но кто? И зачем? И как этот “кто-то” пробрался на его корабль?“Этот змеедракон, Санг-дракс? Но моя магия предупредила бы меня…”
В тот момент, когда вода плеснула ему в лицо, он непроизвольно открыл глаза, но тут же снова закрыл. Он застонал, безвольно откинул голову набок и замер без движения, притворяясь, что опять потерял сознание, в расчете услышать таким образом что-нибудь, что поможет ему разобраться в происходящем.
— Кончай прикидываться.
Что-то твердое, наверное, носок сапога, больно ткнуло Эпло в бок. Голос показался ему знакомым.
— Знаю я эти штучки, — продолжал голос, — ты уже очнулся. И я могу это доказать, если тебе так хочется. Хороший пинок по колену сбоку — и все дела. Ощущение, будто в тебя всадили раскаленную кочергу. При такой боли уже не сможешь прикидываться, что отключился.
Потрясение от того, что он узнал голос, а вовсе не сама угроза — она для Эпло с его защитными рунами была ничто — заставило его открыть глаза. Он ошеломленно уставился на говорящего.
— Хаг Рука? — с трудом ворочая языком, произнес он.
Рука что-то буркнул в подтверждение. Он сидел на низкой деревянной скамье, идущей вдоль борта. Во рту он держал трубку, и ядовитый запах стрего плыл по всему кораблю. И хотя на первый взгляд могло показаться, что Хуго расслабился, он не спускал глаз с Эпло и наверняка держал оружие наготове.
Конечно, никакое оружие меншей не могло причинить вреда Эпло, но, с другой стороны, ни один из мен-шей не смог бы разрушить его магию и тайком проникнуть на корабль. Тем более не смог бы менш устроить ему засаду.
Надо будет с этим разобраться — позднее, когда он освободится от этих веревок. Эпло призвал на помощь магию, которая должна была бы освободить его от пут, уничтожить веревки, обратить их в прах.
Ничего этого не произошло.
В полном недоумении Эпло попытался разорвать веревки — бесполезно. Хаг Рука молча наблюдал, попыхивая трубкой. Эпло показалось, что Руке так же любопытно узнать, что будет дальше, как и ему самому.
Не обращая больше внимания на убийцу, Эпло занялся анализом состояния своей магии — чего он не удосужился сделать с самого начала, потому что простое заклинание вроде произнесенного было для него обычным делом. Он изучил выбор вероятностей и обнаружил, что существует всего лишь одна из них — он надежно связан прочной веревкой. Все остальные вероятности исчезли.
Нет, не исчезли. Они существовали, он мог их видеть, но они были недосягаемы для него. Привыкший к тому, что перед ним открыты все двери, сейчас Эпло с растерянностью обнаружил, что все они, кроме одной, закрыты и даже заперты на ключ.
Разочарованный, он сильнее потянул веревки, стараясь освободиться. Они больно врезались ему в запястья. Кровь закапала на магические знаки на его коже. Знаки, которые должны были бы сейчас ярко гореть красным и синим огнем, знаки, которые должны были бы что-то сделать, чтобы освободить его.
— Как ты это сделал? — спросил Эпло без страха, а только с удивлением. — Как ты этого добился?
Хаг Рука покачал головой, вынул трубку изо рта.
— Если я тебе скажу, ты найдешь способ с этим бороться. Пожалуй, жаль, что тебе придется умереть, не узнав об этом, но… — убийца пожал плечами, — я не могу рисковать.
— Умереть…
Голова Эпло раскалывалась от боли. Все услышанное звучало совершенно абсурдно. Он снова закрыл глаза — не потому, что пытался обмануть своего тюремщика. Он просто хотел хоть на какое-то короткое время уменьшить боль в черепе, чтобы успеть разобраться в происходящем.
— Однако я поклялся, прежде чем убью тебя, сказать тебе одну вещь, — проговорил Хаг Рука, вставая. — Имя того, кто хочет твоей смерти. Ксар. Это имя о чем-нибудь говорит тебе? Ксар хочет, чтобы ты был мертв.
— Ксар! — глаза Эпло вмиг открылись. — Откуда ты можешь знать Ксара? Он бы не нанял тебя — менша. Нет, проклятье, это какой-то бред!
— Он меня не нанимал. Это сделал Бейн. Прежде чем сам был убит. Он сказал, что я должен передать тебе, что Ксар хочет твоей смерти.
Эпло остолбенел. “Ксар хочет твоей смерти”. Он не мог в это поверить. Возможно, Ксар недоволен им, разгневан. Но хотеть его смерти?
Нет, сказал себе Эпло, это означало бы, что Ксар меня боится. А Ксар никого не боится.
Бейн. Вот чьих рук это дело. Иначе и быть не может. Но теперь, когда Эпло во всем этом разобрался, как ему поступить?
Хаг Рука стоял над ним. Убийца шарил рукой в складках плаща, вероятно, доставая оружие, которым он собирался довершить начатое.
— Послушай меня, Хаг, — Эпло надеялся разговором отвлечь убийцу, в то время как сам незаметно пытался ослабить веревки. — Тебя обманули. Бейн солгал тебе. Это он хотел моей смерти.
— Какая разница? — Хаг Рука вынул из ножен, закинутых за спину, кинжал. — Договор есть договор, кто бы ни был заказчиком. Мне предложили — я согласился. Теперь это вопрос чести — выполнить его.
Эпло не слышал его слов. Он, не отрываясь, смотрел на кинжал. Сартанские руны! Но как? Откуда?.. Проклятье, сейчас это неважно! Важно другое, теперь он знает — примерно знает, — что блокировало его магию. Если бы он только мог разгадать, как действуют эти руны…
— Хаг, ты хороший человек, честный боец, — Эпло пристально разглядывал кинжал. — Мне не хочется убивать тебя…
— Приятно слышать, — заметил Хаг Рука с мрачной усмешкой, — потому что такой случай тебе вряд ли представится.
В сапоге Эпло был спрятан его собственный покрытый рунами нож. Эпло вызвал к жизни вероятность, что его нож находится не в сапоге, а у него в руках.
Магия сработала. Нож оказался в руке Эпло. Но в то же мгновение сартанский кинжал в руке убийцы превратился в двулезвенный боевой топор. Хаг покачнулся, чуть не выронил тяжелое оружие, но успел быстро перехватить его.
Значит, вот как действует эта магия, понял Эпло. Ловко придумано. Кинжал не в силах разрушить мою магию, но он может ограничить мой выбор. Он позволит мне сражаться, потому что способен противодействовать любому оружию, какое бы я ни выбрал. И, очевидно, нож действует сам по себе — судя по обалделому лицу Хага, он удивился еще больше, чем я. Хотя это не очень меняет дело, потому что сартанский кинжал всегда будет на шаг впереди. Но реагирует ли он на любую магию или только на опасность?
— Твоя смерть будет быстрой, — с этими словами Хаг Рука двумя руками приподнял топор. — Если у вашего народа есть молитвы, давай молись, да побыстрее.
Эпло тихонько свистнул.
Собака — с блестящим от колбасного жира носом — выбежала из кладовой. И остановилась, с изумленным любопытством глядя на хозяина и Хага. Надо понимать, это такая игра…
“Взять его!” — беззвучно скомандовал Эпло.
Пес смотрел на него в полной растерянности. “Взять его, хозяин? Но ведь он наш друг! Я спас ему жизнь. Он был так добр, что скормил мне пару колбас. Ты, конечно, оговорился, хозяин…”
— Взять его! — приказал Эпло.
Возможно, в первый и единственный раз в своей жизни собака решилась бы ослушаться своего хозяина. Но в этот момент Хаг занес топор.
Пес был окончательно сбит с толку. Игра принимала скверный оборот. Такого нельзя допустить. Этот человек, должно быть, ошибается. Пес молча ринулся на Хага.
Хаг так и не узнал, кто на него напал. Собака сильным ударом сзади сбила его с ног. Топор, выбитый из рук, пролетел, никому не причинив вреда, и вонзился в стену. Упав, убийца всей своей тяжестью навалился на Эпло.
Хаг Рука издал дикий вопль. Его тело обмякло, Эпло почувствовал, как поток горячей крови хлынул ему на руки.
— Проклятье! — Эпло столкнул с себя убийцу, перевернул его на спину.
Нож Эпло торчал из живота Хага.
— Проклятье, я не хотел этого! Какого дьявола ты…
Бормоча ругательства, Эпло присел над ним. Нож рассек крупную артерию. Кровь толчками вытекала из раны. Хаг был еще жив, но при смерти.
— Хаг, — спокойно проговорил Эпло. — Ты меня слышишь? Я этого не хотел.
Глаза Хага приоткрылись. Казалось, он почти улыбался. Он попытался что-то сказать, но кровь заклокотала у него в горле.
Челюсть отвисла, глаза остекленели. Голова откинулась в сторону.
Пес подбежал рысцой и тронул убитого лапой. “Игра окончена. Было очень весело. А сейчас вставай, поиграем еще”.
— Оставь его в покое, приятель, — сказал Эпло, оттолкнув собаку.
Собака, не понимая, но смутно чувствуя, что в этом каким-то образом есть ее вина, плюхнулась на живот. Уткнув нос между передними лапами, она смотрела то на хозяина, то на человека, лежащего сейчас совершенно неподвижно. Собака надеялась, что кто-нибудь объяснит ей, что же все-таки происходит.
— И надо же было, чтобы именно ты, — сказал Эпло, обращаясь к трупу. — Будь все проклято! — Он ударил сжатым кулаком себя по ноге. — Будь все проклято! Бейн! Почему Бейн? И почему — это? Какой злой рок вложил в твои руки это оружие?
Сартанский кинжал лежал на залитой кровью палубе рядом с телом. Оружие, бывшее только что боевым топором, теперь вновь имело вид простого, грубо сделанного кинжала. Эпло не дотронулся до него. Он не хотел до него дотрагиваться. Сартанские руны, выгравированные на лезвии, были ему отвратительны, они напоминали о тех гнусных сартанских рунах, что он видел на Абаррахе.
Эпло оставил кинжал на прежнем месте.
Досадуя на Хага, на себя, на козни судьбы или как там еще можно это назвать, Эпло встал и вперил мрачный взгляд в иллюминатор корабля.
Солнце щедро одаряло Древлин своими ослепительными лучами.
Струи радужного фонтана, искрясь, плясали в воздухе. Все больше и больше гномов выходило на поверхность, недоуменно оглядываясь вокруг и щурясь.
— Дьявольщина, что же мне теперь делать с телом? — спросил себя Эпло. — Здесь, на Древлине, я его оставить не могу. Как бы я объяснял, что произошло? А если просто выбросить его за борт, люди заподозрят гномов в убийстве. И все полетит к черту. Снова война…
— Я отвезу его кенкари, — решил он. — Они сами решат, что с ним делать. Несчастный малый…
Неистовый, леденящий душу вопль ярости и муки раздался прямо у него за спиной, заставив замереть от ужаса сердце Эпло. На мгновение он потерял способность двигаться, его нервы и мозг были парализованы страхом.
Вопль повторился. Заледеневшая кровь Эпло прокатилась по телу холодными волнами. Он медленно обернулся.
Хаг Рука, сидя, смотрел вниз, на рукоятку ножа, торчащую из его живота. С гримасой страдания на лице наемный убийца взялся за рукоятку, дернул и вытащил нож. Со страшными проклятьями он отбросил от себя окровавленный клинок. Потом в отчаянии уронил голову на руки.
Всего лишь мгновение понадобилось Эпло, чтобы оправиться от шока, понять, что произошло.
— Альфред, — произнес он одно только слово.
Хаг Рука поднял на него глаза. Его лицо было изможденным, ввалившиеся черные глаза воспаленно блестели.
— Я же умер, так?
Эпло молча кивнул.
Пальцы Хага сжались в кулаки так, что ногти впились в кожу.
— Я… не смог уйти. Я в ловушке. Ни там, ни здесь. Неужели так будет всегда? Скажи мне! Всегда? Он вскочил на ноги. Ярость душила его.
— Почему я должен знать смертные муки, но не знать облегчения, которое дает смерть? Помоги мне! Ты должен мне помочь!
— Я помогу тебе, — тихо сказал Эпло. — Я смогу помочь.
Хаг замер, с сомнением глядя на Эпло. Его рука потянулась к груди и рванула залитую кровью рубашку.
— Ты можешь что-нибудь сделать вот с этим! Сможешь избавить меня от него?
Увидев магический знак, Эпло покачал головой.
— Сартанская руна. Нет, не смогу. Но я помогу тебе найти того, кто сможет. Альфред начертал ее. И он единственный, кто может освободить тебя. Я могу доставить тебя к нему, если у тебя хватит смелости. Он заперт в…
— Если хватит смелости! — Хаг расхохотался. — Смелость! Зачем она мне — смелость? Я же не могу умереть! — Он закатил глаза. — Я не боюсь смерти! Меня страшит жизнь! Все наоборот, да? Все наоборот.
Он все смеялся и смеялся. В его смехе слышались высокие пронзительные нотки истерики, нервного срыва. Неудивительно после всего того, что перенес этот человек, но не следует позволять ему поддаваться соблазну помешательства.
Эпло сжал руками запястья Хага. Наемный убийца, не очень понимая, что он делает, начал отчаянно вырываться.
Эпло не выпускал его. Синий свет заструился по рукам Эпло, распространяя свое благотворное целительное мерцание на Хага. Свет обвивался вокруг него, обволакивая все его тело.
Рука глубоко вдохнул, с благоговейным страхом глядя на свет. Потом его глаза закрылись. Две слезы выкатились у него из-под век и сбежали вниз по щекам. Его напряжение спадало. Эпло, сжимая запястья, втягивал его в круг своей жизненной силы. Он отдавал ему свою энергию, брал на себя его страдания.
Их мысли перетекали от одного к другому, воспоминания переплетались и смешивались. Эпло передернулся от боли и вскрикнул в агонии. И теперь уже Хаг Рука, хотевший его убить, поддерживал его. Они стояли, обнявшись, единые духом, мыслями и телом. Постепенно синее свечение угасло. Душа каждого из них вернулась в свое телесное пристанище. Хаг Рука успокоился. Боль Эпло прошла.
Рука поднял голову. На его бледном лице блестели капли пота. Но темные глаза были спокойны.
— Невероятно, — сказал он.
Эпло судорожно вздохнул и кивнул, не в силах говорить. Наемный убийца, пошатываясь, отошел и сел на низкую скамейку. Из-под нее торчал собачий хвост, видимо, воскрешение из мертвых было слишком сильным потрясением для собаки.
Эпло позвал пса.
— Успокойся, приятель, уже все в порядке. Можешь выходить. — Хвост вильнул и исчез под скамейкой. Эпло усмехнулся, покачал головой.
— Ладно, можешь оставаться там. Это тебе урок за то, что стянул колбасу.
Через иллюминатор Эпло увидел, что несколько гномов, щурясь на солнце, с любопытством смотрят в направлении корабля. Некоторые даже указывают на него пальцем и начинают продвигаться к нему.
Эпло понял, что чем скорее они покинут Арианус, тем лучше.
Положив руки на рулевое устройство, он начал произносить заклинания, чтобы убедиться, что ничего не изменилось и магия готова перенести его обратно через Врата Смерти.
Зажегся первый магический знак на рулевом камне. Огненные языки перекинулись на второй и далее на последующие. Через мгновение корабль взлетит в воздух.
— Что это? — спросил Хаг Рука, с подозрением глядя на горящие руны.
— Готовимся к отлету. Мы летим на Абаррах, — сказал Эпло. — Я должен отчитаться перед моим Повелителем… — Он запнулся. “Ксар хочет твоей смерти”, — вспомнилось ему.
Нет! Это невозможно. Это Бейн хотел его смерти.
— Потом мы отправимся искать Альф… — начал было Эпло, но закончить не успел.
Все окружающее из объемного стало вдруг плоским, словно бы предмет на борту корабля лишился своего содержимого — влаги, волокон, мякоти и костей. Утратив трехмерность, хрупкий, как сухой лист, Эпло почувствовал, что неведомая сила прижимает его к потоку времени. Он был не в состояния двинуть пальцем, не в состоянии вздохнуть.
В центре корабля вспыхнули магические знаки. Отверстие, прожженное сквозь время, увеличивалось, расширялось. Из него появилась фигура — женщина, высокая, мускулистая. Каштановые волосы спадали ей на плечи. Длинная челка закрывала лоб, оставляя в тени глаза. На ней была одежда, обычная для Лабиринта — кожаные штаны, высокие башмаки, кожаная безрукавка, рубаха с широкими рукавами. Лишь только ее ноги коснулись палубы, тотчас же время и жизнь вновь вернулись во все, что было на корабле.
Вернулись к Эпло.
Его глаза расширились от удивления.
— Мейрит!
— Эпло? — спросила она, и голос ее прозвучал негромко, но четко.
— Да, это я. Как ты здесь оказалась. Зачем? — заикаясь, проговорил Эпло. Мейрит улыбнулась ему. Подошла ближе, протягивая руку.
— Ксар требует тебя к себе, Эпло. Он приказал мне доставить тебя на Абаррах.
Эпло тоже протянул к ней руку…
Глава 18. ВОМБЕ, ДРЕВЛИН. Арианус
-Берегись! — крикнул Хаг Рука, вскакивая с места. Одним прыжком он метнулся к Мейрит, схватил ее за руку пониже запястья.
Сверкнул синий огонь. Знаки на предплечьях Мейрит вспыхнули. Сильным ударом Хаг был отброшен назад. Он ударился о стену и сполз на пол, сжимая свою обожженную руку.
— Какого дья… — Эпло непонимающе смотрел то на Хага, то на Мейрит.
Пальцы наемного убийцы нащупали холодный металл под рукой — его кинжал, лежащий на полу рядом. Болезненный спазм мышц, вызванный ударом, прошел. Пальцы Хага сжали рукоятку кинжала.
— У нее в рукаве! — крикнул он. — Нож!
Эпло недоверчиво смотрел на него, не в силах сдвинуться с места.
Мейрит выхватила из ножен, укрепленных на руке между запястьем и локтем, кинжал и плавным движением метнула его в Эпло.
Застань она Эпло врасплох, ее атака была бы смертельной. Его защитная магия не была рассчитана на то, чтобы защищать его от собрата-патрина. И тем более от нее.
Но еще и до предупреждающего возгласа Хага Эпло ощутил какое-то недоверие и тревогу. “Ксар требует тебя к себе”, — сказала она ему.
А в голове Эпло эхом отозвались слова Хага: “Ксар хочет твоей смерти”.
Эпло успел быстро пригнуться. Кинжал, не причинив ему вреда, просвистел у него над головой, перевернулся и со стуком упал на пол.
Мейрит рванулась к своему упавшему оружию. Собака стремглав выскочила из-под скамьи, готовая своим телом защитить хозяина. Мейрит, перескочив через собаку, обрушилась на Эпло. Он потерял равновесие. Чтобы удержаться на ногах, он, протянув руку, схватился за рулевой камень.
Хаг Рука замахнулся своим кинжалом, желая защитить Эпло.
Но у Проклятого клинка были другие намерения. Выкованный столетия назад, созданный сартанами специально для сражений с их злейшими врагамиnote 21, кинжал понял, что должен поразить не одного патрина, а двух. При этом намерения Хага ничего не значили. Он не имел власти над клинком, скорее, наоборот. Это кинжал использовал его в своих целях. Таким уж создали это оружие сартаны с характерным для них презрением к меншам. Клинку было необходимо теплое живое тело, его энергия и больше ничего.
Кинжал ожил в руке Хага. Он поворачивался и извивался, потом начал расти. В ужасе Хаг бросил его на пол, но для кинжала это уже не имело значения. Хаг ему больше не был нужен. Приняв образ гигантской летучей мыши с черными крыльями, он бросился на Мейрит.
Эпло ощутил под рукой руны рулевого камня, Мейрит уже успела подобрать свой кинжал. Она кинулась на Эпло, чтобы ударить его. Его защитная магия, которая мгновенно среагировала бы на нападение менша или сартана, была не способна ответить на опасность со стороны соплеменника-патрина. Магические знаки на его коже оставались бледными, они не могли защитить его.
Эпло вскинул руку, чтобы отразить нападение Мейрит, одновременно пытаясь другой рукой привести в действие магию рулевого камня. Вспыхнули синие и красные огоньки. Корабль рванулся вверх.
— Врата Смерти! — сумел выдохнуть Эпло. От внезапного толчка корабля Мейрит пошатнулась, ее удар не попал в цель. Нож полоснул по предплечью Эпло, оставив на нем влажно-блестящий кровавый росчерк. Но сам Эпло оказался лежащим на палубе в неловкой и уязвимой позе.
Мейрит быстро восстановила равновесие. С проворством и решимостью натренированного бойца она, преодолевая сотрясения корабля, снова бросилась на Эпло.
Но Эпло смотрел не на нее, а на что-то за ее спиной.
— Мейрит! — крикнул он. — Берегись!
Но она была не из тех, кто может попасться на этот дешевый прием, такие фокусы она знает с детства. Ее больше беспокоила проклятая собака, стоявшая на ее пути. Мейрит замахнулась на пса кинжалом. В этот момент нечто огромное с цепкими когтями накинулось на нее сзади.
Мелкие острые зубы жгучим огнем вонзились в ее шею у основания черепа, над защитной татуировкой. Крылья хлестали ее по голове. Мейрит поняла, что на нее напал кровосос. Боль от его укусов невыносима, но, мало того, зубы этой твари ядовиты, она впрыскивает в кровь жертвы парализующий яд, от которого та падает как подкошенная. Мейрит знала, что уже через несколько секунд она не сможет двигаться, не сможет помешать летучей мыши высосать всю ее кровь.
Сверкнул синий огонь. Знаки на предплечьях Мейрит вспыхнули. Сильным ударом Хаг был отброшен назад. Он ударился о стену и сполз на пол, сжимая свою обожженную руку.
— Какого дья… — Эпло непонимающе смотрел то на Хага, то на Мейрит.
Пальцы наемного убийцы нащупали холодный металл под рукой — его кинжал, лежащий на полу рядом. Болезненный спазм мышц, вызванный ударом, прошел. Пальцы Хага сжали рукоятку кинжала.
— У нее в рукаве! — крикнул он. — Нож!
Эпло недоверчиво смотрел на него, не в силах сдвинуться с места.
Мейрит выхватила из ножен, укрепленных на руке между запястьем и локтем, кинжал и плавным движением метнула его в Эпло.
Застань она Эпло врасплох, ее атака была бы смертельной. Его защитная магия не была рассчитана на то, чтобы защищать его от собрата-патрина. И тем более от нее.
Но еще и до предупреждающего возгласа Хага Эпло ощутил какое-то недоверие и тревогу. “Ксар требует тебя к себе”, — сказала она ему.
А в голове Эпло эхом отозвались слова Хага: “Ксар хочет твоей смерти”.
Эпло успел быстро пригнуться. Кинжал, не причинив ему вреда, просвистел у него над головой, перевернулся и со стуком упал на пол.
Мейрит рванулась к своему упавшему оружию. Собака стремглав выскочила из-под скамьи, готовая своим телом защитить хозяина. Мейрит, перескочив через собаку, обрушилась на Эпло. Он потерял равновесие. Чтобы удержаться на ногах, он, протянув руку, схватился за рулевой камень.
Хаг Рука замахнулся своим кинжалом, желая защитить Эпло.
Но у Проклятого клинка были другие намерения. Выкованный столетия назад, созданный сартанами специально для сражений с их злейшими врагамиnote 21, кинжал понял, что должен поразить не одного патрина, а двух. При этом намерения Хага ничего не значили. Он не имел власти над клинком, скорее, наоборот. Это кинжал использовал его в своих целях. Таким уж создали это оружие сартаны с характерным для них презрением к меншам. Клинку было необходимо теплое живое тело, его энергия и больше ничего.
Кинжал ожил в руке Хага. Он поворачивался и извивался, потом начал расти. В ужасе Хаг бросил его на пол, но для кинжала это уже не имело значения. Хаг ему больше не был нужен. Приняв образ гигантской летучей мыши с черными крыльями, он бросился на Мейрит.
Эпло ощутил под рукой руны рулевого камня, Мейрит уже успела подобрать свой кинжал. Она кинулась на Эпло, чтобы ударить его. Его защитная магия, которая мгновенно среагировала бы на нападение менша или сартана, была не способна ответить на опасность со стороны соплеменника-патрина. Магические знаки на его коже оставались бледными, они не могли защитить его.
Эпло вскинул руку, чтобы отразить нападение Мейрит, одновременно пытаясь другой рукой привести в действие магию рулевого камня. Вспыхнули синие и красные огоньки. Корабль рванулся вверх.
— Врата Смерти! — сумел выдохнуть Эпло. От внезапного толчка корабля Мейрит пошатнулась, ее удар не попал в цель. Нож полоснул по предплечью Эпло, оставив на нем влажно-блестящий кровавый росчерк. Но сам Эпло оказался лежащим на палубе в неловкой и уязвимой позе.
Мейрит быстро восстановила равновесие. С проворством и решимостью натренированного бойца она, преодолевая сотрясения корабля, снова бросилась на Эпло.
Но Эпло смотрел не на нее, а на что-то за ее спиной.
— Мейрит! — крикнул он. — Берегись!
Но она была не из тех, кто может попасться на этот дешевый прием, такие фокусы она знает с детства. Ее больше беспокоила проклятая собака, стоявшая на ее пути. Мейрит замахнулась на пса кинжалом. В этот момент нечто огромное с цепкими когтями накинулось на нее сзади.
Мелкие острые зубы жгучим огнем вонзились в ее шею у основания черепа, над защитной татуировкой. Крылья хлестали ее по голове. Мейрит поняла, что на нее напал кровосос. Боль от его укусов невыносима, но, мало того, зубы этой твари ядовиты, она впрыскивает в кровь жертвы парализующий яд, от которого та падает как подкошенная. Мейрит знала, что уже через несколько секунд она не сможет двигаться, не сможет помешать летучей мыши высосать всю ее кровь.