Уэйс Маргарет. Назад в Лабиринт

   — Другар, а что, если они все же настоящие? Тогда это означает, что мы здесь не так одиноки, как думаем?
   Гном снова пристально посмотрел на опустевшую звездную площадку.
   — Не знаю, — сказал он, качая головой. — Не знаю.

Глава 32. ЦИТАДЕЛЬ. Приан

   Внезапная вспышка света в Звездной камере заставила Ксара поспешно выйти из нее. Ему удалось отделаться от старика-сартана, навязав его эльфу, который поднялся наверх, чтобы опять нести чепуху. Решив, что менш и помешанный старик отлично поладят, Ксар оставил их у двери в Звездную камеру. Оба стояли, глупо пялили глаза на яркий свет, пробивающийся снизу, из-под двери.
   Старик распространялся о какой-то теории, касающейся работы машины. Когда-то эта теория могла бы показаться Ксару интересной. Теперь же она волновала его меньше всего. Повелитель Нексуса нашел убежище в библиотеке — единственном месте, где, он был уверен, менши ему не помешают. Пусть сартанский свет бьет из этой Звездной камеры и из любой другой, ей подобной. Пусть он принесет свет и энергию во Врата Смерти. Пусть рассеет ужасную тьму Абарраха, согреет замерзшие морские луны Челестры. Что до всего этого Ксару?
   А если старик прав? Если Санг-дракс предатель?
   Ксар развернул свиток, разгладил его руками на столе. Свиток принадлежал перу сартана, в нем описывалось мироздание таким, как они его создали, — четыре мира: Воздух, Огонь, Камень, Вода — соединенные четырьмя переходами. Покорить эти миры сначала казалось так просто! Четыре мира, населенных меншами, — они падут перед могуществом Ксара, как подгнивший плод падает с дерева.
   Но неудачи следовали одна за другой.
   “Похоже, плод на Арианусе не настолько подгнил, — пришлось ему признаться самому себе. — Менши мужественны и сильны, и не собираются легко сдаваться. А кто мог предвидеть такое поведение титанов на Приане? Даже я сам не мог предположить, что сартане окажутся настолько глупы, что создадут гигантов, снабдят их магией, а потом утратят над ними контроль.
   А эта вода Челестры, разрушающая магию? Как могу я завоевать мир, где горстке проклятых меншей достаточно выплеснуть на меня ведро воды, чтобы полностью обезвредить?
   Я должен найти Седьмые Врата. Это необходимо Иначе я проиграю”.
   Поражение. За всю свою длинную жизнь Повелитель Нексуса ни разу не допускал мысли о поражении, никогда не произносил вслух эти слова. Но сейчас он был вынужден признать такую возможность. Если только не отыщет Седьмые Врата — место, где все началось.
   Место, где — с его помощью — все кончится.
   — Эпло показал бы его мне, если бы я позволил ему это в тот, последний, раз. Он вернулся на Нексус именно с этой целью. Я был слеп, слеп! — пальцы Ксара, как когти, вцепились в свиток, скомкали старинный пергамент, рассыпавшийся в пыль под его руками. — Я любил его. Вот в чем моя ошибка. Его предательство задело меня, я не должен был допускать такую слабость. Из всех уроков, что преподает Лабиринт, этот самый главный: любить — значит терять. Если бы я был способен выслушать его бесстрастно, добраться до его сути с помощью холодного ножа логики…
   Он выполнил то, ради чего я посылал его. Он сделал то, что ему было приказано. Он пытался рассказать мне. Но я не слушал. А теперь, возможно, уже слишком поздно.
   Ксар вспомнил каждое слово Эпло, сказанное и несказанное.
   “С того момента, как мы покинули подземную тюрьму, магические знаки шли светящейся цепочкой вдоль основания стены. Однако теперь они переместились вверх, образовав арку переливающихся синих огней. Прищурившись — так ярко они горели, — я посмотрел вперед. И не увидел ничего, кроме темноты.
   Я пошел прямо к арке. При моем приближении руны изменили цвет, из синих превратились в огненно-красные. Магические знаки, которые раньше тихо светились, полыхали ярким пламенем. Прикрыв лицо рукой, попытался идти вперед. Огонь ревел и трещал, дым застилал глаза. Раскаленный воздух обжигал легкие. В ответ на это руны на моих руках загорелись синим свечением, но их сила не защищала меня от палящего пламени, испепеляющего мое тело. Задыхаясь, я упал навзничь…
   Охранные руны… Я не смог войти. Это самые могущественные руны из всех возможных. Что-то ужасное должно скрываться за этой дверью…
   Встав перед аркой входа, Альфред — нескладный, долговязый — начал исполнять ритуальный танец. Красный свет охраняющих рун замерцал, потускнел, мигнул и угас.
   Теперь мы могли войти…
   Туннель был широким и просторным, потолок и стены — сухими. Толстый слой пыли лежал никем не потревоженный на каменном полу. Никаких следов ног или лап, ни извилистых полос, какие оставляют змеи и драконы.
   Никто, по-видимому, не пытался уничтожить магические сартанские знаки. Путеводные руны ярко горели, освещая нам путь вперед…
   Если бы это не было слишком нелепо, я бы поклялся, Повелитель, что действительно ощутил какое-то чувство умиротворения, покоя, которое расслабляет усталые мышцы, снимает нервное напряжение… Это непередаваемое чувство…
   Туннель вел нас прямо вперед — никаких поворотов, изгибов, ответвлений. Мы прошли под несколькими арками, но ни над одной из них не было охранных рун, как над первой. Потом совершенно неожиданно синие путеводные руны кончились, как будто мы уперлись в глухую стену.
   В действительности так оно и было.
   Стена из черного камня, сплошная, прочная и неприступная, стояла перед нами. На ее гладкой поверхности можно было разглядеть едва видимые знаки — сартанские руны. Но с ними было что-то не так.
   Руны священной неприкосновенности.
   А внутри… — череп.
   Тела. Бесчисленные тела. Массовое убийство? Массовое самоубийство!
   Появились руны — образовали круг в верхней части камеры.
   “Если кто придет сюда, неся зло, зло обратится против него и падет на него”.
   Почему, Повелитель, эта комната считается святыней? Чему посвящена она? Я почти получил ответ… Я был так близок…”
   А потом на Эпло и его спутников напал… Клейтус.
   Клейтус знал, где расположен Чертог Проклятых. Как теперь предполагал Ксар, он начинал догадываться, что это Седьмые Врата. Клейтус когда-то умер в этой камере.
   Ксар снова и снова мысленно перечитывал сообщение Эпло. Что-то о силе, противодействующей им, древней и могущественной… стол, алтарь, видение…
   “Совет поставил перед сартанами задачу найти контакт с другими мирами, объяснить им, в какой страшной опасности они находятся, и просить прислать помощь, обещанную до того, как Мир был разделен. И каков был результат? Несколько месяцев они не делали ничего. Потом вдруг откликнулись, болтая такие глупости, в которые поверить мог разве что ребенок…”
   Конечно, понял Ксар. Все вполне логично. Эти несчастные сартане на Абаррахе, на протяжении многих поколений оторванные от своего народа, забыли многое из рунической магии, во многом утратили свое могущество. Группа этих сартан, наткнувшись на Седьмые Врата, вдруг открыла вновь то, что было потеряно. Не удивительно, что они намеревались спрятать это, сохранить только для себя. Сочиняя россказни о противодействующих силах, древних и могущественных. И даже Эпло попался на эту ложь.
   Сартаны не знали, что им делать с такой властью.
   Но Ксар знал.
   Только бы найти эту комнату! Может быть, он сумеет сделать это и без Эпло? Повелитель Нексуса мысленно прошелся по воспоминаниям Эпло, как он это сделал, когда Эпло вернулся с Абарраха. Ксар узнал подземную тюрьму, где Эпло чуть не погиб. Он тогда вырвался из тюрьмы и бежал по коридору, ведомый синим светом сартанских рун.
   По какому коридору? В каком направлении? Там, внизу, должно быть, сотни таких коридоров. Повелитель Нексуса уже исследовал катакомбы, расположенные под замком в Некрополисе. Эта путаница ходов, узких, как крысиные норы, туннелей и коридоров — одни естественного происхождения, другие пробиты в скалах с помощью магии — была не хуже Лабиринта. Можно потратить всю жизнь на поиски нужного хода…
   Но Эпло найдет нужный коридор. Если вырвется из Лабиринта.
   Ксар отряхнул с рук прах рассыпавшегося свитка.
   — А я здесь, как в западне. И ничем не могу помочь. Корабль стоит на виду. Но корабль, покрытый сартанскими рунами. Менши могут преодолеть силу рун, они это сделали, чтобы попасть сюда. Но они никогда не смогут добраться до корабля живыми из-за титанов. Я должен…
   — Живыми? — Ксар сделал глубокий вдох, углубившись в свои мысли, и медленно выдохнул. — Но кто сказал, что менши должны быть живыми?

Глава 33. ЛАБИРИНТ

   Путь в Лабиринт через пещеру был долгим и мучительным. Им понадобилось много часов на то, чтобы преодолеть его, с трудом продвигаясь вперед и проверяя каждый шаг, потому что земля осыпалась и проваливалась под ногами одного, после того как другой только что успешно прошел там.
   — Проклятые камни! Они что, живые? — воскликнул Хаг Рука. — Могу поклясться, я видел, как они нарочно сбросили ее!
   Тяжело дыша, Мейрит посмотрела вниз, в черные мутные воды, бурлившие внизу. Она пыталась преодолеть узкий участок каменного карниза, проходившего вдоль отвесной стены пещеры, когда внезапно выступ под ее ногой провалился. Хаг Рука, который шел на шаг сзади, успел схватить ее в тот момент, когда она уже скользила вниз по мокрой стене. Распластавшись на камнях, он крепко держал ее за руку, пока Эпло не дотянулся с противоположной стороны обрушившегося карниза.
   — Живые. И пещера живая, — мрачно подтвердил Эпло. — И они нас ненавидят, — добавил он, втаскивая Мейрит на относительно безопасный участок карниза, где стоял сам.
   Хаг Рука перепрыгнул через провал, приземлившись возле них. Эта часть тропы была узкой, в трещинах, она петляла меж нагромождений камней под свисающими сталактитами.
   — Может быть, это была их последняя пакость. Мы уже почти у выхода…
   Всего лишь в нескольких футах от них виднелся выход из пещеры — серый свет, корявые деревья, промокшая от тумана трава. Один отчаянный рывок — и они будут там. Но все они, напуганные, израненные, валились с ног от усталости. И это было еще только начало.
   Эпло шагнул вперед.
   Земля дрогнула под его ногой. Валуны вокруг него закачались. Пыль и осколки камней водопадом посыпались сверху.
   — Стойте! Не двигайтесь! — приказал Эпло. Они замерли, и грохот камней прекратился.
   — Лабиринт, — пробормотал про себя Эпло. — Он всегда оставляет тебе шанс.
   Он взглянул на Мейрит, стоявшую на тропе сзади него. После падения лицо ее было в царапинах, руки в кровоточащих порезах и синяках. С напряженным лицом она смотрела в сторону выхода. Все это она знала • не хуже Эпло.
   — Что это? Что случилось? — дрожащим голосом спросил Альфред.
   Эпло медленно повернул голову. Альфред стоял сзади на узком выступе, который уже пытался скинуть Мейрит в черный водоворот. Части этого выступа уже не было. Ему пришлось бы перепрыгивать через прогал, а Эпло хорошо помнил, какой из Альфреда прыгун. Его ступни были шире, чем карниз, по которому ему пришлось бы пробираться. Хаг Рука уже трижды спасал неловкого, вечно попадающего в неприятности сартана от падений в провалы и трещины.
   Собака по-прежнему оставалась рядом с Альфредом, время от времени хватая его за пятки, чтобы поторапливался. Сейчас, наклонив голову, она жалобно завыла.
   — В чем дело? — со страхом повторил Альфред, когда ему никто не ответил.
   — Пещера хочет помешать нам уйти, — холодно сказала Мейрит.
   — Неужели? — удивился Альфред. — И она может… Может это сделать?
   — А что, по-твоему, она делала до сих пор? — раздраженно бросил Эпло.
   — Ну, скажешь тоже, — Альфред сделал шаг вперед, чтобы доказать свою правоту. — Послушать тебя, так…
   Земля вздыбилась. Рябь пробежала по ней, словно — Эпло мог в этом поклясться — она засмеялась. Альфред вскрикнул, пошатнулся, изогнулся. Его ноги поехали вперед. Собака вцепилась зубами в его бриджи и повисла на них. Отчаянно махая руками, Альфред сумел с помощью собаки восстановить равновесие. Закрыв от ужаса глаза, он прижался к скале. Капли пота стекали с его лысой головы.
   Внезапно в пещере воцарилась тишина.
   — Больше чтоб этого не было! — процедила сквозь зубы Мейрит.
   — Сартаны милосердные! — пробормотал Альфред, цепляясь пальцами за каменную стену. Эпло выругался.
   — Именно твои милосердные сартаны создали все это. Как, будь они прокляты, мы теперь отсюда выберемся?
   — Тебе не нужно было брать меня с собой, — проговорил Альфред срывающимся голосом. — Я же предупреждал, что буду только помехой вам. Ты обо мне не беспокойся. Идите вперед. А я просто вернусь.
   — Не двигайся, — начал Эпло, но замолчал. Не слушая его, Альфред пошел назад, и ничего не случилось. Земля оставалась неподвижной.
   — Альфред, подожди! — окликнул его Эпло.
   — Пусть идет! — пренебрежительно бросила Мейрит. — Он и так достаточно задержал нас.
   — Это как раз то, чего добивается Лабиринт. Он не хочет, чтобы Альфред шел с нами. Ну, нет, я лучше сдохну, чем подчинюсь ему. Пес, останови его.
   Собака послушно ухватила Альфреда за болтающиеся фалды, потянула назад. Альфред с сочувствием посмотрел на Эпло.
   — Чем я могу помочь вам? Ничем!
   — Возможно, ты так считаешь, но Лабиринт другого мнения. Как ни странно, сартан, у меня такое впечатление, что Лабиринт боится тебя. Может быть, потому, что видит в тебе своего создателя.
   — Нет! — отшатнулся Альфред. — Нет, это не я!
   — Да, ты. Потому что прятался в своей могиле, потому что не хотел действовать, предпочитал оставаться в “полной безопасности”. Этим ты вскармливал зло, продлевал ему жизнь.
   Альфред покачал головой. Схватив руками свои фалды, он попытался вырвать их у собаки. Та, решив, что это игра, в шутку рычала и тянула обратно.
   — По моему сигналу, — понизив голос, Эпло сказал Мейрит, — ты и Хаг Рука бегите к выходу. Будьте осторожны. Снаружи нас тоже может что-то подкарауливать. Не останавливайтесь ни по какой причине. И не оглядывайтесь.
   — Эпло… — начала Мейрит. — Я не хочу… — она запнулась, покраснела.
   Заметив, как изменился тон ее голоса, Эпло удивленно взглянул на нее:
   — Не хочешь чего? Оставить меня? Со мной все будет в порядке.
   Растроганный и обрадованный заботой, мелькнувшей в ее взгляде — первый замеченный в ней признак потепления, — он протянул руку, чтобы откинуть с ее лба взмокшие от пота пряди волос.
   — Ты ранена? Дай-ка я посмотрю… Сверкнув глазами, она оттолкнула его руку.
   — Ты болван, — и потом бросила уничтожающий взгляд на Альфреда: — Пусть он сдохнет. Пусть все они сдохнут.
   Она повернулась к нему спиной, всматриваясь в выход из пещеры.
   Земля дрогнула под ногами Эпло. У них оставались считанные секунды. Он протянул руку через провал карниза.
   — Альфред, — спокойно проговорил он. — Ты нужен мне.
   Альфред вскинул голову, поднял к нему измученное, осунувшееся лицо, удивленно посмотрел на Эпло. Собака по молчаливому знаку хозяина отпустила его.
   — Один я не справлюсь, — продолжал Эпло. Он протянул ему руку и не опускал ее. — Мне нужна твоя помощь, чтобы найти моего ребенка. Пойдем вместе.
   Глаза Альфреда наполнились слезами. Он робко улыбнулся.
   — Но как? Я не могу…
   — Дай мне руку. Я перетащу тебя.
   Альфред, рискованно наклонившись над проломом, вытянул руку — тощую, нескладную, торчащую из обтрепанных кружев слишком короткого рукава. И, разумеется, при этом он не переставая бубнил себе под нос:
   — Эпло, я даже не знаю, что сказать…
   Патрин схватил сартана за запястье, с силой сжал его. Земля закачалась и пошла волнами. Альфред потерял опору.
   — Мейрит, беги! — крикнул Эпло и начал произносить заклинания.
   Повинуясь его приказу, синие и красные знаки закружились в воздухе. Он сплел руны в мерцающую синим огнем веревку, которая змеей соскользнула с его руки, обернувшись вокруг тела Альфреда.
   Свод пещеры рушился. Рискнув мельком оглянуться назад, Эпло увидел, как Хаг и Мейрит мчатся к выходу. Огромная глыба ухнулась сверху, краем задев Мейрит. Руны на ее теле защитили ее, но сила удара была такова, что сбила ее с ног. Хаг Рука поднял ее. Оба вновь стремглав бросились бежать. Наемный убийца один раз оглянулся — узнать, бежит ли Эпло. Мейрит не смотрела назад.
   Налегая на веревку, Эпло перетянул сартана, у которого руки и ноги болтались, как у мертвого паука, через провал на свою сторону выступа. Как раз в этот момент край выступа, на котором только что стоял Альфред, обвалился.
   — Пес, прыгай! — крикнул Эпло.
   Пес собрался в комок и, когда скала уже выскальзывала из-под лап, прыгнул. Он обрушился на Альфреда, и оба повалились на землю.
   Тропу завалило валунами — выход был отрезан. Эпло приподнял сартана, встряхнул его. Глаза Альфреда начинали закатываться, тело обмякло.
   — Если ты сейчас упадешь в обморок, ты умрешь здесь. Как и я! — крикнул ему Эпло. — Вспомни о своей магии, чтоб тебя!
   Альфред моргнул, бессмысленно глядя на Эпло. Потом глубоко вдохнул и дрожащим голосом запел заклинания. Потом раскинул руки и полетел к выходу, который быстро уменьшался в размерах.
   — Пойдем, приятель, — скомандовал Эпло собаке и начал продираться вперед. Его руническая магия ударяла в камни, преградившие им дорогу, разбивала их на куски, с грохотом отбрасывала в стороны.
   Альфред стремительно взмыл вверх, вылетая из пещеры. С распростертыми руками и вытянутыми сзади ногами он напоминал журавля во фраке.
   Огромный камень обрушился сверху на Эпло, сбил его наземь и придавил ногу. Выход из пещеры закрывался. Целая гора сползала вниз, грозя раздавить Эпло. Все, что осталось, это чуть заметный проблеск серого света. Используя свою магию как рычаг, Эпло столкнул валун со своей ноги и рванулся вперед, успев сунуть руку в сужающийся зазор.
   Туннель света стал шире. Сартанские руны горели вокруг его руки, усиливая свечение патринских рун.
   — Вытаскивай его! — кричал Альфред. — Я удержу выход открытым.
   Хаг Рука схватил Эпло, протащил его через образованный магией туннель. Эпло вскочил на ноги, побежал. Рука и Альфред бежали рядом, собака с лаем трусила впереди. Как водится, Альфред споткнулся о собственную ногу. Эпло, почти не останавливаясь, поставил сартана на ноги и продолжал бежать дальше. Мейрит ждала их, стоя на огромном валуне.
   — Беги в укрытие! — крикнул ей Эпло.
   Лавина камней и сломанных деревьев прогрохотала по склону горы.
   Эпло рухнул на землю лицом вниз, увлекая за собой Альфреда. Патринская руническая магия защитила его. Он надеялся, что у Альфреда хватило здравого смысла использовать свою магию в тех же целях. Крупные камни и осколки поменьше отскакивали от магических защитных экранов, с грохотом падали вокруг. Земля сотрясалась. Потом вдруг все стихло.
   Эпло медленно приподнялся и сел.
   — Похоже, Альфред, тебе уже не вернуться, — сказал он.
   С лавиной обрушилась добрая половина горы. Гигантские глыбы камней лежали там, где был вход в пещеру, наглухо замуровав его, может быть, навсегда.
   Эпло смотрел на руины, испытывая странное предчувствие, сам не понимая, в чем дело. Он собирался вернуться в Лабиринт, но не таким способом. Может быть, это всего лишь инстинктивный страх, что путь к отступлению закрыт? Но почему Лабиринт вдруг решил замуровать за ними вход?
   Мейрит, сама того не подозревая, произнесла вслух то, о чем он думал.
   — Теперь у нас остается только один выход — Последние Врата.
   Ее слова вернулись назад печальным эхом, прокатившимся по нагромождению камней.
   — Последние Врата.

Глава 34. ЛАБИРИНТ

   — Все, больше не могу! — выдохнул Альфред, опускаясь на плоский камень. — Мне надо отдохнуть.
   Последний отчаянный бросок и свалившаяся на него гора оказались непосильным испытанием для сартана. Он сидел, ссутулившись, пыхтя и хватая воздух ртом. Мейрит с презрением посмотрела на него, потом взглянула на Эпло и отвела глаза.
   “Я тебе говорила, — читалось в ее пренебрежительном взгляде. — Ты болван”.
   — У нас нет времени, Альфред, — спокойно сказал Эпло. — Мы на открытом месте, ничем не защищены. Найдем укрытие, тогда и отдохнем.
   — Ну, хоть чуть-чуть, — кротко умолял Альфред. — Ведь, кажется, все спокойно.
   — Слишком спокойно, — сказала Мейрит.
   Они находились в небольшой рощице низкорослых деревьев, которым, судя по их чахлой листве и искореженным ветвям, пришлось выдержать нелегкую борьбу за существование в тени горы. Худосочные листья сиротливо болтались на ветках. Теперь, когда гора обрушилась, солнце Лабиринта, возможно, впервые коснулось их. Но серый свет не принес с собой ни радости, ни утешения. Шелест листьев был полон печали, и это, как тревожно заметила Мейрит, было единственным звуком, нарушающим тишину.
   Она вытащила из-за голенища нож. Собака вскочила и зарычала. Хаг Рука уставился на Мейрит с подозрением. Не обращая внимания ни на собаку, ни на менша, Мейрит шепнула несколько слов дереву на своем языке, извиняясь за то, что причиняет ему вред, объясняя, что ей это крайне необходимо. Потом начала рубить ветку.
   Эпло, видимо, тоже обратил внимание на тишину.
   — Да, все спокойно. Слишком спокойно. Эту лавину, должно быть, было слышно на мили вокруг. Могу поспорить, кто-то уже отправился в путь, чтобы расследовать причину. И я не собираюсь ждать здесь, когда они придут.
   Альфред был в растерянности.
   — Но… это был всего лишь обвал. Камнепад. Какое кому до этого дело?
   — Лабиринту есть до этого дело. Он ведь свалил на нас гору, не так ли? — Эпло вытер пот и каменную пыль с лица.
   Мейрит срезала ветку и начала очищать ее от боковых побегов и полузасохших листьев.
   Эпло присел на корточки перед Альфредом, посмотрел ему в лицо.
   — Проклятье, ты что, не понимаешь? Лабиринт — это мыслящее существо. Я не знаю, что им управляет и как, но он знает, он знает все. — Эпло замолчал, задумался. — Но что-то в нем изменилось. Я чувствую это, ощущаю. Страх.
   — Да, — согласился Альфред. — Я перепугался до смерти.
   — Нет, я говорю не о нашем страхе. О его страхе. Он боится.
   — Боится? Боится чего?
   Эпло улыбнулся, хотя улыбка получилась натянутой.
   — Как ни странно, он боится нас. Боится тебя, сартан.
   Альфред покачал головой.
   — Сколько вольнодумствующих сартан было сослано сюда через Вортекс? Сотни… тысячи? — спросил Эпло.
   — Не знаю, — пробормотал Альфред в кружева своего грязного воротника.
   — И сколько раз на них обрушивались горы? Могу поспорить, ни разу. Эта гора стояла здесь много, много лет. Но стоило тебе — именно тебе — попасть в Вортекс, как — бамс! И можешь быть уверен, Лабиринт не собирается сдаваться.
   Альфред изумленно взглянул на Эпло.
   — Почему? Почему он может меня бояться?
   — На этот вопрос можешь ответить только ты, — сказал Эпло.
   Мейрит, строгавшая ножом конец ветки, была согласна с Альфредом. Почему бы Лабиринту бояться одного менша, двух вернувшихся узников и хлюпика-сартана? Однако она знала Лабиринт, знала не хуже Эпло. Лабиринт умен и коварен. Обвал был преднамеренной попыткой убить их. И когда эта попытка провалилась, Лабиринт замуровал их единственный путь к спасению. Хотя о каком спасении может идти речь, когда у них нет корабля, чтобы вернуться через Врата Смерти!
   Страх. Эпло прав, вдруг поняла Мейрит с внезапным безрассудным восторгом. Лабиринт боится. Всю жизнь я боялась. А теперь — он. Он так же напуган, как была напугана я. Никогда прежде Лабиринт не пытался помешать кому-то войти в него. Время от времени он позволял Ксару входить в Последние Врата. Казалось, Лабиринт даже ищет этих встреч, видя в них возможность уничтожить его. Он никогда не захлопывал дверь перед Ксаром, как пытался сейчас сделать это перед нами. Хотя ни один из нас, ни все мы вместе не обладаем и долей того могущества, каким обладает Повелитель Нексуса.
   Тогда в чем дело? Почему Лабиринт боится нас? Восторг Мейрит угас, уступив место разочарованию. Ей было необходимо поговорить с Ксаром, сообщить ему, что случилось. Получить его совет. Срезая другую ветку, она размышляла, как бы ей найти возможность ускользнуть и остаться одной.
   — Чтоб мне провалиться, ничего не понимаю, — сказал Хаг Рука, беспокойно оглядываясь вокруг. Лицо его потемнело. — И я бы никогда и не поверил, если бы сам не видел, как этот Проклятый клинок, чтоб ему, ожил и начал орудовать сам по себе. Но я знаю страх. Я знаю, как он действует на человека, и, думаю, это ничуть не отличается от того, как он может действовать на груду камней. Страх делает человека отчаянным, безрассудным, — наемный убийца посмотрел на свои руки и мрачно улыбнулся. — Я разбогател на чужом страхе.
   — На Лабиринт страх влияет точно так же, — сказал Эпло. — Делает отчаянным, безрассудным. Вот почему мы не можем позволить себе остановиться. Мы и так уже потеряли здесь слишком много времени, — магические знаки на его руках от кисти до плеча горели голубоватым светом с проблесками красного.
   Мейрит посмотрела на свою татуировку и увидела то же предупреждающее свечение. Опасность была еще не так близка, но не так уж и далеко.
   Альфред, бледный, потрясенный, встал на ноги.
   — Я попытаюсь, — храбро сказал он.
   Мейрит начертала на дереве магический знак исцеления, после чего срезала еще одну ветку. Молча она передала первое сделанное ею примитивное копье Эпло. Он колебался, удивляясь тому, что она позаботилась о нем, и радуясь этой ее заботе. Он взял копье, и в этот момент их руки соприкоснулись.