Уэйс Маргарет. Назад в Лабиринт

   — Я бы не назвал попытку убить тебя “спором”, — сухо заметил Хаг Рука, посасывая трубку и сверля Мейрит подозрительным взглядом. — Это ловушка. Не доверяй ей.
   — Не вмешивайся, менш, — бросила ему Мейрит. — Что могут знать о чести червяки вроде тебя? — и вновь повернулась к Эпло. Она все еще протягивала ему кинжал. — Ну, ты берешь его?
   — Не вызовет ли это недовольство Повелителя Ксара? — спросил он, все так же в упор глядя ей в глаза. Она заставила себя не отводить взгляд.
   — Это моя забота. Долг чести не позволяет мне убить тебя. Возьмешь ты наконец этот проклятый кинжал?
   Эпло медленно взял кинжал, посмотрел на него, повертел в руках — будто никогда в жизни не видел ничего подобного. Но рассматривал он сейчас не кинжал, а мотивы ее действий.
   Да, все, что когда-то между ними было, кончено.
   Повернувшись, она пошла прочь.
   — Мейрит!
   Она оглянулась.
   Он протянул ей кинжал.
   — Держи, нельзя тебе остаться безоружной.
   Сжав зубы, Мейрит шагнула назад, схватила кинжал и сунула его за голенище высокого башмака.
   Эпло хотел сказать что-то еще. Мейрит отвернулась, чтобы ей не нужно было ни выслушивать его, ни отвечать. И в этот момент они все оцепенели от яркой вспышки рун и скрипа открывшейся каменной двери.
   В комнату вошел Альфред. Увидев устремленные на него взгляды всех находящихся в ней, он поспешно попятился назад.
   — Пес! — приказал Эпло.
   С радостным лаем собака бросилась вперед, ухватила сартана за фалды камзола и втащила его, упирающегося и спотыкающегося, в комнату.
   Дверь за его спиной закрылась.
   Потеряв путь к отступлению, Альфред бросил кроткий, печальный взгляд на каждого из них, виновато улыбнулся, пожал костлявыми плечами и упал в обморок.

Глава 28. ПОТЕРЯННЫЕ

   Прошло довольно много времени, прежде чем Альфред очнулся, — казалось, он совсем не хочет приходить в себя. Наконец, его ресницы дрогнули и глаза открылись. К несчастью, первым, кого он увидел, был Хаг Рука, угрожающе нависший над ним.
   — Привет, Альфред, — мрачно проговорил Хаг.
   Альфред побледнел. Глаза его закатились. Убийца нагнулся и схватил Альфреда за его потрепанный кружевной воротник.
   — Еще раз отключишься, и я тебя придушу!
   — Нет-нет. Я… в порядке. Воздух… Мне… нужен воздух…
   — Дай ему подняться, — сказал Эпло.
   Хаг Рука разжал руки, отступил назад. Альфред, задыхаясь и пошатываясь, поднялся. Его взгляд вперился в Эпло.
   — Я очень рад тебя видеть…
   — А меня ты тоже рад видеть, Альфред? — сурово спросил Хаг Рука.
   Альфред бросил быстрый взгляд в сторону Хага и, видимо, тут же пожалел об этом, потому что сразу же отвел глаза.
   — О да, конечно, сэр Хаг. И удивлен, что…
   — Удивлен? — прорычал Хаг. — Что же тебя так удивило? Может быть то, что, когда ты меня видел в последний раз, я был мертв?
   — Ну, вообще-то, как бы это сказать, теперь, когда я об этом вспомнил, — в самом деле, вы были мертвы. Абсолютно, — Альфред вспыхнул и с запинкой пробормотал: — Вы, очевидно… э… чудесным образом во-воскресли.
   — Тебе, конечно, об этом ничего не известно, да?
   — Мне? — Альфред поднял глаза до уровня колен Хага. — Боюсь, что нет. Я был очень занят все это время. Видите ли, мне пришлось поволноваться из-за безопасности леди Иридаль…
   — Тогда как ты объяснишь вот это? — Хаг Рука рванул на себе рубаху. На его груди виднелась сартанская руна, сейчас она слабо светилась, как бы от удовольствия. — Взгляни на это, Альфред! Видишь, что ты со мной сделал!
   Альфред медленно, неохотно поднял глаза. Бросил один затравленный взгляд на руну на груди Хага, застонал и закрыл лицо руками. Собака, сочувственно поскуливая, подбежала и осторожно положила свою лапу на несуразно большую ступню Альфреда.
   Хаг Рука свирепо сверкнул на него глазами, потом внезапно сгреб Альфреда за плечи и тряхнул.
   — Посмотри на меня, будь ты проклят! Посмотри на то, что ты сделал! Там, куда я попал, мне было хорошо. Но ты вернул меня обратно. И теперь я не могу ни жить, ни умереть! Положи этому конец! Отправь меня обратно!
   Альфред, не пытаясь сопротивляться, болтался в руках Хага, как сломанная кукла. Собака, зажатая между ними, смущенно поглядывала то на одного, то на другого, не понимая, на кого нападать и кого защищать.
   — Я не знал, право же, не знал!.. — почти бессвязно бормотал Альфред. — Я не знал, что сделал это. Вы должны мне поверить. Я не помню…
   — Ты — не — помнишь! — с каждым словом Хаг сильно встряхивал сартана, в результате чего, в конце концов, Альфред оказался на коленях.
   Сначала Эпло выручил собаку, которую чуть не затоптали, потом выручил Альфреда.
   — Оставь его в покое, — сказал он Хагу. — Сартан говорит правду, каким бы враньем тебе это ни казалось. С ним это часто бывает, когда он сам не знает, что делает. Превратился, например, в дракона, чтобы спасти мне жизнь. Будет тебе, Хаг. Отпусти его. Он — наше спасение. Во всяком случае, я на это надеюсь. А если мы здесь в ловушке, тогда уже все равно — это уже не имеет значения.
   — Отпустить его! — задыхаясь от ярости, выдохнул Хаг Рука, потом, наконец, швырнул сартана на пол. — А кто отпустит меня?
   Повернувшись на каблуках, он прошагал к двери, рывком распахнул ее и вышел. Мейрит, внимательно следившая за происходящим, с интересом отметила, что сартанская магия не предприняла явной попытки остановить менша. Она уже подумала, не пойти ли за ним — вдруг и ей повезет и она выберется отсюда, — но тут же отбросила эту мысль. Она не может оставить Эпло. Ее Повелитель приказал ей остаться с ним.
   — Пес, иди с ним, — приказал Эпло.
   Животное метнулось вслед за Хагом. Эпло опустился на колени рядом с Альфредом. Мейрит воспользовалась суматохой, чтобы тихонько отойти в менее заметное место, насколько это было возможно в этой пустой комнате.
   Альфред лежал на полу, свернувшись калачиком, жалкий и беспомощный. Мейрит презрительно посмотрела на него. У сартана был такой вид, словно его самого скоро придется воскрешать. Как такой мог воскресить Хага? Менш, должно быть, ошибается. Сартан был долговяз и нескладен, средних лет, с лысой макушкой и растрепанными волосами, торчащими по сторонам головы. Его чрезмерно большие кисти рук и ступни наводили на мысль, что они должны принадлежать кому-то другому. Он был одет в выцветшие бархатные бриджи, бархатный камзол не по размеру, рас тянутые чулки и мятую рубашку с порванным кружевным воротником.
   Вынув из разорванного кармана потрепанный платок, Альфред принялся вытирать лицо.
   — Ты в порядке? — спросил Эпло грубовато, но заботливо.
   Альфред поднял на него глаза и покраснел.
   — Да, спасибо. Он… он, конечно, был вправе так поступить. То, что я сделал — если я это сделал, а я, на самом деле, не помню, — было ошибкой. Ужасной ошибкой. Ты помнишь, что я говорил на Абаррахе о некромантии? — последние слова он произнес шепотом.
   — “Если кого-то безвременно возвращают к жизни, другой безвременно умирает” — да, я это помню. Но, послушай, неужели ты не можешь помочь ему?
   Альфред секунду колебался. Казалось, он уже был готов сказать “нет”, но потом вздохнул, его узкие худые плечи опустились.
   — Да, думаю, это возможно, — сказал он, тряхнув головой. — Но не здесь.
   — А где?
   — Ты помнишь ту комнату… на Абаррахе? Ту, что они называют “Чертогом Проклятых”?
   — Да, помню, — сказал Эпло, и было видно, что ему это воспоминание неприятно. — Я хотел вернуться туда. Хотел повести туда Ксара, чтобы показать ему, что я имел в виду, когда говорил о высшей силе…
   — О, только не это! — встревожившись, запротестовал Альфред. — Думаю, это было бы крайне опрометчивым поступком. Ты знаешь, ведь я узнал, что это за комната. Ола рассказала мне.
   — Рассказала — что? — спросил Эпло.
   — Она была уверена, что мы обнаружили Седьмые Врата, — тихо проговорил Альфред с благоговейным страхом.
   — Да? Ну и что? — пожал плечами Эпло. Альфред, по-видимому, растерялся от такой реакции, потом со вздохом сказал:
   — Так, значит, ты про них ничего не знаешь. Хорошо, я тебе расскажу. Видишь ли, когда сартаны разделили мир…
   — Ну да-да, — нетерпеливо прервал его Эпло, — Врата Смерти, Последнее Врата — я успел пройти через столько врат, что мне на всю жизнь хватит. Что же такого в этих? Чем они так замечательны?
   — Именно в них они находились, когда разъединяли мир, — сказал Альфред, понизив голос. — Они тогда были в Седьмых Вратах.
   — Значит, Самах, Ола и Совет собрались в этой комнате.
   — Более того, — торжественно проговорил Альфред. — Они не только собрались в этой комнате, но и наполнили ее магией. Находясь в ней, они раскололи мир и создали четыре новых.
   — И она все еще существует, — присвистнул Эпло, — со всей своей магией… со всем могуществом… — он покачал головой. — Не удивительно, что они оставили охраняющие руны, чтобы никто туда не проник.
   — По словам Олы, Самах в этом не виноват, — сказал Альфред. — Понимаешь, когда магические изменения были завершены и миры созданы, он понял, какой опасной может стать эта комната…
   — Миры, которые можно создать, можно и уничтожить.
   — Именно. И поэтому он сделал так, чтобы о комнате забыли.
   — Но почему было просто не разрушить ее?
   — Он пытался, — спокойно сказал Альфред. — И обнаружил, что не может.
   — Высшая сила остановила его? Альфред кивнул.
   — Испугавшись встречи с неведомым, не умея или не желая его понять, Самах спрятал комнату, надеясь, что ее никогда не найдут. Вот что знала об этом Ола. Но камеру нашли — это сделала группа сартан на Абаррахе. Они были крайне несчастны из-за того, что происходит с их народом. К счастью, похоже, они и понятия не имели о том, что обнаружили.
   — Ладно, допустим, мы были в Седьмых Вратах. Но какое все это имеет отношение к Хагу Руке?
   — Я думаю, если бы он попал в Седьмые Врата, он бы освободился.
   — Как?
   — Я точно не знаю, — туманно ответил Альфред. — Да и какая разница? Мы ведь остаемся здесь. Эпло обвел взглядом комнату.
   — Проклятье, где мы находимся? Ты сумел убежать от Самаха? Это место мне кажется знакомым, оно похоже на тот склеп на Арианусе. Но вряд ли мы вернулись туда, верно?
   — Нет-нет, мы не на Арианусе.
   Эпло терпеливо ждал, пока сартан продолжит.
   Альфред упорно молчал.
   — Но ты знаешь, где мы? — с сомнением спросил Эпло.
   Альфред подтвердил, нехотя кивнув.
   — И где же?
   Альфред сцепил пальцы рук.
   — Дай подумать, как бы это объяснить. Прежде всего, я должен сказать тебе, что я не убежал от Самаха.
   — Это меня не интересует…
   — Позволь, я закончу. Ты проходил через Врата Смерти после того, как они были открыты?
   — Да, я вернулся на Арианус, а что?
   — Перед твоими глазами мелькали образы каждого из миров, давая тебе возможность выбрать, куда ты хочешь попасть. Ты помнишь мир, который был так прекрасен, мир, где ты ни разу не бывал, никогда прежде не видел? Мир синего неба, солнечного света, зеленых деревьев, необъятных океанов — тот прежний, древний мир?
   Эпло кивнул.
   — Я его видел. Я еще тогда удивился…
   — Вот там мы и находимся, — сказал Альфред. — Это Вортекс.
   Эпло еще раз оглядел чистый белый мрамор. Синее небо? Солнце? Прекрасный мир? Он вновь обратил взгляд к Альфреду.
   — Сейчас я тебя еще меньше понимаю, чем обычно.
   — Вортекс. Центр Вселенной. Когда-то он вел в древний мир…
   — Мир, который уже не существует.
   — Верно. Но образы его по какой-то причине сохранились.
   — Или были умышленно сохранены в качестве сартанской ловушки для тех, кого не следует пропускать через Врата Смерти, — мрачно сказал Эпло. — Я и сам однажды чуть не попался на эту удочку. Проклятье, я что тогда, этим бы и закончил?
   — Да, боюсь, что так. Хотя, ты увидишь, здесь не так уж плохо, когда привыкнешь. Все наши желания и нужды обеспечиваются. Об этом заботится магия. И здесь ты в безопасности. В полной безопасности.
   Эпло вновь огляделся.
   — Подумать только, я волновался, думал, что в Лабиринте, боялся, что ты умер или еще хуже. А ты все это время был здесь, — он махнул рукой, — “в безопасности, в полной безопасности”.
   — Ты беспокоился обо мне? — спросил Альфред, и его печальное лицо просветлело. Эпло сделал нетерпеливый жест.
   — Конечно же, беспокоился. Ты по пустой комнате пройти не сможешь без того, чтобы с тобой не приключилось какого-нибудь несчастья. Кстати, о пустых комнатах — как бы нам выбраться из этой?
   Альфред не ответил. Опустив голову, он пристально разглядывал свои туфли.
   Эпло внимательно посмотрел на него.
   — Самах сказал, что отправляет тебя и Олу в Лабиринт. Или он ошибся, или оказался не такой сволочью, как мы думали. Он отослал вас обоих сюда, — тут ему в голову пришла мысль: — А где же Ола?
   — Самах не был злодеем, — тихо проговорил Альфред. — Просто он очень испугался. Но теперь ему уже нечего бояться. А Ола — она покинула нас. Чтобы быть вместе с ним.
   — А ты остался здесь? Ты не пошел с ней? Ты мог хотя бы вернуться, чтобы предупредить других сартан на Челестре.
   — Ты не понял, Эпло, — сказал Альфред. — Я здесь, потому что должен быть здесь. Отсюда нельзя уйти. Эпло в отчаянии смотрел на него.
   — Но ты же сказал, что Ола покинула вас…
   Альфред запел руническое заклинание. Его нескладное тело вдруг стало грациозным, он ритмично раскачивался и кружился в такт мелодии. Руки вычерчивали в воздухе магические знаки.
   Мелодия была грустной, но приятной. И Мейрит вдруг вспомнилось, как она в последний раз держала на руках своего ребенка. Это воспоминание, эта песня ранили ей душу, и Мейрит рассердилась на себя за эту боль. Она была готова наброситься на сартана, прервать его магические заклинания, цель которых, без сомнения, ослабить ее, как вдруг часть каменной стены исчезла.
   В стене, в хрустальном гробу, лежала сартанская женщина. Ее лицо было спокойно, глаза закрыты. Казалось, она чуть заметно улыбается.
   Эпло понял.
   — Прости…
   Альфред грустно улыбнулся.
   — Ола нашла мир и покой. Она ушла от нас, чтобы быть вместе со своим мужем, — он перевел взгляд на Мейрит. Выражение его лица стало суровым. — Ола видела, что с ним произошло, видела, как он погиб.
   — Он был казнен за свои преступления, — с вызовом сказала Мейрит. — Он страдал так, как заставлял страдать нас. Он заслужил то, что получил. Этого еще мало.
   Альфред ничего не ответил. Он бросил любящий взгляд на женщину в хрустальном гробу и осторожно приложил руку к прозрачной стене. Потом его рука медленно передвинулась к другому хрустальному гробу, стоявшему рядом. Этот гроб был пуст.
   — Что это? — спросил Эпло.
   — Это мой, — ответил Альфред. — Когда придет время. Ты прав. Это место очень похоже на Арианус.
   — Слишком, будь оно проклято, — сказал Эпло. — Ты нашел еще одну могилу. “Совершенно безопасную”, — насмешливо передразнил он. — Но я не дам тебе заползти в нее. Ты пойдешь со мной.
   — Боюсь, что нет. Ты сам никуда не пойдешь. Я же сказал тебе, отсюда невозможно уйти, — Альфред вновь взглянул на Олу. — Есть только один путь.
   — Он лжет! — выкрикнула Мейрит, стараясь подавить в себе панический страх, побороть внезапное пугающее желание колотить голыми руками в каменные стены.
   — Нет, он не лжет. Он сартан. Он не умеет лгать. Но он очень хорошо умеет не говорить правду. — Эпло пристально смотрел на Альфреда. — Где-то здесь должны быть Врата Смерти. Мы пройдем через них.
   — У нас нет корабля, — напомнила Мейрит.
   — Мы его построим, — Эпло продолжал смотреть на Альфреда, который опять вперил взгляд в носки своих туфель. — Ну, что скажешь, сартан, Врата Смерти — разве это не выход?
   — Врата открываются только в одну сторону, — тихим голосом ответил Альфред.
   В отчаянии, не зная, что делать, Эпло смотрел на сартана.
   Мейрит знала, что делать. Быстро наклонившись, она вытащила из-за голенища кинжал.
   — Сейчас он у меня заговорит.
   — Оставь его, Мейрит. Так ты от него ничего не добьешься.
   — Я постараюсь не причинить твоему дружку особого вреда. А ты можешь не смотреть.
   Эпло встал у нее на пути. Ничего не говоря, он просто загородил своим телом Альфреда.
   — Предатель! — Мейрит попыталась обойти его.
   Эпло быстрым и ловким движением перехватил ее, крепко сжал руки. Справиться с ней было нелегко, сейчас, возможно, она была даже сильнее, чем он, и, кроме того, она боролась за свое спасение. Их руки и плечи сомкнулись, и в этот момент мерцающее синее свечение начало струиться из руки в руку.
   Это была пробуждающаяся руническая магия.
   Но только сейчас эта магия не была направлена на нападение или защиту. Она действовала так, как это обычно бывает при соприкосновении рук двух патринов. Это была магия единения, замыкания круга. Животворная магия исцеления, общности жизненных сил и общности целей.
   Мейрит ощутила, как эта магия начинает просачиваться в ее тело. Она этого не хотела. Внутри ее была пустота, темная и беззвучная. Она даже не могла больше слышать собственный голос, лишь эхо слов, сказанных давным-давно, возвращалось обратно к ней. Эта пустота была холодна, но она хотя бы не причиняла боли. Мейрит давно отринула от себя боль, вырвала ее из своего сердца.
   Но синее свечение, нежное и теплое, лилось от рук Эпло к ее рукам. Оно прокрадывалось внутрь нее. Крошечная капля, как слезинка, упавшая в пустоту…
   — Эпло, иди-ка лучше посмотри на это.
   В дверях стоял Хаг Рука. Его голос звучал настойчиво, требовательно.
   Эпло обернулся. Мейрит высвободилась из его рук. Он опять обернулся к ней, глядя ей в глаза, и в его взгляде была та же теплота, какую она ощутила в потоках магического света. Он протянул ей руку. Мейрит оставалось только принять ее…
   Собака бросилась к ним, виляя хвостом и высунув язык, она прыгнула к Мейрит, как будто снова нашла старого друга.
   Мейрит метнула в нее кинжал.
   Все ее планы провалились. Она была подавлена, расстроена, с трудом видела, что перед ней. Кинжал лишь оцарапал левый бок собаки.
   Взвизгнув от боли, собака отскочила от Мейрит. Кинжал стукнулся о стену рядом с правой ногой Хага. Тот наступил на него. Альфред в ужасе смотрел на происходящее и был так бледен, что, казалось, может снова упасть в обморок.
   Мейрит повернулась к ним всем спиной.
   — Держи эту тварь подальше от меня, Эпло. По закону я не могу убить тебя. Но это не помешает мне убить твоего пса.
   — Иди сюда, приятель, — позвал Эпло. Он осмотрел рану. — Ничего страшного, пес. Всего лишь царапина. Тебе повезло.
   — Если вас это интересует, — начал Хаг Рука, — я нашел выход. Во всяком случае, я думаю, что это выход. Может, пойдете посмотрите? Я еще в жизни такого не видел.
   Эпло взглянул на Альфреда, тот покраснел до корней волос.
   — Что-нибудь не так? Выход охраняется? Магией?
   — Ничего подобного, — ответил Рука. — Похоже, над нами кто-то подшутил.
   — Сомневаюсь, чтобы это была шутка. Сартане большим чувством юмора не отличаются.
   — Но у кого-то оно все же было. Выход лежит через Лабиринт.
   — Лабиринт… — тихо повторил Эпло.
   Теперь он узнал правду. И Мейрит поняла ее в тот же миг, что и Эпло. Пустота в ней заполнилась. Заполнилась страхом. Этот страх извивался и бился в ней, как живое существо. Ее почти тошнило от этого страха.
   — Значит, Самах все же сдержал слово, — сказал Эпло Альфреду.
   Сартан кивнул. Его печальное лицо было мертвенно-бледным.
   — Да, сдержал.
   — Он знает, где мы? — спросил Хаг Рука, указывая взглядом на Альфреда.
   — Знает, — спокойно ответил Эпло. — И знал с самого начала. Мы в Лабиринте.

Глава 29. ЛАБИРИНТ

   Они покинули комнату из белого мрамора с ее хрустальными гробами. Вслед за Хагом прошли по узкому коридору, грубо высеченному в серых скалах. Коридор, прямой и ровный, шел под уклон. В конце его виднелся также высеченный в скале арочный выход, ведущий в гигантскую пещеру.
   Высокий свод пещеры терялся во тьме. Тусклый серый свет, источник которого находился где-то очень далеко у противоположной от входа стороны, блестел на мокрой поверхности огромных сталактитов. Им навстречу с пола пещеры, как зубы в открытой пасти, возвышались сталагмиты. Сквозь зазоры в этих мокрых зубьях несла свои черные воды река, торопясь туда, откуда струился безрадостный свет.
   На первый взгляд — обычная пещера. Эпло посмотрел на арочный выход. Дотронувшись до руки Мейрит, он жестом указал ей на знак, нацарапанный над аркой, — одна-единственная сартанская руна. Мейрит взглянула, вздрогнула и прислонилась спиной к холодной стене.
   Ее била дрожь. Она стояла, понурив голову, охватив себя руками. Свесившиеся пряди волос скрывали ее лицо. Эпло знал, что если он откинет назад эти спутанные пряди и притронется к ее щеке, то ощутит слезы. Он не осуждал ее. Он и сам раньше не смог бы сдержать слез. Но сейчас он ощущал в себе странный душевный подъем. Наконец он оказался там, куда все время намеревался попасть.
   Мейрит не знала сартанского рунического письма, но этот знак она поняла. Его знали все патрины. Знали и ненавидели.
   — “Первые Врата”, — прочел Эпло. — Мы стоим у самого начала Лабиринта.
   — Лабиринта? — повторил Хаг Рука. — Значит, я был прав. Там и вправду Лабиринт, — он махнул рукой в сторону выхода.
   Ряды сталагмитов уходили в темноту. Тропа, мокрая и скользкая, вела от арки в глубь сталагмитовых дебрей. С места, где стоял Эпло, он мог разглядеть первую развилку тропы — две дорожки, уходящие вправо и влево, каждая из двух терялась среди нагромождений скал, созданных не природой, а магией, страхом и ненавистью.
   Верным всегда был только один путь. Все остальные вели к гибели. И сейчас они стояли у самых Первых Врат.
   — Я за свою жизнь побывал не в одной пещере, — продолжал Хаг Рука, ткнув в темноту мундштуком своей трубки. — Но такого не видел. Я сейчас прошел по тропинке до первой развилки. Посмотрел, куда она ведет, — он поскреб подбородок. Его голова и лицо уже начали обрастать иссиня-черной щетиной, которая, должно быть, раздражала его. — И подумал, лучше вернуться, пока не заблудился.
   — Заблудиться здесь — еще не самое страшное, — сказал Эпло. — Любой неверный поворот в Лабиринте ведет к смерти. Он специально был так построен. Лабиринт не просто путаница тропинок. Это тюрьма. И сейчас в ней томится мой ребенок.
   Хаг Рука вынул трубку изо рта и уставился на Эпло.
   — Разрази меня гром!
   Альфред съежился сзади, как можно дальше от арки выхода, но все же не слишком удаляясь от остальных.
   — Хочешь сам рассказать ему о Лабиринте, сартан, или это сделать мне?
   Альфред бросил на него быстрый взгляд — в глазах его стояла боль. Эпло видел эту боль, знал ее причину, но предпочел не замечать. Альфред уже не был для него прежним Альфредом. Перед ним был враг. Неважно, что их всех ждет теперь одна и та же участь. Эпло нужно было кого-то ненавидеть. Ненависть была необходима ему, как прочная стена, на которую можно опереться, иначе он упадет и, возможно, будет не в силах подняться.
   Собака стояла рядом с Эпло у открытой арки ворот. Она принюхивалась к воздуху, и, похоже, запах ей не нравился. Встряхнувшись всем туловищем, она неслышно подошла к Альфреду. Пес потерся о ногу сартана, медленно, осторожно помахивая туда-сюда пушистым хвостом.
   — Эпло, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — сказал Альфред. Протянув руку, он смущенно потрепал собаку по голове. — Извини.
   Стена ненависти в душе Эпло начала рушиться, страх пополз вверх по ее обломкам. Он скрипнул зубами.
   — Проклятье, Альфред! Хватит извиняться! Я уже говорил тебе, ты в этом не виноват! Эхо гулко подхватило его слова:
   — Виноват… виноват… виноват…
   — Знаю. Я больше не буду. Прос… — Альфред издал свистящий звук, как закипающий чайник, поймал взгляд Эпло и замолчал.
   Эпло передернул плечами.
   — Много лет назад его народ воевал с нашим. Мы потерпели поражение, а они победили.
   — Нет, — мягко и печально поправил Альфред, — никто не победил.
   — Во всяком случае, они заперли нас в этой тюрьме. А потом ушли — искать тюрьмы для самих себя. Так ты бы это объяснил, Альфред?
   Сартан промолчал.
   — Эта тюрьма называется Лабиринт. Здесь родился я. Здесь родилась она, — он указал на Мейрит. — Здесь же родился наш ребенок. И здесь он живет сейчас.
   — Если она еще жива, — еле слышно выдохнула Мейрит.
   Она смогла немного справиться со своим волнением, ее уже не трясло. Но она не смотрела в их сторону. Прислонившись к стене, она стояла, обхватив себя руками, помогая себе собраться.
   — Это страшное место, где властвует жестокая магия, которая не просто наслаждается, убивая, но убивает медленно, мучая, истязая тебя, пока смерть не покажется тебе желанным другом^{note 33}. Мы оба сумели спастись. Нам помог наш Повелитель Ксар. Но многим это не удалось. Поколения наших людей рождаются, живут и умирают в Лабиринте.
   И среди ныне живущих, — спокойно закончил Эпло, — нет никого, кто бы начал с Первых Врат и прошел бы весь путь до конца.
   Лицо наемного убийцы помрачнело.
   — Как ты сказал?
   Мейрит обернулась к нему, гнев высушил ее слезы.
   — Нашим собратьям понадобились сотни лет, чтобы достичь Последних Врат. И они смогли это сделать, стоя на телах тех, кто пал в борьбе раньше них! Умирая, отец указывал путь вперед своему сыну. Умирая, мать передавала дочь тем, кто поведет ее дальше. Я вырвалась, а теперь я снова здесь.