Страница:
– О. – Паузы начинали казаться характерной чертой Мартины. – Вы где-то на улице, да?
Так, француженка все же включила видео. Это почему-то казалось Рени жульничеством.
– Во дворе политеха, где я работаю.
– Линия защищена, но постарайтесь, чтобы вас не увидели. – Мартина говорила кратко, не укоряя, а указывая. – Кое-кто умеет читать по губам, а увеличивать отдаленные предметы способов много.
Рени смутилась – ей, как девчонке, объясняли то, про что сама она забыла. Она обернулась к Ксаббу, но тот сидел, прикрыв глаза, и слушал.
– Постараюсь не шевелить губами.
– Или прикройте рот ладонью. Это может показаться излишним, Ирен… Рени, но даже если ваша проблема не кажется мне значительной, у меня есть свои поводы для беспокойства.
– Я заметила. – Раздражение ей сдержать не удалось. – Что мы тут вообще делаем, Мартина? Предполагается, что мы начнем друг другу доверять? Как я могу доверять женщине, которая даже не показывает своего лица?
– А что вам в моем лице? У меня есть свои причины скрываться, Рени, и я не обязана в них отчитываться.
– А мне вы доверяете?
Мартина мрачновато усмехнулась.
– Я никому не доверяю. Но полагаю, что вы – это вы, и сомневаться в вашем рассказе у меня нет причин.
Рени покосилась на сидящего с отрешенным видом Ксаббу. Точно ощутив ее взгляд, он открыл глаза и чуть заметно пожал плечами. Рени подавила вздох. Мартина права – на данный момент они вряд ли сумеют доказать друг другу свою добрую волю. Ей придется или прервать связь, или… закрыть глаза, зажать нос и прыгнуть.
– Думаю, я должна попасть в Скворечник, – проговорила она.
Собеседницу это заявление явно застало врасплох.
– Зачем?
– Вы уверены, что линия защищена?
– Абсолютно. Любая утечка пойдет с вашего конца.
Рени оглянулась. Вокруг не было ни души, но она все же нагнулась поближе к экрану.
– Я должна попасть в Скворечник. Перед смертью Сьюзен сообщила мне о своем старом приятеле-хакере – ей казалось, что он в силах нам помочь. Его зовут Мюрат Сагар Сингх, по кличке Синий Пес Анахорет. Думаю, его можно найти в Скворечнике.
– И вы хотите, чтобы я вас туда протащила?
– А что мне еще делать? – Боль и гнев, рвавшиеся из груди, заставляли Рени подбирать слова с особой осторожностью. – Я двигаюсь вперед как могу. У меня нет другой дороги. Мой брат все равно что мертв, если только я не найду ответа. А теперь я не могу даже… даже… – У нее перехватило дыхание. – Не могу даже увидеть его.
– Entendu , Рени. – В голосе незнакомки слышалось сочувствие. – Думаю, я смогу помочь вам пройти.
– Спасибо. Ох Господи, спасибо вам. – Какая-то часть ее рассудка с омерзением взирала на столь жалостную благодарность. Она до сих пор понятия не имела, кто эта безликая незнакомка, но уже доверилась ей, как мало кому другому. Рени попыталась перевести разговор на более устойчивую почву: – Вы нашли что-нибудь об Атаско?
– Боюсь, немного. Насколько я сумела выяснить, он никак не связан с владельцами клуба, о котором вы говорили, – «Мистера Джи» – или любым другим из крупных узлов сети. Похоже, что он не любит привлекать внимания.
Рени покачала головой.
– Значит, мы не знаем, при чем тут Атаско и его книга.
Ксаббу вытащил из кармана шнурок, сплел из него «кошачью колыбельку» и воззрился на него, точно в трансе.
– Не знаем, – согласилась Мартина. – Будем надеяться, что этот ваш Сингх что-нибудь подскажет. Я посмотрю, как протащить вас в Скворечник. Вы сможете уделить этому время после работы, если я успею все организовать?
Рени вспомнила, что у нее назначена встреча с советницей.
– У меня после занятий дела, но к пяти вечера по нашему времени я освобожусь.
– Я позвоню. Быть может, в следующий раз ваш друг тоже со мной поговорит.
Мартина прервала связь. Ксаббу глянул на пустой экран снова уставился на свой шнурок.
– Ну, что ты думаешь? – спросила Рени.
– Рени, вы когда-то обещали рассказать, что такое «призрак».
Она закрыла пульт и повернулась к бушмену:
– Призрак? Ты хочешь сказать, виртуальный?
– Да. Мы как-то заговаривали об этом, но вы не объяснили.
– Это слух такой – да нет, скорее миф. – Она устало улыбнулась. – Мне еще разрешается так говорить?
Ксаббу кивнул.
– Конечно.
– Некоторые утверждают, что если долго сидеть в сети или умереть, будучи на линии… – Она нахмурилась. – Звучит глупо. Говорят, эти люди остаются в сети. После смерти.
– Но это невозможно.
– Конечно. А почему ты спрашиваешь?
Бушмен пошевелил пальцами, и шнурок переплелся в новый узор.
– Эта женщина, Мартина… в ней есть нечто необычное. Я подумал, что призрак – это просто странный тип в сети. Тогда я мог бы лучше понять ее. Но она явно не мертва.
– Необычное? Что ты имеешь в виду? Многие сетевики не любят показывать лица, даже если они не так зациклены на безопасности.
– Было… что-то в ее голосе.
– Голосе? Но речь можно исказить – на этом основываться не стоит. Помнишь, когда мы пошли в клуб, я понизила тембры наших голосов?
Ксаббу покачал головой, будто объясняя что-то ребенку.
– Я знаю, Рени. Но в ее речи есть что-то странное. И в звуках того места, откуда она звонила… там очень толстые стены.
Рени пожала плечами.
– Может, она сидит в правительственном бункере или где-то в этом роде – я же понятия не имею, чем она занимается, когда не шарит по сети. Господи, надеюсь, она не преступница. Сейчас моя основная надежда на нее. Чтобы пробраться в Скворечник самим, нам понадобится пара месяцев. Но откуда ты узнал о стенах?
– Эхо. Это трудно объяснить. – Он прищурился и стал похож на мальчишку. – Когда я жил в пустыне, меня учили слышать полет птиц и шаги зверей за много миль. Мы слушаем внимательно.
– Я ничего о ней не знаю. Может, она… нет, даже представить не могу. – Рени встала. Внизу, у подножия холма, проходили возвращающиеся в аудитории студенты. – После встречи я буду в лаборатории. Если что придет в голову – скажи.
– Поверить не могу! Меня подвесили! – Ей безумно захотелось открыть дверь и грохнуть ею снова, просто чтобы немного выпустить кипящий, как лава, гнев.
– Вы потеряли работу?
Рени шлепнулась в кресло и трясущимися пальцами достала сигарету.
– Не совсем. До дисциплинарного слушания зарплата мне тикает. Черт, черт, черт! – Она отшвырнула сломанную сигарету и схватила новую. – Поверить не могу! Дрянь! Одно к одному!
Ксаббу потянулся к ней, но тут же отдернул руку.
«Палец боится потерять», – подумала Рени. Ей и правда хотелось укусить кого-нибудь. Если бы советница Бундази кричала на нее, это было бы еще терпимо, но выражение глубокого разочарования снести было труднее.
«Мы возлагали на вас такие надежды, Ирен». Медленное покачивание головой, дипломатично нахмуренные брови. «Я знаю, у вас в семье проблемы, но это не оправдание подобным проступкам».
– Срань. – Рени сломала вторую сигарету и следующую взяла с предельной осторожностью. – Это из-за оборудования, которое я взяла на время, – разрешения-то у меня не было. И они откопали, что я нахимичила с почтой советницы. – Она сдернула зажигалку и глубоко затянулась. – И еще кое-что. Наверное, я вела себя как идиотка. – Ей хотелось плакать, но слезы не текли. – Я не могу поверить! – Она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. – Ладно, пошли со мной.
– Куда? – спросил ошеломленный Ксаббу.
– Заварил кашу – не жалей масла. Это мой последний шанс воспользоваться политеховским оборудованием. Посмотрим, что удалось сделать Мартине.
Упряжную занимал Йоно имярек, который благостно покачивался наподобие маятника, размахивая руками и тыча в видимые ему одному точки. Рени изо всех сил вжала кнопку прерывателя, и Йоно сдернул безликий шлем, точно тот загорелся у него на голове.
– О, Рени… – В глазах его промелькнуло виноватое выражение, отсвет услышанных и переданных слухов. – Как дела?
– Пошел к черту, а? Мне срочно нужна лаборатория.
– Но… – Он криво улыбнулся, точно Рени отпустила дурную шутку. – Но у меня тут эта трехмерка, и…
Рени с трудом подавила желание завизжать.
– Слушай, меня только что отстранили. После этого раза тебе больше меня терпеть не придется. А теперь будь хорошим мальчиком, и пошел на хрен , а?!
Йоно торопливо собрал свои шмутки. Мартина позвонила в ту секунду, когда за ним закрывалась дверь.
Путь доступа, сообщенный Мартиной, привел их в область сети, где Рени еще не бывала, – маленький коммерческий узел, относившийся к вечной ярмарке Лямбдамага так же, как кладовка для швабр к парку аттракционов. База данных на конце цепочки была самая примитивная, из тех, что сдают в аренду мелким компаниям – ВР-эквивалент дешевых модульных складов на окраинах реального Дурбана. Визуальное отображение базы было столь же скучно-функциональным, как и сама программа: простой куб, блеклые стенки которого усеивали кнопки и ручки – символы различных предоставляемых услуг.
Рени и Ксаббу висели в центре куба. Дешевые отобразители узла делали их рудиментарные симы еще более убогими.
– Похоже на ВР-эквивалент темной подворотни. – Настроение у Рени было препаршивое. День тянулся невыносимо долго, с работы ее считай что выгнали, а отец долго жаловался, что ему придется готовить ужин самому, когда она позвонила, что задержится в политехе, – это волновало его, казалось, больше, чем новости о Стивене и ее работе. – Надеюсь, Мартина знает что делает.
– Мартина тоже на это надеется.
– А, вы здесь. – Рени обернулась и распахнула глаза. – Мартина?
Рядом с ними повис блестящий синий шар.
– Это я. Готовы начинать?
– Да. Но… не будет ли вам трудно… работать с интерфейсом?
Синяя сфера висела неподвижно.
– Чтобы попасть в Скворечник, виртуальным интерфейсом пользоваться необязательно – наоборот, легче этого не делать, особенно тем, кто, как я, привык к другим методам отображения данных. Но раз вы работаете в подобных средах, я решила, что вам проще будет сохранить старые привычки. Во всяком случае, когда мы доберемся до Скворечника, вам будет проще – ВР-интерфейс работает медленнее прочих. А в Скворечнике все происходит очень быстро.
«И все это не объясняет, почему у нее такой странный сим, – отметила Рени. – Ну, не хочет говорить – ее дело».
Вспыхнули, нажатые, несколько кнопок на стенах, в окнах замелькали данные.
«Она даже не пользуется ВР-интерфейсом, – сообразила Рени. – Этот бильярдный шарик – просто вешка, чтобы мы знали, что она с нами. Она делает это все прямо с клавиатуры, или голосовым контролем, или…»
– Вы знаете, почему это место именуется Скворечником? – спросила Мартина.
– Я говорила Ксаббу, что нам стоит задать этот вопрос вам. Не знаю – наверное, там поначалу было тесно.
– Еще проще. – Мартина снисходительно рассмеялась. – Совсем просто. Они были мальчишками.
– Что? Кто «они»?
– Создатели Скворечника. Не все, конечно, были мужчинами, но большинство, и они творили свое собственное убежище. Как мальчишки, которые строят домик на дереве и никого туда пускать не собираются. Как в старой сказке про Питера Пэна. А знаете, как можно попасть в Скворечник?
Рени покачала головой.
– Возможно, вы оцените шутку. Надо найти Лестницу. – По мере того как Мартина объясняла, одно из окон разрасталось во всю стену. – Лестницу всегда можно опустить, – продолжала она, – но она всякий раз появляется на новом месте. Обитатели Скворечника не хотят, чтобы к ним ломился любой хакер. Только те, кто уже поднимался по Лестнице, знают, как найти ее.
– Так вы уже бывали в Скворечнике? – нарушил паузу Ксаббу.
– Бывала, но как гостья. Я расскажу вам больше, но пока не забывайте, что мы в общественном месте. Это реальная база данных, только связанная с Лестницей – во всяком случае, сегодня: если вы вернетесь на этот узел завтра, вряд ли ее найдете. Так или иначе, сюда в любой момент может заглянуть обычный посетитель. Шагайте.
– Шагнуть в окно? – переспросила Рени.
– S'il-vous plait. Прошу. На той стороне опасности нет.
Рени двинула свой сим сквозь окно данных. Ксаббу последовал за ней в виртуальное пространство, лишенное деталей в еще большей степени, чем только что покинутое – снежно-белый куб. Окно замкнулось, как диафрагма, оставив их одних. Синего шара видно не было.
– Мартина!
– Я здесь, – ответил бесплотный голос.
– Но где ваш сим?
– Мне здесь не нужен сим – нижняя ступенька Лестницы, как и весь Скворечник, не подчиняется законам сети. Требование воплощения здесь не действует.
Рени вспомнила вопрос Ксаббу о призраках, и хотя понимала желание Мартины нарушить одно из мелких установлений сетевой жизни, ощутила некоторую неловкость.
– Нам с Ксаббу надо что-нибудь делать?
– Нет. Я… припомнила старую услугу – так у вас говорят? Меня пустили обратно с правом приводить гостей.
Белизна распалась, что-то вырастало из стен. Пустота обретала форму и глубину. Небо, земля, деревья за секунды собирались из невидимых частиц. Рени и Ксаббу стояли на берегу пруда; растущие вокруг дубы роняли листья на воду. Мартина оставалась невидима – если она вообще была рядом. Бескрайнее небо, раскинувшееся над кронами, выглядело по-летнему синим. Рощу пронизывал теплый, масляно-желтый свет. Между двумя огромными корнями, прислонившись к стволу и опустив ноги в воду, сидел белокожий мальчишка в комбинезоне и потрепанной соломенной шляпе. По лицу его блуждала сонная, беззубая улыбка.
– У меня имеется разрешение посетить Скворечник, – сообщила Мартина.
Мальчишку бестелесный голос ни в малой степени не удивил. Прищурившись, он оглядел Рени и Ксаббу, потом протянул руку вверх, точно за яблоком, и из путаницы ветвей свалилась веревочная лестница. Улыбка мальчика стала шире.
– Полезайте, – посоветовала Мартина.
Ксаббу шел первым. Рени была уверена, что он вскарабкается так же ловко, как и в РЖ. Сама она поднималась медленнее – она утомилась за день и немного опасалась того, что ждало ее впереди. Мгновением позже пруд и дубы исчезли, вокруг ее сима сомкнулись тени. Она еще карабкалась, но не было ни ступеней под руками, ни чувства, что она может упасть. Рени остановилась и принялась ждать.
– Мы достигли Скворечника, – объявила Мартина. – Я перевожу нас на выделенную голосовую линию, параллельно общему каналу – иначе ничего не будет слышно.
Прежде чем Рени успела спросить – почему, тьма разом отступила, и мир обрушился в хаос. По ушам ударил вавилонский грохот – музыка, обрывки разговоров на разных языках, странные шумы, точно Рени застряла между каналами на коротковолновом приемнике. Она уменьшила общую громкость, и шум превратился в немелодичное бормотание.
Голос Ксаббу на выделенной линии звучал ясно.
– Что за удивительное место вы показали мне, Рени! Глядите!
Да она и не смогла бы оторвать глаз. Ничего подобного прогнавшему тьму виртуальному видению ей не доводилось встречать.
Верха и низа не было – это она заметила прежде всего. Виртуальные строения Скворечника соединялись друг с другом под самыми немыслимыми углами. Горизонта тоже не было. Рваная сетка зданий простиралась в бесконечность. Рени показалось, что она стоит в центре гравюры Эшера [29]. Между некоторыми странными сооружениями проглядывало синее нечто, которое могло оказаться небом, но с равным успехом его можно было заметить и над головой, и под ногами. В других местах просветы заполнялись облаками или снежными вихрями. Большая часть строений выглядела как виртуальные жилища всех мыслимых форма и размеров – многоцветные небоскребы, скрещенные, как шпаги, комки розовых пузырей, даже сияющий оранжевый мухомор размером с самолетный ангар с дверями и окнами. Некоторые конструкции менялись на глазах.
Были и люди, вернее, то, что могло оказаться людьми, – трудно было сказать, раз отброшены стандартные правила воплощения, – но некоторые движущиеся… предметы едва ли заслуживали и этого определения: цветные ленты, полосы интерфренции, круговороты мерцающих пятен.
– Это… это безумие! – воскликнула Рени. – Что это?
– То, что хотят видеть здешние жители. – Голос Мартины, раньше раздражавший ее, внезапно стал единственной знакомой вещью в этом сумасшедшем доме. – Они отвергли все правила.
Ксаббу подавился возгласом, и Рени обернулась. Рядом с ними из ниоткуда проявилась обтянутая леопардовой шкурой баржа. С мостика выглянула фигурка, напоминавшая тряпичную куклу, осмотрела их, потом крикнула что-то на незнакомом Рени языке, и баржа пропала.
– А это еще что? – поинтересовалась Рени.
– Понятия не имею. – Ее невидимую спутницу все это, очевидно, забавляло. – Кто-то остановился, чтобы поглядеть на новоприбывших. Моя система могла бы переводить с языков, которые здесь в ходу, но это сожрет большую часть мощности процессора.
Пронзительный вопль перекрыл смутное бормотание в наушниках и стих в отголосках эха. Рени поморщилась.
– Я… как нам найти тут хоть что-нибудь? Это же безумие!
– В Скворечнике свои способы, и он не весь такой шумный, – уверила ее Мартина. – Найдем более спокойное место – мы сейчас в общественной зоне, вроде парка. Двигайтесь вперед, я буду указывать направление.
Рени и Ксаббу направились в сторону одного из просветов между зданиями, пролетев над взводом танцующих тушканчиков и отвернув, чтобы не столкнуться с чем-то вроде высунувшегося из плотной стены одного из строений языка. По настоянию Мартины они увеличили скорость, и фантастическая путаница обликов вокруг смазалась. Некоторые предметы, однако, двигались вместе с ними – обитатели Скворечника прилетели поглядеть, решила Рени. Здешние жители появлялись в таких странных и разнообразных обличьях, что Рени вскоре уже не могла на них глядеть. Сквозь паузы в указаниях Мартины прорывался многоголосый гул, в котором отчетливо слышались приветствия.
Рени обеспокоенно глянула на Ксаббу, но сим бушмена озирался по сторонам, как деревенщина в большом городе. Дикое зрелище его, кажется, не волновало.
Перед ними показался перевернутый алый цветок незнакомого Рени сорта, размером с хороший универмаг. Мартина приказала остановиться и забраться в гущу лепестков снизу. Когда лес алых полотнищ обволок их, шум голосов в наушниках стих.
По мере того как они поднимались, в воздухе показывались надписи на нескольких языках. Английский вариант гласил: «Это частная собственность. Все входящие остаются при условии соблюдения наших правил. Наши правила – это все, что мы ни скажем. В основном они гласят – уважай ближнего своего. Разрешение на вход может быть отнято без предупреждения. Подписано: Коллектив муравейника».
– Какая может быть частная собственность, если тут анархия? – возмутилась Рени. – Ни фига себе анархисты!
Мартина рассмеялась.
– Вам тут самое место, Рени. Они здесь на подобные темы могут спорить часами.
Внутренность цветка – или симуляция, смежная с симуляцией цветка, напомнила себе Рени – представляла собой обширный грот, изъеденный переходами и маленькими открытыми площадками. От пола до потолка все покрывал красный бархат, свет струился ниоткуда. Рени решила, что это очень похоже на чью-то кишку. Обычные симы и их куда менее человекоподобные собратья сидели, стояли, плыли с тем же презрением к понятиям «верха» и «низа», что и в парке. В гроте было потише, но разговоров и здесь велось немало.
– Мартина? Это ты? Я так счастлив тебя слышать!
Рени и Ксаббу обернулись на голос незнакомца, прозвучавший на выделенном канале чисто и ясно. Бушмен расхохотался, и Рени с трудом удержалась от того, чтобы не присоединиться к нему. Новоприбывший представлял собой завтрак – в воздухе висели тарелка яичницы с сосиской, вокруг которой, как спутники, вращались столовые приборы, миска пшеничных хлопьев и стакан апельсинового сока.
– Вы смеетесь над моим новым симом? – Завтрак слегка покачался в притворном горе. – Я разбит.
– Али, рада снова тебя видеть. – Бестелесный голос Мартины прозвучал тепло. – Это мои гости. – Имен она не называла, а Рени не стала представляться, хотя ей трудно было усмотреть угрозу в летучем завтраке.
Завтрак совершенно определенно оглядел их примитивные симы с ног до головы. В первый раз в ВР Рени стало стыдно за свою внешность.
– Что-то надо сделать с вашими вкусами, – прозвучал обвинительный приговор.
– Мы не за этим пришли, Али, но если мои друзья вернутся сюда, я уверена, они тебя навестят. Принц Али фон Вечно-Веселые-Марионетки был одним из первых истинно великих дизайнеров сим-тел, – объяснила Мартина.
– Был? – Даже ужас у Али получался забавно. – Был? Господи Боже, неужели я забыт? И, милочка, я снова просто Али. Никто сейчас не пользуется длинными именами – с моей, конечно, подачи. Но я польщен тем, что ты вспомнила. – Тарелка медленно завертелась; блеснули сосиски. – Ты, конечно, совсем не изменилась, Мартина, дорогая. Полагаю, ты нашла способ вообще забыть о моде. Превосходный минимализм. И постоянство тоже чего-то стоит. – Свое неодобрение Али скрыть не смог. – И что же привело тебя к нам снова? Тебя так долго не было! И что мы будем делать? Тут в Коллективе муравейника сегодня какая-то жуткая дискуссия по этике – я, честно сказать, лучше в РЖ уйду, чем буду это слушать. Но Синай Транзиторе показывает в узле конференц-центра погодку. У него всегда ужасно интересные вещи. Твои гости не хотят посмотреть?
– А что такое погодка? – спросил Ксаббу. Рени с облегчением заметила, что голос его совершенно спокоен. Она волновалась, как он выдержит стресс.
– Ну, это… это погода. Вы же знаете. Вы двое, должно быть, африканцы? Такой определенный акцент. Вы не знакомы с братьями Бингару? Теми умницами, что закрыли Решетку Кампалы? Они, конечно, утверждают, что это была случайность, но им никто не верит. Вы их, конечно, знаете.
Рени и Ксаббу пришлось признаться, что они не знают.
– Это все очень мило, Али, – перебила Мартина, – но мы не ради развлечений пришли. Нам нужно найти кое-кого, и я вызвала тебя, потому что ты знаешь всех.
Рени была только рада, что мимика у ее сима практически отсутствует. Сохранить серьезность ей было нелегко. Она еще никогда не видела, как завтрак раздувается от гордости.
– Конечно. Еще бы, я всех знаю. А кого вы ищете?
– Одного из стариков. Его ручка – Синий Пес Анахорет.
Тарелка замедлила кружение. Вилка и ложка чуть опустились.
– Пес? Этот старый пень? Господи Боже, Мартина, да к чему он тебе?
– Вы знаете, где его найти? – Рени не смогла сдержать нетерпения.
– Наверное. Он с дружками в Пыльном Углу.
– В Пыльном Углу? – недоуменно переспросила Мартина.
– Это мы его так зовем. В Холме Основателей. Вместе с другими стариками. – Судя по тону Али, о стариках даже говорить не стоило. – Господи, а это еще что?
Ксаббу и Рени одновременно обернулись в направлении взгляда их собеседника – если у завтрака может быть взгляд. Мимо проплывали двое белых мужчин могучего сложения, окруженные облачком желтых обезьянок. Один из них выглядел так, точно вылез из исключительно нелепой сетепередачи – меч, кольчуга и длинные монгольские усы.
– Спасибо, Али, – проговорила Мартина. – Нам пора. Приятно было снова с тобой увидеться. И спасибо, что отозвался на мой звонок.
Внимание Али все еще приковывали новоприбывшие.
– Господи, я годами такого не видывал. Кто-то должен им помочь. – Комплект столовой посуды обернулся к гостям: – Простите. Некоторые люди готовы напялить все что угодно. А вы уже убегаете? Мартина, я совершенно убит. Ну ладно. Пока. – Вилка и ложка исполнили сложный пируэт, и завтрак неторопливо двинулся в сторону двоих культуристов и обезьяньей тучки. – И не стойте буками! – бросил он на прощание.
– Почему этот человек решил выглядеть едой? – поинтересовался Ксаббу.
– Наверное, потому, что смог, – рассмеялась Рени. – Мартина?
– Я здесь. Я проверяла директорию Холма Основателей, но списка там нет. Придется идти туда.
– Тогда пошли. – Рени в последний раз оглядела «кишечные» коридоры. – Ничего удивительнее мы уже не увидим.
Холм Основателей, чем бы он ни был раньше, сейчас представлялся взгляду в виде обычной двери, довольно большой и внушительной – впечатляющая иллюзия древнего, поеденного жучками дерева, огромный, потертый медный молоток в виде львиной головы. С крюка свисала масляная лампа, заливая крыльцо желтым светом. На пороге Холма Основателей стояла тишина запустения, точно секундой раньше Рени и не стояла в самом центре шумного Скворечника. Рени подумала, что здешние поселенцы, наверное, воспринимают это как шутку на собственный счет.
– Почему мы не входим? – спросил Ксаббу.
– Потому что я открываю для нас вход, – ответила Мартина напряженным голосом, будто пыталась жонглировать, стоя на канате. – Вот теперь стучите.
Так, француженка все же включила видео. Это почему-то казалось Рени жульничеством.
– Во дворе политеха, где я работаю.
– Линия защищена, но постарайтесь, чтобы вас не увидели. – Мартина говорила кратко, не укоряя, а указывая. – Кое-кто умеет читать по губам, а увеличивать отдаленные предметы способов много.
Рени смутилась – ей, как девчонке, объясняли то, про что сама она забыла. Она обернулась к Ксаббу, но тот сидел, прикрыв глаза, и слушал.
– Постараюсь не шевелить губами.
– Или прикройте рот ладонью. Это может показаться излишним, Ирен… Рени, но даже если ваша проблема не кажется мне значительной, у меня есть свои поводы для беспокойства.
– Я заметила. – Раздражение ей сдержать не удалось. – Что мы тут вообще делаем, Мартина? Предполагается, что мы начнем друг другу доверять? Как я могу доверять женщине, которая даже не показывает своего лица?
– А что вам в моем лице? У меня есть свои причины скрываться, Рени, и я не обязана в них отчитываться.
– А мне вы доверяете?
Мартина мрачновато усмехнулась.
– Я никому не доверяю. Но полагаю, что вы – это вы, и сомневаться в вашем рассказе у меня нет причин.
Рени покосилась на сидящего с отрешенным видом Ксаббу. Точно ощутив ее взгляд, он открыл глаза и чуть заметно пожал плечами. Рени подавила вздох. Мартина права – на данный момент они вряд ли сумеют доказать друг другу свою добрую волю. Ей придется или прервать связь, или… закрыть глаза, зажать нос и прыгнуть.
– Думаю, я должна попасть в Скворечник, – проговорила она.
Собеседницу это заявление явно застало врасплох.
– Зачем?
– Вы уверены, что линия защищена?
– Абсолютно. Любая утечка пойдет с вашего конца.
Рени оглянулась. Вокруг не было ни души, но она все же нагнулась поближе к экрану.
– Я должна попасть в Скворечник. Перед смертью Сьюзен сообщила мне о своем старом приятеле-хакере – ей казалось, что он в силах нам помочь. Его зовут Мюрат Сагар Сингх, по кличке Синий Пес Анахорет. Думаю, его можно найти в Скворечнике.
– И вы хотите, чтобы я вас туда протащила?
– А что мне еще делать? – Боль и гнев, рвавшиеся из груди, заставляли Рени подбирать слова с особой осторожностью. – Я двигаюсь вперед как могу. У меня нет другой дороги. Мой брат все равно что мертв, если только я не найду ответа. А теперь я не могу даже… даже… – У нее перехватило дыхание. – Не могу даже увидеть его.
– Entendu , Рени. – В голосе незнакомки слышалось сочувствие. – Думаю, я смогу помочь вам пройти.
– Спасибо. Ох Господи, спасибо вам. – Какая-то часть ее рассудка с омерзением взирала на столь жалостную благодарность. Она до сих пор понятия не имела, кто эта безликая незнакомка, но уже доверилась ей, как мало кому другому. Рени попыталась перевести разговор на более устойчивую почву: – Вы нашли что-нибудь об Атаско?
– Боюсь, немного. Насколько я сумела выяснить, он никак не связан с владельцами клуба, о котором вы говорили, – «Мистера Джи» – или любым другим из крупных узлов сети. Похоже, что он не любит привлекать внимания.
Рени покачала головой.
– Значит, мы не знаем, при чем тут Атаско и его книга.
Ксаббу вытащил из кармана шнурок, сплел из него «кошачью колыбельку» и воззрился на него, точно в трансе.
– Не знаем, – согласилась Мартина. – Будем надеяться, что этот ваш Сингх что-нибудь подскажет. Я посмотрю, как протащить вас в Скворечник. Вы сможете уделить этому время после работы, если я успею все организовать?
Рени вспомнила, что у нее назначена встреча с советницей.
– У меня после занятий дела, но к пяти вечера по нашему времени я освобожусь.
– Я позвоню. Быть может, в следующий раз ваш друг тоже со мной поговорит.
Мартина прервала связь. Ксаббу глянул на пустой экран снова уставился на свой шнурок.
– Ну, что ты думаешь? – спросила Рени.
– Рени, вы когда-то обещали рассказать, что такое «призрак».
Она закрыла пульт и повернулась к бушмену:
– Призрак? Ты хочешь сказать, виртуальный?
– Да. Мы как-то заговаривали об этом, но вы не объяснили.
– Это слух такой – да нет, скорее миф. – Она устало улыбнулась. – Мне еще разрешается так говорить?
Ксаббу кивнул.
– Конечно.
– Некоторые утверждают, что если долго сидеть в сети или умереть, будучи на линии… – Она нахмурилась. – Звучит глупо. Говорят, эти люди остаются в сети. После смерти.
– Но это невозможно.
– Конечно. А почему ты спрашиваешь?
Бушмен пошевелил пальцами, и шнурок переплелся в новый узор.
– Эта женщина, Мартина… в ней есть нечто необычное. Я подумал, что призрак – это просто странный тип в сети. Тогда я мог бы лучше понять ее. Но она явно не мертва.
– Необычное? Что ты имеешь в виду? Многие сетевики не любят показывать лица, даже если они не так зациклены на безопасности.
– Было… что-то в ее голосе.
– Голосе? Но речь можно исказить – на этом основываться не стоит. Помнишь, когда мы пошли в клуб, я понизила тембры наших голосов?
Ксаббу покачал головой, будто объясняя что-то ребенку.
– Я знаю, Рени. Но в ее речи есть что-то странное. И в звуках того места, откуда она звонила… там очень толстые стены.
Рени пожала плечами.
– Может, она сидит в правительственном бункере или где-то в этом роде – я же понятия не имею, чем она занимается, когда не шарит по сети. Господи, надеюсь, она не преступница. Сейчас моя основная надежда на нее. Чтобы пробраться в Скворечник самим, нам понадобится пара месяцев. Но откуда ты узнал о стенах?
– Эхо. Это трудно объяснить. – Он прищурился и стал похож на мальчишку. – Когда я жил в пустыне, меня учили слышать полет птиц и шаги зверей за много миль. Мы слушаем внимательно.
– Я ничего о ней не знаю. Может, она… нет, даже представить не могу. – Рени встала. Внизу, у подножия холма, проходили возвращающиеся в аудитории студенты. – После встречи я буду в лаборатории. Если что придет в голову – скажи.
* * *
Рени с трудом подавила желание вышибить дверь с петель ко всем чертям и просто захлопнула ее с такой силой, что бумаги спорхнули со стола, а Ксаббу едва не вылетел из кресла.– Поверить не могу! Меня подвесили! – Ей безумно захотелось открыть дверь и грохнуть ею снова, просто чтобы немного выпустить кипящий, как лава, гнев.
– Вы потеряли работу?
Рени шлепнулась в кресло и трясущимися пальцами достала сигарету.
– Не совсем. До дисциплинарного слушания зарплата мне тикает. Черт, черт, черт! – Она отшвырнула сломанную сигарету и схватила новую. – Поверить не могу! Дрянь! Одно к одному!
Ксаббу потянулся к ней, но тут же отдернул руку.
«Палец боится потерять», – подумала Рени. Ей и правда хотелось укусить кого-нибудь. Если бы советница Бундази кричала на нее, это было бы еще терпимо, но выражение глубокого разочарования снести было труднее.
«Мы возлагали на вас такие надежды, Ирен». Медленное покачивание головой, дипломатично нахмуренные брови. «Я знаю, у вас в семье проблемы, но это не оправдание подобным проступкам».
– Срань. – Рени сломала вторую сигарету и следующую взяла с предельной осторожностью. – Это из-за оборудования, которое я взяла на время, – разрешения-то у меня не было. И они откопали, что я нахимичила с почтой советницы. – Она сдернула зажигалку и глубоко затянулась. – И еще кое-что. Наверное, я вела себя как идиотка. – Ей хотелось плакать, но слезы не текли. – Я не могу поверить! – Она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. – Ладно, пошли со мной.
– Куда? – спросил ошеломленный Ксаббу.
– Заварил кашу – не жалей масла. Это мой последний шанс воспользоваться политеховским оборудованием. Посмотрим, что удалось сделать Мартине.
Упряжную занимал Йоно имярек, который благостно покачивался наподобие маятника, размахивая руками и тыча в видимые ему одному точки. Рени изо всех сил вжала кнопку прерывателя, и Йоно сдернул безликий шлем, точно тот загорелся у него на голове.
– О, Рени… – В глазах его промелькнуло виноватое выражение, отсвет услышанных и переданных слухов. – Как дела?
– Пошел к черту, а? Мне срочно нужна лаборатория.
– Но… – Он криво улыбнулся, точно Рени отпустила дурную шутку. – Но у меня тут эта трехмерка, и…
Рени с трудом подавила желание завизжать.
– Слушай, меня только что отстранили. После этого раза тебе больше меня терпеть не придется. А теперь будь хорошим мальчиком, и пошел на хрен , а?!
Йоно торопливо собрал свои шмутки. Мартина позвонила в ту секунду, когда за ним закрывалась дверь.
Путь доступа, сообщенный Мартиной, привел их в область сети, где Рени еще не бывала, – маленький коммерческий узел, относившийся к вечной ярмарке Лямбдамага так же, как кладовка для швабр к парку аттракционов. База данных на конце цепочки была самая примитивная, из тех, что сдают в аренду мелким компаниям – ВР-эквивалент дешевых модульных складов на окраинах реального Дурбана. Визуальное отображение базы было столь же скучно-функциональным, как и сама программа: простой куб, блеклые стенки которого усеивали кнопки и ручки – символы различных предоставляемых услуг.
Рени и Ксаббу висели в центре куба. Дешевые отобразители узла делали их рудиментарные симы еще более убогими.
– Похоже на ВР-эквивалент темной подворотни. – Настроение у Рени было препаршивое. День тянулся невыносимо долго, с работы ее считай что выгнали, а отец долго жаловался, что ему придется готовить ужин самому, когда она позвонила, что задержится в политехе, – это волновало его, казалось, больше, чем новости о Стивене и ее работе. – Надеюсь, Мартина знает что делает.
– Мартина тоже на это надеется.
– А, вы здесь. – Рени обернулась и распахнула глаза. – Мартина?
Рядом с ними повис блестящий синий шар.
– Это я. Готовы начинать?
– Да. Но… не будет ли вам трудно… работать с интерфейсом?
Синяя сфера висела неподвижно.
– Чтобы попасть в Скворечник, виртуальным интерфейсом пользоваться необязательно – наоборот, легче этого не делать, особенно тем, кто, как я, привык к другим методам отображения данных. Но раз вы работаете в подобных средах, я решила, что вам проще будет сохранить старые привычки. Во всяком случае, когда мы доберемся до Скворечника, вам будет проще – ВР-интерфейс работает медленнее прочих. А в Скворечнике все происходит очень быстро.
«И все это не объясняет, почему у нее такой странный сим, – отметила Рени. – Ну, не хочет говорить – ее дело».
Вспыхнули, нажатые, несколько кнопок на стенах, в окнах замелькали данные.
«Она даже не пользуется ВР-интерфейсом, – сообразила Рени. – Этот бильярдный шарик – просто вешка, чтобы мы знали, что она с нами. Она делает это все прямо с клавиатуры, или голосовым контролем, или…»
– Вы знаете, почему это место именуется Скворечником? – спросила Мартина.
– Я говорила Ксаббу, что нам стоит задать этот вопрос вам. Не знаю – наверное, там поначалу было тесно.
– Еще проще. – Мартина снисходительно рассмеялась. – Совсем просто. Они были мальчишками.
– Что? Кто «они»?
– Создатели Скворечника. Не все, конечно, были мужчинами, но большинство, и они творили свое собственное убежище. Как мальчишки, которые строят домик на дереве и никого туда пускать не собираются. Как в старой сказке про Питера Пэна. А знаете, как можно попасть в Скворечник?
Рени покачала головой.
– Возможно, вы оцените шутку. Надо найти Лестницу. – По мере того как Мартина объясняла, одно из окон разрасталось во всю стену. – Лестницу всегда можно опустить, – продолжала она, – но она всякий раз появляется на новом месте. Обитатели Скворечника не хотят, чтобы к ним ломился любой хакер. Только те, кто уже поднимался по Лестнице, знают, как найти ее.
– Так вы уже бывали в Скворечнике? – нарушил паузу Ксаббу.
– Бывала, но как гостья. Я расскажу вам больше, но пока не забывайте, что мы в общественном месте. Это реальная база данных, только связанная с Лестницей – во всяком случае, сегодня: если вы вернетесь на этот узел завтра, вряд ли ее найдете. Так или иначе, сюда в любой момент может заглянуть обычный посетитель. Шагайте.
– Шагнуть в окно? – переспросила Рени.
– S'il-vous plait. Прошу. На той стороне опасности нет.
Рени двинула свой сим сквозь окно данных. Ксаббу последовал за ней в виртуальное пространство, лишенное деталей в еще большей степени, чем только что покинутое – снежно-белый куб. Окно замкнулось, как диафрагма, оставив их одних. Синего шара видно не было.
– Мартина!
– Я здесь, – ответил бесплотный голос.
– Но где ваш сим?
– Мне здесь не нужен сим – нижняя ступенька Лестницы, как и весь Скворечник, не подчиняется законам сети. Требование воплощения здесь не действует.
Рени вспомнила вопрос Ксаббу о призраках, и хотя понимала желание Мартины нарушить одно из мелких установлений сетевой жизни, ощутила некоторую неловкость.
– Нам с Ксаббу надо что-нибудь делать?
– Нет. Я… припомнила старую услугу – так у вас говорят? Меня пустили обратно с правом приводить гостей.
Белизна распалась, что-то вырастало из стен. Пустота обретала форму и глубину. Небо, земля, деревья за секунды собирались из невидимых частиц. Рени и Ксаббу стояли на берегу пруда; растущие вокруг дубы роняли листья на воду. Мартина оставалась невидима – если она вообще была рядом. Бескрайнее небо, раскинувшееся над кронами, выглядело по-летнему синим. Рощу пронизывал теплый, масляно-желтый свет. Между двумя огромными корнями, прислонившись к стволу и опустив ноги в воду, сидел белокожий мальчишка в комбинезоне и потрепанной соломенной шляпе. По лицу его блуждала сонная, беззубая улыбка.
– У меня имеется разрешение посетить Скворечник, – сообщила Мартина.
Мальчишку бестелесный голос ни в малой степени не удивил. Прищурившись, он оглядел Рени и Ксаббу, потом протянул руку вверх, точно за яблоком, и из путаницы ветвей свалилась веревочная лестница. Улыбка мальчика стала шире.
– Полезайте, – посоветовала Мартина.
Ксаббу шел первым. Рени была уверена, что он вскарабкается так же ловко, как и в РЖ. Сама она поднималась медленнее – она утомилась за день и немного опасалась того, что ждало ее впереди. Мгновением позже пруд и дубы исчезли, вокруг ее сима сомкнулись тени. Она еще карабкалась, но не было ни ступеней под руками, ни чувства, что она может упасть. Рени остановилась и принялась ждать.
– Мы достигли Скворечника, – объявила Мартина. – Я перевожу нас на выделенную голосовую линию, параллельно общему каналу – иначе ничего не будет слышно.
Прежде чем Рени успела спросить – почему, тьма разом отступила, и мир обрушился в хаос. По ушам ударил вавилонский грохот – музыка, обрывки разговоров на разных языках, странные шумы, точно Рени застряла между каналами на коротковолновом приемнике. Она уменьшила общую громкость, и шум превратился в немелодичное бормотание.
Голос Ксаббу на выделенной линии звучал ясно.
– Что за удивительное место вы показали мне, Рени! Глядите!
Да она и не смогла бы оторвать глаз. Ничего подобного прогнавшему тьму виртуальному видению ей не доводилось встречать.
Верха и низа не было – это она заметила прежде всего. Виртуальные строения Скворечника соединялись друг с другом под самыми немыслимыми углами. Горизонта тоже не было. Рваная сетка зданий простиралась в бесконечность. Рени показалось, что она стоит в центре гравюры Эшера [29]. Между некоторыми странными сооружениями проглядывало синее нечто, которое могло оказаться небом, но с равным успехом его можно было заметить и над головой, и под ногами. В других местах просветы заполнялись облаками или снежными вихрями. Большая часть строений выглядела как виртуальные жилища всех мыслимых форма и размеров – многоцветные небоскребы, скрещенные, как шпаги, комки розовых пузырей, даже сияющий оранжевый мухомор размером с самолетный ангар с дверями и окнами. Некоторые конструкции менялись на глазах.
Были и люди, вернее, то, что могло оказаться людьми, – трудно было сказать, раз отброшены стандартные правила воплощения, – но некоторые движущиеся… предметы едва ли заслуживали и этого определения: цветные ленты, полосы интерфренции, круговороты мерцающих пятен.
– Это… это безумие! – воскликнула Рени. – Что это?
– То, что хотят видеть здешние жители. – Голос Мартины, раньше раздражавший ее, внезапно стал единственной знакомой вещью в этом сумасшедшем доме. – Они отвергли все правила.
Ксаббу подавился возгласом, и Рени обернулась. Рядом с ними из ниоткуда проявилась обтянутая леопардовой шкурой баржа. С мостика выглянула фигурка, напоминавшая тряпичную куклу, осмотрела их, потом крикнула что-то на незнакомом Рени языке, и баржа пропала.
– А это еще что? – поинтересовалась Рени.
– Понятия не имею. – Ее невидимую спутницу все это, очевидно, забавляло. – Кто-то остановился, чтобы поглядеть на новоприбывших. Моя система могла бы переводить с языков, которые здесь в ходу, но это сожрет большую часть мощности процессора.
Пронзительный вопль перекрыл смутное бормотание в наушниках и стих в отголосках эха. Рени поморщилась.
– Я… как нам найти тут хоть что-нибудь? Это же безумие!
– В Скворечнике свои способы, и он не весь такой шумный, – уверила ее Мартина. – Найдем более спокойное место – мы сейчас в общественной зоне, вроде парка. Двигайтесь вперед, я буду указывать направление.
Рени и Ксаббу направились в сторону одного из просветов между зданиями, пролетев над взводом танцующих тушканчиков и отвернув, чтобы не столкнуться с чем-то вроде высунувшегося из плотной стены одного из строений языка. По настоянию Мартины они увеличили скорость, и фантастическая путаница обликов вокруг смазалась. Некоторые предметы, однако, двигались вместе с ними – обитатели Скворечника прилетели поглядеть, решила Рени. Здешние жители появлялись в таких странных и разнообразных обличьях, что Рени вскоре уже не могла на них глядеть. Сквозь паузы в указаниях Мартины прорывался многоголосый гул, в котором отчетливо слышались приветствия.
Рени обеспокоенно глянула на Ксаббу, но сим бушмена озирался по сторонам, как деревенщина в большом городе. Дикое зрелище его, кажется, не волновало.
Перед ними показался перевернутый алый цветок незнакомого Рени сорта, размером с хороший универмаг. Мартина приказала остановиться и забраться в гущу лепестков снизу. Когда лес алых полотнищ обволок их, шум голосов в наушниках стих.
По мере того как они поднимались, в воздухе показывались надписи на нескольких языках. Английский вариант гласил: «Это частная собственность. Все входящие остаются при условии соблюдения наших правил. Наши правила – это все, что мы ни скажем. В основном они гласят – уважай ближнего своего. Разрешение на вход может быть отнято без предупреждения. Подписано: Коллектив муравейника».
– Какая может быть частная собственность, если тут анархия? – возмутилась Рени. – Ни фига себе анархисты!
Мартина рассмеялась.
– Вам тут самое место, Рени. Они здесь на подобные темы могут спорить часами.
Внутренность цветка – или симуляция, смежная с симуляцией цветка, напомнила себе Рени – представляла собой обширный грот, изъеденный переходами и маленькими открытыми площадками. От пола до потолка все покрывал красный бархат, свет струился ниоткуда. Рени решила, что это очень похоже на чью-то кишку. Обычные симы и их куда менее человекоподобные собратья сидели, стояли, плыли с тем же презрением к понятиям «верха» и «низа», что и в парке. В гроте было потише, но разговоров и здесь велось немало.
– Мартина? Это ты? Я так счастлив тебя слышать!
Рени и Ксаббу обернулись на голос незнакомца, прозвучавший на выделенном канале чисто и ясно. Бушмен расхохотался, и Рени с трудом удержалась от того, чтобы не присоединиться к нему. Новоприбывший представлял собой завтрак – в воздухе висели тарелка яичницы с сосиской, вокруг которой, как спутники, вращались столовые приборы, миска пшеничных хлопьев и стакан апельсинового сока.
– Вы смеетесь над моим новым симом? – Завтрак слегка покачался в притворном горе. – Я разбит.
– Али, рада снова тебя видеть. – Бестелесный голос Мартины прозвучал тепло. – Это мои гости. – Имен она не называла, а Рени не стала представляться, хотя ей трудно было усмотреть угрозу в летучем завтраке.
Завтрак совершенно определенно оглядел их примитивные симы с ног до головы. В первый раз в ВР Рени стало стыдно за свою внешность.
– Что-то надо сделать с вашими вкусами, – прозвучал обвинительный приговор.
– Мы не за этим пришли, Али, но если мои друзья вернутся сюда, я уверена, они тебя навестят. Принц Али фон Вечно-Веселые-Марионетки был одним из первых истинно великих дизайнеров сим-тел, – объяснила Мартина.
– Был? – Даже ужас у Али получался забавно. – Был? Господи Боже, неужели я забыт? И, милочка, я снова просто Али. Никто сейчас не пользуется длинными именами – с моей, конечно, подачи. Но я польщен тем, что ты вспомнила. – Тарелка медленно завертелась; блеснули сосиски. – Ты, конечно, совсем не изменилась, Мартина, дорогая. Полагаю, ты нашла способ вообще забыть о моде. Превосходный минимализм. И постоянство тоже чего-то стоит. – Свое неодобрение Али скрыть не смог. – И что же привело тебя к нам снова? Тебя так долго не было! И что мы будем делать? Тут в Коллективе муравейника сегодня какая-то жуткая дискуссия по этике – я, честно сказать, лучше в РЖ уйду, чем буду это слушать. Но Синай Транзиторе показывает в узле конференц-центра погодку. У него всегда ужасно интересные вещи. Твои гости не хотят посмотреть?
– А что такое погодка? – спросил Ксаббу. Рени с облегчением заметила, что голос его совершенно спокоен. Она волновалась, как он выдержит стресс.
– Ну, это… это погода. Вы же знаете. Вы двое, должно быть, африканцы? Такой определенный акцент. Вы не знакомы с братьями Бингару? Теми умницами, что закрыли Решетку Кампалы? Они, конечно, утверждают, что это была случайность, но им никто не верит. Вы их, конечно, знаете.
Рени и Ксаббу пришлось признаться, что они не знают.
– Это все очень мило, Али, – перебила Мартина, – но мы не ради развлечений пришли. Нам нужно найти кое-кого, и я вызвала тебя, потому что ты знаешь всех.
Рени была только рада, что мимика у ее сима практически отсутствует. Сохранить серьезность ей было нелегко. Она еще никогда не видела, как завтрак раздувается от гордости.
– Конечно. Еще бы, я всех знаю. А кого вы ищете?
– Одного из стариков. Его ручка – Синий Пес Анахорет.
Тарелка замедлила кружение. Вилка и ложка чуть опустились.
– Пес? Этот старый пень? Господи Боже, Мартина, да к чему он тебе?
– Вы знаете, где его найти? – Рени не смогла сдержать нетерпения.
– Наверное. Он с дружками в Пыльном Углу.
– В Пыльном Углу? – недоуменно переспросила Мартина.
– Это мы его так зовем. В Холме Основателей. Вместе с другими стариками. – Судя по тону Али, о стариках даже говорить не стоило. – Господи, а это еще что?
Ксаббу и Рени одновременно обернулись в направлении взгляда их собеседника – если у завтрака может быть взгляд. Мимо проплывали двое белых мужчин могучего сложения, окруженные облачком желтых обезьянок. Один из них выглядел так, точно вылез из исключительно нелепой сетепередачи – меч, кольчуга и длинные монгольские усы.
– Спасибо, Али, – проговорила Мартина. – Нам пора. Приятно было снова с тобой увидеться. И спасибо, что отозвался на мой звонок.
Внимание Али все еще приковывали новоприбывшие.
– Господи, я годами такого не видывал. Кто-то должен им помочь. – Комплект столовой посуды обернулся к гостям: – Простите. Некоторые люди готовы напялить все что угодно. А вы уже убегаете? Мартина, я совершенно убит. Ну ладно. Пока. – Вилка и ложка исполнили сложный пируэт, и завтрак неторопливо двинулся в сторону двоих культуристов и обезьяньей тучки. – И не стойте буками! – бросил он на прощание.
– Почему этот человек решил выглядеть едой? – поинтересовался Ксаббу.
– Наверное, потому, что смог, – рассмеялась Рени. – Мартина?
– Я здесь. Я проверяла директорию Холма Основателей, но списка там нет. Придется идти туда.
– Тогда пошли. – Рени в последний раз оглядела «кишечные» коридоры. – Ничего удивительнее мы уже не увидим.
Холм Основателей, чем бы он ни был раньше, сейчас представлялся взгляду в виде обычной двери, довольно большой и внушительной – впечатляющая иллюзия древнего, поеденного жучками дерева, огромный, потертый медный молоток в виде львиной головы. С крюка свисала масляная лампа, заливая крыльцо желтым светом. На пороге Холма Основателей стояла тишина запустения, точно секундой раньше Рени и не стояла в самом центре шумного Скворечника. Рени подумала, что здешние поселенцы, наверное, воспринимают это как шутку на собственный счет.
– Почему мы не входим? – спросил Ксаббу.
– Потому что я открываю для нас вход, – ответила Мартина напряженным голосом, будто пыталась жонглировать, стоя на канате. – Вот теперь стучите.