Страница:
“На худой конец, сегодня у нас получилось лучше, чем вчера, — с кривой усмешкой напомнил себе Скотти. — А учения для того и нужны, чтобы выявлять ошибки, а потом их исправлять”.
Другое дело, что он предпочел бы возглавить атаку лично. Одним из особо ценимых им преимуществ занимаемой должности — старшего КоЛАКа оперативного соединения — было то, что он не отсиживался на мостике флагмана, а выходил в космос вместе со своими людьми. Разумеется, при этом у него было больше шансов оказаться убитым, чем у командира эскадры или командующего оперативной группой, но зато не приходилось отправлять людей делать то, чего не делаешь сам.
Кроме того, особого выбора всё равно не было: даже при наличии гравитационно-импульсной связи ЛАКи действовали на слишком большом расстоянии от носителей, чтобы можно было осуществлять эффективное управление крылом с борта НЛАКа. Как установила ещё Джеки Армон с самой первой группой ЛАКов, место командира крыла было среди идущих в атаку птичек и их экипажей.
Правда, сейчас его заменял коммандер Бэйкер, КоЛАК КЕВ “Василиск”. После “Оборотня”, флагман адмирала Трумэн “Василиск” являлся старшим среди НЛАКов, из чего следовало, что в случае выхода Тремэйна из строя его обязанности переходили к Бэйкеру. Насколько успел понять Скотти, этот рослый черноволосый офицер обладал всеми необходимыми для командования качествами, за исключением опыта. На ЛАК его перевели недавно, и он до сих пор воспринимал себя скорее как командира эсминца, каковым и являлся до получения нынешней должности. Он осваивался быстро, но пока его навыки нуждались в шлифовке. К тому же ему не помешало бы обрести побольше уверенности.
Вот почему тренировочную атаку возглавлял он, а Тремэйн и старший уоррент-офицер сэр Гораций Харкнесс контролировали ход учений.
В отличие от двух предыдущих упражнений, сейчас тренировался весь личный состав, и не на тренажерах, а на боевой технике. Оперативное соединение совершало переход между двумя гравитационными потоками на импеллерах, и, следовательно, не оснащенные парусами Варшавской ЛАКи могли проводить маневры без риска разрушиться при выходе из ангара. Правда, это жестко ограничивало учения по времени, ибо носители должны были достичь следующего гравитационного потока через три с небольшим часа от настоящего момента.
Сейчас, на глазах Тремэйна, эскадра линейных крейсеров, которую адмирал МакКеон назначил на роль противника, изменила курс и устремилась навстречу атакующим ЛАКам. В тот же миг четкие значки исчезли с экрана, затерявшись в тумане и путнице помех и фантомов.
— Ручаюсь, шкипер, коммандеру Бэйкеру это не очень понравилось, — гнусно ухмыльнувшись, сказал Харкнесс.
Тремэйн рассмеялся:
— Я ведь предупреждал его, что у нас подготовлено несколько сюрпризов.
— Ага, но ручаюсь, он не рассчитывал, что вы прикажете эскадре адмирала Этуотер натравить на него “Призрачного Всадника”.
— Я не виноват, что его не оказалось поблизости, когда дама Элис проделала такую же шутку с нами, — парировал Тремэйн. — К тому же, если у хевов и не было ничего, способного противостоять “Всаднику”, это не значит, что анди не сумели подобраться к нему куда ближе, чем нам бы хотелось.
— Тут спору нет, шкипер, — серьезно согласился Харкнесс.
Будучи по званию всего лишь старшим уоррент-офицером, он, как старший механик ЛАК-крыла “Оборотня” занимал должность лейтенант-коммандера и, соответственно, являлся главным специалистом по электронике и техническому обеспечению всех носителей оперативного соединения. В этом качестве он имел допуск ко всем материалам, поступавшим из РУФ по ситуации в Силезии, только вот сказать, что он не был впечатлён их полнотой, было бы шедевром преуменьшения.
— Должен сказать, сэр, — продолжил он, наблюдая за тем, как тщательно спланированный маневр Бэйкера разваливается, а сам Бэйкер и его тактики судорожно пытаются компенсировать неожиданную утрату как минимум восьмидесяти пяти процентов чувствительности сенсоров, — я вчера выяснил кое-что, чем хотел бы поделиться с вами, сэр.
— О чем речь? — осведомился Тремэйн, не отрывая глаз от экрана.
Растерянность тактиков была преодолена с приятно удивившей Скотти быстротой: Бэйкер изменил рисунок атаки. Было ясно, что внезапно возросшая мощь РЭБ противника оказалась для Бэйкера полным сюрпризом, как и рассчитывал Тремэйн, однако коммандер не запаниковал. До вхождения в зону поражения линейных крейсеров у него еще оставалось достаточно времени, и он перестроил звенья так, чтобы повысить обороноспособность, выдвинув вперед оснащенных ракетами “Ферретов”, с тем чтобы они прикрывали снабженных энергетическим оружием “Шрайков”, выстреливая собственные генераторы помех и ложных целей. К такому же выводу пришел бы на его месте и Тремэйн: чтобы справиться с оснащенным столь совершенными системами РЭБ противником, следует рассчитывать не на ракеты, а на тяжелые гразеры “Шрайков”, а приблизиться к неприятелю на дистанцию энергетического поражения лучше всего под завесой помех, создаваемой “Ферретами”.
— Я просмотрел донесения, которыми поделилась с нами разведка Грейсонского флота, — продолжил Харкнесс, с одобрением наблюдая за оперативной реакцией Бэйкера на изменившиеся условия. — Я полагаю, что все знают, что грейсонцы ни бельмеса не соображают по сравнению с нашими всезнайками-придурками из РУФ. Но надо сказать, шкип, то, что грейсонцы говорят о новой электронике анди, мне очень не нравится.
— Что? — Тремэйн оторвался от экрана, посмотрев на старшего уоррент-офицера с удивлением и досадой. — Похоже, этот отчет я пропустил.
— Ну, до него еще докопаться надо... Хочу сказать, система индексации у них какая-то кривая. Этот отчет засунули в раздел для инженеров, а не тактиков. Может, поэтому я обратил внимание, а вы нет.
— Спасибо, но хватит придумывать для меня оправдания, скажи, в чем там дело, — сказал Тремэйн с кривой улыбкой.
— Как и во всех прочих донесениях, шкип, там просто анализ очень скудных фактов. Но грейсонцам удалось “получить” доступ к секретному донесению Флота Конфедерации. Сдается мне, для этого они просто сунули кому-то на лапу пару пачек старых добрых долларов. Так или иначе, им в руки попало донесение капитана силли, случайно ставшего свидетелем того, как какой-то “капер”, за которым весь конфедератский флот охотился добрых полгода, угодил в андерманскую засаду. Должен сказать, что этот силезец оказался на удивление толковым малым для шкипера конфедерации. Он уже засек пирата и подкрадывался к нему, используя собственные системы маскировки, когда “внезапно появилась” парочка имперских эсминцев и тяжелый крейсер и превратили космического грабителя в радиоактивную пыль.
— “Внезапно появилась”? — переспросил Тремэйн, и Харкнесс кивнул.
— Именно так, шкип, этот парень и выразился. Оно конечно, я знаю, что сенсоры у силли хреновые и техника у них не дотягивает не только до нашего уровня, но и до стандартов хевов, однако, судя по тому, как составлено донесение, тот силли свое дело знал. Ещё он особо подчеркнул, что никто из его людей даже не заподозрил присутствия андерманских кораблей до того момента, как они отбросили маскировку и открыли огонь.
— А далеко до них было? — настороженно спросил Тремэйн.
— Как раз это меня беспокоит больше всего, — признался Харкнесс — Тому малому, который писал рапорт, показалось, что пираты вообще не увидели анди. И черт бы с ними, на кораблях этих ублюдков, как правило, бардак ещё почище, чем на кораблях конфедерации, так что сам по себе этот факт ничего не доказывает. Но ведь крейсер силли, когда анди открыли пальбу, от их ближайшего корабля находился всего в четырех световых минутах и онитоже ничего не видели.
— В четырех минутах? Мда... — Тремэйн задумчиво покусал нижнюю губу, — Понятно, почему ты забеспокоился. Перешли мне копию рапорта, ладно?
— Будет сделано, шкип.
— Надо, наверное, сделать зарубку и не забыть послать по экземпляру Старухе, адмиралу МакКеону и адмиралу Трумэн. Если анди и вправду усовершенствовали свои системы РЭБ до такой степени, как предполагает этот твой капитан...
— То-то и оно, шкип, — согласился Харкнесс и дернул головой, показывая на экран, где коммандер Бэйкер уже перестроил боевой порядок и приближался к цели. — Вполне может статься, что идея заставить наших мальчиков и девочек поработать против систем РЭБ последнего поколения куда как удачнее, чем вы думали, — тихо сказал он.
Глава 23
Другое дело, что он предпочел бы возглавить атаку лично. Одним из особо ценимых им преимуществ занимаемой должности — старшего КоЛАКа оперативного соединения — было то, что он не отсиживался на мостике флагмана, а выходил в космос вместе со своими людьми. Разумеется, при этом у него было больше шансов оказаться убитым, чем у командира эскадры или командующего оперативной группой, но зато не приходилось отправлять людей делать то, чего не делаешь сам.
Кроме того, особого выбора всё равно не было: даже при наличии гравитационно-импульсной связи ЛАКи действовали на слишком большом расстоянии от носителей, чтобы можно было осуществлять эффективное управление крылом с борта НЛАКа. Как установила ещё Джеки Армон с самой первой группой ЛАКов, место командира крыла было среди идущих в атаку птичек и их экипажей.
Правда, сейчас его заменял коммандер Бэйкер, КоЛАК КЕВ “Василиск”. После “Оборотня”, флагман адмирала Трумэн “Василиск” являлся старшим среди НЛАКов, из чего следовало, что в случае выхода Тремэйна из строя его обязанности переходили к Бэйкеру. Насколько успел понять Скотти, этот рослый черноволосый офицер обладал всеми необходимыми для командования качествами, за исключением опыта. На ЛАК его перевели недавно, и он до сих пор воспринимал себя скорее как командира эсминца, каковым и являлся до получения нынешней должности. Он осваивался быстро, но пока его навыки нуждались в шлифовке. К тому же ему не помешало бы обрести побольше уверенности.
Вот почему тренировочную атаку возглавлял он, а Тремэйн и старший уоррент-офицер сэр Гораций Харкнесс контролировали ход учений.
В отличие от двух предыдущих упражнений, сейчас тренировался весь личный состав, и не на тренажерах, а на боевой технике. Оперативное соединение совершало переход между двумя гравитационными потоками на импеллерах, и, следовательно, не оснащенные парусами Варшавской ЛАКи могли проводить маневры без риска разрушиться при выходе из ангара. Правда, это жестко ограничивало учения по времени, ибо носители должны были достичь следующего гравитационного потока через три с небольшим часа от настоящего момента.
Сейчас, на глазах Тремэйна, эскадра линейных крейсеров, которую адмирал МакКеон назначил на роль противника, изменила курс и устремилась навстречу атакующим ЛАКам. В тот же миг четкие значки исчезли с экрана, затерявшись в тумане и путнице помех и фантомов.
— Ручаюсь, шкипер, коммандеру Бэйкеру это не очень понравилось, — гнусно ухмыльнувшись, сказал Харкнесс.
Тремэйн рассмеялся:
— Я ведь предупреждал его, что у нас подготовлено несколько сюрпризов.
— Ага, но ручаюсь, он не рассчитывал, что вы прикажете эскадре адмирала Этуотер натравить на него “Призрачного Всадника”.
— Я не виноват, что его не оказалось поблизости, когда дама Элис проделала такую же шутку с нами, — парировал Тремэйн. — К тому же, если у хевов и не было ничего, способного противостоять “Всаднику”, это не значит, что анди не сумели подобраться к нему куда ближе, чем нам бы хотелось.
— Тут спору нет, шкипер, — серьезно согласился Харкнесс.
Будучи по званию всего лишь старшим уоррент-офицером, он, как старший механик ЛАК-крыла “Оборотня” занимал должность лейтенант-коммандера и, соответственно, являлся главным специалистом по электронике и техническому обеспечению всех носителей оперативного соединения. В этом качестве он имел допуск ко всем материалам, поступавшим из РУФ по ситуации в Силезии, только вот сказать, что он не был впечатлён их полнотой, было бы шедевром преуменьшения.
— Должен сказать, сэр, — продолжил он, наблюдая за тем, как тщательно спланированный маневр Бэйкера разваливается, а сам Бэйкер и его тактики судорожно пытаются компенсировать неожиданную утрату как минимум восьмидесяти пяти процентов чувствительности сенсоров, — я вчера выяснил кое-что, чем хотел бы поделиться с вами, сэр.
— О чем речь? — осведомился Тремэйн, не отрывая глаз от экрана.
Растерянность тактиков была преодолена с приятно удивившей Скотти быстротой: Бэйкер изменил рисунок атаки. Было ясно, что внезапно возросшая мощь РЭБ противника оказалась для Бэйкера полным сюрпризом, как и рассчитывал Тремэйн, однако коммандер не запаниковал. До вхождения в зону поражения линейных крейсеров у него еще оставалось достаточно времени, и он перестроил звенья так, чтобы повысить обороноспособность, выдвинув вперед оснащенных ракетами “Ферретов”, с тем чтобы они прикрывали снабженных энергетическим оружием “Шрайков”, выстреливая собственные генераторы помех и ложных целей. К такому же выводу пришел бы на его месте и Тремэйн: чтобы справиться с оснащенным столь совершенными системами РЭБ противником, следует рассчитывать не на ракеты, а на тяжелые гразеры “Шрайков”, а приблизиться к неприятелю на дистанцию энергетического поражения лучше всего под завесой помех, создаваемой “Ферретами”.
— Я просмотрел донесения, которыми поделилась с нами разведка Грейсонского флота, — продолжил Харкнесс, с одобрением наблюдая за оперативной реакцией Бэйкера на изменившиеся условия. — Я полагаю, что все знают, что грейсонцы ни бельмеса не соображают по сравнению с нашими всезнайками-придурками из РУФ. Но надо сказать, шкип, то, что грейсонцы говорят о новой электронике анди, мне очень не нравится.
— Что? — Тремэйн оторвался от экрана, посмотрев на старшего уоррент-офицера с удивлением и досадой. — Похоже, этот отчет я пропустил.
— Ну, до него еще докопаться надо... Хочу сказать, система индексации у них какая-то кривая. Этот отчет засунули в раздел для инженеров, а не тактиков. Может, поэтому я обратил внимание, а вы нет.
— Спасибо, но хватит придумывать для меня оправдания, скажи, в чем там дело, — сказал Тремэйн с кривой улыбкой.
— Как и во всех прочих донесениях, шкип, там просто анализ очень скудных фактов. Но грейсонцам удалось “получить” доступ к секретному донесению Флота Конфедерации. Сдается мне, для этого они просто сунули кому-то на лапу пару пачек старых добрых долларов. Так или иначе, им в руки попало донесение капитана силли, случайно ставшего свидетелем того, как какой-то “капер”, за которым весь конфедератский флот охотился добрых полгода, угодил в андерманскую засаду. Должен сказать, что этот силезец оказался на удивление толковым малым для шкипера конфедерации. Он уже засек пирата и подкрадывался к нему, используя собственные системы маскировки, когда “внезапно появилась” парочка имперских эсминцев и тяжелый крейсер и превратили космического грабителя в радиоактивную пыль.
— “Внезапно появилась”? — переспросил Тремэйн, и Харкнесс кивнул.
— Именно так, шкип, этот парень и выразился. Оно конечно, я знаю, что сенсоры у силли хреновые и техника у них не дотягивает не только до нашего уровня, но и до стандартов хевов, однако, судя по тому, как составлено донесение, тот силли свое дело знал. Ещё он особо подчеркнул, что никто из его людей даже не заподозрил присутствия андерманских кораблей до того момента, как они отбросили маскировку и открыли огонь.
— А далеко до них было? — настороженно спросил Тремэйн.
— Как раз это меня беспокоит больше всего, — признался Харкнесс — Тому малому, который писал рапорт, показалось, что пираты вообще не увидели анди. И черт бы с ними, на кораблях этих ублюдков, как правило, бардак ещё почище, чем на кораблях конфедерации, так что сам по себе этот факт ничего не доказывает. Но ведь крейсер силли, когда анди открыли пальбу, от их ближайшего корабля находился всего в четырех световых минутах и онитоже ничего не видели.
— В четырех минутах? Мда... — Тремэйн задумчиво покусал нижнюю губу, — Понятно, почему ты забеспокоился. Перешли мне копию рапорта, ладно?
— Будет сделано, шкип.
— Надо, наверное, сделать зарубку и не забыть послать по экземпляру Старухе, адмиралу МакКеону и адмиралу Трумэн. Если анди и вправду усовершенствовали свои системы РЭБ до такой степени, как предполагает этот твой капитан...
— То-то и оно, шкип, — согласился Харкнесс и дернул головой, показывая на экран, где коммандер Бэйкер уже перестроил боевой порядок и приближался к цели. — Вполне может статься, что идея заставить наших мальчиков и девочек поработать против систем РЭБ последнего поколения куда как удачнее, чем вы думали, — тихо сказал он.
Глава 23
— Знаете что, — заметила Эрика Ферреро, — эти шуты начинают меня утомлять.
На эту реплику никто не откликнулся. Во-первых, по её тону было ясно, что любой, кто по глупости подвернется ей под руку, глубоко об этом пожалеет. Но эта причина была далеко не главной, поскольку все офицеры “Джессики Эппс” были согласны с капитаном.
— Шон, у нас есть какие-либо соображения насчет того, что они, собственно говоря, здесь делают? — продолжила капитан.
— Так точно, мэм, — не совсем уверенно доложил лейтенант-коммандер Харрис — Кажется, я знаю.
Ферреро развернула командирское кресло к тактику и приподняла подбородок, приглашая продолжать.
— Если не ошибаюсь, капитан, — сказал он более официально, — они отрабатывают тактику преследования... на нас.
— Ах, вот значит как, да? — Непринужденный тон капитана прозвучал тревожным звонком для большинства присутствующих.
— Да, мэм.
— И вы пришли к такому выводу, потому что...
— Они меняют курс и ускорение каждый раз, когда меняем их мы, капитан, — сказал Харрис — Как только мы меняем вектор, они делают то же самое. Они постоянно отзеркаливают наш курс.
— Полагаю, вряд ли могло случится такое, что они проинформировали нас о своих намерениях, но вы просто забыли меня уведомить, правда, Мечья? — иронически произнесла Ферреро, бросив взгляд на связиста.
— Никак нет, мэм, не информировали, — доложила лейтенант МакКи.
— Почему-то я так и подумала, — хмыкнула капитан.
Вообще-то, в том, чтобы военный корабль проводил тренировки по использованию сенсоров и тактики преследования на торговцах или даже на военных кораблях других флотов, не было ничего необычного, но элементарная вежливость — да и здравый смысл — предписывала официально информировать о своих намерениях. Если только, конечно, они не были не вполне дружественными... и именно поэтому разумная осторожность требовала запросить разрешения заранее. Только так можно было избежать недопонимания, которое могло привести к неприятным последствиям, особенно в периоды, когда отношения между звездными державами уже достаточно осложнились.
— Признаки работы активных сенсоров? — спросила она тактика после непродолжительного молчания.
— Никаких, мэм.
Вопрос был не столь уж нелеп, как могло показаться. Разумеется, Ферреро не хуже Харриса знала, что на таком расстоянии корабельные активные системы до них в принципе не могли дотянуться, но спрашивала она о другом.
— Никакихпризнаков дистанционно управляемых платформ мною не обнаружено, — добавил Харрис, отвечая на подразумеваемый вопрос.
— Понятно, — мрачно отозвалась Ферреро.
Учитывая расстояние между кораблями, Харрис мог наблюдать за преследователем, лишь используя разведывательные буи, рассеянные “Джессикой Эппс” по периферии системы, когда Ферреро начала патрулировать Харстон. Их гравитационно-импульсные передатчики позволяли получать в реальном времени сенсорные данные на большей части внешнего пространства системы не запуская разведывательные модули из арсенала “Призрачного Всадника”. Модули обошлись бы намного дороже. Кроме того, Королевский Флот старался не щеголять новыми технологиями, исходя из представления о том, что ни один флот не сможет получить сенсорную информацию об объекте, с которым не сталкивался.
Немаловажным фактором была и относительная долговечность сенсорных буев: не имея двигателей, они просто оставались на одном месте, а беспилотным модулям приходилось тратить энергию на питание импеллерных клиньев. Таким образом, тот факт, что обычной практикой всех мантикорских патрулей было раскидать буи со сверхсветовыми передатчиками по всей периферии звездных систем, входящих в зону ответственности, был прекрасно известен всем, а маскировка у буев была самая примитивная. Значит, все знали, где их искать, и засечь их с помощью бортовых средств обнаружения было совсем не сложно, а это заставляло предположить, что андерманец должен был понимать, что на “Джессике Эппс” осведомлены о его маневрах, по крайней мере в общих чертах. В равной степени было очевидно и то, что сам андерманец, учитывая расстояние между кораблями, мог следить за “Джессикой Эппс” только с помощью дистанционных зондов. И Ферреро совсем не нравилось, что даже современные мантикорские средства обнаружения этих зондов обнаружить не смогли.
Однако Харрис свой доклад еще не закончил.
— Хм, прошу прощения, мэм, боюсь, вы меня всё-таки не поняли. То есть, не вполне поняли, — торопливо поправился он под её строгим взглядом.
— Ну так просветите меня, мистер Харрис, — холодно предложила она.
— Мэм, от нас до них семнадцать световых минут, — почтительно напомнил он ей, — и при этом они производят корректировку курса вслед за нами с отставанием в среднем в три минуты.
Ферреро замерла. Тактик нажал несколько клавиш и продолжил:
— Мэм, я веду пассивное наблюдение за их импеллерным клином последние восемьдесят минут. До сих пор самый долгий интервал составил шесть и семь десятых минуты, а самый короткий — меньше двух. Данные на чипе, если хотите проверить.
— Ничуть не сомневаюсь в точности ваших наблюдений, Шон, — сказала Ферреро обманчиво мягким тоном. — Другое дело, что их результаты меня не радуют.
— Я и сам от них не в восторге, капитан, — признался Харрис, слабо улыбнувшись. Чуть потеплевший тон капитана позволял предположить, что испепеление на месте ему уже не угрожает.
Ферреро позволила себе ответную улыбку, но внимание её было приковано к светящейся сигнатуре “Хеллбарде”. В последние несколько недель андерманский крейсер сделался неотлучным спутником “Джессики Эппс”, и Эрике это совсем не нравилось. Чертов капитан Гортц — Ферреро до сих пор не знала, мужчина это или женщина — никак не мог все время оказываться рядом с “Джессикой” в силу простой случайности. Он (или она) специально следовал за Ферреро из системы в систему, чтобы её злить. Это было единственно возможным объяснением, более того, откровенно вызывающее поведение андерманца не просто приводило Ферреро в бешенство, оно заставляло думать, что анди действует, следуя определенному плану. Вопрос состоял в том, являлся ли этот план плодом творческой мысли лично капитана Гортц или же капитан действовал в соответствии с инструкциями своего командования.
Однако доклад Харриса добавил еще один момент, не менее существенный, к оценке действий андерманского корабля.
Импеллерный след представлял собой единственный физический феномен, способный распространяться в обычном пространстве со скоростью, превосходящей световую. На самом деле, конечно, происходило не это. На самом делемощное гравитационное возбуждение, порождаемое импеллерным клином, создавало своего рода “рябь” на границе между нижней, альфа-полосой гиперпространства и обычным пространством. Именно эту “рябь” — своего рода резонанс гиперпространственного следа — и воспринимали детекторы Варшавской, которыми были снабжены все звёздные корабли.
Но сейчас значение имела не физическая сторона дела, а тот факт, что импеллерные следы отслеживались практически в реальном времени в пределах эффективной дальности действия бортовых корабельных сенсоров. И всё бы замечательно, за исключением того, что, как только что напомнил ей Харрис, они находились далеко за пределами зоны досягаемости бортовых сенсоров андерманского крейсера. Это означало, что сверхсветовая скорость самих гравитационных сенсоров ещё ничего не объясняла. Чтобы “Хеллбарде” мог так точно и быстро реагировать на изменения курса “Джессики Эппс”, связь между ним и удаленными сенсорными платформамитоже должна была быть сверхсветовой.
А, значит, андерманскому флоту не только удалось изготовить собственный гравитационно-импульсный передатчик, но и уменьшить его до таких размеров, чтобы разместить даже на беспилотном модуле.
И этот модуль так хорошо замаскирован и так хорошо экранировал рассеянное излучение передатчика, что Шон не может обнаружить его, даже зная, что он там есть, невесело подумала Эрика.
И Гортц нам это демонстрирует.
— Шон, вы ищете модули только на пассивных? — спросила она, помолчав.
— Так точно, мэм. Пока я не понял, что происходит, я не видел причин переходить на активные сенсоры. Прикажете сделать это сейчас?
— Нет. Сделаем вид, что не догадываемся о наличии зондов. Но я хочу знать, где они прячутся. Поэтому, раз уж засечь их бортовыми пассивными средствами нам не удаётся, придется выпустить на охоту несколько своих разведывательных аппаратов.
— Но как только они засекут запуск наших зондов, им всё станет ясно, — заметил Харрис.
— Понятное дело. Так что, думаю, пора пустить в ход “Призрачного Всадника”.
Харрис вздернул голову, словно собираясь спросить, уверена ли она в своем решении, однако ему достало ума этого не делать, несмотря на всё свое удивление, и Ферреро, глядя на выражение лица тактика, усмехнулась.
— Не беспокойтесь, Шон, — заверила она его. — Я не выжила из ума. Но само существование “Призрачного Всадника” более не является секретом — его возможности до некоторой степени известны многим, и я уверена, что имперская разведка осведомлена получше, чем “до некоторой степени”. Я не собираюсь полностью раскрывать возможности новой системы, но мне необходимо установить, где находятся их модули. Причем так, чтобы анди не сообразили, как долго мы вообще не догадывались об их существовании.
— Понятно, шкипер, — ответил Шон, хотя в том, что он действительно всё понял, Эрика сомневалась.
Однако, как стало ясно из следующей реплики, он понял достаточно.
— Я выпущу их из шахт “самоходом” и запрограммирую на запуск клиньев, скажем, минут через десять. Если примерно через четыре-пять минут после сброса мы на некоторое время сбросим ускорение до пары сотен g, этого будет достаточно, чтобы они постепенно нагоняли нас, не оставляя столь мощного импеллерного следа, чтобы он их демаскировал.
— Превосходная мысль, Шон, — одобрительно сказала она и повернулась к астрогатору. — Вы слышали, Джеймс?
— Так точно, мэм, — ответил сайдморский лейтенант. — Через пять минут после того, как мистер Харрис подтвердит запуск зондов, я сброшу ускорение до двухсот g. Продолжать следовать прежним курсом?
— Нет, — задумчиво сказала Ферреро. — Вовсе не нужно, чтобы они задумались, с чего это мы сбавляем ускорение, если не собираемся менять курс — Она помолчала, барабаня пальцами по подлокотнику, а потом улыбнулась, — Мечья, вызовите мне старпома.
— Есть, мэм.
Лейтенант МакКи набрала код вызова, и на дисплее коммуникатора появилось слегка вспотевшее лицо светловолосого коммандера Роберта Луэллина, старшего помощника капитана “Джессики Эппс”.
— Вызывали, капитан?
— Да. Где вы находитесь?
— Наверху, в четвертом погребе. Мы здесь с ремонтной командой, — ответил Луэллин, махнув куда-то за пределы поля зрения камеры. — Нам с главстаршиной Малинским, похоже, удалось локализовать пробой во вспомогательном кабеле питания шахты подачи, и теперь мы снимаем палубные плиты, чтобы добраться до поврежденного участка.
— Рада слышать, что вы его нашли, но боюсь, Боб, что с кабелем старшине придется разбираться без вас. Вы нужны мне в шлюпочном отсеке.
— В шлюпочном отсеке?
— Да. Мне нужно, чтобы чрезмерно любопытный командир андерманского тяжелого крейсера не догадался, чего ради я собираюсь сбросить ускорение. Поэтому я хочу сымитировать учения с использованием маломерных судов, и вы этим займетесь. Понимаю, что к такому делу лучше бы подготовиться заранее, но ничего не поделаешь. Начните с имитации поиска “человека за бортом”. Когда закончите, можно выполнить несколько упражнений из тех, что вызывают сложности у экипажей ботов, а главное, выполните что-нибудь вроде маневра на перехват, чтобы выпуск пары буксируемых платформ РЭБ выглядел оправданным. Справитесь?
— А почему бы и нет, — сказал старпом, явно не на шутку заинтригованный её затеей. Ничего, она еще успеет ввести его в курс дела.
— Хорошо. По прибытии в шлюпочный отсек доложите, Я велю Мечье предупредить отсек, чтобы вас ждали.
— Слушаюсь, мэм.
Мечья отключила связь, и лицо Луэллина исчезло с экрана. Жестом велев офицеру связи сообщить в шлюпочный, что туда направляется старший помощник капитана, Ферреро повернулась к Харрису и МакКлелланду.
— Итак. Когда старпом доложит мне о готовности, нам понадобится сброс ускорения до названного и изменение курса на тридцать-сорок градусов, чтобы это сошло за “тренировку экипажей ботов”. За пять минут до этого выпускаем зонды. Понятно?
Оба подчиненных кивнули. Эрика откинулась в кресле и улыбнулась светившемуся на её дисплее значку “Хеллбарде”.
— Вот они, мэм, — произнес наконец лейтенант-коммандер Харрис — Четыре штуки.
— Хорошая работа, Шон, — от души похвалила тактика Ферреро, стоя за его спиной и рассматривая изображение на мониторе.
Их действительно было четыре — четыре андерманских зонда, размещенных так, чтобы при любых изменениях курса не упускать “Джессику” из виду. Они находились всего в нескольких тысячах километров от тех точек, где разместила бы их сама Эрика, что лишь подчеркивало, насколько трудно было Харрису их обнаружить. Он начал искать зонды в тех секторах пространства, где рассчитывал их найти, и даже при этом поиски заняли почти четыре с половиной часа, пока у тактика не оказались координаты каждого из них. Более того, Шон мог бы и не справиться с задачей, если бы анди не приходилось менять зонды, когда у них заканчивался запас энергии. Один из сменных зондов Шон и засек. Это позволило точно установить локус размещения одной цели, и, исходя из этого, ему удалось обнаружить и остальные.
Отсюда следовали кое-какие зловещие выводы относительно впечатляющей технологии маскировки, использованной анди при изготовлении этих чертовых штуковин. И тот факт, что длительность автономной работы мантикорских зондов была выше, чем у андерманских, едва ли мог послужить утешением.
Глядя на сигнатуры неуловимых зондов, Ферреро была, пожалуй, уверена, что андерманские разведчики не знают, что за ними крадутся совершенно невидимые модули “Призрачного Всадника”, но поставить на это крупную сумму она бы не рискнула. Анди уже преподнесли сюрприз, скрыв от неё свои разведывательные зонды. Правда, судя по тому, что вычислили Харрис и Боб Луэллин, возможности “Призрачного Всадника” были всё же выше, однако такой вывод основывался на предположении, что системы анди работают в полную мощность, не оставляя резерва. Это представлялось вполне вероятным — но отнюдь не доказанным.
С другой стороны, при всех явных и тайных достоинствах этих зондов, они должны были обладать чрезвычайно чувствительными пассивными сенсорами. Что, в данной ситуации, предоставляло Эрике идеальную возможность для ответных действий.
Бросив взгляд на часы, укрепленные на переборке, она положила руку на плечо Харриса и злорадно усмехнулась.
— Боюсь, Шон, ваша работа на сегодня ещё не закончена. Пусть боты заканчивают последний маневр, и на этом сворачиваем тренировку. Затем я хочу, чтобы мы не упускали эти штуковины из виду еще... семьдесят девять минут. Понимаю, следить за ними так, чтобы анди ничего не заподозрили, будет не просто, но я хочу растянуть временной промежуток между изменением нашего курса и моментом истины.
— Моментом истины, мэм? — переспросил Харрис.
— Им самым. Не знаю, что это, собственная инициатива или указание начальства, но наш “капитан Гортц” явно хочет сделать заявление на тему технических возможностей анди. В таком случае пора и нам кое-что заявить. Я хочу, чтобы после семидесятидевятиминутного промежутка обе наши буксируемые платформы направили свои активные сенсоры в сторону андерманцев и включили их на полную мощность. Шон, мне нужен не просто радарный снимок их корпусов. Я хочу считать с них всё, вплоть до паролей на коммуникационных портах, вплоть до долбанных серийных номеров, выбитых на деталях, и отпечатков пальцев техника, готовившего эти штуковины к полету. А больше всего я хочу сжечь в хлам их пассивные сенсоры. Ясно?
— Так точно, шкип! — Подтвердил Харрис с такой же зловещей улыбкой. — Заказ на жареные разведывательные зонды в голландском соусе принят!
— Хорошо. — Она снова потрепала его по плечу. — Очень хорошо.
С этими словами Ферреро вернулась в командирское кресло, вновь уперлась взглядом в малиновые значки зондов “Хеллбарде”, и улыбка её поблекла. Как ни приятно с процентами отплатить капитану имперского крейсера за грубость — она не лукавила сама с собой, признавая, что это будет
На эту реплику никто не откликнулся. Во-первых, по её тону было ясно, что любой, кто по глупости подвернется ей под руку, глубоко об этом пожалеет. Но эта причина была далеко не главной, поскольку все офицеры “Джессики Эппс” были согласны с капитаном.
— Шон, у нас есть какие-либо соображения насчет того, что они, собственно говоря, здесь делают? — продолжила капитан.
— Так точно, мэм, — не совсем уверенно доложил лейтенант-коммандер Харрис — Кажется, я знаю.
Ферреро развернула командирское кресло к тактику и приподняла подбородок, приглашая продолжать.
— Если не ошибаюсь, капитан, — сказал он более официально, — они отрабатывают тактику преследования... на нас.
— Ах, вот значит как, да? — Непринужденный тон капитана прозвучал тревожным звонком для большинства присутствующих.
— Да, мэм.
— И вы пришли к такому выводу, потому что...
— Они меняют курс и ускорение каждый раз, когда меняем их мы, капитан, — сказал Харрис — Как только мы меняем вектор, они делают то же самое. Они постоянно отзеркаливают наш курс.
— Полагаю, вряд ли могло случится такое, что они проинформировали нас о своих намерениях, но вы просто забыли меня уведомить, правда, Мечья? — иронически произнесла Ферреро, бросив взгляд на связиста.
— Никак нет, мэм, не информировали, — доложила лейтенант МакКи.
— Почему-то я так и подумала, — хмыкнула капитан.
Вообще-то, в том, чтобы военный корабль проводил тренировки по использованию сенсоров и тактики преследования на торговцах или даже на военных кораблях других флотов, не было ничего необычного, но элементарная вежливость — да и здравый смысл — предписывала официально информировать о своих намерениях. Если только, конечно, они не были не вполне дружественными... и именно поэтому разумная осторожность требовала запросить разрешения заранее. Только так можно было избежать недопонимания, которое могло привести к неприятным последствиям, особенно в периоды, когда отношения между звездными державами уже достаточно осложнились.
— Признаки работы активных сенсоров? — спросила она тактика после непродолжительного молчания.
— Никаких, мэм.
Вопрос был не столь уж нелеп, как могло показаться. Разумеется, Ферреро не хуже Харриса знала, что на таком расстоянии корабельные активные системы до них в принципе не могли дотянуться, но спрашивала она о другом.
— Никакихпризнаков дистанционно управляемых платформ мною не обнаружено, — добавил Харрис, отвечая на подразумеваемый вопрос.
— Понятно, — мрачно отозвалась Ферреро.
Учитывая расстояние между кораблями, Харрис мог наблюдать за преследователем, лишь используя разведывательные буи, рассеянные “Джессикой Эппс” по периферии системы, когда Ферреро начала патрулировать Харстон. Их гравитационно-импульсные передатчики позволяли получать в реальном времени сенсорные данные на большей части внешнего пространства системы не запуская разведывательные модули из арсенала “Призрачного Всадника”. Модули обошлись бы намного дороже. Кроме того, Королевский Флот старался не щеголять новыми технологиями, исходя из представления о том, что ни один флот не сможет получить сенсорную информацию об объекте, с которым не сталкивался.
Немаловажным фактором была и относительная долговечность сенсорных буев: не имея двигателей, они просто оставались на одном месте, а беспилотным модулям приходилось тратить энергию на питание импеллерных клиньев. Таким образом, тот факт, что обычной практикой всех мантикорских патрулей было раскидать буи со сверхсветовыми передатчиками по всей периферии звездных систем, входящих в зону ответственности, был прекрасно известен всем, а маскировка у буев была самая примитивная. Значит, все знали, где их искать, и засечь их с помощью бортовых средств обнаружения было совсем не сложно, а это заставляло предположить, что андерманец должен был понимать, что на “Джессике Эппс” осведомлены о его маневрах, по крайней мере в общих чертах. В равной степени было очевидно и то, что сам андерманец, учитывая расстояние между кораблями, мог следить за “Джессикой Эппс” только с помощью дистанционных зондов. И Ферреро совсем не нравилось, что даже современные мантикорские средства обнаружения этих зондов обнаружить не смогли.
Однако Харрис свой доклад еще не закончил.
— Хм, прошу прощения, мэм, боюсь, вы меня всё-таки не поняли. То есть, не вполне поняли, — торопливо поправился он под её строгим взглядом.
— Ну так просветите меня, мистер Харрис, — холодно предложила она.
— Мэм, от нас до них семнадцать световых минут, — почтительно напомнил он ей, — и при этом они производят корректировку курса вслед за нами с отставанием в среднем в три минуты.
Ферреро замерла. Тактик нажал несколько клавиш и продолжил:
— Мэм, я веду пассивное наблюдение за их импеллерным клином последние восемьдесят минут. До сих пор самый долгий интервал составил шесть и семь десятых минуты, а самый короткий — меньше двух. Данные на чипе, если хотите проверить.
— Ничуть не сомневаюсь в точности ваших наблюдений, Шон, — сказала Ферреро обманчиво мягким тоном. — Другое дело, что их результаты меня не радуют.
— Я и сам от них не в восторге, капитан, — признался Харрис, слабо улыбнувшись. Чуть потеплевший тон капитана позволял предположить, что испепеление на месте ему уже не угрожает.
Ферреро позволила себе ответную улыбку, но внимание её было приковано к светящейся сигнатуре “Хеллбарде”. В последние несколько недель андерманский крейсер сделался неотлучным спутником “Джессики Эппс”, и Эрике это совсем не нравилось. Чертов капитан Гортц — Ферреро до сих пор не знала, мужчина это или женщина — никак не мог все время оказываться рядом с “Джессикой” в силу простой случайности. Он (или она) специально следовал за Ферреро из системы в систему, чтобы её злить. Это было единственно возможным объяснением, более того, откровенно вызывающее поведение андерманца не просто приводило Ферреро в бешенство, оно заставляло думать, что анди действует, следуя определенному плану. Вопрос состоял в том, являлся ли этот план плодом творческой мысли лично капитана Гортц или же капитан действовал в соответствии с инструкциями своего командования.
Однако доклад Харриса добавил еще один момент, не менее существенный, к оценке действий андерманского корабля.
Импеллерный след представлял собой единственный физический феномен, способный распространяться в обычном пространстве со скоростью, превосходящей световую. На самом деле, конечно, происходило не это. На самом делемощное гравитационное возбуждение, порождаемое импеллерным клином, создавало своего рода “рябь” на границе между нижней, альфа-полосой гиперпространства и обычным пространством. Именно эту “рябь” — своего рода резонанс гиперпространственного следа — и воспринимали детекторы Варшавской, которыми были снабжены все звёздные корабли.
Но сейчас значение имела не физическая сторона дела, а тот факт, что импеллерные следы отслеживались практически в реальном времени в пределах эффективной дальности действия бортовых корабельных сенсоров. И всё бы замечательно, за исключением того, что, как только что напомнил ей Харрис, они находились далеко за пределами зоны досягаемости бортовых сенсоров андерманского крейсера. Это означало, что сверхсветовая скорость самих гравитационных сенсоров ещё ничего не объясняла. Чтобы “Хеллбарде” мог так точно и быстро реагировать на изменения курса “Джессики Эппс”, связь между ним и удаленными сенсорными платформамитоже должна была быть сверхсветовой.
А, значит, андерманскому флоту не только удалось изготовить собственный гравитационно-импульсный передатчик, но и уменьшить его до таких размеров, чтобы разместить даже на беспилотном модуле.
И этот модуль так хорошо замаскирован и так хорошо экранировал рассеянное излучение передатчика, что Шон не может обнаружить его, даже зная, что он там есть, невесело подумала Эрика.
И Гортц нам это демонстрирует.
— Шон, вы ищете модули только на пассивных? — спросила она, помолчав.
— Так точно, мэм. Пока я не понял, что происходит, я не видел причин переходить на активные сенсоры. Прикажете сделать это сейчас?
— Нет. Сделаем вид, что не догадываемся о наличии зондов. Но я хочу знать, где они прячутся. Поэтому, раз уж засечь их бортовыми пассивными средствами нам не удаётся, придется выпустить на охоту несколько своих разведывательных аппаратов.
— Но как только они засекут запуск наших зондов, им всё станет ясно, — заметил Харрис.
— Понятное дело. Так что, думаю, пора пустить в ход “Призрачного Всадника”.
Харрис вздернул голову, словно собираясь спросить, уверена ли она в своем решении, однако ему достало ума этого не делать, несмотря на всё свое удивление, и Ферреро, глядя на выражение лица тактика, усмехнулась.
— Не беспокойтесь, Шон, — заверила она его. — Я не выжила из ума. Но само существование “Призрачного Всадника” более не является секретом — его возможности до некоторой степени известны многим, и я уверена, что имперская разведка осведомлена получше, чем “до некоторой степени”. Я не собираюсь полностью раскрывать возможности новой системы, но мне необходимо установить, где находятся их модули. Причем так, чтобы анди не сообразили, как долго мы вообще не догадывались об их существовании.
— Понятно, шкипер, — ответил Шон, хотя в том, что он действительно всё понял, Эрика сомневалась.
Однако, как стало ясно из следующей реплики, он понял достаточно.
— Я выпущу их из шахт “самоходом” и запрограммирую на запуск клиньев, скажем, минут через десять. Если примерно через четыре-пять минут после сброса мы на некоторое время сбросим ускорение до пары сотен g, этого будет достаточно, чтобы они постепенно нагоняли нас, не оставляя столь мощного импеллерного следа, чтобы он их демаскировал.
— Превосходная мысль, Шон, — одобрительно сказала она и повернулась к астрогатору. — Вы слышали, Джеймс?
— Так точно, мэм, — ответил сайдморский лейтенант. — Через пять минут после того, как мистер Харрис подтвердит запуск зондов, я сброшу ускорение до двухсот g. Продолжать следовать прежним курсом?
— Нет, — задумчиво сказала Ферреро. — Вовсе не нужно, чтобы они задумались, с чего это мы сбавляем ускорение, если не собираемся менять курс — Она помолчала, барабаня пальцами по подлокотнику, а потом улыбнулась, — Мечья, вызовите мне старпома.
— Есть, мэм.
Лейтенант МакКи набрала код вызова, и на дисплее коммуникатора появилось слегка вспотевшее лицо светловолосого коммандера Роберта Луэллина, старшего помощника капитана “Джессики Эппс”.
— Вызывали, капитан?
— Да. Где вы находитесь?
— Наверху, в четвертом погребе. Мы здесь с ремонтной командой, — ответил Луэллин, махнув куда-то за пределы поля зрения камеры. — Нам с главстаршиной Малинским, похоже, удалось локализовать пробой во вспомогательном кабеле питания шахты подачи, и теперь мы снимаем палубные плиты, чтобы добраться до поврежденного участка.
— Рада слышать, что вы его нашли, но боюсь, Боб, что с кабелем старшине придется разбираться без вас. Вы нужны мне в шлюпочном отсеке.
— В шлюпочном отсеке?
— Да. Мне нужно, чтобы чрезмерно любопытный командир андерманского тяжелого крейсера не догадался, чего ради я собираюсь сбросить ускорение. Поэтому я хочу сымитировать учения с использованием маломерных судов, и вы этим займетесь. Понимаю, что к такому делу лучше бы подготовиться заранее, но ничего не поделаешь. Начните с имитации поиска “человека за бортом”. Когда закончите, можно выполнить несколько упражнений из тех, что вызывают сложности у экипажей ботов, а главное, выполните что-нибудь вроде маневра на перехват, чтобы выпуск пары буксируемых платформ РЭБ выглядел оправданным. Справитесь?
— А почему бы и нет, — сказал старпом, явно не на шутку заинтригованный её затеей. Ничего, она еще успеет ввести его в курс дела.
— Хорошо. По прибытии в шлюпочный отсек доложите, Я велю Мечье предупредить отсек, чтобы вас ждали.
— Слушаюсь, мэм.
Мечья отключила связь, и лицо Луэллина исчезло с экрана. Жестом велев офицеру связи сообщить в шлюпочный, что туда направляется старший помощник капитана, Ферреро повернулась к Харрису и МакКлелланду.
— Итак. Когда старпом доложит мне о готовности, нам понадобится сброс ускорения до названного и изменение курса на тридцать-сорок градусов, чтобы это сошло за “тренировку экипажей ботов”. За пять минут до этого выпускаем зонды. Понятно?
Оба подчиненных кивнули. Эрика откинулась в кресле и улыбнулась светившемуся на её дисплее значку “Хеллбарде”.
* * *
— Вот они, мэм, — произнес наконец лейтенант-коммандер Харрис — Четыре штуки.
— Хорошая работа, Шон, — от души похвалила тактика Ферреро, стоя за его спиной и рассматривая изображение на мониторе.
Их действительно было четыре — четыре андерманских зонда, размещенных так, чтобы при любых изменениях курса не упускать “Джессику” из виду. Они находились всего в нескольких тысячах километров от тех точек, где разместила бы их сама Эрика, что лишь подчеркивало, насколько трудно было Харрису их обнаружить. Он начал искать зонды в тех секторах пространства, где рассчитывал их найти, и даже при этом поиски заняли почти четыре с половиной часа, пока у тактика не оказались координаты каждого из них. Более того, Шон мог бы и не справиться с задачей, если бы анди не приходилось менять зонды, когда у них заканчивался запас энергии. Один из сменных зондов Шон и засек. Это позволило точно установить локус размещения одной цели, и, исходя из этого, ему удалось обнаружить и остальные.
Отсюда следовали кое-какие зловещие выводы относительно впечатляющей технологии маскировки, использованной анди при изготовлении этих чертовых штуковин. И тот факт, что длительность автономной работы мантикорских зондов была выше, чем у андерманских, едва ли мог послужить утешением.
Глядя на сигнатуры неуловимых зондов, Ферреро была, пожалуй, уверена, что андерманские разведчики не знают, что за ними крадутся совершенно невидимые модули “Призрачного Всадника”, но поставить на это крупную сумму она бы не рискнула. Анди уже преподнесли сюрприз, скрыв от неё свои разведывательные зонды. Правда, судя по тому, что вычислили Харрис и Боб Луэллин, возможности “Призрачного Всадника” были всё же выше, однако такой вывод основывался на предположении, что системы анди работают в полную мощность, не оставляя резерва. Это представлялось вполне вероятным — но отнюдь не доказанным.
С другой стороны, при всех явных и тайных достоинствах этих зондов, они должны были обладать чрезвычайно чувствительными пассивными сенсорами. Что, в данной ситуации, предоставляло Эрике идеальную возможность для ответных действий.
Бросив взгляд на часы, укрепленные на переборке, она положила руку на плечо Харриса и злорадно усмехнулась.
— Боюсь, Шон, ваша работа на сегодня ещё не закончена. Пусть боты заканчивают последний маневр, и на этом сворачиваем тренировку. Затем я хочу, чтобы мы не упускали эти штуковины из виду еще... семьдесят девять минут. Понимаю, следить за ними так, чтобы анди ничего не заподозрили, будет не просто, но я хочу растянуть временной промежуток между изменением нашего курса и моментом истины.
— Моментом истины, мэм? — переспросил Харрис.
— Им самым. Не знаю, что это, собственная инициатива или указание начальства, но наш “капитан Гортц” явно хочет сделать заявление на тему технических возможностей анди. В таком случае пора и нам кое-что заявить. Я хочу, чтобы после семидесятидевятиминутного промежутка обе наши буксируемые платформы направили свои активные сенсоры в сторону андерманцев и включили их на полную мощность. Шон, мне нужен не просто радарный снимок их корпусов. Я хочу считать с них всё, вплоть до паролей на коммуникационных портах, вплоть до долбанных серийных номеров, выбитых на деталях, и отпечатков пальцев техника, готовившего эти штуковины к полету. А больше всего я хочу сжечь в хлам их пассивные сенсоры. Ясно?
— Так точно, шкип! — Подтвердил Харрис с такой же зловещей улыбкой. — Заказ на жареные разведывательные зонды в голландском соусе принят!
— Хорошо. — Она снова потрепала его по плечу. — Очень хорошо.
С этими словами Ферреро вернулась в командирское кресло, вновь уперлась взглядом в малиновые значки зондов “Хеллбарде”, и улыбка её поблекла. Как ни приятно с процентами отплатить капитану имперского крейсера за грубость — она не лукавила сама с собой, признавая, что это будет