Страница:
Её мнение насчет того, кого бы она с радостью назначила жертвой, было выражено предельно ясно. Лицо графини потемнело от гнева, и Высокому Хребту пришлось срочно вмешаться.
— Мы ничего не добьемся, кидаясь друг на друга! — рявкнул он.
Женщины поджали губы и потупили яростные взгляды. На какое-то время опасность взрыва миновала.
— Спасибо, — сказал в воцарившейся тишине премьер-министр. — Так вот, я согласен с Элен в том, что оставить без внимания провокационный тон этой ноты мы не вправе. Но права и Марица: односторонний выход из переговорного процесса для нас неприемлем. Переговоры действительно предпочтительнее стрельбы, и нельзя допустить, чтобы ответственность за окончательный срыв переговоров, несмотря на откровенные провокации наших оппонентов, была возложена на нас. Однако согласиться на немыслимые требования Причарт, включая отказ Звездного Королевства от суверенитета над Звездой Тревора и возвращение её под власть Республики, решительно невозможно. В свете этого, а также памятуя о том, что прекращать диалог первыми для нас политически неприемлемо, я предлагаю следующее. Упрекнув оппонентов в неподобающем тоне, мы твердо откажемся вести переговоры под давлением и выскажемся в том смысле, что ситуация тупиковая и для её разрешения необходима некая свежая инициатива. Какая именно — уточнять не станем: неопределенность всегда оставляет пространство для маневра.
Графиня Нового Киева откинулась в кресле с огорченным видом. Не будь она так огорчена, то заметила бы, что Декруа выглядела ничуть не менее огорченной.
— Всё это мне не нравится, — сказала наконец графиня. — Я с самого начала считала, что мы настроены слишком конфронтационно. Бесцеремонно отвергая предложения Республики, мы...
Она осеклась и покачала головой.
— Прошу прощения, — отрывисто продолжила она, — сейчас не время ворошить старые споры. Что я хотеласказать, Мишель, так это то, что, хотя мне это и не нравится, я не вижу для нас другого выхода. Да, согласиться на все её требования невозможно, и это следует объяснить однозначно. Но при этом, если мы оставим дверь открытой, это заставит её вернуться за стол переговоров с более приемлемым настроением. А вот если она не воспользуется этим шансом, ответственность за последствия ляжет на того, кто этого и заслуживает. На Республику.
Несмотря на всё свое беспокойство, на ощущение того, что ситуация все больше и больше выходит из-под контроля, Высокий Хребет мысленно восхитился способностью графини обойти все скользкие и неприемлемые проблемы, прикрываясь при этом соображениями политической целесообразности.
Сам он понимал, что его предложение продиктовано отчаянием. Он почти не надеялся на готовность женщины, составившей столь агрессивный, бескомпромиссный текст, подыграть очередному дипломатическому трюку. Если бы не поддержка флота, который Тейсман умудрился создать так, что этот идиот Юргенсен ничего не заметил, ей пришлось бы по-прежнему плясать под его с Декруа дудку. А теперь, к сожалению, она убеждена, что у нее появилась возможность выбора. И даже если Яначек прав и её убежденность зиждется на ошибочных представлениях о мощности своего флота, она сама так не считает. Она будет исходить не из соображений Яначека, а из собственных, пусть даже и ошибочных.
Нет, какую бы маску ни надевал Высокий Хребет перед своими коллегами по кабинету, сам он прекрасно сознавал, что его предложение — это проявление слабости. Всё, на что можно надеяться, это еще немного потянуть время — достаточно для того, чтобы возобновленное Яначеком с таким промедлением военное строительство заметно изменило соотношение сил. Или хотя бы представить Причарт “агрессором”, отклонившим предложенный им “разумный” компромисс.
Под маской внешней уверенности барона было скрыто ясное понимание: и то и другое маловероятно. Но перед ним был незавидный выбор: или вести игру с расчетом на минимальные шансы, или просто-напросто отказаться от всего, чего он добивался на протяжении последних сорока шести стандартных месяцев.
А пойти на это он не мог, пусть даже альтернативой было кровавое столкновение с Республикой. Не мог он и позволить себе отвлечь имеющиеся ресурсы на что бы то ни было, кроме противостояния с Причарт. Прочим проблемам, включая обострение обстановки в Силезии, предстояло отойти на второй, а то и на третий план, а людям вроде Харрингтон — обходиться собственными силами. Поскольку Мишель Жанвье, барон Высокого Хребта, премьер-министр Звездного Королевства Мантикора, сдаваться без борьбы не собирался.
Глава 45
— Мы ничего не добьемся, кидаясь друг на друга! — рявкнул он.
Женщины поджали губы и потупили яростные взгляды. На какое-то время опасность взрыва миновала.
— Спасибо, — сказал в воцарившейся тишине премьер-министр. — Так вот, я согласен с Элен в том, что оставить без внимания провокационный тон этой ноты мы не вправе. Но права и Марица: односторонний выход из переговорного процесса для нас неприемлем. Переговоры действительно предпочтительнее стрельбы, и нельзя допустить, чтобы ответственность за окончательный срыв переговоров, несмотря на откровенные провокации наших оппонентов, была возложена на нас. Однако согласиться на немыслимые требования Причарт, включая отказ Звездного Королевства от суверенитета над Звездой Тревора и возвращение её под власть Республики, решительно невозможно. В свете этого, а также памятуя о том, что прекращать диалог первыми для нас политически неприемлемо, я предлагаю следующее. Упрекнув оппонентов в неподобающем тоне, мы твердо откажемся вести переговоры под давлением и выскажемся в том смысле, что ситуация тупиковая и для её разрешения необходима некая свежая инициатива. Какая именно — уточнять не станем: неопределенность всегда оставляет пространство для маневра.
Графиня Нового Киева откинулась в кресле с огорченным видом. Не будь она так огорчена, то заметила бы, что Декруа выглядела ничуть не менее огорченной.
— Всё это мне не нравится, — сказала наконец графиня. — Я с самого начала считала, что мы настроены слишком конфронтационно. Бесцеремонно отвергая предложения Республики, мы...
Она осеклась и покачала головой.
— Прошу прощения, — отрывисто продолжила она, — сейчас не время ворошить старые споры. Что я хотеласказать, Мишель, так это то, что, хотя мне это и не нравится, я не вижу для нас другого выхода. Да, согласиться на все её требования невозможно, и это следует объяснить однозначно. Но при этом, если мы оставим дверь открытой, это заставит её вернуться за стол переговоров с более приемлемым настроением. А вот если она не воспользуется этим шансом, ответственность за последствия ляжет на того, кто этого и заслуживает. На Республику.
Несмотря на всё свое беспокойство, на ощущение того, что ситуация все больше и больше выходит из-под контроля, Высокий Хребет мысленно восхитился способностью графини обойти все скользкие и неприемлемые проблемы, прикрываясь при этом соображениями политической целесообразности.
Сам он понимал, что его предложение продиктовано отчаянием. Он почти не надеялся на готовность женщины, составившей столь агрессивный, бескомпромиссный текст, подыграть очередному дипломатическому трюку. Если бы не поддержка флота, который Тейсман умудрился создать так, что этот идиот Юргенсен ничего не заметил, ей пришлось бы по-прежнему плясать под его с Декруа дудку. А теперь, к сожалению, она убеждена, что у нее появилась возможность выбора. И даже если Яначек прав и её убежденность зиждется на ошибочных представлениях о мощности своего флота, она сама так не считает. Она будет исходить не из соображений Яначека, а из собственных, пусть даже и ошибочных.
Нет, какую бы маску ни надевал Высокий Хребет перед своими коллегами по кабинету, сам он прекрасно сознавал, что его предложение — это проявление слабости. Всё, на что можно надеяться, это еще немного потянуть время — достаточно для того, чтобы возобновленное Яначеком с таким промедлением военное строительство заметно изменило соотношение сил. Или хотя бы представить Причарт “агрессором”, отклонившим предложенный им “разумный” компромисс.
Под маской внешней уверенности барона было скрыто ясное понимание: и то и другое маловероятно. Но перед ним был незавидный выбор: или вести игру с расчетом на минимальные шансы, или просто-напросто отказаться от всего, чего он добивался на протяжении последних сорока шести стандартных месяцев.
А пойти на это он не мог, пусть даже альтернативой было кровавое столкновение с Республикой. Не мог он и позволить себе отвлечь имеющиеся ресурсы на что бы то ни было, кроме противостояния с Причарт. Прочим проблемам, включая обострение обстановки в Силезии, предстояло отойти на второй, а то и на третий план, а людям вроде Харрингтон — обходиться собственными силами. Поскольку Мишель Жанвье, барон Высокого Хребта, премьер-министр Звездного Королевства Мантикора, сдаваться без борьбы не собирался.
Глава 45
— Капитан, старпом говорит, что вы нужны на мостике, — сообщил, просунувшись в дверь каюты, матрос.
— А он сказал зачем? — спросил Бахфиш, положив карты на столик рубашкой вверх и разворачиваясь вместе с креслом к двери.
— Так точно, сэр. Кажется, тот республиканский эсминец что-то затевает.
— Вот как?
Голос Бахфиша звучал абсолютно спокойно. Капитан оглянулся на партнершу и противников.
— Надо бы поглядеть, — сказал он им и кивнул лейтенанту Хэйрстон. — Проследите, чтобы никто не химичил при подсчете очков, Роберта. Я вернусь, и мы их разгромим.
— Как скажете, капитан, — ответила Хэйрстон, с сомнением глядя на листок с записями.
— Так и скажу, — твердо заверил он и направился к двери.
Когда Бахфиш появился на мостике, Цзыньчу Грубер оторвался от тактического дисплея “Смерти пиратам”. Поскольку капитан не стремился к демонстрации всех возможностей вооруженного торгового судна кому бы то ни было, на дисплей выводились лишь данные пассивных сенсоров, но для целей Бахфиша этого было вполне достаточно. Особенно в такой близости от интересовавшего его объекта.
— Что случилось, Цзыньчу? — спокойно спросил он, подойдя к старпому.
— Сам толком не знаю, капитан, — ответил тот.
Выразительные интонации превратили этот простой ответ примерно в полдюжины вопросов. Ну, например: “Какого чёрта мы следим за парой хевенитских эсминцев?” или “На кой мы торчим на орбите уже четыре дня и копим штрафы за опоздание с доставкой груза?” или “Что, чёрт побери, творится в твоей поехавшей капитанской башке?”
Эта мысль вызвала у Бахфиша улыбку, но лишь мимолетную.
— Один из эсминцев болтается на том самом месте, где висел, когда мы прибыли, — продолжил Грубер, — а другой почему-то уходит из системы.
— Вот оно что. — Бахфиш подошел к старшему помощнику и сам взглянул на дисплей. Яркая иконка, обозначавшая один из республиканских эсминцев, действительно неспешно направлялась к гипергранице со скромным ускорением в сотню g. Понаблюдав за огоньком несколько секунд, Бахфиш повернул голову и встретился взглядом с Грубером.
— Пожалуй, Цзыньчу, нам пора в путь, — спокойно сказал капитан, — Сходим с орбиты и ложимся на курс... — он посмотрел на дисплей, — один-ноль-семь на два-три-девять, на ста g.
Помолчав секунды три, Грубер кивнул.
— Есть, сэр, — сказал он и повернулся к рулевому.
Удобно откинувшись в командирском кресле и скрестив ноги, Бахфиш любовался великолепным видом на главном обзорном дисплее. “Смерть пиратам” скользила сквозь гиперпространство вдоль силовых линий гравитационного потока на крыльях парусов Варшавской. На триста километров от носа и кормы “Смерти” перпендикулярно продольной оси корабля простирались диски концентрированной гравитации, мерцавшие и переливавшиеся в гипнотически завораживающем волшебном ритме, неизменно восхищавшем и повергавшем в трепет Бахфиша.
Однако на этот раз внимание капитана было сосредоточено не на восхитительном зрелище, а вполне конкретном объекте... который он мог видеть лишь на дополнительном тактическом дисплее.
Республиканский эсминец двигался вперед с присущей этому классу грацией, вызывающей в памяти поджарую борзую, и не удостаивал вниманием купца, флегматично трусившего позади, как рабочая кляча. Маловероятно, что на эсминце не подозревали о присутствии “Смерти”. С другой стороны, гравитационные потоки представляли собой широкие сверкающие гиперпространственные трассы, по которым двигались звездные корабли. Сама огромность вселенной делала случайное сближение двух кораблей на дистанцию досягаемости сенсоров в пределах одного потока явлением нечастым — но и неслыханным его бы никто не назвал. В конце концов, если два корабля двигаются в одном направлении, они, прокладывая курс, неизбежно используют одни и те же гравитационные волны. Кроме того, торговцы частенько пристраивались в кильватер военным кораблям, вне зависимости от национальной принадлежности последних, чтобы воспользоваться временным сопровождением на опасном пути сквозь космос.
Если эсминец заметил позади себя “Смерть пиратам”, он, возможно, интересуется, куда она направляется. Это было бы естественно, потому что сам Бахфиш как раз очень сильно интересовался, куда направляется эсминец. Более того, капитан испытывал живейший интерес ко всем собратьям хева с того момента, как “Смерть” встала на парковочную орбиту в системе Гор.
Хевенитские корабли вообще были нечастыми гостями в Силезии. Правда, после свержения Сен-Жюста в пространстве конфедерации нашли прибежище дезертиры, которые встали на преступный путь, когда внезапно пропала официально благословленная Госбезопасностью возможность заниматься грабежом собственных граждан. Но в таких системах, как Гор, эти объявленные вне закона корабли, как правило, не появлялись. Систему Гор сектора Сагинау среди прочих выделяло уникальное для Силезии явление: наличие честного губернатора. Продажных и корыстных губернаторов сектор видел более чем достаточно даже по силезским меркам, и нынешний не был исключением, но вот губернатор Гора явно выпадал из обоймы. Пиратов, контрабандистов и работорговцев в вотчине губернатора Желязны не жаловали. К тому же оба эсминца выглядели слишком новенькими, чтобы быть пиратами. Оба сошли со стапелей не больше одного-двух стандартных лет назад, то есть уже после свержения Томасом Тейсманом власти Комитета общественного спасения.
И какого, спрашивается, рожна потребовалось на парковочной орбите планеты Осирис парочке новехоньких эсминцев Флота Республики? К счастью, в администрации системы Гор у Бахфиша имелись неплохие связи. Полностью его любопытство удовлетворить не смогли, но он узнал, что республиканские корабли прибыли в систему менее чем за три дня до “Смерти пиратам”. И ещё ему не преминули подсказать, что благодаря репутации законопослушной системы Гор, в отличие от большинства систем Конфедерации, мог похвастаться и торговым представительством, и даже дипломатической миссией республики Хевен.
Бахфиш, понятное дело, тоже связал появление эсминцев со здешним консульством, а поскольку они вроде бы бесцельно вращались вокруг планеты, капитан пришел к выводу, что корабли должны были исполнить роль курьеров. Однако, будучи подозрительным по натуре, он не мог не задуматься: какого вообще черта Флоту Республики, в условиях обострения отношений с Мантикорой, приспичило использовать в качестве курьеров пару современных военных кораблей, а не обычные невооруженные и намного более дешевые суда?
Ответа Бахфиш не находил, но у него появилось неприятное подозрение, что, если ему удастся вычислить ответ, он ему сильно не понравится. Впрочем, это нисколько не убавило его решимости выяснить, что к чему. Именно по этой причине “Смерть пиратам” и отклонилась от своего маршрута и расписания.
Томас Бахфиш прекрасно понимал, что Грубер не единственный член его команды, задающийся вопросом, какого дьявола добивается их капитан. Все знали, где сейчас должен был находиться корабль и какую астрономическую неустойку придется платить за срыв сроков доставки. Да и цепляться к военному кораблю иностранной державы, к тому же державы, еще недавно воевавшей с родиной их капитана, как-то никому не хотелось.
Однако вслух никто ни о чем не спрашивал. Люди понятия не имели, что задумал капитан, но были готовы выполнять его указания и без объяснений. Почувствовав чье-то приближение, Бахфиш поднял голову, увидел Грубера и с улыбкой подозвал его поближе.
— Да, капитан? — тихо спросил Грубер.
— Цзыньчу, как вы думаете, куда направляется этот малый? — спросил Бахфиш, указав на значок эсминца на дублирующем тактическом дисплее.
— Никаких идей, — признался Грубер. — Двигаясь в этом направлении, можно попасть в уйму мест, но я ума не приложу, какого черта могло бы понадобиться хеву хоть в одном из них. Во всяком случае, не вижу причин, которые бы мне понравились.
Хмыкнув, Бахфиш задумчиво потер подбородок и, набрав код на вмонтированной в подлокотник клавиатуре, переключил дисплей с тактического на навигационный. Нажатие другой кнопки сменило маневренный режим на астрографический.
— Взгляните-ка сюда, — сказал капитан, указывая пальцем на ярко-зеленую линию проекции курса республиканского эсминца.
Груббер склонился над дисплеем, и Бахфиш снова постучал по зеленой линии.
— Вы сказали, что он может лететь в уйму мест. Но примерно час назад он начал менять курс, а на новом маршруте, похоже, вообще нет ничего заслуживающего внимания.
— Капитан, но куда-то же он должен двигаться, — возразил Грубер.
— Ну, ясное дело, куда-то он движется. Но, похоже, ни к одной из заселенных систем его курс не выведет.
— Что? — Груббер моргнул и поднял глаза на капитана. — Почему? И куда же тогда, по-вашему, его несет?
— Во-первых, — рассудительно сказал Бахфиш, — я, как и ты, не могу найти разумного объяснения, зачем хевенитскому военному кораблю посещать даже обитаемую систему в этом направлении. Во-вторых, хев неуклонно уклоняется от направления гравитационного потока забирая на юго-запад, и, если сохранит нынешний курс, выйдет из потока там, где нет вообще ничего, Цзыньчу. Он не собирается перейти в другой поток, и, согласно нашим картам, в пределах как минимум семи или восьми световых лет от того места, где наш приятель вынырнет из этого, вообще не пахнет обитаемыми системами. А это заставляет меня предположить, что направляется он прямо сюда.
Он снова постучал по дисплею, по маленькому красно-оранжевому огоньку, обозначавшему звезду класса К главной последовательности, но ни зеленого кружка — символа обитаемой системы, — ни даже названия рядом с ним не высвечивалось. Только номер по каталогу.
— Но, капитан, почему вы решили, что его путь лежит туда? — недоумевая спросил Грубер.
— Я мог бы ответить: потому, что эта звезда лежит всего в одном световом годе от точки, в которой проекция его курса покидает гравитационный поток. Но ведь вы спросили не о том, а, Цзыньчу?
Старший помощник медленно кивнул.
— Боюсь, — сказал Бахфиш, — он направляется туда потому, что там его дожидаются приятели. И их там много.
— Подразделения Флота Республики в необитаемой системе в центре Силезии? — Грубер покачал головой. — Нет, объявить, что мой капитан спятил, я еще не готов, но провалиться мне на этом месте, если я могу себе представить, на кой чёрт им там собираться.
— Я могу, — угрюмо сказал Бахфиш. — Во всем секторе Сагинау представительство Республики имеется только в системе Гор, причем находится оно почти на прямой, соединяющей терминал Василиск с сектором Саксония. А если проложить курс эсминца от Гора к этой звезде, — он снова постучал по значку на дисплее, — мы тоже получим прямую линию... от Гора к Маршу.
Несколько секунд Груббер таращился на дисплей, после чего снова поднял взгляд на Бахфиша.
— При всем моем почтении, капитан, это безумие. Вы хотите сказать, что хевы заслали в пространство Конфедерации флотское соединение и укрыли её в ненаселенной системе, чтобы напасть на Сайдмор? Если только вы не считаете, будто невесть с чего они хотят атаковать анди!
— Затевать сейчас стычку с анди у них нет решительно никаких причин, — сказал Бахфиш. — Наверное, при обычных обстоятельствах отправку сюда значительных сил с целью атаки на герцогиню Харрингтон я бы тоже посчитал бредом. Но мы оба знаем о растущей напряженности между Республикой Хевен и Звездным Королевством, да и новые корабли, о которых объявил Тейсман, скорее всего не выдумка. Хуже того, их может оказаться больше, чем он счел нужным сказать. Так вот, будь я военным министром Республики и знай я о том, что моему правительству до смерти надоело оказываться в дураках в ходе так называемых “мирных переговоров”, я, возможно, всерьез бы задумался о возможности военного решения проблемы. Ну а если бы Адмиралтейство оказало мне неоценимую услугу, отослав одного из лучших своих адмиралов на захолустную станцию с горсткой современных кораблей и кучей металлолома, я бы точно не преминул воспользоваться этим и направил бы сюда, в рамках общего плана наступления на Звездное Королевство и Мантикорский Альянс, куда более боеспособные силы.
— Капитан, вы и вправду считаете, что хевы не только намерены возобновить боевые действия, но и хотят ошеломить Мантикору внезапным ударом? — очень тихо спросил Грубер.
— По правде сказать, — мрачно ответил Бахфиш, — меня удивляет, что этого не случилось еще несколько месяцев назад. Был бы я президентом Причарт или Томасом Тейсманом, я бы размышлял о такой возможности уже как минимум стандартный год.
При виде удивленной физиономии Грубера Бахфиш невесело хохотнул.
— Конечно размышлял бы, Цзыньчу! Ведь то, что правительство Высокого Хребта не намерено вести серьезные и честные переговоры, было очевидно с самого начала. С чего же мне стесняться в средствах, если все мои усилия закончить эту чертову войну и нормализовать в конце концов отношения между государствами полностью игнорируются? Будь у меня эта самая сила, я бы воспользовался ею без колебаний. Ведь Республика не раз пыталась привлечь внимание Звездного Королевства в надежде, что их выслушают и им не придется прибегать к грубой силе. Черт побери, Цзыньчу, они ведь сделали все, разве только не вручили Высокому Хребту и Яначеку копию военных планов! Зачем, как ты думаешь, Тейсман вдруг рассекретил свой новый флот?
— Чтобы оказать давление на Звездное Королевство, — ответил Грубер.
— Конечно. Но давление давлению рознь: они явно хотели показать, что в случае чего способны противостоять Королевскому Флоту. Показать — в слабой надежде на то, что в Лэндинге найдется хоть кто-нибудь способный напрячь свои две извилины и осознать, что Звездное Королевство обязано относиться к нынешнему правительству Республики как к законному и вести с ним реальные переговоры. Но от Высокого Хребта они ничего подобного не дождались.
— Капитан, вас послушать, так можно подумать, что вы на стороне Республики, — медленно проговорил Грубер.
— Нет. Но из того, что они мои противники, ещё не следует, что они не имеют права рассердиться, когда их законные интересы упорно игнорируются.
— Ну и каковы, в таком случае, должны быть наши действия, капитан?
— Во-первых, я хочу зафиксировать точку их выхода из потока, а потом, если получится, точку выхода в нормальное пространство, чтобы убедиться, точно ли они направляются туда, куда я думаю. У меня, конечно, нет иллюзий, что военные корабли, если они действительно сосредоточены там, позволят неизвестному купцу шастать в районе их дислокации. А при том, что система, к которой, как мне кажется, направляется этот эсминец, официально является ненаселенной, мне никак не придумать убедительной истории, объясняющей, почему мы “случайно завернули” туда.
— Ну а если наши опасения подтвердятся, что тогда?
— Если они подтвердятся хотя бы наполовину, мы немедленно направляемся на Сайдмор. Я, конечно, понимаю, что наши грузополучатели не придут в восторг от нашего опоздания и выставят такую неустойку, которая при других обстоятельствах могла бы нас разорить. Однако у меня есть основания предположить, что герцогиня Харрингтон в благодарность за полученные сведения с лихвой возместит нам все убытки, а её разведывательная служба придумает убедительное оправдание, которое мы сможем представить грузополучателю.
— Понятно. — Грубер снова уставился в дисплей.
— Я понимаю, — тихо продолжил Бахфиш, — что следовать по пятам за эсминцем, с одной стороны, рискованно, а с другой — не совсем честно по отношению к экипажу. Никто из моих людей не приносил присяги Звездному Королевству. И никто из них не нанимался играть в космических ковбоев. Но сидеть сложа руки и наблюдать за происходящим я просто не могу.
— На вашем месте, капитан, насчет экипажа я бы особо не переживал, — сказал, помолчав, Груббер. — Не скажу, конечно, что они спят и видят, как бы подраться с хевами, но, по-моему, многие ребята догадываются, что у вас на уме. И, по правде говоря, шкипер, раз вы считаете, что так надо, мы все готовы положиться на ваше решение. В конце концов, вам уже случалось втравливать нас во всякие заварушки, но вы всегда находили из них выход.
Он заглянул капитану в глаза, и Бахфиш удовлетворенно кивнул тому, что увидел во взгляде старпома.
— Сэр, это корыто подошло к нам еще ближе.
Лейтенант-коммандер Дюма, капитан эсминца Флота Республики “Геката” класса “Троянец”, кивнул, давая понять, что внимательно слушает тактика.
— Мне пока не ясно, что это за железяка, помехи от гиперпространства в данном регионе сильны, — продолжила лейтенант Синглтерри, — однако, скорее всего, это торговец.
— Торговец, — повторил Дюма и покачал головой. — Не то чтобы я подвергал сомнению ваши суждения, Стефани, но как вы думаете, за каким чертом торговец потащился за нами следом? Конечно, близость к эсминцу — хорошая защита от пиратов, но ведь, с точки зрения торгаша, мы летим в никуда.
— Капитан, если бы я могла ответить на ваш вопрос, я бы напрасно тратила время, служа на флоте, тогда как могла бы сколотить состояние, угадывая выигрышные номера лотерейных билетов, — сказала Синглтерри, в свою очередь покачав головой. — Одно могу сказать: кто бы он ни был, этот тип тащится за нами от самого Гора. И за последние шесть часов сократил расстояние между нами на половину световой минуты.
Дюма хмыкнул и задумчиво сдвинул брови.
— Говорите, условия плохи для сенсоров?
— Так точно, сэр. Дерьмовые, я бы сказала, и становятся ещё хуже. Плотность потока частиц растет, и гравитационный вихрь на три часа несет его прямо на нас.
— В таком случае я могу предложить два возможных объяснения его поведению, — сказал Дюма. — Одно — мне лично оно нравится больше — сводится к тому, что торгаш действительнодо смерти боится пиратов и жмется к нам, чтобы быть уверенным, что мы заметим, если кто-то на него нападет.
— А второе — в том, что он приближается, стремясь удержать нас в зоне досягаемости своих сенсоров? — угадала Синглтерри. Дюма кивнул, и она потерла мочку уха. — Это возможно. Но тогда получается, что этот тип действительно за нами следит.
— Получается, — согласился Дюма.
— Что снова возвращает меня к вопросу: на кой черт торговому судну следить за эсминцем? — сказала Синглтерри.
— Полагаю, — предположил Дюма, — это возможно лишь в том случае, если наш приятель, кем бы он ни казался, на самом деле никакой неторговец.
— Думаете, это военный корабль?
— Все возможно. Существует способ перестроить импеллерные узлы, позволяющий выдать клин или паруса Варшавской военного корабля за торговца.
— Манти? — невесело предположила Синглтерри.
— Не исключено. С другой стороны, здесь скорее могут оказаться анди. А может быть, и силли. В конце концов, хотя все склонны об этом забывать, мы находимся в их пространстве. Кто-то из них мог заметить, как мы болтаемся у Гора, и проявить любопытство.
— По моему разумению, — сказала Синглтерри, — анди или силли, конечно же, лучше манти, но в любом случае адмирал не обрадуется, если хотя бы одно из ваших подозрений оправдается.
— Это точно, — буркнул Дюма и, хмуро сдвинув брови, уткнулся в дисплей.
Через три часа “Геката” намеревалась сойти с кромки гравитационного потока и переключиться с паруса Варшавской на импеллерный клин. В момент перехода она должна была оказаться менее чем в пяти с половиной часов лету от места назначения, и если за ней следит военный корабль, он получит об этом самом пункте достаточно точное представление. Иными словами, будет знать, где именно Второй флот дожидается приказа с Нового Парижа.
Лейтенант-коммандер мысленно выругался: идея использовать его корабль и его напарника по эскадре “Гектора” в качестве курьеров для связи между Вторым флотом и послом Джексоном на Горе не нравилась ему с самого начала. Разумеется, он понимал, насколько важна надежная связь, но как раз для этого, по его мнению, обычный курьер подходил гораздо лучше. Но, к сожалению, неизвестный гений из Нового Октагона, придумавший схему связи, такую возможность не предвидел, и, по-видимому, никому — включая и штаб адмирала Турвиля — даже в голову не приходило, пока Второй флот не прибыл в Силезию, что курьера в распоряжении посла Джексона просто-напросто не имеется.
В сложившихся обстоятельствах у адмирала не было иного выхода, кроме как организовать регулярную связь на последнем этапе своими силами. А поскольку обычным курьером не располагал и он, для этой цели ему пришлось выделить пару эсминцев.
Самое плохое заключалось в том, что Второму флоту необходима была абсолютная уверенность в том, что система связи функционирует без сбоев. Если из дома пришлют приказ атаковать, он
— А он сказал зачем? — спросил Бахфиш, положив карты на столик рубашкой вверх и разворачиваясь вместе с креслом к двери.
— Так точно, сэр. Кажется, тот республиканский эсминец что-то затевает.
— Вот как?
Голос Бахфиша звучал абсолютно спокойно. Капитан оглянулся на партнершу и противников.
— Надо бы поглядеть, — сказал он им и кивнул лейтенанту Хэйрстон. — Проследите, чтобы никто не химичил при подсчете очков, Роберта. Я вернусь, и мы их разгромим.
— Как скажете, капитан, — ответила Хэйрстон, с сомнением глядя на листок с записями.
— Так и скажу, — твердо заверил он и направился к двери.
* * *
Когда Бахфиш появился на мостике, Цзыньчу Грубер оторвался от тактического дисплея “Смерти пиратам”. Поскольку капитан не стремился к демонстрации всех возможностей вооруженного торгового судна кому бы то ни было, на дисплей выводились лишь данные пассивных сенсоров, но для целей Бахфиша этого было вполне достаточно. Особенно в такой близости от интересовавшего его объекта.
— Что случилось, Цзыньчу? — спокойно спросил он, подойдя к старпому.
— Сам толком не знаю, капитан, — ответил тот.
Выразительные интонации превратили этот простой ответ примерно в полдюжины вопросов. Ну, например: “Какого чёрта мы следим за парой хевенитских эсминцев?” или “На кой мы торчим на орбите уже четыре дня и копим штрафы за опоздание с доставкой груза?” или “Что, чёрт побери, творится в твоей поехавшей капитанской башке?”
Эта мысль вызвала у Бахфиша улыбку, но лишь мимолетную.
— Один из эсминцев болтается на том самом месте, где висел, когда мы прибыли, — продолжил Грубер, — а другой почему-то уходит из системы.
— Вот оно что. — Бахфиш подошел к старшему помощнику и сам взглянул на дисплей. Яркая иконка, обозначавшая один из республиканских эсминцев, действительно неспешно направлялась к гипергранице со скромным ускорением в сотню g. Понаблюдав за огоньком несколько секунд, Бахфиш повернул голову и встретился взглядом с Грубером.
— Пожалуй, Цзыньчу, нам пора в путь, — спокойно сказал капитан, — Сходим с орбиты и ложимся на курс... — он посмотрел на дисплей, — один-ноль-семь на два-три-девять, на ста g.
Помолчав секунды три, Грубер кивнул.
— Есть, сэр, — сказал он и повернулся к рулевому.
* * *
Удобно откинувшись в командирском кресле и скрестив ноги, Бахфиш любовался великолепным видом на главном обзорном дисплее. “Смерть пиратам” скользила сквозь гиперпространство вдоль силовых линий гравитационного потока на крыльях парусов Варшавской. На триста километров от носа и кормы “Смерти” перпендикулярно продольной оси корабля простирались диски концентрированной гравитации, мерцавшие и переливавшиеся в гипнотически завораживающем волшебном ритме, неизменно восхищавшем и повергавшем в трепет Бахфиша.
Однако на этот раз внимание капитана было сосредоточено не на восхитительном зрелище, а вполне конкретном объекте... который он мог видеть лишь на дополнительном тактическом дисплее.
Республиканский эсминец двигался вперед с присущей этому классу грацией, вызывающей в памяти поджарую борзую, и не удостаивал вниманием купца, флегматично трусившего позади, как рабочая кляча. Маловероятно, что на эсминце не подозревали о присутствии “Смерти”. С другой стороны, гравитационные потоки представляли собой широкие сверкающие гиперпространственные трассы, по которым двигались звездные корабли. Сама огромность вселенной делала случайное сближение двух кораблей на дистанцию досягаемости сенсоров в пределах одного потока явлением нечастым — но и неслыханным его бы никто не назвал. В конце концов, если два корабля двигаются в одном направлении, они, прокладывая курс, неизбежно используют одни и те же гравитационные волны. Кроме того, торговцы частенько пристраивались в кильватер военным кораблям, вне зависимости от национальной принадлежности последних, чтобы воспользоваться временным сопровождением на опасном пути сквозь космос.
Если эсминец заметил позади себя “Смерть пиратам”, он, возможно, интересуется, куда она направляется. Это было бы естественно, потому что сам Бахфиш как раз очень сильно интересовался, куда направляется эсминец. Более того, капитан испытывал живейший интерес ко всем собратьям хева с того момента, как “Смерть” встала на парковочную орбиту в системе Гор.
Хевенитские корабли вообще были нечастыми гостями в Силезии. Правда, после свержения Сен-Жюста в пространстве конфедерации нашли прибежище дезертиры, которые встали на преступный путь, когда внезапно пропала официально благословленная Госбезопасностью возможность заниматься грабежом собственных граждан. Но в таких системах, как Гор, эти объявленные вне закона корабли, как правило, не появлялись. Систему Гор сектора Сагинау среди прочих выделяло уникальное для Силезии явление: наличие честного губернатора. Продажных и корыстных губернаторов сектор видел более чем достаточно даже по силезским меркам, и нынешний не был исключением, но вот губернатор Гора явно выпадал из обоймы. Пиратов, контрабандистов и работорговцев в вотчине губернатора Желязны не жаловали. К тому же оба эсминца выглядели слишком новенькими, чтобы быть пиратами. Оба сошли со стапелей не больше одного-двух стандартных лет назад, то есть уже после свержения Томасом Тейсманом власти Комитета общественного спасения.
И какого, спрашивается, рожна потребовалось на парковочной орбите планеты Осирис парочке новехоньких эсминцев Флота Республики? К счастью, в администрации системы Гор у Бахфиша имелись неплохие связи. Полностью его любопытство удовлетворить не смогли, но он узнал, что республиканские корабли прибыли в систему менее чем за три дня до “Смерти пиратам”. И ещё ему не преминули подсказать, что благодаря репутации законопослушной системы Гор, в отличие от большинства систем Конфедерации, мог похвастаться и торговым представительством, и даже дипломатической миссией республики Хевен.
Бахфиш, понятное дело, тоже связал появление эсминцев со здешним консульством, а поскольку они вроде бы бесцельно вращались вокруг планеты, капитан пришел к выводу, что корабли должны были исполнить роль курьеров. Однако, будучи подозрительным по натуре, он не мог не задуматься: какого вообще черта Флоту Республики, в условиях обострения отношений с Мантикорой, приспичило использовать в качестве курьеров пару современных военных кораблей, а не обычные невооруженные и намного более дешевые суда?
Ответа Бахфиш не находил, но у него появилось неприятное подозрение, что, если ему удастся вычислить ответ, он ему сильно не понравится. Впрочем, это нисколько не убавило его решимости выяснить, что к чему. Именно по этой причине “Смерть пиратам” и отклонилась от своего маршрута и расписания.
Томас Бахфиш прекрасно понимал, что Грубер не единственный член его команды, задающийся вопросом, какого дьявола добивается их капитан. Все знали, где сейчас должен был находиться корабль и какую астрономическую неустойку придется платить за срыв сроков доставки. Да и цепляться к военному кораблю иностранной державы, к тому же державы, еще недавно воевавшей с родиной их капитана, как-то никому не хотелось.
Однако вслух никто ни о чем не спрашивал. Люди понятия не имели, что задумал капитан, но были готовы выполнять его указания и без объяснений. Почувствовав чье-то приближение, Бахфиш поднял голову, увидел Грубера и с улыбкой подозвал его поближе.
— Да, капитан? — тихо спросил Грубер.
— Цзыньчу, как вы думаете, куда направляется этот малый? — спросил Бахфиш, указав на значок эсминца на дублирующем тактическом дисплее.
— Никаких идей, — признался Грубер. — Двигаясь в этом направлении, можно попасть в уйму мест, но я ума не приложу, какого черта могло бы понадобиться хеву хоть в одном из них. Во всяком случае, не вижу причин, которые бы мне понравились.
Хмыкнув, Бахфиш задумчиво потер подбородок и, набрав код на вмонтированной в подлокотник клавиатуре, переключил дисплей с тактического на навигационный. Нажатие другой кнопки сменило маневренный режим на астрографический.
— Взгляните-ка сюда, — сказал капитан, указывая пальцем на ярко-зеленую линию проекции курса республиканского эсминца.
Груббер склонился над дисплеем, и Бахфиш снова постучал по зеленой линии.
— Вы сказали, что он может лететь в уйму мест. Но примерно час назад он начал менять курс, а на новом маршруте, похоже, вообще нет ничего заслуживающего внимания.
— Капитан, но куда-то же он должен двигаться, — возразил Грубер.
— Ну, ясное дело, куда-то он движется. Но, похоже, ни к одной из заселенных систем его курс не выведет.
— Что? — Груббер моргнул и поднял глаза на капитана. — Почему? И куда же тогда, по-вашему, его несет?
— Во-первых, — рассудительно сказал Бахфиш, — я, как и ты, не могу найти разумного объяснения, зачем хевенитскому военному кораблю посещать даже обитаемую систему в этом направлении. Во-вторых, хев неуклонно уклоняется от направления гравитационного потока забирая на юго-запад, и, если сохранит нынешний курс, выйдет из потока там, где нет вообще ничего, Цзыньчу. Он не собирается перейти в другой поток, и, согласно нашим картам, в пределах как минимум семи или восьми световых лет от того места, где наш приятель вынырнет из этого, вообще не пахнет обитаемыми системами. А это заставляет меня предположить, что направляется он прямо сюда.
Он снова постучал по дисплею, по маленькому красно-оранжевому огоньку, обозначавшему звезду класса К главной последовательности, но ни зеленого кружка — символа обитаемой системы, — ни даже названия рядом с ним не высвечивалось. Только номер по каталогу.
— Но, капитан, почему вы решили, что его путь лежит туда? — недоумевая спросил Грубер.
— Я мог бы ответить: потому, что эта звезда лежит всего в одном световом годе от точки, в которой проекция его курса покидает гравитационный поток. Но ведь вы спросили не о том, а, Цзыньчу?
Старший помощник медленно кивнул.
— Боюсь, — сказал Бахфиш, — он направляется туда потому, что там его дожидаются приятели. И их там много.
— Подразделения Флота Республики в необитаемой системе в центре Силезии? — Грубер покачал головой. — Нет, объявить, что мой капитан спятил, я еще не готов, но провалиться мне на этом месте, если я могу себе представить, на кой чёрт им там собираться.
— Я могу, — угрюмо сказал Бахфиш. — Во всем секторе Сагинау представительство Республики имеется только в системе Гор, причем находится оно почти на прямой, соединяющей терминал Василиск с сектором Саксония. А если проложить курс эсминца от Гора к этой звезде, — он снова постучал по значку на дисплее, — мы тоже получим прямую линию... от Гора к Маршу.
Несколько секунд Груббер таращился на дисплей, после чего снова поднял взгляд на Бахфиша.
— При всем моем почтении, капитан, это безумие. Вы хотите сказать, что хевы заслали в пространство Конфедерации флотское соединение и укрыли её в ненаселенной системе, чтобы напасть на Сайдмор? Если только вы не считаете, будто невесть с чего они хотят атаковать анди!
— Затевать сейчас стычку с анди у них нет решительно никаких причин, — сказал Бахфиш. — Наверное, при обычных обстоятельствах отправку сюда значительных сил с целью атаки на герцогиню Харрингтон я бы тоже посчитал бредом. Но мы оба знаем о растущей напряженности между Республикой Хевен и Звездным Королевством, да и новые корабли, о которых объявил Тейсман, скорее всего не выдумка. Хуже того, их может оказаться больше, чем он счел нужным сказать. Так вот, будь я военным министром Республики и знай я о том, что моему правительству до смерти надоело оказываться в дураках в ходе так называемых “мирных переговоров”, я, возможно, всерьез бы задумался о возможности военного решения проблемы. Ну а если бы Адмиралтейство оказало мне неоценимую услугу, отослав одного из лучших своих адмиралов на захолустную станцию с горсткой современных кораблей и кучей металлолома, я бы точно не преминул воспользоваться этим и направил бы сюда, в рамках общего плана наступления на Звездное Королевство и Мантикорский Альянс, куда более боеспособные силы.
— Капитан, вы и вправду считаете, что хевы не только намерены возобновить боевые действия, но и хотят ошеломить Мантикору внезапным ударом? — очень тихо спросил Грубер.
— По правде сказать, — мрачно ответил Бахфиш, — меня удивляет, что этого не случилось еще несколько месяцев назад. Был бы я президентом Причарт или Томасом Тейсманом, я бы размышлял о такой возможности уже как минимум стандартный год.
При виде удивленной физиономии Грубера Бахфиш невесело хохотнул.
— Конечно размышлял бы, Цзыньчу! Ведь то, что правительство Высокого Хребта не намерено вести серьезные и честные переговоры, было очевидно с самого начала. С чего же мне стесняться в средствах, если все мои усилия закончить эту чертову войну и нормализовать в конце концов отношения между государствами полностью игнорируются? Будь у меня эта самая сила, я бы воспользовался ею без колебаний. Ведь Республика не раз пыталась привлечь внимание Звездного Королевства в надежде, что их выслушают и им не придется прибегать к грубой силе. Черт побери, Цзыньчу, они ведь сделали все, разве только не вручили Высокому Хребту и Яначеку копию военных планов! Зачем, как ты думаешь, Тейсман вдруг рассекретил свой новый флот?
— Чтобы оказать давление на Звездное Королевство, — ответил Грубер.
— Конечно. Но давление давлению рознь: они явно хотели показать, что в случае чего способны противостоять Королевскому Флоту. Показать — в слабой надежде на то, что в Лэндинге найдется хоть кто-нибудь способный напрячь свои две извилины и осознать, что Звездное Королевство обязано относиться к нынешнему правительству Республики как к законному и вести с ним реальные переговоры. Но от Высокого Хребта они ничего подобного не дождались.
— Капитан, вас послушать, так можно подумать, что вы на стороне Республики, — медленно проговорил Грубер.
— Нет. Но из того, что они мои противники, ещё не следует, что они не имеют права рассердиться, когда их законные интересы упорно игнорируются.
— Ну и каковы, в таком случае, должны быть наши действия, капитан?
— Во-первых, я хочу зафиксировать точку их выхода из потока, а потом, если получится, точку выхода в нормальное пространство, чтобы убедиться, точно ли они направляются туда, куда я думаю. У меня, конечно, нет иллюзий, что военные корабли, если они действительно сосредоточены там, позволят неизвестному купцу шастать в районе их дислокации. А при том, что система, к которой, как мне кажется, направляется этот эсминец, официально является ненаселенной, мне никак не придумать убедительной истории, объясняющей, почему мы “случайно завернули” туда.
— Ну а если наши опасения подтвердятся, что тогда?
— Если они подтвердятся хотя бы наполовину, мы немедленно направляемся на Сайдмор. Я, конечно, понимаю, что наши грузополучатели не придут в восторг от нашего опоздания и выставят такую неустойку, которая при других обстоятельствах могла бы нас разорить. Однако у меня есть основания предположить, что герцогиня Харрингтон в благодарность за полученные сведения с лихвой возместит нам все убытки, а её разведывательная служба придумает убедительное оправдание, которое мы сможем представить грузополучателю.
— Понятно. — Грубер снова уставился в дисплей.
— Я понимаю, — тихо продолжил Бахфиш, — что следовать по пятам за эсминцем, с одной стороны, рискованно, а с другой — не совсем честно по отношению к экипажу. Никто из моих людей не приносил присяги Звездному Королевству. И никто из них не нанимался играть в космических ковбоев. Но сидеть сложа руки и наблюдать за происходящим я просто не могу.
— На вашем месте, капитан, насчет экипажа я бы особо не переживал, — сказал, помолчав, Груббер. — Не скажу, конечно, что они спят и видят, как бы подраться с хевами, но, по-моему, многие ребята догадываются, что у вас на уме. И, по правде говоря, шкипер, раз вы считаете, что так надо, мы все готовы положиться на ваше решение. В конце концов, вам уже случалось втравливать нас во всякие заварушки, но вы всегда находили из них выход.
Он заглянул капитану в глаза, и Бахфиш удовлетворенно кивнул тому, что увидел во взгляде старпома.
* * *
— Сэр, это корыто подошло к нам еще ближе.
Лейтенант-коммандер Дюма, капитан эсминца Флота Республики “Геката” класса “Троянец”, кивнул, давая понять, что внимательно слушает тактика.
— Мне пока не ясно, что это за железяка, помехи от гиперпространства в данном регионе сильны, — продолжила лейтенант Синглтерри, — однако, скорее всего, это торговец.
— Торговец, — повторил Дюма и покачал головой. — Не то чтобы я подвергал сомнению ваши суждения, Стефани, но как вы думаете, за каким чертом торговец потащился за нами следом? Конечно, близость к эсминцу — хорошая защита от пиратов, но ведь, с точки зрения торгаша, мы летим в никуда.
— Капитан, если бы я могла ответить на ваш вопрос, я бы напрасно тратила время, служа на флоте, тогда как могла бы сколотить состояние, угадывая выигрышные номера лотерейных билетов, — сказала Синглтерри, в свою очередь покачав головой. — Одно могу сказать: кто бы он ни был, этот тип тащится за нами от самого Гора. И за последние шесть часов сократил расстояние между нами на половину световой минуты.
Дюма хмыкнул и задумчиво сдвинул брови.
— Говорите, условия плохи для сенсоров?
— Так точно, сэр. Дерьмовые, я бы сказала, и становятся ещё хуже. Плотность потока частиц растет, и гравитационный вихрь на три часа несет его прямо на нас.
— В таком случае я могу предложить два возможных объяснения его поведению, — сказал Дюма. — Одно — мне лично оно нравится больше — сводится к тому, что торгаш действительнодо смерти боится пиратов и жмется к нам, чтобы быть уверенным, что мы заметим, если кто-то на него нападет.
— А второе — в том, что он приближается, стремясь удержать нас в зоне досягаемости своих сенсоров? — угадала Синглтерри. Дюма кивнул, и она потерла мочку уха. — Это возможно. Но тогда получается, что этот тип действительно за нами следит.
— Получается, — согласился Дюма.
— Что снова возвращает меня к вопросу: на кой черт торговому судну следить за эсминцем? — сказала Синглтерри.
— Полагаю, — предположил Дюма, — это возможно лишь в том случае, если наш приятель, кем бы он ни казался, на самом деле никакой неторговец.
— Думаете, это военный корабль?
— Все возможно. Существует способ перестроить импеллерные узлы, позволяющий выдать клин или паруса Варшавской военного корабля за торговца.
— Манти? — невесело предположила Синглтерри.
— Не исключено. С другой стороны, здесь скорее могут оказаться анди. А может быть, и силли. В конце концов, хотя все склонны об этом забывать, мы находимся в их пространстве. Кто-то из них мог заметить, как мы болтаемся у Гора, и проявить любопытство.
— По моему разумению, — сказала Синглтерри, — анди или силли, конечно же, лучше манти, но в любом случае адмирал не обрадуется, если хотя бы одно из ваших подозрений оправдается.
— Это точно, — буркнул Дюма и, хмуро сдвинув брови, уткнулся в дисплей.
Через три часа “Геката” намеревалась сойти с кромки гравитационного потока и переключиться с паруса Варшавской на импеллерный клин. В момент перехода она должна была оказаться менее чем в пяти с половиной часов лету от места назначения, и если за ней следит военный корабль, он получит об этом самом пункте достаточно точное представление. Иными словами, будет знать, где именно Второй флот дожидается приказа с Нового Парижа.
Лейтенант-коммандер мысленно выругался: идея использовать его корабль и его напарника по эскадре “Гектора” в качестве курьеров для связи между Вторым флотом и послом Джексоном на Горе не нравилась ему с самого начала. Разумеется, он понимал, насколько важна надежная связь, но как раз для этого, по его мнению, обычный курьер подходил гораздо лучше. Но, к сожалению, неизвестный гений из Нового Октагона, придумавший схему связи, такую возможность не предвидел, и, по-видимому, никому — включая и штаб адмирала Турвиля — даже в голову не приходило, пока Второй флот не прибыл в Силезию, что курьера в распоряжении посла Джексона просто-напросто не имеется.
В сложившихся обстоятельствах у адмирала не было иного выхода, кроме как организовать регулярную связь на последнем этапе своими силами. А поскольку обычным курьером не располагал и он, для этой цели ему пришлось выделить пару эсминцев.
Самое плохое заключалось в том, что Второму флоту необходима была абсолютная уверенность в том, что система связи функционирует без сбоев. Если из дома пришлют приказ атаковать, он