Страница:
—
АдмиралГивенс? — ошеломленно переспросила Хонор.
— Ну, не напрямую, — уточнил Бахфиш. — Во всяком случае, мне хочется верить, что я многого добился бы и сам. По правде сказать, к тому моменту, когда в игру вступила она, я уже выкупил половину акций “Западни” и оснастил корабль кое-каким вооружением. Мой совладелец, понятное дело, перепугался, но я обещал в случае неприятностей взять всю вину на себя. Не меньше полудюжины капитанов конфедерации — и как минимум один флаг-офицер — знали, что моя посудина вооружена, но к тому времени я освоился здесь настолько, что меня считали уже не нахальным мантикорским пришельцем, а своим парнем, настоящим силли. Собственно говоря, более или менее честных вооруженных частных судов в Силезии всегда было гораздо больше, чем принято считать. Уверен, вам и самой приходилось встречать такие посудины.
Хонор кивнула.
— Проблема, собственно, сводится к тому, как отличить хороших ребят от плохих, — продолжил он, — но меня Флот Конфедерации, по каким-то своим соображениям, причислил к хорошим. Возможно, из-за первой парочки пиратов, которых постигло несчастье встретиться с “Западнёй”.
— Надеюсь, вы поймете меня правильно, сэр, но хотелось бы узнать, что вообще побудило вас обосноваться в Силезии?
Он поднял на нее глаза, и она замахала рукой.
— Я хочу сказать, в Звездном Королевстве вы наверняка имели более надежные и прочные связи, чем в Конфедерации, где к тому же не слишком уважают законы.
— Отчасти из-за стыда, — помолчав, признался Бахфиш. — Формулировка комиссии по расследованию была вполне корректной, но подтекст оставался очевидным, а я в глубине души не желал не только порицания, но и сочувствия. Новое место, где меня мало кто знал, давало шанс начать жизнь заново, словно с чистого листа. И потом, в Силезии я ветеран, как и вы, и кое-кто из влиятельных людей или знал меня лично, или был обо мне наслышан. Мантикорских офицеров моего ранга и с моим опытом здесь встречаются нечасто, так что найти себе подходящее занятие оказалось легче, чем дома.
Бахфиш умолк. Хонор поняла, что он колеблется: говорить ли дальше. Потом гость слегка встряхнул головой — как ей помнилось, это означало, что он принял решение, — и сказал:
— Кроме того, полагаю, не обошлось без драматического жеста. Мне хотелось доказать всей Галактике, что, несмотря на любые комиссии и вердикты, в строю или за штатом, я не пустое место, я сам по себе являюсь силой, Той, с которой надо считаться. Я решил попробовать утвердиться здесь, ну и, конечно же, при каждом удобном случае резать глотки пиратам, до которых удастся дотянуться.
— А может быть, вам хотелось испытать себя в роли странствующего рыцаря? — мягко полюбопытствовала Хонор и, встретив его пристальный взгляд, улыбнулась. — Сэр, я ничуть не сомневаюсь в истинности всего, что вы мне рассказали. Но не зря ведь говорят, что “королевский офицер однажды — королевский офицер навсегда”.
— Если вы имеете в виду, что, по моим убеждениям, вселенная стала бы более приятным местом, если бы в ней было меньше пиратов, вы, пожалуй, правы, — признался Бахфиш. — Но не совершайте ошибки, приписывая мне исключительно высокие побуждения.
— О высоких побуждениях я не говорила, — сказала Хонор. — Просто мне трудно представить себе, чтобы вы тихо исчезли, независимо от обстоятельств. А тут выяснилось, что вы обзавелись чем-то вроде частной эскадры кораблей-ловушек и занялись охотой на пиратов, а потом вы упомянули имя предыдущего Второго Космос-лорда... В общем, мне кажется, что между вами и Флотом её величества существует более тесная связь, чем могли бы предположить посторонние.
— Ну... что-то вроде того, — признал Бахфиш. — Правда, когда я начинал, сотрудничества с Флотом я не планировал. Даже если такие мысли и приходили мне в голову, обстоятельства, при которых меня вывели за штат, не слишком способствовали сближению с Адмиралтейством. Но разведка флота никогда не теряет из виду офицеров даже на половинном жалованье, и, когда моё положение в Силезии упрочилось, со мной вступили в контакт. На самом деле, негласная помощь нашей разведки существенно облегчила получение официального разрешения вооружить “Западню”. И, если я не ошибаюсь, именно РУФ поспособствовало тому, что, когда анди вздумали списать “Смерть”, она попала в руки именно мне. Прямо никто и никогда такого не говорил, но слишком уж много совпадений сопровождало процесс её покупки.
И, как бы то ни было, адмирал Гивенс или, по крайней мере, её люди поддерживали со мной регулярные контакты до заключения перемирия с хевами. Думаю, формально меня числят среди тех “источников”, на которые ссылается разведка, когда инструктирует направляемых в Силезию офицеров.
— Так стало быть, РУФ регулярно держалос вами связь? — уточнила Хонор.
— Именно так, — подтвердил Бахфиш. — И я имел в виду именно то, что вы поняли. Когда на смену Гивенс пришел Юргенсен, разведка явно потеряла интерес к местным источникам. Как обстоит дело в других местах я не знаю, но в Силезии, кажется, больше никому не нужны старые источники. И, скажу вам откровенно, Хонор, мне такой подход кажется серьезной ошибкой.
— Хотелось бы мне с вами не согласиться, сэр, — медленно проговорила Хонор, — но боюсь, что вы правы. А это лишь подтверждает опасения, появившиеся у меня несколько раньше. Чем основательнее я изучаю разведсводки, тем сильнее мне кажется, что составлявшие их люди работают в полном отрыве от реальности.
— Этого я и боялся, — вздохнул Бахфиш. — Разумеется, никто не докладывал мне, о чем информирует и о чем не информирует разведка командируемых в Силезию офицеров, но тот факт, что никто давно не обращался ко мне с вопросами, наводит на мысли о... неполноте получаемых инструкций. И это — если только я не заблуждаюсь относительно намерений анди — может для кого-то оказаться очень, очень серьезным просчетом.
— Вы думаете, что он прав, ваша милость? — тихо спросила Мерседес Брайэм, когда лифт вез её, Хонор, Нимица, лейтенанта Меарса и Лафолле к залу для совещаний флагмана, где было назначено собрание штаба.
— Боюсь, что да, — тоже тихо ответила Хонор.
— Я знаю, что вы с Бахфишем давно знакомы, ваша милость, — добавила, помолчав, Брайэм.
Хонор издала невеселый смешок.
— Он был моим первым капитаном. И — ты ведь об этом спрашиваешь, Мерседес? — это действительно прибавляет ему авторитета в моих глазах. Но я вполне отдаю себе отчет в том, что за тридцать или сорок стандартных лет любой человек может измениться, равно как и в том, что его информация или интерпретация этой информации, даже вне зависимости от его намерений, может страдать большими изъянами. Я стараюсь как можно более беспристрастно и скептично взвесить все, что он сказал. К сожалению, его наблюдения и суждения слишком хорошо согласуются с нашими.
— Ваша светлость, мне и в голову не приходило, будто он пытается слить вам дезинформацию. Да и с тем, что его предостережения относительно намерений анди, увы, слишком хорошо увязываются с другими настораживающими нас данными, спорить трудно. Но он, похоже, оценивает новую технику Императорского Флота гораздо выше, чем РУФ. И даже разведка Грейсона.
— Это верно. Но ведь он имел возможность взглянуть на анди с куда более близкого расстояния, чем РУФ или люди Бенджамина. Если говорить о РУФ, причина исключительно в том, что оно пренебрегло имевшимися в его распоряжении ресурсами. Насколько я понимаю, капитан Бахфиш не единственный источник, от услуг которого решил отказаться Юргенсен. А грейсонцам слишком мешают факторы времени и расстояния. И, главное, они даже не подозревали о существовании столь ценного источника, как Бахфиш. Зато всё, что он рассказывает об андерманских новинках, прекрасно согласуется с выводами Грега Пакстона. Не говоря уж о рапортах капитана Ферреро и того аналитика с Сайдмора... как его зовут? — Она нахмурилась, потому что вспомнила не сразу. — Зана.
— Мужа лейтенант-коммандера Зан? — уточнила Брайэм.
— Его самого. Джордж как раз закончил изучение его докладных записок и вчера представил мне краткий обзор.
Мерседес Брайэм кивнула. Коммандер Джордж Рейнольдс попал на должность разведчика штаба Хонор отчасти благодаря её рекомендациям. Брайэм доводилось работать с ним, и его способность к нестандартному мышлению произвела на неё сильное впечатление.
— Не скажу, чтобы Джордж поддержал выводы Зана безоговорочно, — продолжила Хонор, — однако они предоставляются ему правдоподобными — при условии, что факты, на которых основывается Зан, достоверны. А теперь получается, что капитан Бахфиш пришел к тем же заключениям совершенно самостоятельно.
— Если они оба правы, — невесело заметила Брайэм, — то имеющаяся в нашем распоряжении дубинка куда меньше, чем мы думали, ваша милость.
— Хотелось бы мне думать, что ты ошибаешься, — вздохнула Харрингтон, — но, боюсь, дело обстоит именно так.
— И что мы будем с этим делать?
— Не знаю. Пока не знаю. Впрочем, мы сегодня проводим только первое совещание. Надо подключить весь штаб, чтобы каждый осмыслил изменившуюся угрозу и подумал о способах противодействия. И, конечно, надо привлечь Элис с Алистером, введи их в курс дела, пусть думают. А ещё я хочу расширить список приглашенных на сегодняшний ужин с капитаном Бахфишем. Я приглашаю тебя, Джорджа, Алистера, Элис, Розли, Призрака и, пожалуй, Рафа со Скотти. Как минимум.
— А как к этому отнесется капитан, ваша милость? — спросила Брайэм и в ответ на вопросительный взгляд Хонор пояснила: — Надо думать, он потратил уйму времени и усилий, чтобы стать здесь своим, а если о нем пойдут слухи как о мантикорском агенте, он может потерять доверие. А то и жизнь. Вряд ли он заинтересован в том, чтобы много народу знало, кто ваш источник информации. Я уверена, что все приглашенные никому ничего лишнего не ляпнут, но он этих людей почти не знает.
— Вообще-то, мы косвенно затронули эту проблему, — ответила, подумав, Хонор. — Он задумывался о ней еще до того, как попросил разрешения взойти на борт “Оборотня”. Полагаю, он вообще не пришел бы к нам, если бы не был готов к расспросам с нашей стороны. Да, моих подчиненных он может и не знать, но меня знает хорошо и, думаю, доверяет моему суждению относительно того, кто из них может, а кто не может представлять угрозу его безопасности.
— В таком случае, ваша милость, — сказала начальник штаба, когда лифт достиг точки назначения и двери с мягким шелестом растворились, — нам просто нужно принять меры к тому, чтобы никто из нас не сталтакой угрозой, не так ли?
Глава 28
— Ну, не напрямую, — уточнил Бахфиш. — Во всяком случае, мне хочется верить, что я многого добился бы и сам. По правде сказать, к тому моменту, когда в игру вступила она, я уже выкупил половину акций “Западни” и оснастил корабль кое-каким вооружением. Мой совладелец, понятное дело, перепугался, но я обещал в случае неприятностей взять всю вину на себя. Не меньше полудюжины капитанов конфедерации — и как минимум один флаг-офицер — знали, что моя посудина вооружена, но к тому времени я освоился здесь настолько, что меня считали уже не нахальным мантикорским пришельцем, а своим парнем, настоящим силли. Собственно говоря, более или менее честных вооруженных частных судов в Силезии всегда было гораздо больше, чем принято считать. Уверен, вам и самой приходилось встречать такие посудины.
Хонор кивнула.
— Проблема, собственно, сводится к тому, как отличить хороших ребят от плохих, — продолжил он, — но меня Флот Конфедерации, по каким-то своим соображениям, причислил к хорошим. Возможно, из-за первой парочки пиратов, которых постигло несчастье встретиться с “Западнёй”.
— Надеюсь, вы поймете меня правильно, сэр, но хотелось бы узнать, что вообще побудило вас обосноваться в Силезии?
Он поднял на нее глаза, и она замахала рукой.
— Я хочу сказать, в Звездном Королевстве вы наверняка имели более надежные и прочные связи, чем в Конфедерации, где к тому же не слишком уважают законы.
— Отчасти из-за стыда, — помолчав, признался Бахфиш. — Формулировка комиссии по расследованию была вполне корректной, но подтекст оставался очевидным, а я в глубине души не желал не только порицания, но и сочувствия. Новое место, где меня мало кто знал, давало шанс начать жизнь заново, словно с чистого листа. И потом, в Силезии я ветеран, как и вы, и кое-кто из влиятельных людей или знал меня лично, или был обо мне наслышан. Мантикорских офицеров моего ранга и с моим опытом здесь встречаются нечасто, так что найти себе подходящее занятие оказалось легче, чем дома.
Бахфиш умолк. Хонор поняла, что он колеблется: говорить ли дальше. Потом гость слегка встряхнул головой — как ей помнилось, это означало, что он принял решение, — и сказал:
— Кроме того, полагаю, не обошлось без драматического жеста. Мне хотелось доказать всей Галактике, что, несмотря на любые комиссии и вердикты, в строю или за штатом, я не пустое место, я сам по себе являюсь силой, Той, с которой надо считаться. Я решил попробовать утвердиться здесь, ну и, конечно же, при каждом удобном случае резать глотки пиратам, до которых удастся дотянуться.
— А может быть, вам хотелось испытать себя в роли странствующего рыцаря? — мягко полюбопытствовала Хонор и, встретив его пристальный взгляд, улыбнулась. — Сэр, я ничуть не сомневаюсь в истинности всего, что вы мне рассказали. Но не зря ведь говорят, что “королевский офицер однажды — королевский офицер навсегда”.
— Если вы имеете в виду, что, по моим убеждениям, вселенная стала бы более приятным местом, если бы в ней было меньше пиратов, вы, пожалуй, правы, — признался Бахфиш. — Но не совершайте ошибки, приписывая мне исключительно высокие побуждения.
— О высоких побуждениях я не говорила, — сказала Хонор. — Просто мне трудно представить себе, чтобы вы тихо исчезли, независимо от обстоятельств. А тут выяснилось, что вы обзавелись чем-то вроде частной эскадры кораблей-ловушек и занялись охотой на пиратов, а потом вы упомянули имя предыдущего Второго Космос-лорда... В общем, мне кажется, что между вами и Флотом её величества существует более тесная связь, чем могли бы предположить посторонние.
— Ну... что-то вроде того, — признал Бахфиш. — Правда, когда я начинал, сотрудничества с Флотом я не планировал. Даже если такие мысли и приходили мне в голову, обстоятельства, при которых меня вывели за штат, не слишком способствовали сближению с Адмиралтейством. Но разведка флота никогда не теряет из виду офицеров даже на половинном жалованье, и, когда моё положение в Силезии упрочилось, со мной вступили в контакт. На самом деле, негласная помощь нашей разведки существенно облегчила получение официального разрешения вооружить “Западню”. И, если я не ошибаюсь, именно РУФ поспособствовало тому, что, когда анди вздумали списать “Смерть”, она попала в руки именно мне. Прямо никто и никогда такого не говорил, но слишком уж много совпадений сопровождало процесс её покупки.
И, как бы то ни было, адмирал Гивенс или, по крайней мере, её люди поддерживали со мной регулярные контакты до заключения перемирия с хевами. Думаю, формально меня числят среди тех “источников”, на которые ссылается разведка, когда инструктирует направляемых в Силезию офицеров.
— Так стало быть, РУФ регулярно держалос вами связь? — уточнила Хонор.
— Именно так, — подтвердил Бахфиш. — И я имел в виду именно то, что вы поняли. Когда на смену Гивенс пришел Юргенсен, разведка явно потеряла интерес к местным источникам. Как обстоит дело в других местах я не знаю, но в Силезии, кажется, больше никому не нужны старые источники. И, скажу вам откровенно, Хонор, мне такой подход кажется серьезной ошибкой.
— Хотелось бы мне с вами не согласиться, сэр, — медленно проговорила Хонор, — но боюсь, что вы правы. А это лишь подтверждает опасения, появившиеся у меня несколько раньше. Чем основательнее я изучаю разведсводки, тем сильнее мне кажется, что составлявшие их люди работают в полном отрыве от реальности.
— Этого я и боялся, — вздохнул Бахфиш. — Разумеется, никто не докладывал мне, о чем информирует и о чем не информирует разведка командируемых в Силезию офицеров, но тот факт, что никто давно не обращался ко мне с вопросами, наводит на мысли о... неполноте получаемых инструкций. И это — если только я не заблуждаюсь относительно намерений анди — может для кого-то оказаться очень, очень серьезным просчетом.
* * *
— Вы думаете, что он прав, ваша милость? — тихо спросила Мерседес Брайэм, когда лифт вез её, Хонор, Нимица, лейтенанта Меарса и Лафолле к залу для совещаний флагмана, где было назначено собрание штаба.
— Боюсь, что да, — тоже тихо ответила Хонор.
— Я знаю, что вы с Бахфишем давно знакомы, ваша милость, — добавила, помолчав, Брайэм.
Хонор издала невеселый смешок.
— Он был моим первым капитаном. И — ты ведь об этом спрашиваешь, Мерседес? — это действительно прибавляет ему авторитета в моих глазах. Но я вполне отдаю себе отчет в том, что за тридцать или сорок стандартных лет любой человек может измениться, равно как и в том, что его информация или интерпретация этой информации, даже вне зависимости от его намерений, может страдать большими изъянами. Я стараюсь как можно более беспристрастно и скептично взвесить все, что он сказал. К сожалению, его наблюдения и суждения слишком хорошо согласуются с нашими.
— Ваша светлость, мне и в голову не приходило, будто он пытается слить вам дезинформацию. Да и с тем, что его предостережения относительно намерений анди, увы, слишком хорошо увязываются с другими настораживающими нас данными, спорить трудно. Но он, похоже, оценивает новую технику Императорского Флота гораздо выше, чем РУФ. И даже разведка Грейсона.
— Это верно. Но ведь он имел возможность взглянуть на анди с куда более близкого расстояния, чем РУФ или люди Бенджамина. Если говорить о РУФ, причина исключительно в том, что оно пренебрегло имевшимися в его распоряжении ресурсами. Насколько я понимаю, капитан Бахфиш не единственный источник, от услуг которого решил отказаться Юргенсен. А грейсонцам слишком мешают факторы времени и расстояния. И, главное, они даже не подозревали о существовании столь ценного источника, как Бахфиш. Зато всё, что он рассказывает об андерманских новинках, прекрасно согласуется с выводами Грега Пакстона. Не говоря уж о рапортах капитана Ферреро и того аналитика с Сайдмора... как его зовут? — Она нахмурилась, потому что вспомнила не сразу. — Зана.
— Мужа лейтенант-коммандера Зан? — уточнила Брайэм.
— Его самого. Джордж как раз закончил изучение его докладных записок и вчера представил мне краткий обзор.
Мерседес Брайэм кивнула. Коммандер Джордж Рейнольдс попал на должность разведчика штаба Хонор отчасти благодаря её рекомендациям. Брайэм доводилось работать с ним, и его способность к нестандартному мышлению произвела на неё сильное впечатление.
— Не скажу, чтобы Джордж поддержал выводы Зана безоговорочно, — продолжила Хонор, — однако они предоставляются ему правдоподобными — при условии, что факты, на которых основывается Зан, достоверны. А теперь получается, что капитан Бахфиш пришел к тем же заключениям совершенно самостоятельно.
— Если они оба правы, — невесело заметила Брайэм, — то имеющаяся в нашем распоряжении дубинка куда меньше, чем мы думали, ваша милость.
— Хотелось бы мне думать, что ты ошибаешься, — вздохнула Харрингтон, — но, боюсь, дело обстоит именно так.
— И что мы будем с этим делать?
— Не знаю. Пока не знаю. Впрочем, мы сегодня проводим только первое совещание. Надо подключить весь штаб, чтобы каждый осмыслил изменившуюся угрозу и подумал о способах противодействия. И, конечно, надо привлечь Элис с Алистером, введи их в курс дела, пусть думают. А ещё я хочу расширить список приглашенных на сегодняшний ужин с капитаном Бахфишем. Я приглашаю тебя, Джорджа, Алистера, Элис, Розли, Призрака и, пожалуй, Рафа со Скотти. Как минимум.
— А как к этому отнесется капитан, ваша милость? — спросила Брайэм и в ответ на вопросительный взгляд Хонор пояснила: — Надо думать, он потратил уйму времени и усилий, чтобы стать здесь своим, а если о нем пойдут слухи как о мантикорском агенте, он может потерять доверие. А то и жизнь. Вряд ли он заинтересован в том, чтобы много народу знало, кто ваш источник информации. Я уверена, что все приглашенные никому ничего лишнего не ляпнут, но он этих людей почти не знает.
— Вообще-то, мы косвенно затронули эту проблему, — ответила, подумав, Хонор. — Он задумывался о ней еще до того, как попросил разрешения взойти на борт “Оборотня”. Полагаю, он вообще не пришел бы к нам, если бы не был готов к расспросам с нашей стороны. Да, моих подчиненных он может и не знать, но меня знает хорошо и, думаю, доверяет моему суждению относительно того, кто из них может, а кто не может представлять угрозу его безопасности.
— В таком случае, ваша милость, — сказала начальник штаба, когда лифт достиг точки назначения и двери с мягким шелестом растворились, — нам просто нужно принять меры к тому, чтобы никто из нас не сталтакой угрозой, не так ли?
Глава 28
— ... и я сделал именно то, что приказал господин Пират, — произнес Томас Бахфиш со зловещей ухмылкой. — Мы остановились, открыли переходные шлюзы и приготовились принять на борт абордажную команду. Ну а когда их абордажные челноки приблизились к нам примерно на пятьсот километров, мы открыли оружейные порты и шарахнули по их кораблю из восьмидесятисантиметрового гразера.
Многие из слушателей невольно поежились, представив себе, что ощутили люди на борту пиратского корабля в краткий миг между осознанием случившегося и своей гибелью. Но сочувствия к погибшим они не испытывали. Опытные флотские офицеры, они прекрасно знали, сколько горя сеют пираты на своем пути.
— Надо полагать, ваши корабли стали неприятным сюрпризом для здешнего пиратского сообщества, сэр, — заместила Розли Орндорф, вручая Баньши веточку сельдерея.
— Не столько для сообщества в целом, сколько для отдельно взятых личностей, которые на нас наткнулись, — ответил Бахфиш. — На самом деле мы не стремились сделать наше существование тайной — ведь половина эффекта воздействия корабля-ловушки заключается в том, что потенциальные налетчики знают, что мы где-то рядом. Понимая, что ловушка существует, пираты начинают нервничать — ведь ею может оказаться любой торговый корабль. Но по той же причине мы не разглашаем описание и характеристики наших кораблей, зато время от времени радикально меняем цветовую схему. “Разумная” краска обходится недешево, но дело того стоит.
— Я всегда думал, что для кораблей-ловушек она куда полезнее, чем для кораблей регулярного флота, — заметил Алистер МакКеон, и многие из присутствующих закивали.
Корпуса кораблей Королевского, да и большинства других регулярных флотов покрывали особой “краской”, содержащей нанороботов и “активные” пигменты, что позволяло программировать и менять цвет практически по всему спектру. Однако, как справедливо заметил МакКеон, военному кораблю это приносило мало пользы. Специфическая форма — с носовыми и кормовыми молотообразными оконечностями — сразу выдавала военный корабль, и смена цвета для маскировки была бессмысленной. А поскольку на визуальную идентификацию военных кораблей не полагался никто, большинство флотов выбирало единую базовую цветовую схему — так, КФМ использовал как основной белый цвет — и не меняло её никогда.
С торговыми судами дело обстояло иначе. Разумеется, пираты тоже полагались главным образом на коды опознавания, но, поскольку они всегда шли на сближение с намеченной жертвой — чтобы захватить груз, а не уничтожить, — зачастую они довольствовались простой визуальной идентификацией. И в некоторых, весьма специфических, случаях идентификация их обманывала...
— Полагаю, адмирал, если вы используете “разумную” краску, у вас имеются и... особые опознавательные коды, — вставил лейтенант-коммандер Рейнольдс.
Бахфиш поднял брови — словно собирался снова поправить человека, назвавшего слишком высокий ранг, но явно сдался и просто кивнул.
— Я уверен, что мои люди могли бы справиться с любым пиратом и в открытом бою, но, честно говоря, мы зарабатываем на жизнь перевозкой грузов. Кроме того, пусть мы и вооружены, а “Смерть пиратам”, например, действительно была когда-то вспомогательным кораблем военного флота, но это не делает её дредноутом. Компенсатор и импеллеры на “Смерти” военного образца, как и противорадиационные экраны, да и генераторы гравистен и на ней, и на “Западне” вполне приличные, но корпуса у них тем не менее гражданские, и системам контроля повреждений далеко до военных. Вы, адмирал Трумэн, — он обратился ко второму по старшинству флаг-офицеру, — служили с ее милостью, когда она несколько лет назад была здесь на корабле-ловушке, не так ли?
Трумэн кивнула в знак согласия, и Бахфиш пожал плечами.
— Значит, вы хорошо знаете, что бывает с транспортным судном, если оно попадает под огонь тяжелого бортового оружия. И, надо полагать, понимаете, что ни я, ни мои экипажи нисколько не заинтересованы в честных поединках с пиратами. По этой же причине мы практически не используем собственные опознавательные коды во время рейса и задействуем их только непосредственно перед заходом в порт.
— И Флот Конфедерации не предъявляет к вам претензий, сэр? — поинтересовался Раф Кардонес.
Вопрос был вполне резонным, ибо почти во всех звездных государствах, включая Силезскую Конфедерацию, использование ложных опознавательных кодов считалось хоть и не слишком серьезным, но все же нарушением закона.
— Считается, что им это неизвестно, — ответил Бахфиш, слегка пожав плечами. — Невозможно протестовать против того, о чем ты ничего не знаешь. Конечно, на самом деле большинство капитанов в курсе наших уловок, но мешать нам они не собираются, поскольку мы давим пиратов при каждом удобном случае.
— Весьма разумно, — сказала Трумэн, потянувшись к бокалу.
Волшебным образом материализовавшийся МакГиннес наполнил его рубиновым вином, и она, благодарно улыбнувшись ему, продолжила:
— Должна признаться, адмирал Бахфиш, то, что вы на нас наткнулись, — большее везение, чем мы того заслуживаем.
— Так уж прямо и наткнулся, — усмехнулся Бахфиш. — Я искал этой встречи.
— Догадываюсь, — сказала Трумэн, бросив на него задумчивый взгляд. — И благодарна вам за это. И, надеюсь, вы с пониманием отнеслись к тому, что мы не готовы были безоговорочно принять на веру информацию, исходящую от одного человека, пусть даже абсолютно надежного. Ваши сведения радикально расходятся с выводами Разведуправления Флота.
— Ну, — ответил Бахфиш, улыбаясь всё шире, — я на вашем месте тоже испытывал бы колебания. Правда, в то время, когда я находился на действительной службе, руководители РУФ по крайней мере умели находить собственную задницу. Хотя бы двумя руками.
Губы золотоволосой Элис невольно дрогнули. Кардонес открыто осклабился.
— Я имела в виду, сэр, — сказала адмирал Трумэн, помолчав и убедившись, что полностью владеет своим голосом, — что, при всем моем доверии к вашей информации, мне было бы спокойнее, будь у меня представление о том, как и откуда она получена.
— Дама Элис, — серьёзно начал Бахфиш, — мне понятна ваша осторожность, и я вполне солидарен с вами в том, что любая информация, тем более полученная из неофициальных источников, требует проверки и перепроверки. Я уже пообещал адмиралу Харрингтон передать вам подробные записи сенсоров, подтверждающие мои наблюдения, как, например, характеристики ускорения новых крейсеров и возможности маскировки, которые я наблюдал в исполнении нового тяжелого крейсера анди в системе Мельбурн. Вы можете обработать и проанализировать эти записи сами, благо, ваши технические возможности, несомненно, лучше моих. Но вас, думаю, больше беспокоят те сведения, которые не подтверждены записями. К примеру, данные о новых линейных крейсерах.
— Да, именно эта информация вызывает наибольшую озабоченность, — призналась Трумэн, порадовавшись тому, что Бахфиш уважает проявленную осторожность и не воспринимает её как оскорбительное недоверие.
— Я уже предоставил в распоряжение коммандера Рейнольдса все сведения, какие сумел свести воедино. Вам лучше ознакомиться с переданными данными, ибо они основаны на заметках, сделанных мною сразу после того, как я увидел новый корабль. Они точнее, чем то, что я смогу извлечь из памяти сейчас, по прошествии времени. А возможность произвести такого рода наблюдения напрямую связана с нашим разговором о кораблях-ловушках. У меня на борту имелась свежая партия пиратов, которых я собирался передать властям силли на Кроуфорде, но нас перехватила оказавшаяся в той системе эскадра линейных крейсеров анди. Не скажу, — он усмехнулся, — чтобы губернатор, представлявший в системе конфедерацию, этому обрадовался — кажется, он считает, что адмирал анди вел себя чересчур своевольно.
— Почему меня это не удивляет? — пробормотал, скривившись, МакКеон. — Господь свидетель, если силли и считают кого-то более высокомерными и своевольными, чем анди, так только мантикорцев!
— При всём моем почтении, адмирал, — твердо выговорил Бахфиш, — я имел возможность взглянуть на проблему с обеих сторон. И силли по-своему правы. С их точки зрения оба флота, что королевский, что императорский, ведут себя высокомерно и своевольно. И хотя силли, как бы ни притворялись, прекрасно знают, что не способны навести порядок на торговых путях без внешнего вмешательства, от этого только хуже. Как бы вы отнеслись к тому, что по Звездному Королевству свободно разгуливают иностранные флоты, обеспечивая безопасность нашей торговли? Да еще берут под арест преступников, захваченных ими в нашем космическом пространстве, поскольку, видите ли, не доверяют надежности нашей правоохранительной системы... или честности наших правительственных чиновников. — Капитан покачал головой. — Я понимаю, сравнивать трудно, но то, что наше недоверие к ним зачастую оправданно, не делает его менее обидным. К тому же многие офицеры — и императорские, и королевские — не скрывают своего презрения к местным. Да что там, я сам, находясь на действительной службе, вел себя точно так же. В любом случае, я почти уверен, что, когда командир эскадры анди приказал мне доставить к нему пленных, он едва ли знал, что я мантикорец. И даже заподозрить не мог, что имеет дело с офицером на половинном жалованье! Ну а у меня просто гора с плеч упала: отдавая пиратов анди, я не сомневался, что их уже не выпустят на свободу, а на его нахальство мне наплевать. Любопытно было видеть, как изменилось отношение ко мне, когда он понял, что все это время разговаривал вовсе не с силезцем. Не думаю, что он обрадовался, поняв, что дозволил взглянуть на заднюю оконечность своего флагмана человеку, возможно, связанному со Звездным Королевством. В таких обстоятельствах, конечно, вряд ли было разумно достать микрокамеру и сделать пару снимков. А когда я вернулся на “Смерть”, они все время старались держаться к нам носом, так что и оттуда мне не удалось сделать хорошего снимка. Однако от меня не укрылись определенные отличия между ним и обычным линейным крейсером. Когда мы доставляли им наших “гостей”, мой пассажирский шаттл пролетел за кормой анди менее чем в половине километра, и я могу с уверенностью сказать, что там не было обычных погонных орудий. Зато был очень большой грузовой люк.
— Не нравится мне это, — мрачно заметил МакКеон.
— Могу себе представить, какой мощный залп может дать линейный крейсер, оснащенный для сброса подвесок, — сказал “Призрак” Гудрик. — Другое дело, хватит ли ему боезапаса для длительной огневой дуэли, да и выстоит ли защита какого-либо линейного крейсера против залпа корабля стены, особенно подвесочной конструкции, если до этого дойдёт? Нет, мне такая концепция практичной не кажется.
Хонор и Брайэм переглянулись, и адмирал Харрингтон едва заметно кивнула начальнику штаба.
— Откровенно говоря, — сказала Мерседес, обращаясь ко всем собравшимся, — анди не первые, кому пришла в голову такая идея. По крайней мере, грейсонцы пришли к тому же конструктивному решению совершенно самостоятельно.
— Правда? — МакКеон вскинул голову. — А почему я об этом ничего не слышал?
— Этот вопрос вам следовало бы задать гранд-адмиралу Мэтьюсу, сэр, — невозмутимо ответила Брайэм. — Я, со своей стороны, могу предположить, что это ответ на решение Первого Лорда Яначека и адмирала Чакрабарти свернуть совместные мантикорско-грейсонские исследовательские и конструкторские проекты. Официально всё объясняется, конечно же, экономическими соображениями, но на Грейсоне подозревают, что новое руководство Адмиралтейства решило перекрыть для Грейсона все информационные потоки.
— Но с чего могли взяться такие подозрения? — удивилась Трумэн. — Бога ради, мы же союзники!
— Я говорила лишь о слухах, мэм, — подчеркнуто нейтральным тоном сказала Брайэм. — Слухи не всегда бывают обоснованными.
— Но...
Разгорячившись, Трумэн хотела было возразить, но закрыла рот с почти различимым щелчком. Хонор подавила печальную улыбку. Яначек и Высокий Хребет в очень короткий срок сумели подорвать доверие между Грейсонским и Королевским флотами, хотя узы между ними были скреплены совместно пролитой кровью.
— Во всяком случае, — продолжила Брайэм, вновь повернувшись к МакКеону, — новые линейные крейсера класса “Курвуазье II” также созданы для сброса подвесок. Управление Кораблестроения пошло на восьмидесятипроцентное сокращение бортового ракетного вооружения, что позволило установить энергетическое оружие супердредноутного калибра.
Глаза МакКеона расширились, затем неожиданно приняли задумчивое выражение.
— Полагаю, — продолжила начальник штаба, — многие проталкивали идею пойти по пути “Инвиктуса” и вовсе отказаться от бортовых пусковых установок ракет, но управление отказалось от такого решения. Призрак прав, поддерживать ракетный огонь так же долго, как оснащенный подвесками супердредноут, крейсер, конечно же, не может, но ведь и обычный линейный крейсер не может сравнится емкостью погребов с обычным кораблем стены. А проведенные нами на Грейсоне учения показали, что именно у нового класса появляется шанс выстоять против кораблей стены.
— Только не один на один, — возразил Гудрик.
— Это зависит от того, насколько устарел корабль противника, — не согласилась Брайэм. — Для старого, доподвесочного корабля “Курвуазье” может оказаться серьезным противником. Он может сбрасывать достаточно подвесок, чтобы насытить возможности противоракетной обороны даже супердредноута. Пусть не многих, но против одного, может быть, даже двух СД устаревших классов “Курвуазье” устоит. А когда ракеты будут исчерпаны, он может пустить в ход энергетическое оружие, достаточно мощное, чтобы пробить их защиту. А если на одной цели сосредоточатся два или три “Курвуазье”, даже СД(п) несдобровать. Ему придется лезть вон из кожи, чтобы уничтожить их как можно быстрее, потому что в противном случае они уничтожат его.
Сама мысль о том, что пара линейных крейсеров может расправиться с супердредноутом, произвела на Гудрика столь заметное впечатление, что Брайэм усмехнулась.
— И этим дело не ограничивается, — продолжила она. — Разработчики не только сделали “Курвуазье” страшным противником на дистанции поражения энергетического оружия, но и автоматизировали все системы управления в еще большей степени, чем это было сделано для класса “Харрингтон”. Численность экипажа крайне невелика. В случае необходимости управление этим кораблем может осуществляться всего тремя сотнями людей.
— Тремя сотнями? — переспросил Гудрик явно недоверчивым тоном.
— Тремя, — подтвердила Брайэм. — Именно масштабное сокращение систем жизнеобеспечения в сочетании с полой сердцевиной позволило вмонтировать в этот корпус столь мощные гразеры. По сравнению с предшественниками, число орудий “Курвуазье” сокращено на треть, зато имеющиеся не уступают по мощности тем, которыми оснащены корабли класса “Харрингтон”.
Многие из слушателей невольно поежились, представив себе, что ощутили люди на борту пиратского корабля в краткий миг между осознанием случившегося и своей гибелью. Но сочувствия к погибшим они не испытывали. Опытные флотские офицеры, они прекрасно знали, сколько горя сеют пираты на своем пути.
— Надо полагать, ваши корабли стали неприятным сюрпризом для здешнего пиратского сообщества, сэр, — заместила Розли Орндорф, вручая Баньши веточку сельдерея.
— Не столько для сообщества в целом, сколько для отдельно взятых личностей, которые на нас наткнулись, — ответил Бахфиш. — На самом деле мы не стремились сделать наше существование тайной — ведь половина эффекта воздействия корабля-ловушки заключается в том, что потенциальные налетчики знают, что мы где-то рядом. Понимая, что ловушка существует, пираты начинают нервничать — ведь ею может оказаться любой торговый корабль. Но по той же причине мы не разглашаем описание и характеристики наших кораблей, зато время от времени радикально меняем цветовую схему. “Разумная” краска обходится недешево, но дело того стоит.
— Я всегда думал, что для кораблей-ловушек она куда полезнее, чем для кораблей регулярного флота, — заметил Алистер МакКеон, и многие из присутствующих закивали.
Корпуса кораблей Королевского, да и большинства других регулярных флотов покрывали особой “краской”, содержащей нанороботов и “активные” пигменты, что позволяло программировать и менять цвет практически по всему спектру. Однако, как справедливо заметил МакКеон, военному кораблю это приносило мало пользы. Специфическая форма — с носовыми и кормовыми молотообразными оконечностями — сразу выдавала военный корабль, и смена цвета для маскировки была бессмысленной. А поскольку на визуальную идентификацию военных кораблей не полагался никто, большинство флотов выбирало единую базовую цветовую схему — так, КФМ использовал как основной белый цвет — и не меняло её никогда.
С торговыми судами дело обстояло иначе. Разумеется, пираты тоже полагались главным образом на коды опознавания, но, поскольку они всегда шли на сближение с намеченной жертвой — чтобы захватить груз, а не уничтожить, — зачастую они довольствовались простой визуальной идентификацией. И в некоторых, весьма специфических, случаях идентификация их обманывала...
— Полагаю, адмирал, если вы используете “разумную” краску, у вас имеются и... особые опознавательные коды, — вставил лейтенант-коммандер Рейнольдс.
Бахфиш поднял брови — словно собирался снова поправить человека, назвавшего слишком высокий ранг, но явно сдался и просто кивнул.
— Я уверен, что мои люди могли бы справиться с любым пиратом и в открытом бою, но, честно говоря, мы зарабатываем на жизнь перевозкой грузов. Кроме того, пусть мы и вооружены, а “Смерть пиратам”, например, действительно была когда-то вспомогательным кораблем военного флота, но это не делает её дредноутом. Компенсатор и импеллеры на “Смерти” военного образца, как и противорадиационные экраны, да и генераторы гравистен и на ней, и на “Западне” вполне приличные, но корпуса у них тем не менее гражданские, и системам контроля повреждений далеко до военных. Вы, адмирал Трумэн, — он обратился ко второму по старшинству флаг-офицеру, — служили с ее милостью, когда она несколько лет назад была здесь на корабле-ловушке, не так ли?
Трумэн кивнула в знак согласия, и Бахфиш пожал плечами.
— Значит, вы хорошо знаете, что бывает с транспортным судном, если оно попадает под огонь тяжелого бортового оружия. И, надо полагать, понимаете, что ни я, ни мои экипажи нисколько не заинтересованы в честных поединках с пиратами. По этой же причине мы практически не используем собственные опознавательные коды во время рейса и задействуем их только непосредственно перед заходом в порт.
— И Флот Конфедерации не предъявляет к вам претензий, сэр? — поинтересовался Раф Кардонес.
Вопрос был вполне резонным, ибо почти во всех звездных государствах, включая Силезскую Конфедерацию, использование ложных опознавательных кодов считалось хоть и не слишком серьезным, но все же нарушением закона.
— Считается, что им это неизвестно, — ответил Бахфиш, слегка пожав плечами. — Невозможно протестовать против того, о чем ты ничего не знаешь. Конечно, на самом деле большинство капитанов в курсе наших уловок, но мешать нам они не собираются, поскольку мы давим пиратов при каждом удобном случае.
— Весьма разумно, — сказала Трумэн, потянувшись к бокалу.
Волшебным образом материализовавшийся МакГиннес наполнил его рубиновым вином, и она, благодарно улыбнувшись ему, продолжила:
— Должна признаться, адмирал Бахфиш, то, что вы на нас наткнулись, — большее везение, чем мы того заслуживаем.
— Так уж прямо и наткнулся, — усмехнулся Бахфиш. — Я искал этой встречи.
— Догадываюсь, — сказала Трумэн, бросив на него задумчивый взгляд. — И благодарна вам за это. И, надеюсь, вы с пониманием отнеслись к тому, что мы не готовы были безоговорочно принять на веру информацию, исходящую от одного человека, пусть даже абсолютно надежного. Ваши сведения радикально расходятся с выводами Разведуправления Флота.
— Ну, — ответил Бахфиш, улыбаясь всё шире, — я на вашем месте тоже испытывал бы колебания. Правда, в то время, когда я находился на действительной службе, руководители РУФ по крайней мере умели находить собственную задницу. Хотя бы двумя руками.
Губы золотоволосой Элис невольно дрогнули. Кардонес открыто осклабился.
— Я имела в виду, сэр, — сказала адмирал Трумэн, помолчав и убедившись, что полностью владеет своим голосом, — что, при всем моем доверии к вашей информации, мне было бы спокойнее, будь у меня представление о том, как и откуда она получена.
— Дама Элис, — серьёзно начал Бахфиш, — мне понятна ваша осторожность, и я вполне солидарен с вами в том, что любая информация, тем более полученная из неофициальных источников, требует проверки и перепроверки. Я уже пообещал адмиралу Харрингтон передать вам подробные записи сенсоров, подтверждающие мои наблюдения, как, например, характеристики ускорения новых крейсеров и возможности маскировки, которые я наблюдал в исполнении нового тяжелого крейсера анди в системе Мельбурн. Вы можете обработать и проанализировать эти записи сами, благо, ваши технические возможности, несомненно, лучше моих. Но вас, думаю, больше беспокоят те сведения, которые не подтверждены записями. К примеру, данные о новых линейных крейсерах.
— Да, именно эта информация вызывает наибольшую озабоченность, — призналась Трумэн, порадовавшись тому, что Бахфиш уважает проявленную осторожность и не воспринимает её как оскорбительное недоверие.
— Я уже предоставил в распоряжение коммандера Рейнольдса все сведения, какие сумел свести воедино. Вам лучше ознакомиться с переданными данными, ибо они основаны на заметках, сделанных мною сразу после того, как я увидел новый корабль. Они точнее, чем то, что я смогу извлечь из памяти сейчас, по прошествии времени. А возможность произвести такого рода наблюдения напрямую связана с нашим разговором о кораблях-ловушках. У меня на борту имелась свежая партия пиратов, которых я собирался передать властям силли на Кроуфорде, но нас перехватила оказавшаяся в той системе эскадра линейных крейсеров анди. Не скажу, — он усмехнулся, — чтобы губернатор, представлявший в системе конфедерацию, этому обрадовался — кажется, он считает, что адмирал анди вел себя чересчур своевольно.
— Почему меня это не удивляет? — пробормотал, скривившись, МакКеон. — Господь свидетель, если силли и считают кого-то более высокомерными и своевольными, чем анди, так только мантикорцев!
— При всём моем почтении, адмирал, — твердо выговорил Бахфиш, — я имел возможность взглянуть на проблему с обеих сторон. И силли по-своему правы. С их точки зрения оба флота, что королевский, что императорский, ведут себя высокомерно и своевольно. И хотя силли, как бы ни притворялись, прекрасно знают, что не способны навести порядок на торговых путях без внешнего вмешательства, от этого только хуже. Как бы вы отнеслись к тому, что по Звездному Королевству свободно разгуливают иностранные флоты, обеспечивая безопасность нашей торговли? Да еще берут под арест преступников, захваченных ими в нашем космическом пространстве, поскольку, видите ли, не доверяют надежности нашей правоохранительной системы... или честности наших правительственных чиновников. — Капитан покачал головой. — Я понимаю, сравнивать трудно, но то, что наше недоверие к ним зачастую оправданно, не делает его менее обидным. К тому же многие офицеры — и императорские, и королевские — не скрывают своего презрения к местным. Да что там, я сам, находясь на действительной службе, вел себя точно так же. В любом случае, я почти уверен, что, когда командир эскадры анди приказал мне доставить к нему пленных, он едва ли знал, что я мантикорец. И даже заподозрить не мог, что имеет дело с офицером на половинном жалованье! Ну а у меня просто гора с плеч упала: отдавая пиратов анди, я не сомневался, что их уже не выпустят на свободу, а на его нахальство мне наплевать. Любопытно было видеть, как изменилось отношение ко мне, когда он понял, что все это время разговаривал вовсе не с силезцем. Не думаю, что он обрадовался, поняв, что дозволил взглянуть на заднюю оконечность своего флагмана человеку, возможно, связанному со Звездным Королевством. В таких обстоятельствах, конечно, вряд ли было разумно достать микрокамеру и сделать пару снимков. А когда я вернулся на “Смерть”, они все время старались держаться к нам носом, так что и оттуда мне не удалось сделать хорошего снимка. Однако от меня не укрылись определенные отличия между ним и обычным линейным крейсером. Когда мы доставляли им наших “гостей”, мой пассажирский шаттл пролетел за кормой анди менее чем в половине километра, и я могу с уверенностью сказать, что там не было обычных погонных орудий. Зато был очень большой грузовой люк.
— Не нравится мне это, — мрачно заметил МакКеон.
— Могу себе представить, какой мощный залп может дать линейный крейсер, оснащенный для сброса подвесок, — сказал “Призрак” Гудрик. — Другое дело, хватит ли ему боезапаса для длительной огневой дуэли, да и выстоит ли защита какого-либо линейного крейсера против залпа корабля стены, особенно подвесочной конструкции, если до этого дойдёт? Нет, мне такая концепция практичной не кажется.
Хонор и Брайэм переглянулись, и адмирал Харрингтон едва заметно кивнула начальнику штаба.
— Откровенно говоря, — сказала Мерседес, обращаясь ко всем собравшимся, — анди не первые, кому пришла в голову такая идея. По крайней мере, грейсонцы пришли к тому же конструктивному решению совершенно самостоятельно.
— Правда? — МакКеон вскинул голову. — А почему я об этом ничего не слышал?
— Этот вопрос вам следовало бы задать гранд-адмиралу Мэтьюсу, сэр, — невозмутимо ответила Брайэм. — Я, со своей стороны, могу предположить, что это ответ на решение Первого Лорда Яначека и адмирала Чакрабарти свернуть совместные мантикорско-грейсонские исследовательские и конструкторские проекты. Официально всё объясняется, конечно же, экономическими соображениями, но на Грейсоне подозревают, что новое руководство Адмиралтейства решило перекрыть для Грейсона все информационные потоки.
— Но с чего могли взяться такие подозрения? — удивилась Трумэн. — Бога ради, мы же союзники!
— Я говорила лишь о слухах, мэм, — подчеркнуто нейтральным тоном сказала Брайэм. — Слухи не всегда бывают обоснованными.
— Но...
Разгорячившись, Трумэн хотела было возразить, но закрыла рот с почти различимым щелчком. Хонор подавила печальную улыбку. Яначек и Высокий Хребет в очень короткий срок сумели подорвать доверие между Грейсонским и Королевским флотами, хотя узы между ними были скреплены совместно пролитой кровью.
— Во всяком случае, — продолжила Брайэм, вновь повернувшись к МакКеону, — новые линейные крейсера класса “Курвуазье II” также созданы для сброса подвесок. Управление Кораблестроения пошло на восьмидесятипроцентное сокращение бортового ракетного вооружения, что позволило установить энергетическое оружие супердредноутного калибра.
Глаза МакКеона расширились, затем неожиданно приняли задумчивое выражение.
— Полагаю, — продолжила начальник штаба, — многие проталкивали идею пойти по пути “Инвиктуса” и вовсе отказаться от бортовых пусковых установок ракет, но управление отказалось от такого решения. Призрак прав, поддерживать ракетный огонь так же долго, как оснащенный подвесками супердредноут, крейсер, конечно же, не может, но ведь и обычный линейный крейсер не может сравнится емкостью погребов с обычным кораблем стены. А проведенные нами на Грейсоне учения показали, что именно у нового класса появляется шанс выстоять против кораблей стены.
— Только не один на один, — возразил Гудрик.
— Это зависит от того, насколько устарел корабль противника, — не согласилась Брайэм. — Для старого, доподвесочного корабля “Курвуазье” может оказаться серьезным противником. Он может сбрасывать достаточно подвесок, чтобы насытить возможности противоракетной обороны даже супердредноута. Пусть не многих, но против одного, может быть, даже двух СД устаревших классов “Курвуазье” устоит. А когда ракеты будут исчерпаны, он может пустить в ход энергетическое оружие, достаточно мощное, чтобы пробить их защиту. А если на одной цели сосредоточатся два или три “Курвуазье”, даже СД(п) несдобровать. Ему придется лезть вон из кожи, чтобы уничтожить их как можно быстрее, потому что в противном случае они уничтожат его.
Сама мысль о том, что пара линейных крейсеров может расправиться с супердредноутом, произвела на Гудрика столь заметное впечатление, что Брайэм усмехнулась.
— И этим дело не ограничивается, — продолжила она. — Разработчики не только сделали “Курвуазье” страшным противником на дистанции поражения энергетического оружия, но и автоматизировали все системы управления в еще большей степени, чем это было сделано для класса “Харрингтон”. Численность экипажа крайне невелика. В случае необходимости управление этим кораблем может осуществляться всего тремя сотнями людей.
— Тремя сотнями? — переспросил Гудрик явно недоверчивым тоном.
— Тремя, — подтвердила Брайэм. — Именно масштабное сокращение систем жизнеобеспечения в сочетании с полой сердцевиной позволило вмонтировать в этот корпус столь мощные гразеры. По сравнению с предшественниками, число орудий “Курвуазье” сокращено на треть, зато имеющиеся не уступают по мощности тем, которыми оснащены корабли класса “Харрингтон”.