Страница:
— Это очень негативная философия, — удивился один из ладдаков, — Не ужели вы не сделали за свою жизнь ничего такого, чем могли бы гордиться?
— Всю свою жизнь я был косильщиком травы. Стебель от стебля мало чем отличается. Когда-то давно на меня нашло настроение и я вырезал из куска дерева фигурку рыбки. Людям, которые видели эту фигурку, она очень понравилась.
— И где же эта рыбка теперь?
— Она упала в канал и ее унесло течением. Недавно я попытался начать делать другую такую же рыбку, вон она, но потом у меня пропало желание и я так ее и не закончил.
— И вот теперь вы готовы умереть?
— Никто никогда не бывает к этому полностью готов.
Один из ладдаков, стоящий в самом конце группы, вдруг пробился вперед.
— Если все, что он говорит правда, то мне просто стыдно. Вместо того, чтобы покупать смерть этого джентльмена, может быть просто сбросимся и обеспечим ему возможность выжить? Разве не этому учит нас наша религия и гуманизм?
По группе пробежал шепоток. Одни, казалось, были согласны со сказанным, другие — сомневались. Очень плотный мужчина недовольным голосом сказал:
— Все это очень хорошо, но мы уже заплатили за представление, не терять же нам даром эти деньги!
— Более того, — сказал другой, — их тысячи! Если мы выкупим этого старика с его рыбкой, то на его место придет другой; нам что, надо будет выкупать и другого, который, может быть, в свое время вырезал птичку? Так может продолжаться без конца!
— Как вы все знаете, я очень милосердный человек, — сказал старший группы, — к тому же я являюсь старостой церкви, но все равно я склоняюсь в сторону практичности. Насколько я понимаю, этот процесс не предусматривает каких-то болезненных или извращенных явлений, а рассчитан на быстрое умерщвление. Предложение брата Джанкупа делает ему четь, и я бы предложил, чтобы он по возвращении домой проявил такую же заботливость по отношению к своим соседям и поберег бы свое рвение для нашей паствы.
Признательное хихиканье было ему ответом. Старший группы обратился к Фадеру:
— Может быть ваша группа согласна присоединиться к нам для представления «Сообщающиеся сосуды»? Для двух групп затраты с одного участника существенно уменьшатся.
— А какова на самом деле плата за это представление? — поинтересовался Арлес.
После недолгого подсчета Фадер объявил:
— Цена будет пять солов с участника. Это стандартная цена, — на поднявшийся хор возмущенных голосов он вскинул руки и заявил, — Никаких скидок: цены фиксированы!
— После такого финансового шока мне действительно надо что-то успокаивающее, — хрипло хихикнул Арлес, — Я участвую, не смотря, на дороговизну.
— Я тоже, — заявил Клойд, — А как ты, Даунси?
— Я не собираюсь ничего пропускать. Я иду.
— Я тоже присоединяюсь, — поддержал их Кайпер.
— Это отвратительно, — возмутился Утер Оффоу, — Я не хочу иметь с этим ничего общего.
— Ровно как я, — согласился с ним Глауен.
Шугарт тоже отказался принимать участие в этом мероприятии, а Джардайн после недолгих размышлений решил присоединиться, как он сказал «из чистого любопытства». Кеди явно был в нерешительности, его круглое румяное лицо выражало то одну эмоцию, то другую. Наконец, чувствуя на себе пристальный взгляд Глауена, он довольно мрачно сказал:
— Это не для меня.
Пока Фадер собирал необходимые пять солов с участника, Глауен случайно заметил неоконченную деревянную рыбку.
— Можно посмотреть? — спросил он, указывая на безделушку.
Старик протянул ему фигурку, кусок деревяшки длинной с ладонь. Голова и половина туловища были выполнены с мельчайшими деталями. Подчиняясь неожиданному порыву он попросил:
— Продайте ее мне.
— Она ничего не стоит, ведь она даже не закончена. После моей смерти ее просто выкинут на помойку. Можете забрать ее просто так.
— Спасибо, — сказал Глауен. Уголком глаза он заметил, что Фадер внимательно наблюдает за ним и добавил, — В Йипи-Тауне нет ничего бесплатного. Вот вам монета за потраченный труд. Согласны?
— Хорошо, как вам угодно.
Глауен заплатил монету и взял наполовину законченную фигурку рыбки. Он заметил, что Фадер тут же отвернулся.
— Представление пора начинать! — громко крикнул гид Ладдаков, — Поднимайся, старик! Тебе придется изрядно потрудиться, чтобы суметь насладиться сегодняшним ужином.
Фадер вместе с Кеди, Утером, Шугартом и Глауеном остались ждать на галерее. Остальные вошли в помещение, где было смонтировано странное сооружение: два стеклянных цилиндра соединенные друг с другом системой трубок. Престарелые гладиаторы были опущены каждый в свой цилиндр, после чего у них над головами захлопнулись крышки.
В каждый цилиндр начали подавать воду, уровень которой поднимался все выше и выше. При помощи рычага каждый из гладиаторов мог перекачивать воду из своего цилиндра в цилиндр противника. По началу оба гладиатора казались довольно апатичными, но когда вода дошла им до талии, они начали сначала спокойно, а потом все более энергично действовать рычагами. Престарелый гладиатор в одном из цилиндров оказался более жизнелюбивым и стойким, чем его противник; очень скоро он сумел добиться того, что голова старика, который вырезал рыбку скрылась под водой, тот несколько раз в отчаянии бросился на стеклянную стенку, а затем захлебнулся. Представление закончилось.
Участвующие в представлении Дерзкие Львы вернулись на галерею.
— Ну как? — спросил Кеди.
— Если считать это спокойной смертью, то с меня достаточно, — глухо сказал Джардайн.
— Пойдемте, время не ждет, — резко сказал Фадер, — На базар. Все цены фиксированы, так что не вздумайте торговаться. Пожалуйста, держитесь все вместе, потеряться там очень легко.
По эстакадам, галереям, проходам и мостам, мимо мелькающих тут и там работающих людей, которые собирали водоросли, очищали и разделывали моллюсков, обрабатывали бамбук, плели матрасы и занавески из гибких ветвей, Дерзкие Львы добрались до базара; строения с низеньким потолком битком набитое маленькими лавочками, в которых йипи всех возрастов и обоих полов выставляли и продавали изделия из дерева, металла, ракушек, стекла, керамики и плетеных веревок. В других лавочках были выставлены ковры, материалы, куклы и сотни всевозможных диковинок.
Но у Дерзких Львов уже пропало всякое желание делать покупки. Фадер заметил их настроение и сказал:
— А теперь мы пойдем во Дворец музыки, там вы можете наслаждаться, без дополнительной оплаты.
Во Дворце музыки пожилые мужчины и женщины сидели в отдельных кабинках, играли на разных музыкальных инструментах и пели меланхоличные песни, перед каждой кабинкой стоял глиняный горшочек, в котором лежали монетки, очевидно брошенные туда тему, на кого произвела впечатление музыка обитателя кабинки. Шугарт Ведер разменял сол на мелкие монетки и кидал их во все горшочки не обращая внимания на музыку. Кеди спросил одного из музыкантов:
— На что вы расходуете собранные деньги?
— На то чтобы тратить остается не так уж и много. Более половины уходит на налоги, а остальное на кашу. Я не пробовал рыбы уже лет пять.
— Печально.
— Да. Скоро меня заберут в престарелые гладиаторы. Вот тогда и закончится моя музыка.
— Ну, идемте, — поторопил их Фадер, — Время выходит, если, конечно, вы не захотите получить дополнительное выступление за отдельную плату.
— Это мало вероятно.
Когда они вернулись в отель, Фадер сказал:
— Ну, а теперь в отношении чаевых, думаю, десять процентов будет ничтожно и мизерной суммой.
— А может быть, — возразил Шугарт, — после того как ты отказался нас вести в купальную башню и выбросил меня в канал об этом не может быть и речи?
— Речи могут быть очень разные. Например, вас может очень удивить то, что вы едите за ужином.
— Очень убедительно. Хорошо. Ты получишь свои десять процентов и можешь думать о нас все, что угодно. Честно говоря, меня так же волнует твое мнение обо мне, как и тебя мое о тебе.
Фадер даже не удосужился что-либо ответить. Чаевые были отсчитаны и Фадер принял их с холодным кивком.
— Вы собираетесь во Дворец Кошечки?
— Да, но попозже вечером.
— Вам потребуется гид.
— Зачем? Дорога ясно отмечена указателями.
— Должен вас предупредить, что если вы пойдете пешком самостоятельно, то вас могут ограбить! Они выскакивают из боковых проулков, через мгновение вы уже на земле и ваших денег не осталось и в помине. Для пущей убедительности вас пнут пару раз в лицо и грабители исчезнут. На все это уходит не более полуминуты. Но они не посмеют этого сделать, если вы защищены гидом. Мои расценки не выше других, зато вы спокойно и уверенно доберетесь до Дворца Кошечки.
— И каковы же твои расценки?
— Девять человек, девять солов.
— Я поговорю этот вопрос со своими друзьями за обедом.
В небе низко висела Сирена, собравшись на террасе Дерзкие Львы уселись за столиком, как раз напротив того места, где качался у причала «Фараз».
Какое-то время они освежали себя ромовым пуншем и «Динь-Доном», радуясь романтичной обстановке.
— Говоря о местных достопримечательностях, мы совсем забыли про Великую Клоаку, — капризно заметил Даунси Диффин.
— Ха, Великая Клоака! — смело заявил Кайпер, — Что нам какая-то обычная вонь?
— Говори за себя, — заметил Утер, — Мне далеко до твоей всеядности.
— Все зависит от головы! — заявил Кайпер, — Для того чтобы почувствовать дурной запах, надо иметь в голове не только его, но и образцы прочих гадостей. А так как у меня все это отсутствует, то мне и никакая вонь не страшна.
— Нам надо поучиться у Кайпера, — заметил Шугарт, — Когда я упал в этот паршивый канал, он посоветовал мне смотреть на происходящее спокойней и наслаждаться этим вместе со всеми остальными.
— Насколько мне помниться, — оскалился Джардайн, — Фадер придерживался того же мнения.
— Нам еще повезло, что он не заставил нас платить за это купанье, — проворчал Шугарт, — Он ничего не забывает, а теперь хочет содрать с нас девять солов за посещение Дворца Кошечки. Он уверяет, что только его присутствие спасет нас от грабителей.
Утер, который всегда отличался хладнокровием, внезапно взорвался:
— Да это чистое вымогательство! У меня руки чешутся донести на него умпам!
Кайпер расплылся в улыбке, как увидевшая жертву лиса:
— Если ты серьезно, то вон там как раз стоят два: оба из элиты.
Утер вскочил и направился прямо к умпам. Они внимательно и вежливо выслушали его жалобы и, похоже, что-то сочувственно ему ответили. Утер развернулся на каблуках и вернулся к столу.
— Ну? — спросил Кайпер.
— Они захотели узнать, сколько с нас запросил Фадер. Я рассказал и они согласились, что это чересчур много. Я спросил его почему они не борются с грабителями и умпы ответили, что когда они патрулируют проходы, бандиты прячутся и эта мера не приносит никакого результата. Я заметил, что в голубой брошюре говориться о том, что опытный посетитель может в полной безопасности и самостоятельно посетить Дворец Кошечки. На что мне было сказано, что брошюра несколько устарела, а «опытные посетители» всегда платят экскурсионному клерку пять-десять солов и тем самым избегают многочисленных неприятностей.
— Ну что ж, — сказал Джардайн, — девять солов нас не разорят. Давайте оставим все это и просто поужинаем.
Сирена ушла за горизонт оставив несколько облачков, висевших над самым горизонтом гореть алым светом. Босой обнаженный по пояс мальчик принес на столы высокие лампы, и Дерзкие Львы продолжили свой ужин в упавших на Йипи-Таун сумерках.
Блюда были красиво оформлены, но в них как в лучших образцах космополитической кухни, цель которой не столько в том, чтобы угодить изысканному вкусу, сколько никого не оскорбить, отсутствовала какая-либо пикантность. Порции были тщательно отмерены и в них чувствовался недостаток хлебосольства. Ужин Дерзким Львам не очень-то понравился, но предъявить конкретные претензии они не могли. Сначала им подали бледную непонятного происхождения похлебку, затем моллюсков зажаренных в воздушном тесте с салатом из зелени, незрелых початков и морского латука, затем дымящегося угря с рисовым гарниром, и, наконец, на десерт кокосовые меренги со взбитым кокосовым кремом, с чаем и сливовым вином.
— Я только что съел рацион престарелого гладиатора, — сказал Клойд, откинувшись на спинку стула.
— Тоже самое можно сказать про меня, — согласился Джардайн, — Теперь я готов сразиться с Фадером и его грабителями.
Утер оглядел раскинувшуюся вокруг них панораму.
— Давайте говорить честно. Раз уж нам безразлична Великая Клоака, местечко это великолепно, таинственно, местами очаровательно, в остальных местах забавно, своеобразно во всех отношениях; мы как будто уехали на пять световых лет от Араминты… но думаю, с меня довольно. Завтра я возвращаюсь домой, и скорее всего больше никогда сюда не вернусь!
— Что! — воскликнул Кайпер, — Я не ослышался? Да ведь мы еще даже не посетили Дворец Кошечки!
— Думаю, мне достаточно одного того, что я мог это сделать, — серьезно заявил Утер.
— Ну вот, — надменно сказал Кайпер, — Ты не можешь надеяться стать настоящим знатоком чувственности, если будешь метаться взад-вперед, как напуганная птичка! Возьми к примеру Клойда или Арлеса. Разве они когда-нибудь искали короткие пути или увиливали от работы? Никогда! «Слишком много — это еще не достаточно!» Вот лозунг с которым они идут по жизни.
— Они могут маршировать с этим лозунгом куда угодно, а потом поселиться в подвале дворца Кошечки, где местные девочки стирают чулочки. Но мне это не подходит.
— Я почти согласен с Утером, — заметил как всегда рассудительный Шугарт, — Но только почти. Давайте посмотрим, какое настроение у нас будет с утра.
— Заявляю вам со всей откровенностью, — сказал Арлес, — Я тоже почти готов уехать. Даже несколько больше, чем почти. Клоака мне совершенно не подходит.
Клойд удивленно покачал головой.
— Похоже, что праздник может закончиться слишком рано. А что скажешь ты, Даунси?
— Я согласен с Шугартом. Давайте подождем до утра. Но подозреваю, что сегодня мы дошли до предела, еще чуть-чуть и будет перебор.
— Кеди, а что ты думаешь по этому поводу?
Кеди с сомнением посмотрел на Глауена.
— Думаю, мы вполне можем на денек-другой задержаться, просто отдохнуть здесь на террасе.
— Давайте оставим на пока эту дискуссию, — предложил Джардайн, — Вернемся к ней утром.
— Отлично! — оживился Кайпер, А сегодня сделаем большой набег на Дворец Кошечки.
Кеди отставил свою чашечку с чаем и выпрямился на стуле.
— Дворец Кошечки не для меня. Для одного дня это будет уже слишком много. Я пропущу.
Шугарт посмотрел на него с удивлением:
— Я слышал о многих чудесах Йипи-Тауна, но это его главная достопримечательность!
— Ну и наслаждайся им, сколько душе угодно, — заметил Кеди с ехидной улыбкой.
— Но почему? Объясни нам почему ты не хочешь туда идти?
— В этом нет никакой тайны: у меня просто не то настроение.
— Я думал, что именно из-за этой экскурсии мы сюда и поехали, — обиженно сказала Кайпер.
— Может быть завтра.
— Но завтра мы, может быть, уже уедем!
— Тогда, может быть, завтра утром. Но сегодня я хочу выспаться и поднабраться сил.
— Я хорошо представляю, как ты себя чувствуешь, — задумчиво сказал Арлес, — Пожалуй, я последую твоему примеру.
— Не могу поверить тому, что слышу! — подпрыгнул Шугарт, — Вы только посмотрите на это чудо природы! Неужели это все те же славные ревущие Дерзкие Львы?
— Я уже ног под собой не чую, — тихо рассмеялся Арлес, — Вы что, из железа, что ли?
— Ну молчу, — вскинул в воздух руки Шугарт, — Делайте, как знаете.
— Я тут в вестибюле услышал кое-что интересное, — заметил Джардайн, — Похоже, что они требуют десять солов, но будут согласны и на пять. Можно наплевать на все дополнительные оплаты: они, если так можно сказать, в цейтноте. И не надо никаких чаевых: все поступления идут прямо Титусу Помпо, который в данном случае, чтобы заработать эти деньги не пошевелил и пальцем.
Вся группа вернулась в вестибюль. Кеди и Глауен отошли в сторону.
— Похоже, что наша поездка закончится преждевременно.
— Похоже, что так, — согласился Глауен.
— Если группа уедет, то мы останемся без прикрытия, — Кеди говорил резко и отрывисто, как будто ожидал возражений со стороны Глауена, — В таком случае мы будет на виду: два агента из Бюро В. Все это означает, что мы должны ускорить выполнение нашей программы и сделать все возможное сегодня ночью.
— Похоже, ничего другого и не остается.
Кеди взгляну на другую сторону вестибюля.
— Откровенно говоря, теперь пора подумать о безопасности.
Глауен скептически бросил на нег косой взгляд. Что Кеди, интересно, хочет сказать, стараясь не высказаться прямо?
— Все это мы решим после разведки, — непринужденно ответил Глауен.
— Мы не можем действовать слишком поспешно, — заметил Кеди, прочистив горло, — я все таки настаиваю, что безопасность должна стоять на первом месте. Ты со мной согласен?
— Более или менее, но…
— Никаких но. Вот мой план. Пока вы будете во Дворце Кошечки, я поброжу вокруг и попробую выяснить все, что можно с дальнего расстояния. А потом, когда ты вернешься, если это окажется возможным мы приступим к выполнению задания.
Глауен ничего не ответил.
— Ну что, согласен? — спросил Кеди.
— Я все таки не хочу идти во Дворец Кошечки.
— Иди без разговоров! — огрызнулся Кеди, — Никто не должен и подозревать, что у нас с тобой есть какие-то другие интересы, кроме членства в Дерзких Львах. Нам бы даже и говорить сейчас не стоило. Лучше иди и присоединяйся к остальным.
Кеди развернулся и пошел рассматривать развешанные диковинки. Глауен вздохнул и пошел к группе Дерзких Львов.
Через несколько минут появился Фадер.
— Ну что, все собрались?
— Двое из нашей группы отказались идти, — сказал Шугарт, так что нас осталось всего семеро.
— Цена, все равно, осталась девять солов, как и было установлено заранее, а мне пришлось отказаться от другой работы, чтобы не подводить вас.
— Семь человек — семь солов плюс чаевые. Это все на что ты можешь рассчитывать, — настаивал Шугарт, — любо ты согласен, либо ты свободен.
Фадер разочаровано потряс своими золотыми кудрями.
— Вы, ребята с Араминты, слишком уж жесткие и жуликоватые; и жаль мне девочек из Дворца, если у вас в добавок и такая же эрекция. Хорошо, я согласен на ваши условия. Давайте мне семь солов.
— Ха-ха, — усмехнулся Шугарт, — деньги получишь по возвращении. Ну, ты готов?
— Да. Пошли.
— Дерзкие Львы вышли на охоту, — заорал Кайпер, — Берегитесь, девочки!
— Кайпер, пожалуйста, угомонись ты хоть немного, — взмолился Джардайн, — не надо демонстрировать свое нахальство. Обычно это говорит о пустых намерениях.
— Именно так, — согласился Утер, — Если тебе так уж не обходимо постоянно орать лозунги, то на сегодня позаимствуй их у Теософского общества или в Союзе трезвенников.
Внезапно, Арлес встряхнулся.
— Я, конечно, все же плохо чувствую себя, но, пожалуй, все же пойду с вами: просто так, поддержать компанию.
— Тогда ты должен заплатить один сол, — заметил Фадер.
— О чем разговор! Пошли!
— Тогда следуйте за мной. И не отставайте!
Фадер провел их переулкам Йипи-Тауна и подвел к зданию с изогнутым портиком, отделанным бледно-лиловой черепицей, над входом голубыми буквами была выложена надпись:
ДВОРЕЦ СЧАСТЛИВЫХ ИГР
Фадер привел Дерзких Львов в вестибюль меблированный скамеечками покрытыми подушками.
— Я буду ждать вас здесь, — сказал Фадер, — Правила простые. Покупаете билет за десять солов вон в том окошечке. В стоимость билета входят дополнительные развлечения, которые называются «кругосветное путешествие».
— Никаких дополнительных увеселений не надо, — отрезал Утер, — нас вполне устроят билеты за пять солов.
— В таком случае вам будет предложено то, что называется «прогулкой вдоль берега», — заметил Фадер, — Дополнительно предлагаются выставки, пантомимы, фарсы и всевозможные попурри, цены в зависимости от того, что вы выберете. Полную информацию можно будет получить у билетного кассира.
— Очень интересно! — заявил Арлес, — Возможно, именно этого мне и не хватает, чтобы взбодриться, а завтра утром почувствовать себя снова самим собой.
Дерзкие Львы преодолели турникет, купили билеты и прошли сквозь занавеску из нанизанного на ниточки бисера в большой зал. Через некоторое время открылась другая дверь в помещение, где стояли девушки, наблюдая за вошедшими. Все девушки были хорошо сложены и одеты в халатики, которые доходили им до колен.
Глауен выбрал себе одну из девушек и прошел в ее комнату. Она закрыла дверь, взяла его билет и тут же скинула с себя свое одеяние. После этого она молча встала ожидая, когда Глауен снимет свою тунику. Глауен вдруг замер, взглянул в лицо девушки, затем отвернулся. Он вздрогнул, вздохнул и начал натягивать тунику обратно.
— Что-нибудь не так? — взволновано спросила девушка, — Я чем-то вас оскорбила?
— Ничего подобного, — заверил ее Глауен, — Просто, похоже, у меня сегодня нет настроения для чувственных развлечений.
Девушка пожала плечами и через голову натянула на себя халатик.
— Могу в виде дополнительной услуги предложить вам чай с кексом, — заметила девушка, — Цена — один сол.
— Очень хорошо, — согласился Глауен, — Только если и ты выпьешь со мной.
Ни говоря ни слова, девушка принесла чайник и тарелку с небольшими пастилками. Она налила одну чашку чая.
— Налей и себе, пожалуйста, тоже, — попросил Глауен.
— Как скажите.
Она налила еще одну чашечку чая и села, наблюдая за Глауеном без всякого интереса. Сложилась очень неловкая ситуация, которая вынудила Глауена заговорить.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Суджулор Йерлcван Алазия. Это имя Северного Ветра.
— А меня зовут Глауен из Дома Клаттуков.
— Мне это имя кажется очень странным.
— А мне странным кажется твое. Тебя не интересует откуда я приехал? Или вообще что-нибудь обо мне?
— Не очень. Я должна воспринимать события так, как они есть.
— Так значит я для тебя просто «событие».
— Да, пожалуй, так.
— Все девушки Йипи-Тауна работают здесь? Или только самые хорошенькие?
— Почти все какое-то время работают тут.
— Тебе нравится твоя работа?
— Она довольно легкая. Мне, конечно, не нравятся некоторые мужчины, и я очень довольна, когда они уходят.
— У тебя есть возлюбленный?
— Я не знаю, что это значит.
— Какой-нибудь молодой человек, который тебя любит, и которого любишь ты.
— Нет, ничего подобного у меня нет. Что за странная идея!
— Тебе бы хотелось попутешествовать и увидеть другие миры?
— Я об этом никогда не задумывалась. Меня просто интересует, почему все стараются задать мне этот вопрос.
— Извини, если я тебе наскучил, — смутился Глауен.
Девушка не обратила на извинения никакого внимания.
— Настало время уходить или ты должен будешь оплатить дополнительное время. Можешь оставить свои чаевые на столе.
— Думаю, что не буду оставлять никаких чаевых, так как они все равно пойдут в карман Умфау.
— Как будет угодно.
Глауен вернулся в вестибюль. Вскоре там собрались все Дерзкие Львы, Кайпер пришел последним, и как выяснилось, он оказался единственным, кто согласился на «кругосветное путешествие».
Фадер поинтересовался не желает ли кто каких-нибудь дополнительных услуг и, получив от Шугарта отрицательный ответ, отвел всю группу обратно в отель.
— Вам завтра потребуются мои услуги? — поинтересовался он.
— Скорее всего — нет, — ответил Шугарт, — Вне всякого сомнения ты сделал все, чтобы этот день стал незабываемым, особенно для меня.
— Приятно слышать, — улыбнулся Фадер, — Ваша похвала подсластила мне тяжелый трудовой день.
Он поклонился и удалился.
Шугарт повернулся к остальным Дерзким Львам.
— Ну, что теперь? Вечер еще только начался!
— Думаю, я бы с удовольствием еще раз приложился бы к этому великолепному ромовому пуншу, — ответил Кайпер.
— Впервые в жизни Кайпер высказал разумную мысль, — согласился Клойд, — А пока мы будем сидеть за бутылочкой, он нам расскажет в чем же заключалось это его «кругосветное путешествие».
Тем временем Глауен обнаружил Кеди сидящим в тихом уголке вестибюля и листающим какой-то старый журнал. Глауен проскользнул к нему и уселся рядом.
— Ну и как там во Дворце Кошечки? — откинул в сторону журнал Кеди.
— Ничего из ряда вон выходящего.
— Что-то я не слышу в твоей речи восторга.
— А там обстановка к восторгу не располагает. Девушки вежливы, вернее сказать «исполнительны», но в конце концов, я просто попил там чаю.
— Ты что-то уж слишком разборчивый.
— Не в этом дело.
— От нее что, плохо пахло?
Глауен покачал головой.
— Может это звучит и странно, но ты помнишь того старика, который подарил мне рыбку?
— Да, конечно.
— Я пошел с девушкой в ее комнату. Она сняла с себя одежду и приготовилась обслужить меня. На ее лице было тоже самое выражение, что и у того старика. Я не смог заставить себя даже дотронуться до нее.
— Всю свою жизнь я был косильщиком травы. Стебель от стебля мало чем отличается. Когда-то давно на меня нашло настроение и я вырезал из куска дерева фигурку рыбки. Людям, которые видели эту фигурку, она очень понравилась.
— И где же эта рыбка теперь?
— Она упала в канал и ее унесло течением. Недавно я попытался начать делать другую такую же рыбку, вон она, но потом у меня пропало желание и я так ее и не закончил.
— И вот теперь вы готовы умереть?
— Никто никогда не бывает к этому полностью готов.
Один из ладдаков, стоящий в самом конце группы, вдруг пробился вперед.
— Если все, что он говорит правда, то мне просто стыдно. Вместо того, чтобы покупать смерть этого джентльмена, может быть просто сбросимся и обеспечим ему возможность выжить? Разве не этому учит нас наша религия и гуманизм?
По группе пробежал шепоток. Одни, казалось, были согласны со сказанным, другие — сомневались. Очень плотный мужчина недовольным голосом сказал:
— Все это очень хорошо, но мы уже заплатили за представление, не терять же нам даром эти деньги!
— Более того, — сказал другой, — их тысячи! Если мы выкупим этого старика с его рыбкой, то на его место придет другой; нам что, надо будет выкупать и другого, который, может быть, в свое время вырезал птичку? Так может продолжаться без конца!
— Как вы все знаете, я очень милосердный человек, — сказал старший группы, — к тому же я являюсь старостой церкви, но все равно я склоняюсь в сторону практичности. Насколько я понимаю, этот процесс не предусматривает каких-то болезненных или извращенных явлений, а рассчитан на быстрое умерщвление. Предложение брата Джанкупа делает ему четь, и я бы предложил, чтобы он по возвращении домой проявил такую же заботливость по отношению к своим соседям и поберег бы свое рвение для нашей паствы.
Признательное хихиканье было ему ответом. Старший группы обратился к Фадеру:
— Может быть ваша группа согласна присоединиться к нам для представления «Сообщающиеся сосуды»? Для двух групп затраты с одного участника существенно уменьшатся.
— А какова на самом деле плата за это представление? — поинтересовался Арлес.
После недолгого подсчета Фадер объявил:
— Цена будет пять солов с участника. Это стандартная цена, — на поднявшийся хор возмущенных голосов он вскинул руки и заявил, — Никаких скидок: цены фиксированы!
— После такого финансового шока мне действительно надо что-то успокаивающее, — хрипло хихикнул Арлес, — Я участвую, не смотря, на дороговизну.
— Я тоже, — заявил Клойд, — А как ты, Даунси?
— Я не собираюсь ничего пропускать. Я иду.
— Я тоже присоединяюсь, — поддержал их Кайпер.
— Это отвратительно, — возмутился Утер Оффоу, — Я не хочу иметь с этим ничего общего.
— Ровно как я, — согласился с ним Глауен.
Шугарт тоже отказался принимать участие в этом мероприятии, а Джардайн после недолгих размышлений решил присоединиться, как он сказал «из чистого любопытства». Кеди явно был в нерешительности, его круглое румяное лицо выражало то одну эмоцию, то другую. Наконец, чувствуя на себе пристальный взгляд Глауена, он довольно мрачно сказал:
— Это не для меня.
Пока Фадер собирал необходимые пять солов с участника, Глауен случайно заметил неоконченную деревянную рыбку.
— Можно посмотреть? — спросил он, указывая на безделушку.
Старик протянул ему фигурку, кусок деревяшки длинной с ладонь. Голова и половина туловища были выполнены с мельчайшими деталями. Подчиняясь неожиданному порыву он попросил:
— Продайте ее мне.
— Она ничего не стоит, ведь она даже не закончена. После моей смерти ее просто выкинут на помойку. Можете забрать ее просто так.
— Спасибо, — сказал Глауен. Уголком глаза он заметил, что Фадер внимательно наблюдает за ним и добавил, — В Йипи-Тауне нет ничего бесплатного. Вот вам монета за потраченный труд. Согласны?
— Хорошо, как вам угодно.
Глауен заплатил монету и взял наполовину законченную фигурку рыбки. Он заметил, что Фадер тут же отвернулся.
— Представление пора начинать! — громко крикнул гид Ладдаков, — Поднимайся, старик! Тебе придется изрядно потрудиться, чтобы суметь насладиться сегодняшним ужином.
Фадер вместе с Кеди, Утером, Шугартом и Глауеном остались ждать на галерее. Остальные вошли в помещение, где было смонтировано странное сооружение: два стеклянных цилиндра соединенные друг с другом системой трубок. Престарелые гладиаторы были опущены каждый в свой цилиндр, после чего у них над головами захлопнулись крышки.
В каждый цилиндр начали подавать воду, уровень которой поднимался все выше и выше. При помощи рычага каждый из гладиаторов мог перекачивать воду из своего цилиндра в цилиндр противника. По началу оба гладиатора казались довольно апатичными, но когда вода дошла им до талии, они начали сначала спокойно, а потом все более энергично действовать рычагами. Престарелый гладиатор в одном из цилиндров оказался более жизнелюбивым и стойким, чем его противник; очень скоро он сумел добиться того, что голова старика, который вырезал рыбку скрылась под водой, тот несколько раз в отчаянии бросился на стеклянную стенку, а затем захлебнулся. Представление закончилось.
Участвующие в представлении Дерзкие Львы вернулись на галерею.
— Ну как? — спросил Кеди.
— Если считать это спокойной смертью, то с меня достаточно, — глухо сказал Джардайн.
— Пойдемте, время не ждет, — резко сказал Фадер, — На базар. Все цены фиксированы, так что не вздумайте торговаться. Пожалуйста, держитесь все вместе, потеряться там очень легко.
По эстакадам, галереям, проходам и мостам, мимо мелькающих тут и там работающих людей, которые собирали водоросли, очищали и разделывали моллюсков, обрабатывали бамбук, плели матрасы и занавески из гибких ветвей, Дерзкие Львы добрались до базара; строения с низеньким потолком битком набитое маленькими лавочками, в которых йипи всех возрастов и обоих полов выставляли и продавали изделия из дерева, металла, ракушек, стекла, керамики и плетеных веревок. В других лавочках были выставлены ковры, материалы, куклы и сотни всевозможных диковинок.
Но у Дерзких Львов уже пропало всякое желание делать покупки. Фадер заметил их настроение и сказал:
— А теперь мы пойдем во Дворец музыки, там вы можете наслаждаться, без дополнительной оплаты.
Во Дворце музыки пожилые мужчины и женщины сидели в отдельных кабинках, играли на разных музыкальных инструментах и пели меланхоличные песни, перед каждой кабинкой стоял глиняный горшочек, в котором лежали монетки, очевидно брошенные туда тему, на кого произвела впечатление музыка обитателя кабинки. Шугарт Ведер разменял сол на мелкие монетки и кидал их во все горшочки не обращая внимания на музыку. Кеди спросил одного из музыкантов:
— На что вы расходуете собранные деньги?
— На то чтобы тратить остается не так уж и много. Более половины уходит на налоги, а остальное на кашу. Я не пробовал рыбы уже лет пять.
— Печально.
— Да. Скоро меня заберут в престарелые гладиаторы. Вот тогда и закончится моя музыка.
— Ну, идемте, — поторопил их Фадер, — Время выходит, если, конечно, вы не захотите получить дополнительное выступление за отдельную плату.
— Это мало вероятно.
Когда они вернулись в отель, Фадер сказал:
— Ну, а теперь в отношении чаевых, думаю, десять процентов будет ничтожно и мизерной суммой.
— А может быть, — возразил Шугарт, — после того как ты отказался нас вести в купальную башню и выбросил меня в канал об этом не может быть и речи?
— Речи могут быть очень разные. Например, вас может очень удивить то, что вы едите за ужином.
— Очень убедительно. Хорошо. Ты получишь свои десять процентов и можешь думать о нас все, что угодно. Честно говоря, меня так же волнует твое мнение обо мне, как и тебя мое о тебе.
Фадер даже не удосужился что-либо ответить. Чаевые были отсчитаны и Фадер принял их с холодным кивком.
— Вы собираетесь во Дворец Кошечки?
— Да, но попозже вечером.
— Вам потребуется гид.
— Зачем? Дорога ясно отмечена указателями.
— Должен вас предупредить, что если вы пойдете пешком самостоятельно, то вас могут ограбить! Они выскакивают из боковых проулков, через мгновение вы уже на земле и ваших денег не осталось и в помине. Для пущей убедительности вас пнут пару раз в лицо и грабители исчезнут. На все это уходит не более полуминуты. Но они не посмеют этого сделать, если вы защищены гидом. Мои расценки не выше других, зато вы спокойно и уверенно доберетесь до Дворца Кошечки.
— И каковы же твои расценки?
— Девять человек, девять солов.
— Я поговорю этот вопрос со своими друзьями за обедом.
В небе низко висела Сирена, собравшись на террасе Дерзкие Львы уселись за столиком, как раз напротив того места, где качался у причала «Фараз».
Какое-то время они освежали себя ромовым пуншем и «Динь-Доном», радуясь романтичной обстановке.
— Говоря о местных достопримечательностях, мы совсем забыли про Великую Клоаку, — капризно заметил Даунси Диффин.
— Ха, Великая Клоака! — смело заявил Кайпер, — Что нам какая-то обычная вонь?
— Говори за себя, — заметил Утер, — Мне далеко до твоей всеядности.
— Все зависит от головы! — заявил Кайпер, — Для того чтобы почувствовать дурной запах, надо иметь в голове не только его, но и образцы прочих гадостей. А так как у меня все это отсутствует, то мне и никакая вонь не страшна.
— Нам надо поучиться у Кайпера, — заметил Шугарт, — Когда я упал в этот паршивый канал, он посоветовал мне смотреть на происходящее спокойней и наслаждаться этим вместе со всеми остальными.
— Насколько мне помниться, — оскалился Джардайн, — Фадер придерживался того же мнения.
— Нам еще повезло, что он не заставил нас платить за это купанье, — проворчал Шугарт, — Он ничего не забывает, а теперь хочет содрать с нас девять солов за посещение Дворца Кошечки. Он уверяет, что только его присутствие спасет нас от грабителей.
Утер, который всегда отличался хладнокровием, внезапно взорвался:
— Да это чистое вымогательство! У меня руки чешутся донести на него умпам!
Кайпер расплылся в улыбке, как увидевшая жертву лиса:
— Если ты серьезно, то вон там как раз стоят два: оба из элиты.
Утер вскочил и направился прямо к умпам. Они внимательно и вежливо выслушали его жалобы и, похоже, что-то сочувственно ему ответили. Утер развернулся на каблуках и вернулся к столу.
— Ну? — спросил Кайпер.
— Они захотели узнать, сколько с нас запросил Фадер. Я рассказал и они согласились, что это чересчур много. Я спросил его почему они не борются с грабителями и умпы ответили, что когда они патрулируют проходы, бандиты прячутся и эта мера не приносит никакого результата. Я заметил, что в голубой брошюре говориться о том, что опытный посетитель может в полной безопасности и самостоятельно посетить Дворец Кошечки. На что мне было сказано, что брошюра несколько устарела, а «опытные посетители» всегда платят экскурсионному клерку пять-десять солов и тем самым избегают многочисленных неприятностей.
— Ну что ж, — сказал Джардайн, — девять солов нас не разорят. Давайте оставим все это и просто поужинаем.
Сирена ушла за горизонт оставив несколько облачков, висевших над самым горизонтом гореть алым светом. Босой обнаженный по пояс мальчик принес на столы высокие лампы, и Дерзкие Львы продолжили свой ужин в упавших на Йипи-Таун сумерках.
Блюда были красиво оформлены, но в них как в лучших образцах космополитической кухни, цель которой не столько в том, чтобы угодить изысканному вкусу, сколько никого не оскорбить, отсутствовала какая-либо пикантность. Порции были тщательно отмерены и в них чувствовался недостаток хлебосольства. Ужин Дерзким Львам не очень-то понравился, но предъявить конкретные претензии они не могли. Сначала им подали бледную непонятного происхождения похлебку, затем моллюсков зажаренных в воздушном тесте с салатом из зелени, незрелых початков и морского латука, затем дымящегося угря с рисовым гарниром, и, наконец, на десерт кокосовые меренги со взбитым кокосовым кремом, с чаем и сливовым вином.
— Я только что съел рацион престарелого гладиатора, — сказал Клойд, откинувшись на спинку стула.
— Тоже самое можно сказать про меня, — согласился Джардайн, — Теперь я готов сразиться с Фадером и его грабителями.
Утер оглядел раскинувшуюся вокруг них панораму.
— Давайте говорить честно. Раз уж нам безразлична Великая Клоака, местечко это великолепно, таинственно, местами очаровательно, в остальных местах забавно, своеобразно во всех отношениях; мы как будто уехали на пять световых лет от Араминты… но думаю, с меня довольно. Завтра я возвращаюсь домой, и скорее всего больше никогда сюда не вернусь!
— Что! — воскликнул Кайпер, — Я не ослышался? Да ведь мы еще даже не посетили Дворец Кошечки!
— Думаю, мне достаточно одного того, что я мог это сделать, — серьезно заявил Утер.
— Ну вот, — надменно сказал Кайпер, — Ты не можешь надеяться стать настоящим знатоком чувственности, если будешь метаться взад-вперед, как напуганная птичка! Возьми к примеру Клойда или Арлеса. Разве они когда-нибудь искали короткие пути или увиливали от работы? Никогда! «Слишком много — это еще не достаточно!» Вот лозунг с которым они идут по жизни.
— Они могут маршировать с этим лозунгом куда угодно, а потом поселиться в подвале дворца Кошечки, где местные девочки стирают чулочки. Но мне это не подходит.
— Я почти согласен с Утером, — заметил как всегда рассудительный Шугарт, — Но только почти. Давайте посмотрим, какое настроение у нас будет с утра.
— Заявляю вам со всей откровенностью, — сказал Арлес, — Я тоже почти готов уехать. Даже несколько больше, чем почти. Клоака мне совершенно не подходит.
Клойд удивленно покачал головой.
— Похоже, что праздник может закончиться слишком рано. А что скажешь ты, Даунси?
— Я согласен с Шугартом. Давайте подождем до утра. Но подозреваю, что сегодня мы дошли до предела, еще чуть-чуть и будет перебор.
— Кеди, а что ты думаешь по этому поводу?
Кеди с сомнением посмотрел на Глауена.
— Думаю, мы вполне можем на денек-другой задержаться, просто отдохнуть здесь на террасе.
— Давайте оставим на пока эту дискуссию, — предложил Джардайн, — Вернемся к ней утром.
— Отлично! — оживился Кайпер, А сегодня сделаем большой набег на Дворец Кошечки.
Кеди отставил свою чашечку с чаем и выпрямился на стуле.
— Дворец Кошечки не для меня. Для одного дня это будет уже слишком много. Я пропущу.
Шугарт посмотрел на него с удивлением:
— Я слышал о многих чудесах Йипи-Тауна, но это его главная достопримечательность!
— Ну и наслаждайся им, сколько душе угодно, — заметил Кеди с ехидной улыбкой.
— Но почему? Объясни нам почему ты не хочешь туда идти?
— В этом нет никакой тайны: у меня просто не то настроение.
— Я думал, что именно из-за этой экскурсии мы сюда и поехали, — обиженно сказала Кайпер.
— Может быть завтра.
— Но завтра мы, может быть, уже уедем!
— Тогда, может быть, завтра утром. Но сегодня я хочу выспаться и поднабраться сил.
— Я хорошо представляю, как ты себя чувствуешь, — задумчиво сказал Арлес, — Пожалуй, я последую твоему примеру.
— Не могу поверить тому, что слышу! — подпрыгнул Шугарт, — Вы только посмотрите на это чудо природы! Неужели это все те же славные ревущие Дерзкие Львы?
— Я уже ног под собой не чую, — тихо рассмеялся Арлес, — Вы что, из железа, что ли?
— Ну молчу, — вскинул в воздух руки Шугарт, — Делайте, как знаете.
— Я тут в вестибюле услышал кое-что интересное, — заметил Джардайн, — Похоже, что они требуют десять солов, но будут согласны и на пять. Можно наплевать на все дополнительные оплаты: они, если так можно сказать, в цейтноте. И не надо никаких чаевых: все поступления идут прямо Титусу Помпо, который в данном случае, чтобы заработать эти деньги не пошевелил и пальцем.
Вся группа вернулась в вестибюль. Кеди и Глауен отошли в сторону.
— Похоже, что наша поездка закончится преждевременно.
— Похоже, что так, — согласился Глауен.
— Если группа уедет, то мы останемся без прикрытия, — Кеди говорил резко и отрывисто, как будто ожидал возражений со стороны Глауена, — В таком случае мы будет на виду: два агента из Бюро В. Все это означает, что мы должны ускорить выполнение нашей программы и сделать все возможное сегодня ночью.
— Похоже, ничего другого и не остается.
Кеди взгляну на другую сторону вестибюля.
— Откровенно говоря, теперь пора подумать о безопасности.
Глауен скептически бросил на нег косой взгляд. Что Кеди, интересно, хочет сказать, стараясь не высказаться прямо?
— Все это мы решим после разведки, — непринужденно ответил Глауен.
— Мы не можем действовать слишком поспешно, — заметил Кеди, прочистив горло, — я все таки настаиваю, что безопасность должна стоять на первом месте. Ты со мной согласен?
— Более или менее, но…
— Никаких но. Вот мой план. Пока вы будете во Дворце Кошечки, я поброжу вокруг и попробую выяснить все, что можно с дальнего расстояния. А потом, когда ты вернешься, если это окажется возможным мы приступим к выполнению задания.
Глауен ничего не ответил.
— Ну что, согласен? — спросил Кеди.
— Я все таки не хочу идти во Дворец Кошечки.
— Иди без разговоров! — огрызнулся Кеди, — Никто не должен и подозревать, что у нас с тобой есть какие-то другие интересы, кроме членства в Дерзких Львах. Нам бы даже и говорить сейчас не стоило. Лучше иди и присоединяйся к остальным.
Кеди развернулся и пошел рассматривать развешанные диковинки. Глауен вздохнул и пошел к группе Дерзких Львов.
Через несколько минут появился Фадер.
— Ну что, все собрались?
— Двое из нашей группы отказались идти, — сказал Шугарт, так что нас осталось всего семеро.
— Цена, все равно, осталась девять солов, как и было установлено заранее, а мне пришлось отказаться от другой работы, чтобы не подводить вас.
— Семь человек — семь солов плюс чаевые. Это все на что ты можешь рассчитывать, — настаивал Шугарт, — любо ты согласен, либо ты свободен.
Фадер разочаровано потряс своими золотыми кудрями.
— Вы, ребята с Араминты, слишком уж жесткие и жуликоватые; и жаль мне девочек из Дворца, если у вас в добавок и такая же эрекция. Хорошо, я согласен на ваши условия. Давайте мне семь солов.
— Ха-ха, — усмехнулся Шугарт, — деньги получишь по возвращении. Ну, ты готов?
— Да. Пошли.
— Дерзкие Львы вышли на охоту, — заорал Кайпер, — Берегитесь, девочки!
— Кайпер, пожалуйста, угомонись ты хоть немного, — взмолился Джардайн, — не надо демонстрировать свое нахальство. Обычно это говорит о пустых намерениях.
— Именно так, — согласился Утер, — Если тебе так уж не обходимо постоянно орать лозунги, то на сегодня позаимствуй их у Теософского общества или в Союзе трезвенников.
Внезапно, Арлес встряхнулся.
— Я, конечно, все же плохо чувствую себя, но, пожалуй, все же пойду с вами: просто так, поддержать компанию.
— Тогда ты должен заплатить один сол, — заметил Фадер.
— О чем разговор! Пошли!
— Тогда следуйте за мной. И не отставайте!
Фадер провел их переулкам Йипи-Тауна и подвел к зданию с изогнутым портиком, отделанным бледно-лиловой черепицей, над входом голубыми буквами была выложена надпись:
ДВОРЕЦ СЧАСТЛИВЫХ ИГР
Фадер привел Дерзких Львов в вестибюль меблированный скамеечками покрытыми подушками.
— Я буду ждать вас здесь, — сказал Фадер, — Правила простые. Покупаете билет за десять солов вон в том окошечке. В стоимость билета входят дополнительные развлечения, которые называются «кругосветное путешествие».
— Никаких дополнительных увеселений не надо, — отрезал Утер, — нас вполне устроят билеты за пять солов.
— В таком случае вам будет предложено то, что называется «прогулкой вдоль берега», — заметил Фадер, — Дополнительно предлагаются выставки, пантомимы, фарсы и всевозможные попурри, цены в зависимости от того, что вы выберете. Полную информацию можно будет получить у билетного кассира.
— Очень интересно! — заявил Арлес, — Возможно, именно этого мне и не хватает, чтобы взбодриться, а завтра утром почувствовать себя снова самим собой.
Дерзкие Львы преодолели турникет, купили билеты и прошли сквозь занавеску из нанизанного на ниточки бисера в большой зал. Через некоторое время открылась другая дверь в помещение, где стояли девушки, наблюдая за вошедшими. Все девушки были хорошо сложены и одеты в халатики, которые доходили им до колен.
Глауен выбрал себе одну из девушек и прошел в ее комнату. Она закрыла дверь, взяла его билет и тут же скинула с себя свое одеяние. После этого она молча встала ожидая, когда Глауен снимет свою тунику. Глауен вдруг замер, взглянул в лицо девушки, затем отвернулся. Он вздрогнул, вздохнул и начал натягивать тунику обратно.
— Что-нибудь не так? — взволновано спросила девушка, — Я чем-то вас оскорбила?
— Ничего подобного, — заверил ее Глауен, — Просто, похоже, у меня сегодня нет настроения для чувственных развлечений.
Девушка пожала плечами и через голову натянула на себя халатик.
— Могу в виде дополнительной услуги предложить вам чай с кексом, — заметила девушка, — Цена — один сол.
— Очень хорошо, — согласился Глауен, — Только если и ты выпьешь со мной.
Ни говоря ни слова, девушка принесла чайник и тарелку с небольшими пастилками. Она налила одну чашку чая.
— Налей и себе, пожалуйста, тоже, — попросил Глауен.
— Как скажите.
Она налила еще одну чашечку чая и села, наблюдая за Глауеном без всякого интереса. Сложилась очень неловкая ситуация, которая вынудила Глауена заговорить.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Суджулор Йерлcван Алазия. Это имя Северного Ветра.
— А меня зовут Глауен из Дома Клаттуков.
— Мне это имя кажется очень странным.
— А мне странным кажется твое. Тебя не интересует откуда я приехал? Или вообще что-нибудь обо мне?
— Не очень. Я должна воспринимать события так, как они есть.
— Так значит я для тебя просто «событие».
— Да, пожалуй, так.
— Все девушки Йипи-Тауна работают здесь? Или только самые хорошенькие?
— Почти все какое-то время работают тут.
— Тебе нравится твоя работа?
— Она довольно легкая. Мне, конечно, не нравятся некоторые мужчины, и я очень довольна, когда они уходят.
— У тебя есть возлюбленный?
— Я не знаю, что это значит.
— Какой-нибудь молодой человек, который тебя любит, и которого любишь ты.
— Нет, ничего подобного у меня нет. Что за странная идея!
— Тебе бы хотелось попутешествовать и увидеть другие миры?
— Я об этом никогда не задумывалась. Меня просто интересует, почему все стараются задать мне этот вопрос.
— Извини, если я тебе наскучил, — смутился Глауен.
Девушка не обратила на извинения никакого внимания.
— Настало время уходить или ты должен будешь оплатить дополнительное время. Можешь оставить свои чаевые на столе.
— Думаю, что не буду оставлять никаких чаевых, так как они все равно пойдут в карман Умфау.
— Как будет угодно.
Глауен вернулся в вестибюль. Вскоре там собрались все Дерзкие Львы, Кайпер пришел последним, и как выяснилось, он оказался единственным, кто согласился на «кругосветное путешествие».
Фадер поинтересовался не желает ли кто каких-нибудь дополнительных услуг и, получив от Шугарта отрицательный ответ, отвел всю группу обратно в отель.
— Вам завтра потребуются мои услуги? — поинтересовался он.
— Скорее всего — нет, — ответил Шугарт, — Вне всякого сомнения ты сделал все, чтобы этот день стал незабываемым, особенно для меня.
— Приятно слышать, — улыбнулся Фадер, — Ваша похвала подсластила мне тяжелый трудовой день.
Он поклонился и удалился.
Шугарт повернулся к остальным Дерзким Львам.
— Ну, что теперь? Вечер еще только начался!
— Думаю, я бы с удовольствием еще раз приложился бы к этому великолепному ромовому пуншу, — ответил Кайпер.
— Впервые в жизни Кайпер высказал разумную мысль, — согласился Клойд, — А пока мы будем сидеть за бутылочкой, он нам расскажет в чем же заключалось это его «кругосветное путешествие».
Тем временем Глауен обнаружил Кеди сидящим в тихом уголке вестибюля и листающим какой-то старый журнал. Глауен проскользнул к нему и уселся рядом.
— Ну и как там во Дворце Кошечки? — откинул в сторону журнал Кеди.
— Ничего из ряда вон выходящего.
— Что-то я не слышу в твоей речи восторга.
— А там обстановка к восторгу не располагает. Девушки вежливы, вернее сказать «исполнительны», но в конце концов, я просто попил там чаю.
— Ты что-то уж слишком разборчивый.
— Не в этом дело.
— От нее что, плохо пахло?
Глауен покачал головой.
— Может это звучит и странно, но ты помнишь того старика, который подарил мне рыбку?
— Да, конечно.
— Я пошел с девушкой в ее комнату. Она сняла с себя одежду и приготовилась обслужить меня. На ее лице было тоже самое выражение, что и у того старика. Я не смог заставить себя даже дотронуться до нее.