— Я думаю, — сказала Маша неуверенно.
   — Даже самые, казалось бы, незначительные мелочи: маникюр, прическа, макияж — все должно быть идеально! — и Римма продемонстрировала свои идеальные ногти. — Потому что все это играет большую роль в том, какое ты производишь впечатление на людей!
   — Да, но говорят же, что встречают по одежке, а провожают по уму, — попыталась отстоять свое мнение Маша.
   Римма только рассмеялась:
   — Это заблуждение! Для того, чтобы ты смогла показать, что ты из себя представляешь, надо, чтобы тебя сперва хорошо встретили!
   Маша еще раз взглянула в зеркало и вздохнула:
   — Римма, мне правда все нравится. Но это ведь очень дорогие вещи.
   — Поверь мне, девочка моя, ты стоишь дороже. Ничего, сочтемся, — успокоила ее Римма, и Маша благодарно улыбнулась в ответ.
   Закончив с Машиным внешним видом, Римма принялась за убранство салона, готовя его к работе: посредине стола поставила хрустальный шар, разложила все необходимые атрибуты магии, зажгла свечи. Маша с интересом наблюдала, как Римма зажигает ароматные палочки, а та говорила:
   — Так, дорогая моя, сосредоточься. И настройся на работу. У нас сегодня будет тяжелый день. Ты видела, сколько на улице людей? И все рассчитывают на твою помощь. Ты должна войти в состояние, близкое к медитативному, сосредоточься на своих силах, на своих способностях…
   Маша уставилась на свечу, задумалась, но вскоре встряхнула головой со словами:
   — Нет, ничего не получается.
   В проеме двери появилась клиентка и поинтересовалась:
   — Извините, скоро можно будет зайти?
   — Скоро! — сухо бросила через плечо Римма. Клиентка с недовольным видом удалилась.
   Римма повернулась к Маше и скомандовала:
   — Маша, давай настраивайся. Время! Маша растерянно покачала головой:
   — Не могу. Я все время думаю о нем.
   — Знаешь средство, чтобы меньше думать о человеке? Разозлись на него! Вспомни какую-нибудь самую сильную обиду, которую он тебе нанес! Если плакала из-за него, вспомни свои слезы, — посоветовала ей Римма.
   Маша задумалась, а Римма добавила с видом эксперта:
   — Это поможет. И повторяй: «Он мне не нужен!»
   — Он мне не нужен, не нужен, не нужен… — машинально повторяла Маша.
   Римма выглянула за дверь и вернулась обратно расстроенная:
   — М-да… И куда все делись?
   — Что, разбежались? — виновато вздохнула Маша. — Это все из-за меня, я рассеянная, не могу сосредоточиться …
   — Ничего, еще придут, день только начался. Все будет хорошо, Маша. Вот увидишь. Ты сможешь выкинуть Лешу из головы и нормально, полноценно работать, — начала успокаивать ее Римма.
   Маша посмотрела на нее с невыразимой тоской в глазах:
   — Я сама очень хочу не думать о нем, не вспоминать, но он сидит у меня в голове…
   — Это пройдет. Недаром говорят: с глаз долой — из сердца вон. Вот мы с Левой разошлись, и я о нем совершенно не думаю! — убеждала Римма. Но тут неожиданно в салон зашел милиционер. Он был мрачен, в руках держал газету.
   Маша и Римма недоуменно переглянулись. Римма кокетливо начала:
   — Вы — наш первый клиент на сегодня! Что вам? Погадать? Проходите сюда. — Она суетилась, усаживая его на стул. — Лучшее лечение, гадание, предсказание…
   Но представитель власти сухо перебил ее на полуслове:
   — Все это великолепно, а лицензия на ведение такой деятельности у вас есть?
   — Что, простите? — растерянно пролепетала Римма. Маша удивленно расширила глаза, а милиционер спокойно продолжил:
   — Вы меня прекрасно поняли. Если лицензии нет, то вашу лавочку придется закрыть.
   И милиционер ушел, оставив Машу и Римму в полной растерянности.
   — Черт побери… Дали объявление на свою голову! Как это все не вовремя, у нас как раз такой наплыв клиентов, — сетовала Римма.
   — А у нас на самом деле нет лицензии? — удивленно спросила Маша.
   Римма показала на их же объявление в газете.
   — На лечение, ну, «исцеление людей от недугов», — нет, конечно! Ты же у меня недавно, я еще не успела все оформить…
   — И салон на самом деле могут закрыть? — уточнила Маша.
   Римма кивнула.
   — Еще и налоговая штрафанет… — мрачно пробормотала она, вздохнула и встала, жестом поднимая и Машу. — Что сидишь? Идем за лицензией!
   — И я тоже?! — удивленно вскинула на нее глаза Маша.
   Римма кивнула:
   — А как же?! Если мы хотим получить лицензию на лечение — ты должна всех убедить, что не шарлатанка.
   Маша отрицательно покачала головой.
   — Нет. Я боюсь. А вдруг я тебя подведу? Римма резко осадила ее:
   — Не говори глупостей! Вставай, пошли. Ты же не хочешь сама остаться без работы и меня оставить без нее?
* * *
   Буравин пришел к Полине на работу.
   — У нас с Борисом только что был очень тяжелый разговор. Он предложил мне разделить компанию поровну, — сообщил Виктор.
   — Ты согласился? — спросила Полина. Виктор кивнул:
   — Действительно, нам стало очень трудно работать вместе. Борис поступил как человек честный и порядочный, и я этому очень рад. Хорошо, что мы достойно вышли из этой ситуации.
   Полина встала из-за стола и стала ходить от двери к окну и обратно:
   — Ну что ж… По крайней мере, друг от друга вы больше не зависите.
   — И мы с тобой теперь можем быть вместе, — продолжил Виктор.
   — О чем ты говоришь, Витя… — устало отозвалась она.
   Буравин был настроен решительно:
   — Почему нет? Я устрою все так, что никаких проблем у тебя не будет. Все зависит только от твоего решения. Что ты мне ответишь?
   Полина смотрела на Буравина, качая головой:
   — Виктор, прости, но я не готова принять сейчас такое решение.
   Буравин расстроился и, глядя ей в глаза, стал говорить с нежностью:
   — Неужели ты никогда не "думала о том, чтобы нам наконец соединиться?
   — Думала. Очень часто думала. Но я боюсь.
   — Чего?
   — Витя, послушай меня. Мы взрослые люди. У нас с тобой есть дети. Они нас не поймут. Они отвернутся от нас.
   — При чем здесь дети? — Он обнял ее, прижимая к себе. — Не мучай меня. Тем, что ты не принимаешь решение, ты загоняешь себя в угол. Ты это понимаешь?
   — Да… — вдруг всхлипнула Полина.
   — Тогда давай попробуем. Я хочу, чтобы мы стали счастливы. Чтобы мы были вместе…
   Полина отстранилась от него и снова повторила:
   — Нет, я не готова.
   Буравин растерялся, он был готов предложить что угодно:
   — Ну тогда давай я сниму отдельно себе квартиру и отдельно — тебе. Ты будешь жить в нормальных условиях, и мы будем ходить друг к другу в гости.
   Полина слабо улыбнулась:
   — И все-таки — нет. Не могу. Прости, Витя. Катя, Костя и Алеша молча шли в ЗАГС.
   В Костиной голове в тысячный раз прокручивался заранее подготовленный план похищения Леши. Для этого он должен будет оставить брата на улице одного… Погруженный в свои мысли, Костя вошел за Катей и Лешей в здание ЗАГСа.
   Регистраторша, улыбаясь, смотрела на Катю. Кивая на документы, она спросила:
   — О! Я смотрю, вы уже в четвертый раз подаете документы?
   — Да, в четвертый, — не выражая радости от встречи с регистраторшей, ответила Катя.
   — А это… он, значит? — кивнула на Лешу бесстрастная работница ЗАГСа.
   — Да, это он, — сухо начала Катя. Но ее перебил Костя:
   — Видите, так бывает: их любовь победила все преграды! Если б вы знали, какая Катя молодец. Сколько ей пришлось вытерпеть… Катя мужественно сидела с Лешей, когда он не мог ходить.
   Регистраторша с пониманием кивнула:
   — Да, это действительно мужественный поступок. Знаете, многие девушки в наше время боятся ответственности… Им кажется, что возиться с инвалидом унизительно, поэтому любая другая на вашем месте просто бы его бросила…
   — Только не Катюша! Она очень преданная девушка. И видите — ее любовь просто спасла Лешку! — продолжал бесстыдно расхваливать Костя.
   Это просто чудесно… И вы уже снова ходите… Надо же… — повернулась регистраторша к Леше. А тому больше всего на, свете хотелось сквозь землю провалиться. Ему было неловко, но Костя только этого и добивался и продолжал елейным голоском:
   — Катюш, ты расскажи, сколько тебе пришлось пережить…
   Катя, притворяясь смущенной, неимоверно гордясь собой, стала рассказывать.
   — Да, конечно, сначала было трудно, но я поняла, что любовь — это такое чувство… В общем, надо поддерживать любимого человека во всем. И я должна быть рядом с Лешей!
   Регистраторша восхищенно и с интересом смотрела на нее, и Катя села на любимого конька. Она любила поэтично рассказывать о себе, своих чувствах и поступках.
   — На самом деле, нам надо было пройти через эти преграды, чтобы понять, как мы на самом деле друг к другу относимся, — проникновенно начала Катя.
   — Да, это получилась проверка на чувства, — подхватила регистраторша. — Я очень рада, Катюша, что вы с Лешей ее выдержали.
   Леше было более чем неловко, и Костя тихонько предложил ему:
   — Слушай, давай выйдем на улицу, подождем ее там…
   Алеша с радостью подхватил идею брата:
   — Да, конечно! Катя, мы на улице, ты тут сама закончишь?
   — Да, да, конечно. — И Катя продолжила упиваться романтикой своей героической жизни. — Так вот… Я сначала, конечно, испугалась за свое будущее, ну представьте — Леша был в очень тяжелом положении… Но видите — я сделала ставку на любовь и оказалась права…
   Костя и Леша вышли.
   Слушать такое в больших количествах не станет ни один мужчина, даже если он безумно в вас влюблен, потому что и безумие имеет свои пределы. Как говорится, безумен, но не до такой же степени!
   Жора и Толик, сидя в угнанной машине, уже заждались. Жора нервно барабанил пальцами по рулю. Повернувшись к Толику, он в сотый раз спросил:
   — Сколько там времени?
   — Двадцать пять минут, — ответил брат. Жора выдохнул:
   — Пора. — И завел машину. — Костя обещал оставить его одного.
   — А если сорвется, как в прошлый раз? — робко начал Толик.
   Брат взорвался:
   — Слушай, ты! Не каркай! Надеюсь, неожиданностей не будет.
   Машина тронулась с места.
   На пороге ЗАГСа Костя, внимательно осмотревшись по сторонам, сказал брату:
   — Видишь, Лешка, как все удачно. У вас уже почти все готово! С рестораном договорились, документы подали…
   — Да. Костя, я хочу сказать тебе одну вещь. Спасибо тебе, что ты нам помогаешь, — начал так некстати благодарить его Леша.
   Косте было слегка не по себе от этого разговора, и он отмахнулся, улыбаясь:
   — Да ладно тебе!
   — Нет, правда. Это очень для меня важно, — настаивал Леша.
   Костя отвел взгляд и сделал вид, что вдруг спохватился:
   — Блин, Катя же просила меня напомнить про фотографа! А я забыл и думаю, она тоже забыла, вся в разговорах. Пойду напомню. Подождешь? Мы скоро.
   — Да, конечно, — согласился Леша, не ведая, какая беда его уже поджидает.
   Костя вернулся в ЗАГС, а Алеша остался на улице один, мечтательно улыбаясь.
   Стоял он спиной к дороге и не мог видеть, как подъехала угнанная Жорой машина, как выскочили из нее Толик и Жора. Погруженный в счастливое ожидание, Леша не обратил внимания, что кто-то осторожно подошел к нему сзади. А Толик — это был именно он — легонько и почти незаметно ударил Алешу ладонью по шее, и тот потерял сознание.
   Все происходило очень быстро и выглядело для окружающих так, как будто Алеша просто выпил, и ему стало плохо… Толик и Жора его подхватили и усадили в машину, которая мгновенно рванула с места.
* * *
   Сан Саныч искал потерянный камешек, но так и не нашел. Конечно, вещь маленькая, могла попасть в ложбиночку или какое другое незаметное место и лежать себе тихо, не показываясь. Жалко было, однако, что пропадает такое добро.
   Видя, что Сан Саныч вернулся расстроенным, Зинаида тем не менее поинтересовалась:
   — Ну что, горе ты луковое, не нашел свою ценность потерянную?
   — Не нашел, — вздохнул Сан Саныч. — Ума не приложу, куда делась… И что теперь делать.
   — А эта вещь точно была в пиджаке? — виновато спросила Зинаида.
   — Да точно, точно! В кармане… — подтвердил Сан Саныч.
   — Ну прости, что я вытряхнула пиджак… — стала оправдываться Зинаида. — Но там были только бумажки! Я смотрела!
   Множество женщин поступают именно так, как поступила Зинаида, и считают, что все сделали правильно. Действительно, вечно у этих мужчин в карманах полно всякой ерунды. Иной раз выбросишь, так и не заметят даже. А вот один раз на тысячу начинают страдать: куда делось?
   — Может, найдется еще… Саныч, ну хочешь, давай вместе поищем, а? — Зинаида пыталась загладить вину.
   — Нет, Зина. Это все бесполезно. Я везде искал, и ни-че-го…
   — Послушай, Саныч, я не знаю, что ты потерял, но насколько я поняла, тебе дали что-то на хранение, так? — стала рассуждать Зинаида.
   — Так.
   — И это «что-то» до сих пор у тебя? — спросила Зинаида.
   — Да, у меня, — подтвердил Сан Саныч.
   — Тогда отдай это тем людям, и все! И не мучайся больше! А за то, что потерял, извинишься, ты же не виноват… Вали все на меня, мол, Зина вытряхнула пиджак, дура старая…
   — Да если б ты знала, что мне дали на хранение! — шепотом сказал Сан Саныч.
   — Ну так скажи! Скажи! Иначе как я могу тебе помочь? Ты же все тайны какие-то делаешь, все скрываешь от меня что-то…
   Сан Санычу давно хотелось хоть с кем-то поделиться. А тут представилась возможность, и он не выдержал:
   — Ладно. Скажу. Только ты — никому!
   — Разумеется, — пообещала Зинаида, даже не подозревая, что она сейчас услышит.
   — Женька дал мне на хранение бриллианты, ровно 265 штук. И один я потерял, — на одном дыхании сказал Сан Саныч.
   — Он дал тебе на хранение… бриллианты? — Если бы Сан Саныч сказал, что у него начали отрастать ангельские крылья, то Зинаида удивилась бы меньше. — Ты серьезно?! У тебя есть бриллианты? Сан Саныч, ты не перегрелся?
   — Это правда, Зина.
   — Да? А я уж решила, что тебя рановато из больницы выпустили, — пробормотала Зинаида.
   Сан Саныч решил, что если рассказывать, так уж все:
   — Я понимаю, в это трудно поверить, но когда я тебе все расскажу, ты поймешь, что я не вру. Бриллианты, которые мне дали на хранение, — это та самая контрабанда, из-за которой наш корабль вернули в порт.
   — Да что ты? Серьезно? То есть… Ты стал контрабандистом? — улыбнулась Зинаида.
   — Не говори ерунды! Нет, конечно!
   — Тогда откуда они у тебя? — уже серьезно спросила Зинаида.
   — Женька выследил контрабандистов, подменил бриллианты на простые камушки и просил меня отнести бриллианты в милицию.
   — А почему Женька сам этого не сделал?
   — Он торопился — уходил в рейс.
   — Так. Понятно. Только Женька-то в рейс дав-ным-давно ушел, почему же бриллианты до сих пор у тебя, а не в милиции? — спросила Зинаида, уже понимая, каким будет ответ.
   — Сознаюсь, бес попутал. Все как-то не мог с ними расстаться. Все думал: вот, надо пойти, сдать… а как посмотрю на них — жалко… Потом я хотел Маше помочь, денег на адвоката достать. Для этого решил продать один бриллиант. Потому я и собирался в Одессу ехать… Эх! Да что теперь говорить…
   — То есть тот бриллиант, который ты собирался продать, лежал в пиджаке, а я, дура старая, его… вытряхнула? — поняла Зинаида. — Ну и ты тоже хорош! Надо было сразу мне все рассказать! А ты вместо этого ходил таинственный и важный!
   — Я не мог рассказать… Это же не моя тайна была. А еще не хотел тебя в это дело впутывать. Да и потом, я же думал, что сразу сдам их в милицию.
   — Скажи, а ты где их прячешь? Ну, у тебя где-нибудь, наверное, есть тайник?
   — Да нет, они в доме, — беспечно ответил Сан Саныч.
   — В доме?
   — Ну да, на чердаке.
   — Слушай… Покажи, а? Так хочется на них посмотреть… — попросила Зинаида.
   — Ну пошли, покажу. — Сан Саныч даже обрадовался такой возможности.
   Старики поднялись на чердак, и Зинаида внимательно огляделась:
   — Ну и где ты их хранишь?
   Сан Саныч достал мешочек с бриллиантами:
   — Вот они. Ну как?
   — Ну надо же! Всего-навсего углерод… а какая красота! И денег каких стоит…
   — Это точно. Денег стоит.
   — А чего ты их здесь прячешь? Надо более надежное место найти! Давай перепрячем? — предложила Зинаида.
   — Ну давай, — согласился Сан Саныч.
   — С этого момента за бриллианты буду отвечать я! — заявила Зинаида.
   Они вернулись на кухню, и Зинаида спрятала мешок с бриллиантами в банку с крупой:
   — Вот так! Теперь их точно не найдут.
   — Между прочим, когда в прошлый раз нас пытались обокрасть — начали обшаривать с кухни, — заметил Сан Саныч.
   — Так, значит, воры наверняка бриллианты искали. За тобой следят, Саныч! Это опасно, ты понимаешь? — заволновалась Зинаида.
   — Зин, бомба два раза в одну воронку не попадает.
   — И что?
   — То, что по крайней мере здесь ворюга их больше искать не будет.
   — Да… Казалось бы, выглядят как обычные стекляшки, а подержишь их в руках — и такое чувство появляется… — стала вспоминать Зинаида.
   — Вот! Теперь ты меня понимаешь? Какая в них сила соблазна!
   — Саныч, скажи честно, хотелось их оставить себе? — спросила Зинаида.
   — Очень хотелось! — честно признался Сан Саныч.
   — Я бы тоже поддалась искушению, но отдавать надо. Сколько есть — столько и отнеси.
   — А что я Женьке скажу? Куда я один дел? Подумает, что я его украл, — волновался Сан Саныч.
   — С Женькой объяснимся как-нибудь. А сдать в милицию надо. От греха подальше.
   — Да. Ты права… — согласился Сан Саныч.
* * *
   Катя уже в который раз была в ЗАГСе. Все было понятным и привычным, поэтому документы оформлялись легко и без лишних вопросов. Костя и регистраторша поглядывали на счастливую Катю, которая заполняла последний лист.
   — Проверьте, все правильно? — попросила Катя регистраторшу на всякий случай.
   Та внимательно перечитала документы и осталась довольна:
   — Да, все верно.
   Костя заботливо спросил:
   — Катюш, а насчет фотографа ты договорилась?
   — Ой! Забыла! — всплеснула руками Катя. Костя заулыбался:
   — Я так и знал! Специально вернулся, чтобы напомнить.
   — Спасибо, — сказала Катя и обратилась к регистраторше. — Мы хотим, чтобы нас снимали и фотограф, и оператор.
   — Конечно, сделаем! Катя похвалила Костю:
   — Какой ты все-таки молодец, что напомнил, вечно я что-то упускаю из виду. Растяпа!
   — Ну что? Пошли, а то Лешка нас, наверное, заждался, — сказал Костя и подумал о том, что Жора и Толик наверняка сделали свое дело.
   — Пошли, — Катя взяла его под руку и кивнула регистраторше. — До свидания.
   — Всего доброго! Надеюсь, на этот раз у вас все получится!
   Когда Катя и Костя вышли из ЗАГСа, Алешу они, конечно же, не увидели.
   — Я не поняла… А где Лешка-то? — спросила Катя Костю.
   — Не знаю. Я его здесь оставил, просил нас подождать…
   — И куда он делся?!
   — Ну, не знаю… — Костя старательно разыгрывал удивление. — Может, в магазин заглянул? Он, наверное, решил, что мы еще долго там провозимся.
   — В магазин? С какой радости? Черт, ну кто его просил куда-то уходить? Ищи его теперь. — Настроение у Кати начинало портиться.
   Поиски Алеши в магазине, как и предполагал Костя, ничего не дали. Теперь Катя стала волноваться:
   — В магазин он не заходил, тогда куда он делся?
   — Не знаю. Мало ли что ему в голову взбрело! — ответил Костя.
   Катя стала выяснять, не видела ли Алешу продавщица, стоящая у лотка с фруктами. Та не видела.
   — А может, ему надоело нас ждать и он ушел домой? — предположил Костя.
   — Что за глупости? — удивилась Катя.
   — Ну не знаю, может, Лешка решил вперед пойти, он же еще медленно ходит. Думал, мы его догоним.
   Катя согласилась с этим предположением, и они довольно быстро пошли по улице. Вдруг Катя увидела впереди знакомую Алешину рубашку.
   — Ты был прав! Он просто пошел вперед! Ну, дурачок… — сказала она Косте и побежала догонять Алешу, крича: — Леша! Леша, подожди!
   Но когда парень, к которому она бежала, оглянулся, то Катя увидела, что это не Алексей.
   — Ой… Извините, я… обозналась…
   — Да ничего. Бывает.
* * *
   Катя не зря волновалась, потому что в это время Толик и Жора вытащили бесчувственного Алешу из машины. Несмотря на то что Алексей был без сознания, Жора все-таки залепил ему скотчем глаза и засунул в рот кляп. Ему казалось, что так надежнее.
   Братья перетащили обмякшего Алешу поближе к доку. Потом занесли в заброшенную шахту, ту самую, где заранее приискали место, чтобы спрятать Алешу. Жора чувствовал себя настоящим героем, который сейчас занят опасной, но важной работой, а вот Толику все это не нравилось, и он очень нервничал.
   Братья приковали Алешу наручниками к трубе так, что он почти не мог двигаться. Чего он, правда, и не пытался делать, поскольку в сознание не приходил.
   После всего этого Жора осмотрел довольным взглядом место и подвел итог сделанному:
   — Ну, все уже позади, расслабься. Мы молодцы! Провернули все чисто-благородно! Надо папашу обрадовать. Я схожу скажу ему. А заодно машину отгоню. А ты карауль инвалида. И никуда не уходи.
   Толик кивнул.
   Жора ушел, а Толик совсем помрачнел, разглядывая Алешу, который по-прежнему не приходил в себя и выглядел в наручниках очень жалким и больным. Наконец Алексей застонал и попытался повернуться, но наручники не давали ему это сделать.
* * *
   Жора отогнал на место машину, убедился, что его никто не видел, а машину никто не искал, и отправился доложить о проделанной работе отцу.
   — Можешь нас поздравить, папа, мы это сделали! Все в порядке, — сообщил он.
   — Поздравляю. Вас кто-нибудь видел? — поинтересовался отец.
   — Нет, все сделано чисто. Он стоял один и даже не успел понять, что происходит. В этот раз Костя нас не подвел. А машину я поставил на то же место, откуда взял. Ее никто не хватился. В общем, никто ничего не заметил.
   — Леша в заброшенном доке? — уточнил смотритель.
   — Да. В полной отключке.
   — Толик с ним?
   — Охраняет, — подтвердил Жора.
   — Ну что ж, пойдем. Я с ним потолкую. Пришла пора поработать самому смотрителю. Когда Жора с отцом пришли в док, Толик сообщил им громким шепотом:
   — Он пришел в себя…
   — Отлично. Папа хочет с ним побеседовать. Освободи ему рот.
   Толик вынул у Алеши кляп изо рта. Алеша застонал и попросил:
   — Пить….
   — Потерпишь, — спокойно сказал смотритель. — Нам надо, чтобы ты вернул то, что у нас взял.
   — Я… не понимаю… — тихо ответил Алеша.
   — Все ты понимаешь. Герой… Ничего с тобой не случится, если ты все нам расскажешь. Как только расколешься — мы сразу тебя отпустим.
   — Я… ничего не понимаю, что я должен рассказать? — удивился Алеша.
   — Где то, что ты у нас украл? Ты давай не крути. А то если не захочешь по-хорошему, будет по-плохому!
   Смотритель с сыновьями пристально смотрели на Лешу. Это было довольно жалкое зрелище: прикованный наручниками к трубе, глаза залеплены скотчем….
   Смотритель пнул его ногой, и Леша застонал:
   — Кто вы? Чего вы хотите? Я не понимаю…
   — Не прикидывайся. Колись, а то хуже будет, — прошипел Жора и тоже пнул Алешу.
   — Куда ты дел бриллианты? — Голос смотрителя гремел в тишине.
   — Какие бриллианты? Я никогда в жизни их даже в руках не держал… — изумленно замотал головой Леша.
   Смотритель и Жора переглянулись, что-то не складывалось.
   — Темнить решил, парень? Ты мне тюльку не гони! Может, тебе рассказать, где ты взял брюлики? — снова повторил смотритель.
   Леша обреченно вздохнул:
   — Расскажите… Самому интересно… Жора язвительно хмыкнул:
   — Любознательный! Смотритель мрачно начал:
   — Хорошо. Я тебе напомню, если память отшибло. Ты упал с корабля. А в это время люди в аквалангах прикрепляли к днищу судна контейнер… Ну… припоминаешь?
   Алеша задумался:
   — Да… Кажется, я видел людей в аквалангах… Жора рванул к нему:
   — И ты говоришь, что ты их не брал?! Смотритель удовлетворенно кивнул:
   — Ну все, пацан. Ты попал. Теперь тебе не отвертеться.
   А в Лешиной голове мелькали воспоминания: вот он упал с корабля, вот он тонет и неожиданно видит каких-то людей в аквалангах, с грузом…
   Осененный догадкой, Леша, несмотря на залепленные скотчем глаза, повернулся туда, откуда слышал голоса, и заявил:
   — Так, значит, это были вы?..
   — Я вижу, ты вспомнил! Теперь тебе не отвертеться, — угрожающе произнес смотритель.
   Жора крикнул:
   — Ты их взял! Говори, куда дел, гад! Леша в отчаянии сказал:
   — Да не брал я ничего! Я же тогда ног не чувствовал! Мне выплыть надо было, на воде удержаться… Мне не до ваших бриллиантов было!
   — Знаем мы, каким ты инвалидом был! Прикидывался просто, чтоб от себя подозрение отвести. Но нас тебе провести не удастся, — наседал смотритель.
   Толик робко сказал:
   — Может, правда не он?
   — А кто? Дух святой? Или Нептун, повелитель морей? Я жду. И лучше меня не злить. Ну… — продолжал греметь смотритель.
   Леша в отчаянии продолжал стоять на своем:
   — Нет у меня никаких бриллиантов! Смотритель злобно усмехнулся и встал:
   — Ну что ж, посидишь здесь без воды, без еды, в одиночестве — быстренько вспомнишь.
   Он сделал знак Жоре, и тот скотчем залепил Леше рот. Толик с жалостью посмотрел на Лешу, но поделать ничего не мог. Смотритель и сыновья ушли, оставив Алексея связанного в абсолютной темноте, без воды. Для него начались тяжелые испытания.
* * *
   Расстроенные ситуацией с лицензией, Маша и Римма направились к зданию городской администрации. Маша, которой это все было в новинку, заметно волновалась, Римма держалась спокойно. Нервничая, Маша теребила Римму: