Страница:
Извиняюсь, что перебил, – встрял Джо (телохранитель уже встал с пола и подпирал макушкой нависающий потолок кабины объёмом тридцать два кубометра), – но мне очень хочется знать, в какой из стенок встроен потайной шкафчик со скафандрами.
– А мне очень хочется знать, сколько их. Потому что если их меньше четырёх… – Эли сверлила Такеши Ошиму горящим взглядом из глубины своей ниши.
Напряжённая пауза повисла в спёртой (рециркулятор едва справлялся с очисткой воздуха объёма, не предусмотренного для четверых) атмосфере «параллелепипеда» ЗхЗх2 метра капсулы.
Ни одного, – спокойно ответил Ошима. – Они нам не понадобятся.
Хочется верить, что я способен выжить в вакууме или в ядовитом газе, – проворчал Макс. – Нет, я, конечно, свято верю в то, что человек способен привыкнуть к любой дерьмовой среде обитания, в которую его засунет судьба, но для выработки привычки надо хоть какое-то время в запасе поиметь…
О, времени у нас предостаточно, – Ошима ничуть не смутился, – почти четверть суток до подхода корабля к пункту схождения. Вполне достаточно, чтобы сказалось действие катализатора жизни.
Трое «слушателей» даже не сочли целесообразным тратить слова на вопрос. Даже Макс. Исполненная ожидания, воцарившаяся тишина ВОПРОШАЛА лучше любой словесной конструкции.
– У меня припасены исключительно полезные… э-э, пилюльки, – насладившись всеобщим вниманием, сообщил хозяин. – Их воздействие сродни проецированию фальш-личин, но изменениям подвергается не только внешний «покров» организма. На какое-то время, по заданным параметрам, трансформируется весь организм. Биологически наши тела перестанут… э-э, быть человеческими. Следовательно, приобретут свойства, не присущие организмам биовида хомо сапиенс са-пиенс. Те самые, для компенсации отсутствия коих надобятся скафандры, дыхательные маски, защитные костюмы и тому подобные искусственные средства. Замечу между строк, приём подобных препаратов весьма эффективен при занятиях тем экстремальным родом деятельности, который я избрал много лет назад. Например, позволяет транспортировать живых людей в реакторных отсеках, куда ни одной таможне в здравом уме заглянуть не захочется.
Привносимые изменения НАСТОЛЬКО существенны? – Эли даже выскользнула из своей «норы» и спустилась на пол, настолько интересная тема в разговоре возникла.
А где такие продаются? – жадно спросил Макс, сместившись на нижней «полке» койки; так он освободил место для Эли (чтобы нашлось местечко для размещения кого-то, кому-то необходимо потесниться). – Или вы хотите сказать, что…
Не хочу, но скажу. – Ошима-сан сокрушённо покачал головой. – Да, прототип мне подарила Инх.
«Его Проводница, вдруг кто не понял», – подумал Макс.
На лице Джо ничего не изменилось, ни одна мышца не дёрнулась, но глаза красноречиво вопрошали: «Какие ещё у Избранных кукиши в карманах спрятаны?»
Вы же не примете без объяснений, а нам предстоит путь до пункта назначения в исключительно недружелюбной для биоличин земного человека среде.
Хорошо, – сказала Эли, успокаивающе положив ладонь на плечо Макса, – на корабль мы шагнули и попали. В грузовой отсек какой-нибудь. Но почему бы нам не провести дальнейший отрезок пути в жилых отсеках?
Это ничего не изменит. Кстати, я не говорил, что муль-типорт на корабле расположен в грузовом отсеке. Это вы соизволили домыслить.
Автоматический челнок… – понимающе кивнул Джо.
И это сказал не я. Отнюдь. Корабль вполне укомплектован экипажем. Суть в том, что его членам кислород для жизнедеятельности организмов не нужен. Даже вреден. Они дышат сероводородом.
Оп-па-а, – протянул Макс. – Насколько мне известно, адскими запахами упиваются только чужие. Две расы, уо-ханцы и брльюки…
Первые, – сказал Ошима.
И вот после этого слова тишина в крохотной кабинке не просто повисла. Она НАВАЛИЛАСЬ.
– Да уж. Вы не просто предусмотрительны… вы сложно предусмотрительный человек. – Нарушить супертишину первым отважился Макс.
Предела совершенству нет. – Затянутыми в перчатку пальцами Ошима-сан достал из внутреннего кармана своей потёртой пилотской куртки тёмную плоскую деревяшку размером с пачку сигарет. – Но я стремлюсь к вершинам. Вопреки сходящим селям, лавинам и крутизне склонов…
Вот-вот. Сейчас в тему было бы какое-нибудь хайку, – себе под расплющенный нос пробормотал Джо. – Типа «Лишь в обществе друзей печаль я забываю. / Но гости разошлись. / И снова мы вдвоём…»
Нет, из моих уст хайку не прозвучит. Я оторвался от корней… – грустно сообщил раскосый хозяин убежища, – когда меня ещё мальчиком пригласили пиэкстсрититу.
Он разъял деревянную коробочку на две половинки. Верхняя была просто крышкой, нижняя, потолще, испещрена лунками.
В полукруглых углублениях тремя рядами покоились крохотные комочки серого, белого и синего цветов. Неправильной формы, похожие на застывшие капли разноцветной смолы.
– Берите вот эти, серые, – проинструктировал неправильный японец. – Кладите на языки, затем по желанию или глотайте, или рассасывайте. Можно запить, это не повлияет.
Он первым подал пример, отправив серую пилюлю в рот.
Эли без колебаний последовала примеру. Макс, обречённо простонав, сделал как Эли. Джо (по глазам видно) употреблять продукт чуждого разума не хотел, но оставаться в «гробу» – не хотел ещё сильнее.
Теперь можем продолжить обычные занятия. – Таке-ши Ошима присел на корточки.
Партейку-другую? – предложил он Эли.
Нет уж. По картам у нас сегодня Макс. Ему с женщинами не везёт, отъявленная соня попалась. – Взъерошив Максу волосы и чмокнув его в висок, Эли гибко разогнулась и вмиг исчезла на верхней полке. Спать она действительно в последние сутки была горазда. «Воистину на здоровье!» – подумал Макс. Выглядела отоспавшаяся Эли гораздо лучше, словно тело её нуждалось в отдыхе давным-давно, и наконец-то получило возможность отдохнуть.
Джо, пригнув голову, сделал пару шагов вдоль стенки с мультипортами (она располагалась в «ногах» двухъярусной койки, а вдоль полок разместились санузел, контейнер с продуктами и бак с водой). С трудом втиснул большого себя в интимное пространство «за шторкой» и отгородился. Харак-тёрных звуков не последовало – умные конструкторы позаботились об аудиоглушителях… С ароматами дело обстояло похуже, но тут уже ничего не изменить. Быть бы живу.
Макс ощутил, как твёрдый комочек скользнул в горло и канул в пищеводе. Никаких неприятных ощущений он не испытал. Будто орешек слопал, не разжевав…
В течение последующих часов он выиграл у хозяина «здешних мест» дюжину партий и немного поспал. Ему хватило сотни минут. Голова вообще вела себя странно. Спать совершенно не хотелось, будто позади остался как минимум двадцатичасовой сон. Организм Макса с такой лёгкостью переносил стрессы и перегрузки последних недель, что он невольно заподозрил себя в том, что его осенила некая божья благодать, напрямую качающая жизненные силы в человека.
О подобном чудесном свойстве, проявлявшемся в человеческих организмах в катастрофических экстремальных условиях, он знал. И допускал, что «третье дыхание» открылось у него. Но чтобы настолько ДОЛГО держалось… Это уже не просто крутой тренированный парень, это уже супермен какой-то вырисовывается. … К назначенному Японцем сроку они были готовы шагать куда угодно, хоть к уоханцам в достойные крокодилов пасти.
Хотя предпочтительнее всё же к кому-то другому в зубы. Однако хозяин – барин.
Об уоханцах было известно немного (как и о брльюках), но того, что земляне знали (и на своих шкурах испытали) о рептилоидах мира Уох, вполне хватало для однозначного вывода: от этих бронированных завров лучше держаться максимально подальше. И радоваться, что разумные ящеры тоже предпочитают не «сближаться» с людьми земной расы.
Случись меж ними война, земляне скорее всего одержали бы победу, но (скорее всего) такой ценой, что мало не покажется.
Уоханцы, по косвенным данным, придерживались сходной точки зрения.
Пока сохраняется статус-кво, с Э1ОИ стороны опасность менее вероятна.
Человечеству с ВНУТРЕННИМ врагом совладать бы… Если КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ продолжится в нынешнем темпе, рано или поздно чужие дождутся своего шанса кардинально изменить статус-кво сосуществования.
Разве что Я-МЫ вплотную займётся решением спорных «вопросов сосуществования» РАНЬШЕ них.
Будет так, – продолжил инструктировать спутников Ошима-сан. – Шагнув в проход, каждый из вас тем самым переместит тело в иную окружающую среду. В обычных обстоятельствах тут бы вам и конец приспел… Введя катализатор, вы изменили обстоятельства, создав более благоприятную для выживания ситуацию. При соприкосновении со смертельной средой организмы взрывообразно задействуют внутренние резервы, коих, поверьте, в нас гораздо больше, чем даже современная наука полагает. Биологические тела как бы зако-конятся, на некоторое время отгородят себя от внешней среды. Это необходимо для того, чтобы ощутить её состав и произвести соответствующую переналадку обмена веществ. Настроившись, организм снимет кокон, откроется и сумеет вполне нормально жить. Время от времени приём препарата необходимо повторять. Белую, затем синюю… Затем лучше вернуться в привычную среду обитания.
Через какой срок нужно повторять?
Каковы последствия для психики?
Эли и Макс задали вопросы практически в унисон.
– Срок индивидуален для каждого конкретного состояния организма. Разброс настолько велик, что назвать среднюю длительность невозможно. Случалось, что на всё про всё организму было отпущено всего полчаса. Лично мне однажды довелось продержаться почти месяц. А в другой – меньше недели. Вы почувствуете, когда нужно добавить или срочно искать кислородную среду. Реальность начнёт… в своём роде УПЛЫВАТЬ. Не ошибётесь, поверьте моему опыту. Что касается изменений психики… Компенсаторная система разума настолько эффективна, что при желании разум может теоретически справиться с любой перегрузкой. Повторяю, при желании… Но, опять же по личному опыту, могу заверить, что в подавляющем большинстве случаев желание оставаться самим собой не исчезает.
«Это может быть слишком опасно, – сказал Максу внутренний голос. – Шутить с мозгами себе дороже».
«А что делать? – спросил себя Макс. – Заживо похоро-ниться в этом гробу?»
Деваться с «подводной лодки» и впрямь было некуда.
Или мозги набекрень, или самый толстостенный в мире гроб, – резюмировал мрачный как никогда Джосф.
Примерно, – согласился Ошима. – Но статистика обнадёживает. Из моих людей только двое не захотели возвращаться в человеческий организм. Трансморфизация настолько повлияла на их психику, что они безнадёжно вообразили себя… один – женщиной уоханской расы, другой – разумным деревом мира Бисз. Вероятно, они случайно обрели свои идеальные среды обитания. Жаль, что спустя какое-то время действие катализатора окончилось, и иллюзия рухнула. Я бы не требовал от них возвратиться.
А разве им было нельзя вскоре опять вернуться в идеальные миры?
Можно. Но не раньше, чем спустя много месяцев. Психике необходимо отдохнуть от ЧУЖОГО состояния души. Они это узнали – им подсказало ничего не забывающее подсознание, – и не пожелали мучиться в ожидании нового возвращения. Они просто не вышли из враждебной среды, когда реальность поплыла в третий раз…
Они умерли счастливыми, – сказала Эли. – Ошима-сан, я вам завидую. Вы получили в наследство истинное богатство.
Ваша мама тоже в накладе не осталась, должен заметить. Проводник Онх щедро одарил её.
Это точно. Несколько десятилетий ни на йоту не стареть… какая женщина не мечтает о таком подарке? Но даже вечно молодая не избежала встречи со смертью.
Зато умерла молодой… Минутная готовность, – резко скомандовал Японец. – Первым идёт мистер Джосф, вторым – я, мистер Эмберг – четвёртым, замыкающим.
Да, сэр, – чётко отрапортовал Макс, ощутив внезапный позыв щёлкнуть каблуками.
«И откуда во мне взялась военная выправка? – изумился он. – Сроду ведь никому не служил… До этого года…»
А ваши знакомцы-чужаки, собственно, кто такие? – спросил Макс. – Вряд ли уоханцы нанялись к землянину по контракту…
Правильно думаешь. Они мои друзья, в частности. А вообще они пираты, самые настоящие космические пираты.
Неподдельные? – восхитился Макс.
Самые что ни на есть.
А если у кого-то из нас совокупное время всех стадий трансморфного катализа окончится раньше, чем в пределах досягаемости появится кислород?
В пункте назначения нас выйдет уже не четверо. Меньше.
Выглянул из ворот тюрьмы, а с той стороны опять бараки. Да-а, свободу не купишь, не продашь, зато её украсть можно.
«Хорошо, что моя сумочка герметичная, – крайне довольный собой, напомнил себе Макс. – Никакое пекло содержимому не страшно».
Пункт одиннадцатый
Муторно было зверски, как с похмелья после грандиозного перепоя. Поджилки тряслись в прямом смысле слова, причём в лежачем положении. А что станется, если попытаться на ноги встать?.. Язык распух, иссохся, комком потрескавшейся глины заполнил весь рот. Подлинная иллюстрация к древне-земным хроникам, описывающим эпидемию холеры.
Но пуще всего головная боль. Всеохватная, дико ноющая в затылке, в висках колотящая молотками по кастрюлям, сверлящая в основании черепа ржавым коловоротом.
Хреновее, одним словом, разве что лесорубу, на макушку которому упал ствол дерева в три обхвата.
Набравшись отчаянной отваги в течение пары-тройки вечностей, Эллен открыла глаза.
Сначала один, потом второй. Вместе не получалось, тяжело.
Низкий серый потолок с тусклым круглым плафоном, испускающим противно-желтоватое подобие света. Припоминая все мыслимые и немыслимые проклятия, она попыталась осмотреться.
Маленькая комната. Дверь, кровать, стул, тумбочка, встроенный в стену шкаф. На стуле её одежда. Чистая. Ни следа пыли и грязи, что притащилась на луну сквозь космос из недоброй памяти фронтирного городка Катарсис.
Только теперь до неё начало доходить, что она ЖИВА, что приход смерти отсрочен. Дошло, что выбралась из овеществлённой мечты агорафобов [3]… В «железном гробу» она пыталась абстрагироваться от происходящего, усилием воли погружая память в сон (где по-прежнему жила неотъемлемой частицей Мы). Но приходилось пробуждаться, и смертельная реальность давила, наваливалась крышкой пресса, до которого было рукой подать в буквальном смысле…
На тюремную камеру, тем не менее, крохотная комнатка совсем не походила; скорее, каюта пассажира или офицера на небольшом корабле; или монастырская келья.
Получилось! Вырвалась!
От внезапно переполнившей радости Эллен попыталась было вскочить на ноги, но голова отозвалась таким УДАРОМ БОЛИ, что она вновь потеряла сознание и погрузилась в небытие…
Следующее возвращение в бытие к вопросу сознания «где я?» добавило вопрос «и где остальные?». Если память не подводит, а она никогда её не подводит, их в лунной могиле было четверо, «в общей сложности».
Память услужливо преподнесла словечко «пираты». Ну конечно же. Я у пиратов. Хорошо это или плохо?
На этот вопрос могло ответить только время.
Пираты. С момента своего возникновения это слово успело поменять смысл несколько раз. Вначале пиратами звались морские разбойники, бороздящие моря планеты-матери и страницы книг. Безжалостные, жестокие, благородные. Они пили ром и закапывали пиастры, чтобы следующее поколение таких же героев аквамариновых просторов не скучало у себя в маленьких провинциальных городках, а мчалось на поиски несметных сокровищ. Потом так именовались торговцы нелегально произведённой продукцией: одеждой, лекарствами, бытовыми приборами… позднее – в основном информационными носителями: фильмов, музыкальных записей, компьютерных программ. Тихие домашние трудяги, более или менее регулярно отлавливаемые полицией. Потом, словно мифическая птица Феникс (ох уж эта история землян, полным-полнёхонькая мифов!), вновь возродились из пепла бородатые авантюристы с пистолетами-бластерами-скорчерами за поясами и кинжалами в голенищах. Эти духовные наследники сэра Фрэнсиса Дрейка вволю покуролесили в трёхсотлетнюю эпоху межпланетных перелётов и первых внеземных колоний. Нынешние же пираты были…
Они больше не носились по просторам Вселенной, не нападали на грузопассажирские конвои, не брали никого на абордаж. Нынешний пират – это безобидного вида человечек, вооружённый компьютерным терминалом. Способный рассчитать и перехватить автоматический грузовой лайнер в точке выхода из прыжка. Показавшись ненадолго в реальном космосе, перехваченный корабль затем навсегда исчезал в бесконечности и вечности. Для бывших владельцев. Груз перепродавался, корабль переоснащался, переоформлялся и тоже продавался где-то в другой части обитаемой вселенной.
Такие они, современные пираты.
Кажется, голове немного получше. По крайней мере попытка пошевелиться больше не вызывала пыточных мучений. Приступ боли, головокружение, но это уже мелочи. Была не была… Сконцентрировав энергию, она начала процесс осознанного исцеления и попыталась сесть на кровати.
У неё это даже получилось, с пятой попытки; но о том, чтобы подняться на ноги, речи не велось.
В дверь негромко постучали. После очень короткой паузы, не дожидаясь приглашения, её открыли… в комнату вступила девушка. Рыжеволосая. В белом коротком халатике и спортивной обуви.
С совершенно голыми ногами и руками. Лакомый кусочек для прикосновений…
«Ни малейшего сходства с уоханцами», – почему-то отчётливо подумала Эллен. Ну да мало ли кто с чужаками водиться предпочитает. Среди особей определённых слоёв расы землян, особенно в запределье, альенофилы не редкость.
Правда, несколько смущало отсутствие скафандра, но ведь и на самой Эллен ничего подобного не наблюдалось. Многострадальное тело совершенно обнажённое – касайся сколько заблагорассудится! Значит, так надо, и нечего на эту тему голову ломать. Она и без того от боли разламывается.
– Здравствуйте.
– Здр… – Эллен сглотнула глиняный комок. -…авст-вуйте.
Как себя чувствуете?
Как теннисный мячик после турнира.
Мне надо задать вам несколько вопросов.
Девушка смотрела на сидящую Эллен так, словно сомневалась в том, что собеседница в состоянии ответить хотя бы на один. Пауза затянулась. «Она что, ждёт моего благословения?» – подумала Эллен.
– Спрашивайте, – сказала на всякий случай. Не то без разрешения так и будет безмолвствовать как немая.
Назовите, пожалуйста, ваше имя.
Эллен Литтлсон, младшая.
Биологический возраст.
– Биологический? – Эллен подивилась несколько нестандартной форме вопроса. – Двадцать один.
– Пол.
– А что, ответ на этот вопрос вызывает у вас сомнение? Выясняется, вопрос о разновидности возраста был цветочками.
– Главное, чтобы у вас он сомнений не вызывал.
«Это юмор или как?»
Настолько серьёзно стоит беспокоиться? А где мои спутники?
Зарегистрированы случаи, когда мультипроход вызывал ретроградную амнезию. Вплоть до полной потери личности…
Эллен вздрогнула. УЖ-Ж-ЖАС. «А ведь это пострашнее смерти будет, и как это я раньше не подумала… тотальное БЕСПАМЯТСТВО». … Но это вполне поправимо, – успокоила девушка. Добрая такая.
Ну и что вы решили по поводу моей личности?
По первому тесту всё в норме.
Скажите, а почему голова раскалывается?
Индивидуальная реакция организма на трансморфиза-цию. Случается, ломит поясницу. Или ноги выкручивает. Это пройдёт. Когда-нибудь.
Нет, ну точно, добрая какая! Одним своим присутствием успокаивает мятущееся сердце.
Не смею вас больше беспокоить, – сказала девушка, не удосужившаяся представиться, – отдыхайте, – и сделала шаг к выходу.
Вы меня совершенно не беспокоите, – заверила Эллен. – Меня гораздо больше беспокоит ОДИНОЧЕСТВО.
«Сейчас соприкоснуться, или погодить?..»
Мне ещё надо заглянуть к вашим друзьям.
С ними всё в порядке?!
Я тоже задаюсь этим вопросом.
Девушка мило улыбнулась и удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. Щелчка замка слышно не было, но это вовсе не означало, что замка нет.
Какое-то время, в данных ей ощущениях целую вечность, ничего в состоянии не пыталось меняться. Эллен уже хотела не на шутку разозлиться, как вдруг мощная волна энергии оздоровления окатила тело с головы до ног. Буквально доля секунды, и она почувствовала себя свежей, бодрой и отчасти весёлой.
«Окончательно повеселею, когда увижу… НАШИХ». Затянувшись в одеяния с головы до ног, надев перчатки, она решила осмотреться и поискать спутников. Вместе всётаки несравнимо веселей. Она целеустремлённо открыла незапертую (!) дверь, вышла из комнаты и… остановилась в нерешительности.
Узкий коридорчик с низким потолком. По сути каменный тоннель с необработанными стенами, заканчивающийся поворотами, как справа, так и слева. Скорее всего, коридор как прорыли, или, лучше сказать, пробурили в твёрдоё породе, так и оставили, озаботившись соорудить отделку только в комнатах.
Эллен ощутила себя сказочным героем на распутье, за тем исключением, что прямой дороги у неё не предвиделось. Значит, себя по-любому не потеряет. И то хлеб.
Делать нечего, «выбирать значит отказываться».
А, была не была. «Ходить, так налево». Что там терять положено, коня или?..
Она повернула влево.
Коридор напомнил одну из бесчисленных компьютерных игр-бродилок, полных хождений по тесным полутёмным закоулкам. В играх, правда, надо было постоянно расстреливать всевозможных монстров, которые прятались за поворотами или же могли запросто накинуться на героя, выпрыгнув из какой-либо тайной ниши. Здесь же… Хотя почему нет? До поворота она ещё не дошла, а дорога жизни часто бывает более извилистой, чем любая нафантазированная игра.
Рефлекторно сжав кулачки, она повернула вместе с коридором, стараясь двигаться с максимальным радиусом разворота.
Никого.
Это её даже разочаровало. Зато сам коридор изменился. Теперь по обе стороны были одинаковые, в точности как оставленная за спиной, дверки. Зайти вот так запросто, в первую попавшуюся и поспрошать дорогу?.. Немного подумав, она решила этого не делать. Не каждый индивидуум любит, когда его беспокоят.
Пару поворотов спустя она внезапно услышала за спиной быстрые семенящие шаги. Повернулась резко, и узрела маленького человечка с большой бородой. На неё он не обратил внимания, похоже, и уже просеменил было мимо, но Эллен его остановила обращением:
– Простите, сэр, э-э…
Меня зовут не Э-э, а Тураоалвириовканео. Вы ошиблись, приняв меня за друго…
Извиняюсь. Я здесь новенькая…
А то я не вижу! Вам в противоположную сторону. Идите по коридору туда, сверните два раза направо, раз налево, раз направо, три раза налево и раз направо, и не ошибётесь, – протарабанил он, и, сочтя долг выполненным, засеменил дальше по своим делам.
Спасибо, – запоздало бросила в удаляющуюся спинку Эллен.
Развернулась и побрела в указанном направлении.
Указания она запомнила – без повторения, как запоминала абсолютно всё, – хотя не очень верила, что они приведут куда надо.
Надо же, привели!
В нескольких поворотах от кельи, где она пришла в себя, находилась уютная зала, где за большим пятиугольным столом уже сидели Макс (а она, оказывается, сильно по нему соскучилась, ничего себе!), Такеши Ошима, Джосф и незнакомец.
Воистину флибустьерского (в классическом понимании) вида: черноволосый, латиносского типажа гигант-красавец лет тридцати пяти. Ошима-сан, Джо и флибустьер оживлённо беседовали, смотрелись при этом как старые добрые друзья (Японец и слуга нашли общий язык?), а непривычно молчаливый Макс сидел на этом празднике говорунов с прикрытыми глазами. Ему было очень нехорошо. Она моментально ощутила волну прогорклой, закисшей энергетики, выплеснувшейся из его глаз.
Всем привет, – сказала она, садясь к столу.
Как вам у нас? – улыбаясь, спросил её классический флибустьер.
Ещё не поняла. Слишком уж сильное похмелье после этих пилюль.
Это с непривычки, – сказал Ошима-сан.
Скажите «это когда-нибудь пройдёт», и я вас порадую сообщением, что недавно виделась с вашей сестрой-близняшкой, выкраденной в детстве злыми разбойниками.
Кстати о разбойниках, – произнёс флибустьер, – хотите получить свою яхту обратно?
Это возможно?
Во Вселенной всё возможно. Когда-нибудь, где-нибудь.
Вау. Родственники-философы сыплются на мою больную голову как перезревшие яблоки.
Он говорит, выкупить наше «Солнце» из-под ареста – раз плюнуть. Я ему почему-то верю, – доложил пилот-телохранитель.
Почему нет? – философски, по-родственному, пожала плечами Эллен. – Сколько это будет стоить?
Почему «будет»? Есть. Яхта у нас, на борту.
Ну вы даёте! Предусмотрительные… точно родственники. А мы на борту? На борту чего?
Моего корабля. Он летит во внутреннем пространстве системы, не очень далеко от планеты Арлингтон, оставил её за кормой, направляется к… – терпеливо, как слабоумной, принялся разжёвывать бородач.
За сколько вам удалось вызволить яхту? Плачу сверху столько же, – решила Эллен финансовые вопросы кардинально. Пристукнула кулачком по столешнице и громогласно вопросила: – Вы мне представитесь сами, или звать вас Прекрасный Незнакомец?
– А мне очень хочется знать, сколько их. Потому что если их меньше четырёх… – Эли сверлила Такеши Ошиму горящим взглядом из глубины своей ниши.
Напряжённая пауза повисла в спёртой (рециркулятор едва справлялся с очисткой воздуха объёма, не предусмотренного для четверых) атмосфере «параллелепипеда» ЗхЗх2 метра капсулы.
Ни одного, – спокойно ответил Ошима. – Они нам не понадобятся.
Хочется верить, что я способен выжить в вакууме или в ядовитом газе, – проворчал Макс. – Нет, я, конечно, свято верю в то, что человек способен привыкнуть к любой дерьмовой среде обитания, в которую его засунет судьба, но для выработки привычки надо хоть какое-то время в запасе поиметь…
О, времени у нас предостаточно, – Ошима ничуть не смутился, – почти четверть суток до подхода корабля к пункту схождения. Вполне достаточно, чтобы сказалось действие катализатора жизни.
Трое «слушателей» даже не сочли целесообразным тратить слова на вопрос. Даже Макс. Исполненная ожидания, воцарившаяся тишина ВОПРОШАЛА лучше любой словесной конструкции.
– У меня припасены исключительно полезные… э-э, пилюльки, – насладившись всеобщим вниманием, сообщил хозяин. – Их воздействие сродни проецированию фальш-личин, но изменениям подвергается не только внешний «покров» организма. На какое-то время, по заданным параметрам, трансформируется весь организм. Биологически наши тела перестанут… э-э, быть человеческими. Следовательно, приобретут свойства, не присущие организмам биовида хомо сапиенс са-пиенс. Те самые, для компенсации отсутствия коих надобятся скафандры, дыхательные маски, защитные костюмы и тому подобные искусственные средства. Замечу между строк, приём подобных препаратов весьма эффективен при занятиях тем экстремальным родом деятельности, который я избрал много лет назад. Например, позволяет транспортировать живых людей в реакторных отсеках, куда ни одной таможне в здравом уме заглянуть не захочется.
Привносимые изменения НАСТОЛЬКО существенны? – Эли даже выскользнула из своей «норы» и спустилась на пол, настолько интересная тема в разговоре возникла.
А где такие продаются? – жадно спросил Макс, сместившись на нижней «полке» койки; так он освободил место для Эли (чтобы нашлось местечко для размещения кого-то, кому-то необходимо потесниться). – Или вы хотите сказать, что…
Не хочу, но скажу. – Ошима-сан сокрушённо покачал головой. – Да, прототип мне подарила Инх.
«Его Проводница, вдруг кто не понял», – подумал Макс.
На лице Джо ничего не изменилось, ни одна мышца не дёрнулась, но глаза красноречиво вопрошали: «Какие ещё у Избранных кукиши в карманах спрятаны?»
Вы же не примете без объяснений, а нам предстоит путь до пункта назначения в исключительно недружелюбной для биоличин земного человека среде.
Хорошо, – сказала Эли, успокаивающе положив ладонь на плечо Макса, – на корабль мы шагнули и попали. В грузовой отсек какой-нибудь. Но почему бы нам не провести дальнейший отрезок пути в жилых отсеках?
Это ничего не изменит. Кстати, я не говорил, что муль-типорт на корабле расположен в грузовом отсеке. Это вы соизволили домыслить.
Автоматический челнок… – понимающе кивнул Джо.
И это сказал не я. Отнюдь. Корабль вполне укомплектован экипажем. Суть в том, что его членам кислород для жизнедеятельности организмов не нужен. Даже вреден. Они дышат сероводородом.
Оп-па-а, – протянул Макс. – Насколько мне известно, адскими запахами упиваются только чужие. Две расы, уо-ханцы и брльюки…
Первые, – сказал Ошима.
И вот после этого слова тишина в крохотной кабинке не просто повисла. Она НАВАЛИЛАСЬ.
– Да уж. Вы не просто предусмотрительны… вы сложно предусмотрительный человек. – Нарушить супертишину первым отважился Макс.
Предела совершенству нет. – Затянутыми в перчатку пальцами Ошима-сан достал из внутреннего кармана своей потёртой пилотской куртки тёмную плоскую деревяшку размером с пачку сигарет. – Но я стремлюсь к вершинам. Вопреки сходящим селям, лавинам и крутизне склонов…
Вот-вот. Сейчас в тему было бы какое-нибудь хайку, – себе под расплющенный нос пробормотал Джо. – Типа «Лишь в обществе друзей печаль я забываю. / Но гости разошлись. / И снова мы вдвоём…»
Нет, из моих уст хайку не прозвучит. Я оторвался от корней… – грустно сообщил раскосый хозяин убежища, – когда меня ещё мальчиком пригласили пиэкстсрититу.
Он разъял деревянную коробочку на две половинки. Верхняя была просто крышкой, нижняя, потолще, испещрена лунками.
В полукруглых углублениях тремя рядами покоились крохотные комочки серого, белого и синего цветов. Неправильной формы, похожие на застывшие капли разноцветной смолы.
– Берите вот эти, серые, – проинструктировал неправильный японец. – Кладите на языки, затем по желанию или глотайте, или рассасывайте. Можно запить, это не повлияет.
Он первым подал пример, отправив серую пилюлю в рот.
Эли без колебаний последовала примеру. Макс, обречённо простонав, сделал как Эли. Джо (по глазам видно) употреблять продукт чуждого разума не хотел, но оставаться в «гробу» – не хотел ещё сильнее.
Теперь можем продолжить обычные занятия. – Таке-ши Ошима присел на корточки.
Партейку-другую? – предложил он Эли.
Нет уж. По картам у нас сегодня Макс. Ему с женщинами не везёт, отъявленная соня попалась. – Взъерошив Максу волосы и чмокнув его в висок, Эли гибко разогнулась и вмиг исчезла на верхней полке. Спать она действительно в последние сутки была горазда. «Воистину на здоровье!» – подумал Макс. Выглядела отоспавшаяся Эли гораздо лучше, словно тело её нуждалось в отдыхе давным-давно, и наконец-то получило возможность отдохнуть.
Джо, пригнув голову, сделал пару шагов вдоль стенки с мультипортами (она располагалась в «ногах» двухъярусной койки, а вдоль полок разместились санузел, контейнер с продуктами и бак с водой). С трудом втиснул большого себя в интимное пространство «за шторкой» и отгородился. Харак-тёрных звуков не последовало – умные конструкторы позаботились об аудиоглушителях… С ароматами дело обстояло похуже, но тут уже ничего не изменить. Быть бы живу.
Макс ощутил, как твёрдый комочек скользнул в горло и канул в пищеводе. Никаких неприятных ощущений он не испытал. Будто орешек слопал, не разжевав…
В течение последующих часов он выиграл у хозяина «здешних мест» дюжину партий и немного поспал. Ему хватило сотни минут. Голова вообще вела себя странно. Спать совершенно не хотелось, будто позади остался как минимум двадцатичасовой сон. Организм Макса с такой лёгкостью переносил стрессы и перегрузки последних недель, что он невольно заподозрил себя в том, что его осенила некая божья благодать, напрямую качающая жизненные силы в человека.
О подобном чудесном свойстве, проявлявшемся в человеческих организмах в катастрофических экстремальных условиях, он знал. И допускал, что «третье дыхание» открылось у него. Но чтобы настолько ДОЛГО держалось… Это уже не просто крутой тренированный парень, это уже супермен какой-то вырисовывается. … К назначенному Японцем сроку они были готовы шагать куда угодно, хоть к уоханцам в достойные крокодилов пасти.
Хотя предпочтительнее всё же к кому-то другому в зубы. Однако хозяин – барин.
Об уоханцах было известно немного (как и о брльюках), но того, что земляне знали (и на своих шкурах испытали) о рептилоидах мира Уох, вполне хватало для однозначного вывода: от этих бронированных завров лучше держаться максимально подальше. И радоваться, что разумные ящеры тоже предпочитают не «сближаться» с людьми земной расы.
Случись меж ними война, земляне скорее всего одержали бы победу, но (скорее всего) такой ценой, что мало не покажется.
Уоханцы, по косвенным данным, придерживались сходной точки зрения.
Пока сохраняется статус-кво, с Э1ОИ стороны опасность менее вероятна.
Человечеству с ВНУТРЕННИМ врагом совладать бы… Если КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ продолжится в нынешнем темпе, рано или поздно чужие дождутся своего шанса кардинально изменить статус-кво сосуществования.
Разве что Я-МЫ вплотную займётся решением спорных «вопросов сосуществования» РАНЬШЕ них.
Будет так, – продолжил инструктировать спутников Ошима-сан. – Шагнув в проход, каждый из вас тем самым переместит тело в иную окружающую среду. В обычных обстоятельствах тут бы вам и конец приспел… Введя катализатор, вы изменили обстоятельства, создав более благоприятную для выживания ситуацию. При соприкосновении со смертельной средой организмы взрывообразно задействуют внутренние резервы, коих, поверьте, в нас гораздо больше, чем даже современная наука полагает. Биологические тела как бы зако-конятся, на некоторое время отгородят себя от внешней среды. Это необходимо для того, чтобы ощутить её состав и произвести соответствующую переналадку обмена веществ. Настроившись, организм снимет кокон, откроется и сумеет вполне нормально жить. Время от времени приём препарата необходимо повторять. Белую, затем синюю… Затем лучше вернуться в привычную среду обитания.
Через какой срок нужно повторять?
Каковы последствия для психики?
Эли и Макс задали вопросы практически в унисон.
– Срок индивидуален для каждого конкретного состояния организма. Разброс настолько велик, что назвать среднюю длительность невозможно. Случалось, что на всё про всё организму было отпущено всего полчаса. Лично мне однажды довелось продержаться почти месяц. А в другой – меньше недели. Вы почувствуете, когда нужно добавить или срочно искать кислородную среду. Реальность начнёт… в своём роде УПЛЫВАТЬ. Не ошибётесь, поверьте моему опыту. Что касается изменений психики… Компенсаторная система разума настолько эффективна, что при желании разум может теоретически справиться с любой перегрузкой. Повторяю, при желании… Но, опять же по личному опыту, могу заверить, что в подавляющем большинстве случаев желание оставаться самим собой не исчезает.
«Это может быть слишком опасно, – сказал Максу внутренний голос. – Шутить с мозгами себе дороже».
«А что делать? – спросил себя Макс. – Заживо похоро-ниться в этом гробу?»
Деваться с «подводной лодки» и впрямь было некуда.
Или мозги набекрень, или самый толстостенный в мире гроб, – резюмировал мрачный как никогда Джосф.
Примерно, – согласился Ошима. – Но статистика обнадёживает. Из моих людей только двое не захотели возвращаться в человеческий организм. Трансморфизация настолько повлияла на их психику, что они безнадёжно вообразили себя… один – женщиной уоханской расы, другой – разумным деревом мира Бисз. Вероятно, они случайно обрели свои идеальные среды обитания. Жаль, что спустя какое-то время действие катализатора окончилось, и иллюзия рухнула. Я бы не требовал от них возвратиться.
А разве им было нельзя вскоре опять вернуться в идеальные миры?
Можно. Но не раньше, чем спустя много месяцев. Психике необходимо отдохнуть от ЧУЖОГО состояния души. Они это узнали – им подсказало ничего не забывающее подсознание, – и не пожелали мучиться в ожидании нового возвращения. Они просто не вышли из враждебной среды, когда реальность поплыла в третий раз…
Они умерли счастливыми, – сказала Эли. – Ошима-сан, я вам завидую. Вы получили в наследство истинное богатство.
Ваша мама тоже в накладе не осталась, должен заметить. Проводник Онх щедро одарил её.
Это точно. Несколько десятилетий ни на йоту не стареть… какая женщина не мечтает о таком подарке? Но даже вечно молодая не избежала встречи со смертью.
Зато умерла молодой… Минутная готовность, – резко скомандовал Японец. – Первым идёт мистер Джосф, вторым – я, мистер Эмберг – четвёртым, замыкающим.
Да, сэр, – чётко отрапортовал Макс, ощутив внезапный позыв щёлкнуть каблуками.
«И откуда во мне взялась военная выправка? – изумился он. – Сроду ведь никому не служил… До этого года…»
А ваши знакомцы-чужаки, собственно, кто такие? – спросил Макс. – Вряд ли уоханцы нанялись к землянину по контракту…
Правильно думаешь. Они мои друзья, в частности. А вообще они пираты, самые настоящие космические пираты.
Неподдельные? – восхитился Макс.
Самые что ни на есть.
А если у кого-то из нас совокупное время всех стадий трансморфного катализа окончится раньше, чем в пределах досягаемости появится кислород?
В пункте назначения нас выйдет уже не четверо. Меньше.
Выглянул из ворот тюрьмы, а с той стороны опять бараки. Да-а, свободу не купишь, не продашь, зато её украсть можно.
«Хорошо, что моя сумочка герметичная, – крайне довольный собой, напомнил себе Макс. – Никакое пекло содержимому не страшно».
Пункт одиннадцатый
МИР: СИСТЕМА АРЛИНГТОНА
(дата: двадцать четвёртое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)
ОНА
Муторно было зверски, как с похмелья после грандиозного перепоя. Поджилки тряслись в прямом смысле слова, причём в лежачем положении. А что станется, если попытаться на ноги встать?.. Язык распух, иссохся, комком потрескавшейся глины заполнил весь рот. Подлинная иллюстрация к древне-земным хроникам, описывающим эпидемию холеры.
Но пуще всего головная боль. Всеохватная, дико ноющая в затылке, в висках колотящая молотками по кастрюлям, сверлящая в основании черепа ржавым коловоротом.
Хреновее, одним словом, разве что лесорубу, на макушку которому упал ствол дерева в три обхвата.
Набравшись отчаянной отваги в течение пары-тройки вечностей, Эллен открыла глаза.
Сначала один, потом второй. Вместе не получалось, тяжело.
Низкий серый потолок с тусклым круглым плафоном, испускающим противно-желтоватое подобие света. Припоминая все мыслимые и немыслимые проклятия, она попыталась осмотреться.
Маленькая комната. Дверь, кровать, стул, тумбочка, встроенный в стену шкаф. На стуле её одежда. Чистая. Ни следа пыли и грязи, что притащилась на луну сквозь космос из недоброй памяти фронтирного городка Катарсис.
Только теперь до неё начало доходить, что она ЖИВА, что приход смерти отсрочен. Дошло, что выбралась из овеществлённой мечты агорафобов [3]… В «железном гробу» она пыталась абстрагироваться от происходящего, усилием воли погружая память в сон (где по-прежнему жила неотъемлемой частицей Мы). Но приходилось пробуждаться, и смертельная реальность давила, наваливалась крышкой пресса, до которого было рукой подать в буквальном смысле…
На тюремную камеру, тем не менее, крохотная комнатка совсем не походила; скорее, каюта пассажира или офицера на небольшом корабле; или монастырская келья.
Получилось! Вырвалась!
От внезапно переполнившей радости Эллен попыталась было вскочить на ноги, но голова отозвалась таким УДАРОМ БОЛИ, что она вновь потеряла сознание и погрузилась в небытие…
Следующее возвращение в бытие к вопросу сознания «где я?» добавило вопрос «и где остальные?». Если память не подводит, а она никогда её не подводит, их в лунной могиле было четверо, «в общей сложности».
Память услужливо преподнесла словечко «пираты». Ну конечно же. Я у пиратов. Хорошо это или плохо?
На этот вопрос могло ответить только время.
Пираты. С момента своего возникновения это слово успело поменять смысл несколько раз. Вначале пиратами звались морские разбойники, бороздящие моря планеты-матери и страницы книг. Безжалостные, жестокие, благородные. Они пили ром и закапывали пиастры, чтобы следующее поколение таких же героев аквамариновых просторов не скучало у себя в маленьких провинциальных городках, а мчалось на поиски несметных сокровищ. Потом так именовались торговцы нелегально произведённой продукцией: одеждой, лекарствами, бытовыми приборами… позднее – в основном информационными носителями: фильмов, музыкальных записей, компьютерных программ. Тихие домашние трудяги, более или менее регулярно отлавливаемые полицией. Потом, словно мифическая птица Феникс (ох уж эта история землян, полным-полнёхонькая мифов!), вновь возродились из пепла бородатые авантюристы с пистолетами-бластерами-скорчерами за поясами и кинжалами в голенищах. Эти духовные наследники сэра Фрэнсиса Дрейка вволю покуролесили в трёхсотлетнюю эпоху межпланетных перелётов и первых внеземных колоний. Нынешние же пираты были…
Они больше не носились по просторам Вселенной, не нападали на грузопассажирские конвои, не брали никого на абордаж. Нынешний пират – это безобидного вида человечек, вооружённый компьютерным терминалом. Способный рассчитать и перехватить автоматический грузовой лайнер в точке выхода из прыжка. Показавшись ненадолго в реальном космосе, перехваченный корабль затем навсегда исчезал в бесконечности и вечности. Для бывших владельцев. Груз перепродавался, корабль переоснащался, переоформлялся и тоже продавался где-то в другой части обитаемой вселенной.
Такие они, современные пираты.
Кажется, голове немного получше. По крайней мере попытка пошевелиться больше не вызывала пыточных мучений. Приступ боли, головокружение, но это уже мелочи. Была не была… Сконцентрировав энергию, она начала процесс осознанного исцеления и попыталась сесть на кровати.
У неё это даже получилось, с пятой попытки; но о том, чтобы подняться на ноги, речи не велось.
В дверь негромко постучали. После очень короткой паузы, не дожидаясь приглашения, её открыли… в комнату вступила девушка. Рыжеволосая. В белом коротком халатике и спортивной обуви.
С совершенно голыми ногами и руками. Лакомый кусочек для прикосновений…
«Ни малейшего сходства с уоханцами», – почему-то отчётливо подумала Эллен. Ну да мало ли кто с чужаками водиться предпочитает. Среди особей определённых слоёв расы землян, особенно в запределье, альенофилы не редкость.
Правда, несколько смущало отсутствие скафандра, но ведь и на самой Эллен ничего подобного не наблюдалось. Многострадальное тело совершенно обнажённое – касайся сколько заблагорассудится! Значит, так надо, и нечего на эту тему голову ломать. Она и без того от боли разламывается.
– Здравствуйте.
– Здр… – Эллен сглотнула глиняный комок. -…авст-вуйте.
Как себя чувствуете?
Как теннисный мячик после турнира.
Мне надо задать вам несколько вопросов.
Девушка смотрела на сидящую Эллен так, словно сомневалась в том, что собеседница в состоянии ответить хотя бы на один. Пауза затянулась. «Она что, ждёт моего благословения?» – подумала Эллен.
– Спрашивайте, – сказала на всякий случай. Не то без разрешения так и будет безмолвствовать как немая.
Назовите, пожалуйста, ваше имя.
Эллен Литтлсон, младшая.
Биологический возраст.
– Биологический? – Эллен подивилась несколько нестандартной форме вопроса. – Двадцать один.
– Пол.
– А что, ответ на этот вопрос вызывает у вас сомнение? Выясняется, вопрос о разновидности возраста был цветочками.
– Главное, чтобы у вас он сомнений не вызывал.
«Это юмор или как?»
Настолько серьёзно стоит беспокоиться? А где мои спутники?
Зарегистрированы случаи, когда мультипроход вызывал ретроградную амнезию. Вплоть до полной потери личности…
Эллен вздрогнула. УЖ-Ж-ЖАС. «А ведь это пострашнее смерти будет, и как это я раньше не подумала… тотальное БЕСПАМЯТСТВО». … Но это вполне поправимо, – успокоила девушка. Добрая такая.
Ну и что вы решили по поводу моей личности?
По первому тесту всё в норме.
Скажите, а почему голова раскалывается?
Индивидуальная реакция организма на трансморфиза-цию. Случается, ломит поясницу. Или ноги выкручивает. Это пройдёт. Когда-нибудь.
Нет, ну точно, добрая какая! Одним своим присутствием успокаивает мятущееся сердце.
Не смею вас больше беспокоить, – сказала девушка, не удосужившаяся представиться, – отдыхайте, – и сделала шаг к выходу.
Вы меня совершенно не беспокоите, – заверила Эллен. – Меня гораздо больше беспокоит ОДИНОЧЕСТВО.
«Сейчас соприкоснуться, или погодить?..»
Мне ещё надо заглянуть к вашим друзьям.
С ними всё в порядке?!
Я тоже задаюсь этим вопросом.
Девушка мило улыбнулась и удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. Щелчка замка слышно не было, но это вовсе не означало, что замка нет.
Какое-то время, в данных ей ощущениях целую вечность, ничего в состоянии не пыталось меняться. Эллен уже хотела не на шутку разозлиться, как вдруг мощная волна энергии оздоровления окатила тело с головы до ног. Буквально доля секунды, и она почувствовала себя свежей, бодрой и отчасти весёлой.
«Окончательно повеселею, когда увижу… НАШИХ». Затянувшись в одеяния с головы до ног, надев перчатки, она решила осмотреться и поискать спутников. Вместе всётаки несравнимо веселей. Она целеустремлённо открыла незапертую (!) дверь, вышла из комнаты и… остановилась в нерешительности.
Узкий коридорчик с низким потолком. По сути каменный тоннель с необработанными стенами, заканчивающийся поворотами, как справа, так и слева. Скорее всего, коридор как прорыли, или, лучше сказать, пробурили в твёрдоё породе, так и оставили, озаботившись соорудить отделку только в комнатах.
Эллен ощутила себя сказочным героем на распутье, за тем исключением, что прямой дороги у неё не предвиделось. Значит, себя по-любому не потеряет. И то хлеб.
Делать нечего, «выбирать значит отказываться».
А, была не была. «Ходить, так налево». Что там терять положено, коня или?..
Она повернула влево.
Коридор напомнил одну из бесчисленных компьютерных игр-бродилок, полных хождений по тесным полутёмным закоулкам. В играх, правда, надо было постоянно расстреливать всевозможных монстров, которые прятались за поворотами или же могли запросто накинуться на героя, выпрыгнув из какой-либо тайной ниши. Здесь же… Хотя почему нет? До поворота она ещё не дошла, а дорога жизни часто бывает более извилистой, чем любая нафантазированная игра.
Рефлекторно сжав кулачки, она повернула вместе с коридором, стараясь двигаться с максимальным радиусом разворота.
Никого.
Это её даже разочаровало. Зато сам коридор изменился. Теперь по обе стороны были одинаковые, в точности как оставленная за спиной, дверки. Зайти вот так запросто, в первую попавшуюся и поспрошать дорогу?.. Немного подумав, она решила этого не делать. Не каждый индивидуум любит, когда его беспокоят.
Пару поворотов спустя она внезапно услышала за спиной быстрые семенящие шаги. Повернулась резко, и узрела маленького человечка с большой бородой. На неё он не обратил внимания, похоже, и уже просеменил было мимо, но Эллен его остановила обращением:
– Простите, сэр, э-э…
Меня зовут не Э-э, а Тураоалвириовканео. Вы ошиблись, приняв меня за друго…
Извиняюсь. Я здесь новенькая…
А то я не вижу! Вам в противоположную сторону. Идите по коридору туда, сверните два раза направо, раз налево, раз направо, три раза налево и раз направо, и не ошибётесь, – протарабанил он, и, сочтя долг выполненным, засеменил дальше по своим делам.
Спасибо, – запоздало бросила в удаляющуюся спинку Эллен.
Развернулась и побрела в указанном направлении.
Указания она запомнила – без повторения, как запоминала абсолютно всё, – хотя не очень верила, что они приведут куда надо.
Надо же, привели!
В нескольких поворотах от кельи, где она пришла в себя, находилась уютная зала, где за большим пятиугольным столом уже сидели Макс (а она, оказывается, сильно по нему соскучилась, ничего себе!), Такеши Ошима, Джосф и незнакомец.
Воистину флибустьерского (в классическом понимании) вида: черноволосый, латиносского типажа гигант-красавец лет тридцати пяти. Ошима-сан, Джо и флибустьер оживлённо беседовали, смотрелись при этом как старые добрые друзья (Японец и слуга нашли общий язык?), а непривычно молчаливый Макс сидел на этом празднике говорунов с прикрытыми глазами. Ему было очень нехорошо. Она моментально ощутила волну прогорклой, закисшей энергетики, выплеснувшейся из его глаз.
Всем привет, – сказала она, садясь к столу.
Как вам у нас? – улыбаясь, спросил её классический флибустьер.
Ещё не поняла. Слишком уж сильное похмелье после этих пилюль.
Это с непривычки, – сказал Ошима-сан.
Скажите «это когда-нибудь пройдёт», и я вас порадую сообщением, что недавно виделась с вашей сестрой-близняшкой, выкраденной в детстве злыми разбойниками.
Кстати о разбойниках, – произнёс флибустьер, – хотите получить свою яхту обратно?
Это возможно?
Во Вселенной всё возможно. Когда-нибудь, где-нибудь.
Вау. Родственники-философы сыплются на мою больную голову как перезревшие яблоки.
Он говорит, выкупить наше «Солнце» из-под ареста – раз плюнуть. Я ему почему-то верю, – доложил пилот-телохранитель.
Почему нет? – философски, по-родственному, пожала плечами Эллен. – Сколько это будет стоить?
Почему «будет»? Есть. Яхта у нас, на борту.
Ну вы даёте! Предусмотрительные… точно родственники. А мы на борту? На борту чего?
Моего корабля. Он летит во внутреннем пространстве системы, не очень далеко от планеты Арлингтон, оставил её за кормой, направляется к… – терпеливо, как слабоумной, принялся разжёвывать бородач.
За сколько вам удалось вызволить яхту? Плачу сверху столько же, – решила Эллен финансовые вопросы кардинально. Пристукнула кулачком по столешнице и громогласно вопросила: – Вы мне представитесь сами, или звать вас Прекрасный Незнакомец?