Страница:
Её рука нежно коснулась Его головы, пальчики, доверчиво НЕ затянутые перчаткой, принялись гладить светлые мужские волосы. Это успокаивало, и Он как можно тщательнее настроился на Неё, чтобы поделиться чудесным, расслабляющим отдохновением, которого у Них не случалось вот уже целую Вечность. Он забирал Её усталость и одиночество, и растворял их в волнах покоя и тишины, покоя и тишины…
Постепенно Её ласковые движения становились всё более страстными. Желание усиливалось стремительно, оно взметнулось стартующим звёздным кораблём…
И Он и Она в этот миг откровения впервые удивились, как можно было жить все эти годы порознь, обходиться друг без друга???
Его разбудил вызов. Эли лежала рядышком, тесно прижавшись к Максу и обняв его. Совершенно ОБНАЖЁННЫЕ тела сплелись в одно…
Что? Что случилось?.. – сонно шептала Эли, когда Макс принялся её будить.
Подлетаем, милая… скоро уже. Надеюсь, скоро наши треволнения окончатся… Начнутся новые.
Ми-лый… – сладко потянулась Эли. – Как хорошо-о было…
Будет ещё лучше… когда-нибудь, – ответил Макс. – Вставай, труба зовёт.
Поцелуй меня и я вста…
Нельзя, одним поцелуем не ограничится, а…
Встаю, встаю. «А поутру они проснулись»… Мрачная неизбежность.
Жизнь вообще неизбежность малорадостная. Радость просверкивает и исчезает, а между просверками сплошная будничная темнотища.
Эли он одевал САМ, уж очень медленной и расслабленной была она. Когда натягивал обувь, не удержался, поцеловал пальчики ножки… но осадил себя – нельзя! Себя одел почти мгновенно. Сна ни в одном глазу. Организм работает «как швейцарские часы» (что бы эта странная, загадочная идиома ни означала).
Однако перед тем, как навсегда покинуть каюту, которой суждено будет запечатлеться в памяти вместилищем первого по-настоящему брачного ложа – они всё же поцеловались.
Единственный раз, но зато КАК!!! … В носовой рубке, куда пришлось долго пробираться извилистыми округлыми (как и всё здесь, на корабле чужих) коридорами, ждал капитан, естественно. Больше никого из чужих здесь не было, но зато появилось наконец-то ОКНО. Неправильный овал огромного экрана проецировал забортный космос обитателям космосов «внутрибортных» (во всех смыслах).
«Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому зрелищу, не смогу спокойно смотреть в неприкрытый паранджой атмосферы лик Вселенной, что таращится вечно открытыми глазами звёзд», – подумал Макс. Человеку, с детства привыкшему перешагивать через парсеки в один миг, натуральный полёт сквозь вакуум, долгий и нудный, – вряд ли не покажется чем-то восхитительным и романтичным…
Ошима-сан, проведя их в ходовую, указал место у стены, где им надлежало расположиться, и сделал шаг к капитанскому креслу. Единственному в рубке управления, полусферическом зале, пол и потолок которого сводами сходились к «окну». Из-за этого зал напоминал внутренность глаза…
Ошима-сан, – вдруг спросил Японца Джосф, – всё забываю спросить… Экспроприированное у копов «Пурпур-нейшее Солнце» на борту ведь, почему бы нам в него не перебраться заблаговременно? Атмосфера ведь в яхте – привычная, нормальная…
Потому что она НА борту в буквальном смысле. На обшивку снаружи приторочена. Прямого прохода нет. Вакуум.
Но, насколько я понимаю, нам и космическая пустота нипочё…
Ты желаешь ещё раз в отключку впасть? – ответил вместо Японца Макс, сообразивший быстрее. – При этом имея в запасе меньше трёх доз времени?
Ну, у меня их две ещё…
А у нас с Эли – ни одной.
А у меня только одна синяя, – напомнил Японец.
Тем более на вашем месте я поторопился бы сменить среду. Из обморока лучше в родной выхо…
Господа, прежде чем ваша дискус-с-с-с-сия, – последнее слово у Такеши Ошимы действительно получилось змеино-шипящим, – зайдёт в тупик, позвольте вам сообщить, что по канонам этики любезно принявшего нас на борт хозяина корабля, которого я ПОПРОСИЛ доставить нас в необходимую точку, наш досрочный уход будет сочтён смертельным оскорблением. С-с-с-с-сориться с ним в нашем состоянии крайне нецелесообразно… Неужели вы думаете, что я давно бы не занял яхту, если бы это было МОЖНО сделать?
Вы правы, – сказала Эли. – Джо не сообразил. Прошу его извинить.
Прошу извинения, госпожа. Я действительно не подумал. Но волнение меня обуяло исключительно по причине беспокойства за вас, ведь…
Не подлизывайся, у тебя и без того чуть ли не самое весомое жалованье во Вселенной, – улыбнулась слуге хозяйка.
Кто б мне такое платил, – мечтательно проговорил Макс. – А то на комиссионные и не разгонишься…
Да, кстати, – сказала Эли. – У тебя там в неразлучной сумочке… ревновать впору… ещё осталось немного кофе?
Сейчас гляну, – сказал Макс, и открыл сумку, чтобы инвентаризировать её содержи…
В глазах померк свет, будто кто-то вырубил подачу электроэнергии, и мироздание погрузилось обратно во тьму, из которой возникло.
НИ ЗГИ не было видно, зато слышно – обалдеть как отчётливо. Тьма абсолютно ослепила глаза. Грохот, хлюпанье и чваканье мгновенно залепили уши вязким тестом. Но хуже внезапного оглушения было то, что и НЮХАЛОСЬ с необычайной остротой. Серная вонь раздирала ноздри и мозги безжалостными когтями. Осязание тоже не изменило, и сплошная ЛИПКОСТЬ осклизлая, обволакивающая со всех сторон тело, – мгновенно вызвала ощущение, что кожу облепили тысячи слизняков и гусениц, а как следствие – бурный рвотный рефлекс…
Но героический организм сумел совладать даже с базовыми природными реакциями, а в следующее мгновение – даже испытать удивление по поводу того, что ещё жив. «Удивляюсь – значит живу, – ухитрился констатировать Макс. – Вот она какая, значит, ИСТИННАЯ картина мира…»
Да. Реальность «поплыла» в третий раз, восприятие его организма вернулось в нормальный человеческий режим.
«Ни в жисть не подумал бы, что сумею акклиматизироваться в аду, – продолжал удивляться он. – Ну и живучая ж я тварь!»
Да. Тем не менее организм не погиб во враждебном окружении, а психика выдержала обратную трансморфизацию. Зрение ещё не перестроилось, но кожа, уши и прочие органы чувств вполне справлялись со сканированием несвойственной человеческой природе информационной среды.
«Сегодня ведь Рождество, – вспомнилось Максу. – Вот спасибо за подарок под ёлочку… ПАПА».
Святой Николай, по календарю – покровитель и тёзка его отца, выбрал для сыночка из мешка лучший дар из всех возможных. ЖИЗНЬ.
«Может, хорошо, что я ослеп, может, мне и не стоит реальность зрить как она есть, – подумал Макс, – не то ужас-ность увиденного предел выносливости психики превысит…»
Не-а. Такого подарка добрый, но справедливый Санта ему не сделал. За новое рождение, за спасение от адской серы – следовало расплачиваться.
Макс всё-таки прозрел и УВИДЕЛ ВСЁ КАК ОНО ЕСТЬ…
Свет вернулся постепенно, нарастая, как будто энергия подавалась обратно через реостат…
«Ох, ё-моё!.. – натурально ох… ренел Макс. – Ни фига се поворотец сюжета! Лучше бы мои глазыньки всего этого и не видали…»
Для утраты душевного равновесия достаточно было обозреть обитателей «близлежащих объёмов». В сочащихся слизью складках ПЛОТИ корабля ворочались четверо натуральных не то варанов, не то аллигаторов. Жаркие болота Уоха породили биовид разумных динозавров, и если уоханцы становились на дыбы, то делались ужасно похожими на одного из мифических героев цикла древнеземных легенд, повествующих о двенадцати подвигах лабораторных мутантов Чебби и Генн, сбежавших из научно-исследовательского центра «Омела». Того самого, прославленного в веках, где уродились на белый свет многие монстрические биоконструкции, сеявшие смерть на полях сражений первой межпланетной войны.
Правда, уоханцы нечасто прикидывались прямоходящими. В основном они ползали на пузе, то бишь пресмыкались, как оно и положено близким родичам земноводных, либо топали полуприподнявшись, заметно прогнув спины и волоча хвосты.
Макс в экстренном порядке, чрезвычайно срочно, пока никто не обратил внимания на его подозрительно неумерший вид, воспользовался «внешним» проектором (ох и вовремя к сумке склонился!), чтобы нацепить хотя бы фальш-личину уоханца. «Матрёшка» его личности-персоны увеличилась ещё на один «слой». В вонючих складках появился пятый кроко-дилоид – образцов для подражания навалом, воображение даже на йоту не напряглось при программировании настроек.
Не хотелось шокировать Эли, Ошиму и Джосфа своим НЕЛЮДСКИМ гуманоидным обликом бесхвостого высшего примата.
Достаточно и того, что он сам В ШОКЕ, В УЖАСЕ. Вернуться в человечий облик, но не сдохнуть, а продолжать существовать в сероводородном аду… это надо было умудриться!
Ох, только бы Эли ВОВРЕМЯ успела переместиться в родную кислородную среду. Вряд ли её изящного сложения организму повезёт так же, как его сумасшедшему, фантастически живучему…
Кофе нет, – сообщил он. – И, боюсь, не будет, пока не вернёмся домой.
Уже скоро, – сказал Такеши Ошима, трансморфизи-рованный монстр, раскоряченный под боком у монстра аутентичного – капитана Лоуренса (Лораваприткудеронар'а). – Смотрите…
Ззмей повернул голову, повинуясь команде погонщика, и на «экране» показался «искусственный космический объект».
Выдерживать передвижения (законы инерции никто не отменял!) и внутренние шумы космической змеюки БЕЗ «фильтрующего базар» реальности воздействия «пилюлек» было очень сложно, но Максу – по силам. Он начал подозревать, что ему по силам много чего такого, о чём раньше – разве что из фантастических сериалов узнавалось.
«Во как суровые испытания в гуще жизни закаляют писателя!», – удивился он.
Но кофейку всё равно хотелось, чисто по-человечески.
… Среди звёзд, радикально поменявших своё местоположение, горела наиболее ЯРКАЯ.
Потому что до этой «звезды» было рукой подать в прямом смысле.
Считанные тысячи километров отделяли «Плюющего на…» от космического артефакта, летящего сквозь Вселенную на «тихом ходу».
Дрейфующее в вакууме «колесо» древней автономной космобазы, до сих пор не утилизированной, смотрелось колоритно и ностальгично, вызывая невольную ассоциацию с легендарной эпохой ПОЛЁТНОГО исследования космоса. Сколько героев-первопроходцев погибло в пучинах бесконечности, расширяя сеть мультипортов, сколько кораблей сгинуло бесследно… считал ли кто-нибудь?
Человечество не любит подсчитывать поражения. Победы предпочитает помнить, а плохое традиционно засовывается в подвалы подсознания, где и накапливается свалка нежеланного знания…
Подлинный монстр эпохи фронтального освоения космоса напоминал о том, что история жизни (и болезней) разума – это история войн. Завоевание и отстаивание свободы.
Бронированный «бублик» лишился «ступицы» и «спиц», но по-прежнему выглядел грозно. Рассчитанный не на одно десятилетие полностью автономного существования, вооружённый «от и до», он был в своё время настоящей крепостью, спасшей (и погубившей) не одну сотню тысяч человеческих (земных и чужих) жизней.
В «не своё» время, с появлением сети мультипроходов, с наступлением эпохи локальных освоений, ознаменованной относительно мирными поведениями рас и народов, – в подобной демонстрации могущества и в таком средстве спасения перестали нуждаться. Из-за конверсии и утилизации немногие ветераны уцелели доныне.
Этот был одним из них.
Интересно, какие чудаки селятся в таких вот «загородных домиках», подальше от шума и гама современной цивилизации, ожиревшей от столетий более-менее мирного «сосуществования»?..
Станция запросила пароль.
Сообщила: «Данное пространство является частной собственностью, находится под соответствующей охраной, и в случае несанкционированного пересечения границы прайвит спейса…», – язык трансляции был староанглийским, а не ин-терлингом. Кто не спикает – его личное горе.
Это была стандартная процедура, но в данном случае от предупреждения сделалось ощутимо «не по себе». Кто знает, что из вооружения сохранилось во чреве этой исполинской дурищи, памятника бурной эре звёздных завоеваний. При всех его достоинствах, живой звездолёт уоханцев – всё же далеко не тяжёлый крейсер с полным боевым оснащением…
Открой, Камерон. СВОИ, – ушёл в эфир голос Таке-ши Ошимы.
Пароль не принят. У вас осталось две попытки, – меланхолично ответил голос станции.
Не пори чушь. Прекрасно знаю, что ты никакого пароля не…
Одна попытка. В случае неверного пароля открываю огонь без дополнительного предупреж…
Да пошёл ты, пердун старый! – рявкнул Ошима-сан. Макс Отто представил невольно, какое грандиозное впечатление рявк произвёл бы, используй Японец для третьей попытки свой родной, рычащий и отрывистый язык. Однако на ингли-ше тоже весьма недурственно прозвучало.
Пароль принят, – заценила станция. – Приготовьтесь к стыковке. Шлюз номер триста двадцать три, сектор норд-норд-вест. До точки соприкосновения осталось сто девять секунд. Сто восемь, сто семь, сто ше…
Куда вы нас привезли?! – несколько ошалело вопросила Эллен.
В логово Лукаса Камерона, несомненно.
Это кто, дракон такой или… м-м, громила с энергомечами в руках? – с неподдельным интересом спросил Джосф.
Не-е… – обречённо протянул Макс Отто. – Это ещё один выживший дядя из элитной семейки… Или вас лучше братцами звать? Хотя, кажется, и сестрицы живы ещё. Как минимум две, я не ошибаюсь?
Этот вопрос слов для ответа не удостоился.
Кам – заправский пройдоха и записной весельчак. Годы не угомонили. Косит под дурачка, но умён недюжинно. Признаю.
Умные все дураками прикидываются, – согласился Эмберг-младший. Искусная мимикрия – залог выживания индивидуума в толпе недоумков.
Торговец Ответами? – спросила Эллен. – Мама упоминала о дяде Люке, но как-то вскользь…
Они не ладили. Кам… гм, несколько иной ориентации, а твоя мама никогда не прощала мужчинам равнодушие к её… неземной красоте.
Понимаю. Категоричности маме было не занимать… при всех её достоинствах.
Чем с ним расплачиваются? – поинтересовался прагматичный Джо. – Натурой, или безналичные тоже котируются?
Для нас бесплатно. Он мне должен… по гроб жизни.
Уже сгораю от нетерпения, хочу лицезреть дядюшку Лу, – сообщил Макс Отто.
Прощай, друг, – сказал Японец хозяину ззмея. – Не знаю, свидимся ли, но просьбу я тебе должен, помни.
Это было ритуальное прощание независимого с независимым.
Сочтёмся когда-нибудь, – ритуально же ответил РАВНОМУ капитан «Лоуренс». И в нарушение традиции добавил: – Не передумал, друг? Может быть, наймёшь перевозчиком, как намеревался?
Нет, Ло, не могу. Эта штука только для землян. Душа у нас особая, видимо…
Через полторы секунды (…два, один, ноль!) неслабый стыковочный толчок засвидетельствовал, что пункт назначения достигнут.
Корабль в шлюзовую камеру станции вдохнёт немного нормального воздуха, вытеснит кислород, – заботливо сообщил уоханец. – Чтобы вам было чем подышать ещё минутку. Яхту я принайтовлю у внешней мембраны, вижу там шпангоутное кольцо… Да-а, некогда мои предки брали такие дредноуты на абордаж, – горделиво произнёс чужой. – После того, как боевые ззмеи заплёвывали крепости штурмовыми струями огня. Никогда не думал, что повстречаю живую легенду…
По милости человеков Вселенная полным-полнёхонька живых легенд и недобитых мифов, – проворчал Макс Эм-берг. – Шагу ступить негде. Всё новое – хорошенько призабытое старое. Никакой свободы воображения творческой натуре не осталось.
Пункт четырнадцатый
Проекционный дисплей на стене шлюза явил прибывшим гостям личину хозяина.
Чернокожий старичок. Маленький, тощенький, вёрткий, точно юла. Сколько ему лет, определить затруднительно. По безнадёжно морщинистому личику судя – не меньше семидесяти пяти точно. А то и все сто…
Так, дружище, ты! А я-то сижу гадаю, кого-о это мне вакуумишко притаранил… – экзальтированно возопил человечек, всплеснув ручками. – Гангстер ты мой дорогой! Да-авненько ты не заглядывал на огонёк. Нужда какая принесла?
Она, Кам, она. Ты же понимаешь, без нужды всё недосуг… Вопросы поднакопились.
Ну ясный пень! От нечего делать никто к Люку Камерону не заглянет. Нет чтобы сказать: давай, мол, старина, по пивку вдарим, я привёз, дескать, упаковочку-другую… молодость вспомним, то, сё…
Каюсь. Виноват. Крыть нечем… Вообще-то прилетал я на прошлой неделе. Тебя не было дома.
Они понимающе поулыбались.
На самом деле все сказанные слова были всего лишь пространным аналогом «привет-привет». Эти двое не впервые пересекались в этой жизни.
Стыковка прошла успешно, – сообщил голос космо-базы, – добро пожаловать на борт «Пилигрима».
О, я вижу, ты не один! – чёрное, похожее на обезьянье личико растянула улыбка до ушей. Вот уж действительно человек, умеющий радоваться каждой клеточкой своего организма. Впрочем, в его возрасте каждой следующей минуте жизни человек рад.
Кам, позволь представить, дочка нашей общей знакомой, ныне, к сожалению, покойной… леди Эллен Литтлсон. Младшая.
Можно обойтись и без леди, – вставила Эллен. – Здравствуйте, дядя Лукас. Мама тепло о вас отзывалась.
Да?! Ничего себе… польщён. Очень приятно, мисс. Вы поразительно похожи на маму, вам говорили это? … а также господин Макс Отто Эмберг, младший, и мистер Джосф. Мои новые друзья и невольные товарищи по несчастью.
Очень, очень приятно, – повторял Камерон, многократно кланяясь на китайский манер. – То есть к несчастью это не относится, Так, не подумай чего худого…
Ну а это, как вы все уже знаете, Лукас Стефан Камерон, избранник Проводницы Хан.
Ну зачем же столь официально… я прямо весь смутился… Просто Люк или просто Кам…
Просто Так, скажите, а нельзя ли нам побыстрее окунуться в дружескую кислородную атмосферу этого гостеприимного борта? – бесцеремонно влез в разговор грубый и невоспитанный Джосф. – Я только что слопал белую, между прочим, а госпожа давно нуждается в…
Спасибо за беспокойство, Джо, – поблагодарила слугу Эллен. – Что б я без теб… без вас делала.
О, конечно, конечно, заходите, гости дорогие. Вы, наверно, хотите отдохнуть с дороги?
Это уж точно. Только нам вначале необходимо…
Да уж ВИЖУ, – совершенно другим, донельзя серьёзным тоном произнёс Избранный. – Если б я интуитивно не ведал, что ты – это ты, дружище, уже бы прикидывал, кому жареную уоханятину сбагрить по дешёвке… Не дёргайтесь, ребята, ззмеючище уже отваливает, хвост показал, не расслышит.
Неужто настолько реалистично?
Не то слово. ЖУТЬ. Я вас уже сфоткал для рекламного проспекта, буду хвастаться клиентам, что даже уохи ко мне ползают на поклон с накопившимися вопросами.
При этих словах хозяина Макс Отто Эмберг во всю пасть ухмыльнулся, выставив многорядные зубищи, и поводил вверх-вниз чешуйчатой плёнкой, прикрывавшей правое глазное углубление. Будто заговорщически подмигнул Камерону.
– А что с нами не так? – удивлённо осмотрела себя Эллен. Ничего необычного не увидела. Нормальная одежда, обувь, руки-ноги, живот, грудь… всё как у людей. – Не хвосты же у нас повырастали?
Хозяин космобазы улыбнулся шире ушей, точно она отпустила убойнейшую шутку.
– С вами-то Так. Но могли и настоящие уохи завалить. Я в шлюз всех подряд запускаю. Пароль для понту, предварительный тест. Если не понравится какой-нибудь из трёх ответов, пуляю предупредительный, и лишённые чувства юмора калеки, а также уроды, не способные выдать трёхэтажный период, улепётывают на полном вперёд… Уохов я бы вряд ли пустил дальше шлюза. Хотя они ни разу ещё не приходили, не тот народ, чтобы верить в мистику. Ребята, оборачивайтесь быстрее, а то блевану, не обессудьте. Даю воздух.
Раздалось сердитое шипение. И в шлюз, вытесняя нормальную атмосферу, хлынула смесь ядовитых газов.
Как минимум каждая пятая молекула в смеси была КИСЛОРОДНОЙ. … Обратная трансморфизация, несмотря на опасения, произошла почти без обмороков и шоковых состояний. Сознание потерял, неожиданно для всех, только Ошима-сан. На секундочку, но всё же. Оказывается, из четверых ослабленнее всех он, а не…
Без психологической травмы у Эллен, конечно, не обошлось, но она стоически держала себя в руках.
И Джо наконец-то мог дышать свободнее. Госпожа не подвергается непосредственной ежесекундной опасности. Телохранитель может расслабиться чуть-чуть.
Но не более. Опасностей во Вселенной видимо-невидимо. Неусыпная бдительность уменьшает долю невидимых.
Антропоидный робот ждал их в коридоре за внутренней мембраной шлюза. Рядом с ним стояло подобие колёсной тележки с пятью креслицами. Корпус автомата был всячески украшен разнообразными фенечками и фишками, а на полукруглой башке кокетливо примостился беретик.
Камердинер транспортирует вас и покажет каюты, – проинформировал голографический Камерон, спроецированный металлопластовым слугой.
Камердинер – это должность или кличка? – поинтересовался Макс Эмберг.
Имя, – был ответ.
А я думал, семейная фамилия…
Мне импонирует ваше чувство юмора, молодой человек. Заходите как-нибудь, поболтаем за рюмочкой.
Они примостились на сиденьях, и робот быстро покатил тележку по сводчатому коридору. Пришлось вцепиться в подлокотники, чтобы не вывалиться.
– Номер-люкс для новобрачных! – торжественно произнёс хозяин, когда транспортёр притормозил у одного из люков, – приятного отдыха, Младшие.
«А он совсем не глуп, этот дядюшка», – подумала Эллен.
Подавая правую руку Эллен, а левой прижимая к боку сумку, Эмберг-младший подумал: «Счастье, что меня с Джо сюда не поселили… Дядя-то светло-синенькой окраски, явно».
Спасибо, Кам. Мы ценим вашу заботу, – поблагодарила леди Младшая.
Ну и ну! – вырвалось у Макса Отто, когда они вошли внутрь.
Каюта действительно была интерьирована как номер для молодожёнов в какой-нибудь пасторальной провинциальной гостинице. Кичливо, конечно, аляповато и помпезно, рюши и оборочки, драпировки с цветочками и подушечки везде, но кровать… Великолепна, вне всяких сомнений. Огромная, застланная чистым, пахнущим свежестью бельём, с «думающим» матрасом… Такая кровать стоила очень недёшево, и спросом пользовалась далеко не у фермеров и рабочих.
У Макса год назад было таких несколько.
– Как тебя занесло-то в эту глухомань? – спросил он, но кровать оставила его вопрос без ответа. Если бы она отвечала всем, кто на ней лежал, то была бы чем угодно, но не роскошным ложем аристократов.
Монополию на ответы в этом ДОМЕ держал Лукас Стефан Камерон.
Сил «новобрачных» хватило только на то, чтобы принять душ. До кровати они добрались уже в состоянии автопилотирования, в обнимку, поддерживая друг дружку, не размыкая объятий рухнули и тотчас же провалились в глубокий сон.
Экзотическое путешествие во чреве ззмея и драматические перипетии «образа жизни оборотней» высосали силы почти без остатка. Даже у мужчины.
А поутру пришлось экстренно проснуться.
По часам – действительно было позднее утро, около десяти по стандартному времяисчислению сети. По ощущениям – утро раннее, но спать совершенно не хотелось. В отличие от Эли, которая всё ещё сладко спала, тихонько, уютно посапывая прелестным носиком, и держалась рукой за мой… гм, правильное, одним словом, МЕСТО подержаться женская ручка во сне безошибочно нащупала.
Шевелить нижней частью тела было совершенно не нужно, только ИЗВИЛИНАМИ, поэтому пальцы Эли остались там же.
«Итак, с чем пожаловали?» – спросил Хозяин Гидропо-нического Сада, угощая Японца настоящим, домашним пирогом с повидлом.
От пирога ностальгически пахло позабытым домом и детством. У меня приятно заныло в душе. Помнится, бабушка любила готовить такие пироги. А после детства я их и не ел ни разу. Всё всухомятку, наспех, или ресторанное, будь она неладна, эта кочевая жизнь…
«Нам нужна информация о тех, кто угробил мою маленькую империю», – сказал Такеши Ошима запросто, словно речь шла о прогнозе погоды на завтра.
«Имена, явки, пароли, план акций? – иронично улыбнулся старина Кам. – Ишь куда замахнулся. Вынь да положь… Выну и положу. Может быть… Что ты конкретно хочешь знать о них?»
«По возможности всё. Но обязательно – КТО руководит и направляет».
«Хитрый какой. Узнав это, ты, по сути, и узнаешь всё. Остальное – поправки и уточнения».
«Я думаю, что это реальная сила, с которой необходимо бороться. Пока не поздно… если уже не поздно». «Лихо они тебя достали».
«Не то слово. И не только меня. Дай им волю, они достанут абсолютно всех. И Секту, и ПРЕС-С, и нас…»
«Мне будет очень трудно почуять… уже чую, что более трудного поиска ответа до сих пор не бывало».
«Надо, Кам, надо… Хотя бы узнать, где и когда ожидается их очередная акция. Мы бы в нужное место и нужное время подоспели и взяли языка, развязали его и…»
«Укокошит он себя раньше, чем слово скажет. Они ж наверняка зомбированы».
«А я его трансморфи…»
«О, это дело! Интуичу, что фокус может выгореть. Хотя шансов немного».
«Я знал, что ты поможешь. Ты всегда помогаешь. Ты настоящий друг…»
«Я дорого обходящийся друг, не забывай, что за все мои ответы судьба компенсирует с тебя, а не с меня… Это надо хорошенько подумать».
Постепенно Её ласковые движения становились всё более страстными. Желание усиливалось стремительно, оно взметнулось стартующим звёздным кораблём…
И Он и Она в этот миг откровения впервые удивились, как можно было жить все эти годы порознь, обходиться друг без друга???
ОН
Его разбудил вызов. Эли лежала рядышком, тесно прижавшись к Максу и обняв его. Совершенно ОБНАЖЁННЫЕ тела сплелись в одно…
Что? Что случилось?.. – сонно шептала Эли, когда Макс принялся её будить.
Подлетаем, милая… скоро уже. Надеюсь, скоро наши треволнения окончатся… Начнутся новые.
Ми-лый… – сладко потянулась Эли. – Как хорошо-о было…
Будет ещё лучше… когда-нибудь, – ответил Макс. – Вставай, труба зовёт.
Поцелуй меня и я вста…
Нельзя, одним поцелуем не ограничится, а…
Встаю, встаю. «А поутру они проснулись»… Мрачная неизбежность.
Жизнь вообще неизбежность малорадостная. Радость просверкивает и исчезает, а между просверками сплошная будничная темнотища.
Эли он одевал САМ, уж очень медленной и расслабленной была она. Когда натягивал обувь, не удержался, поцеловал пальчики ножки… но осадил себя – нельзя! Себя одел почти мгновенно. Сна ни в одном глазу. Организм работает «как швейцарские часы» (что бы эта странная, загадочная идиома ни означала).
Однако перед тем, как навсегда покинуть каюту, которой суждено будет запечатлеться в памяти вместилищем первого по-настоящему брачного ложа – они всё же поцеловались.
Единственный раз, но зато КАК!!! … В носовой рубке, куда пришлось долго пробираться извилистыми округлыми (как и всё здесь, на корабле чужих) коридорами, ждал капитан, естественно. Больше никого из чужих здесь не было, но зато появилось наконец-то ОКНО. Неправильный овал огромного экрана проецировал забортный космос обитателям космосов «внутрибортных» (во всех смыслах).
«Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому зрелищу, не смогу спокойно смотреть в неприкрытый паранджой атмосферы лик Вселенной, что таращится вечно открытыми глазами звёзд», – подумал Макс. Человеку, с детства привыкшему перешагивать через парсеки в один миг, натуральный полёт сквозь вакуум, долгий и нудный, – вряд ли не покажется чем-то восхитительным и романтичным…
Ошима-сан, проведя их в ходовую, указал место у стены, где им надлежало расположиться, и сделал шаг к капитанскому креслу. Единственному в рубке управления, полусферическом зале, пол и потолок которого сводами сходились к «окну». Из-за этого зал напоминал внутренность глаза…
Ошима-сан, – вдруг спросил Японца Джосф, – всё забываю спросить… Экспроприированное у копов «Пурпур-нейшее Солнце» на борту ведь, почему бы нам в него не перебраться заблаговременно? Атмосфера ведь в яхте – привычная, нормальная…
Потому что она НА борту в буквальном смысле. На обшивку снаружи приторочена. Прямого прохода нет. Вакуум.
Но, насколько я понимаю, нам и космическая пустота нипочё…
Ты желаешь ещё раз в отключку впасть? – ответил вместо Японца Макс, сообразивший быстрее. – При этом имея в запасе меньше трёх доз времени?
Ну, у меня их две ещё…
А у нас с Эли – ни одной.
А у меня только одна синяя, – напомнил Японец.
Тем более на вашем месте я поторопился бы сменить среду. Из обморока лучше в родной выхо…
Господа, прежде чем ваша дискус-с-с-с-сия, – последнее слово у Такеши Ошимы действительно получилось змеино-шипящим, – зайдёт в тупик, позвольте вам сообщить, что по канонам этики любезно принявшего нас на борт хозяина корабля, которого я ПОПРОСИЛ доставить нас в необходимую точку, наш досрочный уход будет сочтён смертельным оскорблением. С-с-с-с-сориться с ним в нашем состоянии крайне нецелесообразно… Неужели вы думаете, что я давно бы не занял яхту, если бы это было МОЖНО сделать?
Вы правы, – сказала Эли. – Джо не сообразил. Прошу его извинить.
Прошу извинения, госпожа. Я действительно не подумал. Но волнение меня обуяло исключительно по причине беспокойства за вас, ведь…
Не подлизывайся, у тебя и без того чуть ли не самое весомое жалованье во Вселенной, – улыбнулась слуге хозяйка.
Кто б мне такое платил, – мечтательно проговорил Макс. – А то на комиссионные и не разгонишься…
Да, кстати, – сказала Эли. – У тебя там в неразлучной сумочке… ревновать впору… ещё осталось немного кофе?
Сейчас гляну, – сказал Макс, и открыл сумку, чтобы инвентаризировать её содержи…
В глазах померк свет, будто кто-то вырубил подачу электроэнергии, и мироздание погрузилось обратно во тьму, из которой возникло.
НИ ЗГИ не было видно, зато слышно – обалдеть как отчётливо. Тьма абсолютно ослепила глаза. Грохот, хлюпанье и чваканье мгновенно залепили уши вязким тестом. Но хуже внезапного оглушения было то, что и НЮХАЛОСЬ с необычайной остротой. Серная вонь раздирала ноздри и мозги безжалостными когтями. Осязание тоже не изменило, и сплошная ЛИПКОСТЬ осклизлая, обволакивающая со всех сторон тело, – мгновенно вызвала ощущение, что кожу облепили тысячи слизняков и гусениц, а как следствие – бурный рвотный рефлекс…
Но героический организм сумел совладать даже с базовыми природными реакциями, а в следующее мгновение – даже испытать удивление по поводу того, что ещё жив. «Удивляюсь – значит живу, – ухитрился констатировать Макс. – Вот она какая, значит, ИСТИННАЯ картина мира…»
Да. Реальность «поплыла» в третий раз, восприятие его организма вернулось в нормальный человеческий режим.
«Ни в жисть не подумал бы, что сумею акклиматизироваться в аду, – продолжал удивляться он. – Ну и живучая ж я тварь!»
Да. Тем не менее организм не погиб во враждебном окружении, а психика выдержала обратную трансморфизацию. Зрение ещё не перестроилось, но кожа, уши и прочие органы чувств вполне справлялись со сканированием несвойственной человеческой природе информационной среды.
«Сегодня ведь Рождество, – вспомнилось Максу. – Вот спасибо за подарок под ёлочку… ПАПА».
Святой Николай, по календарю – покровитель и тёзка его отца, выбрал для сыночка из мешка лучший дар из всех возможных. ЖИЗНЬ.
«Может, хорошо, что я ослеп, может, мне и не стоит реальность зрить как она есть, – подумал Макс, – не то ужас-ность увиденного предел выносливости психики превысит…»
Не-а. Такого подарка добрый, но справедливый Санта ему не сделал. За новое рождение, за спасение от адской серы – следовало расплачиваться.
Макс всё-таки прозрел и УВИДЕЛ ВСЁ КАК ОНО ЕСТЬ…
Свет вернулся постепенно, нарастая, как будто энергия подавалась обратно через реостат…
«Ох, ё-моё!.. – натурально ох… ренел Макс. – Ни фига се поворотец сюжета! Лучше бы мои глазыньки всего этого и не видали…»
Для утраты душевного равновесия достаточно было обозреть обитателей «близлежащих объёмов». В сочащихся слизью складках ПЛОТИ корабля ворочались четверо натуральных не то варанов, не то аллигаторов. Жаркие болота Уоха породили биовид разумных динозавров, и если уоханцы становились на дыбы, то делались ужасно похожими на одного из мифических героев цикла древнеземных легенд, повествующих о двенадцати подвигах лабораторных мутантов Чебби и Генн, сбежавших из научно-исследовательского центра «Омела». Того самого, прославленного в веках, где уродились на белый свет многие монстрические биоконструкции, сеявшие смерть на полях сражений первой межпланетной войны.
Правда, уоханцы нечасто прикидывались прямоходящими. В основном они ползали на пузе, то бишь пресмыкались, как оно и положено близким родичам земноводных, либо топали полуприподнявшись, заметно прогнув спины и волоча хвосты.
Макс в экстренном порядке, чрезвычайно срочно, пока никто не обратил внимания на его подозрительно неумерший вид, воспользовался «внешним» проектором (ох и вовремя к сумке склонился!), чтобы нацепить хотя бы фальш-личину уоханца. «Матрёшка» его личности-персоны увеличилась ещё на один «слой». В вонючих складках появился пятый кроко-дилоид – образцов для подражания навалом, воображение даже на йоту не напряглось при программировании настроек.
Не хотелось шокировать Эли, Ошиму и Джосфа своим НЕЛЮДСКИМ гуманоидным обликом бесхвостого высшего примата.
Достаточно и того, что он сам В ШОКЕ, В УЖАСЕ. Вернуться в человечий облик, но не сдохнуть, а продолжать существовать в сероводородном аду… это надо было умудриться!
Ох, только бы Эли ВОВРЕМЯ успела переместиться в родную кислородную среду. Вряд ли её изящного сложения организму повезёт так же, как его сумасшедшему, фантастически живучему…
Кофе нет, – сообщил он. – И, боюсь, не будет, пока не вернёмся домой.
Уже скоро, – сказал Такеши Ошима, трансморфизи-рованный монстр, раскоряченный под боком у монстра аутентичного – капитана Лоуренса (Лораваприткудеронар'а). – Смотрите…
Ззмей повернул голову, повинуясь команде погонщика, и на «экране» показался «искусственный космический объект».
Выдерживать передвижения (законы инерции никто не отменял!) и внутренние шумы космической змеюки БЕЗ «фильтрующего базар» реальности воздействия «пилюлек» было очень сложно, но Максу – по силам. Он начал подозревать, что ему по силам много чего такого, о чём раньше – разве что из фантастических сериалов узнавалось.
«Во как суровые испытания в гуще жизни закаляют писателя!», – удивился он.
Но кофейку всё равно хотелось, чисто по-человечески.
ОНИ
… Среди звёзд, радикально поменявших своё местоположение, горела наиболее ЯРКАЯ.
Потому что до этой «звезды» было рукой подать в прямом смысле.
Считанные тысячи километров отделяли «Плюющего на…» от космического артефакта, летящего сквозь Вселенную на «тихом ходу».
Дрейфующее в вакууме «колесо» древней автономной космобазы, до сих пор не утилизированной, смотрелось колоритно и ностальгично, вызывая невольную ассоциацию с легендарной эпохой ПОЛЁТНОГО исследования космоса. Сколько героев-первопроходцев погибло в пучинах бесконечности, расширяя сеть мультипортов, сколько кораблей сгинуло бесследно… считал ли кто-нибудь?
Человечество не любит подсчитывать поражения. Победы предпочитает помнить, а плохое традиционно засовывается в подвалы подсознания, где и накапливается свалка нежеланного знания…
Подлинный монстр эпохи фронтального освоения космоса напоминал о том, что история жизни (и болезней) разума – это история войн. Завоевание и отстаивание свободы.
Бронированный «бублик» лишился «ступицы» и «спиц», но по-прежнему выглядел грозно. Рассчитанный не на одно десятилетие полностью автономного существования, вооружённый «от и до», он был в своё время настоящей крепостью, спасшей (и погубившей) не одну сотню тысяч человеческих (земных и чужих) жизней.
В «не своё» время, с появлением сети мультипроходов, с наступлением эпохи локальных освоений, ознаменованной относительно мирными поведениями рас и народов, – в подобной демонстрации могущества и в таком средстве спасения перестали нуждаться. Из-за конверсии и утилизации немногие ветераны уцелели доныне.
Этот был одним из них.
Интересно, какие чудаки селятся в таких вот «загородных домиках», подальше от шума и гама современной цивилизации, ожиревшей от столетий более-менее мирного «сосуществования»?..
Станция запросила пароль.
Сообщила: «Данное пространство является частной собственностью, находится под соответствующей охраной, и в случае несанкционированного пересечения границы прайвит спейса…», – язык трансляции был староанглийским, а не ин-терлингом. Кто не спикает – его личное горе.
Это была стандартная процедура, но в данном случае от предупреждения сделалось ощутимо «не по себе». Кто знает, что из вооружения сохранилось во чреве этой исполинской дурищи, памятника бурной эре звёздных завоеваний. При всех его достоинствах, живой звездолёт уоханцев – всё же далеко не тяжёлый крейсер с полным боевым оснащением…
Открой, Камерон. СВОИ, – ушёл в эфир голос Таке-ши Ошимы.
Пароль не принят. У вас осталось две попытки, – меланхолично ответил голос станции.
Не пори чушь. Прекрасно знаю, что ты никакого пароля не…
Одна попытка. В случае неверного пароля открываю огонь без дополнительного предупреж…
Да пошёл ты, пердун старый! – рявкнул Ошима-сан. Макс Отто представил невольно, какое грандиозное впечатление рявк произвёл бы, используй Японец для третьей попытки свой родной, рычащий и отрывистый язык. Однако на ингли-ше тоже весьма недурственно прозвучало.
Пароль принят, – заценила станция. – Приготовьтесь к стыковке. Шлюз номер триста двадцать три, сектор норд-норд-вест. До точки соприкосновения осталось сто девять секунд. Сто восемь, сто семь, сто ше…
Куда вы нас привезли?! – несколько ошалело вопросила Эллен.
В логово Лукаса Камерона, несомненно.
Это кто, дракон такой или… м-м, громила с энергомечами в руках? – с неподдельным интересом спросил Джосф.
Не-е… – обречённо протянул Макс Отто. – Это ещё один выживший дядя из элитной семейки… Или вас лучше братцами звать? Хотя, кажется, и сестрицы живы ещё. Как минимум две, я не ошибаюсь?
Этот вопрос слов для ответа не удостоился.
Кам – заправский пройдоха и записной весельчак. Годы не угомонили. Косит под дурачка, но умён недюжинно. Признаю.
Умные все дураками прикидываются, – согласился Эмберг-младший. Искусная мимикрия – залог выживания индивидуума в толпе недоумков.
Торговец Ответами? – спросила Эллен. – Мама упоминала о дяде Люке, но как-то вскользь…
Они не ладили. Кам… гм, несколько иной ориентации, а твоя мама никогда не прощала мужчинам равнодушие к её… неземной красоте.
Понимаю. Категоричности маме было не занимать… при всех её достоинствах.
Чем с ним расплачиваются? – поинтересовался прагматичный Джо. – Натурой, или безналичные тоже котируются?
Для нас бесплатно. Он мне должен… по гроб жизни.
Уже сгораю от нетерпения, хочу лицезреть дядюшку Лу, – сообщил Макс Отто.
Прощай, друг, – сказал Японец хозяину ззмея. – Не знаю, свидимся ли, но просьбу я тебе должен, помни.
Это было ритуальное прощание независимого с независимым.
Сочтёмся когда-нибудь, – ритуально же ответил РАВНОМУ капитан «Лоуренс». И в нарушение традиции добавил: – Не передумал, друг? Может быть, наймёшь перевозчиком, как намеревался?
Нет, Ло, не могу. Эта штука только для землян. Душа у нас особая, видимо…
Через полторы секунды (…два, один, ноль!) неслабый стыковочный толчок засвидетельствовал, что пункт назначения достигнут.
Корабль в шлюзовую камеру станции вдохнёт немного нормального воздуха, вытеснит кислород, – заботливо сообщил уоханец. – Чтобы вам было чем подышать ещё минутку. Яхту я принайтовлю у внешней мембраны, вижу там шпангоутное кольцо… Да-а, некогда мои предки брали такие дредноуты на абордаж, – горделиво произнёс чужой. – После того, как боевые ззмеи заплёвывали крепости штурмовыми струями огня. Никогда не думал, что повстречаю живую легенду…
По милости человеков Вселенная полным-полнёхонька живых легенд и недобитых мифов, – проворчал Макс Эм-берг. – Шагу ступить негде. Всё новое – хорошенько призабытое старое. Никакой свободы воображения творческой натуре не осталось.
Пункт четырнадцатый
МИР: ДРЕВНЯЯ КОСМИЧЕСКАЯ БАЗА ПРОЕКТА 1789-нк «ВАРЯГ»
(дата: двадцать пятое – двадцать шестое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)
ОНИ
Проекционный дисплей на стене шлюза явил прибывшим гостям личину хозяина.
Чернокожий старичок. Маленький, тощенький, вёрткий, точно юла. Сколько ему лет, определить затруднительно. По безнадёжно морщинистому личику судя – не меньше семидесяти пяти точно. А то и все сто…
Так, дружище, ты! А я-то сижу гадаю, кого-о это мне вакуумишко притаранил… – экзальтированно возопил человечек, всплеснув ручками. – Гангстер ты мой дорогой! Да-авненько ты не заглядывал на огонёк. Нужда какая принесла?
Она, Кам, она. Ты же понимаешь, без нужды всё недосуг… Вопросы поднакопились.
Ну ясный пень! От нечего делать никто к Люку Камерону не заглянет. Нет чтобы сказать: давай, мол, старина, по пивку вдарим, я привёз, дескать, упаковочку-другую… молодость вспомним, то, сё…
Каюсь. Виноват. Крыть нечем… Вообще-то прилетал я на прошлой неделе. Тебя не было дома.
Они понимающе поулыбались.
На самом деле все сказанные слова были всего лишь пространным аналогом «привет-привет». Эти двое не впервые пересекались в этой жизни.
Стыковка прошла успешно, – сообщил голос космо-базы, – добро пожаловать на борт «Пилигрима».
О, я вижу, ты не один! – чёрное, похожее на обезьянье личико растянула улыбка до ушей. Вот уж действительно человек, умеющий радоваться каждой клеточкой своего организма. Впрочем, в его возрасте каждой следующей минуте жизни человек рад.
Кам, позволь представить, дочка нашей общей знакомой, ныне, к сожалению, покойной… леди Эллен Литтлсон. Младшая.
Можно обойтись и без леди, – вставила Эллен. – Здравствуйте, дядя Лукас. Мама тепло о вас отзывалась.
Да?! Ничего себе… польщён. Очень приятно, мисс. Вы поразительно похожи на маму, вам говорили это? … а также господин Макс Отто Эмберг, младший, и мистер Джосф. Мои новые друзья и невольные товарищи по несчастью.
Очень, очень приятно, – повторял Камерон, многократно кланяясь на китайский манер. – То есть к несчастью это не относится, Так, не подумай чего худого…
Ну а это, как вы все уже знаете, Лукас Стефан Камерон, избранник Проводницы Хан.
Ну зачем же столь официально… я прямо весь смутился… Просто Люк или просто Кам…
Просто Так, скажите, а нельзя ли нам побыстрее окунуться в дружескую кислородную атмосферу этого гостеприимного борта? – бесцеремонно влез в разговор грубый и невоспитанный Джосф. – Я только что слопал белую, между прочим, а госпожа давно нуждается в…
Спасибо за беспокойство, Джо, – поблагодарила слугу Эллен. – Что б я без теб… без вас делала.
О, конечно, конечно, заходите, гости дорогие. Вы, наверно, хотите отдохнуть с дороги?
Это уж точно. Только нам вначале необходимо…
Да уж ВИЖУ, – совершенно другим, донельзя серьёзным тоном произнёс Избранный. – Если б я интуитивно не ведал, что ты – это ты, дружище, уже бы прикидывал, кому жареную уоханятину сбагрить по дешёвке… Не дёргайтесь, ребята, ззмеючище уже отваливает, хвост показал, не расслышит.
Неужто настолько реалистично?
Не то слово. ЖУТЬ. Я вас уже сфоткал для рекламного проспекта, буду хвастаться клиентам, что даже уохи ко мне ползают на поклон с накопившимися вопросами.
При этих словах хозяина Макс Отто Эмберг во всю пасть ухмыльнулся, выставив многорядные зубищи, и поводил вверх-вниз чешуйчатой плёнкой, прикрывавшей правое глазное углубление. Будто заговорщически подмигнул Камерону.
– А что с нами не так? – удивлённо осмотрела себя Эллен. Ничего необычного не увидела. Нормальная одежда, обувь, руки-ноги, живот, грудь… всё как у людей. – Не хвосты же у нас повырастали?
Хозяин космобазы улыбнулся шире ушей, точно она отпустила убойнейшую шутку.
– С вами-то Так. Но могли и настоящие уохи завалить. Я в шлюз всех подряд запускаю. Пароль для понту, предварительный тест. Если не понравится какой-нибудь из трёх ответов, пуляю предупредительный, и лишённые чувства юмора калеки, а также уроды, не способные выдать трёхэтажный период, улепётывают на полном вперёд… Уохов я бы вряд ли пустил дальше шлюза. Хотя они ни разу ещё не приходили, не тот народ, чтобы верить в мистику. Ребята, оборачивайтесь быстрее, а то блевану, не обессудьте. Даю воздух.
Раздалось сердитое шипение. И в шлюз, вытесняя нормальную атмосферу, хлынула смесь ядовитых газов.
Как минимум каждая пятая молекула в смеси была КИСЛОРОДНОЙ. … Обратная трансморфизация, несмотря на опасения, произошла почти без обмороков и шоковых состояний. Сознание потерял, неожиданно для всех, только Ошима-сан. На секундочку, но всё же. Оказывается, из четверых ослабленнее всех он, а не…
Без психологической травмы у Эллен, конечно, не обошлось, но она стоически держала себя в руках.
И Джо наконец-то мог дышать свободнее. Госпожа не подвергается непосредственной ежесекундной опасности. Телохранитель может расслабиться чуть-чуть.
Но не более. Опасностей во Вселенной видимо-невидимо. Неусыпная бдительность уменьшает долю невидимых.
Антропоидный робот ждал их в коридоре за внутренней мембраной шлюза. Рядом с ним стояло подобие колёсной тележки с пятью креслицами. Корпус автомата был всячески украшен разнообразными фенечками и фишками, а на полукруглой башке кокетливо примостился беретик.
Камердинер транспортирует вас и покажет каюты, – проинформировал голографический Камерон, спроецированный металлопластовым слугой.
Камердинер – это должность или кличка? – поинтересовался Макс Эмберг.
Имя, – был ответ.
А я думал, семейная фамилия…
Мне импонирует ваше чувство юмора, молодой человек. Заходите как-нибудь, поболтаем за рюмочкой.
Они примостились на сиденьях, и робот быстро покатил тележку по сводчатому коридору. Пришлось вцепиться в подлокотники, чтобы не вывалиться.
– Номер-люкс для новобрачных! – торжественно произнёс хозяин, когда транспортёр притормозил у одного из люков, – приятного отдыха, Младшие.
«А он совсем не глуп, этот дядюшка», – подумала Эллен.
Подавая правую руку Эллен, а левой прижимая к боку сумку, Эмберг-младший подумал: «Счастье, что меня с Джо сюда не поселили… Дядя-то светло-синенькой окраски, явно».
Спасибо, Кам. Мы ценим вашу заботу, – поблагодарила леди Младшая.
Ну и ну! – вырвалось у Макса Отто, когда они вошли внутрь.
Каюта действительно была интерьирована как номер для молодожёнов в какой-нибудь пасторальной провинциальной гостинице. Кичливо, конечно, аляповато и помпезно, рюши и оборочки, драпировки с цветочками и подушечки везде, но кровать… Великолепна, вне всяких сомнений. Огромная, застланная чистым, пахнущим свежестью бельём, с «думающим» матрасом… Такая кровать стоила очень недёшево, и спросом пользовалась далеко не у фермеров и рабочих.
У Макса год назад было таких несколько.
– Как тебя занесло-то в эту глухомань? – спросил он, но кровать оставила его вопрос без ответа. Если бы она отвечала всем, кто на ней лежал, то была бы чем угодно, но не роскошным ложем аристократов.
Монополию на ответы в этом ДОМЕ держал Лукас Стефан Камерон.
Сил «новобрачных» хватило только на то, чтобы принять душ. До кровати они добрались уже в состоянии автопилотирования, в обнимку, поддерживая друг дружку, не размыкая объятий рухнули и тотчас же провалились в глубокий сон.
Экзотическое путешествие во чреве ззмея и драматические перипетии «образа жизни оборотней» высосали силы почти без остатка. Даже у мужчины.
ТЫ
А поутру пришлось экстренно проснуться.
По часам – действительно было позднее утро, около десяти по стандартному времяисчислению сети. По ощущениям – утро раннее, но спать совершенно не хотелось. В отличие от Эли, которая всё ещё сладко спала, тихонько, уютно посапывая прелестным носиком, и держалась рукой за мой… гм, правильное, одним словом, МЕСТО подержаться женская ручка во сне безошибочно нащупала.
Шевелить нижней частью тела было совершенно не нужно, только ИЗВИЛИНАМИ, поэтому пальцы Эли остались там же.
«Итак, с чем пожаловали?» – спросил Хозяин Гидропо-нического Сада, угощая Японца настоящим, домашним пирогом с повидлом.
От пирога ностальгически пахло позабытым домом и детством. У меня приятно заныло в душе. Помнится, бабушка любила готовить такие пироги. А после детства я их и не ел ни разу. Всё всухомятку, наспех, или ресторанное, будь она неладна, эта кочевая жизнь…
«Нам нужна информация о тех, кто угробил мою маленькую империю», – сказал Такеши Ошима запросто, словно речь шла о прогнозе погоды на завтра.
«Имена, явки, пароли, план акций? – иронично улыбнулся старина Кам. – Ишь куда замахнулся. Вынь да положь… Выну и положу. Может быть… Что ты конкретно хочешь знать о них?»
«По возможности всё. Но обязательно – КТО руководит и направляет».
«Хитрый какой. Узнав это, ты, по сути, и узнаешь всё. Остальное – поправки и уточнения».
«Я думаю, что это реальная сила, с которой необходимо бороться. Пока не поздно… если уже не поздно». «Лихо они тебя достали».
«Не то слово. И не только меня. Дай им волю, они достанут абсолютно всех. И Секту, и ПРЕС-С, и нас…»
«Мне будет очень трудно почуять… уже чую, что более трудного поиска ответа до сих пор не бывало».
«Надо, Кам, надо… Хотя бы узнать, где и когда ожидается их очередная акция. Мы бы в нужное место и нужное время подоспели и взяли языка, развязали его и…»
«Укокошит он себя раньше, чем слово скажет. Они ж наверняка зомбированы».
«А я его трансморфи…»
«О, это дело! Интуичу, что фокус может выгореть. Хотя шансов немного».
«Я знал, что ты поможешь. Ты всегда помогаешь. Ты настоящий друг…»
«Я дорого обходящийся друг, не забывай, что за все мои ответы судьба компенсирует с тебя, а не с меня… Это надо хорошенько подумать».