Страница:
«Ты подумай, Кам, подумай».
«Это будет тебе очень дорого стоить… я за тебя начну бояться».
«Я уже не только начал, но и продолжаю бояться. И конца страху не вижу…»
«Идём-ка в мой кабинет… Кстати, предвижу, что за дверью нам встретится один из твоих ребятишек. Большой самый. Он в курсе всего?»
«Да. Хотя не отказался бы послушать, что подскажет твоя интуиция насчёт него. Большой паренёк меня недолюбливает, его право, но нелишне знать, почему».
«Ты очень хорошего о себе мнения, если думаешь, что все от тебя должны тащиться со страшной силой и восторгаться каждым твоим словом».
«Я так не думаю. Но у парня какой-то камешек за пазухой. Хотелось бы проведать, что за минерал держит».
В момент, когда они вышли в коридор, из-за поворота показался Камердинер со своей тележкой. Переднее сиденье занимал Джосф. Его биоэлектронный коллега вписался в поворот аккуратно, наверняка постарался для «своего».
«О, привет, привет, большой и славный парень! – разу-лыбался Камерон при виде соскочившего на пол слуги-телохранителя. – Как выспался, постелька удобная?»
«Отлично, сэр, спасибо. Доброе утро… Доброе утро, Ошима-сан. Разрешите спросить, куда это вы…» – Джо, оказывается, при желании вполне умеет выглядеть крайне вышколенным дворецким.
«Джо, нашему любезному хозяину платят за ответы. Смотри, разоришься».
«У меня хорошее жалованье, спасибо госпоже…»
«Идём с нами, симпатяга. Сам всё увидишь…»
Они поднялись в кабинет по трубе гравилифта, а в гостиной, в которой началась эта беседа старых друзей, тут же завозились маленькие автоматы-уборщики. Жилые (в буквальном смысле) отсеки космобазы, один из многочисленных секторов, в котором непосредственно обитал Хозяин, содержались в идеальной чистоте.
Не менее идеальный порядок царил в Саду.
Мне достаточно было одним «глазком» туда заглянуть, чтобы убедиться в этом. Система циркулировала как положено, без сбоев снабжая Хозяина энергией. Избранные без подпитки своего Сада долго не протянут. Удивительно, как Японец-то жив до сих пор… Впрочем, не удивлюсь, если у него «за пазухой» припрятаны какие-нибудь маленькие бонсайчики. Достаточно, чтобы протянуть до лучших дней и возродить из семян утраченный Японский Сад…
Кабинет у старины Люка был уютный. Приятных пастельных тонов стены, живые ароматные цветы, несколько книг, большой терминал, мягкие диванчики… сервиз и всё необходимое для священнодействия над кофемолкой и кофеваркой. Наш человек! Клиент верный.
«Присаживайтесь, ребята».
Пришедшие вместе с Камероном «ребята» присели (но кто лежал, тот продолжил лежать в аристократичной постельке, присутствуя незримо и дистанционно) и приготовились к тому, что хозяин космобазы, подобно записным хакерам, ринется взламывать чьи-то компьютеры, запускать вирусы, заходить на секретные сайты…
Однако расхаживать по каналам Интергаланета дядюшка Люк при всём желании не смог бы, ведь база космическая дрейфовала в некотором количестве парсеков от ближайшего пункта сети миров. Вместо этого он открыл базу данных и забрался в совершенно легальную и ничуть не интересную подшивку старых газет. Обычных бульварных газет. Прошлогодних как минимум. Голубоглазая физиономия Макса Отто Эм-берга, повесы и прожигателя жизни, в тот период частенько светилась в разделах светских хроник новостных серверов.
«Осмелюсь поинтересоваться… Я даже могу заплатить за ответ. И за это вы с людей деньги берёте, сэр?»
«Большому парню что-то не нравится?»
«Большому парню не нравится то, что газеты он и сам читать умеет».
«Если бы люди умели читать газеты, их бы тут не бывало».
«Правда?»
«Истина. С тех пор, как человечество изобрело газеты, оно в них выплёскивает почти всё. Только их надо уметь читать. Многие непревзойденные специалисты в области шпионажа черпали материал для донесений исключительно из газет. А один известный в своё время писатель даже раскрыл преступление года, исключительно читая газеты. Он написал рассказ со своей версией случившегося, и, когда был обнаружен преступник, выяснилось, что всё произошло так, как было описано в рассказе…»
«Кам, ты забыл сказать юноше, что журналистику иногда называют второй древнейшей профессией».
«Обижаешь, Так. Маразмом не страдаю, несмотря на то, что среди Приглашённых был одним из самых старших по возрасту… Я не забыл, просто не счёл нужным».
«Позвольте выразить восхищение, сэр. Умеете вы забивать баки».
«Кто на что учился. Ладно, ребята, давайте немного помолчим».
Молчание затянулось минут на тридцать реального времени. Эли несколько раз подходила к грани пробуждения, и мне приходилось мягко отстранять её обратно, поглаживая просыпающийся разум. Пусть поспит девочка, она очень устала…
«Есть! – Камерон потёр ладошки. – Почуял! Не далее как в ближайшие дни революционные события, аналогичные арлингтонским, потрясут Новый Новый Алтай. Почти уверен, начнётся в… да, да, отель "Михаил Батаев" или Университет имени Дмытра Креминя. Орбитальный космопорт имени Анатолия Стульника вероятен менее, хотя вначале я нащупал именно его. Наверняка последующие акции сосредоточатся именно в…»
«Вы уверены?» – недоверчиво спросил Джосф.
«Полнейшую уверенность не испытывает и господь бог. Лично мне не хотелось бы вдруг узнать, что живу в мире, со-творённом безапелляционной сущностью, не испытывающей ни малейших сомнений в правомочности, когда отправляет мириады в пасть смерти… Ты там был?» – поинтересовался Камерон у Такеши Ошима.
«Приходилось. Жуткая провинциальная дыра. Клон моего Арлингтона».
«Может, ты и этот отель знаешь?»
«Скажи ещё, университет…»
«Ладно, не кипятись. Так вот, в отеле этом, обычно в один из самых последних дней старого года, бывает ежегодное собрание. Сами понимаете, не общества кактусоводов, хотя официальное название примерно из этой… оперы».
«Знаю. "Общество любителей древнерусской песни". Серьёзная группировка. Добрую половину новоалтайских старателей крышует… Значит, эти бешеные не боятся даже русских кланов… Откуда ж они взялись, смелые настолько?»
«После того, как их прибрали к лапам и сплотили, они не боятся ни Секты, ни ПРЕС-Са, ни русских, ни бога, ни ч…» – Камерон прервался и задумался крепко, минуты на три; добавил после паузы неуверенно: «Чёрта они бояться обязаны… кажется».
Дядюшка Лукас зачем-то прикоснулся к своему лбу сложенными щепотью большим, указательным и средним пальцами правой ручки. Затем он размашисто опустил ладонь в район живота, ткнул щепотью в область пупка, тут же поднял её и ещё дважды тронул себя – правую и левую стороны торса.
«Что ты этим хочешь сказать?»
«Пока ничего сверх того, что сказано. Для большего мне нужна конкретная информация». «Ты знаешь, где её добыть?»
«Подозреваю… да. Кредитный союз ферм по выращиванию кехад».
«Кого-кого?!» «Кехад».
«Это ещё что за твари такие? С чем их едят?»
«Не имеет значения. Но у их выращивателей есть свой частный банк. Охраны почти никакой. Вернее, охрана обычная, но для таких людей, как вы, это не проблема».
«Поточнее можешь?»
«Могу. Для старого дружка отчего ж не смочь-то… "Второй Планетарный" на Мостлане».
«Ну и дыра. Хуже Арлингтона».
«И там бывал? Ну ты прям король провинций!»
«Столиц и мегаполисов не перевариваю, ты прав, как всегда… И что банк?»
«В банке есть хранилище для имущества клиентов. Этакие вереницы комнат-сейфов. В них ячейки…»
«Понял. Номер?»
«Не чую… Для перестраховки взять в минус триста восемьдесят третьей… да, пятьсот шестую ячейку, сто тридцатую, ноль пятнадцатую, двести шестьдесят третью, двести… семьдесят шестую и… и триста тридцать третью ещё, но эта в другой комнате, номер минус четыреста девять».
«Всё?»
«Всё. И мигом ко мне».
«Обещаю, как только – так сразу. Даже по девочкам не пройдёмся… Дружба с тобой заразна. Чую, ты что-то сказать хочешь».
«Я хочу скорее спросить, нежели сказать».
«Спрашивай. Отдохни от ответов. Приятно, наверное, сменить род деятельности».
«А ты уверен, что подобрал правильный ключ к вратам Храма? Разве тебе сказано, кто и в какой последовательности должен входить?»
Такеши Ошима, Хозяин Японского Сада, молчал долго. Смотрел на собрата по избранности и ничего не отвечал.
На ЭТИ вопросы он ответов не дал. Не захотел тратить слов.
Или не мог.
Но Лукасу Камерону очень хотелось «отдохнуть», побывав в «потусторонней» роли получателя ответов. Он продолжил задавать вопросы.
«Скажи, зачем тратить время на выслеживание этой бешеной "третьей" силы? Чтобы опередить всех, надо поскорее отправиться в нужное место. Или ты предпочитаешь, чтобы эти новоявленные первыми отыскали Храм, а вы по следам догоните и перехватите у входа?»
Для этого ответа Японец на слова расщедрился.
«Нет. Не время ещё».
«И когда же?»
«Когда-нибудь».
«Ли и Форд тоже верят в этих младших, но идти побоялись. Их Сады цветут, их пока не осквернили. Те, новые конкуренты, пока что здесь, в запределье гадят, жизненное пространство завоёвывают. Покамест силёнок набираются, держась от мультисети, от Секты и ПРЕС-Са подальше. Твой Сад вырубили, потому ты и пошёл. Но тебе же чётко было сказано: не приходи просить для себя. Зачем ты идёшь, Так? Не обрекай ребят на поражение только потому, что твой Сад…»
«Ответь себе, что сделаешь ты, если осушат ТВОЙ?»
На этот раз слов для ответа не нашёл Лукас С. Камерон, профессиональный ответчик.
Видимо, ответ был однозначен. И уже дан.
После тягостной паузы наконец-то к разговору присоединился Джосф.
«Сэр Лукас, я тут уши держал навострёнными, но кой-чего так и не понял. Насколько мне известно, ответы чуть ли не на все вопросы известны пасторам всяким, жрецам, попам. Они, мол, с небесами напрямую общаются, им положено простому люду мозги прочищать, наставления давать, инструкции свыше, стало быть, конвертировать в удобопонятные проповеди и зачитывать пастве… Вы случаем не священник на пенсии?»
Впервые черты лица Камерона исказила улыбка не весёлая, а гадливая.
«НЕТ. Ни в коем случае!»
«Но как вы можете знать, где эта новая банда нападёт?»
«Я узнаю ответы интуитивно. На основе бурлящего хаоса фактов выкристаллизовывается убеждение, или, если угодно, предчувствие».
«ВО как? Значит, стоит почитать газеток старых…»
«Не только газеток. Информация повсюду, она пропитывает, пронизывает, насыщает мироздание всепроникающими потоками, или, если угодно, каналами, к которым можно подключаться. Уметь надо».
«И где ж вы научились… сэр?»
«Мне умение дано в подарок. В достаточно зрелом возрасте. Но вообще-то я с детства познал: информационный голод неизмеримо хуже простого голода… Если, конечно, кофе попил и закусил. Шутка».
«Вас в детстве мама не ругала за то, что читали за едой?»
«И лёжа читал, и в транспорте, и, пардон, в туалете. Урывал время для чтения где только мог. Неудивительно, что Хан одарила сверхинтуицией именно меня, с моей-то тягой к накоплению и перелопачиванию информации».
«И я о том. Время не ждёт», – напомнил Японец.
«То-то и оно. Ладно, я постараюсь кое-что найти. Принесёте банковскую ячейку, продолжим беседу. Спящим ребятам вкратце передайте содержание первой половины, а я пока ещё газетками пошуршу».
Проснувшись, Эллен обнаружила, что её пальцы крепко сомкнуты на мужском достоинстве Макса. Не выпустила даже во сне. МОЙ.
Она удивилась, что милый Макс ещё спит. Обычно он мало спал, ей практически не удавалось видеть его спящим. Это он встречал её наяву, когда она возвращалась из сонных миров. В это утро ей наконец-то удалось опередить.
– Э-эли… – нежно выдохнул он. Глаза его прояснялись, сон утекал из них, сочился сквозь сито реальности. – Знаешь, мне сон странный приснился. Про старые газеты… Про наших Избранных и Джо. Они на троих соображали, пока мы с тобой… э-э, на двоих сообразили. Ой, а что это там твоя ладошка делает?!
– Шали-ит… – выдохнула она. Горло перехватил спазм. Переполнившее желание было настолько острым и нестерпимым, что она чуть в обморок не провалилась. Между ног моментально «поплыло». И вообще вся она УПЛЫЛА, рассекая телом мутную пелену страхов и подозрений, безоглядно ринулась в пучины страсти.
Во Влажном Космосе летать получается только ВМЕСТЕ.
Пункт пятнадцатый
Вабба Типпиус, высокий, худой мужчина средних лет, опустив капюшон и распахнув полы плаща, медленно вышагивал по улицам Штурс, столицы Мостлана. Он резко выделялся на фоне суетливо торопящихся людей. Было утро будничного дня, и большинство людей спешило на работу. Вабба никуда не спешил. Его рабочая смена только что закончилась, а так как погода выглядела просто великолепной, разменивать утро на такси он не стал. Это было бы кощунством.
Действительно, с утра распогодилось, суля тёплый солнечный день, что для сезона дождей, которому положено заливать небесной водой город ещё не менее трёх месяцев, было более чем не свойственно.
Мистер Типпиус возвращался домой, наслаждаясь каждым впитанным квантом солнечной энергии, и рассеянно думал о том, что вот ведь, весь мир просыпается ПОСЛЕ восхода солнца, кроме немногих избранных, таких как он, да ещё тех редких счастливцев, которые могут себе позволить бодрствовать в любое удобное для них время суток.
Вабба любил ночную работу. Ему много раз предлагали перейти в дневную смену, даже с повышением, но он всегда находил благовидный предлог, чтобы отказаться. В офисе – а работал он в круглосуточном банке, – ночью было спокойней. К тому же он мог во время технических перерывов выбираться на крышу и любоваться ночным небом. Этому занятию он мог предаваться бесконечно… А ещё он думал о том, как вернется домой, как ЗАПРЁТСЯ, как примет ванну, как выпьет немного ледяного блминта и выкурит сигареллу с яхи, лёгким наркотиком, не вызывающим привыкания (заверяет реклама)… Выкурит, чтобы увидеть один из замечательных снов о других мирах, которыми в избытке одаривали его природная фантазия, просмотренные сериалы… и яхи.
– Извините, мистер, – услышал он, и эти слова вывели его из состояния задумчивости.
«Тоже вот, люди на работе», – пронеслось у него в голове. Они находились в небольшом тихом скверике, недалеко от дома. При желании легко разглядеть из окон Ваббы.
Они шли за ним, наблюдали.
Вопрошавших было четверо. Трое мужчин и одна женщина. Запоминающиеся лица. Хотя нет, каждый в отдельности вряд ли привлёк бы к себе надолго внимание, но все вместе… Яркая, обворожительная девушка, таких мужчины зовут «королевами», представительный белый мужчина, сразу видно, заезжий деловой человек, чёрный детина с лицом профессионального головореза и маленький, по крайней мере в сравнении с тремя спутниками, пожилой желтокожий пенсионер. В комплекте они смотрелись как сбежавшие со съёмок сериала разномастные актеры.
Одеты с недешёвой изысканностью, наверняка грабанули какой-нибудь бутик в другом конце галактики (здесь так кричаще не одевались), и теперь сшибают себе на обратный билет. Они даже не пытались быть похожими на местных. К тому же местные себя так не ведут.
На хороший костюм Ваббы, видать, позарились. Денег у него при себе немного, драгоценности напоказ он не носил. Но ведь не поверят, начнут бить, или того хуже. Внизу живота появилось неприятное ощущение. И как назло – никого в округе… кричи не кричи…
– Вот, возьмите, – он достал из кармана бумажник, испытывая скорее отвращение, чем страх, ко всему и всем, включая себя и своё малодушие, которое он позже будет оправдывать доводами рассудка, – здесь немного, но у меня больше нет.
Шикарно же мы выглядим, – ухмыльнулся «бизнесмен». – Нас приняли за уличную банду.
Мистер, нам ваши деньги и даром не нужны, – по лицу красотки было видно, что она обиделась. – Нас интересует нечто иное.
Неч… иное? – Вабба почувствовал себя идиотом. Надо же было так обознаться… с этими прилётными никогда не угадаешь, в других мирах, бывает, миллионеры носят тряпьё, которым в Мостлане и нищий побрезгует… Бывает наоборот. Эти миры, они разные попадаются.
Вы… э-э, Вабба Типпиус?
Совершенно верно.
Мы хотели бы с вами поговорить.
Мы с ним уже говорим… – подал басовитый голос большой чёрный.
Ой, простите меня, пожалуйста, я принял вас за грабителей…
А мы и есть грабители. Только на карманные суммы не размениваемся, – сказал жёлтый дядя, и улыбнулся. Улыбка у него оказалась недобрая. – Мы банда крупного масштаба.
Но… – успокоившееся было, ощущение внизу живота дало о себе знать с новой силой.
Да не волнуйтесь вы так. Наш друг пошутил, никто не собирается ВАС грабить. Вам лично ничего не грозит. – Голос красавицы успокаивал и обнадёживал. КАКАЯ женщина! – Мы просто хотели бы с вами поговорить, возможно, за чашечкой кофе. Если вам не с руки пригласить нас домой, мы можем найти ближайшее кафе. Где у вас здесь ближайшие заведения, где можно посидеть?
Давайте поговорим… – Вабба не знал, что делать. Интуиция онемела, и принять решение сразу он не мог. Идти с ними или караул кричать?..
Что вы от меня хотите?
Мы хотим вам кое-что предложить. Если вы откажетесь, мы заплатим за кофе и уйдём своей дорогой, ну а если вы согласитесь…
Хотите сказать, что вы… просто так позволите мне отказаться?
Мы бизнесмены. Конечно, мы могли бы прийти к вам на службу, но нам хотелось бы обсудить это дело в… э-э, так сказать, в конфиденциальной обстановке. – Белый мужчина тоже не выглядел опасным. Но зато оставшиеся ДВОЕ…
Извините. Просто у нас здесь не принято вот так, ни за что ни про что, останавливать людей на улице. Предварительно необходимо связаться, – он приподнял руку, из-под обшлага выглянул краешек браслета терминала. – И спросить разрешения побеспокоить приватное пространство. Не спрашивают разрешения только преступники и представители властей…
Даже если пройдёшь по улице в одном шаге? – спросил чёрный.
Да… так у нас принято. Вначале связаться…
Тогда это вы нас простите. Мы не в курсе, иначе связались бы, или… В общем, поступили бы так, как у вас здесь принято. Но мы прямо с корабля к вам.
Так вы не грабители? – уточнил Вабба и покраснел, осознавая весь идиотизм собственного вопроса. Ясно же, что нет. Грабители долго не разговаривают. Бьют по голове, произведя грубейшее вторжение в личное пространство, ближняя граница которого определяется в десять сантиметров от поверхности тела. Свалив наземь, раздевают догола, не гнушаясь прикасаться к коже, и быстро утекают за ближайшие углы.
В КАФЕ НЕ ПРИГЛАШАЮТ.
Хотя бы потому, что в Штурсе никаких иномирянских штучек, вроде кафе и баров, давно нет. С появлением Секты многое изменилось. Уже третье поколение на Мостлане ПЬЮТ ДОМА. И «рассиживаются», не выходя на улицу. МОИ ДОМ – МОЯ КРЕПОСТЬ.
– Нет, конечно. Наш друг неудачно пошутил. Ещё раз просим извинить. У нас действительно проблема, и вы можете нам помочь. В банке сказали, что вы закончили, вот мы и решили вас нагнать, надеясь на вашу любезность.
Ситуация выглядела крайне глупо, но если уж на то пошло, для чужаков подобный способ ведения дел вполне мог быть в порядке вещей. Проснувшаяся интуиция же ему шептала, что ЭТИ просто так не отцепятся, и лучше всё-таки выслушать, чего они хотят, выполнить по возможности и отправиться спать.
ТОЛЬКО БЫ ОНИ К НЕМУ НЕ ПРИКАСАЛИСЬ.
«Лучше пусть СРАЗУ прикончат, – подумал Вабба. – Не хочу заживо гнить…»
К Мостлану хоть и не дотянулась ещё сеть мультипрохо-дов, но от ближайшего сетевого мира – полдня лёту. Местные жители люди основательные. Готовятся ЗАГОДЯ.
Право человека быть ОТДЕЛЬНЫМ и никого не подпускать без спросу в этом мире всегда чтили превыше всех моральных ценностей.
По этой причине почти все женщины Мостлана уже давно предпочитают искусственное зачатие, а многие из женатых мужчин НИКОГДА не прикасались к своим жёнам.
Общественных заведений досуга в этом мире нет, но секс-шопы – чуть ли не на каждом углу.
Мистер Типпиус, представьте, что у вас на счету прибавилось нолей… На что или на кого вы бы потратили миллион?
На приватный островок посреди океана, миль за тысячу от ближайшего материкового берега, – ни на миг не задумываясь, ответил Вабба. Долгими тоскливыми днями, в жарких снах и грёзах наяву сотни раз видел он СВОЮ МЕЧТУ. – И на женщину, в чистоте которой буду уверен и которая не побоится быть уверенной во мне. Я хочу прикасаться к ней, но ещё больше хочу, чтобы хоть одна живая женщина не боялась прикоснуться ко мне. По возможности такая же красивая, как вы, госпожа. Но главное, чтоб СВОБОДНАЯ, нетронутая заразой. … Алексис Борисовски спросил его:
– С тобой всё в порядке? – С этим охранником они как бы приятельствовали. Иногда по сети в крашбол играли, виртуальными любовницами обменивались…
Надо же было в этот вечер заступить на дежурство именно ему!
Да, а что?
Выглядишь ты как-то…
Неважно?
Ну, не сказал бы… По-другому как-то, не как обычно.
Так ведь солнце.
Что? – не понял приятель.
Солнце. Целый день без дождя. И тепло.
– А-а… – промычал охранник. Он всё равно ничего не понял.
Вабба приветливо ему улыбнулся и уверенным шагом направился к лестнице.
Он старался пользоваться лифтом в исключительных случаях. Никогда не занимался спортом, как таковым, но всегда старался вносить в своё расписание различные физические нагрузки. Спуск (и утренний подъём) на шестнадцатый подповерхностный этаж, ходьба по лестнице – как раз была одной из таких привычных физзарядок. Внизу на лестничной площадке он остановился, сделал глубокий вдох по древней системе правильного дыхания, затем, совершенно спокойно, даже сердце билось как обычно, вошёл в зал.
– Всем привет.
Присутствующие, а их было пятеро, все в точно таких же костюмах, как и Типпиус, ответили ему приветственными жестами и кивками. Вабба прошёл на свою территорию – выгородку в левом ближнем углу. Начиналась ночная смена. Всё было как обычно, как всегда, как все эти годы, за исключением одного очень сложного чувства, которое постепенно переставало быть чужим, как хорошо выполненный зубной имплантат.
Вабба Типпиус вывел рабочую станцию из ждущего режима (нечто подобное с ним самим сделали утром четверо иномирян), и перед ним высветилась трёхмерная проекция рядов цифр. Он поднял руки, обтянутые сенсорными перчатками, и принялся манипулировать. Одни цифры Вабба менял, другие удалял, третьи вставлял. Цифры, цифры, цифры… А за этими цифрами, где-то далеко, возможно в другом конце галактики, мчались звездолёты, огромные и неуклюжие на вид промышленные роботы добывали руду, работали фабрики и заводы и происходило ещё множество различных событий и процессов. Потоки цифр были словно потоки крови в одном огромнейшем организме, именуемом современная цивилизация.
Вабба Типпиус управлялся со своими цифрами, как военачальник на параде со своими солдатами, и в половину уха слушал всеобщую трепотню. Можно было, конечно, задёрнуть аудио-ширму, отгородиться от окружающих и послушать музыку, но ему нравилось слушать эти пустые, ни к чему не обязывающие разговоры сотрудников.
Говорили о погоде, о надвигающемся похолодании, возможно, со снегом или градом, говорили о спорте, о моде, о невыученных уроках и о вредных учителях детей, о новых курточках и форсунках, о последних известиях и городских сплетнях. Обо всех тех мелочах, которые наполняют жизни если не смыслом, то, по крайней мере, содержанием. Вабба слушал краем уха, командовал цифрами и улыбался своим мыслям.
«Перерыв на еду» – высветилось перед ним напоминание программы-органайзера.
Вабба встал, достал из гнезда приёмника свою порцию пищи, В последний раз окинул взглядом зал и отправился к лифту. Когда было сухо, он всегда перекусывал на крыше башни, вознесённой к небу ста четырнадцатью надповерхно-стными этажами. Туда он обычно ездил в скоростном лифте, пронизывая здание сверху донизу. Приятно было сознавать, что человек, работающий в самом низу, может хоть минутку побыть на самом верху.
Ветра не было, и Вабба перелез через парапет, уселся на самый край и свесил ноги с края крыши. Затем он постелил на колени салфетку и разложил еду. Почти сразу его осветил прожектор пролетавшего мимо полицейского аткоптера, и он успокаивающе помахал стражам правопорядка рукой. С тех пор, как его несколько раз принимали за незадачливого самоубийцу, в патрульной службе все знали о «ненормальном бухгалтере», как его прозвали копы.
Поев, он сверился со временем. Оставалось ещё пятнадцать минут. Ровно столько, чтобы выкурить сигариллу, но в этот раз он решил не курить. Вместо этого он вошёл в лифт и нажал сенсор, обозначенный «– 003». Лифт загудел и плавно тронулся, набирая скорость уже в падении.
На минус третьем этаже, беспрепятственно миновав контроль (допуск у него в карточке был «забит» полный) Вабба повернул направо, прошёл немного по полутёмному коридору, и остановился возле двери с номером «00383». Не обращая внимания на вечно не спящее око камеры слежения, он достал из кармана универсальный ключ и открыл эту дверь…
Ячейки, в которых хранилось достояние действительно серьёзных клиентов, располагались на более глубоких этажах. Но ЧЕТВЕРО почему-то пожелали заполучить содержимое ящиков в основном с этого уровня. Только одна из заказанных ячеек находится на минус четвёртом этаже. Но тоже не самом престижном.
«Это будет тебе очень дорого стоить… я за тебя начну бояться».
«Я уже не только начал, но и продолжаю бояться. И конца страху не вижу…»
«Идём-ка в мой кабинет… Кстати, предвижу, что за дверью нам встретится один из твоих ребятишек. Большой самый. Он в курсе всего?»
«Да. Хотя не отказался бы послушать, что подскажет твоя интуиция насчёт него. Большой паренёк меня недолюбливает, его право, но нелишне знать, почему».
«Ты очень хорошего о себе мнения, если думаешь, что все от тебя должны тащиться со страшной силой и восторгаться каждым твоим словом».
«Я так не думаю. Но у парня какой-то камешек за пазухой. Хотелось бы проведать, что за минерал держит».
В момент, когда они вышли в коридор, из-за поворота показался Камердинер со своей тележкой. Переднее сиденье занимал Джосф. Его биоэлектронный коллега вписался в поворот аккуратно, наверняка постарался для «своего».
«О, привет, привет, большой и славный парень! – разу-лыбался Камерон при виде соскочившего на пол слуги-телохранителя. – Как выспался, постелька удобная?»
«Отлично, сэр, спасибо. Доброе утро… Доброе утро, Ошима-сан. Разрешите спросить, куда это вы…» – Джо, оказывается, при желании вполне умеет выглядеть крайне вышколенным дворецким.
«Джо, нашему любезному хозяину платят за ответы. Смотри, разоришься».
«У меня хорошее жалованье, спасибо госпоже…»
«Идём с нами, симпатяга. Сам всё увидишь…»
Они поднялись в кабинет по трубе гравилифта, а в гостиной, в которой началась эта беседа старых друзей, тут же завозились маленькие автоматы-уборщики. Жилые (в буквальном смысле) отсеки космобазы, один из многочисленных секторов, в котором непосредственно обитал Хозяин, содержались в идеальной чистоте.
Не менее идеальный порядок царил в Саду.
Мне достаточно было одним «глазком» туда заглянуть, чтобы убедиться в этом. Система циркулировала как положено, без сбоев снабжая Хозяина энергией. Избранные без подпитки своего Сада долго не протянут. Удивительно, как Японец-то жив до сих пор… Впрочем, не удивлюсь, если у него «за пазухой» припрятаны какие-нибудь маленькие бонсайчики. Достаточно, чтобы протянуть до лучших дней и возродить из семян утраченный Японский Сад…
Кабинет у старины Люка был уютный. Приятных пастельных тонов стены, живые ароматные цветы, несколько книг, большой терминал, мягкие диванчики… сервиз и всё необходимое для священнодействия над кофемолкой и кофеваркой. Наш человек! Клиент верный.
«Присаживайтесь, ребята».
Пришедшие вместе с Камероном «ребята» присели (но кто лежал, тот продолжил лежать в аристократичной постельке, присутствуя незримо и дистанционно) и приготовились к тому, что хозяин космобазы, подобно записным хакерам, ринется взламывать чьи-то компьютеры, запускать вирусы, заходить на секретные сайты…
Однако расхаживать по каналам Интергаланета дядюшка Люк при всём желании не смог бы, ведь база космическая дрейфовала в некотором количестве парсеков от ближайшего пункта сети миров. Вместо этого он открыл базу данных и забрался в совершенно легальную и ничуть не интересную подшивку старых газет. Обычных бульварных газет. Прошлогодних как минимум. Голубоглазая физиономия Макса Отто Эм-берга, повесы и прожигателя жизни, в тот период частенько светилась в разделах светских хроник новостных серверов.
«Осмелюсь поинтересоваться… Я даже могу заплатить за ответ. И за это вы с людей деньги берёте, сэр?»
«Большому парню что-то не нравится?»
«Большому парню не нравится то, что газеты он и сам читать умеет».
«Если бы люди умели читать газеты, их бы тут не бывало».
«Правда?»
«Истина. С тех пор, как человечество изобрело газеты, оно в них выплёскивает почти всё. Только их надо уметь читать. Многие непревзойденные специалисты в области шпионажа черпали материал для донесений исключительно из газет. А один известный в своё время писатель даже раскрыл преступление года, исключительно читая газеты. Он написал рассказ со своей версией случившегося, и, когда был обнаружен преступник, выяснилось, что всё произошло так, как было описано в рассказе…»
«Кам, ты забыл сказать юноше, что журналистику иногда называют второй древнейшей профессией».
«Обижаешь, Так. Маразмом не страдаю, несмотря на то, что среди Приглашённых был одним из самых старших по возрасту… Я не забыл, просто не счёл нужным».
«Позвольте выразить восхищение, сэр. Умеете вы забивать баки».
«Кто на что учился. Ладно, ребята, давайте немного помолчим».
Молчание затянулось минут на тридцать реального времени. Эли несколько раз подходила к грани пробуждения, и мне приходилось мягко отстранять её обратно, поглаживая просыпающийся разум. Пусть поспит девочка, она очень устала…
«Есть! – Камерон потёр ладошки. – Почуял! Не далее как в ближайшие дни революционные события, аналогичные арлингтонским, потрясут Новый Новый Алтай. Почти уверен, начнётся в… да, да, отель "Михаил Батаев" или Университет имени Дмытра Креминя. Орбитальный космопорт имени Анатолия Стульника вероятен менее, хотя вначале я нащупал именно его. Наверняка последующие акции сосредоточатся именно в…»
«Вы уверены?» – недоверчиво спросил Джосф.
«Полнейшую уверенность не испытывает и господь бог. Лично мне не хотелось бы вдруг узнать, что живу в мире, со-творённом безапелляционной сущностью, не испытывающей ни малейших сомнений в правомочности, когда отправляет мириады в пасть смерти… Ты там был?» – поинтересовался Камерон у Такеши Ошима.
«Приходилось. Жуткая провинциальная дыра. Клон моего Арлингтона».
«Может, ты и этот отель знаешь?»
«Скажи ещё, университет…»
«Ладно, не кипятись. Так вот, в отеле этом, обычно в один из самых последних дней старого года, бывает ежегодное собрание. Сами понимаете, не общества кактусоводов, хотя официальное название примерно из этой… оперы».
«Знаю. "Общество любителей древнерусской песни". Серьёзная группировка. Добрую половину новоалтайских старателей крышует… Значит, эти бешеные не боятся даже русских кланов… Откуда ж они взялись, смелые настолько?»
«После того, как их прибрали к лапам и сплотили, они не боятся ни Секты, ни ПРЕС-Са, ни русских, ни бога, ни ч…» – Камерон прервался и задумался крепко, минуты на три; добавил после паузы неуверенно: «Чёрта они бояться обязаны… кажется».
Дядюшка Лукас зачем-то прикоснулся к своему лбу сложенными щепотью большим, указательным и средним пальцами правой ручки. Затем он размашисто опустил ладонь в район живота, ткнул щепотью в область пупка, тут же поднял её и ещё дважды тронул себя – правую и левую стороны торса.
«Что ты этим хочешь сказать?»
«Пока ничего сверх того, что сказано. Для большего мне нужна конкретная информация». «Ты знаешь, где её добыть?»
«Подозреваю… да. Кредитный союз ферм по выращиванию кехад».
«Кого-кого?!» «Кехад».
«Это ещё что за твари такие? С чем их едят?»
«Не имеет значения. Но у их выращивателей есть свой частный банк. Охраны почти никакой. Вернее, охрана обычная, но для таких людей, как вы, это не проблема».
«Поточнее можешь?»
«Могу. Для старого дружка отчего ж не смочь-то… "Второй Планетарный" на Мостлане».
«Ну и дыра. Хуже Арлингтона».
«И там бывал? Ну ты прям король провинций!»
«Столиц и мегаполисов не перевариваю, ты прав, как всегда… И что банк?»
«В банке есть хранилище для имущества клиентов. Этакие вереницы комнат-сейфов. В них ячейки…»
«Понял. Номер?»
«Не чую… Для перестраховки взять в минус триста восемьдесят третьей… да, пятьсот шестую ячейку, сто тридцатую, ноль пятнадцатую, двести шестьдесят третью, двести… семьдесят шестую и… и триста тридцать третью ещё, но эта в другой комнате, номер минус четыреста девять».
«Всё?»
«Всё. И мигом ко мне».
«Обещаю, как только – так сразу. Даже по девочкам не пройдёмся… Дружба с тобой заразна. Чую, ты что-то сказать хочешь».
«Я хочу скорее спросить, нежели сказать».
«Спрашивай. Отдохни от ответов. Приятно, наверное, сменить род деятельности».
«А ты уверен, что подобрал правильный ключ к вратам Храма? Разве тебе сказано, кто и в какой последовательности должен входить?»
Такеши Ошима, Хозяин Японского Сада, молчал долго. Смотрел на собрата по избранности и ничего не отвечал.
На ЭТИ вопросы он ответов не дал. Не захотел тратить слов.
Или не мог.
Но Лукасу Камерону очень хотелось «отдохнуть», побывав в «потусторонней» роли получателя ответов. Он продолжил задавать вопросы.
«Скажи, зачем тратить время на выслеживание этой бешеной "третьей" силы? Чтобы опередить всех, надо поскорее отправиться в нужное место. Или ты предпочитаешь, чтобы эти новоявленные первыми отыскали Храм, а вы по следам догоните и перехватите у входа?»
Для этого ответа Японец на слова расщедрился.
«Нет. Не время ещё».
«И когда же?»
«Когда-нибудь».
«Ли и Форд тоже верят в этих младших, но идти побоялись. Их Сады цветут, их пока не осквернили. Те, новые конкуренты, пока что здесь, в запределье гадят, жизненное пространство завоёвывают. Покамест силёнок набираются, держась от мультисети, от Секты и ПРЕС-Са подальше. Твой Сад вырубили, потому ты и пошёл. Но тебе же чётко было сказано: не приходи просить для себя. Зачем ты идёшь, Так? Не обрекай ребят на поражение только потому, что твой Сад…»
«Ответь себе, что сделаешь ты, если осушат ТВОЙ?»
На этот раз слов для ответа не нашёл Лукас С. Камерон, профессиональный ответчик.
Видимо, ответ был однозначен. И уже дан.
После тягостной паузы наконец-то к разговору присоединился Джосф.
«Сэр Лукас, я тут уши держал навострёнными, но кой-чего так и не понял. Насколько мне известно, ответы чуть ли не на все вопросы известны пасторам всяким, жрецам, попам. Они, мол, с небесами напрямую общаются, им положено простому люду мозги прочищать, наставления давать, инструкции свыше, стало быть, конвертировать в удобопонятные проповеди и зачитывать пастве… Вы случаем не священник на пенсии?»
Впервые черты лица Камерона исказила улыбка не весёлая, а гадливая.
«НЕТ. Ни в коем случае!»
«Но как вы можете знать, где эта новая банда нападёт?»
«Я узнаю ответы интуитивно. На основе бурлящего хаоса фактов выкристаллизовывается убеждение, или, если угодно, предчувствие».
«ВО как? Значит, стоит почитать газеток старых…»
«Не только газеток. Информация повсюду, она пропитывает, пронизывает, насыщает мироздание всепроникающими потоками, или, если угодно, каналами, к которым можно подключаться. Уметь надо».
«И где ж вы научились… сэр?»
«Мне умение дано в подарок. В достаточно зрелом возрасте. Но вообще-то я с детства познал: информационный голод неизмеримо хуже простого голода… Если, конечно, кофе попил и закусил. Шутка».
«Вас в детстве мама не ругала за то, что читали за едой?»
«И лёжа читал, и в транспорте, и, пардон, в туалете. Урывал время для чтения где только мог. Неудивительно, что Хан одарила сверхинтуицией именно меня, с моей-то тягой к накоплению и перелопачиванию информации».
«И я о том. Время не ждёт», – напомнил Японец.
«То-то и оно. Ладно, я постараюсь кое-что найти. Принесёте банковскую ячейку, продолжим беседу. Спящим ребятам вкратце передайте содержание первой половины, а я пока ещё газетками пошуршу».
ОНА
Проснувшись, Эллен обнаружила, что её пальцы крепко сомкнуты на мужском достоинстве Макса. Не выпустила даже во сне. МОЙ.
Она удивилась, что милый Макс ещё спит. Обычно он мало спал, ей практически не удавалось видеть его спящим. Это он встречал её наяву, когда она возвращалась из сонных миров. В это утро ей наконец-то удалось опередить.
– Э-эли… – нежно выдохнул он. Глаза его прояснялись, сон утекал из них, сочился сквозь сито реальности. – Знаешь, мне сон странный приснился. Про старые газеты… Про наших Избранных и Джо. Они на троих соображали, пока мы с тобой… э-э, на двоих сообразили. Ой, а что это там твоя ладошка делает?!
– Шали-ит… – выдохнула она. Горло перехватил спазм. Переполнившее желание было настолько острым и нестерпимым, что она чуть в обморок не провалилась. Между ног моментально «поплыло». И вообще вся она УПЛЫЛА, рассекая телом мутную пелену страхов и подозрений, безоглядно ринулась в пучины страсти.
Во Влажном Космосе летать получается только ВМЕСТЕ.
Пункт пятнадцатый
МИР: МОСТЛАН
(дата: двадцать восьмое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)
ОНИ
Вабба Типпиус, высокий, худой мужчина средних лет, опустив капюшон и распахнув полы плаща, медленно вышагивал по улицам Штурс, столицы Мостлана. Он резко выделялся на фоне суетливо торопящихся людей. Было утро будничного дня, и большинство людей спешило на работу. Вабба никуда не спешил. Его рабочая смена только что закончилась, а так как погода выглядела просто великолепной, разменивать утро на такси он не стал. Это было бы кощунством.
Действительно, с утра распогодилось, суля тёплый солнечный день, что для сезона дождей, которому положено заливать небесной водой город ещё не менее трёх месяцев, было более чем не свойственно.
Мистер Типпиус возвращался домой, наслаждаясь каждым впитанным квантом солнечной энергии, и рассеянно думал о том, что вот ведь, весь мир просыпается ПОСЛЕ восхода солнца, кроме немногих избранных, таких как он, да ещё тех редких счастливцев, которые могут себе позволить бодрствовать в любое удобное для них время суток.
Вабба любил ночную работу. Ему много раз предлагали перейти в дневную смену, даже с повышением, но он всегда находил благовидный предлог, чтобы отказаться. В офисе – а работал он в круглосуточном банке, – ночью было спокойней. К тому же он мог во время технических перерывов выбираться на крышу и любоваться ночным небом. Этому занятию он мог предаваться бесконечно… А ещё он думал о том, как вернется домой, как ЗАПРЁТСЯ, как примет ванну, как выпьет немного ледяного блминта и выкурит сигареллу с яхи, лёгким наркотиком, не вызывающим привыкания (заверяет реклама)… Выкурит, чтобы увидеть один из замечательных снов о других мирах, которыми в избытке одаривали его природная фантазия, просмотренные сериалы… и яхи.
– Извините, мистер, – услышал он, и эти слова вывели его из состояния задумчивости.
«Тоже вот, люди на работе», – пронеслось у него в голове. Они находились в небольшом тихом скверике, недалеко от дома. При желании легко разглядеть из окон Ваббы.
Они шли за ним, наблюдали.
Вопрошавших было четверо. Трое мужчин и одна женщина. Запоминающиеся лица. Хотя нет, каждый в отдельности вряд ли привлёк бы к себе надолго внимание, но все вместе… Яркая, обворожительная девушка, таких мужчины зовут «королевами», представительный белый мужчина, сразу видно, заезжий деловой человек, чёрный детина с лицом профессионального головореза и маленький, по крайней мере в сравнении с тремя спутниками, пожилой желтокожий пенсионер. В комплекте они смотрелись как сбежавшие со съёмок сериала разномастные актеры.
Одеты с недешёвой изысканностью, наверняка грабанули какой-нибудь бутик в другом конце галактики (здесь так кричаще не одевались), и теперь сшибают себе на обратный билет. Они даже не пытались быть похожими на местных. К тому же местные себя так не ведут.
На хороший костюм Ваббы, видать, позарились. Денег у него при себе немного, драгоценности напоказ он не носил. Но ведь не поверят, начнут бить, или того хуже. Внизу живота появилось неприятное ощущение. И как назло – никого в округе… кричи не кричи…
– Вот, возьмите, – он достал из кармана бумажник, испытывая скорее отвращение, чем страх, ко всему и всем, включая себя и своё малодушие, которое он позже будет оправдывать доводами рассудка, – здесь немного, но у меня больше нет.
Шикарно же мы выглядим, – ухмыльнулся «бизнесмен». – Нас приняли за уличную банду.
Мистер, нам ваши деньги и даром не нужны, – по лицу красотки было видно, что она обиделась. – Нас интересует нечто иное.
Неч… иное? – Вабба почувствовал себя идиотом. Надо же было так обознаться… с этими прилётными никогда не угадаешь, в других мирах, бывает, миллионеры носят тряпьё, которым в Мостлане и нищий побрезгует… Бывает наоборот. Эти миры, они разные попадаются.
Вы… э-э, Вабба Типпиус?
Совершенно верно.
Мы хотели бы с вами поговорить.
Мы с ним уже говорим… – подал басовитый голос большой чёрный.
Ой, простите меня, пожалуйста, я принял вас за грабителей…
А мы и есть грабители. Только на карманные суммы не размениваемся, – сказал жёлтый дядя, и улыбнулся. Улыбка у него оказалась недобрая. – Мы банда крупного масштаба.
Но… – успокоившееся было, ощущение внизу живота дало о себе знать с новой силой.
Да не волнуйтесь вы так. Наш друг пошутил, никто не собирается ВАС грабить. Вам лично ничего не грозит. – Голос красавицы успокаивал и обнадёживал. КАКАЯ женщина! – Мы просто хотели бы с вами поговорить, возможно, за чашечкой кофе. Если вам не с руки пригласить нас домой, мы можем найти ближайшее кафе. Где у вас здесь ближайшие заведения, где можно посидеть?
Давайте поговорим… – Вабба не знал, что делать. Интуиция онемела, и принять решение сразу он не мог. Идти с ними или караул кричать?..
Что вы от меня хотите?
Мы хотим вам кое-что предложить. Если вы откажетесь, мы заплатим за кофе и уйдём своей дорогой, ну а если вы согласитесь…
Хотите сказать, что вы… просто так позволите мне отказаться?
Мы бизнесмены. Конечно, мы могли бы прийти к вам на службу, но нам хотелось бы обсудить это дело в… э-э, так сказать, в конфиденциальной обстановке. – Белый мужчина тоже не выглядел опасным. Но зато оставшиеся ДВОЕ…
Извините. Просто у нас здесь не принято вот так, ни за что ни про что, останавливать людей на улице. Предварительно необходимо связаться, – он приподнял руку, из-под обшлага выглянул краешек браслета терминала. – И спросить разрешения побеспокоить приватное пространство. Не спрашивают разрешения только преступники и представители властей…
Даже если пройдёшь по улице в одном шаге? – спросил чёрный.
Да… так у нас принято. Вначале связаться…
Тогда это вы нас простите. Мы не в курсе, иначе связались бы, или… В общем, поступили бы так, как у вас здесь принято. Но мы прямо с корабля к вам.
Так вы не грабители? – уточнил Вабба и покраснел, осознавая весь идиотизм собственного вопроса. Ясно же, что нет. Грабители долго не разговаривают. Бьют по голове, произведя грубейшее вторжение в личное пространство, ближняя граница которого определяется в десять сантиметров от поверхности тела. Свалив наземь, раздевают догола, не гнушаясь прикасаться к коже, и быстро утекают за ближайшие углы.
В КАФЕ НЕ ПРИГЛАШАЮТ.
Хотя бы потому, что в Штурсе никаких иномирянских штучек, вроде кафе и баров, давно нет. С появлением Секты многое изменилось. Уже третье поколение на Мостлане ПЬЮТ ДОМА. И «рассиживаются», не выходя на улицу. МОИ ДОМ – МОЯ КРЕПОСТЬ.
– Нет, конечно. Наш друг неудачно пошутил. Ещё раз просим извинить. У нас действительно проблема, и вы можете нам помочь. В банке сказали, что вы закончили, вот мы и решили вас нагнать, надеясь на вашу любезность.
Ситуация выглядела крайне глупо, но если уж на то пошло, для чужаков подобный способ ведения дел вполне мог быть в порядке вещей. Проснувшаяся интуиция же ему шептала, что ЭТИ просто так не отцепятся, и лучше всё-таки выслушать, чего они хотят, выполнить по возможности и отправиться спать.
ТОЛЬКО БЫ ОНИ К НЕМУ НЕ ПРИКАСАЛИСЬ.
«Лучше пусть СРАЗУ прикончат, – подумал Вабба. – Не хочу заживо гнить…»
К Мостлану хоть и не дотянулась ещё сеть мультипрохо-дов, но от ближайшего сетевого мира – полдня лёту. Местные жители люди основательные. Готовятся ЗАГОДЯ.
Право человека быть ОТДЕЛЬНЫМ и никого не подпускать без спросу в этом мире всегда чтили превыше всех моральных ценностей.
По этой причине почти все женщины Мостлана уже давно предпочитают искусственное зачатие, а многие из женатых мужчин НИКОГДА не прикасались к своим жёнам.
Общественных заведений досуга в этом мире нет, но секс-шопы – чуть ли не на каждом углу.
Мистер Типпиус, представьте, что у вас на счету прибавилось нолей… На что или на кого вы бы потратили миллион?
На приватный островок посреди океана, миль за тысячу от ближайшего материкового берега, – ни на миг не задумываясь, ответил Вабба. Долгими тоскливыми днями, в жарких снах и грёзах наяву сотни раз видел он СВОЮ МЕЧТУ. – И на женщину, в чистоте которой буду уверен и которая не побоится быть уверенной во мне. Я хочу прикасаться к ней, но ещё больше хочу, чтобы хоть одна живая женщина не боялась прикоснуться ко мне. По возможности такая же красивая, как вы, госпожа. Но главное, чтоб СВОБОДНАЯ, нетронутая заразой. … Алексис Борисовски спросил его:
– С тобой всё в порядке? – С этим охранником они как бы приятельствовали. Иногда по сети в крашбол играли, виртуальными любовницами обменивались…
Надо же было в этот вечер заступить на дежурство именно ему!
Да, а что?
Выглядишь ты как-то…
Неважно?
Ну, не сказал бы… По-другому как-то, не как обычно.
Так ведь солнце.
Что? – не понял приятель.
Солнце. Целый день без дождя. И тепло.
– А-а… – промычал охранник. Он всё равно ничего не понял.
Вабба приветливо ему улыбнулся и уверенным шагом направился к лестнице.
Он старался пользоваться лифтом в исключительных случаях. Никогда не занимался спортом, как таковым, но всегда старался вносить в своё расписание различные физические нагрузки. Спуск (и утренний подъём) на шестнадцатый подповерхностный этаж, ходьба по лестнице – как раз была одной из таких привычных физзарядок. Внизу на лестничной площадке он остановился, сделал глубокий вдох по древней системе правильного дыхания, затем, совершенно спокойно, даже сердце билось как обычно, вошёл в зал.
– Всем привет.
Присутствующие, а их было пятеро, все в точно таких же костюмах, как и Типпиус, ответили ему приветственными жестами и кивками. Вабба прошёл на свою территорию – выгородку в левом ближнем углу. Начиналась ночная смена. Всё было как обычно, как всегда, как все эти годы, за исключением одного очень сложного чувства, которое постепенно переставало быть чужим, как хорошо выполненный зубной имплантат.
Вабба Типпиус вывел рабочую станцию из ждущего режима (нечто подобное с ним самим сделали утром четверо иномирян), и перед ним высветилась трёхмерная проекция рядов цифр. Он поднял руки, обтянутые сенсорными перчатками, и принялся манипулировать. Одни цифры Вабба менял, другие удалял, третьи вставлял. Цифры, цифры, цифры… А за этими цифрами, где-то далеко, возможно в другом конце галактики, мчались звездолёты, огромные и неуклюжие на вид промышленные роботы добывали руду, работали фабрики и заводы и происходило ещё множество различных событий и процессов. Потоки цифр были словно потоки крови в одном огромнейшем организме, именуемом современная цивилизация.
Вабба Типпиус управлялся со своими цифрами, как военачальник на параде со своими солдатами, и в половину уха слушал всеобщую трепотню. Можно было, конечно, задёрнуть аудио-ширму, отгородиться от окружающих и послушать музыку, но ему нравилось слушать эти пустые, ни к чему не обязывающие разговоры сотрудников.
Говорили о погоде, о надвигающемся похолодании, возможно, со снегом или градом, говорили о спорте, о моде, о невыученных уроках и о вредных учителях детей, о новых курточках и форсунках, о последних известиях и городских сплетнях. Обо всех тех мелочах, которые наполняют жизни если не смыслом, то, по крайней мере, содержанием. Вабба слушал краем уха, командовал цифрами и улыбался своим мыслям.
«Перерыв на еду» – высветилось перед ним напоминание программы-органайзера.
Вабба встал, достал из гнезда приёмника свою порцию пищи, В последний раз окинул взглядом зал и отправился к лифту. Когда было сухо, он всегда перекусывал на крыше башни, вознесённой к небу ста четырнадцатью надповерхно-стными этажами. Туда он обычно ездил в скоростном лифте, пронизывая здание сверху донизу. Приятно было сознавать, что человек, работающий в самом низу, может хоть минутку побыть на самом верху.
Ветра не было, и Вабба перелез через парапет, уселся на самый край и свесил ноги с края крыши. Затем он постелил на колени салфетку и разложил еду. Почти сразу его осветил прожектор пролетавшего мимо полицейского аткоптера, и он успокаивающе помахал стражам правопорядка рукой. С тех пор, как его несколько раз принимали за незадачливого самоубийцу, в патрульной службе все знали о «ненормальном бухгалтере», как его прозвали копы.
Поев, он сверился со временем. Оставалось ещё пятнадцать минут. Ровно столько, чтобы выкурить сигариллу, но в этот раз он решил не курить. Вместо этого он вошёл в лифт и нажал сенсор, обозначенный «– 003». Лифт загудел и плавно тронулся, набирая скорость уже в падении.
На минус третьем этаже, беспрепятственно миновав контроль (допуск у него в карточке был «забит» полный) Вабба повернул направо, прошёл немного по полутёмному коридору, и остановился возле двери с номером «00383». Не обращая внимания на вечно не спящее око камеры слежения, он достал из кармана универсальный ключ и открыл эту дверь…
Ячейки, в которых хранилось достояние действительно серьёзных клиентов, располагались на более глубоких этажах. Но ЧЕТВЕРО почему-то пожелали заполучить содержимое ящиков в основном с этого уровня. Только одна из заказанных ячеек находится на минус четвёртом этаже. Но тоже не самом престижном.