Волошин Юрий. Казаки-разбойники

   — Дело сделано, — провозгласил Макей. — Что делать с капитаном?
   — Думаю, что лишать его жизни мы не будем, — сказал Лука. — Отпустим его с сообщниками, и пусть сами выбираются, коль Господь будет им благоволить.
   — Лучше отправить на корм рыбам! — это Терешко гремел своим голосом, а остальные казаки нестройными голосами поддержали его.
   — Погодите, — прервал их Лука. — Есть еще и французы. Послушаем их. К тому же их больше, — и он рассказал тем о предложении казаков.
   Разгорелся спор. Долго кричали, грозились друг другу, пока не приговорили капитана и его приспешников к посадке в шлюпку с малым количеством еды и воды и без оружия, кроме ножей.
   Их тут же спихнули в шлюпку, оттолкнули и махнули руками без пожеланий счастливого пути.

Глава 9

   Отправив капитана в плавание, матросы и лейтенанты оказались в сложном положении. Прежде всего надо было решать, кто же теперь будет отдавать приказы, а значит, и отвечать за всё, что случится с судном и командой.
   Лука, видя, что перепуганные лейтенанты сами не намерены брать бразды правления в свои руки, заявил решительно:
   — Матросы, мы остались без опытного капитана. Так дальше быть не должно! Необходимо немедленно избрать нового. Давайте думать.
   — Что тут думать? — раздался голос матроса по имени Оливье. — У нас есть два лейтенанта. Пусть один из них и будет капитаном.
   — Думаю, что лучшего предложения быть не может, — отозвался Лука. — Но у нас нет боцмана. Его тоже необходимо назначить.
   — Хочу Левера! Левера Тантена! Давай Левера! — Левер выступил вперед. Это был моряк лет за сорок. Молчаливый, с тяжелым волевым подбородком и карими, широко поставленными глазами под прямыми нахмуренными бровями. Он казался надежным человеком. Никого другого на этот пост не выдвинули, и Левер Тантен был утвержден боцманом.
   Вопрос с капитаном решился быстро. Реше тут же предложил эту важную должность Ферону. Тот согласился.
   — Договор! Договор давай новый составлять! — Голоса матросов звучали решительно, это требование поддержали все. К этому важному делу были призваны новый боцман Тантен, матрос Берар и от казаков Назар и Лука. Капитан Ферон после некоторого обсуждения так же был включен в состав комиссии по составлению договора.
   В течение трех дней комиссия с великими спорами составляла этот документ, пока он не был представлен на общее одобрение.
   «Хитрый Лис» стоял на якорях вблизи небольшого острова из группы Суон, окруженного коралловыми рифами и покрытого мощной зеленью.
   Команда продолжала галдеть и выяснять, что и как делать.
   — Я уже несколько раз повторял, что с грузом мы должны расстаться, — нервничал капитан Ферон. — А выгодно продать его можно лишь на Тортуге.
   — Это слишком опасно, капитан, — возражал Назар. — Как мы объясним властям отсутствие капитана де Казена? Все наши отговорки будут выглядеть очень и очень неубедительно. Да, в команде обязательно найдется ренегат. И что тогда?
   — Не так всё страшно, Назар, — не унимался Ферон. — Можно проследить, чтобы корабль никто не покидал на время переговоров и продажи.
   — Этим мы ничего не добьемся, капитан. Может, отправиться в северные воды, в английские колонии, и там сбыть товар?
   — Вряд ли там мы сможем найти покупателя. Они слишком бедны для этого.
   — А почему бы нам не вернуться во Францию? — спросил Реше, но сам понял неуместность своего вопроса.
   — Туда тем более нам соваться не стоит, — отрезал Ферон.
   — Тогда попытаем счастья в островных колониях голландцев, — предложил Назар. — Ихние купцы достаточно сговорчивые, если дело пахнет барышом.
   — Это уже что-то дельное, — сказал Ферон. — С этим можно согласиться. Но куда направиться?
   — Прежде всего на ближайший остров, где есть купцы, — ответил неуверенно Назар. — Вам лучше об этом знать.
   — Надо подумать и прикинуть, — ответил Ферон. — Сгоряча это не делается.
   А команду больше беспокоили сокровища бывшего капитана. Сундук в его каюте оказался доверху набит драгоценностями и золотыми монетами.
   — Вот сучонок! — волновался Колен, разглядывая массу сокровищ. — Столько награбил, а нам бросал крохи!
   — Надо всё это поделить по справедливости, — заметил Рядно. — Хоть раз в жизни ощутить тяжесть золота на ладони!
   — Правильно! — отозвался Берар. — Хватит всё отдавать капитану, — он оглядел товарищей. — Молодец Назар, что добился справедливого дележа добычи!
   — А сколько тут может быть, в пересчете на песо или дублоны? — алчно блеснул глазами Рядно.
   — Кто ж его знает. Одно ясно — много, на всех хватит, — и Колен блаженно сощурился, пыхнул трубкой и сплюнул.
   — Поторопим наших начальников с дележом, — предложил Оливье. — Нечего сокровищам лежать в одном месте.
   — Как сказать, — вставил свое слово Лука. — Прежде всего надо избавиться от груза, а уж потом решать всё остальное. Не век же нам рыскать по свету в поисках топора на свою шею.
   — Или петли, ха-ха-ха! — добавил Терешко.
   Наконец сошлись на том, что лучше всего попробовать устроить свои дела на Сен-Мартене. Остров почти пополам был разделен между Францией и Голландией.
   — В случае неприятностей легко можно перебраться с одной стороны в другую. Да и народа там не так много, и наш «Хитрый Лис» будет чего-то стоить, — Ферон этим дал согласие на такой маршрут.
 
   Снялись с якорей и, преодолевая противный ветер, двинулись на восток.
   При подходе к Ямайке заметили испанский двухмачтовик, явно опасавшийся встречи.
   Азарт и алчность тут же сыграли свою роль, после недолгих споров корабль решили догнать и захватить.
   До вечера неслись под всеми парусами, но достаточно близко подойти не сумели. Судно оказалось скоростным. Их разделяли каких-то три мили, когда ветер быстро затих и полный штиль опустился на море. Лишь пологая волна покачивала «Хитрого Лиса», да течение слегка несло его к двухмачтовику.
   — Проклятье! Надо же такому случиться! — кипятился Ферон. — А ночью он от нас может уйти подальше.
   — Подождем, когда полностью стемнеет, и на шлюпках попробуем подойти и захватить, — предложил Реше.
   — Три мили — это слишком большое расстояние. Если они не зажгут фонари, то найти их будет трудно, — с сомнением ответил Ферон.
   — Посмотрим, как будут развиваться события. Луна всходит поздно, уже за полночь, и можно отложить до этого времени наш поход.
   — Да. Подождем. И фонари не жечь. Пусть гадают, где мы.
   Двухмачтовик не засветил огни. Его капитан думал так же.
   Ферон перед темнотой точно определил по компасу местонахождение судна противника, нанес это на карту и пояснил:
   — Можно использовать этот чертеж и с помощью компаса подойти ближе к судну. Они вряд ли ожидают такого маневра. В любом случае, мы можем выиграть.
   — Тогда нет смысла ждать луны, капитан, — предложил Реше. — Чем раньше мы выйдем, тем больше шансов на успех.
   — Правильно, друг, — согласился Ферон. — Готовь команду. Двух шлюпок будет достаточно. Думаю, что тридцать человек вполне справятся с этим делом.
   — Понял, капитан. Я иду готовить команду.
   Час спустя две большие шлюпки отвалили от борта и быстро растворились в темноте ночи.
   Почти все казаки пошли на шлюпках. Лишь Макей по причине недомогания остался на борту, но долго наставлял своих молодых товарищей, как со шлюпок лучше атаковать корабль.
   Реше внимательно следил за компасом, подсвечивая его огоньком сигары, аккуратно прикрывая ее полой кафтана.
   Больше часа матросы гребли в указанном Реше направлении. Андрейко, как самый зоркий, следил за морем, и он первым заметил немного в стороне черный неясный силуэт корпуса корабля и более светлые пятна парусов.
   — Теперь тихо! — приказал Реше. Матросы гребли осторожно, стараясь не производить шума.
   — Подходим с кормы, как и договорились. Вторая шлюпка зайдет с носа, — Реше явно волновался.
   Корпус судна всё явственнее проявлялся в черноте ночи. Наконец подошли к корме, руками придержали шлюпку от удара о доски корпуса. Прислушались.
   До слуха долетали неясные голоса и звуки шагов на полуюте. Вахта не дремала. Пришлось подождать, пока вторая шлюпка, сделав дугу, не подойдет к носу.
   — Готово, — прошептал Реше. — Лезем наверх!
   Матросы цепляли кошки за выступы кормовой надстройки, подсаживали друг друга, сдерживая дыхание. Все были босыми и легко поднялись до ближайших окон надстройки.
   Лука с Андрейком и Якимом первыми заглянули в открытое окно каюты. Было темно, и ничего углядеть им не удалось. Зато храп доносился явственно. Казаки тихо залезли в каюту. Им удалось определить, что здесь спят двое.
   Молча, понимая друг друга и без слов, казаки навалились на головы спящих и ударами кинжалов заставили умолкнуть испанцев навеки.
   Они слышали, как другие матросы заполняют каюту. Вторая группа в это время пробиралась в соседнюю.
   Подождав, когда все собрались в тесноте каюты, Лука толкнул казаков к двери. В это время с бака послышались крики, грохнул выстрел, и весь корабль огласился воплями.
   Группа Луки ринулась в проход, поднялась по трапу на палубу. По дороге они закололи двух не то матросов, не то офицеров, выскочивших в коридор.
   На палубе шла пистолетная трескотня, звенели клинки. По светлым теням казаки определяли противника и рубили, стреляли и кололи с остервенением и ожесточенностью.
   Испанцы оказались застигнутыми врасплох, казаки и французы быстро сломили вялое и неорганизованное сопротивление. Половина команды сдалась. Многие выскакивали из трюмов и кают без оружия и тут же валились на окровавленную палубу.
   — Зажечь фонари! — голос Реше гремел властно и решительно. — Пленных повязать! Офицеров, если они имеются, отделить! Их допросим отдельно!
   Захват оказался успешным. Матросы и казаки отделались пустяками, но раненые были, а один француз вскоре умер от ран. Рядно и Губа с Максимом получили небольшие ранения, а Лука умудрился схлопотать увесистый удар по голове чем-то тяжелым и теперь ходил покачиваясь, держась обеими руками за голову.
   — Спустить шлюпки! — приказал Реше. — Пленных на весла! Идем к своему судну!
   Четыре шлюпки шли, ориентируясь на огни, зажженные теперь на борту «Хитрого Лиса». Пленные испанцы гребли старательно в расчете на помилование. Но раненых пришлось добить и побросать в море.
   Три часа тяжелой работы, и показался корпус корабля. В тусклом свете всходящей луны он казался таинственным и мрачным. Несколько фонарей светились и на корме, и на баке, и на грот-марсе.
   — Вы быстро управились! — возбужденным голосом встретил товарищей Ферон.
   — Наши казаки оказались такими прыткими, что успех был обеспечен в самом начале, — ответил Реше, взобрался на борт и пожал руку капитану.
   — Что за груз на борту?
   — Еще не смотрели, капитан. Я оставил там часть людей. Мы поспешили сюда, пока нет ветра. Утром посмотрим.
   — Надо хорошенько обыскать корабль, — распорядился Ферон. — Я пошлю других людей. Твои пусть отдыхают.
   Утром груз осмотрели. В сундуках капитана нашли большое количество жемчуга, а в трюме какао, табак, фасоль, индиго и смолу для церковных служб. Несколько тысяч реалов пошли в общую казну, которой по решению всей команды полновластно распоряжался Назар.
   — Как неожиданно и успешно мы провернули это дельце, — радовался Ферон в своей каюте, распивая с Реше красное испанское вино.
   — Теперь можно не оглядываясь идти на остров, — заметил Реше. — Трюм уже полон, и нет необходимости искать еще чего-то.
   — Я намерен оставить призовой корабль нам, — предложил Ферон. — Судно еще не старое и может хорошо послужить с десяток лет.
   — У нас мало людей, капитан.
   — У нас есть испанцы. Не думаю, что они откажутся помочь нам в обмен на свою свободу. А этого будет достаточно.
   — Это мысль, капитан. Судно тоже стоит приличную сумму.
   К полудню подул ветерок. Корабли распустили все паруса и двинулись дальше. А к вечеру вдали затемнели берега Ямайки.
   Теперь Реше командовал новым судном, Назар был назначен помощником Ферона, Лука стал боцманом на «Хитром Лисе».
   Левер был произведен в лейтенанты на двухмачтовик, Терешко оказался там боцманом. Все посмеивались столь бурному и блестящему повышению матросов, подшучивали друг над другом, но множество работ и малочисленность людей мало способствовали веселью.
 
   Погода испортилась. Лил дождь, налетали шквалы, сменяющиеся штилями. Суда двигались, меняя галсы, и старались избегать встреч с другими кораблями, особенно испанскими.
   Оставив по левому борту Эспаньолу и Пуэрто-Рико, «Хитрый Лис» с двухмачтовиком вышли к Наветренным островам.
   Ферон долго снимал показания приборов и всё же ошибся в расчетах на добрых сто с лишним миль. Вышли значительно южнее Сент-Кристофера — английской колонии, где им пришлось долго уходить от большого трехмачтового корабля под английским флагом.
   Лишь две недели спустя удалось приблизиться к Сен-Мартену, да и то к голландской части острова.
   — Это даже лучше, — сделал предположение Ферон. — На французской стороне у нас могли бы возникнуть осложнения.
   — Вряд ли в такое время нами кто-то заинтересуется, — возразил Реше.
   — Остров достаточно мал, а в таких местах приход даже такого корабля, как наш, — событие значительное. И губернатор наверняка задаст нам множество вопросов. А на многие ли из них у нас имеются убедительные ответы?
   — Не спорю, капитан, — усмехнулся Реше. — Посмотрим, что нас ждет у голландцев. Дай бог, чтобы всё хорошо обошлось.
   — Интересно, что ты намерен делать, Реше? — спросил капитан и с интересом посмотрел на лейтенанта.
   — Еще не решил, капитан. Но одно мне ясно. Быть корсаром мне явно не хочется. Слишком опасное и хлопотное это занятие. Хотелось бы заняться стоящим делом.
   — Не собираешься ли ты заняться сельским хозяйством? Купить плантацию, рабов и жить себе в кругу семьи?..
   — Перспектива заманчивая, капитан. Но всё это требует обдумывания, — ответил Реше и задумался.
   — Однако нам предстоит еще много работ и здесь, мой друг Реше, — как бы заканчивая разговор, вздохнул Ферон. — У де Казена был большой опыт в подобных делах, а нам придется многим поступиться.
   — Всё образуется, капитан, — философски ответил Реше.
   — Дай-то бог, мой Франсуа. Будем молиться и просить помощи Всевышнего.
   Небольшая бухта была почти пуста. Несколько малых рыбачьих суденышек покачивались на волне. Городок, как игрушечный, поднимался от берега, вряд ли можно было насчитать намного больше ста аккуратных домиков. На окраинах ютились хибары белых бедняков и цветного населения. Лишь дом губернатора выделялся размерами и величием в сравнении с остальными. Но и он был под стать этой миниатюрной части Голландии.
   — Наш приход, мой Франсуа, привлек пристальное внимание, — заметил Ферон и передал подзорную трубу помощнику.
   — Понятно, не часто сюда заходят настоящие корабли. А тут сразу два.
   Вскоре от причала отвалила шлюпка. Гребцы дружно выгребали к «Хитрому Лису», матросы и офицеры на котором уже приготовились к встрече.
   Трап был спущен, офицеры успели приодеться, а Реше обеспокоился за свой двухмачтовик, сказав:
   — Как там мои люди, не подкачают, если кто заявится к ним?
   — Вначале придут к нам, а мы уж поясним им что к чему. Бумаги у нас в порядке.
   Довольно молодой чиновник легко вскарабкался на борт и с усмешкой, в которой можно было разглядеть и радость, и настороженность, и превосходство одновременно, сказал на неважном французском:
   — Губернатор от лица жителей города приветствует прибытие вашего… — он покосился на двухмачтовик, — ваших кораблей в наш маленький город. Чем вызван этот визит, господа?
   — Чисто коммерческий интерес, господин… — отвечал учтиво Ферон.
   — Ван Ноорт, господин…
   — Капитан Ферон, к вашим услугам, господин ван Ноорт. Это мой помощник и капитан того судна, — мотнул он головой в сторону двухмачтовика. — Мы имеем патент от кардинала Ришелье на каперскую деятельность, господин ван Ноорт. Изволите взглянуть?
   — Избавьте, господин Ферон. Это и так видно. Надеюсь, ваше плавание было удачным?
   — Не совсем так, — несколько печальным тоном ответил Ферон. — Мы потеряли капитана де Казена и многих матросов, ну а в остальном наше предприятие можно считать успешным.
   — Надеюсь, с таможенными пошлинами и формальностями запинок не будет, господин Ферон?
   — Уверен, господин ван Ноорт. Не угодно ли зайти в каюту? Мы хотим угостить вас отменным испанским вином.
   Встреча прошла успешно. Нагруженные бочонком вина, мешочками с монетами, довольные чиновники откланялись.
   Проводив глазами удаляющуюся шлюпку голландцев, Ферон молвил:
   — Думаю, мой друг, что осложнений у нас не предвидится. Эти голландцы достаточно рассудительные люди и не станут делать ничего такого, что может повредить их торговле!
   — Да, капитан, — согласился Реше. — С ними мы договоримся, хотя потеряем на этом немного больше, чем если бы нашими делами занимался капитан Казен. Простите за сравнение, капитан.
   — Ничего, Франсуа. Я понимаю. Нам будет нелегко, но мы справимся.
   Часть команды была отпущена на берег, остальные принялись готовить судно к разгрузке. Чиновники обещали прислать купцов ранним утром.
   Они прибыли, как и было договорено, и ван Ноорт крутился среди них.
   Образцы товаров были разложены для осмотра. Цены, естественно, купцов не устраивали, и начался торг. Он длился до вечера и завершился легким возлиянием. После такой сделки многие купцы ползали по палубе в невменяемом состоянии, едва способные с помощью матросов свалиться в свои шлюпки.
   — Должен заметить, Реше, — потирал руки Ферон, — что условия сделки вполне приемлемы. Я предполагал худшее. А еще не договорились о судне.
   — Я немного прикинул с подсчетами, капитан, — ответил Реше.
   — И на что мы можем рассчитывать, имея дело с этими скрягами?
   — Чуть больше тридцати тысяч гульденов. Думаю, что это не так уж плохо.
   — Прибавь сюда несколько тысяч за судно, и получится достаточно круглая цифра, Франсуа! — радостно потер руки Ферон.
   — Не забудь и о том, что у нас уже имеется, капитан, — напомнил Реше и загадочно усмехнулся.
   — Нет, я на это не пойду, Франсуа, — с готовностью ответил Ферон, понимая, на что намекает его друг. — Лучше быть осторожнее и не зарываться. Этот Назар вполне грамотный и поэтому очень опасный человек. Не хочу повторить участь де Казена. Избави бог!
   — Да я и ничего не говорил, капитан!
   — Не говорил, но подумал, Франсуа! И хватит об этом! С меня вполне хватит шести-семи тысяч, на что я имею право. К тому же и судно что-то стоит.
   — Согласен, согласен, капитан! — тут же ответил Реше.
 
   За неделю груз был распродан. Остался корабль. Экипаж совсем не устраивала цена, которую давали за него голландцы, и торг продолжался.
   Четверо французских матросов рассчитались и покинули корабли. Они решили сами выбраться на французскую часть острова и начать новую жизнь. Им выплатили по тысяче монет золотом. И по этому поводу Реше не удержался и заметил капитану:
   — Вот и сберегли несколько сот монет, капитан! Так и наберем…
   — Я просил не затевать про это разговоры, Франсуа. Мне это не по душе.
   — Но ведь матросы были довольны. Кто виноват, что они не учитывают стоимости судов. Это уже не наши заботы, капитан.
   Ферон вздохнул, но не ответил, смирившись с доводами Реше.
   «Хитрого Лиса» полностью разгрузили, освободили от всякого лишнего, вытащили лебедками на берег и принялись килевать. Днище полностью обросло ракушками и водорослями. Матросы целыми днями скребли его, готовили смолу и пеньку для конопачения. Купцы доставляли бочки с красками, канаты и древесину для ремонта стоячего и бегучего такелажа.
   Дело шло быстро и дружно. Многие из матросов соскучились по мирной спокойной работе и с удовольствием предвкушали те времена, когда они начнут работать на себя, организовав собственное дело. Но таких было не больше половины. Остальные с большим удовольствием проводили свободное время в тавернах, где пропивали и прогуливали заработанное потом и кровью.
   — Вот вам, хлопцы, наглядный пример того, как люди относятся к своей жизни, — ворчал недовольно Назар. — Не пройдет и трех месяцев, а у них ничего в карманах не окажется. И опять будут мыкаться по свету, драться за кусок сухаря и вонючей солонины.
   — Назар, а что можно сделать на тысячу монет? — поинтересовался Лука.
   — Кое-что, но не так уж и много. Можно открыть таверну, лавку или какую мастерскую. Купить несколько десятин земли и три раба.
   — И всего-то? — удивился Яким.
   — А ты как думал? Еще и на жизнь надо иметь. Не сразу же ты будешь получать достаточную прибыль. Да и большинство народа и это могут потерять по своей неумелости. Так что не очень-то рассчитывайте разбогатеть, друзья.
   Те призадумались, помолчали, но в головах ничего путного не прояснилось.
   — Есть один небольшой выход, ребята, — продолжал Назар.
   — А ну-ка, послушаем, — оживился Лука. — Говори!
   — Если сложить наши средства, то можно сделать намного больше.
   — Ты хочешь сказать, что можно сообща работать?
   — Можно, Лука. Теперь многое делается сообща. У одного средств маловато. Вот и объединяют капиталы и так создают большие предприятия с хорошим доходом и оборотом. Иначе мало кто в состоянии сотворить что-то солидное и значительное. Так создаются большие компании.
   — А как же делить доход, Назар? — спросил Яким с заинтересованностью.
   — По отдаче в общую казну денег, Якимко. Кто больше внес, тот больше и получит из дохода.
   — Выходит, никакого равенства? — проговорил обескураженно Яким.
   — Наоборот, Якимко! — воскликнул Лука. — Разве это не равенство, когда каждый получает в соответствии с тем, что внес? Или есть иное решение?
   Яким не ответил, но его явно разочаровал такой подход.
   — Якимко, ты просто еще не понимаешь в коммерции, — успокаивал друга Назар. — Иного решения не существует. Тем более что в коммерции действуют очень жесткие законы. И тут постоянно надо держать уши настороже.
   — А друзья как же? — пытался отстоять хоть что-то Яким.
   — Друзья друзьями, но деньги любят счет. Иначе обязательно найдется любитель легкой наживы, желающий захапать всё, не давая ничего или очень мало. Так что учти это и пойми мои слова правильно. И без обид, — добавил Назар.
 
   Три месяца подходили к концу. «Хитрый Лис» уже покачивался на якорных канатах.
   Лука теперь выглядел франтом. Он тщательно следил за внешностью, носил небольшие усы и тонкие бакенбарды. Он завел знакомства и часто в компании Назара и Реше посещал богатые дома горожан.
   Реше странно благоволил Луке, хотя к Назару относился с подчеркнутой холодностью и надменностью.
   И здесь Лука оказался на высоте. Он завел интрижку с дочкой богатенького купца, но скоро, едва избежав побоев разгневанного отца, расстался с девицей. И тут ему показалось, что молодая супруга солидного горожанина многозначительно строит ему глазки.
   Молодая горожанка возбудила жгучий интерес Луки. Она была привлекательна, немного старше Луки и очень аппетитна.
   Не прошло и недели, как они уже тайно встречались. Эти встречи так восхищали юношу, что он уже грезил увлекательными приключениями и мнил себя чуть ли не вельможей.
   Оказалось, что муж его дамы часто отлучается то во французскую часть острова, то и вовсе на соседние острова, и для Луки представлялся случай воспользоваться этим обстоятельством.
   Его Луиза оказалась любвеобильной женщиной, явно недовольной супругом. Это она подсказала, как им использовать отсутствие мужа.
   — Снимем на ночь комнатку в таверне, — шептала она горячим ртом.
   — Но твое отсутствие могут заметить дома, — вяло возражал он, трепеща от возбуждения.
   — Я всё предусмотрела, милый! Ты не должен об этом беспокоиться. Ты согласен, дорогой мой?
   — Не только согласен, но жажду этого! — старался выражаться поприличнее Лука. Они говорили на плохом французском, но это не мешало им. Любовь во всяком народе одинакова.
   Она появилась в одежде служанки с затененным лицом, да в этом и не было особой необходимости — в таверне царил полумрак от слабого освещения и табачного дыма.
   Лука был на седьмом небе. Луиза любила страстно, неистово, а Лука был уже достаточно опытным любовником и свой опыт с восторгом использовал с Луизой.
   — Дорогой, ты смог бы остаться здесь навсегда? — капризно спрашивала женщина, припадая к его губам.
   — Как я могу, любовь моя? Я бы с удовольствием, но меня ждут на родине, — врал Лука, так как отлично знал, что на родине его никто не ждет.
   — Как это тоскливо, любимый! Ты можешь оставить меня этому противному человеку? Ты жесток и не любишь меня!
   — Как ты можешь такое говорить, моя любимая?
   — С тобой мне так хорошо, что я не могу и представить, что со мной будет, если ты исчезнешь из моей жизни!
   Лука пытался успокоить женщину, но лишь любовные утехи заставляли ее сменить свои мрачные мысли и слова на жаркие поцелуи. Она так спешила насладиться этими короткими часами, будто они были последними в ее жизни.