Волошин Юрий. Казаки-разбойники

   — Назар, наше судно вчера выброшено штормом на берег. Команда спаслась.
   — Какое судно, Лука? — встрепенулся Назар встревоженно.
   — «Хитрый Лис», Назар. Оно не так уж и далеко.
   — Что ты буровишь, проснись лучше! Откуда тебе знать?
   — Знаю, Назар! Из местных один видел, мне сейчас рассказал. Это точно.
   — И что из этого? Что дальше?
   — А дальше то, что мы его сможем достичь, пересекши остров. Это, повторяю, не очень далеко. Верст двадцать примерно.
   — Чертовщина какая-то! Как их можно найти, если это на самом деле случилось?
   — Я готов провести, Назар. О пути расспросил, приметы знаю. И надо поспешить, пока они не добрались до какого-нибудь селения. Мы смогли бы вернуть свои деньги. И не только их…
   — Что ты хочешь этим сказать, Лука? — с подозрением спросил Назар.
   — Можно и отомстить им за предательство. Это всех устроило бы. Так что ты на это скажешь? Решайся, Назар, пока время не упущено. Надо спешить.
   — Да у нас и оружия нет. С чем идти? Те три мушкета остались на судне, а до него не добраться. Одни ножи да пистолет, что был со мною.
   — Можно прикупить немного. Остальное будет решать внезапность. Ну же, решай!

Глава 11

   Третий час казаки с восемью неграми пробирались слабо видимой тропой в юго-восточном направлении. Уже полтора часа как рассвело, но солнца видно не было. Тучи неслись на севе-розапад. Временами струи дождя полосовали людей, лес и густой кустарник, через который тянулась тропа.
   Это была индейская тропа, и белые поселенцы редко ею пользовались. Отношения с аборигенами у них помаленьку портились. Теперь уже мало находилось французов, отваживающихся пускаться в дальние путешествия.
   Ветер трепал ветви деревьев, носил листву. Часто приходилось с большими трудностями перебираться через целые стволы огромных старых деревьев, поваленных ураганом.
   Лука шагал впереди всех, и в голове его возникали события последних двух дней.
   Как казаки ни спешили, но раньше пуститься в путь им не удалось. Закупка оружия, припасов к ним, продовольствия и некоторого снаряжения заняла много времени.
   Слева, в просветах между деревьев темнела гора-вулкан Суфриер. А здесь, в предгорье, тропа вилась прихотливой змейкой, временами почти исчезала, выводила в узкие долины, взбиралась на каменистые холмы с выступами скальных пород, поросших мелким кустарником и высокой травой.
   Вся живность попряталась в щели, пережидая ураган. Он уже терял силу, но мог еще причинить многие хлопоты и неприятности. Длинная вереница людей торопливо шагала к цели, зло переговаривались, ругались, проклинали французов. У всех было достаточно груза, в руках — мачете и огнестрельное оружие. Всё же карибы были опасны, хотя поселенцы и уверяли, что на юге их нет. Их помаленьку вытесняли за перешеек. Он в прилив заливался водой океана, и тогда Гваделупа делилась на два острова: западный, под названием Бас-Тер, и восточный — Гранд-Тер.
   И поскольку Бас-Тер был довольно высок и пересечен хребтом, то путь предстоял трудный. Лука, посоветовавшись с местными, предпочел дорогу более длинную, но полегче. Они доберутся до побережья, оставив хребет слева, а потом двинутся на северо-восток, пока не выйдут к месту кораблекрушения.
   К полудню вышли на прибрежную возвышенность.
   — Может, передохнем тут? — спросил Макей с надеждой в голосе.
   — Спустимся к берегу, перекусим, отдохнем с полчасика, — ответил ему Лука. — Осталась большая половина пути. Хорошо бы, чтобы она полегче была.
   — Скажите спасибо, что солнышко проглядывает. Одежонку высушило, так и то хорошо, — благодушно молвил Яким Рядно.
   После отдыха потянулись берегом. Тропа была легче, как и ожидал Лука, но иногда берег обрывался в море так круто, что приходилось взбираться вверх, а это сильно тормозило ход и утомляло.
   Ближе к вечеру уставшие, измученные люди повалились на узкой песчаной полосе, жадно пили воду и трудно дышали.
   — Так, казаки, — молвил Лука, оглядев своих людей, — сейчас передохнем и двинемся дальше. Тут осталось ходу часа на три, самое большее. Старайтесь идти потише, здесь уже следует быть поосторожнее.
   Скоро все поднялись и медленно пошли дальше.
   Свет дня быстро мерк. Ночь опустилась на остров и море. Оно грохотало, выло, остервенело бросалось на берег огромными валами. Брызги иногда долетали до казаков.
   Примерно через два часа Лука, шедший впереди, остановился, подняв руку.
   — Глядите, огонь! Это наши голубчики!
   — Точно! Они! — почему-то шепотом прошипел Рядно. — Больше версты будет.
   — Теперь тихо, ребята! — предупредил Лука. — Пошли.
   Вскоре огонь исчез, но потом снова появился. Видимо, скалы заслоняли его.
   Отряд вышел к пологому откосу, спускавшемуся к морю. Узкая полоска пляжа виднелась бледной линией, обрамленной пенным прибоем.
   Два костра четко светились шагах в трехстах. Ничего больше разглядеть не удалось, и Лука дал знак двигаться дальше.
   Берег постепенно понижался, и к тому месту, где обосновались потерпевшие, можно было подойти незамеченными не ближе чем на сто с небольшим шагов. Здесь были валуны, скалы в зарослях кустарника, терзаемого ветром.
   — Ложись, ребята, — подал тихо команду Лука. — Отдохнем и поглядим. Не шуметь, хлопцы!
   Казаки не заставили себя ждать. Они быстро устроились на траве, еще влажной от дневного дождя. Ветер шумел ветвями, а с моря долетал грохот океанских валов, продолжавших бесконечные атаки на стойкий берег.
   — Назар, — позвал тихо Лука, — давай отдохнем, а потом надо разведать. Шагов пятьдесят вполне скрытно можно проползти, а дальше придется пробираться предельно осторожно. А в лагере у них тихо. Наверное, спят все. И сторожей не видно.
 
   Поздняя луна тускло светила, появляясь среди туч, и тут же, поглощенная ими, пряталась, опуская на шумящий и грохочущий берег ночное покрывало мрака.
   — Пора, — прошептал Лука. — Назар, ты лучше останься здесь. И пусть все будут наготове. Проверьте порох и вообще оружие. Может пригодиться.
   Назар молча кивнул, проводил глазами пробиравшегося на полусогнутых ногах Луку и растолкал задремавших было казаков.
   — Пора, ребята. Приготовить оружие и ждать. — Лука уполз к лагерю.
   — Ну и зря он один полез! — сказал Савко. — Лучше было бы вдвоем нам поглядеть, что там и как!
   — Ладно, Савко, — ответил Назар. — Ползи и ты. Подмогнешь Луке в случае чего.
   Савко поправил саблю, пистолет, оглянулся на казаков и поспешил к лагерю. Назар отметил, что он хорошо использует местность и почти не шумит.
   — Лука! — прошептал Савко, заметив в нескольких шагах темную тень человека. — Это я, Савко!
   Тень подняла руку, предупреждая об опасности. Савко подполз ближе, до лагеря французов оставалось не более сорока шагов,
   — Я подползу ближе и погляжу, — молвил Лука. — Жди меня здесь. Я быстро.
   Лука ужом пополз к морю. Грохот волн был так силен, что опасность быть услышанным ему не грозила.
   Он подполз ближе. У догорающего костра сидел человек и дремал, опершись на мушкет. Лука не узнал его в темноте. Тут же рядами лежали люди, закутавшиеся в парусину или прикрывшиеся полами драных кафтанов.
   Лука подполз совсем близко, разглядывая спящих. Наконец в самом конце этого лежбища он узнал Андрейку. Тот сопел, ежился от холода.
   Лука тронул его за плечо, готовый тут же зажать рот.
   — Кхе, кхе! Кто это? — Андрейко говорил тихо, недовольно и с опаской.
   — Тихо! Это я, Лука!
   Андрейко тихо охнул и быстро приподнялся. Спросил взволнованным шепотом:
   — Откуда ты взялся?
   — Потом! Тихо! Оружия у них много? И сколько их всех?
   — Я вроде до ветру отойду, Лука! Это не вызовет подозрений. Да и спят все. А ты ползи за мной.
   — Захвати мушкет или пистоль. Это важно. — Молодой казак огляделся, осторожно вытащил мушкет у соседа и пошел выше по берегу, в сторону, где лежал Савко.
   Сторож проворчал что-то, бросил мимолетный взгляд на тень и устроился поудобнее,
   — Это ты, Андрейко? — воскликнул Савко радостно.
   — Ну, рассказывай! — это уже подполз и Лука. — Сколько их там, как с оружием?
   — Здоровых всего восемь человек, Лука. Оружия мало. Мушкетов на всех не хватает. По-моему, штук шесть. А теперь и того меньше, — и показал свой мушкет.
   — Теперь слухай, Андрейко. Мы нападем вскоре, но ты должен вернуться и попробовать что-то сделать с порохом. Чтоб мушкеты и пистоли не выстрелили. Ты понимаешь меня?
   — Думаю, Лука, что это сделать можно. Если что, я выстрелю, а вы тогда бежите сюда. Уверен, что нам это удастся. Ферон тут командует, а Реше сильно поранен и еще не отлежался. Он-то всё и затеял, уговорил Ферона. Ну и французы позарились на наше с вами добро.
   — А добро-то спасли?
   — Удалось! Но пора идти. Ты, Савко, пойди лучше со мной. Вдвоем будет сподручней.
   Тени двух казаков растаяли в ночи, а Лука поспешил к своим. Он боялся, что может не успеть прийти на помощь, коли такая понадобится.
   А Андрейко с Савко приближались к часовому. Тот дремал. Савко накинул ему на шею удавку и рывком свалил на спину. Андрейко выхватил мушкет, ударил им по голове часового, и тот перестал сучить ногами.
   — Порядок, — прошептал Савко. — Иди, а я здесь посижу. Смочи порох у мушкетов. Этого будет достаточно.
   Андрейко оттащил сторожа ближе к спящим.
   Минут пять было тихо. Потом раздался сонный недовольный голос француза. Тут же послышался удар, вскрик, и лагерь стал просыпаться. Прозвучал крик Савко, вскочившего на ноги:
   — Индейцы! Спасайся!
   И хотя его французский был прямо-таки отвратителен, но в ночной темноте и при наличии в лагере казака Андрейки это никого не насторожило. Поднялась паника и гвалт, люди сбегались к Ферону.
   Савко мимоходом прикладом оглушил одного француза, возившегося с пистолетом, подхватил оружие и выстрелил в подбегавшего и орущего матроса.
   С откоса уже бежали казаки, вопя во всё горло и свистя, как в былые времена славных походов и набегов.
   Прозвучали два выстрела, но на этом и закончилась пальба. Когда казаки ворвались в лагерь, французы сдались, побросали оружие и с удивлением и ужасом взирали на своих бывших товарищей.
   — Запалите еще костры! — приказал Лука. — Всех пленных сюда. Убитые есть?
   — У них двое, атаман, — усмехнулся Терешко. — У нас двое легко ранены. Оклемаются!
   В свете разведенных теперь костров были видны хмурые лица матросов. Ферон с уже перевязанной рукой стоял впереди, лицо его было бледным.
   Лука оглядел редкую толпу французов. Лишь некоторые имели наглость посматривать на казаков злобно, остальные угрюмо молчали, потупив головы.
   — Что прикажете с вами делать, господа? — спросил Лука. — Вы поступили с нами преступно и подло. Ограбили, угнали корабль и потеряли его.
   — Мы не хотели этого, Люк! — подал голос Жак Дятел.
   — Это всё козни Реше! — бросил боцман Левер. — Его мало кто поддерживал.
   — Но все согласились с ним! Вы все предатели и грабители! Вам нет пощады! Где наши денежки?
   — Они и нас грабанули, Люк! — зло выкрикнул Бокан. Он был сильно избит, и в свете костров его лицо выделялось свежими ссадинами и кровоподтеками.
   — Хорошо! Поступим так. Будем всех вас судить. И уж не обессудьте, господа, если вам что не понравится.
   — Мы готовы с вами мириться, Люк! — смиренно молвил Левер.
   — Это решит суд нашего товарищества, — прямолинейно отчеканил Лука. — А теперь всем связать ноги и руки, и пусть досыпают до утра. Да и нам надо передохнуть. День выдался жарким.
   Утром после завтрака Лука и Назар организовали суд.
   Всех обвиняемых посадили полукругом, и Назар стал дознаваться, как и по чьему почину случилось такое преступление.
   Разговоры длились около часа, после чего казаки высказали свое решение по каждому человеку.
   Назар потом произнес окончательный приговор:
   — Лейтенантов, боцмана Стевежара и еще четверых их пособников — утопить в море! Левер, Бокан и Жак Дятел признаются невиновными. Они освобождаются от наказания, отпускаются на свободу без гроша в кармане и устраивают свои жизни по собственному усмотрению. В случае козней с их стороны мы оставляем за собой право снова осудить их. Если они согласны и дают обещание не вредить нам, то могут удалиться.
   Четверо оправданных тут же поклялись на Библии, что не станут мстить.
   Им всё же выдали по одной монете золотом и проследили, как те удаляются на север, где, по слухам, обосновались французские поселенцы.
   Гнетущая тишина опустилась над этой частью берега. После казни семерых моряков настроение не располагало на веселый лад.
   Единственное, что немного развеселило казаков, так это осмотр доставшейся им казны Ферона и Реше.
   — Теперь надо определить наши дальнейшие действия, — произнес Лука, когда день уже клонился к концу. — Что будем делать и как жить?
   — Наверное, прежде всего надо вернуться в поселок, — молвил Макей. — Там у нас захваченный корабль, негры и возможность хоть временно переждать невзгоды и обо всем подумать.
   — Именно подумать, — встрепенулся Лука. — А тот корабль требует слишком большого ремонта, и надо вначале прикинуть, стоит ли игра свеч.
   — Во всяком случае, мы должны вернуться в поселок, — заметил Омелько. — Там поглядим и решим. Не жить же здесь, на берегу, где и жратвы-то нет никакой.
   — Я согласен, — ответил Лука. — Тем более что с едой у нас и вправду плохо. Потому надо торопиться. Завтра на рассвете тронемся. К вечеру следующего дня должны будем вернуться.
   На том и порешили, разве что поделили казну, и каждый теперь нес свое сам.
   Оказалось, что лейтенанты присваивали себе большую часть из добычи, и теперь каждый казак получил почти вчетверо больше. Это грело душу и сердца, давало надежды на лучшую жизнь.
 
   В Бас-Тер вернулись часа за два до заката. Ветер почти утих, и путешествие прошло без приключений. Даже разговоров было мало. Каждый был погружен в собственные мысли, да и немалый груз давил на плечи изрядно.
   На следующий день оказалось, что оставшиеся в поселке французы многое и хорошо сделали. Они обеспечили негров едой, на корабле начали ремонтные работы, а место для жилья увеличили вдвое. Негры уже заканчивали крыть обширный сарай, где вполне можно на первый случай пожить.
   И Назар тут же включился в деятельность. Он обзаводился знакомствами, изучал положение дел и уже через неделю заявил, что не намерен возвращаться на родину.
   — Я и раньше не хотел, а сейчас и подавно. Остров только обживается, и в этих местах легко обзавестись приличным земельным участком и заняться хозяйством. Я остаюсь!
   — А как же мы? — встрепенулся Терешко, его поддержали многие.
   — Могу только советовать, но решать будете сами, казаки. Кстати, я почти договорился об обмене судами. Тот двухмачтовик, что стоит в бухте, вполне хорошее судно.
   — И что из этого? — с подозрением спросил Губа.
   — А то, что желающие смогут на нем вернуться домой. Надо только найти капитана, но это не очень трудная задача. Теперь отсюда будут ходить суда во Францию. Выбор за вами.
   — Маловат кораблик-то, — засомневался Рядно.
   — Зато никаких трат, даже можно будет выторговать несколько сотен монет в свою пользу. А в нашем положении и это хорошо.
   Этот разговор казаки долго обсуждали. Многим нравилось на острове, но тяга к родным местам пересиливала.
   Лука теперь часто вспоминал Луизу и мечтал о встрече с нею. Но как это осуществить? Временами и образ гордой и неприступной индианки представал перед ним. И та и другая странно волновали его, хотя совершенно по-разному, Если Луиза влекла его своим телом, то индианка чем-то другим. Разобраться в этом он не мог.
   Неожиданно Назар как-то сказал ему со вздохом:
   — Знаешь, Лука, мне не дает покоя та индианка. Ты помнишь ее? С синими глазами и светлой кожей.
   — Еще бы! Я тоже вспоминаю ее. Но Луизу чаще. Хотелось бы повстречаться с нею. Хорошо бы корабль в те края пошел отсюда.
   Назар подозрительно глянул на друга, вздохнул, но ничего не сказал. А Лука ничего не заметил.
 
   Уже потом, много дней спустя, Лука поймал себя на мысли, что он почти не думает о возвращении на родину. Его больше занимали дела на острове.
   И опять слишком часто его голова была занята воспоминаниями о женщинах.
   К этому примешивалось странное чувство не то ревности, не то недовольства Назаром, который, как и он, думал об индианке.
   Лука злился, что никак не вспомнит точного имени этой загадочной индианки с синими глазами под черными бровями. Как он понял, его друг еще больше заинтересовался этой дикаркой. И часто Лука ловил его отрешенный взгляд, ничего не видящий, устремленный в себя.
   А в поселке новых членов приняли настороженно и с оглядкой. Лишь у Назара завязывались дружеские отношения с местными жителями, и он уже начал поиски подходящих участков земли.
   Лука немного завидовал другу, но не решался признаться в своем собственном желании последовать его примеру.
   Казаки готовились к уходу во Францию. Двухмачтовик обменяли, отремонтировали и теперь загружали товаром, чтобы не с пустым трюмом прибыть в страну. Оставалось лишь нанять знающего капитана. Но с этим были непредвиденные затруднения. Поселок только полгода как строился, суда приходили редко, и можно было достаточно много времени потратить на поиски знающего капитана или лейтенанта и штурмана.
   — Лука, я нашел отличный участок! — с сияющим лицом заговорил Назар однажды вечером. — Одна загвоздка — слишком дорого. Хотелось бы побольше денег оставить на хозяйство. Вот бы кто ко мне в компаньоны согласился пойти. Да что-то с этим мне не везет.
   — А французы? Они ведь могли бы и остаться, — ответил Лука.
   — Могли, но… не остаются. Двое почти промотали свои деньги, а остальные хотят вернуться во Францию. Да и денег у них не так много, как хотелось бы.
   — И что за участок ты нашел?
   — Миль двадцать на север. Ближе к перешейку. Там земля получше, и от восточных ураганов защита. Почти две с половиной квадратных мили. И лес отличный, и под пахоту много земли. И море рядом. Словом, всё прекрасно, можно устроить себе хорошую жизнь.
   Лука больше не расспрашивал друга, но потом два дня ходил и думал. А утром, проснувшись, вдруг ощутил в себе непреодолимое желание присоединиться к Назару.
   Целый день он бродил после этого разговора, пытался разобраться в своих чувствах и желаниях. Ощущал постоянное жгучее стремление последовать за Назаром, встретиться с Луизой и… индианкой. Ох уж эта индианка! Он порывался спросить у Назара ее имя, но что-то останавливало его.
   На следующий день он отбросил все колебания. Решительно сказал другу:
   — Назар, я долго думал и решил присоединиться к тебе. Я готов войти в долю с тобой. Покупай участок. Будем хозяйствовать вместе!
   — Неужели, Лука? Как я доволен таким решением! Так ты отказываешься возвращаться? Это удивительно, но я рад. За тебя рад, друг!
   — Что меня ждет на родине? А здесь я свободный человек и могу распоряжаться собой по своему усмотрению. Я остаюсь! Но поместимся ли мы на одном участке? Не прикупить ли еще немного рядом?
   — Лишь бы были деньги, друг мой! Пока земли здесь продают за бесценок, но со временем это изменится. Но я обещаю присмотреть участок по соседству, как ты просишь. Это даже лучше, чем я ожидал и о чем мог мечтать! Ты меня несказанно обрадовал!
   Назар ушел, а Лука ощутил легкость и приятное волнение в груди. К концу дня эта весть была известна всем. Казаки озлились, упрекали и ругали Луку, но он стоял на своем.
   — В конце концов, хлопцы, а что я теряю? Дорога дальняя, опасная, во Франции неизвестно как повернутся наши дела, а денежки к тому времени будут помаленьку таять. У некоторых из вас их уже стало намного меньше, а с чем вы появитесь дома? И хватит меня упрекать!
   Этот ответ утихомирил казаков, но их недовольство и обида не проходили. Назар уже через неделю объявил другу, что с выкупом земли все улажено.
   — Я выторговал даже небольшую рассрочку. На полгода. Это дает нам возможность спокойно наладить хозяйство.
   — Я рад, Назар, что так успешно продвигаются наши дела. Деньги я готов выделить хоть сейчас.
   — Мы еще поговорим об этом, Лука.
   Еще прошло несколько дней, и Лука оказался более чем удивлен, когда к нему подошли смущенные Макей и Яким Штаны.
   — Лука, друг, — начал Яким, запинаясь. — Мы тут с Макеем долго судили да рядили. Много было переговорено и вот…
   — Да не тяни ты, Якимко! Говори быстрее!
   — Сынок, — вступил и дядька Макей, — мы решили не оставлять тебя одного в чужом краю. Поверь, нам очень было трудно решиться на это.
   — Макей хочет сказать, Лука, что мы остаемся на острове! — выпалил Яким разом, как ныряя в прорубь на Крещение Христово.
   — Как это остаетесь? — воскликнул, радостно удивляясь, Лука. — С чего это вы так?
   — Сам посуди, сынок, — вздохнул Макей. — Я уже стар и могу не выдержать такой дальней дороги. Да и что меня ждет на родине? А тут ты, Назар, вот Якимко тоже с нами. Будем жить, вспоминать и ждать, когда Господь призовет к себе. А остров мне очень даже понравился. Тепло, море рядом, красиво.
   — Ты хоть согласен, Лука? — спросил Яким.
   — Не только согласен, но и в восторге от вашего решения! Вот здорово!
   — Тут еще Савко подбивает клинья. Еще колеблется, но готов присоединиться.
   — Да! — молвил Лука. — Такого оборота никто не ожидал. А как остальные воспримут ваше решение? Друзья ведь.
   — Тут каждый должен решать сам, сынок, — отозвался с неохотой Макей. — Да у некоторых и денег мало осталось. И мы сами вряд ли сможем распорядиться своими. А вы с Назаром не оставите нас на бобах.
   — Надо предупредить Назара, чтобы прикупал побольше земли. Придется ему побегать и за вас. Надеюсь, вы не откажетесь войти в долю?
   — Об этом и просим тебя, Лука, — ответил Яким. — Поговори с Назаром. Пусть и на нас прикупит малость.
   — Об этом и просить не надо, друзья! Всё будет сделано! Готовьте денежки!
   Среди казаков произошел разлад и большая свара. Ругани не было конца. Наконец две группы разделились. К остающимся присоединился и Савко, заявив решительно и зло:
   — Что мне делать в Украине? Опять воровать и ждать, когда голову снимут? И денежки я свои наполовину уже промотал в кабаке. С чем вернусь? Лучше уж с умными людьми остаться, жить в дружбе и согласии. Так хоть не пропаду.
   Дядька Макей опустил голову и молчал. Ему было муторно, но менять принятое уже решение он не собирался.
 
   А через пару недель казаки расстались. Отъезжающие ждали капитана, поселенцы перебрались на купленный участок и начали поднимать хозяйство.
   Пришлось потратить большие деньги на приобретение скота, инвентаря, инструмента и материалов для постройки дома и барака для негров.
   На острове почти не было еще рабов, и у казаков оказалась самая большая партия чернокожих.
   — Надо тщательно продумать местонахождение нашего дома, — говорил Назар.
   — Думаю, что удаляться далеко от моря не стоит, — подсказал Лука.
   — Для дела лучше строить посередине участка. Так легче заниматься управлением.
   — Назар дело говорит, — вмешался дядька Макей. — Зачем далеко ходить и ездить, когда можно всё иметь под руками.
   И порешили строиться на холме в двух милях от моря.
 
   Когда дом был готов наполовину, прискакал посыльный и передал записку.
   — Гляди-ка, ребята! Наши старые друзья всё же не сильно на нас обижены, — проговорил Назар, прочитав записку. — Приглашают на проводы. Они скоро уходят во Францию. Поедем проводить их?
   — Обязательно, Назар! — воскликнул Лука.
   — Как же не проститься с такими друзьями, казаки? — расплылся в улыбке Макей. Он был рад безмерно этому приглашению.
   — Всё же дружба взяла верх, — отозвался Савко. — Когда надо ехать?
   — Завтра и выедем все вместе, — ответил Назар. — Думаю, что хозяйство можно оставить на Колена. Он мужик строгий и приглядит за неграми.
   — А что? Правильно, — заметил Лука. — Он и так у нас вроде управителя. Вот и пусть потрудится. Такое не каждый день происходит. Прощаемся навеки. Хорошо бы сброситься на наших пропойц и поддержать им штаны, ха-ха-ха!
   — Хоть и трудное это дело, но я согласен, — отозвался Назар. — Дохода нам еще ждать и ждать, но на такое дело жалеть не стоит.
   На двух тарантасах друзья выехали в поселок и к полудню были на месте.
   Встреча оказалась теплее, чем наши друзья могли ожидать. Словно никаких обид и не было. Все перецеловались, переговорили и вечером отправились в местную таверну отметить проводы.
   — Вот завтра закончим последние грузы укладывать в трюм и на рассвете отваливаем, — с грустью заявил Омелько Гащ.
   — Грустно говоришь, Омелько, — заметил Лука.
   — А чего? Расставаться всегда грустно, Лука. Друзья ведь. Столько лет в одном котле варились.
   — И то верно. Но так распорядилась судьба. А от нее не уйти, так Господом положено было.
   — Вы хоть православную веру не бросайте, ребята, — попросил Губа. — Блюдите веру пращуров своих.
 
   Ранним утром наши поселенцы собрались на берегу у причала. Шлюпка уже ждала их. В бухте покачивался двухмачтовик в ожидании команды.
   — Счастливого пути, казаки! Пусть Господь хранит вас и не даст в обиду!
   — Да благословит вас Господь! Храни вас Бог, хлопцы!
   — И вы тут живите и не тужите! Счастливо оставаться, казаки! Не забывайте нас, вспоминайте и будьте счастливы и благополучны!