Страница:
Тут послышалась команда перейти на другой галс, и матросы разбежались по местам. «Тень пророка» круто сделала поворот и запрыгала по волнам, удаляясь в море.
К концу дня испанский корабль был едва виден. Он безнадежно отстал, и в наступающей ночи дальнейшая погоня стала бессмысленной.
– Вот и все, мой дорогой друг, - сказал Пьер довольным тоном.
Флотилия продолжала медленно тащиться на юг. Сил для захвата новых призов уже не было, хотя одну попытку адмирал все же предпринял. Встречное судно, шедшее на север, оказалось отлично вооружено, да и капитан его показал, что он не из робкого десятка. Его огонь левым бортом так разнес палубу одной из шебек, что адмирал тотчас дал сигнал к отступлению. В противном случае до Сале могли дойти жалкие остатки пиратов, да и приз можно было бы потерять.
Лишь умение лавировать, ходить почти против ветра смогло позволить флотилии избегнуть разгрома. И адмирал мудро решил более не пытать счастья.
Наконец ветер изменил направление и задул с северо-востока. Флотилия побежала на юг веселее. Матросы тоже повеселели. Арман болтался по палубе, мешая матросам исполнять свои обязанности.
Он опять начал карточные игры и почти постоянно был в выигрыше, мечтая в порту потратить на развлечения так легко заработанные деньги. Он уже договаривался об этом с друзьями-арабами, и те с охотой принимали его предложения.
И вот, как узнал Пьер из услышанных разговоров Шамси с капитаном, флотилия прошла траверз Гибралтара и взяла мористее, надеясь при попутном ветре выйти к Сале.
Два дня спустя суда застыли в легком тумане. Полнейший штиль прекратил их движение. Жара, безветрие, скука одолевали команды в самом преддверии гостеприимного порта, где так здорово можно было бы провести время.
Целый день флотилия покачивалась на вялой волне, постепенно сносимая к югу течением.
Пьер с Арманом тоскливо поглядывали на стоящий недалеко от «Тени пророка» призовой корабль. С ним было много хлопот. Людей было мало, а этот корабль требовал многочисленного экипажа. Среди капитанов разгорелся спор. Никто не хотел отрывать от себя людей. Адмирал решил с каждого судна отрядить по два-три матроса во главе с помощником одного из капитанов.
Почти каждый день кто-то из матросов возвращался на свою шебеку. Теперь на судне находилось едва ли десять человек, для работы с парусами этого никак не хватало.
День клонился к вечеру. Отдохнувшие друзья молча смотрели сквозь туман на испанское судно, другие корабли почти не просматривались. Каждый думал о своем, но все мысли постоянно возвращались к одному - как попасть домой?
Вдруг Арман резко повернулся к Пьеру и даже поморщился от боли. Его глаза засверкали, и Пьер подумал, что тот придумал что-то из ряда вон выходящее и теперь хочет рассказать об этом другу.
– Ты что так встрепенулся, Арман?
– У меня мысль в голове, Пьер!
– Не переживай, это иногда случается с каждым. Что за мысль, если не секрет?
– Какой секрет от тебя? Тебе она и предназначается.
– Тогда начинай излагать, а то нам скоро уже на вахту идти.
– Гляди сюда, Пьер, - начал Арман и указал на испанца. - Сейчас на корабле не более десяти человек. В штиль да туман все будут спать или играть в кости. Видишь лодку? Это еще кто-то возвращается на свой корабль.
– Не тяни, Арман, - воскликнул Пьер, начиная понимать, к чему клонит его друг. - Продолжай и не отвлекайся.
– Вот я и говорю. Когда наступит наша вахта, мы тихонечко сядем в шлюпку и попадем на испанца. Это нам не составит труда. Захватим побольше оружия, особенно пистолетов.
– Что-то проясняется, - заметил Пьер, и лицо его слегка побледнело от нахлынувшего волнения. - Давай дальше, Арман.
– Дальше совсем просто. На палубе мы связываем команду, выпускаем пленных, поднимаем паруса и тут же двигаемся к Гибралтару, а там близко и португальская Сеута. Понял ты мою мысль?
– Понял, только как нам уйти от флотилии? Они нас в момент захватят.
– А пушки? Ты же их одним залпом распугаешь или просто разгонишь. В последней стычке, когда мы с позором ретировались, с десяток матросов выбыли из игры. Так что людей на судах совсем мало, и у нас появится шанс уйти. У будет большая команда из пленных испанцев и французов. Мы с их помощью все это и провернем. Сколько их там? Человек тридцать, если не больше. Этого вполне хватит, чтобы отбиться в случае необходимости от арабов. Да и с парусами управиться.
– Возможно, ты и прав, Арман. К тому же несколько дней назад я сам видел, как туда отправляли огневой припас на случай драки. И мушкеты там имеются. Да, твоя мысль вполне заслуживает обсуждения.
– Да что там обсуждать! Игра стоит свеч. Не оставаться же нам навечно у арабов в услужении. Уже вот где они у меня сидят, - Арман провел ладонью красноречивый жест у горла.
– Но ты сознаешь, что этот план грозит нам смертью? Он очень опасен.
– Вся наша жизнь здесь смертельно опасна, Пьер. Ты сам мне не раз об этом напоминал. Захватить судно - да, рискованно, но возможно. А если и ты в это поверишь, то я уверен, что есть очень хорошие шансы на успех.
– Тогда надо все обстоятельно обмозговать и договориться. Предусмотреть все, конечно, невозможно, но постараться надо. Тем более что идем на опасное дело, хотя и привлекательное.
Укрывшись за фок-мачтой, друзья стали шептаться.
– Теперь надо незаметно собраться и быть готовым к началу нашей вахты. Особенно важно приготовить оружие, - подытожил уговор Пьер. - Жаль, что у нас нет никаких карт и инструментов для определения местонахождения судна. Хоть я не особо и силен в этом, но приблизительно определиться мог бы.
– Ничего, может, среди пленных найдутся такие, кто знает эти места. Не будем заранее волноваться из-за пустяков. Сначала нам надо добыть свободу, а остальное приложится.
Друзья устроились поспать немного, зная заранее, что предстоящая ночь потребует от них слишком больших нагрузок.
Глубокой ночью Пьер и Арман поднялись, осторожно осмотрелись. Туман несколько сгустился, бортовые огни испанца едва виднелись тусклыми пятнышками в кромешной темноте. Штиль был полный, и волна почти не ощущалась.
– У меня все готово, - шепнул Пьер другу. - Все наши пожитки уже в лодке, осталось притянуть ее к борту и спрыгнуть тихонечко.
– На палубе почти никого нет. Все спят в такую ночь. Это нам очень подходит.
Появился старший вахты с заспанными глазами, оглядел мокрую палубу, поежился от озноба, сказал, подходя к друзьям:
– Слава Аллаху, что ночь такая тихая, можно и поспать чуток, так, руми?
– Я бы на твоем месте и вовсе не вставал. До утра еще далеко, и можно не один сон с райскими гуриями увидеть.
– Таковы мои обязанности, руми. Пора подымать своих, или пусть поспят, как ты думаешь?
– Если хочешь, так мы с другом вполне можем отстоять вахту и вдвоем. Сейчас тихо, а мы все равно почти весь день спали и только что проснулись. И ты бы шел досыпать, раис. Что может до утра случиться? Иди себе, спи спокойно и не тревожь своих людей.
– Что-то ты добрый сегодня, руми. С чего бы это?
– Доволен, что плаванию скоро конец, настроение хорошее, вот и хочется доброе дело сделать. Аллах это приветствует, верно, раис?
– Оно-то верно, да ненароком начальник заметит.
– Помолись Аллаху, и он обережет тебя от всех напастей и от раиса Шамси. А капитан и вовсе никогда не выходит на палубу в такое время.
– Ладно, руми. Так и быть, можно считать, что ты меня уговорил. Посматривайте тут.
– Да хранит тебя, Аллах, раис, - напутствовал Пьер араба.
– Подождем малость, - зашептал Арман, оглядывая пустынную палубу. - Пойду осмотрю все уголки, как бы кто не притаился, хотя в такую сырость всяк ищет себе место посуше.
Друзья разошлись и вскоре встретились на юте, где внизу покачивалась на канате небольшая лодка с веслами.
– Все спокойно, никого нет, - сказал Арман. - Можно грузиться.
Пьер молча кивнул, хотя Арман и не мог этого видеть. Он перегнулся через борт за тросом от лодки, подтащил ее к трапу, потом оглянулся на Армана. Тот уже с оружием ждал у фальшборта.
Пьер махнул рукой перед самым носом друга. Они тихо спустились в шлюпку, руками оттолкнулись от борта шебеки, вставили весла в уключины и осторожно начали грести. Лодка шла на пятна света, желтевшие на борту испанца. Кругом была полная тишина.
Световое пятно постепенно увеличивалось, становилось ярче, и наконец из темноты показался черный борт корабля. Пьер негромко крикнул:
– Эй, на испанце! Есть кто живой? Принимай гостя.
Некоторое время было тихо, потом кто-то зашевелился у борта и сонный голос спросил:
– Чего надо? Спать не дают. Откуда?
– С «Тени пророка» пополнение вам, сони. Принимай.
– Чего кричишь? Сами устраивайтесь, утром разберемся. Залезайте и ведите себя потише, а то остальных разбудите. Шастают тут!
Пьер и Арман быстро залезли по трапу на борт. У грот-мачты под одеялами спали матросы. Их храп доносился до друзей, показывая, что особо опасаться им нечего.
Арман стукнул чем-то нечаянно, и Пьер шикнул на него нарочито громко:
– Тише ты, олух! Всех разбудишь.
Матрос, спросивший о прибывших, уже устраивался рядом с остальными, Пьер с Арманом подошли тихонько, глянули на спящих. Их было трое под влажными одеялами. Пьер поднял руку, подождал мгновение и ударил матроса рукоятью пистолета по голове. Арман тут же повторил эту процедуру с другим, а Пьер поспешил к третьему. Тот только попытался было приподняться, как крепкий удар уложил его на место.
– Связываем всех, - шепнул Пьер и тут же принялся проворно вязать руки и ноги обморочных матросов. - Затыкай рты им покрепче.
– Надо найти остальных арабов, Пьер. Их должно быть не более шести-семи человек. Пошли на корму.
С пистолетами на изготовку друзья двинулись на ют, где и нашли матросов, спящих в каюте с открытыми окнами. Их оказалось шесть человек, притушенный фонарь едва высвечивал закутанные в одеяла тела. Пьер молча кивнул, и друзья подкрались к спящим.
Несколько ударов, и четверо тут же были отключены. Остальные двое вскочили, но, увидев направленные на них пистолеты, остолбенели, молча уставившись на друзей. Пьер сказал зловещим шепотом:
– Хотите остаться живыми, сидите молча и не шумите. Малейший шум - и вы покойники. Свяжи их, Арман.
– Вот не думал, что все получится так легко и быстро, Пьер, - заметил Арман. Он с удовольствием оглядел дело своих рук.
– Погоди радоваться. Все как раз еще впереди. Теперь надо выпускать пленных и вооружить их. До рассвета не так уж и далеко. Скоро могут и нас хватиться. Тогда будет не до разговоров.
Не прошло и десяти минут, как палуба покрылась обрадованными людьми, которые шепотом высказывали свои соображения по поводу столь неожиданного освобождения.
– Друзья, - обратился Пьер к сгрудившейся толпе пленных. - Вы свободны, но это лишь начало. Надо еще защитить нашу свободу, и потому я прошу всех вооружиться и приготовиться к бою, который вполне возможен.
– Говорите, что нам делать, сударь! - раздался голос одного из французов. Лица этого человека не было видно, но чувствовалось, что он не простой матрос.
– Прежде всего не враждовать с бывшими своими врагами. Я говорю об испанцах. На время договоримся о перемирии. Это сейчас главное. И еще одно, не менее важное. Надо приготовить пушки к бою. Есть тут пушкари?
Вперед выступили три матроса. Пьер взглянул на них и сказал:
– Я сам неплохой пушкарь и вам помогу, но сейчас вы вычистите пушки и зарядите их картечью. Бить, коли такая нужда появится, по палубам, с тем чтобы не подпустить арабов на пистолетный выстрел. Их не так много, и если работать четко, то мы можем их одолеть. Огневой припас сами ищите, ваш корабль.
– Нам бы мушкеты, сударь, - послышался тот же голос француза.
– Мушкеты тут должны быть. Ищите, но огней не зажигайте. Припас к ним приготовьте и разыщите сабли, шпаги и прочие нужные в бою железки. Арабов, которые лежат связанными, не трогать до поры. Они нам могут еще пригодиться. А теперь за дело, друзья. Время не ждет. Скоро нас хватятся и все узнают. А ветра, увы, пока еще не предвидится.
Люди молча разбежались, а Пьер сказал Арману:
– Тебе особое задание, Арман. Найди побольше еды и раздай людям, а то они отощали в плену, и толку будет мало, если их не покормить. Действуй. И пошли кого-нибудь оттащить арабов подальше в трюм и запереть их там покрепче.
– Сделаю, Пьер. А ты поглядывай за морем. Как бы не проворонили мы чего. Да и ветер негоже прозевать. Он может к утру и появиться.
– Ты прав. Береговой бриз может и подуть. Ладно, иди.
Шум, поднятый снующими повсюду людьми, раздражал Пьера. Он мотался по палубе, проверял выполнение своих приказов, поглядывал на мачты, на далекие тусклые огни шебек и прикидывал, как могут разворачиваться события дальше. Пока на море штиль, им нечего опасаться атаки, хотя арабы могут использовать шлюпки. Но это им не поможет. Картечь сделает свое дело.
Один из пушкарей подошел и на ломаном французском доложил:
– Сударь, все пушки по бортам готовы к бою. Но есть еще две на корме, их тоже можно использовать.
– Это здорово. Молодец, пушкарь. Готовь и те пушки.
Пьер остановил одного матроса и спросил:
– Ты испанец? Сколько у вас тут людей?
Тот неопределенно пожал плечами и заявил, что французским не владеет. Это Пьер с трудом понял из его слов. Матрос указал на человека в довольно сносном одеянии, хотя и сильно грязном и обтрепанном.
– Сеньор, - обратился Пьер к человеку, подходя к нему, - вы говорите на французском? Скажите, сколько ваших людей тут на корабле?
– По-моему, их было восемнадцать человек, некоторые из которых ранены. Но они уже немного поправились, сеньор.
– Да французов пятнадцать, да нас двое, всего, значит, тридцать пять человек. Это уже хорошо. Вы кем были на корабле?
– Я был помощником капитана, сеньор.
– А где капитан?
– Позавчера скончался от ран, сеньор.
– Ладно. Будем вместе вести корабль. Куда, по-вашему, нам будет легче всего добраться? Подумайте сами и скажите. Вместе решим.
– Тут и решать нечего, сеньор. Гибралтар нами контролируется, так что идти надо к нему, а там уже безопасно. Во всяком случае, не так, как здесь.
– Хорошо. Провести судно сможете?
– Конечно, сеньор! Это моя профессия. Я хорошо знаю здешние воды.
– Сейчас вас должны накормить, а то, как я вижу, вы порядком отощали. И прошу вас взять командование на себя, подчиняясь, конечно, мне. Вы поняли?
– Безусловно, сеньор.
– Я еще французов опрошу. Идите и делайте все хорошо, ибо от этого зависит наша жизнь.
– Конечно, конечно, сеньор. Я все понял и выполню. Спасибо вам.
Едва пленники закончили завтрак, который был намного обильней, чем обычно, начался рассвет. Со стороны стоящей поблизости шебеки «Тень пророка» стали доноситься громкий разговор, крики. Арман заметил:
– Скорее всего, наше исчезновение теперь уже замечено.
– Они могут подумать, что мы уехали на какое-то судно в гости, - ответил Пьер. - Во всяком случае, ничего дорогостоящего не пропало, и они вряд ли сильно забеспокоятся о нас. Подождем, что будет дальше. А пока наведем на них пару орудий. Уже достаточно светло.
Подошел помощник капитана, которого звали Игнасио Капетильо.
– Сеньор, - обратился он к Пьеру, - позвольте доложить, что все задания выполнены. Люди готовы. На корабле нашли девятнадцать мушкетов и три десятка сабель и шпаг. Возможно, кое-что припрятано арабами. Надо еще у них поискать.
– Запомните, сеньор Игнасио. Людей у нас мало, и зря рисковать ими мы не можем. Потому всем укрываться и без особой надобности не высовываться. Хвастать храбростью и удалью будем после, а сейчас это нам ни к чему. Это приказ, сеньор.
– Вполне понятно, сеньор. Кстати, позвольте узнать ваше имя.
– Меня зовут Пьер, а друга - Арман. Подошел Арман с озабоченным лицом, и Пьер вопросительно глянул на него.
– Пьер, мне сдается, что нам нечего ждать. Ветра нет, а туман если и рассеется, так только к полудню. Пока арабам ничего не известно, мы можем основательно потрепать их. Два судна стоят совсем близко. Как ты?
– Заманчиво, но честно ли это будет выглядеть?
– О какой честности можно говорить сейчас, Пьер? Опомнись! Вопрос стоит так: или они, или мы.
Так почему нам не увеличить наш шанс? К тому же на других судах могут какое-то время и не понять, что тут происходит. Решай, пока не упустили время.
Пьер вопросительно посмотрел на Игнасио. Тот утвердительно кивнул.
– Ну что ж, душа не лежит на это, но другого выбора, как видно, у нас действительно нет. Сеньор Игнасио, приготовьте людей. Даем залп по флагману, он стоит по правому борту и имеет самую мощную артиллерию. Потом и по нашей славной «Тени пророка». И пусть Господь нас поддержит!
Пьер прильнул к пушке, подправил прицел, перескочил к другой и так обошел все пять бортовых. Фитили уже чадили, туман еще не разошелся, а море было на редкость тихим и спокойным.
Пьер скомандовал, махнув рукой:
– Пали!
Неожиданный грохот залпа прокатился над морем. Когда дым рассеялся, стало видно, что флагман остался без грот-мачты. Оттуда стали доноситься вопли, проклятья и слова команд. Пьер крикнул матросам:
– Быстро заряжай ядрами! Я к другому борту. Он подправил прицел первого орудия. Оно грохнуло, судно вздрогнуло, а дым долго не сносило. Пьер уже колдовал над второй пушкой. В тишине, нарушаемой лишь криками арабов, которые сильно заглушались плотным туманом, выстрел прозвучал очень громко.
«Тень пророка» кренилась на нос. Корма медленно задиралась, а мачты вот-вот готовы были свалиться в море. Тихо громыхнула пушка, Пьер обернулся и тут же определил, что это ответил адмирал.
– Быстрей заряжай! Ядрами, ядрами! Шевелись, канальи! Линьков захотели?
Матросы и так спешили. Не все они были хорошими мастерами своего дела, а многие и вообще первый раз работали у пушек, но дело подвигалось. А в кормовой надстройке зияла порядочная дыра. Ядро прошило корму насквозь. Второе ядро разворотило кусок палубы у самой фок-мачты и ушло в трюм, где были заперты плененные арабы. Вопли и стоны тут же донеслись на палубу. Видно, кто-то из них пострадал, но разбираться с этим не было времени.
Пьер подскочил к первой пушке, которая была почти готова к пальбе. Он с помощью одного матроса наводил ствол на борт флагмана, целя ниже ватерлинии. Утопить именно его было особенно важно.
Он внимательно вглядывался в неясные очертания судна, прикидывал, когда оттуда грянет очередной выстрел. Но его почему-то не последовало. Лишь крики и ругань долетали до них. Его пушкари тоже все еще возились у орудий. Пьер спросил:
– Хорошо ли видны матросы на флагмане? Можно вести прицельный мушкетный огонь по судну? Арман, бегом ко мне!
– Что надо, Пьер?
– После первого же выстрела нашей пушки определи, как попали, и если будет возможность, а главное, необходимость, то открывайте огонь из мушкетов. Отбери самых метких, и палите прицельно. Берегите порох, его у нас очень мало.
– Бегу, Пьер!
Наконец Пьер смог произвести выстрел из пушки. Она отскочила, окуталась дымом, а Пьер все злился, что не может разглядеть результаты выстрела из-за дыма, висящего в неподвижном воздухе. Когда дым все же рассеялся, он увидел пробоину, неясно чернеющую у самой ватерлинии, а сзади он услышал вдруг мушкетные выстрелы.
– Что там у вас случилось? Почему стрельба?
– Шлюпка с арабами приближается! Это с тонущего корабля, сударь!
– Хорошо! Не подпускайте ее к борту. Из пистолетов их! Сколько там у них людей?
– Человек десять, сударь! Мы справимся!
Наконец оказалась готова вторая пушка. Пьер оттолкнул матроса, который собирался выстрелить, сам прильнул к стволу, поправил прицел, глянул злобно в перепуганные глаза пушкаря.
– Кто учил тебя этому делу? Или в небо решил ядро послать? Пали!
Корабль опять вздрогнул. На этот раз можно было увидеть удар ядра в борт и летящие щепки и куски дерева. Крен адмиральского судна стал быстро увеличиваться. А крики ярости, отчаяния и злобы доказывали, что выстрел и на этот раз оказался удачен.
– Вот молодчина, Пьер! - в восторге кричал Арман, подбегая к другу. - Два отличных попадания! Теперь адмирал пусть кормит крабов в море!
– С такой дистанции, а тут и ста саженей не наберется, каждый олух попасть может.
– Далеко не каждый, Пьер! Так что не подпускай без надобности никого к пушкам. Сам управляйся. А мушкеты нам сейчас не понадобятся. И так управишься.
– Ты гляди зорче, Арман. Могут появиться шлюпки с матросами. А нам никак нельзя дойти до абордажного боя. Мы его не выдержим.
– Понятное дело, Пьер! Не беспокойся, мы отобьемся.
Радостные крики бывших пленных возвестили, что «Тень пророка» ушла под воду. Лишь одна шлюпка медленно исчезала в тумане, уходя от досягаемости мушкетного огня.
– Заряжай картечью! Туман рассеивается! Шевелись, канальи! - Пьер был уже захвачен азартом удачно складывающегося боя. Но дальше могут возникнуть осложнения, если все шебеки примут участие в сражении.
Но тут Пьер ощутил дуновение ветерка. Он вскинул голову, увидел, как зашевелились поставленные еще затемно три паруса, оглядел море. Туман медленно поднимался и редел. Появились очертания шебеки, стоящей саженях в ста с лишним. На ней ставили паруса, стараясь уловить первые дуновения ветра.
– Игнасио! Гони всех паруса ставить! Арман, сюда!
– Что скажешь, Пьер? Гляди, адмиральский корабль тонет! Вот здорово! И потери у них есть, и немалые. Всевышний на нашей стороне!
– Смотри, как бы остальные шебеки не взяли нас в кольцо. Тогда весело будет. А наша посудина когда еще двинется с места. Слишком уж она тяжела.
– Ничего, Пьер. Зато пушки чудо как хороши и все заряжены. А с ними и с тобой нам бояться нечего. Аллах им не поможет! Ха-ха!
– Перестань, Арман! Дело еще только начинается. А ты уже победу празднуешь!
– А чего? У нас лишь двое раненых, а арабы потеряли уже два судна, одно из которых еще и флагман. Это ли не причина для радости?
– Погоди, Арман. Вон к нам подтягивается шебека. Надо упредить ее и не дать подойти на выстрел. Займись мушкетами, но от парусов поменьше бери людей. Нам нужно как можно быстрее набрать хороший ход.
Пьер тщательно выверял дистанцию, определял траекторию и прикидывал шансы на попадание. До шебеки было еще достаточно далеко, но ждать было хуже. Он решил рискнуть и сам запалил порох в затравнике.
Ядро едва заметно прочертило след в воздухе и только чуточку задело дальний фальшборт. Пьер выругался и припал ко второй пушке. А шебека приближалась и начала разворачиваться для залпа. Но Пьер знал, что ее маломощные пушки не в состоянии поразить даже такую большую цель - дистанция слишком велика. Сам же не спешил и все подправлял ствол. Наконец пальнул и проследил результат выстрела. Ядро ударило в самый нос, и бушприт завалился в воду. Штаги фок-мачты ослабли, и она немного завалилась назад, а потом и вовсе повисла на бегущем такелаже. Парус заполоскался. Пьер вздохнул и сказал сам себе: «Хоть так - и то хорошо. Теперь догнать нас этой шебеке больше не удастся».
Однако шебека пыталась сблизиться, и там для пробы выстрелили из пушки. Как и предполагал Пьер, ядро не долетело два десятка шагов и вспенило волну, не причинив никакого вреда кораблю.
Захваченный испанец наконец тронулся с места. Паруса едва ловили ветерок, но скорость постоянно росла, хотя и крайне медленно. По морю разносились крики, звуки труб и дробь барабана. Арабы не знали, как подступиться к кораблю. Адмирал был ранен и, едва взобравшись на борт ближайшей шебеки, в ярости стал избивать матросов, а всем судам приказал немедленно атаковать испанский корабль.
Туман вскоре вовсе растаял, и море стало просматриваться мили на три.
Шебеки широким полукругом следовали к кораблю, стараясь охватить его с двух сторон. Делали они это весьма нерешительно. Арабы уже догадались, что по ним стреляет именно Пьер, у которого редко бывают промахи, да и пушки на испанце были в два-три раза мощнее, чем на их шебеках.
Игнасио наконец сумел поймать попутный ветер, и со скоростью не менее трех узлов они стали удаляться в восточном направлении.
Пьер облегченно вздохнул, видя, что две оставшиеся неповрежденными шебеки ничего не смогут сделать с их кораблем. К тому же «Стрела пророка» совсем уж неосторожно приблизилась. Пьер долго наводил пушку, выжидал, прикидывал, поглядывал на небо и уж потом запалил затравку.
Картечь врезалась в судно. Борт запестрел рваными дырами, щепки разлетелись в разные стороны, а проклятия и вопли показали, что и матросы получили далеко не самые сладкие подарки.
Капитан шебеки тут же отвернул нос судна и стал удаляться от огрызающегося медведя, тем более что нападающих на него собак осталось не так уж и много.
В открытом море появилась волна, и Пьер удовлетворенно потер руки. Меткость при волнении сильно падала, значит, опасаться ответного удара пушек арабов вряд ли стоит. Он с надеждой оглядел наполнившиеся ветром паруса. Судно уже набрало ход, и вода под форштевнем весело журчала.
– Все, Пьер! - Арман сиял радостной и счастливой улыбкой. Он просто не мог ее удержать, она сама рвалась к губам, глазам, и весь он светился восторгом победы, которую считал и своей. И Пьер не пытался это оспаривать. - Как мы их, а! Знатно получилось, Пьер! Теперь уж мы точно доберемся домой! Пойду искать что-нибудь для праздничного обеда.
К концу дня испанский корабль был едва виден. Он безнадежно отстал, и в наступающей ночи дальнейшая погоня стала бессмысленной.
– Вот и все, мой дорогой друг, - сказал Пьер довольным тоном.
Флотилия продолжала медленно тащиться на юг. Сил для захвата новых призов уже не было, хотя одну попытку адмирал все же предпринял. Встречное судно, шедшее на север, оказалось отлично вооружено, да и капитан его показал, что он не из робкого десятка. Его огонь левым бортом так разнес палубу одной из шебек, что адмирал тотчас дал сигнал к отступлению. В противном случае до Сале могли дойти жалкие остатки пиратов, да и приз можно было бы потерять.
Лишь умение лавировать, ходить почти против ветра смогло позволить флотилии избегнуть разгрома. И адмирал мудро решил более не пытать счастья.
Наконец ветер изменил направление и задул с северо-востока. Флотилия побежала на юг веселее. Матросы тоже повеселели. Арман болтался по палубе, мешая матросам исполнять свои обязанности.
Он опять начал карточные игры и почти постоянно был в выигрыше, мечтая в порту потратить на развлечения так легко заработанные деньги. Он уже договаривался об этом с друзьями-арабами, и те с охотой принимали его предложения.
И вот, как узнал Пьер из услышанных разговоров Шамси с капитаном, флотилия прошла траверз Гибралтара и взяла мористее, надеясь при попутном ветре выйти к Сале.
Два дня спустя суда застыли в легком тумане. Полнейший штиль прекратил их движение. Жара, безветрие, скука одолевали команды в самом преддверии гостеприимного порта, где так здорово можно было бы провести время.
Целый день флотилия покачивалась на вялой волне, постепенно сносимая к югу течением.
Пьер с Арманом тоскливо поглядывали на стоящий недалеко от «Тени пророка» призовой корабль. С ним было много хлопот. Людей было мало, а этот корабль требовал многочисленного экипажа. Среди капитанов разгорелся спор. Никто не хотел отрывать от себя людей. Адмирал решил с каждого судна отрядить по два-три матроса во главе с помощником одного из капитанов.
Почти каждый день кто-то из матросов возвращался на свою шебеку. Теперь на судне находилось едва ли десять человек, для работы с парусами этого никак не хватало.
День клонился к вечеру. Отдохнувшие друзья молча смотрели сквозь туман на испанское судно, другие корабли почти не просматривались. Каждый думал о своем, но все мысли постоянно возвращались к одному - как попасть домой?
Вдруг Арман резко повернулся к Пьеру и даже поморщился от боли. Его глаза засверкали, и Пьер подумал, что тот придумал что-то из ряда вон выходящее и теперь хочет рассказать об этом другу.
– Ты что так встрепенулся, Арман?
– У меня мысль в голове, Пьер!
– Не переживай, это иногда случается с каждым. Что за мысль, если не секрет?
– Какой секрет от тебя? Тебе она и предназначается.
– Тогда начинай излагать, а то нам скоро уже на вахту идти.
– Гляди сюда, Пьер, - начал Арман и указал на испанца. - Сейчас на корабле не более десяти человек. В штиль да туман все будут спать или играть в кости. Видишь лодку? Это еще кто-то возвращается на свой корабль.
– Не тяни, Арман, - воскликнул Пьер, начиная понимать, к чему клонит его друг. - Продолжай и не отвлекайся.
– Вот я и говорю. Когда наступит наша вахта, мы тихонечко сядем в шлюпку и попадем на испанца. Это нам не составит труда. Захватим побольше оружия, особенно пистолетов.
– Что-то проясняется, - заметил Пьер, и лицо его слегка побледнело от нахлынувшего волнения. - Давай дальше, Арман.
– Дальше совсем просто. На палубе мы связываем команду, выпускаем пленных, поднимаем паруса и тут же двигаемся к Гибралтару, а там близко и португальская Сеута. Понял ты мою мысль?
– Понял, только как нам уйти от флотилии? Они нас в момент захватят.
– А пушки? Ты же их одним залпом распугаешь или просто разгонишь. В последней стычке, когда мы с позором ретировались, с десяток матросов выбыли из игры. Так что людей на судах совсем мало, и у нас появится шанс уйти. У будет большая команда из пленных испанцев и французов. Мы с их помощью все это и провернем. Сколько их там? Человек тридцать, если не больше. Этого вполне хватит, чтобы отбиться в случае необходимости от арабов. Да и с парусами управиться.
– Возможно, ты и прав, Арман. К тому же несколько дней назад я сам видел, как туда отправляли огневой припас на случай драки. И мушкеты там имеются. Да, твоя мысль вполне заслуживает обсуждения.
– Да что там обсуждать! Игра стоит свеч. Не оставаться же нам навечно у арабов в услужении. Уже вот где они у меня сидят, - Арман провел ладонью красноречивый жест у горла.
– Но ты сознаешь, что этот план грозит нам смертью? Он очень опасен.
– Вся наша жизнь здесь смертельно опасна, Пьер. Ты сам мне не раз об этом напоминал. Захватить судно - да, рискованно, но возможно. А если и ты в это поверишь, то я уверен, что есть очень хорошие шансы на успех.
– Тогда надо все обстоятельно обмозговать и договориться. Предусмотреть все, конечно, невозможно, но постараться надо. Тем более что идем на опасное дело, хотя и привлекательное.
Укрывшись за фок-мачтой, друзья стали шептаться.
– Теперь надо незаметно собраться и быть готовым к началу нашей вахты. Особенно важно приготовить оружие, - подытожил уговор Пьер. - Жаль, что у нас нет никаких карт и инструментов для определения местонахождения судна. Хоть я не особо и силен в этом, но приблизительно определиться мог бы.
– Ничего, может, среди пленных найдутся такие, кто знает эти места. Не будем заранее волноваться из-за пустяков. Сначала нам надо добыть свободу, а остальное приложится.
Друзья устроились поспать немного, зная заранее, что предстоящая ночь потребует от них слишком больших нагрузок.
Глубокой ночью Пьер и Арман поднялись, осторожно осмотрелись. Туман несколько сгустился, бортовые огни испанца едва виднелись тусклыми пятнышками в кромешной темноте. Штиль был полный, и волна почти не ощущалась.
– У меня все готово, - шепнул Пьер другу. - Все наши пожитки уже в лодке, осталось притянуть ее к борту и спрыгнуть тихонечко.
– На палубе почти никого нет. Все спят в такую ночь. Это нам очень подходит.
Появился старший вахты с заспанными глазами, оглядел мокрую палубу, поежился от озноба, сказал, подходя к друзьям:
– Слава Аллаху, что ночь такая тихая, можно и поспать чуток, так, руми?
– Я бы на твоем месте и вовсе не вставал. До утра еще далеко, и можно не один сон с райскими гуриями увидеть.
– Таковы мои обязанности, руми. Пора подымать своих, или пусть поспят, как ты думаешь?
– Если хочешь, так мы с другом вполне можем отстоять вахту и вдвоем. Сейчас тихо, а мы все равно почти весь день спали и только что проснулись. И ты бы шел досыпать, раис. Что может до утра случиться? Иди себе, спи спокойно и не тревожь своих людей.
– Что-то ты добрый сегодня, руми. С чего бы это?
– Доволен, что плаванию скоро конец, настроение хорошее, вот и хочется доброе дело сделать. Аллах это приветствует, верно, раис?
– Оно-то верно, да ненароком начальник заметит.
– Помолись Аллаху, и он обережет тебя от всех напастей и от раиса Шамси. А капитан и вовсе никогда не выходит на палубу в такое время.
– Ладно, руми. Так и быть, можно считать, что ты меня уговорил. Посматривайте тут.
– Да хранит тебя, Аллах, раис, - напутствовал Пьер араба.
– Подождем малость, - зашептал Арман, оглядывая пустынную палубу. - Пойду осмотрю все уголки, как бы кто не притаился, хотя в такую сырость всяк ищет себе место посуше.
Друзья разошлись и вскоре встретились на юте, где внизу покачивалась на канате небольшая лодка с веслами.
– Все спокойно, никого нет, - сказал Арман. - Можно грузиться.
Пьер молча кивнул, хотя Арман и не мог этого видеть. Он перегнулся через борт за тросом от лодки, подтащил ее к трапу, потом оглянулся на Армана. Тот уже с оружием ждал у фальшборта.
Пьер махнул рукой перед самым носом друга. Они тихо спустились в шлюпку, руками оттолкнулись от борта шебеки, вставили весла в уключины и осторожно начали грести. Лодка шла на пятна света, желтевшие на борту испанца. Кругом была полная тишина.
Световое пятно постепенно увеличивалось, становилось ярче, и наконец из темноты показался черный борт корабля. Пьер негромко крикнул:
– Эй, на испанце! Есть кто живой? Принимай гостя.
Некоторое время было тихо, потом кто-то зашевелился у борта и сонный голос спросил:
– Чего надо? Спать не дают. Откуда?
– С «Тени пророка» пополнение вам, сони. Принимай.
– Чего кричишь? Сами устраивайтесь, утром разберемся. Залезайте и ведите себя потише, а то остальных разбудите. Шастают тут!
Пьер и Арман быстро залезли по трапу на борт. У грот-мачты под одеялами спали матросы. Их храп доносился до друзей, показывая, что особо опасаться им нечего.
Арман стукнул чем-то нечаянно, и Пьер шикнул на него нарочито громко:
– Тише ты, олух! Всех разбудишь.
Матрос, спросивший о прибывших, уже устраивался рядом с остальными, Пьер с Арманом подошли тихонько, глянули на спящих. Их было трое под влажными одеялами. Пьер поднял руку, подождал мгновение и ударил матроса рукоятью пистолета по голове. Арман тут же повторил эту процедуру с другим, а Пьер поспешил к третьему. Тот только попытался было приподняться, как крепкий удар уложил его на место.
– Связываем всех, - шепнул Пьер и тут же принялся проворно вязать руки и ноги обморочных матросов. - Затыкай рты им покрепче.
– Надо найти остальных арабов, Пьер. Их должно быть не более шести-семи человек. Пошли на корму.
С пистолетами на изготовку друзья двинулись на ют, где и нашли матросов, спящих в каюте с открытыми окнами. Их оказалось шесть человек, притушенный фонарь едва высвечивал закутанные в одеяла тела. Пьер молча кивнул, и друзья подкрались к спящим.
Несколько ударов, и четверо тут же были отключены. Остальные двое вскочили, но, увидев направленные на них пистолеты, остолбенели, молча уставившись на друзей. Пьер сказал зловещим шепотом:
– Хотите остаться живыми, сидите молча и не шумите. Малейший шум - и вы покойники. Свяжи их, Арман.
– Вот не думал, что все получится так легко и быстро, Пьер, - заметил Арман. Он с удовольствием оглядел дело своих рук.
– Погоди радоваться. Все как раз еще впереди. Теперь надо выпускать пленных и вооружить их. До рассвета не так уж и далеко. Скоро могут и нас хватиться. Тогда будет не до разговоров.
Не прошло и десяти минут, как палуба покрылась обрадованными людьми, которые шепотом высказывали свои соображения по поводу столь неожиданного освобождения.
– Друзья, - обратился Пьер к сгрудившейся толпе пленных. - Вы свободны, но это лишь начало. Надо еще защитить нашу свободу, и потому я прошу всех вооружиться и приготовиться к бою, который вполне возможен.
– Говорите, что нам делать, сударь! - раздался голос одного из французов. Лица этого человека не было видно, но чувствовалось, что он не простой матрос.
– Прежде всего не враждовать с бывшими своими врагами. Я говорю об испанцах. На время договоримся о перемирии. Это сейчас главное. И еще одно, не менее важное. Надо приготовить пушки к бою. Есть тут пушкари?
Вперед выступили три матроса. Пьер взглянул на них и сказал:
– Я сам неплохой пушкарь и вам помогу, но сейчас вы вычистите пушки и зарядите их картечью. Бить, коли такая нужда появится, по палубам, с тем чтобы не подпустить арабов на пистолетный выстрел. Их не так много, и если работать четко, то мы можем их одолеть. Огневой припас сами ищите, ваш корабль.
– Нам бы мушкеты, сударь, - послышался тот же голос француза.
– Мушкеты тут должны быть. Ищите, но огней не зажигайте. Припас к ним приготовьте и разыщите сабли, шпаги и прочие нужные в бою железки. Арабов, которые лежат связанными, не трогать до поры. Они нам могут еще пригодиться. А теперь за дело, друзья. Время не ждет. Скоро нас хватятся и все узнают. А ветра, увы, пока еще не предвидится.
Люди молча разбежались, а Пьер сказал Арману:
– Тебе особое задание, Арман. Найди побольше еды и раздай людям, а то они отощали в плену, и толку будет мало, если их не покормить. Действуй. И пошли кого-нибудь оттащить арабов подальше в трюм и запереть их там покрепче.
– Сделаю, Пьер. А ты поглядывай за морем. Как бы не проворонили мы чего. Да и ветер негоже прозевать. Он может к утру и появиться.
– Ты прав. Береговой бриз может и подуть. Ладно, иди.
Шум, поднятый снующими повсюду людьми, раздражал Пьера. Он мотался по палубе, проверял выполнение своих приказов, поглядывал на мачты, на далекие тусклые огни шебек и прикидывал, как могут разворачиваться события дальше. Пока на море штиль, им нечего опасаться атаки, хотя арабы могут использовать шлюпки. Но это им не поможет. Картечь сделает свое дело.
Один из пушкарей подошел и на ломаном французском доложил:
– Сударь, все пушки по бортам готовы к бою. Но есть еще две на корме, их тоже можно использовать.
– Это здорово. Молодец, пушкарь. Готовь и те пушки.
Пьер остановил одного матроса и спросил:
– Ты испанец? Сколько у вас тут людей?
Тот неопределенно пожал плечами и заявил, что французским не владеет. Это Пьер с трудом понял из его слов. Матрос указал на человека в довольно сносном одеянии, хотя и сильно грязном и обтрепанном.
– Сеньор, - обратился Пьер к человеку, подходя к нему, - вы говорите на французском? Скажите, сколько ваших людей тут на корабле?
– По-моему, их было восемнадцать человек, некоторые из которых ранены. Но они уже немного поправились, сеньор.
– Да французов пятнадцать, да нас двое, всего, значит, тридцать пять человек. Это уже хорошо. Вы кем были на корабле?
– Я был помощником капитана, сеньор.
– А где капитан?
– Позавчера скончался от ран, сеньор.
– Ладно. Будем вместе вести корабль. Куда, по-вашему, нам будет легче всего добраться? Подумайте сами и скажите. Вместе решим.
– Тут и решать нечего, сеньор. Гибралтар нами контролируется, так что идти надо к нему, а там уже безопасно. Во всяком случае, не так, как здесь.
– Хорошо. Провести судно сможете?
– Конечно, сеньор! Это моя профессия. Я хорошо знаю здешние воды.
– Сейчас вас должны накормить, а то, как я вижу, вы порядком отощали. И прошу вас взять командование на себя, подчиняясь, конечно, мне. Вы поняли?
– Безусловно, сеньор.
– Я еще французов опрошу. Идите и делайте все хорошо, ибо от этого зависит наша жизнь.
– Конечно, конечно, сеньор. Я все понял и выполню. Спасибо вам.
Едва пленники закончили завтрак, который был намного обильней, чем обычно, начался рассвет. Со стороны стоящей поблизости шебеки «Тень пророка» стали доноситься громкий разговор, крики. Арман заметил:
– Скорее всего, наше исчезновение теперь уже замечено.
– Они могут подумать, что мы уехали на какое-то судно в гости, - ответил Пьер. - Во всяком случае, ничего дорогостоящего не пропало, и они вряд ли сильно забеспокоятся о нас. Подождем, что будет дальше. А пока наведем на них пару орудий. Уже достаточно светло.
Подошел помощник капитана, которого звали Игнасио Капетильо.
– Сеньор, - обратился он к Пьеру, - позвольте доложить, что все задания выполнены. Люди готовы. На корабле нашли девятнадцать мушкетов и три десятка сабель и шпаг. Возможно, кое-что припрятано арабами. Надо еще у них поискать.
– Запомните, сеньор Игнасио. Людей у нас мало, и зря рисковать ими мы не можем. Потому всем укрываться и без особой надобности не высовываться. Хвастать храбростью и удалью будем после, а сейчас это нам ни к чему. Это приказ, сеньор.
– Вполне понятно, сеньор. Кстати, позвольте узнать ваше имя.
– Меня зовут Пьер, а друга - Арман. Подошел Арман с озабоченным лицом, и Пьер вопросительно глянул на него.
– Пьер, мне сдается, что нам нечего ждать. Ветра нет, а туман если и рассеется, так только к полудню. Пока арабам ничего не известно, мы можем основательно потрепать их. Два судна стоят совсем близко. Как ты?
– Заманчиво, но честно ли это будет выглядеть?
– О какой честности можно говорить сейчас, Пьер? Опомнись! Вопрос стоит так: или они, или мы.
Так почему нам не увеличить наш шанс? К тому же на других судах могут какое-то время и не понять, что тут происходит. Решай, пока не упустили время.
Пьер вопросительно посмотрел на Игнасио. Тот утвердительно кивнул.
– Ну что ж, душа не лежит на это, но другого выбора, как видно, у нас действительно нет. Сеньор Игнасио, приготовьте людей. Даем залп по флагману, он стоит по правому борту и имеет самую мощную артиллерию. Потом и по нашей славной «Тени пророка». И пусть Господь нас поддержит!
Пьер прильнул к пушке, подправил прицел, перескочил к другой и так обошел все пять бортовых. Фитили уже чадили, туман еще не разошелся, а море было на редкость тихим и спокойным.
Пьер скомандовал, махнув рукой:
– Пали!
Неожиданный грохот залпа прокатился над морем. Когда дым рассеялся, стало видно, что флагман остался без грот-мачты. Оттуда стали доноситься вопли, проклятья и слова команд. Пьер крикнул матросам:
– Быстро заряжай ядрами! Я к другому борту. Он подправил прицел первого орудия. Оно грохнуло, судно вздрогнуло, а дым долго не сносило. Пьер уже колдовал над второй пушкой. В тишине, нарушаемой лишь криками арабов, которые сильно заглушались плотным туманом, выстрел прозвучал очень громко.
«Тень пророка» кренилась на нос. Корма медленно задиралась, а мачты вот-вот готовы были свалиться в море. Тихо громыхнула пушка, Пьер обернулся и тут же определил, что это ответил адмирал.
– Быстрей заряжай! Ядрами, ядрами! Шевелись, канальи! Линьков захотели?
Матросы и так спешили. Не все они были хорошими мастерами своего дела, а многие и вообще первый раз работали у пушек, но дело подвигалось. А в кормовой надстройке зияла порядочная дыра. Ядро прошило корму насквозь. Второе ядро разворотило кусок палубы у самой фок-мачты и ушло в трюм, где были заперты плененные арабы. Вопли и стоны тут же донеслись на палубу. Видно, кто-то из них пострадал, но разбираться с этим не было времени.
Пьер подскочил к первой пушке, которая была почти готова к пальбе. Он с помощью одного матроса наводил ствол на борт флагмана, целя ниже ватерлинии. Утопить именно его было особенно важно.
Он внимательно вглядывался в неясные очертания судна, прикидывал, когда оттуда грянет очередной выстрел. Но его почему-то не последовало. Лишь крики и ругань долетали до них. Его пушкари тоже все еще возились у орудий. Пьер спросил:
– Хорошо ли видны матросы на флагмане? Можно вести прицельный мушкетный огонь по судну? Арман, бегом ко мне!
– Что надо, Пьер?
– После первого же выстрела нашей пушки определи, как попали, и если будет возможность, а главное, необходимость, то открывайте огонь из мушкетов. Отбери самых метких, и палите прицельно. Берегите порох, его у нас очень мало.
– Бегу, Пьер!
Наконец Пьер смог произвести выстрел из пушки. Она отскочила, окуталась дымом, а Пьер все злился, что не может разглядеть результаты выстрела из-за дыма, висящего в неподвижном воздухе. Когда дым все же рассеялся, он увидел пробоину, неясно чернеющую у самой ватерлинии, а сзади он услышал вдруг мушкетные выстрелы.
– Что там у вас случилось? Почему стрельба?
– Шлюпка с арабами приближается! Это с тонущего корабля, сударь!
– Хорошо! Не подпускайте ее к борту. Из пистолетов их! Сколько там у них людей?
– Человек десять, сударь! Мы справимся!
Наконец оказалась готова вторая пушка. Пьер оттолкнул матроса, который собирался выстрелить, сам прильнул к стволу, поправил прицел, глянул злобно в перепуганные глаза пушкаря.
– Кто учил тебя этому делу? Или в небо решил ядро послать? Пали!
Корабль опять вздрогнул. На этот раз можно было увидеть удар ядра в борт и летящие щепки и куски дерева. Крен адмиральского судна стал быстро увеличиваться. А крики ярости, отчаяния и злобы доказывали, что выстрел и на этот раз оказался удачен.
– Вот молодчина, Пьер! - в восторге кричал Арман, подбегая к другу. - Два отличных попадания! Теперь адмирал пусть кормит крабов в море!
– С такой дистанции, а тут и ста саженей не наберется, каждый олух попасть может.
– Далеко не каждый, Пьер! Так что не подпускай без надобности никого к пушкам. Сам управляйся. А мушкеты нам сейчас не понадобятся. И так управишься.
– Ты гляди зорче, Арман. Могут появиться шлюпки с матросами. А нам никак нельзя дойти до абордажного боя. Мы его не выдержим.
– Понятное дело, Пьер! Не беспокойся, мы отобьемся.
Радостные крики бывших пленных возвестили, что «Тень пророка» ушла под воду. Лишь одна шлюпка медленно исчезала в тумане, уходя от досягаемости мушкетного огня.
– Заряжай картечью! Туман рассеивается! Шевелись, канальи! - Пьер был уже захвачен азартом удачно складывающегося боя. Но дальше могут возникнуть осложнения, если все шебеки примут участие в сражении.
Но тут Пьер ощутил дуновение ветерка. Он вскинул голову, увидел, как зашевелились поставленные еще затемно три паруса, оглядел море. Туман медленно поднимался и редел. Появились очертания шебеки, стоящей саженях в ста с лишним. На ней ставили паруса, стараясь уловить первые дуновения ветра.
– Игнасио! Гони всех паруса ставить! Арман, сюда!
– Что скажешь, Пьер? Гляди, адмиральский корабль тонет! Вот здорово! И потери у них есть, и немалые. Всевышний на нашей стороне!
– Смотри, как бы остальные шебеки не взяли нас в кольцо. Тогда весело будет. А наша посудина когда еще двинется с места. Слишком уж она тяжела.
– Ничего, Пьер. Зато пушки чудо как хороши и все заряжены. А с ними и с тобой нам бояться нечего. Аллах им не поможет! Ха-ха!
– Перестань, Арман! Дело еще только начинается. А ты уже победу празднуешь!
– А чего? У нас лишь двое раненых, а арабы потеряли уже два судна, одно из которых еще и флагман. Это ли не причина для радости?
– Погоди, Арман. Вон к нам подтягивается шебека. Надо упредить ее и не дать подойти на выстрел. Займись мушкетами, но от парусов поменьше бери людей. Нам нужно как можно быстрее набрать хороший ход.
Пьер тщательно выверял дистанцию, определял траекторию и прикидывал шансы на попадание. До шебеки было еще достаточно далеко, но ждать было хуже. Он решил рискнуть и сам запалил порох в затравнике.
Ядро едва заметно прочертило след в воздухе и только чуточку задело дальний фальшборт. Пьер выругался и припал ко второй пушке. А шебека приближалась и начала разворачиваться для залпа. Но Пьер знал, что ее маломощные пушки не в состоянии поразить даже такую большую цель - дистанция слишком велика. Сам же не спешил и все подправлял ствол. Наконец пальнул и проследил результат выстрела. Ядро ударило в самый нос, и бушприт завалился в воду. Штаги фок-мачты ослабли, и она немного завалилась назад, а потом и вовсе повисла на бегущем такелаже. Парус заполоскался. Пьер вздохнул и сказал сам себе: «Хоть так - и то хорошо. Теперь догнать нас этой шебеке больше не удастся».
Однако шебека пыталась сблизиться, и там для пробы выстрелили из пушки. Как и предполагал Пьер, ядро не долетело два десятка шагов и вспенило волну, не причинив никакого вреда кораблю.
Захваченный испанец наконец тронулся с места. Паруса едва ловили ветерок, но скорость постоянно росла, хотя и крайне медленно. По морю разносились крики, звуки труб и дробь барабана. Арабы не знали, как подступиться к кораблю. Адмирал был ранен и, едва взобравшись на борт ближайшей шебеки, в ярости стал избивать матросов, а всем судам приказал немедленно атаковать испанский корабль.
Туман вскоре вовсе растаял, и море стало просматриваться мили на три.
Шебеки широким полукругом следовали к кораблю, стараясь охватить его с двух сторон. Делали они это весьма нерешительно. Арабы уже догадались, что по ним стреляет именно Пьер, у которого редко бывают промахи, да и пушки на испанце были в два-три раза мощнее, чем на их шебеках.
Игнасио наконец сумел поймать попутный ветер, и со скоростью не менее трех узлов они стали удаляться в восточном направлении.
Пьер облегченно вздохнул, видя, что две оставшиеся неповрежденными шебеки ничего не смогут сделать с их кораблем. К тому же «Стрела пророка» совсем уж неосторожно приблизилась. Пьер долго наводил пушку, выжидал, прикидывал, поглядывал на небо и уж потом запалил затравку.
Картечь врезалась в судно. Борт запестрел рваными дырами, щепки разлетелись в разные стороны, а проклятия и вопли показали, что и матросы получили далеко не самые сладкие подарки.
Капитан шебеки тут же отвернул нос судна и стал удаляться от огрызающегося медведя, тем более что нападающих на него собак осталось не так уж и много.
В открытом море появилась волна, и Пьер удовлетворенно потер руки. Меткость при волнении сильно падала, значит, опасаться ответного удара пушек арабов вряд ли стоит. Он с надеждой оглядел наполнившиеся ветром паруса. Судно уже набрало ход, и вода под форштевнем весело журчала.
– Все, Пьер! - Арман сиял радостной и счастливой улыбкой. Он просто не мог ее удержать, она сама рвалась к губам, глазам, и весь он светился восторгом победы, которую считал и своей. И Пьер не пытался это оспаривать. - Как мы их, а! Знатно получилось, Пьер! Теперь уж мы точно доберемся домой! Пойду искать что-нибудь для праздничного обеда.