Страница:
Может быть, число самолетов в этих двух аэропортах
совершенно несопоставимо? Вот цифры: во Внуково-1 их 58, во
Внуково-2 42 самолета и 8 вертолетов. А на работе числятся во
Внуково-2 десятки экипажей летного да почти полторы тысячи
человек наземного персонала. Стоит ли удивляться, что для
перевозки знатных пассажиров уже с начала 50-х годов существует
"235-й авиаотряд специального назначения". К его услугам --
собственная авиационно-техническая база. Немал наземный
персонал Внуково-2: летно-штурманский отдел, отдел кадров,
бухгалтерия. Расходы на все это великолепие несет государство,
сановные пассажиры не платят ни копейки, даже когда летят на
отдых.
Пример советской номенклатуры оказался заразителен и для
ее вассалов. Так, в ГДР по образцу "235-го отряда" была создана
"эскадрилья имени Артура Пика" (сына коммунистического
президента ГДР Вильгельма Пика). Она насчитывала 17 самолетов
ТУ-134, ТУ-154 и ИЛ-62 и точно так же бесплатно перевозила
руководителей номенклатуры ГДР.
По сталинской традиции охраной номенклатурной верхушки
ведает специально для этого созданное Девятое управление КГБ
СССР. При этом слово "охрана" толкуется очень широко: хотя
терроризм им нисколько не угрожает, вожди советского народа
считают, что они находятся под постоянной смертельной угрозой,
поэтому каждый их шаг сопровождается тщательно планируемыми в
КГБ мерами безопасности.
Во время своих поездок высшие номенклатурщики не соизволят
заходить даже в депутатские комнаты, о праве пользования
которыми мечтают делегации советских ученых, писателей и прочих
защитников мира. "ЗИЛы" и "Чайки" верховного начальства
въезжают прямо на аэродром и тотчас везут прилетевших на их
дачи и квартиры. А как с багажом хозяев? Ведь, находясь за
границей, они не забывают покупать вещи для себя и
родственников, хотя по магазинам бегают не сами, а посылают
обслуживающих их подчиненных. Заботу о багаже и оформлении
штампов в паспортах при отлетах и прилетах берет на себя
обслуга -- приезжающие для этой цели в аэропорт сотрудники
Девятого управления КГБ. Они уверенно распоряжаются в
аэропорту, где всюду имеют право доступа. Тягостно было
смотреть, как такой распорядитель, приехавший в аэропорт
Шереметьево за багажом входившей в состав нашей делегации
дочери А. Н. Косыгина, отправив ее чемоданы, из милости
покровительственно вывел вместе с собой без очереди
вице-президента Академии наук СССР А. П. Виноградова. И вот
один из крупнейших ученых страны с робкой благодарностью
семенил ослабевшими старческими ногами за важно шагавшим холуем
номенклатурной верхушки.
Мы упомянули Девятое управление КГБ -- пресловутую
"девятку". Задача этого управления--не только охранять, но и
обслуживать верхушку номенклатуры. Даже кандидату в члены
Политбюро полагается персонал: три повара, три официантки,
горничная и садовник, а также, разумеется, охранники. Если шеф
едет в кино, театр, музей и т. п., сначала туда посылается
группа КГБ для проверки и обеспечения безопасности.
Телохранители сопровождают своего подопечного и в отпуск.
Ельцин сообщает, что старший группы его личной охраны привозил
с собой к месту отдыха примерно 4000 рублей -- на его личные
расходы во время отпуска, так что из своей немалой зарплаты
Ельцин в отпуске вообще ничего не тратил.
Мы видели, что номенклатурщики средней руки покупают
промтовары в валютных магазинах. За границей для верхушки
номенклатуры покупают подчиненные или специальные доверенные
лица из посольства или торгпредств СССР. А как в Москве?
В Москве им не надо посылать свою челядь в валютные
магазины за покупками. В известном московском универмаге ГУМ
(известность эта никак но оправдывается качеством продаваемых
там обычному населению товаров) была создана на 3-м этаже так
называемая "спецсекция" (официально--секция No 100), куда
получили доступ только семьи высшего руководства. Здесь в
продаже по весьма дешевой цене отличные импортные товары, о
существовании которых обычный советский потребитель и не
подозревает. Есть, впрочем, и отечественные товары: например,
великолепные меха, которые ни в какие открытые магазины СССР не
поступают.
С.Аллилуева описывает, как придирчиво спрашивал ее Сталин,
советские или заграничные вещи она носит, и патриотично
радовался, когда она говорила, что советские. А я вспоминаю
Светлану в 1943--1944 годах, когда мы с ней вместе учились на
историческом факультете Московского университета, и не могу не
подумать, что даже если невиданные для нас тогда ее шубка из
голубой белки, темные английские костюмы, разноцветные шелковые
блузки, отличные туфли на низком каблуке и были сделаны на
территории СССР, то по существу все-таки за границей -- в
горной спецстране Номенклатурии.
Тщетно заводившаяся Сталиным мода на все русское давно
отошла, и нынешние руководители класса номенклатуры вместе со
своими домочадцами, не терзаясь патриотизмом, носят западные
вещи. Только меха по-прежнему советские: как мне рассказывали,
Галина Брежнева -- любящая радости жизни дочь Генерального
секретаря -- охотно показывала своим гостям на подмосковной
госдаче автоматически открывающийся нажатием кнопки шкаф в
стене, полный шуб из самых дорогих мехов. Подобные гардеробы
советские граждане видят действительно только в кинокадрах из
жизни американских миллиардеров.
Есть на дачах и в квартирах номенклатурной верхушки и
шкафы с книгами. Книг много, но хозяева домов за них
по-прежнему ни копейки не платят: издательства политической и
художественной литературы по-прежнему посылают им так
называемые обязательные экземпляры. Бесплатно ходят они и в
театр: в центральную ложу, если идут с высокими иностранными
гостями, а чаще -- в правительственную, расположенную прямо
около сцены слева, напротив директорской ложи. У входа здесь
стоит в таких случаях охрана в штатском, выходить из ложи
высшим номенклатурщикам никуда не надо -- при ней есть
спецбуфет и туалетная комната. Как чувствуют себя люди, живущие
в таких условиях? Мне довелось летом 1970 года прожить так
несколько дней в Софии, где я был вместе с первым
вице-президентом Академии наук СССР, Председателем Верховного
Совета РСФСР М. Д. Миллионщиковым и вице-президентом академии
А. П. Виноградовым. Нас поселили в правительственном особняке,
принадлежавшем прежде сестре царя Бориса, а затем одному из
коммунистических руководителей Болгарии -- Василю Коларову.
Особняк -- на тихой улице недалеко от центра города. Как и
полагается, забор, железные ворота, около них -- охранник, за
домом -- большой тенистый сад. Справа у входа в дом дежурят две
черные "Чайки" с правительственными номерами и солидными
вежливыми шоферами. При доме -- обслуживающий персонал, но мы
имеем дело только с одним --- видимо, старшим. Ему можно
заказать любое блюдо, вино, коньяк -- все немедленно
появляется. В небольшом кабинете рядом с гостиной стоит телефон
правительственной линии -- болгарская "вертушка". Вдоволь
наевшись и напившись, вы выходите из особняка, делаете знак
шоферу, "Чайка" тут же подкатывает к подъезду, охранник
отворяет ворота -- и вот мчитесь вы по Софии по осевой линии
улиц, и полицейские на перекрестках отдают вам честь. Затем
заседания, банкеты, приемы, опять "Чайка" -- и снова особняк.
Уже через пару дней вами овладевает чувство полной оторванности
от реальной жизни. Для меня оно было нестерпимым, я уходил
пешком бродить по городу. Но привыкнуть, конечно, можно: М. Д.
Миллионщиков, по натуре очень живой и общительный человек, сам
живший в Москве в отдельном коттедже, а при поездках по союзным
республикам СССР и в социалистические страны останавливавшийся
в правительственных особняках, часами грелся под болгарским
солнышком в саду и всей этой блестящей изоляцией уже не
тяготился.
Привыкнуть можно. Однако привычка лишь притупляет
ощущение, но не изменяет состояния полной оторванности от
обычной жизни и людей. Сталин пытался компенсировать такую
оторванность тем, что смотрел советские художественные фильмы,
которые, как он воображал, открывали ему жизнь страны. Хрущев
посмеялся над ним в своем закрытом докладе на XX съезде -- но и
сам не смог найти лучшего источника информации, чем кино,
правда, на этот раз кинохронику. В действительности реального
представления о жизни управляемого ими народа они не имели: С.
Аллилуева вспоминает, как Сталин ровно ничего не знал о ценах в
стране и помнил только дореволюционные цены.
Сталинская традиция управления народом даже без
приблизительного представления о том, как он живет, сохранялась
в неприкосновенности. И общение руководителей класса
номенклатуры с народом выражалось лишь в парадных экскурсиях в
какую-нибудь республику или область, где услужливые подчиненные
-- заметим, отнюдь не против воли верховных вождей --
демонстрировали им потемкинские деревни в свободное от банкетов
и митингов время.
Вырывшие пропасть между собой и народом, отгородившиеся от
него в страхе и пренебрежении семью заборами и дивизиями войск
КГБ, высшие номенклатурщики любят порассуждать о своей
"близости к народу" и прозвали "отщепенцами" тех, кто открыто
выражает недовольство их режимом. А в действительности не
является ли именно класс номенклатуры -- этот класс
деклассированных выскочек -- по самой сути своей и по своему
образу жизни классом отщепенцев? Как точнее можно
охарактеризовать членов этого класса, ухитряющихся жить, как
иностранцы, в управляемой ими стране?
Такова сладкая жизнь класса номенклатуры --
господствующего, эксплуататорского и привилегированного класса
советского общества.
Мы убедились: для сопоставления с ней жизнь высшего класса
буржуазного Запада -- неподходящий объект. Неудивительно: при
капитализме играют роль не привилегии, а деньги, при реальном
социализме -- не деньги, а именно привилегии.
Эти привилегии порождают в номенклатуре не только
наглость, но и растущий страх: слишком хорошо ей известно,
какие чувства возбуждают среди населения привилегии
номенклатурных чинов.
Сладко нежащиеся в своих привилегиях номенклатурщики
начинают все острее чувствовать себя временщиками и страшиться
того, что произойдет, когда все это кончится. Выражением такого
страха и звучит анекдот, возникший в 70-х годах в
номенклатурном кругу.
К работнику ЦК КПСС в столицу приехала мать из колхоза,
пожила в роскоши цековского дома и дачи, попотчевалась
"кремлевкой" и поспешно собирается назад.
-- Куда же вы, мамаша?-- обиженно спрашивает сын.--
Оставались бы подольше, ведь у нас хорошо.
-- Хорошо-то хорошо,-- отвечает старушка,-- да боязно:
вдруг красные придут!
Если мы хотели повернуть историю,- а оказывается, повернулись мы, а
история не повернулась,- казните нас.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, с. 118
Всемирный коммунизм. - это всемирная реакция.
Курт Шумахер
(председатель социал-демократической партии Германии 1946-1952 гг.)
Номенклатура, политбюрократия, ставшая господствующим классом,- "новый
класс". А новый ли? Каково место номенклатуры в истории?
1. ДРУГОЕ ОБЩЕСТВО, ДРУГИЕ РЕВОЛЮЦИИ
Чтобы подойти к ответу на этот вопрос, сформулируем сначала выводы из
того, что мы увидели, пробираясь по лабиринту главной тайны советского
общества - тщательно скрываемого факта существования правящего,
эксплуататорского, привилегированного, диктаторствующего, экспансионистского
и паразитического класса - номенклатуры.
Мы убедились в следующем.
"Реальный социализм" - это не общество, предсказанное Марксом.
а) Маркс считал самым важным своим открытием диктатуру пролетариата. Ни
в одной стране реального социализма такой диктатуры не было, всюду создалась
"диктатура над пролетариатом" (Троцкий), диктатура номенклатуры.
б) Маркс предрекал как результат пролетарской революции возникновение
бесклассового коммунистического общества - без государства, армии, полиции и
бюрократии. Действительный результат всех революций, именующих себя
"пролетарскими", оказался прямо противоположным: возникло общество с
антагонистическими классами, с государством, армией и полицией несравненно
более мощными, чем при капитализме,- общество, в котором политическая
бюрократия сделалась господствующим классом.
552
в) В "Критике Готской программы" Маркс мимоходом упомянул, что у
коммунизма будет первый этап, когда еще сохранятся элементы старого и не все
черты коммунистического общества войдут s жизнь. Эта заметка была раздута в
целую теорию "социалистического общества как первой фазы коммунизма".
Между тем Маркс пояснял: "Между капиталистическим и коммунистическим
обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому
периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого
периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой
пролетариата" '.
Никакого "общенародного государства" не предусмотрено; впрочем, мы уже
отмечали, что оно, с марксистской точки зрения, бессмыслица. Поскольку
реальный социализм давно уже не претендует на то, что он диктатура
пролетариата, то он предсказанной Марксом первой фазой коммунизма не
является. Вдобавок ясно, что путь к отмиранию государства может проходить
лишь через ослабление, а не укрепление государства, путь к ликвидации армии,
полиции и бюрократии не может пролегать через их рост и усиление. Колумб,
отправившись в сторону Америки вместо Индии, приехал соответственно именно в
Америку, а не в Индию.
Общество реального социализма вполне реально, и оно действительно в
корне отличается от капиталистического общества. Но это не то общество,
возникновение которого прорицали Маркс и Энгельс. Это другое общество.
Номенклатура осознала, что оно другое. Она лишь пытается скрыть этот
факт. С такой целью она продолжает раздувать теорию "первой фазы
коммунизма". Поскольку эту "фазу" основоположники не охарактеризовали, а
лишь упомянули, можно выдавать за нее решительно все, что не является ни
капитализмом, ни коммунизмом. Под псевдонимом "первой фазы коммунизма" и
фигурирует ныне антагонистическое и эксплуататорское общество реального
социализма, не имеющее ничего общего с пророчествами Маркса.
Потребность в такой операции номенклатура ощутила давно. В эту сторону
вел антимарксистский лозунг Сталина о "построении социализма в одной,
отдельно взятой стране" (1924 год), вели его рассуждения на XVIII съезде
партии (1939 год) о возможности существования государства при коммунизме - с
марксистской точки зрения полная бессмыслица, поскольку государство -
аппарат клас-
553
са, а в коммунистическом обществе классов нет. Затем началось
растягивание "периода социализма" - от очень краткого переходного этапа (как
еще можно было бы интерпретировать мимолетное замечание Маркса) до чуть ли
не самостоятельной социально-экономической формации.
Брежнев стал пропагандировать идею. Ульбрихт, всегда норовивший
показать себя большим католиком, чем сам Папа, выступил с тезисом о
социализме как "относительно самостоятельной" эпохе в истории человечества,
чтобы отодвинуть перспективу коммунизма еще дальше. Помню, как, прогуливаясь
со мной по Восточному Берлину, ответственный работник сектора ГДР в отделе
ЦК КПСС рассуждал: "Конечно, постановка вопроса сама по себе своевременная и
полезная. Но почему Ульбрихт? С этим тезисом должен выступить советский
руководитель". Ульбрихт был смещен с поста Первого секретаря ЦК СЕПГ, а с
тезисом о "развитом" или "зрелом социализме" как длительном периоде в жизни
общества выступил Брежнев. Затем было объявлено, что коммунистическое
общество вообще сложится постепенно, без особого скачка, в рамках "развитого
социализма" и что между социализмом и коммунизмом "нет резкой грани"
[2]. В 1986 году Программа КПСС была подвергнута пересмотру с
целью вычеркнуть из нее все конкретные упоминания о коммунистическом
обществе. Так медленно, но упорно Марксова идея о бесклассовом обществе
вытравляется из коммунистической идеологии и заменяется идеей непреходящей
стабильности реального социализма, то есть диктатуры номенклатуры.
Номенклатура осознала, что построено общество, не предсказанное
Марксом, а предсказанное им она строить не собирается.
Если сопоставить современное капиталистическое общество и общество
реального социализма, то именно первое выглядит этапом на пути к обществу
без классов, государства и его атрибутов, а ни в коем случае не второе.
Как же получилось, что предсказанные Марксом революции в ряде стран
действительно произошли, только вот результат их оказался прямо
противоположным ожидавшемуся? Возникает вопрос: а не может быть так, что не
только общества сложились другие, не предвиденные Марксом, но и сами
революции были другими?
Действительно: и до Маркса, и после него в разных странах происходили
революции и государственные пе-
554
ревороты. В некоторых случаях их организаторы ссылались на теорию
марксизма. Но ведь таких ссылок недостаточно, чтобы признать эти революции и
перевороты соответствующими теории и подтверждающими ее правоту. Надо
сличить эти революции с самой теорией.
По марксистской теории, пролетарские революции происходят в промышленно
наиболее развитых странах - там, где капиталистические производственные
отношения оказываются слишком узкими для бурно выросших производительных сил
и превращаются в их оковы. В начале книги уже упоминался составленный
Энгельсом перечень тех стран, где в соответствии с этой теорией должны были
произойти в первую очередь пролетарские революции: Англия, США, Франция и-с
некоторым запозданием - Германия.
А вот где в действительности произошли "пролетарские революции":
Россия, Монголия, Тану-Тува, Болгария, Югославия, Албания, Польша, Румыния,
Венгрия, Чехословакия, Восточная Германия, Северный Вьетнам, Северная Корея,
Китай, Куба, Южный Йемен, Южный Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Ангола, Эфиопия,
Мозамбик, Гренада, Афганистан [3]. Хотя некоторые из них по
теоретическим соображениям именуются "национально-демократическими"
революциями, но такой категории в теории Маркса вообще нет, власть же в этих
странах оказалась в руках коммунистических партий, что, по Ленину, является
главным признаком "победившей пролетарской революции".
Выявляется любопытная закономерность: "пролетарские революции"
произошли только в слаборазвитых странах. В Европе, за исключением Югославии
и Албании, эти революции победили лишь в условиях прямого советского
военного или политического вмешательства. В то же время в наиболее развитых
странах капитализма, несмотря на полную свободу деятельности
коммунистических партий и других групп, надрывно призывавших к "пролетарской
революции", никаких революций не было.
Закономерность, следовательно, такова: чем выше уровень развития
производительных сил, тем меньше шансов для "пролетарской революции". Это
антимарксистская закономерность, однако она не перестает быть многократно
проявляющейся и не знающей исключений закономерностью. Пролетарские
революции в развитых странах, предсказанные Марксом, не происходят. Зато под
маркой "пролетарских" происходят революции в странах,
555
где нет развитого, а то и вообще никакого пролетариата. Под
марксистскими лозунгами происходят другие революции.
Другое общество, другие революции. Какие?
2. БОНАПАРТИЗМ ВМЕСТО МАРКСИЗМА
Единственный путь для ответа на этот вопрос состоит в следующем. Весь
ход развития материального мира свидетельствует об общем правиле:
характеристика любого объекта и происходящие в нем изменения определяются
стадией развития этого объекта. Значит, надо установить, на какой стадии
исторического развития общества создается посредством "пролетарской
революции" система реального социализма, и тогда мы получим ответ на наш
вопрос.
Такой путь полностью соответствует и теории Маркса. Она была
разработана под влиянием идей Дарвина об эволюционном развитии живых существ
последовательными этапами от амебы к человеку. Соответственно марксизм
говорит о последовательно сменяющих одна другую социально-экономических
формациях как закономерных этапах развития человеческого общества.
Мы отмечали, что Ленин уже в своей ранней работе "Что делать?" выступил
с ревизией марксистского подхода к историческому процессу, когда он связал
возможность и перспективу революции в России не с уровнем развития
производительных сил страны, а с действенностью "организации
профессиональных революционеров".
Постарался напустить туману в Марксову теорию и "второй отец"
номенклатуры - Сталин. На VI съезде партии летом 1917 года он заявил: "Не
исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к
социализму,- и добавил по адресу теории Маркса:- Надо откинуть отжившее
представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует
марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего"
[4]. В таком же духе стал высказываться и Ленин сразу же после
октябрьского переворота: Маркс и Энгельс "говорили, что в конце XIX века
будет так, что "француз начнет, а немец доделает"... Дела сложились иначе,
чем ожидали Маркс и Энгельс, они дали нам, русским трудящимся и
эксплуатируемым классам, почетную роль авангарда международной
социалистической революции, и мы теперь ясно видим, как пойдет
556
далеко развитие революции; русский начал - немец, француз, англичанин
доделает, и социализм победит" [5].
И уж совсем выразился отход Ленина от исторического материализма в
одной из его последних работ - статье "О нашей революции (по поводу записок
Н. Суханова)". Здесь Ленин поносит Суханова и "всех героев II
Интернационала" за то, что они повторяют марксистское, как он сам пишет,
"бесспорное положение": "Россия не достигла такой высоты развития
производительных сил, при которой возможен социализм". В чем же тут грех?
Ленин поясняет: "Им кажется, что оно ("бесспорное положение".- М. В.)
является решающим для оценки нашей революции",- то есть они поняли, что
Октябрьская революция - в Марксовом понимании этого слова - не
социалистическая. Ленин опровергает такой вывод из "бесспорного положения"
деланно наивным вопросом:
"Почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем
предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе
рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие
народы?" [6]. Пишется это так, будто Ленин никогда и не слыхал о
базисе и надстройке - ключевом тезисе марксистской теории! Больше того:- с
той же наигранной наивностью Ленин спрашивает: "В каких книжках прочитали
вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы
или невозможны?" У Маркса и Энгельса прочитали да, кстати, и у самого Ленина
- в его более ранних работах.
Далеко должен был Ленин отойти от марксизма, чтобы написать в той же
статье: "При общей закономерности развития во всей всемирной истории
нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы
развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого
развития" [7]! Ведь общество, с марксистской точки зрения,- не
сборище людей, а их общность, социальный организм, который, как и любой
организм, проходит через совершенно определенные стадии развития от своего
рождения до смерти. Говорить, что не исключается, а, напротив,
предполагается изменение порядка такого развития,- это все равно что
признать возможной и даже предполагающейся примерно такую последовательность
в жизни человека: сначала стал студентом, затем пошел в детский сад, там
умер от старости, тут же женился и, наконец, родился.
На Маркса в подтверждение такого взгляда сослаться
557
невозможно, и вот классик марксизма Ленин ссылается на Наполеона:
"Помнится, Наполеон писал: "On s'engage et puis... on voit". В вольном
русском переводе это значит:
"Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет"
[8].
Все верно, Бонапарт так сказал. Только это бонапартизм вместо
марксизма.
Марксова же теория построена на принципе, что историю вершат не
императоры и вожди, которые "ввязываются" во что-нибудь и затем смотрят, что
получится, а вершит историю объективное развитие производительных сил
общества. С такой точки зрения и рассмотрим вопрос: на какой стадии этого
развития Россия, а затем и ряд других стран подошли к "пролетарской
революции" и реальному социализму. Начнем с России.
3. НЕРАЗВИТОСТЬ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ
Каков был уровень развития предоктябрьских лет? И в этот вопрос Ленин
постарался внести неясность:
ответы на него - в зависимости от того, что требовалось доказать,- он
давал самые противоречивые. Царскую Россию Ленин объявлял то колонией (или
же "полуколонией") европейского капитала; то страной империализма;
совершенно несопоставимо? Вот цифры: во Внуково-1 их 58, во
Внуково-2 42 самолета и 8 вертолетов. А на работе числятся во
Внуково-2 десятки экипажей летного да почти полторы тысячи
человек наземного персонала. Стоит ли удивляться, что для
перевозки знатных пассажиров уже с начала 50-х годов существует
"235-й авиаотряд специального назначения". К его услугам --
собственная авиационно-техническая база. Немал наземный
персонал Внуково-2: летно-штурманский отдел, отдел кадров,
бухгалтерия. Расходы на все это великолепие несет государство,
сановные пассажиры не платят ни копейки, даже когда летят на
отдых.
Пример советской номенклатуры оказался заразителен и для
ее вассалов. Так, в ГДР по образцу "235-го отряда" была создана
"эскадрилья имени Артура Пика" (сына коммунистического
президента ГДР Вильгельма Пика). Она насчитывала 17 самолетов
ТУ-134, ТУ-154 и ИЛ-62 и точно так же бесплатно перевозила
руководителей номенклатуры ГДР.
По сталинской традиции охраной номенклатурной верхушки
ведает специально для этого созданное Девятое управление КГБ
СССР. При этом слово "охрана" толкуется очень широко: хотя
терроризм им нисколько не угрожает, вожди советского народа
считают, что они находятся под постоянной смертельной угрозой,
поэтому каждый их шаг сопровождается тщательно планируемыми в
КГБ мерами безопасности.
Во время своих поездок высшие номенклатурщики не соизволят
заходить даже в депутатские комнаты, о праве пользования
которыми мечтают делегации советских ученых, писателей и прочих
защитников мира. "ЗИЛы" и "Чайки" верховного начальства
въезжают прямо на аэродром и тотчас везут прилетевших на их
дачи и квартиры. А как с багажом хозяев? Ведь, находясь за
границей, они не забывают покупать вещи для себя и
родственников, хотя по магазинам бегают не сами, а посылают
обслуживающих их подчиненных. Заботу о багаже и оформлении
штампов в паспортах при отлетах и прилетах берет на себя
обслуга -- приезжающие для этой цели в аэропорт сотрудники
Девятого управления КГБ. Они уверенно распоряжаются в
аэропорту, где всюду имеют право доступа. Тягостно было
смотреть, как такой распорядитель, приехавший в аэропорт
Шереметьево за багажом входившей в состав нашей делегации
дочери А. Н. Косыгина, отправив ее чемоданы, из милости
покровительственно вывел вместе с собой без очереди
вице-президента Академии наук СССР А. П. Виноградова. И вот
один из крупнейших ученых страны с робкой благодарностью
семенил ослабевшими старческими ногами за важно шагавшим холуем
номенклатурной верхушки.
Мы упомянули Девятое управление КГБ -- пресловутую
"девятку". Задача этого управления--не только охранять, но и
обслуживать верхушку номенклатуры. Даже кандидату в члены
Политбюро полагается персонал: три повара, три официантки,
горничная и садовник, а также, разумеется, охранники. Если шеф
едет в кино, театр, музей и т. п., сначала туда посылается
группа КГБ для проверки и обеспечения безопасности.
Телохранители сопровождают своего подопечного и в отпуск.
Ельцин сообщает, что старший группы его личной охраны привозил
с собой к месту отдыха примерно 4000 рублей -- на его личные
расходы во время отпуска, так что из своей немалой зарплаты
Ельцин в отпуске вообще ничего не тратил.
Мы видели, что номенклатурщики средней руки покупают
промтовары в валютных магазинах. За границей для верхушки
номенклатуры покупают подчиненные или специальные доверенные
лица из посольства или торгпредств СССР. А как в Москве?
В Москве им не надо посылать свою челядь в валютные
магазины за покупками. В известном московском универмаге ГУМ
(известность эта никак но оправдывается качеством продаваемых
там обычному населению товаров) была создана на 3-м этаже так
называемая "спецсекция" (официально--секция No 100), куда
получили доступ только семьи высшего руководства. Здесь в
продаже по весьма дешевой цене отличные импортные товары, о
существовании которых обычный советский потребитель и не
подозревает. Есть, впрочем, и отечественные товары: например,
великолепные меха, которые ни в какие открытые магазины СССР не
поступают.
С.Аллилуева описывает, как придирчиво спрашивал ее Сталин,
советские или заграничные вещи она носит, и патриотично
радовался, когда она говорила, что советские. А я вспоминаю
Светлану в 1943--1944 годах, когда мы с ней вместе учились на
историческом факультете Московского университета, и не могу не
подумать, что даже если невиданные для нас тогда ее шубка из
голубой белки, темные английские костюмы, разноцветные шелковые
блузки, отличные туфли на низком каблуке и были сделаны на
территории СССР, то по существу все-таки за границей -- в
горной спецстране Номенклатурии.
Тщетно заводившаяся Сталиным мода на все русское давно
отошла, и нынешние руководители класса номенклатуры вместе со
своими домочадцами, не терзаясь патриотизмом, носят западные
вещи. Только меха по-прежнему советские: как мне рассказывали,
Галина Брежнева -- любящая радости жизни дочь Генерального
секретаря -- охотно показывала своим гостям на подмосковной
госдаче автоматически открывающийся нажатием кнопки шкаф в
стене, полный шуб из самых дорогих мехов. Подобные гардеробы
советские граждане видят действительно только в кинокадрах из
жизни американских миллиардеров.
Есть на дачах и в квартирах номенклатурной верхушки и
шкафы с книгами. Книг много, но хозяева домов за них
по-прежнему ни копейки не платят: издательства политической и
художественной литературы по-прежнему посылают им так
называемые обязательные экземпляры. Бесплатно ходят они и в
театр: в центральную ложу, если идут с высокими иностранными
гостями, а чаще -- в правительственную, расположенную прямо
около сцены слева, напротив директорской ложи. У входа здесь
стоит в таких случаях охрана в штатском, выходить из ложи
высшим номенклатурщикам никуда не надо -- при ней есть
спецбуфет и туалетная комната. Как чувствуют себя люди, живущие
в таких условиях? Мне довелось летом 1970 года прожить так
несколько дней в Софии, где я был вместе с первым
вице-президентом Академии наук СССР, Председателем Верховного
Совета РСФСР М. Д. Миллионщиковым и вице-президентом академии
А. П. Виноградовым. Нас поселили в правительственном особняке,
принадлежавшем прежде сестре царя Бориса, а затем одному из
коммунистических руководителей Болгарии -- Василю Коларову.
Особняк -- на тихой улице недалеко от центра города. Как и
полагается, забор, железные ворота, около них -- охранник, за
домом -- большой тенистый сад. Справа у входа в дом дежурят две
черные "Чайки" с правительственными номерами и солидными
вежливыми шоферами. При доме -- обслуживающий персонал, но мы
имеем дело только с одним --- видимо, старшим. Ему можно
заказать любое блюдо, вино, коньяк -- все немедленно
появляется. В небольшом кабинете рядом с гостиной стоит телефон
правительственной линии -- болгарская "вертушка". Вдоволь
наевшись и напившись, вы выходите из особняка, делаете знак
шоферу, "Чайка" тут же подкатывает к подъезду, охранник
отворяет ворота -- и вот мчитесь вы по Софии по осевой линии
улиц, и полицейские на перекрестках отдают вам честь. Затем
заседания, банкеты, приемы, опять "Чайка" -- и снова особняк.
Уже через пару дней вами овладевает чувство полной оторванности
от реальной жизни. Для меня оно было нестерпимым, я уходил
пешком бродить по городу. Но привыкнуть, конечно, можно: М. Д.
Миллионщиков, по натуре очень живой и общительный человек, сам
живший в Москве в отдельном коттедже, а при поездках по союзным
республикам СССР и в социалистические страны останавливавшийся
в правительственных особняках, часами грелся под болгарским
солнышком в саду и всей этой блестящей изоляцией уже не
тяготился.
Привыкнуть можно. Однако привычка лишь притупляет
ощущение, но не изменяет состояния полной оторванности от
обычной жизни и людей. Сталин пытался компенсировать такую
оторванность тем, что смотрел советские художественные фильмы,
которые, как он воображал, открывали ему жизнь страны. Хрущев
посмеялся над ним в своем закрытом докладе на XX съезде -- но и
сам не смог найти лучшего источника информации, чем кино,
правда, на этот раз кинохронику. В действительности реального
представления о жизни управляемого ими народа они не имели: С.
Аллилуева вспоминает, как Сталин ровно ничего не знал о ценах в
стране и помнил только дореволюционные цены.
Сталинская традиция управления народом даже без
приблизительного представления о том, как он живет, сохранялась
в неприкосновенности. И общение руководителей класса
номенклатуры с народом выражалось лишь в парадных экскурсиях в
какую-нибудь республику или область, где услужливые подчиненные
-- заметим, отнюдь не против воли верховных вождей --
демонстрировали им потемкинские деревни в свободное от банкетов
и митингов время.
Вырывшие пропасть между собой и народом, отгородившиеся от
него в страхе и пренебрежении семью заборами и дивизиями войск
КГБ, высшие номенклатурщики любят порассуждать о своей
"близости к народу" и прозвали "отщепенцами" тех, кто открыто
выражает недовольство их режимом. А в действительности не
является ли именно класс номенклатуры -- этот класс
деклассированных выскочек -- по самой сути своей и по своему
образу жизни классом отщепенцев? Как точнее можно
охарактеризовать членов этого класса, ухитряющихся жить, как
иностранцы, в управляемой ими стране?
Такова сладкая жизнь класса номенклатуры --
господствующего, эксплуататорского и привилегированного класса
советского общества.
Мы убедились: для сопоставления с ней жизнь высшего класса
буржуазного Запада -- неподходящий объект. Неудивительно: при
капитализме играют роль не привилегии, а деньги, при реальном
социализме -- не деньги, а именно привилегии.
Эти привилегии порождают в номенклатуре не только
наглость, но и растущий страх: слишком хорошо ей известно,
какие чувства возбуждают среди населения привилегии
номенклатурных чинов.
Сладко нежащиеся в своих привилегиях номенклатурщики
начинают все острее чувствовать себя временщиками и страшиться
того, что произойдет, когда все это кончится. Выражением такого
страха и звучит анекдот, возникший в 70-х годах в
номенклатурном кругу.
К работнику ЦК КПСС в столицу приехала мать из колхоза,
пожила в роскоши цековского дома и дачи, попотчевалась
"кремлевкой" и поспешно собирается назад.
-- Куда же вы, мамаша?-- обиженно спрашивает сын.--
Оставались бы подольше, ведь у нас хорошо.
-- Хорошо-то хорошо,-- отвечает старушка,-- да боязно:
вдруг красные придут!
Если мы хотели повернуть историю,- а оказывается, повернулись мы, а
история не повернулась,- казните нас.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, с. 118
Всемирный коммунизм. - это всемирная реакция.
Курт Шумахер
(председатель социал-демократической партии Германии 1946-1952 гг.)
Номенклатура, политбюрократия, ставшая господствующим классом,- "новый
класс". А новый ли? Каково место номенклатуры в истории?
1. ДРУГОЕ ОБЩЕСТВО, ДРУГИЕ РЕВОЛЮЦИИ
Чтобы подойти к ответу на этот вопрос, сформулируем сначала выводы из
того, что мы увидели, пробираясь по лабиринту главной тайны советского
общества - тщательно скрываемого факта существования правящего,
эксплуататорского, привилегированного, диктаторствующего, экспансионистского
и паразитического класса - номенклатуры.
Мы убедились в следующем.
"Реальный социализм" - это не общество, предсказанное Марксом.
а) Маркс считал самым важным своим открытием диктатуру пролетариата. Ни
в одной стране реального социализма такой диктатуры не было, всюду создалась
"диктатура над пролетариатом" (Троцкий), диктатура номенклатуры.
б) Маркс предрекал как результат пролетарской революции возникновение
бесклассового коммунистического общества - без государства, армии, полиции и
бюрократии. Действительный результат всех революций, именующих себя
"пролетарскими", оказался прямо противоположным: возникло общество с
антагонистическими классами, с государством, армией и полицией несравненно
более мощными, чем при капитализме,- общество, в котором политическая
бюрократия сделалась господствующим классом.
552
в) В "Критике Готской программы" Маркс мимоходом упомянул, что у
коммунизма будет первый этап, когда еще сохранятся элементы старого и не все
черты коммунистического общества войдут s жизнь. Эта заметка была раздута в
целую теорию "социалистического общества как первой фазы коммунизма".
Между тем Маркс пояснял: "Между капиталистическим и коммунистическим
обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому
периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого
периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой
пролетариата" '.
Никакого "общенародного государства" не предусмотрено; впрочем, мы уже
отмечали, что оно, с марксистской точки зрения, бессмыслица. Поскольку
реальный социализм давно уже не претендует на то, что он диктатура
пролетариата, то он предсказанной Марксом первой фазой коммунизма не
является. Вдобавок ясно, что путь к отмиранию государства может проходить
лишь через ослабление, а не укрепление государства, путь к ликвидации армии,
полиции и бюрократии не может пролегать через их рост и усиление. Колумб,
отправившись в сторону Америки вместо Индии, приехал соответственно именно в
Америку, а не в Индию.
Общество реального социализма вполне реально, и оно действительно в
корне отличается от капиталистического общества. Но это не то общество,
возникновение которого прорицали Маркс и Энгельс. Это другое общество.
Номенклатура осознала, что оно другое. Она лишь пытается скрыть этот
факт. С такой целью она продолжает раздувать теорию "первой фазы
коммунизма". Поскольку эту "фазу" основоположники не охарактеризовали, а
лишь упомянули, можно выдавать за нее решительно все, что не является ни
капитализмом, ни коммунизмом. Под псевдонимом "первой фазы коммунизма" и
фигурирует ныне антагонистическое и эксплуататорское общество реального
социализма, не имеющее ничего общего с пророчествами Маркса.
Потребность в такой операции номенклатура ощутила давно. В эту сторону
вел антимарксистский лозунг Сталина о "построении социализма в одной,
отдельно взятой стране" (1924 год), вели его рассуждения на XVIII съезде
партии (1939 год) о возможности существования государства при коммунизме - с
марксистской точки зрения полная бессмыслица, поскольку государство -
аппарат клас-
553
са, а в коммунистическом обществе классов нет. Затем началось
растягивание "периода социализма" - от очень краткого переходного этапа (как
еще можно было бы интерпретировать мимолетное замечание Маркса) до чуть ли
не самостоятельной социально-экономической формации.
Брежнев стал пропагандировать идею. Ульбрихт, всегда норовивший
показать себя большим католиком, чем сам Папа, выступил с тезисом о
социализме как "относительно самостоятельной" эпохе в истории человечества,
чтобы отодвинуть перспективу коммунизма еще дальше. Помню, как, прогуливаясь
со мной по Восточному Берлину, ответственный работник сектора ГДР в отделе
ЦК КПСС рассуждал: "Конечно, постановка вопроса сама по себе своевременная и
полезная. Но почему Ульбрихт? С этим тезисом должен выступить советский
руководитель". Ульбрихт был смещен с поста Первого секретаря ЦК СЕПГ, а с
тезисом о "развитом" или "зрелом социализме" как длительном периоде в жизни
общества выступил Брежнев. Затем было объявлено, что коммунистическое
общество вообще сложится постепенно, без особого скачка, в рамках "развитого
социализма" и что между социализмом и коммунизмом "нет резкой грани"
[2]. В 1986 году Программа КПСС была подвергнута пересмотру с
целью вычеркнуть из нее все конкретные упоминания о коммунистическом
обществе. Так медленно, но упорно Марксова идея о бесклассовом обществе
вытравляется из коммунистической идеологии и заменяется идеей непреходящей
стабильности реального социализма, то есть диктатуры номенклатуры.
Номенклатура осознала, что построено общество, не предсказанное
Марксом, а предсказанное им она строить не собирается.
Если сопоставить современное капиталистическое общество и общество
реального социализма, то именно первое выглядит этапом на пути к обществу
без классов, государства и его атрибутов, а ни в коем случае не второе.
Как же получилось, что предсказанные Марксом революции в ряде стран
действительно произошли, только вот результат их оказался прямо
противоположным ожидавшемуся? Возникает вопрос: а не может быть так, что не
только общества сложились другие, не предвиденные Марксом, но и сами
революции были другими?
Действительно: и до Маркса, и после него в разных странах происходили
революции и государственные пе-
554
ревороты. В некоторых случаях их организаторы ссылались на теорию
марксизма. Но ведь таких ссылок недостаточно, чтобы признать эти революции и
перевороты соответствующими теории и подтверждающими ее правоту. Надо
сличить эти революции с самой теорией.
По марксистской теории, пролетарские революции происходят в промышленно
наиболее развитых странах - там, где капиталистические производственные
отношения оказываются слишком узкими для бурно выросших производительных сил
и превращаются в их оковы. В начале книги уже упоминался составленный
Энгельсом перечень тех стран, где в соответствии с этой теорией должны были
произойти в первую очередь пролетарские революции: Англия, США, Франция и-с
некоторым запозданием - Германия.
А вот где в действительности произошли "пролетарские революции":
Россия, Монголия, Тану-Тува, Болгария, Югославия, Албания, Польша, Румыния,
Венгрия, Чехословакия, Восточная Германия, Северный Вьетнам, Северная Корея,
Китай, Куба, Южный Йемен, Южный Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Ангола, Эфиопия,
Мозамбик, Гренада, Афганистан [3]. Хотя некоторые из них по
теоретическим соображениям именуются "национально-демократическими"
революциями, но такой категории в теории Маркса вообще нет, власть же в этих
странах оказалась в руках коммунистических партий, что, по Ленину, является
главным признаком "победившей пролетарской революции".
Выявляется любопытная закономерность: "пролетарские революции"
произошли только в слаборазвитых странах. В Европе, за исключением Югославии
и Албании, эти революции победили лишь в условиях прямого советского
военного или политического вмешательства. В то же время в наиболее развитых
странах капитализма, несмотря на полную свободу деятельности
коммунистических партий и других групп, надрывно призывавших к "пролетарской
революции", никаких революций не было.
Закономерность, следовательно, такова: чем выше уровень развития
производительных сил, тем меньше шансов для "пролетарской революции". Это
антимарксистская закономерность, однако она не перестает быть многократно
проявляющейся и не знающей исключений закономерностью. Пролетарские
революции в развитых странах, предсказанные Марксом, не происходят. Зато под
маркой "пролетарских" происходят революции в странах,
555
где нет развитого, а то и вообще никакого пролетариата. Под
марксистскими лозунгами происходят другие революции.
Другое общество, другие революции. Какие?
2. БОНАПАРТИЗМ ВМЕСТО МАРКСИЗМА
Единственный путь для ответа на этот вопрос состоит в следующем. Весь
ход развития материального мира свидетельствует об общем правиле:
характеристика любого объекта и происходящие в нем изменения определяются
стадией развития этого объекта. Значит, надо установить, на какой стадии
исторического развития общества создается посредством "пролетарской
революции" система реального социализма, и тогда мы получим ответ на наш
вопрос.
Такой путь полностью соответствует и теории Маркса. Она была
разработана под влиянием идей Дарвина об эволюционном развитии живых существ
последовательными этапами от амебы к человеку. Соответственно марксизм
говорит о последовательно сменяющих одна другую социально-экономических
формациях как закономерных этапах развития человеческого общества.
Мы отмечали, что Ленин уже в своей ранней работе "Что делать?" выступил
с ревизией марксистского подхода к историческому процессу, когда он связал
возможность и перспективу революции в России не с уровнем развития
производительных сил страны, а с действенностью "организации
профессиональных революционеров".
Постарался напустить туману в Марксову теорию и "второй отец"
номенклатуры - Сталин. На VI съезде партии летом 1917 года он заявил: "Не
исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к
социализму,- и добавил по адресу теории Маркса:- Надо откинуть отжившее
представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует
марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего"
[4]. В таком же духе стал высказываться и Ленин сразу же после
октябрьского переворота: Маркс и Энгельс "говорили, что в конце XIX века
будет так, что "француз начнет, а немец доделает"... Дела сложились иначе,
чем ожидали Маркс и Энгельс, они дали нам, русским трудящимся и
эксплуатируемым классам, почетную роль авангарда международной
социалистической революции, и мы теперь ясно видим, как пойдет
556
далеко развитие революции; русский начал - немец, француз, англичанин
доделает, и социализм победит" [5].
И уж совсем выразился отход Ленина от исторического материализма в
одной из его последних работ - статье "О нашей революции (по поводу записок
Н. Суханова)". Здесь Ленин поносит Суханова и "всех героев II
Интернационала" за то, что они повторяют марксистское, как он сам пишет,
"бесспорное положение": "Россия не достигла такой высоты развития
производительных сил, при которой возможен социализм". В чем же тут грех?
Ленин поясняет: "Им кажется, что оно ("бесспорное положение".- М. В.)
является решающим для оценки нашей революции",- то есть они поняли, что
Октябрьская революция - в Марксовом понимании этого слова - не
социалистическая. Ленин опровергает такой вывод из "бесспорного положения"
деланно наивным вопросом:
"Почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем
предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе
рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие
народы?" [6]. Пишется это так, будто Ленин никогда и не слыхал о
базисе и надстройке - ключевом тезисе марксистской теории! Больше того:- с
той же наигранной наивностью Ленин спрашивает: "В каких книжках прочитали
вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы
или невозможны?" У Маркса и Энгельса прочитали да, кстати, и у самого Ленина
- в его более ранних работах.
Далеко должен был Ленин отойти от марксизма, чтобы написать в той же
статье: "При общей закономерности развития во всей всемирной истории
нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы
развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого
развития" [7]! Ведь общество, с марксистской точки зрения,- не
сборище людей, а их общность, социальный организм, который, как и любой
организм, проходит через совершенно определенные стадии развития от своего
рождения до смерти. Говорить, что не исключается, а, напротив,
предполагается изменение порядка такого развития,- это все равно что
признать возможной и даже предполагающейся примерно такую последовательность
в жизни человека: сначала стал студентом, затем пошел в детский сад, там
умер от старости, тут же женился и, наконец, родился.
На Маркса в подтверждение такого взгляда сослаться
557
невозможно, и вот классик марксизма Ленин ссылается на Наполеона:
"Помнится, Наполеон писал: "On s'engage et puis... on voit". В вольном
русском переводе это значит:
"Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет"
[8].
Все верно, Бонапарт так сказал. Только это бонапартизм вместо
марксизма.
Марксова же теория построена на принципе, что историю вершат не
императоры и вожди, которые "ввязываются" во что-нибудь и затем смотрят, что
получится, а вершит историю объективное развитие производительных сил
общества. С такой точки зрения и рассмотрим вопрос: на какой стадии этого
развития Россия, а затем и ряд других стран подошли к "пролетарской
революции" и реальному социализму. Начнем с России.
3. НЕРАЗВИТОСТЬ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ
Каков был уровень развития предоктябрьских лет? И в этот вопрос Ленин
постарался внести неясность:
ответы на него - в зависимости от того, что требовалось доказать,- он
давал самые противоречивые. Царскую Россию Ленин объявлял то колонией (или
же "полуколонией") европейского капитала; то страной империализма;