Страница:
оно вызвано характером отношений между номенклатурой и
партийной массой.
Поставим вопрос: зачем, собственно, нужна партии
номенклатура?
Бард реальностей современной советской эпохи Галич отвечал
прозрачным иносказанием:
Собаки бывают дуры,
И кошки бывают дуры,
И им по этой причине
Нельзя без номенклатуры.
В действительности дело обстоит не так просто. Готовность
миллионов людей просить о приеме их в партию для того только,
чтобы отдавать еще больше сил на благо номенклатуры, имеет
разумное основание.
Официально таким основанием провозглашается стремление
бороться за построение коммунистического общества. Именно
подобную цель принято называть в заявлении о приеме в партию.
На стандартный вопрос "Зачем идешь в партию?", который
неизменно ставят на собрании партгруппы, заседании партбюро и
парткома и, наконец, в райкоме КПСС, принято отвечать: "Прошу
принять меня в партию, так как хочу активно участвовать в
строительстве коммунизма".
Ответ придуман неудачно. Как хорошо известно из документов
КПСС, весь советский народ от мала до велика активно участвует
в строительстве коммунизма. Значит, для этого советскому
человеку нет необходимости вступать в партию. Так для чего же
все-таки?
Поскольку, кроме приведенного выше, другого официального
ответа не спущено, прислушаемся к голосу народа. Что говорят
люди в Советском Союзе -- не на собраниях, а между собой -- о
мотивах вступления в партию?
Говорят всегда одно: в партию вступают исключительно ради
карьеры.
Речь идет не обязательно о головокружительной карьере.
Просто, если вы хотите быть уверенным, что начальство на работе
не будет к вам придираться, что вы нормально будете
продвигаться по службе и будете относиться к числу поощряемых,
а не преследуемых, вступайте в партию! Что же касается карьеры
в обычном понимании этого слова, то существовало ясное правило:
партбилет -- не гарантия карьеры, но его отсутствие было
гарантией того, что вы никакой карьеры не сделаете. Исключения
лишь подтверждали это правило. Впрочем, встречались они только
в творческой области: было некоторое количество беспартийных
академиков и видных деятелей искусства. Беспартийным оставался,
например, знаменитый авиаконструктор академик А. Н. Туполев --
своенравный старик, отсидевший свое в сталинской тюрьме --
"шарашке". Беспартийным был Илья Эренбург. Бывали случаи, когда
по тактическим соображениям предпочитали не делать партийным
кого-либо из известных лиц: вполне благонамеренный поэт Н. С.
Тихонов был оставлен беспартийным, так как бессменно занимал
пост председателя Советского комитета защиты мира, и, поскольку
этот придаток Международного отдела ЦК КПСС объявлен
беспартийной организацией, руководство сочло лучшим не давать
Н. С. Тихонову партбилета. Анекдотическим курьезом было то, что
разгромивший биологическую науку в СССР мракобес Лысенко был
беспартийным, хотя по духу своему он вполне подходил даже в
члены сталинского ЦК.
Но если в творческой области исключения еще бывали, то
одна закономерность фактически не знала исключений:
беспартийный не мог занимать даже скромный административный
пост; если же по каким-либо соображениям его формально
назначали на такой пост (что тоже мыслимо только в области
науки и культуры), никто этого всерьез не принимал, и все дела
вел специально приставленный партиец. Так, физик с мировым
именем, нобелевский лауреат академик П. Л. Капица занимал пост
директора Института физических проблем Академии наук СССР, но
все административные дела вел его партийный заместитель. В
Академии наук СССР вообще была до начала 50-х годов традиция,
что президентом -был беспартийный, но всегда, назначался из
числа членов партии фактический руководитель академии: так, при
В. Л. Комарове таким был первый вице-президент О. Ю. Шмидт,
полярник и Герой Советского Союза, а при С. И. Вавилове --
главный ученый секретарь президиума, а затем первый
вице-президент А. В. Топчиев, отличавшийся решительностью в
действиях и невежеством в науке.
То, что руководитель любого советского учреждения --
непременно член партии, прочно вошло в установившийся порядок:
в каждом парткоме есть гарантированное руководителю место, и
показателем влияния руководителя считается количество голосов,
поданных за него на выборах в партком.
Итак, вступление в КПСС -- вопрос не убеждений, а
продвижения по работе для большинства и карьеры -- для
меньшинства.
"А как же с убеждениями?-- недоумевающе спрашивает
западный читатель.-- Что же, так вот и нет в Советском Союзе
людей, которые идут в КПСС по убеждению, так, как идут в
коммунисты в странах Запада? Что-то не верится!"
Знаю, что не верится. Если бы я родился и вырос на Западе,
то и мне бы не верилось.
Но хоть и не верится, а все же правда такова, что
вступление в КПСС ни с какими идейными убеждениями не связано.
А чтобы неверующие на Западе немного призадумались, спросим их:
каких, собственно, убеждений вы ожидаете от вступающих в КПСС?
Убеждения в том, что советский строй -- самый демократический в
мире? В том, что он -- советский гражданин -- пользуется всеми
свободами? Что в СССР живется лучше, чем на Западе, куда его,
однако, предусмотрительно не выпускают? Что на протяжении всех
лет советской власти неуклонно растет материальное
благосостояние советского народа и доросло до того, что по
жизненному уровню СССР оказался среди промышленно слаборазвитых
стран? В чем он должен быть убежден из того, что его годами
заставляли повторять: что Сталин и Берия справедливо
репрессировали изменников Родины? Или что по преступным
приказам Сталина изменник Родины Берия необоснованно
репрессировал невинных людей? Или же, наконец, что Солженицын,
написав об этом, стал изменником Родины?
Очень красноречива следующая процедура. При вступлении в
партию требуется знание ее программы. И вот вступавший до 1985
года в КПСС зубрил записанное в принятой в 1961 году Программе
партии. Почитаем с ним вместе и мы.
"В ближайшее десятилетие (1961--1970 годы) Советский Союз,
создавая материально-техническую базу коммунизма, превзойдет по
производству продукции на душу населения наиболее мощную и
богатую страну капитализма -- США".
"...уже к концу первого десятилетия в стране не останется
низкооплачиваемых групп рабочих и служащих".
"В ближайшее время в народном потреблении значительно
возрастет доля продуктов животноводства (мяса, жиров, молочных
продуктов), фруктов и высокосортных овощей. В достатке будут
удовлетворяться потребности всех слоев населения в
высококачественных товарах широкого потребления: добротной и
красивой одежде, обуви, вещах, улучшающих и украшающих быт
советских людей,-- удобной современной мебели,
усовершенствованных предметах домашнего обихода, разнообразных
товарах культурного назначения и т. п..."
"За второе десятилетие будет достигнуто изобилие
материальных и культурных благ для всего населения..."
К 1970 году "в стране будет покончено с недостатком в
жилищах. Те семьи, которые проживают еще в переуплотненных и
плохих жилищах, получат новые квартиры".
К 1980 году "каждая семья, включая семьи молодоженов,
будет иметь благоустроенную квартиру...". "Пользование жилищем
постепенно станет бесплатным для всех граждан ".
"Пользование коммунальным транспортом (трамвай, автобус,
троллейбус, метро) во втором десятилетии станет бесплатным, а в
конце его также станут бесплатными коммунальные услуги:
пользование водой, газом, отоплением".
Уже к 1970 году "осуществится переход на шестичасовой
рабочий день -- при одном выходном дне в неделю или на
35-часовую рабочую неделю -- при двух выходных днях, а на
подземных работах и производствах с вредными условиями труда --
на пятичасовой рабочий день или на 30-часовую пятидневную
рабочую неделю.
Во втором десятилетии ...начнется переход к еще более
сокращенной рабочей неделе.
Таким образом. Советский Союз станет страной самого
короткого в мире и в то же время самого производительного и
наиболее высокооплачиваемого рабочего дня".
"Наряду с существующим бесплатным медицинским
обслуживанием бесплатными станут пользование санаториями для
больных, а также отпуск медикаментов".
В 1970-х гг. "начнется переход к осуществлению бесплатного
общественного питания (обедов) на предприятиях и в учреждениях
и для занятых в производстве колхозников" .
"В городе и деревне будет обеспечено: полное и бесплатное
удовлетворение потребностей населения в яслях, детских садах и
площадках, в школах с продленным днем, в пионерских лагерях;
массовое развертывание сети школ-интернатов с бесплатным
содержанием детей; введение во всех школах бесплатных горячих
завтраков, продленного школьного дня с предоставлением учащимся
бесплатных обедов; бесплатное снабжение школьной одеждой и
учебными пособиями.
Государственные органы, профсоюзы, колхозы по мере роста
национального дохода в течение двадцатилетия постепенно возьмут
на себя материальное обеспечение всех граждан, потерявших
трудоспособность по возрасту или вследствие инвалидности.
Пособия по болезни и потере трудоспособности, пенсии по
старости распространятся на колхозников; размеры пенсий по
старости и инвалидности будут повышаться".
К 1980 году будет таким образом введено:
"-- бесплатное содержание детей в детских учреждениях и
школах-интернатах (по желанию родителей);
-- материальное обеспечение нетрудоспособных;
-- бесплатное образование во всех учебных заведениях;
-- бесплатное медицинское обслуживание всех граждан,
включая обеспечение медикаментами и санаторное лечение больных;
-- бесплатное пользование квартирами, а также
коммунальными услугами;
-- бесплатное пользование коммунальным транспортом;
-- бесплатное пользование некоторыми видами бытового
обслуживания...
-- постепенный переход к бесплатному общественному питанию
(обеды) на предприятиях, в учреждениях и для занятых в
производстве колхозников.
Таким образом, перед лицом всего мира Советское
государство явит пример действительно полного и всеобъемлющего
удовлетворения растущих материальных и культурных потребностей
человека".
И все эти сказки 1001 ночи были записаны в Программе
правящей партии СССР вплоть до 1986 года.
Так что же должен был думать вступавший в КПСС, безропотно
заучивая этот бред?
То же самое, что думает сейчас, заучивая вот такие
положения новой Программы КПСС: "Превращение экономики СССР в
самую совершенную и мощную в мире". "Достижение высшего
мирового уровня производительности общественного труда,
качества продукции и эффективности производства". "Уже к 2000
году должно быть достигнуто удвоение производственного
потенциала страны при его коренном качественном обновлении".
"Уже в ближайшее пятнадцатилетие намечается удвоить объем
ресурсов, направляемых на удовлетворение потребностей народа...
чтобы к 2000 году практически каждая советская семья имела
отдельное жилье -- квартиру или индивидуальный дом".
В отличие от недоумевающего западного читателя советский
человек знает: при вступлении в партию от него никто не ожидает
убеждений. Требуется лишь готовность покорно повторять то, что
прикажет номенклатура, и ничего другого не говорить.
Не противоречит ли процесс отдаления номенклатуры от
партийной массы тому, что класс номенклатуры рекрутируется из
этой массы?
Противоречие, несомненно, есть, но его практическое
значение заглушается пока еще мало обратившим на себя внимание
другим процессом, развертывающимся с возрастающей силой. Это
процесс самовоспроизводства класса номенклатуры.
Мы уже говорили: противники определения социального слоя
управляющих в СССР как класса своим, пожалуй, важнейшим
аргументом считают то, что номенклатурные должности не
передаются по наследству. Сказали мы и о том, что этот аргумент
несостоятелен, так как наследование не является обязательным
признаком классов и соответственно не фигурирует в определении
класса.
Верно другое: всякий упрочившийся господствующий класс
стремится передавать свое господство и привилегии по
наследству, то есть сам себя воспроизводить, всмер-но
ограничивая приток пришельцев со стороны.
Именно это и происходит сейчас в советской номенклатуре.
Пришедший в массе своей на номенклатурные посты в годы
сталинщины и брежневщины, нынешний состав господствующего в
СССР класса как раз успел вырастить своих детей до того
возраста, когда им можно делаться номенклатурными сановниками.
Подросшие детки и заполняют сейчас во все возрастающем
количестве номенклатурные посты.
Приведем лишь несколько примеров. Сын Л. И. Брежнева --
Юрий, несмотря на свою молодость, стал первым заместителем
министра внешней торговли СССР. Но впечатление на прессу
произвела только одна из его внешнеторговых операций -- когда
он, разомлев от вида действительно очаровательных танцовщиц в
дорогом парижском стриптизе Сгагу Ногае, дал на чай официанту
100 долларов -- по установившемуся тогда в СССР неофициальному
курсу 400 рублей. Совсем иного рода интересы у серьезной и
способной дочери А. Н. Косыгина -- Людмилы Алексеевны Гвишиани;
но эти интересы никогда не относились к библиотечному делу, что
не помешало ее назначению на номенклатурный пост директора
Государственной библиотеки иностранной литературы. Сын А. И.
Микояна -- милый Серго Микоян проделал на моих глазах, право
же, не перенапрягаясь, быстрый взлет от аспиранта до главного
редактора журнала "Латинская Америка", что означало вхождение в
номенклатуру Секретариата ЦК КПСС. Сын А. А. Громыко --
Анатолий, пробыв некоторое время в Институте США и Канады
Академии наук СССР, оказался вдруг на номенклатурном посту
советника-посланника в Вашингтоне, потом ~ в ГДР, а затем его
назначили директором Института Африки Академии наук СССР, хотя
об Африке он знал к этому времени только то, что она
существует. Зато пост директора института -- в номенклатуре
Секретариата ЦК КПСС.
Бывало так, впрочем, и в добрежневские времена. Вспомним
Василия Сталина -- юного пропойцу, который, еще не дожив до 30
лет, был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командующим
авиацией Московского военного округа. Вспомним Голубцову --
жену Маленкова, которую назначили директором одного из
важнейших вузов страны -- Московского энергетического
института. Вспомним малообразованного Михаила Кагановича (брата
Л. М. Кагановича), который был сделан наркомом, и в
номенклатурном кругу появился самый младший брат в этой
достойной семье -- Юлий Каганович. Вспомним Алексея Аджубея,
зятя Хрущева, который был назначен главным редактором второй по
величине в СССР газеты -- "Известия" и стал членом ЦК КПСС.
А как после Брежнева? Сын Андропова -- Игорь был назначен
сначала заместителем главы советской делегации на стокгольмских
переговорах о мерах по укреплению доверия между государствами,
затем сделался послом в Греции, а после ряда неудач на посту
был повышен и стал "послом по особым поручениям". На
международной арене стали появляться сыновья и менее крупных
номенклатурщиков -- членов ЦК. Я мог бы назвать примеры, но
лучше приведу стихотворение из "Правды". Оно свидетельствует,
что речь идет не об отдельных случаях, а об известном всем в
СССР явлении:
Наследный принц,
Он и бездельник, и балбос,
И был таким всегда,
Но вхож везде и всюду без
Малейшего труда.
Ему не нужно пробивать
К успеху колею --
Ему достаточно назвать
Фамилию свою.
Она возносит к небесам,
Лелеет и хранит,
Хоть ноль без палочки он сам,
Но... папа знаменит.
В заключение поэт, убоявшись собственной смелости, робко
"напомнил" номенклатурным папашам:
У нас наследных принцев нет,
Не тот, простите, строй.
Именно тот строй. Тот, при котором во всех странах
реального социализма на ответственных постах расселись
аристократические номенклатурные семейства, а на Кубе, в
Северной Корее и в Румынии образовались царствующие семьи.
Примеров можно привести много. Но делать этого нет нужды,
так как описываемые явления не исключение, а правило. Это
только в романах социалистических реалистов дети секретарей
обкомов идут в рабочие; в действительности идут они в партийный
и дипломатический аппарат. Сомневающемуся нелегко будет
отыскать пример, когда бы дети из номенклатурной семьи
оказались на неноменклатурном посту или не замужем за
номенклатурщиком. А что случится с номенклатурными детьми после
смерти или выхода на пенсию их родителей? Ничего особенного.
Конечно, их больше не будут тащить за уши на все более высокие
посты, но и не будут выгонять из номенклатуры. И дело даже не в
том, что останутся живы влиятельные друзья их родителей: дружба
в классе номенклатуры весьма корыстна, так что друзья совсем не
обязательно стали бы им покровительствовать. Главное в том, что
класс номенклатуры уже прошел ту стадию, когда в рвавшейся
вперед толпе деклассированных выскочек все расталкивали друг
друга острыми локтями и в годы ежовщины с наслаждением
скидывали в бездну. С тех пор в номенклатуре выросло классовое
сознание. Она живет уже не по принципу "Умри ты сегодня, а я
завтра", но чувствует свою общность и мыслит в масштабе
поколений. Дети должны быть хорошо устроены, дети должны быть в
номенклатуре -- это неписаное правило обеспечивает будущность
номенклатурных сынков и дочек.
Правящий класс номенклатуры в СССР все явственнее начинает
переходить к самовоспроизводству. Да, номенклатурная должность
не наследуется. Но принадлежность к классу номенклатуры
становится на наших глазах фактически наследственной.
Мы описали путь наверх, в номенклатуру, на примере
рядового парткарьериста, взбирающегося по проторенной дорожке
через партийную организацию. Можно не сомневаться, что
перспективы такого продвижения в номенклатуру будут все больше
сужаться и в нее все больше будут идти столбовой дорогой
рожденные аристократы -- отпрыски благородных номенклатурных
семейств.
Значит, номенклатура развивается. А не может быть, что она
уже отмирает? Мы уже говорили, что упразднена
учетно-контрольная номенклатура -- пусть не важный, но все-таки
элемент этого класса.
В конце августа 1990 года Секретариат ЦК КПСС принял
решение "упразднить номенклатуру должностей ЦК КПСС". Отныне "в
ЦК будут утверждаться кадры только партийных работников, а
также руководителей органов печати, научных учреждений и
учебных заведений, подведомственных ЦК КПСС". Так что же,
наступил конец номенклатуры?
Нет. Это шаг к концу, но еще не конец. Во-первых, остается
неясным: сохраняется ли высшая ступень номенклатуры --
номенклатура Политбюро. Секретариат ЦК не вправе ее упразднить.
Во-вторых, ничего не сказано о номенклатуре других партийных
комитетов: ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов,
горкомов, райкомов. Во всяком случае этим решением она не
упраздняется.
А главное: ну, не будут "утверждать" на номенклатурные
должности -- будут "рекомендовать", как делается сейчас с
выборной номенклатурой. Много ли от этого изменится?
Они уже начали так действовать. Под оптимистическим
заголовком "Прощание с номенклатурой" в прессе было сообщено:
бюро Майкопского горкома КПСС "упразднило свою номенклатуру", в
которой насчитывалось 526 человек. Но тут же первый секретарь
горкома заявил: "Горком не самоустраняется от формирования
кадрового потенциала города... При выдвижении руководителей
народными депутатами активное участие примут и горком, и
первичные парторганизации". Они будут "добиваться политическими
методами" выдвижения своих кандидатов на руководящие посты. Так
что рано еще прощаться с номенклатурой.
Номенклатура -- не чиновничество, а класс, причем класс
господствующий. Упразднить ее можно не рескриптом
номенклатурного же органа, а изменением структуры общества.
Современная наука широко применяет метод моделирования. От
модели технических изобретений она пришла к моделям
пространства, а теперь -- к моделям общественных явлений,
правда, не стереометрическим, а описательным.
Можно ли хотя бы в основных чертах смоделировать ту
социальную конструкцию, какой является класс номенклатуры? При
всей условности подобной модели предпринять такую попытку не
бесполезно, потому что она позволит нагляднее отразить
существенные черты этого класса.
Если попробовать дать стереометрическую модель
номенклатуры, то получится конус с конической же сердцевиной.
На поверхности параллельными основанию окружностями будут
отмечены границы: от номенклатуры райкомов в низу до
номенклатуры ЦК на верху внешнего конуса и от райкомов в низу
до ЦК КПСС на верху сердцевины (самая ее верхушка обозначает
Политбюро, а вершина конуса -- Генерального секретаря ЦК).
Однако монолитными частями модели являлись бы не
параллельные срезы (комитет плюс его номенклатура), а сами два
разнимающихся конуса. Классотворная сердцевина номенклатуры
сделана как бы из особого материала, отличного от сравнительно
рыхлого тела внешнего конуса. Это тело не только создано
сердцевиной -- различными ее отрезками, но и держится, как на
стержне, на сердцевине в целом.
Вернемся теперь от тригонометрии к политике. Было бы
ошибкой думать, что находящаяся на верху конуса номенклатура ЦК
гордо взирает сверху вниз на райкомы. Нет, так она взирает
только на их номенклатуру, а на руководителей райкомов партии
смотрит с любезной предупредительностью, видя в них пусть не
непосредственных, но все же своих сюзеренов.
Есть ли для этого объективное основание? В самом деле:
почему, скажем, министр, член правительства СССР, входящий в
номенклатуру Политбюро ЦК, должен считаться с. секретарем
периферийного обкома и даже райкома партии, которые в эту
номенклатуру не входят? Казалось бы, учинить им, как принято,
по-министерски грозный разгон, привычно наорать на них из
Москвы по правительственной телефонной линии ВЧ так, как он
орет на своих начальников главков,-- и дело с концом.
Ни за что не сделает этого министр, а будет говорить с
товарищами по тому же ВЧ любезным, чуть ли нс вкрадчивым
голосом, который работники его министерства слышат только во
время приемов иностранных гостей (заискивающего лепетания
министра, когда он по "вертушке" докладывает высшему
начальству, не слышит в министерстве вообще никто: в таких
случаях принято выгонять всех сотрудников из кабинета, а в
приемной загорается соединенная с "вертушкой" красная лампочка:
входить запрещено). Министр знает: без санкции обкома он не
сможет ни назначить, ни сместить директора находящегося в
данной области предприятия, без согласия секретаря райкома не
сможет послать его даже в самую краткую командировку в
социалистическую страну, не говоря уже о капиталистической. А
если эти секретари разозлятся на министра, то они смогут
сделать жизнь всех его ставленников в области или районе
совершенно невыносимой. Он же им ничем не сможет отплатить,
потому что высшие органы не станут "подменять" секретарей. При
профессиональной злопамятности -секретарей и их мастерстве в
интригах любые трения министра с ними могут нанести ему
ощутимый ущерб в ЦК.
Было бы ошибкой умиляться этому как проявлению -- хотя бы
и своеобразному -- "внутрипартийной демократии". Речь идет не о
демократии, а наоборот -- о поощрении диктаторских замашек
номенклатурных хозяев страны.
Конус сердцевины оказывается двухслойным: внутри -- слой
решающих органов (бюро и секретариаты), снаружи -- слой
предрешающего партаппарата. Но слои эти связаны неразрывно и
отделить один от другого невозможно.
В западной литературе распространено мнение, что в
Советском Союзе имеются три руководящие силы: партия, полиция и
армия. Такое мнение возникло явно по аналогии со сложившимся на
Западе взглядом на структуру власти в нацистском рейхе.
Как обстоит дело в действительности?
То, что на Западе подразумевают в данном случае под словом
"партия", это, конечно, не вся многомиллионная масса КПСС, а
партийные комитеты и партийный аппарат, то есть внутренний
стержень нашей модели класса номенклатуры. Эта социальная
группа, как мы видели, не только относится к господствующему
классу, но составляет его сердцевину и, безусловно,
осуществляет власть.
Несколько иначе обстоит дело с полицией. Полиция в СССР,
как и в гитлеровской Германии, неоднородна: есть тайная
политическая полиция КГБ и есть органы МВД, к которым относится
и охрана лагерей, и милиция с уголовным розыском и
Государственной автомобильной инспекцией (ГАИ), и известный за
границей ОВИР (Отдел виз и регистрации), выдающий -- или не
выдающий -- паспорта советским гражданам для так называемых
частных выездов за границу (эмиграция, а также поездки по
приглашению родственников и знакомых).
партийной массой.
Поставим вопрос: зачем, собственно, нужна партии
номенклатура?
Бард реальностей современной советской эпохи Галич отвечал
прозрачным иносказанием:
Собаки бывают дуры,
И кошки бывают дуры,
И им по этой причине
Нельзя без номенклатуры.
В действительности дело обстоит не так просто. Готовность
миллионов людей просить о приеме их в партию для того только,
чтобы отдавать еще больше сил на благо номенклатуры, имеет
разумное основание.
Официально таким основанием провозглашается стремление
бороться за построение коммунистического общества. Именно
подобную цель принято называть в заявлении о приеме в партию.
На стандартный вопрос "Зачем идешь в партию?", который
неизменно ставят на собрании партгруппы, заседании партбюро и
парткома и, наконец, в райкоме КПСС, принято отвечать: "Прошу
принять меня в партию, так как хочу активно участвовать в
строительстве коммунизма".
Ответ придуман неудачно. Как хорошо известно из документов
КПСС, весь советский народ от мала до велика активно участвует
в строительстве коммунизма. Значит, для этого советскому
человеку нет необходимости вступать в партию. Так для чего же
все-таки?
Поскольку, кроме приведенного выше, другого официального
ответа не спущено, прислушаемся к голосу народа. Что говорят
люди в Советском Союзе -- не на собраниях, а между собой -- о
мотивах вступления в партию?
Говорят всегда одно: в партию вступают исключительно ради
карьеры.
Речь идет не обязательно о головокружительной карьере.
Просто, если вы хотите быть уверенным, что начальство на работе
не будет к вам придираться, что вы нормально будете
продвигаться по службе и будете относиться к числу поощряемых,
а не преследуемых, вступайте в партию! Что же касается карьеры
в обычном понимании этого слова, то существовало ясное правило:
партбилет -- не гарантия карьеры, но его отсутствие было
гарантией того, что вы никакой карьеры не сделаете. Исключения
лишь подтверждали это правило. Впрочем, встречались они только
в творческой области: было некоторое количество беспартийных
академиков и видных деятелей искусства. Беспартийным оставался,
например, знаменитый авиаконструктор академик А. Н. Туполев --
своенравный старик, отсидевший свое в сталинской тюрьме --
"шарашке". Беспартийным был Илья Эренбург. Бывали случаи, когда
по тактическим соображениям предпочитали не делать партийным
кого-либо из известных лиц: вполне благонамеренный поэт Н. С.
Тихонов был оставлен беспартийным, так как бессменно занимал
пост председателя Советского комитета защиты мира, и, поскольку
этот придаток Международного отдела ЦК КПСС объявлен
беспартийной организацией, руководство сочло лучшим не давать
Н. С. Тихонову партбилета. Анекдотическим курьезом было то, что
разгромивший биологическую науку в СССР мракобес Лысенко был
беспартийным, хотя по духу своему он вполне подходил даже в
члены сталинского ЦК.
Но если в творческой области исключения еще бывали, то
одна закономерность фактически не знала исключений:
беспартийный не мог занимать даже скромный административный
пост; если же по каким-либо соображениям его формально
назначали на такой пост (что тоже мыслимо только в области
науки и культуры), никто этого всерьез не принимал, и все дела
вел специально приставленный партиец. Так, физик с мировым
именем, нобелевский лауреат академик П. Л. Капица занимал пост
директора Института физических проблем Академии наук СССР, но
все административные дела вел его партийный заместитель. В
Академии наук СССР вообще была до начала 50-х годов традиция,
что президентом -был беспартийный, но всегда, назначался из
числа членов партии фактический руководитель академии: так, при
В. Л. Комарове таким был первый вице-президент О. Ю. Шмидт,
полярник и Герой Советского Союза, а при С. И. Вавилове --
главный ученый секретарь президиума, а затем первый
вице-президент А. В. Топчиев, отличавшийся решительностью в
действиях и невежеством в науке.
То, что руководитель любого советского учреждения --
непременно член партии, прочно вошло в установившийся порядок:
в каждом парткоме есть гарантированное руководителю место, и
показателем влияния руководителя считается количество голосов,
поданных за него на выборах в партком.
Итак, вступление в КПСС -- вопрос не убеждений, а
продвижения по работе для большинства и карьеры -- для
меньшинства.
"А как же с убеждениями?-- недоумевающе спрашивает
западный читатель.-- Что же, так вот и нет в Советском Союзе
людей, которые идут в КПСС по убеждению, так, как идут в
коммунисты в странах Запада? Что-то не верится!"
Знаю, что не верится. Если бы я родился и вырос на Западе,
то и мне бы не верилось.
Но хоть и не верится, а все же правда такова, что
вступление в КПСС ни с какими идейными убеждениями не связано.
А чтобы неверующие на Западе немного призадумались, спросим их:
каких, собственно, убеждений вы ожидаете от вступающих в КПСС?
Убеждения в том, что советский строй -- самый демократический в
мире? В том, что он -- советский гражданин -- пользуется всеми
свободами? Что в СССР живется лучше, чем на Западе, куда его,
однако, предусмотрительно не выпускают? Что на протяжении всех
лет советской власти неуклонно растет материальное
благосостояние советского народа и доросло до того, что по
жизненному уровню СССР оказался среди промышленно слаборазвитых
стран? В чем он должен быть убежден из того, что его годами
заставляли повторять: что Сталин и Берия справедливо
репрессировали изменников Родины? Или что по преступным
приказам Сталина изменник Родины Берия необоснованно
репрессировал невинных людей? Или же, наконец, что Солженицын,
написав об этом, стал изменником Родины?
Очень красноречива следующая процедура. При вступлении в
партию требуется знание ее программы. И вот вступавший до 1985
года в КПСС зубрил записанное в принятой в 1961 году Программе
партии. Почитаем с ним вместе и мы.
"В ближайшее десятилетие (1961--1970 годы) Советский Союз,
создавая материально-техническую базу коммунизма, превзойдет по
производству продукции на душу населения наиболее мощную и
богатую страну капитализма -- США".
"...уже к концу первого десятилетия в стране не останется
низкооплачиваемых групп рабочих и служащих".
"В ближайшее время в народном потреблении значительно
возрастет доля продуктов животноводства (мяса, жиров, молочных
продуктов), фруктов и высокосортных овощей. В достатке будут
удовлетворяться потребности всех слоев населения в
высококачественных товарах широкого потребления: добротной и
красивой одежде, обуви, вещах, улучшающих и украшающих быт
советских людей,-- удобной современной мебели,
усовершенствованных предметах домашнего обихода, разнообразных
товарах культурного назначения и т. п..."
"За второе десятилетие будет достигнуто изобилие
материальных и культурных благ для всего населения..."
К 1970 году "в стране будет покончено с недостатком в
жилищах. Те семьи, которые проживают еще в переуплотненных и
плохих жилищах, получат новые квартиры".
К 1980 году "каждая семья, включая семьи молодоженов,
будет иметь благоустроенную квартиру...". "Пользование жилищем
постепенно станет бесплатным для всех граждан ".
"Пользование коммунальным транспортом (трамвай, автобус,
троллейбус, метро) во втором десятилетии станет бесплатным, а в
конце его также станут бесплатными коммунальные услуги:
пользование водой, газом, отоплением".
Уже к 1970 году "осуществится переход на шестичасовой
рабочий день -- при одном выходном дне в неделю или на
35-часовую рабочую неделю -- при двух выходных днях, а на
подземных работах и производствах с вредными условиями труда --
на пятичасовой рабочий день или на 30-часовую пятидневную
рабочую неделю.
Во втором десятилетии ...начнется переход к еще более
сокращенной рабочей неделе.
Таким образом. Советский Союз станет страной самого
короткого в мире и в то же время самого производительного и
наиболее высокооплачиваемого рабочего дня".
"Наряду с существующим бесплатным медицинским
обслуживанием бесплатными станут пользование санаториями для
больных, а также отпуск медикаментов".
В 1970-х гг. "начнется переход к осуществлению бесплатного
общественного питания (обедов) на предприятиях и в учреждениях
и для занятых в производстве колхозников" .
"В городе и деревне будет обеспечено: полное и бесплатное
удовлетворение потребностей населения в яслях, детских садах и
площадках, в школах с продленным днем, в пионерских лагерях;
массовое развертывание сети школ-интернатов с бесплатным
содержанием детей; введение во всех школах бесплатных горячих
завтраков, продленного школьного дня с предоставлением учащимся
бесплатных обедов; бесплатное снабжение школьной одеждой и
учебными пособиями.
Государственные органы, профсоюзы, колхозы по мере роста
национального дохода в течение двадцатилетия постепенно возьмут
на себя материальное обеспечение всех граждан, потерявших
трудоспособность по возрасту или вследствие инвалидности.
Пособия по болезни и потере трудоспособности, пенсии по
старости распространятся на колхозников; размеры пенсий по
старости и инвалидности будут повышаться".
К 1980 году будет таким образом введено:
"-- бесплатное содержание детей в детских учреждениях и
школах-интернатах (по желанию родителей);
-- материальное обеспечение нетрудоспособных;
-- бесплатное образование во всех учебных заведениях;
-- бесплатное медицинское обслуживание всех граждан,
включая обеспечение медикаментами и санаторное лечение больных;
-- бесплатное пользование квартирами, а также
коммунальными услугами;
-- бесплатное пользование коммунальным транспортом;
-- бесплатное пользование некоторыми видами бытового
обслуживания...
-- постепенный переход к бесплатному общественному питанию
(обеды) на предприятиях, в учреждениях и для занятых в
производстве колхозников.
Таким образом, перед лицом всего мира Советское
государство явит пример действительно полного и всеобъемлющего
удовлетворения растущих материальных и культурных потребностей
человека".
И все эти сказки 1001 ночи были записаны в Программе
правящей партии СССР вплоть до 1986 года.
Так что же должен был думать вступавший в КПСС, безропотно
заучивая этот бред?
То же самое, что думает сейчас, заучивая вот такие
положения новой Программы КПСС: "Превращение экономики СССР в
самую совершенную и мощную в мире". "Достижение высшего
мирового уровня производительности общественного труда,
качества продукции и эффективности производства". "Уже к 2000
году должно быть достигнуто удвоение производственного
потенциала страны при его коренном качественном обновлении".
"Уже в ближайшее пятнадцатилетие намечается удвоить объем
ресурсов, направляемых на удовлетворение потребностей народа...
чтобы к 2000 году практически каждая советская семья имела
отдельное жилье -- квартиру или индивидуальный дом".
В отличие от недоумевающего западного читателя советский
человек знает: при вступлении в партию от него никто не ожидает
убеждений. Требуется лишь готовность покорно повторять то, что
прикажет номенклатура, и ничего другого не говорить.
Не противоречит ли процесс отдаления номенклатуры от
партийной массы тому, что класс номенклатуры рекрутируется из
этой массы?
Противоречие, несомненно, есть, но его практическое
значение заглушается пока еще мало обратившим на себя внимание
другим процессом, развертывающимся с возрастающей силой. Это
процесс самовоспроизводства класса номенклатуры.
Мы уже говорили: противники определения социального слоя
управляющих в СССР как класса своим, пожалуй, важнейшим
аргументом считают то, что номенклатурные должности не
передаются по наследству. Сказали мы и о том, что этот аргумент
несостоятелен, так как наследование не является обязательным
признаком классов и соответственно не фигурирует в определении
класса.
Верно другое: всякий упрочившийся господствующий класс
стремится передавать свое господство и привилегии по
наследству, то есть сам себя воспроизводить, всмер-но
ограничивая приток пришельцев со стороны.
Именно это и происходит сейчас в советской номенклатуре.
Пришедший в массе своей на номенклатурные посты в годы
сталинщины и брежневщины, нынешний состав господствующего в
СССР класса как раз успел вырастить своих детей до того
возраста, когда им можно делаться номенклатурными сановниками.
Подросшие детки и заполняют сейчас во все возрастающем
количестве номенклатурные посты.
Приведем лишь несколько примеров. Сын Л. И. Брежнева --
Юрий, несмотря на свою молодость, стал первым заместителем
министра внешней торговли СССР. Но впечатление на прессу
произвела только одна из его внешнеторговых операций -- когда
он, разомлев от вида действительно очаровательных танцовщиц в
дорогом парижском стриптизе Сгагу Ногае, дал на чай официанту
100 долларов -- по установившемуся тогда в СССР неофициальному
курсу 400 рублей. Совсем иного рода интересы у серьезной и
способной дочери А. Н. Косыгина -- Людмилы Алексеевны Гвишиани;
но эти интересы никогда не относились к библиотечному делу, что
не помешало ее назначению на номенклатурный пост директора
Государственной библиотеки иностранной литературы. Сын А. И.
Микояна -- милый Серго Микоян проделал на моих глазах, право
же, не перенапрягаясь, быстрый взлет от аспиранта до главного
редактора журнала "Латинская Америка", что означало вхождение в
номенклатуру Секретариата ЦК КПСС. Сын А. А. Громыко --
Анатолий, пробыв некоторое время в Институте США и Канады
Академии наук СССР, оказался вдруг на номенклатурном посту
советника-посланника в Вашингтоне, потом ~ в ГДР, а затем его
назначили директором Института Африки Академии наук СССР, хотя
об Африке он знал к этому времени только то, что она
существует. Зато пост директора института -- в номенклатуре
Секретариата ЦК КПСС.
Бывало так, впрочем, и в добрежневские времена. Вспомним
Василия Сталина -- юного пропойцу, который, еще не дожив до 30
лет, был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командующим
авиацией Московского военного округа. Вспомним Голубцову --
жену Маленкова, которую назначили директором одного из
важнейших вузов страны -- Московского энергетического
института. Вспомним малообразованного Михаила Кагановича (брата
Л. М. Кагановича), который был сделан наркомом, и в
номенклатурном кругу появился самый младший брат в этой
достойной семье -- Юлий Каганович. Вспомним Алексея Аджубея,
зятя Хрущева, который был назначен главным редактором второй по
величине в СССР газеты -- "Известия" и стал членом ЦК КПСС.
А как после Брежнева? Сын Андропова -- Игорь был назначен
сначала заместителем главы советской делегации на стокгольмских
переговорах о мерах по укреплению доверия между государствами,
затем сделался послом в Греции, а после ряда неудач на посту
был повышен и стал "послом по особым поручениям". На
международной арене стали появляться сыновья и менее крупных
номенклатурщиков -- членов ЦК. Я мог бы назвать примеры, но
лучше приведу стихотворение из "Правды". Оно свидетельствует,
что речь идет не об отдельных случаях, а об известном всем в
СССР явлении:
Наследный принц,
Он и бездельник, и балбос,
И был таким всегда,
Но вхож везде и всюду без
Малейшего труда.
Ему не нужно пробивать
К успеху колею --
Ему достаточно назвать
Фамилию свою.
Она возносит к небесам,
Лелеет и хранит,
Хоть ноль без палочки он сам,
Но... папа знаменит.
В заключение поэт, убоявшись собственной смелости, робко
"напомнил" номенклатурным папашам:
У нас наследных принцев нет,
Не тот, простите, строй.
Именно тот строй. Тот, при котором во всех странах
реального социализма на ответственных постах расселись
аристократические номенклатурные семейства, а на Кубе, в
Северной Корее и в Румынии образовались царствующие семьи.
Примеров можно привести много. Но делать этого нет нужды,
так как описываемые явления не исключение, а правило. Это
только в романах социалистических реалистов дети секретарей
обкомов идут в рабочие; в действительности идут они в партийный
и дипломатический аппарат. Сомневающемуся нелегко будет
отыскать пример, когда бы дети из номенклатурной семьи
оказались на неноменклатурном посту или не замужем за
номенклатурщиком. А что случится с номенклатурными детьми после
смерти или выхода на пенсию их родителей? Ничего особенного.
Конечно, их больше не будут тащить за уши на все более высокие
посты, но и не будут выгонять из номенклатуры. И дело даже не в
том, что останутся живы влиятельные друзья их родителей: дружба
в классе номенклатуры весьма корыстна, так что друзья совсем не
обязательно стали бы им покровительствовать. Главное в том, что
класс номенклатуры уже прошел ту стадию, когда в рвавшейся
вперед толпе деклассированных выскочек все расталкивали друг
друга острыми локтями и в годы ежовщины с наслаждением
скидывали в бездну. С тех пор в номенклатуре выросло классовое
сознание. Она живет уже не по принципу "Умри ты сегодня, а я
завтра", но чувствует свою общность и мыслит в масштабе
поколений. Дети должны быть хорошо устроены, дети должны быть в
номенклатуре -- это неписаное правило обеспечивает будущность
номенклатурных сынков и дочек.
Правящий класс номенклатуры в СССР все явственнее начинает
переходить к самовоспроизводству. Да, номенклатурная должность
не наследуется. Но принадлежность к классу номенклатуры
становится на наших глазах фактически наследственной.
Мы описали путь наверх, в номенклатуру, на примере
рядового парткарьериста, взбирающегося по проторенной дорожке
через партийную организацию. Можно не сомневаться, что
перспективы такого продвижения в номенклатуру будут все больше
сужаться и в нее все больше будут идти столбовой дорогой
рожденные аристократы -- отпрыски благородных номенклатурных
семейств.
Значит, номенклатура развивается. А не может быть, что она
уже отмирает? Мы уже говорили, что упразднена
учетно-контрольная номенклатура -- пусть не важный, но все-таки
элемент этого класса.
В конце августа 1990 года Секретариат ЦК КПСС принял
решение "упразднить номенклатуру должностей ЦК КПСС". Отныне "в
ЦК будут утверждаться кадры только партийных работников, а
также руководителей органов печати, научных учреждений и
учебных заведений, подведомственных ЦК КПСС". Так что же,
наступил конец номенклатуры?
Нет. Это шаг к концу, но еще не конец. Во-первых, остается
неясным: сохраняется ли высшая ступень номенклатуры --
номенклатура Политбюро. Секретариат ЦК не вправе ее упразднить.
Во-вторых, ничего не сказано о номенклатуре других партийных
комитетов: ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов,
горкомов, райкомов. Во всяком случае этим решением она не
упраздняется.
А главное: ну, не будут "утверждать" на номенклатурные
должности -- будут "рекомендовать", как делается сейчас с
выборной номенклатурой. Много ли от этого изменится?
Они уже начали так действовать. Под оптимистическим
заголовком "Прощание с номенклатурой" в прессе было сообщено:
бюро Майкопского горкома КПСС "упразднило свою номенклатуру", в
которой насчитывалось 526 человек. Но тут же первый секретарь
горкома заявил: "Горком не самоустраняется от формирования
кадрового потенциала города... При выдвижении руководителей
народными депутатами активное участие примут и горком, и
первичные парторганизации". Они будут "добиваться политическими
методами" выдвижения своих кандидатов на руководящие посты. Так
что рано еще прощаться с номенклатурой.
Номенклатура -- не чиновничество, а класс, причем класс
господствующий. Упразднить ее можно не рескриптом
номенклатурного же органа, а изменением структуры общества.
Современная наука широко применяет метод моделирования. От
модели технических изобретений она пришла к моделям
пространства, а теперь -- к моделям общественных явлений,
правда, не стереометрическим, а описательным.
Можно ли хотя бы в основных чертах смоделировать ту
социальную конструкцию, какой является класс номенклатуры? При
всей условности подобной модели предпринять такую попытку не
бесполезно, потому что она позволит нагляднее отразить
существенные черты этого класса.
Если попробовать дать стереометрическую модель
номенклатуры, то получится конус с конической же сердцевиной.
На поверхности параллельными основанию окружностями будут
отмечены границы: от номенклатуры райкомов в низу до
номенклатуры ЦК на верху внешнего конуса и от райкомов в низу
до ЦК КПСС на верху сердцевины (самая ее верхушка обозначает
Политбюро, а вершина конуса -- Генерального секретаря ЦК).
Однако монолитными частями модели являлись бы не
параллельные срезы (комитет плюс его номенклатура), а сами два
разнимающихся конуса. Классотворная сердцевина номенклатуры
сделана как бы из особого материала, отличного от сравнительно
рыхлого тела внешнего конуса. Это тело не только создано
сердцевиной -- различными ее отрезками, но и держится, как на
стержне, на сердцевине в целом.
Вернемся теперь от тригонометрии к политике. Было бы
ошибкой думать, что находящаяся на верху конуса номенклатура ЦК
гордо взирает сверху вниз на райкомы. Нет, так она взирает
только на их номенклатуру, а на руководителей райкомов партии
смотрит с любезной предупредительностью, видя в них пусть не
непосредственных, но все же своих сюзеренов.
Есть ли для этого объективное основание? В самом деле:
почему, скажем, министр, член правительства СССР, входящий в
номенклатуру Политбюро ЦК, должен считаться с. секретарем
периферийного обкома и даже райкома партии, которые в эту
номенклатуру не входят? Казалось бы, учинить им, как принято,
по-министерски грозный разгон, привычно наорать на них из
Москвы по правительственной телефонной линии ВЧ так, как он
орет на своих начальников главков,-- и дело с концом.
Ни за что не сделает этого министр, а будет говорить с
товарищами по тому же ВЧ любезным, чуть ли нс вкрадчивым
голосом, который работники его министерства слышат только во
время приемов иностранных гостей (заискивающего лепетания
министра, когда он по "вертушке" докладывает высшему
начальству, не слышит в министерстве вообще никто: в таких
случаях принято выгонять всех сотрудников из кабинета, а в
приемной загорается соединенная с "вертушкой" красная лампочка:
входить запрещено). Министр знает: без санкции обкома он не
сможет ни назначить, ни сместить директора находящегося в
данной области предприятия, без согласия секретаря райкома не
сможет послать его даже в самую краткую командировку в
социалистическую страну, не говоря уже о капиталистической. А
если эти секретари разозлятся на министра, то они смогут
сделать жизнь всех его ставленников в области или районе
совершенно невыносимой. Он же им ничем не сможет отплатить,
потому что высшие органы не станут "подменять" секретарей. При
профессиональной злопамятности -секретарей и их мастерстве в
интригах любые трения министра с ними могут нанести ему
ощутимый ущерб в ЦК.
Было бы ошибкой умиляться этому как проявлению -- хотя бы
и своеобразному -- "внутрипартийной демократии". Речь идет не о
демократии, а наоборот -- о поощрении диктаторских замашек
номенклатурных хозяев страны.
Конус сердцевины оказывается двухслойным: внутри -- слой
решающих органов (бюро и секретариаты), снаружи -- слой
предрешающего партаппарата. Но слои эти связаны неразрывно и
отделить один от другого невозможно.
В западной литературе распространено мнение, что в
Советском Союзе имеются три руководящие силы: партия, полиция и
армия. Такое мнение возникло явно по аналогии со сложившимся на
Западе взглядом на структуру власти в нацистском рейхе.
Как обстоит дело в действительности?
То, что на Западе подразумевают в данном случае под словом
"партия", это, конечно, не вся многомиллионная масса КПСС, а
партийные комитеты и партийный аппарат, то есть внутренний
стержень нашей модели класса номенклатуры. Эта социальная
группа, как мы видели, не только относится к господствующему
классу, но составляет его сердцевину и, безусловно,
осуществляет власть.
Несколько иначе обстоит дело с полицией. Полиция в СССР,
как и в гитлеровской Германии, неоднородна: есть тайная
политическая полиция КГБ и есть органы МВД, к которым относится
и охрана лагерей, и милиция с уголовным розыском и
Государственной автомобильной инспекцией (ГАИ), и известный за
границей ОВИР (Отдел виз и регистрации), выдающий -- или не
выдающий -- паспорта советским гражданам для так называемых
частных выездов за границу (эмиграция, а также поездки по
приглашению родственников и знакомых).