Вудс Стюарт. Лос Анжелес Таймс

   — Алло?
   — Привет, приятель, — раздался голос Лео. — Мне известно, что в ближайшие дни ты не собираешься показываться в своем офисе, но сегодня тебе следует прибыть на совет директоров к двум часам.
   — Хорошо, Лео, я приеду.
   — Я жажду представить тебя этим ребятам, а они ждут-не дождутся встретиться с тем, кто набивает деньгами их карманы.
   Прежде Майкл никогда не присутствовал на совете директоров. Он понятия не имел, как там решаются вопросы. — Лео, а что я там должен буду делать?
   — Всего лишь соглашайся со мной. Голосуй, как я.
   — А сегодня будет предмет для голосования?
   — Узнаешь об этом в два часа. Пока.
   С этими словами Лео разъединился. Почти в ту же секунду раздался другой звонок. На сей раз звонили от главных ворот.
   — Мистер Винсент, вас хочет видеть одна дама, — сказал охранник.
   — Дама? Майкл был раздражен. Последнее время он встречался с несколькими старлетками, но ни одна из них не могла приехать к нему без приглашения. — Как ее зовут?
   — Она сказала, что ее зовут Аманда.
   Раздражение сразу прошло. — Пропустите ее.
   Он быстро обошел дом, чтобы убедиться, что все в порядке. Да, все было в норме.
   Когда зазвонил звонок, Майкл устремился к дверям. На пороге стояла Аманда Голдмэн в шикарном шелковом платье. Ее белокурые локоны, обрамляющие плечи, были божественно прекрасны.
   — Доброе утро, сэр, — сказала она. — Не слишком ли раннее время для доставок?
   — Доставка принимается, — улыбнулся Майкл, нежно целуя ее. — Ты заставила долго себя ждать.
   — Я полагала, что ожидание только на пользу. Показывай свой дом.
   Майкл повел ее сначала по первому этажу до просмотрового зала, потом к бассейну и теннисному корту.
   — А теперь покажи мне, что у тебя наверху.
   Майкл повел ее наверх. Аманда одобрительно кивала, осматривая все, что попадалось на ее пути. А когда он вывел ее на открытую деку с джакузи, ее глаза заблестели. — Это как раз то, что надо, — обрадовалась она. С этими словами она закинула руки себе за шею, расстегнула кнопки, и короткое шелковое платье упало к ее ногам. Под платьем не было ничего.
   Майкл немедленно возблагодарил южную Калифорнию, где женщины были помешаны на идее сохранения фигуры. Аманда Голдмэн, несмотря на сорок с лишним лет, выглядела лет на пятнадцать моложе.
   Составишь мне компанию? — лукаво спросила она, садясь в горячую ванну.
   Майкл не заставил себя долго ждать.
 
   Совет директоров киностудии Центурион в полном составе собрался в начале третьего, после того, как участники переговорили друг с другом на личные темы. Майкл обменялся рукопожатиями с каждым, после чего все перешли в зал заседаний, где Лео официально представил его.
   — С большим удовольствием представляю вам сегодня нашего нового директора, Майкла Винсента. Я ожидаю, что он привнесет в наш совет свежую струю интеллектуальной и творческой мысли в качестве постановщика первоклассных фильмов, и, помимо этого, у него необычайно развито чутье на то, что будет пользоваться спросом.
   Раздались вежливые аплодисменты. Лео продолжал: — Джентльмены, это, скорее, особая, нежели регулярная наша встреча. Я пригласил вас с целью обсудить серьезное предложение. Майкл был озадачен, но тут же начал соображать, как все это отразится лично на нем. Он не думал, что следует ожидать чего-то хорошего. Да и на лицах других директоров было написано, что они, по меньшей мере, тоже удивлены.
   — Я бы очень удивился, — продолжил Лео, — если никто из вас не слышал последних слухов. Эти вещи имеют привычку быстро распространяться.
   Тут с места поднялся седовласый мужчина, сидящий в противоположном конце длинного стола. — Лео, я понятия ни о чем не имею, хотя, должен признаться, как и все прочие, был бы в курсе, если бы готовилось что-либо серьезное.
   — Гарри, — обратился к нему Лео, — если вы не слышали, стало быть, об этом не знает никто другой.
   Сидящие за столом не могли скрыть изумления.
   Предложение исходит от корпорации Ямамото, штаб-квартира которой находится в Токио. Лео назвал имя известного человека. Майкл подумал про себя, что хорошо бы иметь пакет акций Центуриона.
   Ямамото? — спросил Гарри. — У этой японской компании весьма странные интересы.
   — Корпорация Ямамото имеет обширные интересы — электроника, торговля недвижимостью у нас и в Европе, производство автомобилей в Таиланде, фармацевтический бизнес и производство звукозаписывающей аппаратуры в Европе. И они полагают, что главная американская киностудия может быть также присоединена к их многочисленным холдингам.
   — Если они предлагают сделку, стало быть, будут поднимать ставки, — сказал Гарри. — А мы ответим на это, чтобы они держали подальше от нас свои самурайские задницы.
   — Итак, у нас имеется один голос, чтобы отклонить их предложение, — сказал Лео. — Кто еще?
   — Я, — раздался голос с другой стороны стола.
   На него устремились все взгляды.
   — Кто за данное предложение? — спросил Лео.
   Раздался гул одобрения.
   — Кто против?
   Молчание.
   — Предложение Гарри принимается. Гарри, я хочу, чтобы вы и каждый из совета директоров знали, что лично я никогда не приму подобного предложения от японской компании. Не хочу, чтобы меня обвиняли в расизме, но эти крошечные ублюдки уже владеют Универсал и Колумбией, и я категорически заявляю, что Центурион не выставляется на продажу.
   — Лео, все можно выставить на продажу, — заметил Гарри, — даже Центурион.
   — Нет, до тех пор, пока я контролирую пятьдесят четыре процента акций, — ответил Голдмэн.
   Гарри не стал возражать.
   — А теперь, джентльмены, поскольку повестка дня исчерпана, собрание объявляю закрытым. Отправляйтесь на все четыре стороны, только не забудьте, вечером за мной обед. Жду всех к семи.
   Директора поднялись и стали расходиться, по пути обмениваясь друг с другом впечатлениями.
   Десять минут спустя, Майкл остался с Лео один на один. — Лео, скажите, правда, что эти люди собрались на эту встречу со всех концов страны?
   — Правда.
   — Я понимаю, у вас на то должны быть свои мотивы, но, будь я одним из них, то, по меньшей мере, обиделся бы, если б меня заставили бросить все дела и примчаться на пятиминутное собрание.
   — У меня есть мотивы, — признал Лео. — Не первый и не последний раз к нам обращается компания Ямамото. Эта группа япошек — не что иное, как свора сукиных сынов. Я добивался, чтобы мой совет директоров четко знал мою позицию в отношении нашей компании. И собираюсь твердо отстаивать свою позицию, пока располагаю пятьюдесятью четырьмя процентами пакета акций.
   — А почему, Лео?
   — Потому, что это моя студия. Это моя жизнь. Это то, что я делаю, и кем являюсь. Я продам только на смертном одре и то лишь при условии, что они предложат сумасшедшую сумму.
   — Ясно.
   — Прекрасно, и я хочу, чтобы ты был на моей стороне, исходя из твоих собственных интересов в процветании студии.
   Майкл направился к двери. — Хорошо.
   — Вечером — у меня, — закончил разговор Лео, помахав на прощание рукой, в которой держал сигару.

ГЛАВА 44

   Рик Ривера сидел возле бассейна дома, расположенного в Западном Голливуде, и смотрел на нагую молодую особу, которая спала на кушетке рядом. Она была стройна, ровный загар полностью покрывал ее тело, и прикосновение к ее коже было необыкновенно приятным. Было пять часов, была суббота, и он уже дважды имел с ней секс.
   Рик лежал на спине и размышлял о тех переменах в жизни, которые произошли с ним с момента знакомства с Майклом Винсентом. Он снимал этот дом, но потенциально мог купить его, если бы внес приличный аванс. Он позаботился о Синди и малыше. Больше не было проблем с уплатой алиментов, хотя Синди начала приставать к нему по поводу новой машины.
   Благодаря своему положению в киностудии он вел активную половую жизнь. Старлетки ради ничтожной роли готовы были на все. И доколе существуют фильмы, будут существовать и красавицы, желающие в них играть. И если, скажем, водородная бомба упала бы на Лос Анжелес и стерла с лица земли все студии, на следующий же день такие же девчонки примчались бы из Небраски и Алабамы. Они стали бы искать в развалинах уцелевших продюсеров и переспали бы с ними за право получить роль. При мысли об этом Рик с облегчением вздохнул.
   Зазвонил мобильный телефон.
   — Алло!
   — Мистер Ривера?
   — Я.
   — Это мисс Кэллахан из банка.
   У него невольно перехватило дыхание.
   — Да?
   — Дело в том, что вы на месяц задержали оплату счета по карточке Виза. Когда мы можем рассчитывать получить деньги?
   — О, прошу прощения, — ответил он. — Видимо, об этом не позаботилась моя секретарша. Я прослежу, чтобы она выслала вам чек на будущей неделе.
   — К тому времени начнется новый цикл, мистер Ривера. Если вы желаете продолжить пользоваться вашей карточкой, я должна получить от вас деньги не позже, чем к концу рабочего дня во вторник.
   — Конечно же, конечно. Никаких проблем. Прошу простить за опоздание.
   — Исходя из вероятных перебоев в доставке почты, я бы порекомендовала, чтобы ваша секретарша лично приехала в банк.
   — Я позабочусь об этом, — сказал Ривера. И отключил телефон. Зарплату выдадут не раньше следующей пятницы. Он обязан отвезти требуемую сумму в отделение банка в самую последнюю минуту и при этом надеяться, что с его счета не снимут денег до того, когда на счет ляжет очередная зарплата.
   Все. Вторая половина дня окончательно испорчена. Так здорово начавшаяся сексом суббота разрушена по вине одной банковской крысы. Это не укладывалось в мозгу. Когда он служил в полиции, то жил от получки до получки, еле дотягивая до нее. Теперь, когда он получал в год сто пятьдесят тысяч, с ним происходит то же самое. На другом, правда, уровне. Теперь он ездит на БМВ вместо Тойоты, да и живет в неизмеримо лучших условиях, чем прежде, но, один черт, живет от зарплаты до зарплаты. Значит нужно повысить уровень дохода, скажем на пятьдесят тысяч в год. Это должно помочь. Он сможет откладывать в банк после того, как будут оплачены все счета.
 
   Это был один из тех редких дней, когда Майкл находился в офисе, разгребая кучу телефонных сообщений и пачек писем, накопившихся за последние недели. Он только что закончил работу над негативом фильма В лабиринтах прямоты, и можно было смело сказать, что лента удалась. Она вряд ли потянет на номинацию на лучшую кинокартину, но принесет деньги, а с наваром, который Барри Виммер снимал для них обоих, в следующем году он станет еще богаче. Раздался звонок.
   — Да?
   — С вами желает встретиться Рик, — сказала Марго. — Он утверждает, что у него безотлагательное дело.
   Майкл вздохнул. — Хорошо. Давайте его сюда. Ривера торчал вечной булавкой в заднице.
   Рик появился в кабинете со свежим сценарием и положил его Майклу на стол. — Только что от машинистки, — объявил он. — По-моему, очередной детективный сценарий. Над чем работаем?
   — Мы только что закончили съемки В лабиринтах прямоты, — ответил Майкл. — На будущей неделе я займусь вашим сценарием, если он готов.
   — Кто будет директором?
   — Я.
   — Хорошо, очень хорошо. Из того, что я читал в критических заметках по поводу В лабиринтах прямоты, можно сделать вывод, что вы собираетесь стать лучшим директором.
   Зачем я сижу и выслушиваю весь этот сироп от опостылевшего экс-копа? размышлял Майкл. Я бы предпочел более не иметь с ним никаких дел. Способный, ничего не скажешь, этот Ривера выдал вполне сносный сценарий, но то была лишь одна единственная стоящая работа, которую он сделал с тех пор, как сумел пробиться в студию. — Спасибо, Рик. У вас что-нибудь еще?
   Ривера поднялся и прикрыл дверь, затем снова занял свое место. — Мне тут звонили, — сказал он.
   — Кто звонил? — раздраженно спросил Майкл.
   — Местный агент ФБР, — солгал Ривера.
   Теперь Майкл заволновался, хотя и постарался ничем не выдать себя.
   — Ну, и?
   — Этот агент сообщил, что провел предварительные расследования в отношении того самого Каллабрезе и выяснил, что некоторое время назад я сделал то же самое.
   — Зачем ему это надо? — встревожился Майкл.
   — Он мне не сказал. Он только интересовался, не накопал ли я еще чего на этого парня — чего нет в их фэбээровских досье.
   — Полно, Рик, не стоит обострять. Чем, по-вашему, располагает этот агент? Да, в самом деле, что у них может быть на меня? думал про себя Майкл. Он никогда не совершал преступлений против государства. Никогда не делал ничего, что могло бы привлечь к нему внимание ФБР или его отделения в Лос Анжелесе.
   — Ну, я, например, в курсе, что этот агент из местного отделения ведет работу по прослушиванию. Думаю, именно через это он вышел на имя Каллабрезе.
   — Что еще? — спросил Майкл.
   — Пока что все, — ответил Ривера. — Он попросил звонить ему, если я что-либо услышу.
   — Ладно, пусть вас это не волнует. А теперь, Рик, извините, мне нужно сделать несколько звонков.
   — Да, вот еще, Майкл. Я подумал — скоро вы приступите к производству фильма по моему сценарию, верно? Могу я рассчитывать на увеличение жалованья?
   — Рик, послушайте меня. Вы работаете здесь достаточно давно. За это время я выплатил вам уйму денег, а вы написали всего лишь один сценарий. Единственное, что вы делаете, это обсуждаете несуществующие кинокартины и трахаете старлеток, надеющихся получить роль. Вы бы лучше поразмыслили о том, что бы делали сейчас, если бы я не подвернулся вам под руку.
   — Послушайте, Майкл. Я не имел в виду…
   — Уверен, что имел. Вы думали, что можете выставить меня на еще большие деньги, не так ли? Ладно, если желаете получать то, что получаете сейчас, постарайтесь придумать нечто такое, из чего можно сделать приличный фильм, ясно?
   — Конечно, Майкл. Буду работать в этом направлении.
   — Буду рассчитывать на это. Я не могу позволить роскошь держать нахлебников в своем офисе. Или занимайтесь своими шашнями в любом другом месте, это понятно?
   Рик попятился к выходу. — Конечно, Майкл, как скажете. Да, послушайте, у меня есть дело, которое я вел несколько лет назад…
   — Напишите сценарий и положите мне на стол к концу недели.
   — Будет сделано, Майкл!
   — И если вам вновь позвонит агент из ФБР, я хочу знать содержание разговора.
   — Я сразу сообщу, если только он позвонит.
   — Установите на ваш телефон записывающее устройство. Я хочу прослушать запись.
   — Непременно, Майкл! — Ривера вышел и закрыл за собою дверь.
   Майкл сидел и размышлял. Вскоре он сообразил, что было только одно место в Лос Анжелесе, где он пользовался именем Каллабрезе.
   Он вышел из офиса, сел в машину и поехал искать таксофон. Он посмотрел на номер в карманной записной книжке и набрал его. Раздались длинные гудки.
   — Сообщение для мистера Т, — произнес в трубку Майкл. — Позвоните вечером мистеру В с хорошего телефона.
   Повесив трубку, он поспешил к машине и возвратился в студию.

ГЛАВА 45

   Майкл стоял у парадной двери и наблюдал за элегантным лимузином, который проследовал через охраняемые ворота к подъезду его дома. Автомобиль остановился, и шофер поспешил открыть дверь для Томми Про и сопровождающей его блондинки.
   Майкл встретил их у подъезда и обнял Томми. — Боже правый, как ты? Он похлопывал Томми по спине и разглядывал его с головы до ног. — Новый костюм. Он так тебе к лицу.
   Томми усмехнулся. — Две штуки за прикид, дружбан. Он повернулся и представил свою блондинку. — Знакомься, это Шейла.
   — Привет, Шейла, — сказал Майкл.
   — Салют! — произнесла девица. Она явно нервничала и выглядела не очень здоровой.
   Майкл обернулся к шоферу. — Внесите багаж. Слева от бассейна увидите дом для гостей.
   — Ого! — восхищенно произнес Томми, разглядывая дом. — Это первоклассный номер. Пожалуй, он будет лучше, чем в отеле Бел-Эйр!
   — Я думаю тебе у меня понравится, — произнес Майкл, начав экскурсию по дому.
   — Томми, — зашептала Шейла, потянув его за рукав.
   — А, да, — сказал Томми. — Винни, посыльный не доставил ничего на мое имя?
   — Вот он, — ответил Майкл, указав на толстый коричневый конверт, лежащий на столике в холле.
   Томми взял конверт и протянул его девице, потом передумал и оставил его у себя. — Не стоит, — сказал он. — Мы хотим попасть на вручение Академических наград, и тебе лучше не растерять остатки мозгов.
   — Томми, я не растеряю, — жалобно сказала она.
   Тогда он отдал ей пакет, и вслед за шофером она направилась к дому для гостей. Томми покачал головой и засмеялся. — Свинья всегда найдет свое корыто.
   — Томми, ты считаешь, с ней все нормально?
   — Конечно, конечно. Просто дорога была слишком утомительной. Только уколется и будет в полном порядке. Он взглянул на расстроенного друга и рассмеялся. — Не волнуйся, малыш. Я не собираюсь делать тебе такой же сюрприз, как в прошлый приезд.
   Майкл показал ему дом, и, выслушав подобающие случаю похвалы, вывел Томми на террасу с видом на океан. В тот же момент возник мужчина в белом пиджаке.
   — Джентльмены, могу я предложить вам что-нибудь?
   — Мне только вермут со льдом, — сказал Томми. Он повернулся к Майклу. — Я стараюсь держаться в форме, так что избегаю серьезных напитков.
   — А я буду Пеллегрино^[2], — заказал Майкл.
   — И ты тоже? — рассмеялся Томми.
   — Это не то, что у нас — здесь привыкаешь платить аж целых пять баксов за воду.
   Они уселись в кресла-качалки и замолчали, всматриваясь в безбрежность Тихого океана.
   — Да, это по-настоящему, здорово, — покачал головой Томми. — Целый океан у твоих дверей. Синий океан. Знаешь, что можешь иметь сейчас в Лонг-Айленде? Миллионы, и, имея их, взирать на серый Атлантический океан.
   — Не знаю, только вижу, что ты выглядишь очень хорошо, — сказал Майкл. — Мне никогда не доводилось видеть тебя таким подтянутым.
   — Ну, в наше время нужно уметь производить впечатление, ты же знаешь. Ко мне домой трижды в неделю приходит личный тренер. Даже Мария не может поверить.
   — Как, кстати, Мария? И как дети?
   Томми лишь отмахнулся. — А, Мария — та еще стерва, сам знаешь. А дети молодцы. Маленький Томми недавно отмочил такое!
   — Что именно?
   — Взял и забрался, хохмы ради, в чужой Мерседес. Представь, двенадцатилетний мальчуган, угоняющий Мерседес!
   — Это хорошо, — сказал Майкл, припомнив свой собственный опыт угона автомобиля, ибо тогда он и познакомился с Томми.
   — Слушай, я и в самом деле рассчитываю попасть на Академические награды. Думаешь, сумеешь мне помочь?
   — Я сейчас член Академии, — сказал Майкл. — Ваши места, правда, не будут в первых рядах. Они зарезервированы для номинантов. Вы будете сидеть в третьем ряду от оркестра.
   — Слушай, да это же здорово. В любом случае, я не собираюсь светиться рядом с тобой. Надо, по крайней мере, теперь, чтобы никто не вздумал заметить связь между нами.
   — Расскажи, что делается в Нью-Йорке. — попросил Майкл.
   — Дела идут лучше некуда, — ответил Томми. Он взял свой бокал с серебряного подноса и подождал, когда уйдет буфетчик.
   — Он Англичанин?
   — Ирландец. Ирландцы в этом деле лучшие.
   — Ну, мальчик, ты меня поражаешь!
   — Итак, расскажи про Нью-Йорк.
   — Ну, ты должно быть читал в газетах, даже местных, что у нас в семье большая перетасовка.
   — Да, я видел, что Бенни Николс и Марио Би заварили кашу.
   — Вероятно, эти вести просочились прямо из ресторана на Парк Авеню.
   — И ты сумел использовать это событие в своих целях?
   — Я? Да я включил всех ребят Бенни и половину людей Марио в свою операцию. И Дон сейчас мною чрезвычайно доволен.
   — А как поживает Дон?
   — Страдает. Его печень, сам знаешь. Он слишком много выпил за свою жизнь.
   — Что будет, если он умрет?
   Томми широко улыбнулся. — Буду я.
   — Это превосходно звучит.
   Томми огляделся вокруг. — Ты проследил, чтобы здесь все было безопасно?
   — Да, утром все проверил. Поверь, все чисто. Никто ничего обо мне не знает.
   — За исключением ФБР.
   — Даже они. Мой источник сообщил, что агент, который занимается прослушиванием в Лос Анжелесе, замкнулся на Каллабрезе. Помнишь, я тебе говорил по телефону, что в городе имеется лишь одно место, где я воспользовался этим именем.
   Томми кивнул. — Банк. Я попросил кое-кого поговорить с Винфилдом. Он предпринял меры предосторожности.
   — Томми, я не знаю, стоит ли мне оставлять деньги у этого человека. Что ты об этом думаешь?
   — И сколько ты держишь у него?
   — Примерно три-четыре миллиона.
   — Эй, это неплохо. И ты пускаешь бабки в оборот, так?
   — Почти все. Хотя, иной раз мне нужны определенные суммы наличными.
   — Разве я не понимаю? — засмеялся Томми.
   — В любом случае, ты здесь в полной безопасности. Колония Малибу — очень, очень надежное место.
   — Хорошо, хорошо, — Томми приблизился к нему. — Слушай, парень, я так горжусь тобой. Ты — молодчина. Я постоянно читаю о твоих успехах.
   — Ты видел статью в Ярмарке Тщеславия?
   — Да, там малость перебрали.
   — Скандал мало-помалу стихает. Я дал четверть миллиона на борьбу со СПИДом, — само собой, анонимно, понимаешь? На следующий день об этом сообщили газеты.
   У Томми едва не отвалилась челюсть. — Ты дал четверть миллиона?
   — Дешевое капиталовложение. Зато теперь в мире бизнеса меня считают филантропом. Единственная неприятность в том, что благотворительность в этом городе принимается малыми порциями. Там я даю десять штук, в другом месте двадцать.
   — Да, малыш, ты можешь себе это позволить с тремя-четырьмя миллионами, вложенными в уличный бизнес.
   — Томми, это только малая часть целого. На трех фильмах я заработал почти пятнадцать миллионов с учетом тех бонусов, которые оговорил в контракте. И на подходе другие фильмы.
   — Ну, и сколько же тебе досталось в чистом виде?
   — Ну, после вычета налогов, затрат, и тому подобного, может, четыре миллиона помимо того, что размещено в уличном бизнесе.
   — Налоги, — покачал головой Томми. — Только представь, ты и я платим налоги.
   — И ты тоже?
   — Послушай, у меня теперь вполне законный бизнес — я управляю дюжиной небольших заведений одного холдинга. У нас свои офисы в офисном здании. И мы платим налоги! Это выводит власти из себя.
   — Да, в этом залог будущего. Законность.
   — Я всегда ищу возможность сделать капиталовложение. И несколько друзей настоятельно обращают мое внимание на Студию Центурион.
   Майкл от неожиданности чуть не уронил свой бокал. — Центурион?
   — Да, сэр. У меня появились кое-какие контакты в Японии. У них там есть своя маленькая Коза Ностра, только называется она якуза.
   — Это очень интересно, — сказал Майкл.
   — Да, они недавно вышли на нас. В течение многих лет они просачивались в крупные местные корпорации. И, только между нами: им удалось закрепиться в корпорации Ямамото.
   — Правда?
   — И они думают, что кино бизнес — очень прибыльное и выгодное дело.
   — В этом они правы, — сказал Майкл. Универсал и Колумбия уже в кармане японцев.
   — Мои друзья считают, что могут заработать гораздо больше денег, чем эти студии, используя, скажем так, более правильные методы.
   — Это очень занятно.
   — А ты как раз в Совете директоров студии Центурион.
   — Был на днях на первом собрании Совета.
   — И?
   — Лео Голдмэн поставил всех в известность, что никогда не продаст студию, тем более японцам. Наверное, ты знаешь, что лично он владеет пятьюдесятью четырьмя процентами акций.
   Томми слегка улыбнулся. — Не владеет, а контролирует . Это большая разница. Он поднялся. — Пойду-ка, лучше, освежусь. Мы позже вернемся к этому разговору. Томми ушел в дом, оставив Майкла одного.
   Майкл сидел и наблюдал, как на берег накатываются волны, и пытался сообразить, как все вышесказанное отразится лично на нем.

ГЛАВА 46

   В тот же день за Майклом заехал студийный лимузин и доставил его в павильон Дороти Чандлер для презентации Академических наград. Лео хотел дать ему для сопровождения актрису, снимающуюся в одной из кинокартин студии, но Майкл предпочел отправиться туда один.
   Его автомобиль был оснащен спецпропуском, дающим право выйти прямо у центрального подъезда, где были установлены телекамеры. Майкл умудрился так пристроиться за Мерил Стрип и ее мужем, что телерепортер, берущий интервью, не успел его узнать.
   Он был рад своей проделке. С тех пор, как о нем написали статью в газете Ярмарка Тщеславия, он решил культивировать имидж таинственной личности, при этом занимаясь анонимно благотворительностью, которая, в конце концов, всегда становилась достоянием гласности.
   Уже будучи внутри Павильона, он встретил Лео с Амандой и шел сквозь толпу, по пути знакомясь, с подачи Лео, с доброй половиной голливудских кинозвезд.
   — Леди и джентльмены, — раздался голос в динамиках. — Будьте любезны, займите свои места. Через двенадцать минут начнется прямая телевизионная трансляция.
   Майкл сидел между Лео и Амандой в десятом ряду партера. И при первых же звуках музыки он надел свои черные роговые очки. Даже с учетом того, что ему удалось нейтрализовать Рика Риверу, он все еще боялся быть узнанным свидетелем убийства Мориарти.
   Майкл посмотрел направо и увидел Ванессу Паркс с Чаком Пэриш, которые сидели недалеко от него. Он им кивнул, но они, казалось, игнорировали его.