Вудс Стюарт. Лос Анжелес Таймс

   На углу Шестой авеню и Двенадцатой стрит Винни изрядно перепугался, так как рядом притормозила полицейская машина. Он заставил себя улыбнуться людям в машине, помахал им и продолжил жать на педали. Он бросил велосипед возле автобусной остановки на Седьмой авеню и проделал бегом остаток пути.
   Оказавшись дома, Винни вынул нож, сделал надрез в пластике, удерживающим четыре кирпича. Вытащил кирпичи, засунул мешок с деньгами в тайник, вновь заложил его кирпичами и придал месту первоначальный вид. Уже почти рассвело, когда он прокрался в постель к Ванессе.
   Утром она поднялась раньше него. Ее работа в модельном агентстве сегодня начиналась с раннего утра. — Куда ты подевался ночью? — спросила она. — Я встала и пошла в туалет, а тебя уже не было.
   Он знал, что обычно она спит без задних ног. — Дорогая, тебе это приснилось. За ночь я не вставал ни разу.
   — Правда? — Ванесса поцеловала его и ушла.
   Винни поборол соблазн немедленно пересчитать деньги. Он набрал номер Томми Про.
   — Звоню, чтобы отметиться, — сказал он.
   — Плохие новости, — произнес голос Томми на другом конце провода.
   — Прошлой ночью кто-то совершил покушение на Бенедитто. И на Чича тоже.
   Винни и прежде считал, что телефон прослушивался. — Не может быть! — воскликнул он, стараясь передать свое неподдельное изумление. И кто это сделал?
   — Мы над этим работаем, и полиция тоже ищет. Эти типы к тому же очистили сейф. Хорошо, что там было немного наличных, всего лишь двухдневная выручка от кофейни.
   — Чем могу помочь?
   — Я дам тебе знать, — ответил Томми и повесил трубку.
   Зазвенел телефон.
   — Алло?
   — Это Барбара. Как насчет встречи вечером?
   — Званый ужин?
   — Только ты и я.
   Он недолго размышлял.
   — Заранее предвкушаю встречу.
 
   Поскольку съемки происходили в Литл Итали, Винни решил не светиться, хотя у полиции не было причин задавать ему вопросы. До окончания съемок оставалось еще две недели, и ему следовало подумать о следующей стадии.
   Все-таки он оказался неспособным преодолеть искушение. Открыл тайник за кирпичной кладкой, чтобы взглянуть на деньги. Они были в купюрах разных достоинств, и, подсчитав, он оказался владельцем суммы в сто девяноста тысяч долларов. Теперь можно было спокойно заканчивать кинокартину, даже с некоторым превышением бюджета, но он решил все же не делать этого. И снова спрятал деньги в тайнике.
 
   Барбара Мэннеринг провела длинным ногтем по груди Винни и спустилась к его лобковым волосам. — Милый, давай еще разик, а? — сладким голосом промурлыкала она.
   Бедняга еще не пришел в себя после первого раза. — Барбара, знаешь, ты просто ненасытна.
   Она улыбнулась. — Знаю за собой такое. Даю тебе минуту передышки.
   — Вот спасибо-то.
   — Как продвигаются съемки?
   — Заканчиваем на будущей неделе.
   — И когда я смогу посмотреть?
   — Дай сначала закончить, потом надо будет добавить титры, сделать подчистки и, вообще, привести ленту в пригодный для просмотра вид.
   — Договорились. Я буду само терпение.
   — Ты кого-нибудь знаешь из организаторов нью-йоркского кинофестиваля?
   — А как же. У меня есть подруга, которая является исполнительным директором.
   — Уговоришь ее посмотреть нашу картину?
   — Думаю, да. Кстати, фестиваль начнется в будущем месяце. Ей надо увидеть твой фильм как можно быстрее, чтобы она включила его в списки. Честно говоря, даже сейчас, скорее всего, уже поздно.
   — Сообщи ей, что через десять дней у меня вчерне все будет готово. Для просмотра я сниму кинозал в нашей киношколе.
   — Посмотрим, что я сумею сделать. Ну, как, отдохнул?
   Он повернулся к ней. — Целиком к твоим услугам.
 
   Поскольку концовка, включающая название, список действующих лиц, исполнителей и участников, еще не была смонтирована, фильм просто закончился финальной сценой.
   — Мне нравится, — зааплодировала женщина. — Мне очень нравится. Но мы уже составили программу фестиваля.
   — Уверен, вы могли бы втиснуть нас в какой-нибудь промежуток, — попросил Винни. — Послушайте, здесь же доморощенный нью-йоркский продукт, да еще созданный студентами школы — студии при нью-йоркском университете. Фильм может стать хитом сезона. И через пару месяцев вы сами удивитесь, как умно поступили, включив его в программу нью-йоркского фестиваля.
   — Вы уверены, что завершите картину к этому времени?
   — Непременно, — ответил Винни. Он очень на это надеялся.
   — Вот что я вам скажу. У нас в плане на второй вечер фестиваля намечена одна английская кинокартина. Я подвину ее так, чтобы пропустить вашу вперед.
   — Пусть наша будет второй, — сказал Винни. — Все захотят пойти на английский фильм. А мы останемся на десерт.
   Она протянула ему руку. — Договорились.
 
   Винни глубоко вздохнул и набрал номер телефона. — Офис мистера Голдмэна, — послышался в трубке деловой женский голос.
   — Алло, это Майкл Винсент. Если вас не затруднит, могу я переговорить с Лео?
   — Мистер Винсент, а он вас знает?
   — А откуда же у меня его номер телефона, — рассмеялся Майкл.
   — Минуточку.
   Ждать пришлось довольно долго, но, в конце концов, в трубке раздался мужской голос. — Лео Голдмэн слушает.
   — Это Майкл Винсент. Как дела? Господи, вспомнит ли он?
   — А, друг Барбары! Чем могу быть полезен?
   — Вы не собираетесь в Нью-Йорк на кинофестиваль?
   — Я собираюсь на открытие, а затем улетаю в Лондон.
   — У меня готов фильм. Он будет демонстрироваться во второй вечер фестиваля.
   — Доставьте мне ленту в наш в кинозал — в здание студии Центурион, что на Пятой авеню. Сейчас посмотрю…
   Винни слышал шелест перелистываемых страниц.
   — В три часа дня в день открытия.
   — Хорошо.
   — Тогда, до встречи. Голдмэн повесил трубку.
   Винни тоже повесил трубку и перевел дыхание. И неожиданно расхохотался. «Просмотр с самим Лео Голдмэном»! закричал он от радости.

ГЛАВА 10

   Весь в испарине Винни сидел в такси. Через десять минут он должен был встретиться с Лео Голдмэном, а находился в целых сорока кварталах от места встречи. Он рассчитывал, что фильм доставят в офис Центуриона, но так получилось, что ему пришлось сделать это самому. Он вынул носовой платок и вытер лицо. Потом сделал несколько глубоких вдохов, стараясь погрузиться в транс. Но ничего не мог поделать, и отдался на волю провидения.
   Он опоздал на десять минут, и когда оказался в офисе Голдмэна, секретарша сказала, что тот ждет в просмотровой комнате. Винни спустился на лифте, вручил киномеханику кассету с фильмом, поправил галстук и вошел в просмотровую комнату.
   Лео Голдмэн сидел, сгорбившись, в кресле, дым сигары вился над его головой. Он кивнул Винни, затем нажал на кнопку и сказал: — Давай, Джерри!
   Винни едва успел опуститься в кресло, как начался фильм. С полминуты шли титры, и тут затрезвонил телефон. Голдмэн поднял трубку и начал быстро говорить, попутно пыхтя сигарой.
   Винни протянул руку и нажал кнопку внутренней связи. — Джерри, будьте добры, остановите ленту и верните ее в начало.
   Голдмэн прекратил разговор и положил трубку на место. — Я все видел, — сказал он.
   — Лео, — спокойно заметил Винни, — я лишь прошу уделить десять минут вашего личного времени. Если пожелаете позвонить после этого, то ради бога.
   Голдмэн взглянул на него с неприязнью, затем обратился к кому-то по телефону со словами: — Я тебе перезвоню. Он разъединился и нажал на кнопку Интеркома. — Джерри, давай!
   Фильм закрутился вновь, и Винни изо всех сил старался не смотреть в сторону Голдмэна. Тем более, что он сам еще не видел всю картину целиком.
   Спустя десять минут Голдмэн взглянул на часы и поднял трубку.
   О, черт! Мелькнуло у Винни в голове, все коту под хвост.
   — Бернис, — обратился к кому-то Голдмэн, — придержите на время все звонки.
   Винни с облегчением погрузился в большое кресло и с наслаждением стал смотреть дальше.
 
   За время просмотра Голдмэн выкурил еще две сигары, но при этом ни разу не покинул кресло. Он дождался финальной сцены и только после ее окончания, произнес: — У кого права на ленту?
   — У корпорации «Городские вечера », — ответил Винни.
   — И кто же глава Корпорации?
   — Я.
   — Стопроцентный пакет акций?
   — Совершенно верно.
   — Ну, а как насчет ваших инвесторов?
   — Они вложили деньги в фильм, а не в Корпорацию.
   — Значит, вы вправе совершать сделки без учета чужих интересов?
   — Да.
   — Кто еще видел этот фильм?
   — Никто. Вы первый. Даже директор еще не видел эту пленку, и существует всего два экземпляра. Другая копия предназначена для кинофестиваля.
   — Что вы хотите за негатив?
   — А что вы можете предложить?
   — Я готов дать вам за него два миллиона.
   — Нет.
   — Вы сумасшедший?
   — Лео, завтра вечером фильм будут демонстрировать на нью-йоркском кинофестивале. Через день в Нью-Йорк Таймс появится обзор. С этого момента информация о фильме перестанет быть секретом.
   — Ну, хорошо, пусть будет два миллиона с четвертью.
   Винни медленно качнул головой. Он держал паузу в расчете на то, чтобы его спросили, сколько же он хочет.
   Лео встал. — Ну, что ж, тогда до свидания, — сказал он, направляясь к выходу из зала.
   Соображай, приказал себе Винни. Он нажал кнопку Интеркома. — Джерри, будьте добры, смотайте пленку назад.
   Голдмэн вышел за дверь. Винни сидел, ожидая, когда киномеханик смотает пленку. Он заставил себя удержаться и не побежать вслед за Голдмэном. Не бери в голову, размышлял он, все увидят фильм завтра вечером.
   Голдмэн вернулся, прошел через ряды кресел и уселся около Винни.
   — Ну, что ж, сейчас посмотрим, насколько вы умны. Скажите, чего вы хотите, только, конечно, в разумных пределах. Если окажетесь реалистом, мы поладим.
   — Я хочу три миллиона долларов наличными, — начал Винни. — Я хочу оговорить для себя лично, не для корпорации, особые условия в виде отдельного контракта. Кроме того, мне нужна гарантия, что на рекламу и раскрутку фильма будет израсходовано восемь миллионов. Мне также нужна гарантия, что фильм будет демонстрироваться не менее, чем в тысяче кинотеатров. И еще я должен быть уверен, что никто не вырежет из кинокартины ни кусочка.
   — Я не принимаю никаких особых условий, — сказал Голдмэн.
   — Лео, вы получите потрясающую законченную кинокартину всего за треть потраченных на нее денег.
   — Она может быть сделана как телевизионная постановка.
   — Вряд ли она будет хороша для телевидения.
   — Я хочу пригласить вас работать у меня в качестве директора. Я готов предложить годовой оклад в шестьсот тысяч и пятилетний контракт.
   — Я не хочу быть директором, а хочу быть продюсером. Мне нужен продюсерский контракт.
   — Какого сорта контракт?
   — Три четверти миллиона в год, счет на текущие расходы и, помимо этого, триста тысяч на непредвиденные затраты. На разработку проектов еще миллион. И контракт на три года.
   — Контракт на три года с возможным продлением еще на два года. А любой бюджет стоимостью более двадцати миллионов вы будете финансировать из любых других источников.
   — Договорились. Но у вас будет только тридцать дней для оформления сделки. После этого, я могу предлагать проект кому угодно, но снимать на студии Центурион. Если вас устроит мой вариант, за год я получу полтора миллиона.
   — Шесть недель, а не тридцать дней.
   — По рукам, — сказал Винни.
   Голдмэн снял трубку и нажал какую-то кнопку. — Мюррей, мне срочно нужно выкупить контракт. Цена — три миллиона. Название фильма «Городские вечера». Права на него мы приобретаем от компании с тем же названием. Я сказал «срочно» . Дополнительно подготовьте мне отдельный контракт, предоставляющий десять дополнительных очков Майклу Винсенту. И еще. Мне нужен продюсерский контракт.
   Он продиктовал условия, которые только что оговорил с Винни. — Да, вот еще что, — добавил он. — Выпиши мне чек на три миллиона долларов на корпорацию «Городские вечера» и еще один на сто тысяч на имя Майкла Винсенте. И прошу доставить все ко мне в офис не позднее, чем через полчаса. Лео повесил трубку.
   — Вы способны составлять подобные контракты за полчаса? — искренне удивился Винни.
   Голдмэн махнул рукой. — Это же трафарет. Он внесет цифры и сделает распечатку бумаг на своем компьютере. И все займет у него не более сорока пяти минут. Где негативы?
   — В вашей кинобудке, — ответил Винни.
   — Майкл, мне нравится ваша манера вести дела. Идем.
   Винни последовал за Голдмэном в его офис. Это была квадратная комната размером десять на десять метров. Стены были увешаны полотнами, представляющими собой смесь абстрактной живописи и импрессионизма.
   — Прекрасная коллекция, — заметил Винни.
   — Вы еще не видели моей домашней коллекции, — ответил Голдмэн. Он пролистал свой календарь. — Сейчас поглядим. Я вернусь из Лондона в субботу. Вы появитесь здесь утром в понедельник. Жду вас на ужин во вторник. Хотите, могу организовать девушку?
   — У меня есть одна.
   — Жена?
   — Нет.
   — Умница!
 
   Принесли контракты. Винни, не жалея времени, внимательно читал каждый параграф, в то время как Голдмэн считывал сообщения со своего телефона. Винни жаловался на допущенные ляпы и ошибки, Голдмэн шел ему навстречу. К семи часам вечера контракты были окончательно готовы, и оба участника сделки подписали их.
   Голдмэн вручил ему два чека. — Вот в этом — выкуп прав на картину. А этот — в счет оплаты вашего личного контракта.
   Винни поднялся с места и крепко пожал Голдмэну руку. — Лео, спасибо.
   — Майкл, позволь задать тебе один вопрос. Во что на самом деле обошелся фильм?
   — Шестьсот пятьдесят тысяч долларов, — ответил тот.
   Голдмэн расхохотался от души. — Мне это нравится! — вскричал он. — А я— то думал, что миллион восемь тысяч. Стало быть, я заплатил больше, чем ты рассчитывал получить. И, конечно же, ты «кинул» своих инвесторов, единолично получив с проката десять процентов.
   — У меня всего два инвестора, и я их не обижу. Да и вы заключили неплохую сделку. Я знаю, мистер Голдмэн, в своем бизнесе вы не допускаете ошибок.
   — Так всегда бывает, приятель. Когда двое заключают сделку, каждый знает что-то, чего не знает другой. На этом основан бизнес.
   Винни с интересом взглянул на Голдмэна. — Лео, что вы знаете такое, чего не знаю я?
   Голдмэн позволил себе слегка улыбнуться. — Сегодня утром не стало Кэрол Джеральди. Она скончалась от передозировки наркотиков. И это гарантия, что фильм принесет не менее десяти миллионов и не понадобятся дополнительные расходы на рекламу. Я буду добиваться, чтобы Кэрол получила Академическую Награду, пусть и посмертно. Дайте срок.
 
   Винни сидел в такси и рассматривал оба чека. Если бы он знал о смерти Джеральди, то мог бы рассчитывать, по крайней мере, еще на миллион. Не жадничай, сказал он сам себе. Ты и так получил десять процентов от проката.

ГЛАВА 11

   Утром того дня, когда на нью-йоркском кинофестивале должны были демонстрировать Городские вечера, у Винни состоялись три встречи. Первая произошла с Чаком в том самом кафе, где не столь давно они обсуждали возможности съемок этого фильма.
   — Куда ты пропал? — спросил Чак. — Вчера я, наконец, посмотрел всю ленту, и, по-моему, получился классный фильм. А ты еще не удосужился его посмотреть.
   — А я посмотрел его вчера во второй половине дня вместе с Лео Голдмэном в Студии Центурион.
   — Правда? Как же тебе удалось завлечь Голдмэна?
   — Ну, я же говорил, что у меня есть связи.
   — Ну, и как ему фильм?
   — Он ему очень понравился, и он дал за него три миллиона.
   Чак так и остался сидеть с раскрытым ртом. Казалось, он потерял дар речи.
   — Послушай, Чак, с тобой все в порядке? — спросил Винни.
   — Ну,…я не знаю. Это — хорошая сделка. Ты мне ничего не говорил.
   — Чак, это отличная сделка, и, в соответствии с нашим контрактом, я веду все переговоры и оставляю за собой последнее слово.
   — Ну, ладно, пусть так и будет. А когда я смогу рассчитывать на деньги?
   Винни протянул ему конверт. — Здесь твоя первая порция, — сказал он.
   Чак поспешил раскрыть конверт. — Тут сто пятьдесят штук, с точностью до цента.
   — А это плата за сценарий и работу в качестве директора фильма. Винни протянул ему другой чек. — Пятьсот девяносто семь тысяч четыреста двадцать пять долларов.
   — Это твой вклад в размере трех сотен тысяч плюс зарплата.
   — Это…, это…, Чак уставился в потолок, пытаясь сосредоточиться.
   — Это в общей сложности семьсот сорок семь тысяч и немного мелочи, — подсчитал Винни. — Позволь объяснить, как все рассчитано. Мы потратили шестьсот пятьдесят тысяч на съемки. Мы получили за него три миллиона, стало быть, разница составляет два миллиона триста пятьдесят тысяч. Из этой суммы вычитаем оплату твоего труда за написание сценария и работу директором. Моя доля за производство была двести пятьдесят тысяч…
   — Как получилось, что ты получил больше меня? — надулся Чак. Это же мой фильм.
   — На то есть две причины, — спокойно ответил Винни. — Во-первых, я взял на себя заботу об оформлении всех официальных бумаг, а это недешево. Во-вторых, без меня ничего бы не сдвинулось с места. Ты бы не держал сейчас в руках три четверти миллиона, и твой фильм не был бы показан сегодня на нью-йоркском кинофестивале.
   — Майкл, ты прав, — добродушно заметил Чак. — Я вовсе не хотел быть неблагодарным.
   — Продолжаю. Остается один миллион девятьсот пятьдесят тысяч прибыли. Налоги составят чуть больше, чем шестьсот пятьдесят тысяч, оставляя чистый доход в сумме одного миллиона и трех тысяч, предназначенных к распределению между инвесторами. Твоя доля — сорок шесть процентов. Смотри, здесь все расписано, — сказал Винни, передавав Чаку документ. — И поверь, если бы фильм вышел в нашей студии, они бы разграбили большую часть прибыли.
   Чак смотрел на свои чеки и кивал.
   — Да, да, да! — неожиданно заорал он.
 
   Чуть позднее тем же утром состоялась вторая встреча. Сидя за столиком в небольшой кофейне с Томми Про, Винни пил эспрессо.
   — Это заведение чисто? — спросил он, озираясь. Ему постоянно чудились подслушивающие устройства.
   — Его проверили сегодня утром. Тебя не беспокоили копы?
   — Ни звука.
   — Томми, спасибо тебе.
   — Итак, как обстоят дела с фильмом?
   — Он закончен. И сегодня будет демонстрироваться на нью-йоркском кинофестивале.
   — Обалдеть! Может, какая студия выкупит его?
   — Студия приобрела его еще вчера.
   — Замечательно. Винни, как же тебе удалось его пристроить?
   — Так вот, удалось. Винни толкнул «дипломат» на другой конец столика.
   — Тут твой законный гонорар, — добавил он.
   Томми Про приподнял крышку «дипломата» и заглянул внутрь, затем закрыл крышку и подтолкнул «дипломат» назад. — Это совсем необязательно, — сказал он.
   — Томми, ты же прикрыл мне тылы и сделал все от тебя зависящее, чтобы я сумел выпустить фильм.
   — Помнишь, я уже получил свою долю?
   — Конечно же, помню. Но этого явно недостаточно.
   — Я получил гораздо больше, чем ты.
   — Что именно ты имеешь в виду?
   Томми пожал плечами. — Оглянись. Где, по-твоему, мы сейчас сидим?
   — Ты — новый…?
   — Именно так. И могу тебя заверить, что для всех наших это — лучший вариант.
   — Ты прав. Они не могли бы выбрать никого лучше.
   — Итак, Винни, что ты собираешься делать дальше? Еще один фильм?
   — Много фильмов, — ответил тот. — Я заключил продюсерский контракт со студией Центурион. И послезавтра я отправляюсь в Лос Анжелес.
   — Стало быть, у меня появятся знакомые в Голливуде? И когда я там буду, смогу рассчитывать на старлеток?
   — Ты получишь все, что пожелаешь, и я оплачу все расходы.
   — Рад это слышать.
   — Кстати, начиная с сегодняшнего дня, меня зовут Майклом Винсентом. Думаю, с этим у тебя не будет проблем?
   Томми Про встал с места, обнял Винни и растроганно сказал: — Микаэле.
   — Я по-прежнему, твой должник, — заметил Винни.
 
   Третья встреча произошла за ланчем в ресторане Ле Гюргье. Барбара, завсегдатай заведения, зарезервировала столик. Когда принесли шампанское, Винни вручил ей чек.
   — Это же больше ста процентов прибыли и менее, чем за три месяца, — удивилась она, кладя чек в сумочку.
   — А вот отчет, на что были истрачены деньги, — сказал он, передав ей лист бумаги.
   Она порвала бумагу в клочки и положила их в пепельницу.
   — Дорогой, я получила прибыль, и этого достаточно. Меня совершенно не интересует, сколько ты заработал сам.
   — Барбара, я хочу заверить тебя…
   Она прикрыла ему рот рукой. — Я знаю, ты никогда не обманешь меня. И я счастлива с тобой. Она отпила глоток шампанского. — Но, — прибавила она, — у меня такое чувство, что вряд ли я могу рассчитывать на частые встречи с тобой.
   Он поведал ей о сделке со студией Центурион. — Все стало возможным только потому, что ты познакомила меня с Лео Голдмэном. И я этого никогда не забуду.
   Барбара поцеловала кончик своего пальца и приложила его к его губам. — Главное, не забывай меня! — промолвила она.
 
   В тот же самый день он заехал за Ванессой в офис, где она работала фотомоделью, и привез ее на чашку чаю в Пальм Курт Плаза. Пока они дожидались, что их обслужат, он вручил ей небольшую книжечку.
   — Что это такое? — спросила она, листая страницы.
   — Это малоизвестная новелла двадцатых годов под названием Тихоокеанские дни . Замечательная книжка, а главное, она станет для тебя стартом в кинозвезды.
   Ванесса едва не подпрыгнула от радости.
   Винни достал из портфеля лист бумаги и ручку и подал их ей. — Я заключаю с тобой персональный контракт сроком на пять лет, и первое время ты будешь получать пять тысяч в неделю, с перспективой ежегодного роста твоей ставки.
   Она взяла ручку и подписала контракт.
   — Думаю, тебе стоило дать прочитать его своему адвокату прежде, чем подписывать, — заметил Винни.
   — А зачем мне адвокат, когда у меня есть ты.
   Винни вытащил из портфеля плотный конверт. — Тут твоя первая месячная зарплата, — сказал он. — Почему бы тебе для начала не прибарахлится? Только не трать все, а сэкономь, что-то для Родео Драйв.
   У нее округлились глаза. — Мы, что, летим в Калифорнию?
   — Послезавтра и первым классом, — ответил он.
   Ванесса вскочила со стула, обежала вокруг столика и стала покрывать его поцелуями.
 
   В тот же вечер его первый фильм демонстрировался на кинофестивале при несмолкаемых овациях, а потом был устроен коктейль. Винни с Чаком получили сотни поздравлений. Вечер для Чака был подпорчен лишь одной неприятностью — его Ванесса была с Майклом.
 
   На следующее утро Винни с Ванессой поднялись на борт самолета компании МДжиМ, выполняющего рейс Нью-Йорк — Лос Анжелес. Они устроились в роскошных креслах и заказали шампанское. В кармане Винни лежал кассовый чек на сумму шестьсот шестьдесят тысяч долларов, — прибыль от кинофильма, а в ручной клади лежали двести шестьдесят тысяч долларов наличными — совокупность его предыдущих накоплений и денег, полученных в «наследство» от Бенедитто. Он был почти что миллионером.
   Самолет вылетел из аэропорта Кеннеди в западном направлении. Винни глянул вниз на нижний Манхеттен и поднял бокал. — Прощай, Винни Каллабрезе, — шепнул он, — и здравствуй, Майкл Винсент!

ГЛАВА 12

   Майкл раскрыл глаза и прислушался. Ему послышался необычный шум. Комната была погружена во тьму. Он забыл, где находится. И тут он понял причину шума.
   Майкл вскочил с постели, пересек комнату, подошел к окну и распахнул шторы. Он зажмурился от резкого солнечного света, ударившего в глаза. Ветвь гигантского дерева закрывала собой часть вида из окна, на ветке сидели две жирные птицы, распевая утреннюю песню. Птицы поют, подумал Майкл. Калифорния!
   Ванесса все еще спала и похрапывала. Ее глаза закрывала маска. Майкл подошел к чемодану и вынул из него небольшую коробочку, потом проследовал в ванную и осмотрел себя в зеркале. На него глядел Винни Каллабрезе. Он отрыл коробочку и вставил в электробритву батарейки. Через две минуты Винни уже не существовало. После бритья он вновь превратился в Майкла Винсента.
   — Господи, — раздался за спиной голос Ванессы. Он повернулся и взглянул на нее. — А я то думал, ты все еще крепко спишь.
   — Меня разбудило пение птиц. Ты выглядишь потрясно — гораздо лучше без бороды. Единственное чего тебе еще нужно — это подстричься.
   — Знаешь, сегодня воскресение. Все парикмахерские закрыты.
   Она притащила к зеркалу табуретку и, порывшись в своих вещах, вернулась с ножницами. — А как, по-твоему, я зарабатывала на жизнь до того, как занялась модельным бизнесом?
   — Ты и в самом деле хорошо стрижешь?
   — Доверься мне, — улыбнулась она. — Сядь на табуретку и помолчи. Я уж знаю, как ты должен выглядеть.
   Майкл сел. — Только, пожалуйста, не слишком коротко.
   — Я же просила тебя помолчать, — ответила она, разглаживая пальцами его густые волосы.
   Когда она закончила работу, он поднялся и придирчиво поглядел на свое отражение в зеркале. Ванесса держала зеркало сзади. — Коротковато, — сказал он.
   — Зато намного лучше, — ответила она. — Теперь ты выглядишь не студентом-кинематографистом, а преуспевающим бизнесменом.