Вудс Стюарт. Лос Анжелес Таймс

   — Передайте ей, что я заплачу деньги. Он перелистал записную книжку, нашел нужный номер и набрал его. Банкир, к счастью, оказался на месте. Он махнул рукой Марго, чтобы она вышла. — Это Каллабрезе.
   — Да, мистер Каллабрезе. Чем могу служить?
   — Мне немедленно требуется двадцать пять тысяч наличными. К вам придет женщина. Не спрашивайте ее удостоверения личности. Просто передайте ей деньги.
   — Как скажете.
   Майкл положил трубку и подошел к двери.
   — Марго, будьте любезны, поезжайте по этому адресу и заберите конверт. В нем будут деньги. Заплатите мадам и сделайте все, что в ваших силах, чтобы она держала рот на замке. Он вручил ей листок бумаги.
   Марго взяла свою сумочку и направилась к выходу. — Пока меня не будет, отвечайте на телефонные звонки.
   Майкл снял трубку и набрал домашний номер.
   — В чем дело? — раздался заспанный голос Ванессы.
   — Ванесса, очнись и слушай меня внимательно.
   — А?
   —Черт подери, очнись и слушай!
   — Хорошо, Майкл, я слушаю.
   — Запомни, что мы делали с тобой сегодня утром. Мы рано проснулись, занялись сексом, потом вместе приняли душ. Я покинул дом примерно в пол десятого, позже, чем обычно, и уехал в офис. Ты это усвоила?
   — Как угодно.
   — Это важно, если тебя спросят.
   — Хорошо. А сейчас я могу еще поспать?
   Майкл швырнул трубку. Где остались отпечатки его пальцев в Кадиллаке — на дверной ручке? Да. И на приборной доске, на которую его откинуло. Боже, если только они найдут этот проклятый автомобиль… Зазвонил телефон.
   — Хэлло?
   — Мистер Винсент, это вы?
   — Да, а с кем я говорю?
   — Меня зовут Ларри Киттинг. Я послал вам киносценарий и хотел бы встретиться по этому поводу.
   — Позвоните моему секретарю во второй половине дня. Он повесил трубку. Телефон затрещал снова, но Майкл не реагировал на звонки. Он сидел, а телефон все звонил и звонил, пока не появилась Марго.
   — Все в порядке? — спросил он.
   — Все в порядке. Мадам обещает взять ситуацию под контроль. Она была чрезвычайно расстроена, что все так произошло, но пообещала, что будет молчать и потребует того же от своей девицы.
   — Хорошо.
   — У меня не было времени сообщить, что завтра у вас назначено интервью и фотосъемка с рекламным изданием.
   — Ладно, — сказал он, и вдруг изменился в лице. — Нет.
   — Не подходит завтрашний день? У вас же в это время «окно».
   — Я это сделаю по телефону.
   — Майкл, они не могут вас фотографировать по телефону.
   — Никаких фотографий. У меня нет времени на этих людей. Передайте тому парню, что, если он желает поговорить, пусть звонит мне завтра утром.
   — Хорошо.
   — И придержите все звонки до моего распоряжения.
   — Хорошо.
   Он пытался сосредоточиться, но не мог. Кончилось тем, что он связался с Марго и попросил ее выяснить, кто является главой совета директоров Колледжа Карлайл Джуниор, и договориться с ним о встрече, причем, как можно скорее. Это было опасно, но он должен сделать это сейчас, ибо, в противном случае, просто свихнется.
 
   Главу совета директоров звали Вэллас Мертон, и его офис располагался в юридической фирме в центре города. Майклу пришлось ждать несколько минут, что еще более усилило его нервозность. И когда его пригласили войти, он несколько раз глубоко вдохнул и постарался расслабиться.
   — С добрым утром, мистер Винсент, чем могу служить? — спросил Мертон, предлагая стул. Было очевидно, что он не привык тратить время на незнакомцев.
   Майкл сел и поставил портфель на пол.
   — Доброе утро, мистер Мертон. Я не отниму у вас много времени.
   — Хорошо.
   — Я являюсь продюсером студии Центурион, и меня интересуют авторские права на собственность, которая, как я понимаю, оставлена на усмотрение колледжа.
   Мертон посмотрел на него с недоумением. — У меня нет ни малейшего понятия о чем вы говорите.
   — А наследие Милред Парсонс?
   — Ах, да, этот человек, Мориарти.
   Надо было, чтобы все звучало как можно правдоподобней. — Я виделся с ним на прошлой неделе, но, честно говоря, он был не в лучшей форме, и у меня сложилось представление, что он меня не понял. Я лишь выяснил, что совет директоров имеет полномочия распоряжаться авторскими правами.
   — Ну, на прошлой неделе мы не могли этого сделать — это мог сделать только Мориарти, но сегодня утром какой-то сумасшедший водитель задавил старика перед его собственным домом.
   — Мне очень жаль, что так случилось.
   — Кажется, большая часть моего времени сегодня потрачена на мистера Мориарти и его проблемы.
   — Если бы я знал, то, несомненно, не стал бы вас беспокоить, но, коль скоро, я здесь, могу я объясниться?
   — Валяйте.
   — Недавно я прочел книгу и подумал, что из нее получится небольшой, но очень хороший художественный фильм, если бы мне удалось вместить его в график наших работ. Обычно у нас одновременно крутится десятка два подобных проектов.
   Мертон пристально посмотрел на Майкла. — В свое время я имел дело с такими, как вы, людьми из мира кино, и сейчас чувствую, вы хотите приобрести ценную собственность по дешевке.
   Майкл поднялся и положил свою визитку на стол. — Сожалею, мистер Мертон, что отнял ваше время. Очевидно, сегодня вы сильно заняты. Если у вас появится интерес к продаже авторских прав, позвоните мне.
   Он повернулся, чтобы уйти.
   — Подождите, мистер Винсент, по крайней мере, скажите, что у вас на уме.
   Майкл сел. — Сэр, я собирался предложить вам десять тысяч долларов за год или просто приобрести права за двадцать пять тысяч.
   — А давайте вот так, мистер Винсент. Двадцать пять тысяч за год или пятьдесят за все. Поймите, я же несу финансовую ответственность перед колледжем за продажу авторских прав.
   — Двадцать против сорока. Это все, что я могу предложить без решения нашего совета директоров.
   Мертон поднялся и протянул руку. — Договорились. Присылайте мне контракт и чек.
   Майкл пожал ему руку. — Мне было очень жаль услышать о трагической гибели мистера Мориарти.
   — Законченный алкаш, — сказал Мертон. У него была печень размером с арбуз. Он мне говорил, что его доктор дал ему еще полгода жизни, а это было почти год тому назад. Не думаю, чтобы он прожил еще месяц.
 
   Когда Майкл вернулся в свой офис, в приемной его дожидались двое.
   Мистер Винсент, эти двое — полицейские офицеры, — сказала Марго. — И они хотят поговорить с вами.

ГЛАВА 25

   Майкл сел и взглянул на полицейских. У него еще не было опыта общения с полицией. В прошлом ему удавалось избегать встречи с людьми этой профессии.
   — Сержант Ривера, — представился тот, что был выше. — А это детектив Холл.
   — Джентльмены, чем могу служить? — спросил Майкл, стараясь ничем не выдать свое волнение.
   — Знакомы ли вы с адвокатом по имени Даниэл Джей Мориарти? — спросил Ривера.
   — Да, знаком, если только можно назвать это знакомством.
   — Что вы имеете в виду?
   — Я имею в виду, что однажды встретился с этим человеком в его офисе, и он был совершенно пьяным. Во время нашего разговора на его столе стояла бутылка виски.
   — И когда это было?
   — В конце прошлой недели — в четверг или пятницу.
   — Вы были записаны в его дневнике на утро в пятницу.
   — Значит, так оно и было. Полагаю, ваш визит ко мне по поводу его смерти.
   Полицейский сначала обомлел, но быстро пришел в себя. — А откуда вы знаете о его смерти? Он ведь умер только сегодня утром.
   — Я разговаривал с мистером Мориарти по поводу выкупа у него авторских прав на роман Тихоокеанские дни . Он являлся держателем этих прав, но, как я уже сказал, он был совершенно пьян. Но все же мне удалось выяснить, что права были переданы в Колледж Карлайл Джуниор, так что сегодня несколько раньше я встретился с главой совета директоров, адвокатом по имени Вэллас Мертон. Он мне и сказал, что мистер Мориарти был задавлен каким-то водителем, который скрылся с места происшествия.
   — Ясно, — разочарованно произнес коп.
   — Итак, джентльмены, сейчас вы в курсе, что я знаю о мистере Мориарти.
   — Только один вопрос, мистер Винсент, — спросил полицейский. — Мистер Мориарти отказался от продажи вам авторских прав?
   — Кто знает? Было очень сложно разобраться в его мыслях, учитывая его состояние. И потом я пришел к выводу, за правами мне надо обратиться к мистеру Мертону.
   — А что, эти права представляют для вас большую ценность?
   — По большому счету, нет. Книга была опубликована в двадцатых годах и сегодня мало кому известна. В прошлом году один мой друг дал мне ее прочесть, и я подумал, что на ее основе может получиться неплохое кино. В конце концов, я решил заняться поиском держателя прав. И до прошлой недели даже не знал, кто он. Если не возражаете, мне кажется, что это интервью со мной не имеет ни малейшего отношения к наезду на мистера Мориарти.
   — Если бы только это, — сказал полицейский. — Мистер Мориарти погиб не от столкновения с автомобилем. Водитель для верности добил его ножом.
   — Боже мой! — произнес Майкл. — Какая жестокость!
   — Именно так.
   — Итак, как я понимаю, вы берете показания у каждого, кто имел с ним дело.
   — Верно, и к нашему удивлению, таких людей очень мало.
   — Это какая-то ирония судьбы, что ему было суждено так окончить свои дни, — произнес Майкл. — Вэллас Мертон сообщил мне, что Мориарти был уже близок к смерти — у него была плохая печень.
   — Именно это мы узнали от его секретарши. Мистер Винсент, вы можете сказать, где вы находились сегодня утром между восемью и девятью часами?
   Майкл не запнулся ни на секунду. — Конечно, могу. Сегодня утром я поднялся с постели позже, чем обычно. И был дома до девяти тридцати, а в офис приехал около десяти.
   — Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
   — Да, моя секретарша может подтвердить, когда я приехал сюда утром, а женщина, с которой я живу, может сообщить вам, когда я ушел из дома.
   — Как ее зовут? — Коп приготовил блокнот для записи.
   — Ванесса Паркс. Майкл заодно назвал им номер телефона.
   — Мистер Винсент, а какая у вас машина?
   — Кабриолет Порше.
   — Какого цвета?
   — Черного.
   — Вам знаком человек, у которого красный Кадиллак?
   — Нет. Все, кто работают со мной, водят иномарки — можете проверить, когда выйдете отсюда.
   Полицейский улыбнулся. — Я уже это заметил. Он оглядел комнату. Она напоминает мне кабинет, который я когда-то видел в кино.
   — Это был кабинет из фильма тридцатых годов, под названием Великий Рэндольф.
   — Точно! Помню, что где-то его видел.
   — Стало быть, вы — кинолюбитель?
   — Совершенно верно.
   — Не желаете проделать небольшой тур по студии?
   — С огромным удовольствием, только в другое время, мистер Винсент, сегодня нам еще предстоит много работы.
   — Звоните моему секретарю в любое время, она организует для вас небольшую экскурсию.
   — А когда можно ожидать выхода на экран фильма Тихоокеанские дни?
   — О, это трудно сказать. Я только сегодня приобрел права, да и сценарий еще не написан. Я бы сказал, по меньшей мере, через год.
   — Стало быть, вы все-таки получили права?
   — Мы легко договорились с мистером Мертоном. Не думаю, что ему кто-либо сделал аналогичное предложение. Кстати, могу дать вам номер его телефона.
   — Благодарю. Он у нас уже есть.
   Майкл поднялся с места. — Джентльмены, если у вас нет других вопросов…
   Оба полицейских быстро поднялись, потом остановились у дверей.
   — В Кадиллаке было двое, — сказал Ривера.
   — И что? Есть какие-нибудь версии?
   — Мы знаем наверняка, это была заказная работа.
   — Очень занятно. Знаете что, сержант, когда арестуете подозреваемых, позвоните мне, и мы поговорим об этом. Может, это будет неплохой сюжет для кинофильма.
   — Возможно, я так и сделаю, мистер Винсент, — сказал Ривера.
   — Не дожидайтесь передачи дела в суд. Позвоните мне в ту минуту, когда преступник попадет к вам в руки. Иначе о нем прознают дотошные репортеры, а мне бы не хотелось участвовать в аукционных боях.
   Коп рассмеялся и пожал продюсеру руку. — Это вы здорово придумали про аукционные бои. Он дал Майклу свою визитку. — Позвоните, если посчитаете, что располагаете какой-либо дополнительной информацией.
   Майкл в свою очередь дал ему свою карточку. — То же относится и к вам. Настоящий криминальный материал всегда сгодится для кинофильма. Он махнул на прощанье рукой и вернулся в офис.
   Майкл подождал, когда они покинут здание, и после этого позвонил Ванессе.
   — Слушаю?
   По крайней мере, она не спит. — Привет, малышка! Помнишь наш утренний разговор?
   — Да, мы занимались сексом, а потом вместе принимали душ, и ты оставался дома до девяти тридцати.
   — Тебе будет звонить полицейский, спросит об этом.
   — В чем дело, Майкл?
   Надо стремиться к максимальному правдоподобию.
   — На прошлой неделе я пытался купить авторские права на Тихоокеанские дни у одного юриста по имени Мориарти. Он не продал их мне, поэтому я обратился к адвокату, который представляет колледж, владеющий этими правами, и тот мне их продал. И, представь себе, этого Мориарти сбивает машина — причем, насмерть. Ко мне приходят из полиции, поскольку в расписании Мориарти нашли запись о нашей встрече.
   — Так, где же ты был сегодня утром?
   Майкл задержал дыхание. — Разве ты не проснулась, когда я встал?
   — Нет.
   Он расслабился. — Ну, крошка, я же был рядом. Я приготовил себе, как обычно, завтрак, а потом, перед тем, как поехать на студию, решил почитать сценарий. Поэтому я и выехал с опозданием.
   — Так почему же ты не изложил все это полицейским?
   — Потому, что ты не сможешь прикрыть меня, если скажешь им, что в это время спала.
   — А-а.
   — До встречи, малышка. Обедать поедем в Малибу, договорились?
   Она просияла. — Конечно.
   — Я дал копам наш номер телефона. Жди их звонка.
   — Ладно, я знаю, что сказать.
   Он повесил трубку. — Марго, — вызвал он секретаршу. — Соедините меня с Лео.
   Лео оказался на месте. — Это ты, приятель?
   — Звоню, чтобы сообщить, права на фильм у нас в кармане.
   — А почем?
   — Двадцать тысяч против сорока.
   — Ну, ты парень, что надо. Пока.
   Майкл повесил трубку. Он подумал, что пора вновь отращивать бороду.
 
   По пути домой Майкл остановил машину возле таксофона и позвонил по телефону, который дал ему Томми Про.
   Раздался голос автоответчика: — Пожалуйста, оставьте номер телефона, по которому вам можно перезвонить. Потом была серия гудков. Майкл набрал номер таксофона, повесил трубку, и, явно нервничая, стал ждать. Прошло долгих десять минут, пока раздался звонок. Он сдернул трубку с рычага. — Томми?
   — Откуда ты звонишь?
   — Из телефона автомата на Пико.
   — Как дела, приятель? Что новенького?
   — Томми, ты же едва не подставил меня под статью об убийстве. О чем ты, черт возьми, думал?
   Томми немедленно начал извиняться. — Послушай, я сожалею, что все так получилось. Этого парня мне рекомендовали. Кто ж думал, что он поведет себя, как простой ковбой. Не волнуйся. Он уже никому ничего не расскажет.
   — Томми, люди видели меня с ним в его машине. Копы уже побывали у меня в офисе.
   — Это вполне естественно. Ты же встречался с покойным. Главное, больше хладнокровия, и все будет в порядке.
   — Томми, не понимаю, как ты мог меня так поставить!
   Голос друга резко изменился. — Твоя проблема решена, так?
   — Да, так, но…
   — Извини, у меня дела. Томми разъединился.
   Майкл держал в руках трубку, из которой доносились короткие гудки.

ГЛАВА 26

   Майкл сидел за столиком в Макдональдсе на бульваре Санта Моника и поглядывал на дверь в ожидании Барри Виммера.
   Он распознал невысокого бородача по описанию, которое тот ему дал, и помахал рукой, приглашая к столику. Виммер остановился у стойки, чтобы захватить Биг Мак и жареную картошку.
   Майкл пожал ему руку, и они сели.
   — Впервые в жизни встречаюсь в Макдональдсе, — сказал Виммер.
   — Мортон — не очень-то подходящее место для встречи.
   Виммер рассмеялся. — Не думаю, чтобы вам хотелось, чтобы вас увидели со мной у Мортона.
   — Или в любом другом месте.
   На мгновение Виммеру сделалось не по себе. — Спасибо, что напомнили, — с горечью произнес он.
   — И давно вы освободились?
   — Четыре месяца назад.
   — И чем же зарабатываете на жизнь?
   — Я сделал пару бюджетов для друзей, — ответил Виммер, с жадностью поглощая Биг Мак.
   Майкл протянул руку к портфелю и вытащил из него бюджет фильма Тихоокеанские дни . — Скажите, что вы думаете по этому поводу, — сказал он, передав Виммеру бумаги.
   Барри отложил в сторону бутерброд и, продолжая жевать, стал листать страницы. Он не спешил. — Такого малого бюджета мне еще не доводилось видеть, — сказал он, наконец. — Но чтобы не превысить его, следует снимать за пределами Лос Анжелеса.
   — Я хочу снимать в Кармеле.
   Виммер кивнул. — Непонятно, если у вас есть готовый бюджет, зачем вам я?
   — Я слышал о вас немало хорошего.
   — Но, вероятно, не в последнее время.
   — Совсем недавно. Я слышал, что за последние десять лет вам удалось снимать разные сценические площадки по пять миллионов долларов.
   — А упекли меня всего за двести тысяч. Вот так!
   — И что вы делали с деньгами?
   — Я неплохо пожил на них.
   — Да, я наслышан про ваше увлечение наркотиками.
   Виммер улыбнулся. — Было дело.
   — А как сейчас? До сих пор на игле?
   — В тюряге было мало хорошего, но она избавила меня от кокаина. Там была довольно приличная терапевтическая программа.
   — И удалось что-либо отложить из тех денег, которые у вас были?
   Виммер вздохнул. — Если бы они у меня были, неужели бы я очутился в тюряге за двести тысяч. Пришлось все вернуть.
   — А какие у вас планы на будущее?
   — Подумываю о том, чтобы открыть частные курсы продюсеров.
   — Этого хватит только на еду.
   — Да, вряд ли на что другое.
   — Вы не хотите вернуться в бизнес?
   — Какого рода бизнес?
   — В качестве менеджера по производству.
   Виммер прекратил жевать и долго смотрел на Майкла. — Мистер, как вас там, не морочьте мне голову.
   — Я вполне серьезно.
   — В этом проекте? Он кивнул на бюджет.
   — В этом проекте.
   — Вы полагаете, что сможете мне доверять, и что я не украду?
   Майкл вытер губы и бросил салфетку на стол. — Барри, если вы будете работать со мной, кража будет вашей основной обязанностью.
   Виммер уставился на Майкла, словно проглотил язык.
   — Позвольте мне поинтересоваться, как вас накрыли на двухстах тысячах?
   Виммер едва не подавился жареной картошкой. — Я работал с продюсером, который оказался таким же умным, как и я.
   — Я умнее вас, Барри, — произнес Майкл. И случись вам украсть деньги из моего бюджета, я запросто поймаю вас на этом.
   Виммер кивнул. — Понимаю. Но вы не станете меня ловить, верно?
   — Верно.
   — Мы честно поделим то, что я заначу?
   — Не совсем. Не пополам.
   — Что вы имеете в виду?
   — Вы получите двадцать процентов от всего, что сможете сэкономить на бюджете.
   — А что будет, если нас накроют с поличным?
   — Кто же вас накроет, кроме меня?
   — А что, Центурион не держит бюджет под контролем?
   — Как же, держит, и еще как! Но, как мне известно, вы — гений по части умения обводить студии вокруг пальца.
   — Да, это правда, — согласился Виммер.
   — Какая окончательная сумма бюджета? — спросил Майкл, кивнув в сторону документа.
   — Восемь миллионов, не прибавить, не отнять.
   — Ну, и как же смотрится этот бюджет в условиях данного города?
   — Очень стесненный бюджет при любых обстоятельствах. А кто будет играть главную роль?
   — Роберт Харт.
   От удивления у Виммера глаза полезли на лоб. — А кто сценарист?
   — Марк Адар.
   — Директор?
   — Один вундеркинд из киностудии при Лос Анжелеском университете.
   — Тогда восемь миллионов — совершенно невозможная вещь, даже при директоре вундеркинде.
   — Ну, а как насчет десяти миллионов?
   — Лучше пятнадцать миллионов, если все можно будет сэкономить на прочих расходах и Харт согласится не на зарплату, а на гонорар от проката.
   — Допустим, мы сойдемся на девяти с половиной миллионах. Мы выпустим картину за восемь миллионов, а вы, подключив свои гениальные способности, оформите это за девять с половиной. Думаете, справитесь?
   — За двадцать процентов? Нет вопросов.
   Майкл улыбнулся. — Я так и думал.
   — Сколько я получу за картину?
   — Не скрою, очень мало. Все прекрасно знают, что сейчас вы готовы взяться за любую работу, верно?
   — Это так.
   — И о нашем устном договоре не должна знать ни одна живая душа, ясно?
   — Само собой.
   — Что ж, тогда лучше сразу все расставить по своим местам. Перво— наперво, между нами не должно быть никаких денежных передач. Еженедельно вы будете посещать местный офис Федерал Экспресс и переводить восемьдесят процентов от оговоренной суммы на адрес, который я вам дам. И хочу еще раз напомнить, что я умнее вас, Барри. Это важно усвоить для нашего дальнейшего сотрудничества.
   — Хорошо, вы умнее. Я в состоянии это пережить.
   — Мою долю денег нельзя будет отследить. Я помогу устроить так, что с вашей долей будет то же самое. Не в моих интересах, чтобы вы были изобличены.
   — А что будет, если меня накроют? Что, если вы недооцениваете контроль со стороны Центуриона?
   — Могу заверить вас, что я не недооцениваю Центурион. Скажу вам прямо: если вас поймают, берите всю вину на себя. Я лично буду свидетельствовать против вас. У вас не будет никаких шансов изобличить меня, но если попытаетесь, то сильно пожалеете об этом.
   — Вы — сама порядочность, — заметил Виммер.
   — Скажите, кто-нибудь еще предлагает вам работу?
   — Нет.
   — В таком случае, вы правы. Я — порядочный человек — до тех пор, пока все идет гладко. Но шаг в сторону — и вы вновь в тюрьме. Я хочу, чтобы вы отнеслись к этому со всей серьезностью. Барри, если вы предадите меня, считайте себя покойником. Это не бравада, а серьезное предупреждение.
   Виммер уставился на Майкла.
   — Но с другой стороны, вы заработаете довольно приличные деньги и будете в состоянии реабилитировать себя в глазах общества. В мои планы входит снять много кинокартин, и, пока наши отношения не испортятся, у вас будет работа.
   — Звучит многообещающе.
   — Стало быть, мы поняли друг друга. Я не хотел бы, чтобы у нас были какие либо недомолвки.
   — Мы прекрасно поняли друг друга, — твердо произнес Виммер.
   — Хорошо. Майкл протянул руку, и Виммер ее пожал. — Будьте завтра с утра в моем офисе в Центурионе. К этому времени вам приготовят рабочее место, а пропуск оставят в проходной.
   — Да, сэр, — улыбнулся Виммер.

ГЛАВА 27

   Вечером в понедельник у Мортона сливки общества киноиндустрии сидели в сумеречном свете ресторана на Мелроз Авеню и демонстрировали себя друг другу. Майкл с Ванессой расположились за одним столом с Лео и Амандой Голдмэн, и с ними были Майкл Овиц, руководитель Агентства одаренных художников и Питер Губер, глава Сони Пикчерс. Майкл был представлен каждому из них, и сейчас они разговаривали на общие темы. Чувство собственной значимости, появившееся после сделки с Центурионом, вновь овладело им.
   После ужина, когда дамы удалились в туалет, Лео уперся локтями в стол и подался вперед. — Есть человек, который может руководить проектом Тихоокеанские дни . Его зовут Марти Вайт.
   — Я высоко ценю ваше предложение, Лео, — сказал Майкл, но я уже нашел директора.
   Брови Лео приподнялись от изумления. — Кого? И как ты мог сделать это, не поставив меня в известность?
   — Лео, видимо следует напомнить, что мне не надо испрашивать ваше одобрение для найма директора.
   — Господи, черт побери, Иисусе. Мне это известно. Что мне неизвестно, это почему меня не известили об этом. Я должен быть в курсе всего, что происходит на моей студии.
   — Знаю. Об этом я слыхал.
   — Ты не мог встретиться с кем-то по поводу этой работы, и чтобы я не был в курсе. Ни с каким директором в этом городе.
   — Этот человек никогда и не был директором. Поэтому вам ничего и неизвестно о нем.
   Лео наклонился еще ниже и постарался говорить тише. — Ты нанял проходимца, который никогда не был директором фильма?
   — Ну, он делал такие вещи в школе.
   — В школе?
   — Да, в школе-студии при калифорнийском университете.
   — Ты нанял студента в качестве директора этого фильма?
   — Лео, я сам был студентом школы-студии, когда поставил картину Городские вечера.
   — Но это же совсем другое дело.
   — Нет, вовсе не другое. Это то же самое.
   — Майкл, я думаю, у тебя поехала крыша.
   — Вы посмотрели киноленту?
   — Какую киноленту?
   — Лео, в среду я послал вам на просмотр киноролик, сделанный этим парнем.
   — Но я ничего не получил.
   — так вот, если бы вы получили, у вас тотчас же подскочило бы кровяное давление.
   — И что же было на пленке?
   — Там была сцена из новеллы Генри Джеймса, которая была так здорово сделана, что я своим глазам не поверил.
   — Всего одна сцена?
   — Сцена из восьми страниц текста с хорошей панорамой, оркестром и семью действующими лицами.
   — Ну, и кто этот парень?
   — Его зовут Элиот Розен.
   — Ну, по крайней мере, он еврей.
   Майкл рассмеялся.
   — А ты, Майкл, часом, не еврей? Я как-то не умею это определять.