Вудс Стюарт. Лос Анжелес Таймс

   — Он полностью вышел из-под контроля. Там прошли ураганы, эпидемии, словом, сплошные несчастья.
   — Этот фильм окупил затраты?
   — Не в курсе дела. Но сильно сомневаюсь, что окупил.
   — Майкл, вам доводилось участвовать в просмотре ленты под названием Двигатель времени?
   — Да.
   — Что вы скажете по поводу этого фильма?
   — Не думаю, что он может рассчитывать на большой успех.
   — А почему?
   — Да потому, что они начали съемки с очень сырым сценарием.
   — Верно, что Лео Голдмэн был главным продюсером?
   — Да.
   — Мистер Винсент, — сказал Гелдорф, — какого рода фильмы с вашей точки зрения в настоящее время должны выпускаться студией Центурион?
   — Что касается лично меня, то я стараюсь выпускать фильмы с разумным бюджетом, без участия высокооплачиваемых кинозвезд, со сценариями самого высокого качества. Фильмы с малой долей риска и высокой рентабельностью.
   Гелдорф продолжал задавать вопросы. — Каково ваше мнение — мог бы Центурион выпускать такие кинокартины при условии смены владельца?
   Майкл взглянул на Ямамото, и тот при этом слегка улыбнулся.
   — Если достойное руководство позволило бы делать хорошие фильмы без вмешательства в производственный процесс, то да.
   Гарри Джонсон поднялся со своего места. — Майкл, мы очень благодарны за высказанные вами мысли. Пожалуйста, примите к сведению, что ваши замечания будут строго конфиденциальны.
   Он пожал Майклу руку. Все встали.
   Майкл понял, что может уйти.
 
   Спустя час, когда Майкл поставил машину на стоянку на улице, рядом с бульваром Сансет, возле его автомобиля остановился лимузин, заднее окошко которого слегка приоткрылось. Он увидел улыбающееся лицо Томми Про.
   — Ход с туза, дружище, — сказал он. Норман Гелдорф собирается навестить Аманду Голдмэн.
   — Это хорошо.
   — Когда Голдмэн прилетает из Нью-Йорка?
   — Завтра во второй половине дня.
   — Организуй митинг в его офисе, ладно?
   — Ладно, — сказал Майкл.
   Окошко прикрылось, и лимузин отъехал.
   Майкл вернулся в Центурион и поставил машину на стоянку прямо перед административным корпусом. Бегом он поднялся по ступенькам в офис Лео. Секретарша Лео сидела за своим столом.
   — Привет, — сказал он ей. — В какое время завтра Лео должен появиться здесь?
   — Он всегда приезжает прямо из аэропорта, — ответила она. — Стало быть, он будет здесь в четыре.
   — Отлично. Можете записать меня к нему на прием в это время? Очень важно, чтобы мы увиделись, как только он вернется. Скажите ему, что я не приму никаких возражений!
   Она открыла дневник расписаний. — Хорошо, вы записаны на четыре.
   Майкл протянул руку к дверному звонку перед кабинетом.
   — О, кажется, я кое-что забыл вчера на его столе.
   — Конечно. Входите, — сказала секретарша.
   Майкл вошел в офис Лео Голдмэна и прикрыл за собой дверь.

ГЛАВА 53

   Майкл взглянул в лучезарные глаза Марго Глэдстоун и перевел дух. Она закрыла глаза и прошептала:
   — Еще.
   Майкл подчинился.
   Марго растворилась в бесконечных вздохах, постепенно затихая, и, наконец, рухнула на него.
   Он держал ее в объятиях, гладил ей спину и плечи, пока не затих ее оргазм. Майкл отдавал себе отчет, что весь секрет его успеха у женщин объясняется тем, что он умеет доставлять им величайшее наслаждение, многократно доводя их до оргазма. Он перекатился на бок, не отрываясь при этом от нее.
   — Это был самый лакомый кусочек нашего уикенда, — вздохнула Марго. Я просто сбилась со счета, сколько раз кончала.
   — Шесть или семь.
   — Не может быть, чтобы ты считал, — рассмеялась она.
   — Я голоден.
   — Ну, хорошо, хорошо. Я приготовлю ужин.
   Он прервал ее хлопоты на кухне, и еще какое-то время они лежали на шезлонгах возле бассейна. Потом Марго поднялась, ловким движением руки заколола волосы и нырнула в бассейн. Грациозно она доплыла до противоположного конца, вышла, накинула на себя легкий халатик и вернулась на кухню, оставляя на полу капли воды.
   Сквозь стеклянную стену, отделяющую бассейн от кухни, он наблюдал за тем, как она готовит ужин.
 
   Когда они поужинали, Майкл расположился на лежаке около бассейна и стал смотреть на звезды. — Еда была чудесная, — сказал он. — Что это за блюдо?
   — Это был салат Цезаря, шатобриан в бернаузском соусе, поммез суфле, хэрикотс вертс и биржевой пудинг.
   — Погоди, погоди. Что ты упомянула последним?
   — Биржевой пудинг. Когда я была девчонкой, мне доводилось водить группы туристов в Лондонскую биржу. Там было много таких девчонок, как я, и мы сами готовили себе обеды, иной раз с выдумкой. Там то я и получила рецепт этого пудинга.
   — Это было нечто необыкновенное.
   — Так же, как и ты.
   — Что бы я делал без тебя?
   — Смешно, что ты вообще говоришь об этом.
   — Почему?
   — Майкл, ты должен помнить, когда я нанималась к тебе, то сказала, что я собираюсь работать до тех пор, пока не заработаю себе на пенсию. Помнишь?
   — Смутно, — ответил он.
   — Что ж, в будущем месяце я ухожу.
   Майкл насторожился. — Ты не можешь так поступить. Я не могу без тебя обойтись.
   Она пожала плечами. — Я подумываю о Мексике. Я смогу приобрести себе уютное гнездышко в окрестностях Пуэрто Валарты.
   — Я не позволю тебе уйти. Не могу.
   — Майкл, я делала это с удовольствием, но не могу же я продолжать выполнять эту работу до конца своих дней. Мне стукнет шестьдесят быстрее, чем я могу себе представить.
   Майкл по-настоящему запаниковал при мысли, что теряет Марго. Она облегчала его заботы. К тому же она была единственным существом, которому он мог всецело доверять. — Предположим, у тебя будет совсем другая работа.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я имею в виду нечто лучшее.
   Она покачала головой. — Вряд ли я получу больше удовлетворения от выпуска картин, чем ты.
   — Нечто большее.
   Она пристально взглянула на Майкла. — Почему бы тебе не рассказать мне все начистоту. Если я чего-то знаю, то всегда делюсь.
   Майкл сменил положение и теперь сидел, потягивая из бокала вино. Он был смущен, что случалось с ним довольно редко. Обычно в ее компании он чувствовал себя превосходно. Его крайне раздражала мысль о ее замене. И он принял решение.
   — Ну, так и быть, я тебе скажу.
   В ожидании она приподнялась в кресле.
   — Через день-другой Лео уйдет.
   В удивлении она широко раскрыла глаза.
   — И я стану руководителем студии.
   — Майкл, тебе не следует недооценивать влияние Лео на Совет директоров.
   — Да пойми, сам Совет обратился ко мне. Они все сильно обеспокоены тем, как Лео ведет дела и, особенно, тем, что он не желает выслушать предложение японцев.
   — Я слышала об этом, — сказала Марго, — но известно ли тебе, что траст Аманды владеет самым крупным пакетом акций?
   — Да. Глава ее траста, Норман Гелдорф, как раз находится здесь. Сегодня днем я встречался с ним, с Гарри Джонсоном и… еще кое с кем.
   — С японцами?
   Майкл кивнул. — И с моим другом.
   — Томми?
   — Ты в курсе всех дел, не так ли?
   — Ну, я читаю газеты, да и слышу в офисе больше, чем ты можешь предположить.
   — Что же ты слышишь? — внезапно встревожась, спросил он.
   — О, Майкл, успокойся. У тебя от меня нет никаких секретов. Мы слишком близки для этого.
   — У меня есть свои секреты от всех без исключения.
   — Но не от меня же.
   — Тогда скажи, какой из моих секретов ты знаешь?
   — Я знаю их все, — сказала она. — Мне известно, сколько у тебя денег, где они, и как ты их заработал.
   — Откуда?
   — Ну, ты ликвидировал счета в банке Кенсингтон, но я в курсе, как твои сбережения работали там. Кажется, ты получал три процента в неделю, верно?
   Майкл был выбит из колеи.
   — И что еще тебе известно?
   — О, я просто сложила все кусочки вместе. Мне известно насчет Каллабрезе и Мориарти. Я почти что уверена, что ты избавился от Рика Ривера, но только не знаю, как именно.
   Майкл был вне себя, но изо всех сил держал себя в руках.
   — Ну, давай, Майкл, давай. Твое каменное лицо не может меня обмануть. То, что известно тебе, известно и мне.
   — Ну, это очень неожиданное развитие событий, — произнес он.
   Она развела руками.
   — Майкл, тебе не следует опасаться меня, так что не вздумай строить план избавиться от меня. Я с восхищением наблюдала, как ты выкручивался из безвыходных ситуаций. Мне доводилось иметь дело с такого сорта людьми, но, сказать по правде, ты — нечто из ряда вон выходящее. Ты обладаешь одним важнейшим качеством, которым должен здесь обладать продюсер. Ты — законченный социопат.
   Майкл молчаливо уставился на нее.
   — Только не думай, что я критикую. Просто я думаю, что у тебя просто нет никаких угрызений совести, если тебе необходимо чего-либо добиться. Она улыбнулась ему. — Что, я не права?
   Он улыбнулся в ответ. — Ты знаешь меня гораздо лучше, чем я думал.
   — Мне было чертовски интересно наблюдать. Встреться ты мне, когда мне было двадцать пять, мы могли бы вместе заправлять этим городом.
   — Мы и теперь еще можем, — сказал Майкл. — Как тебе понравится стать во главе оперативного управления Центуриона?
   У Марго приподнялись брови. — Это будет большим скачком с должности исполняющего обязанности помощника, — сказала она.
   — Если честно, Марго, ты считаешь, что в нынешней администрации есть кто-то, у кого бы ты не могла работать?
   — Она расхохоталась. — Майкл, ты знаешь меня гораздо лучше, чем я думала.
   — Вот именно.
   — Но здесь есть одна проблема.
   — Нет ничего, что мы не смогли бы преодолеть.
   — Стало быть, ты выбрал свой путь. Получаешь работу Лео и руководишь студией. Потом Гелдорф и Джонсон продают ее японцам, и вдруг оказывается, что ты ничем не руководишь. Ты станешь работать на них так же, как сейчас работаешь на Лео. Не думаю, что тебе это придется по вкусу.
   — Ты права, это не по мне. Я понимаю, что больше всего Лео нравится в студии. Он имеет возможность выпускать любые угодные ему ленты, не спрашивая ничьего одобрения.
   — Японцы не позволят тебе этого. А если и позволят, то не надолго.
   — Ты права.
   — Итак, что ты собираешься предпринять?
   Майкл улыбнулся. Замечательно было с кем-то поделиться. — Я собираюсь сменить Лео, а потом послать этих японцев на…
   — А Томми?
   — Томми — мой лучший друг. И мы с ним что-нибудь придумаем.
   — Если тебе это удастся, то я в деле, — сказала Марго.
   — Тогда, считай, что ты со мной.

ГЛАВА 54

   Майкл с нетерпением ожидал звонка от секретарши Лео, и, когда дождался, в свою очередь позвонил куда-то.
   — Лео готов, — произнес он в трубку.
   — Мы прибудем сразу же после вас, — ответил ему Джонсон, ведя машину. — Мы уже возле ворот.
   Майкл вышел из своего офиса и, не спеша, направился к административному зданию, поджидая появления Джонсона. Поднимаясь по ступенькам к парадному подъезду, он заметил приближающийся лимузин. Майкл прошел сквозь вестибюль и направился прямо в офис Лео.
   — Привет, — поздоровался он с секретаршей.
   — Он вас ждет, — сказала она.
   Майкл постучался и открыл дверь. Лео сидел за своим столом и просматривал бумаги. Он поднял глаза. — Привет, малыш.
   — Как прошла поездка?
   — Чертовски неплохо. Я сделал несколько новых приобретений — шестьдесят кинозалов для проката премьерных картин.
   — Поздравляю.
   — Для чего ты хотел увидеться со мной?
   Не успел Майкл ответить, как зазвенел телефон, и одновременно распахнулась дверь в офис. Вошел Гарри Джонс, а за ним Норман Гелдорф.
   Лео с удивлением взглянул на них. — Господа, я ничего не знал о вашем приезде. Почему вы не позвонили?
   — Лео, у нас не было времени, — сказал Джонсон. — Мы должны поговорить.
   — Давайте поговорим. Лео махнул рукой, приглашая занять кресла перед его столом, а Майкл устроился справа от босса.
   — Я сразу же перейду к сути дела, — сказал Джонсон.
   — Хорошо, — ответил Голдмэн. Он не усмотрел в этом ничего особого.
   — Лео, Совет неудовлетворен. Мы организовали встречу в ваше отсутствие и приняли решение, что вам пришло время уступить свое место.
   Лео уставился на Джонсона. — Что? — возмутился он.
   — Совет директоров большинством голосов пришел к такому решению.
   Лео посмотрел на Гелдорфа. — И вы тоже купились на это?
   — Да, — ответил тот.
   — А как насчет Аманды? Что она сказала по этому поводу?
   Гелдорф отвернулся. — Это не было ее решением. Как глава ее траста, я сам принял решение.
   — Вы просто посходили с ума, да, да, все вы. Он обернулся к Майклу. — Ты слышишь это? Я сделал этих ублюдков супербогачами, управляя делами студии, и вот теперь они вонзают мне нож прямо в спину.
   Майкл опустил глаза.
   — Среди них нет ни одного специалиста по кинематографии, — продолжил Лео, и при этом его лицо сильно покраснело. — Как вы себе представляете вести дела без меня? Он взглянул на Джонсона. — Или желаете продать предприятие япошкам?
   — Может быть, — сказал Джонсон. Мы получили от них еще одно предложение.
   — Так почему вы не проконсультировались прежде со мной?
   — Потому, что вы уже заявляли, что ни при каких обстоятельствах не примете их предложения.
   Лео на мгновение уставился на него, потом сунул руку в верхний ящик стола и вынул из него знаменитый револьвер с золотой рукояткой. Он приставил оружие к своему виску. — Знаете, что? Если бы я не знал, что могу управлять этим местом лучше, чем все вы вместе взятые с японцами в придачу, то прямо сейчас перед вами выбил бы мозги из своей головы.
   — О, давайте, Лео, не будем разыгрывать этот спектакль, я видел его уже много раз, — сказал Джонсон.
   Лео убрал револьвер со своего виска и прицелился в Джонсона. — Хорошо, в таком случае я застрелю вас.
   — Джонсон покачал головой. — Лео, прекратите вести себя, как малое дитя.
   Лео спустил курок. Прогремел выстрел и Джонсон свалился со своего кресла.
   — Боже мой! — закричал Гелдорф. Он вскочил со своего места и склонился над Джонсоном.
   Лео стоял, попеременно глядя то на Джонсона, то на револьвер, и на его лице было написано безмерное удивление.
   Майкл понял, что это его единственный шанс. Он вскочил с места, одной рукой схватил Лео за запястье, затем накрыл другой рукой руку Голдмэна, заставив его палец нажать на спусковой крючок. — Не делайте это, Лео! — закричал он. Потом он поднял руку, сжимавшую оружие, к голове босса и надавил палец Лео на спусковой крючок. Раздался еще один выстрел. Пуля вошла в голову в районе макушки и вышла через правый глаз, опрокинув Лео навзничь в его кресло и забрызгав Майкла кровавой массой.
   Гелдорф перевел взгляд с лежащего на полу Джонсона на Майкла.
   — Это вы стреляли?
   В офис ворвалась секретарша. Она увидела Джонсона, лежащего на полу вниз лицом и своего босса в кресле с изуродованной головой и упала в обморок.
   Майкл колебался не больше секунды, затем схватил со стола телефонную трубку и набрал номер 911.
   — Скорая, — обратился он к оператору, давая свой адрес. — Здесь только что стреляли. Он положил трубку и потом еще раз набрал номер — Ассоциации Адвокатов. — Говорит Майкл Винсент, — сообщил он. — Только что Лео Голдмэн стрелял в одного человека, а затем выстрелил в себя. Добудьте самого лучшего адвоката, которого сумеете найти и направьте его в офис Лео.
 
   Майкл и Гелдорф сидели на диванах друг напротив друга возле камина в офисе Голдмэна. Сотрудники скорой помощи, полицейские и криминалисты уже ушли. В помещении оставались только два детектива, Майкл с Гелдорфом, и еще адвокат Центуриона.
   — Хорошо, давайте повторим все еще раз, — обратился к ним детектив.
   — Нет, — возразил ему Майкл. — Вы уже слышали это несколько раз подряд. У вас что, имеются сомнения, как все случилось?
   — Мы сказали вам правду, — добавил Гелдорф. — Неужто вы думаете, что мы с мистером Винсентом в этом офисе убили двух человек?
   Второй детектив положил на место телефонную трубку. — Не было никакого убийства. Оба пока что живы.
   Майкл взглянул на него. — Это замечательно, — выдавил он из себя. — Ну, и как они?
   — Рана Джонсона не опасна. Пуля прошла мимо легкого и застряла в плече. У него всего лишь сломана ключица. Через пару дней он сможет выйти из больницы.
   — А как насчет мистера Голдмэна? — спросил Гелдорф.
   — Он жив. Это все, что нам известно. Можете спросить у его врача, когда мы закончим наши дела.
   — Мы уже их закончили, — сказал Майкл, поднявшись с места. — Я лично еду в больницу. Он вдруг замер. — Господи, кто-нибудь догадался позвонить Аманде?
   — Миссис Голдмэн? — переспросил детектив. — Ей позвонила секретарша. Она уже в больнице.
   — Норман, вы едете со мной?
   — Да, конечно. Мы можем хоть чем-нибудь помочь Аманде.
   Все были готовы разойтись, но тут один из детективов потянул Майкла назад.
   — Вы меня помните, мистер Винсент?
   — К сожалению, нет.
   — Меня зовут Холл. Я был партнером Рика Ривера. Мы виделись, когда мы приходили к вам по делу об убийстве Мориарти.
   — А, теперь вспомнил.
   — Люди, окружающие вас, либо погибают, либо попадают в ужасные ситуации.
   — Прошу прощения?
   — Мориарти умер сразу же после того, как встретился с вами. Рик умер после того, как стал работать у вас. И Рик никогда не употреблял наркотики. А теперь вот эти двое.
   — К чему вы клоните, детектив?
   — Вся беда в том, что я никуда не клоню, — сказал Холл. — Но я хочу, чтобы вы знали, что я еще возникну на вашем горизонте. Рик был моим другом и…
   — С меня достаточно, — прервал его Майкл. — Вы пытаетесь утверждать, что я имею отношение ко всему этому, но вы заблуждаетесь. Вы лучше делайте свою работу и выясните, что я не кто иной, как невинный свидетель. А эта студия имеет немалое влияние на администрацию нашего города.
   С этими словами Майкл повернулся и вышел из комнаты.
 
   Майкл и Аманда сидели в углу большой солнечной больничной палаты, где лежал Лео Голдмэн. Гелдорф ожидал Майкла снаружи. Лео лежал на спине, с забинтованной головой, его левый глаз был раскрыт и смотрел на них.
   — Не могу в это поверить, — сказала Аманда. Она уже достаточно хорошо владела собой с учетом только что происшедшего.
   — Так что случилось в его кабинете?
   — Лео спорил с Джонсоном. Он вытащил пистолет из ящика стола и приложил дуло к виску. Джонсон заявил, что уже не раз видел подобные штуки. Он попросил Лео опустить оружие и прекратить вести себя, как малое дитя. Тогда Лео выстрелил в Джонсона и приставил пистолет к своей голове. Я попытался помешать ему, схватил его за руку, но тут раздался выстрел.
   — Джонсон с Гелдорфом сообщили ему, что он больше не глава студии?
   — Да.
   — Знал ли ты, что это должно произойти?
   — Вчера меня пригласили на собрание. Я защищал Лео, как только мог. Я назначил встречу с ним как можно раньше, чтобы, после его возвращения из Нью-Йорка, предупредить о том, что они задумали, а тут как раз явились Джонсон с Гелдорфом.
   — Худшее из всего, что произошло, это то, что он выживет, но превратится в растение, — сказала Аманда. — Уж поверь мне, лучше бы ему умереть.
   — Аманда, ты вовсе не обязана искусственно поддерживать его в таком состоянии.
   — Не волнуйся, не буду. Она заплакала.
   — Ну, не надо, не надо, — утешал он ее. — Не плачь. Он не чувствует боли.
   — Я плачу не потому. Я плачу, потому что сейчас вот тут единственное, о чем я способна думать, это как я хочу тебя.

ГЛАВА 55

   Майкл оглядел больничную палату. Совет директоров Центуриона в полном составе собрался возле постели Гарри Джонсона, а сам виновник, с загипсованной рукой, посвящал всех в детали.
   — Итак, — с гримасой боли произнес он, — вы все слышали от Нормана и Майкла о том, что вчера произошло в офисе Лео. Сейчас мы должны заняться проблемами нашего бизнеса, и я хочу, чтобы мы незамедлительно приступили к делу, поэтому я принял сильнодействующее болеутоляющее. Норман, вы подготовили предложение?
   Гелдорф кивнул.
   — Я предложил Совету директоров назначить Майкла Винсента президентом и главой кинокомпании Центурион Пикчерс со всеми соответствующими полномочиями, а зарплата и бенефиты будут урегулированы в порядке переговоров между представителями совета и мистером Винсентом.
   — Итак, ставим вопрос на голосование?
   — Да, — откликнулся один из присутствующих.
   — Кто «за»? Все подняли руки.
   — Кто «против»?
   Молчание.
   — Майкл, примите наши поздравления, — сказал Джонсон. — А теперь, если у нас нет никаких других срочных дел, Совет распускается. Сестра!
   В палату вошла медсестра с подносом, на котором лежал шприц, наполненный обезболивающей жидкостью, и люди стали расходиться.
   В коридоре Майкл стал принимать поздравления от членов Совета в связи с избранием, а потом, когда они разошлись, он пошел по коридору в сторону палаты Лео.
   Майкл вошел и приблизился к кровати. Казалось, Лео не изменился за прошедшие сутки, но единственный уцелевший глаз был закрыт. Он раскрыл его.
   — Привет, Лео, — мягко произнес Майкл.
   Глаз Лео быстро моргнул.
   — Только что был собран Совет. Они выбрали меня твоим преемником.
   Лео вновь моргнул.
   Майкл склонился над ним и вперился в его здоровый глаз. Тот светился разумом.
   — Лео, если ты понимаешь, моргни один раз.
   Тот моргнул один раз. Стало быть, он был в полном сознании.
   — Я хочу задать тебе несколько вопросов. Моргни один раз, если «да», и два раза, если «нет».
   Лео моргнул раз.
   — Ты чувствуешь боль?
   Лео моргнул один раз.
   — Хочешь, я вызову медсестру?
   Лео моргнул дважды.
   — Ты способен двигаться?
   Лео моргнул дважды.
   — Ты можешь говорить?
   Лео моргнул дважды.
   — Хочешь видеть Аманду?
   Лео моргнул дважды.
   — Хочешь, чтобы я оставил тебя одного?
   Лео моргнул дважды.
   — Ах, если бы я мог спросить у тебя, чего ты хочешь! Но не беспокойся, через какое-то время тебе станет лучше.
   Лео моргнул дважды.
   Майкл уставился в его глаз. — Ты не считаешь, что тебе не станет лучше?
   Лео моргнул дважды.
   — Лео, ты хочешь продолжать жить, как сейчас?
   Лео моргнул дважды.
   — Хочешь, чтобы я помог тебе?
   Лео моргнул один раз.
   Майкл подошел к двери и выглянул в коридор. Там никого не было. Он вернулся к постели своего бывшего босса и огляделся по сторонам. Из носа Лео торчала кислородная трубка. Из капельницы в организм больного поступал питательный раствор. Если он вытащит трубки, это непременно заметят. Он осторожно приподнял голову Лео и вынул подушку, а затем вновь склонился над больным.
   — Лео, ты действительно этого хочешь?
   Тот моргнул один раз.
   — Лео, я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня.
   Лео моргнул один раз.
   — Хочу тебя заверить, что с Амандой будет все хорошо.
   Лео Моргнул один раз.
   — Прощай, дружище.
   Лео моргнул один раз и его глаз наполнился влагой. Слеза медленно потекла к его уху.
   Майкл положил подушку на лицо несчастного и мягко надавил. Глядя на часы, он подождал три минуты и убрал подушку. Он приложил пальцы к шее Голдмэна и убедился в отсутствии пульса. Тогда он поднял голову Лео, подложил под нее подушку и вышел из палаты. Никто не видел, как он уходил.
   И впервые с тех пор, как он был маленьким мальчиком, Майкл не сумел сдержать слез.

ГЛАВА 56

   Майкл стоял на подиуме в битком набитом зале и произносил прощальную речь.
   — Мне не довелось знать Лео Голдмэна столь долго, как многим из вас, но я считал его своим близким другом. Меня просили обрисовать вам его с профессиональной стороны как человека кино, и вот мое мнение.
   Можно без преувеличения сказать, что Лео Голдмэн был продюсером в самом высоком смысле этого слова. Он имел вкус, собственное мнение, стиль, умел ценить таланты во всех их проявлениях, и у него было неповторимое чутье в бизнесе. Фильмы, в которых он участвовал как продюсер, были всегда среди лучших лент Центуриона.
   Но Лео был больше, чем продюсер. Он был главой студии и управлял ею так, как мало кто в наше время. Он был руководителем такого масштаба, который ставит его в один ряд с Л. Б. Мейером и Джеком Уорнером. Он был руководителем . Лео лично анализировал и давал добро на каждый проект, выходящий из Центуриона, и каждый кинофильм, выпущенный студией, отражал его вкус и суждение. Думаю, что пересмотрев любой фильм, вышедший в прокат под его руководством, можно заключить, что Лео Голдмэн не выпустил ни одной плохой киноленты. Ни единой. И это то, чего не могли бы сказать о себе такие титаны, как Л. Б. Мейер и Джек Уорнер.
   За свою жизнь он выпустил сотни хороших картин, и я знаю, что Лео был бы рад, если бы его ценили исключительно за это и ни за что иное. Он был руководителем.
   Меня избрали заместить Лео, но все мы отдаем себе отчет, что подобное невозможно. Когда мне предложили эту должность в Центурионе, и я осознал, чего от меня хотят, моей первой мыслью было отказаться. Возможно, было бы лучше, если бы мой предшественник был плохим руководителем, тогда на его фоне нетрудно было бы выглядеть лучше. Быть преемником Лео будет очень сложно, так как он был недосягаемо хорош на этом посту.
   Но с другой стороны, я вижу, что моя работа будет гораздо проще, поскольку Лео слишком хорошо вел дела студии. Потому, что он принимал серьезные решения, убеждал в своей правоте, и, несмотря на сильную оппозицию, основал всем на зависть высочайшие стандарты в киноиндустрии.