Вудс Стюарт. Лос Анжелес Таймс

   — Что ж, полагаюсь на твое суждение. Только обещай, что вернешь мои деньги с лихвой.
   Майкл поднялся с места. — Я обещаю. И не подведу.
   — Кстати, — сказал Лео, — Как насчет авторских прав на экранизацию?
   — Майкл покачал головой и улыбнулся. — Права истекают через три недели.
   — Ничего подобного.
   — Как это?
   — Выкупи права завтра же . Можешь обойти наследников, но мне вовсе не нужны грязные статейки в печати, которые начнут вопить, что, дескать, студия Центурион ждет истечения авторских прав для экранизации.
   — Ладно. Я завтра же выкуплю их.
   — А кого ты хочешь утвердить на роль директора?
   — Джорджа Кукора, если бы сумел его оживить. Мне нужен человек, который, подобно ему, умел бы обращаться с женщинами.
   — А как насчет того типа, который был директором твоего первого фильма? Он ведь оказался на высоте.
   — Для этой работы он не подойдет, уж, поверьте, я хорошо его знаю. Я собираюсь продолжить сотрудничать с ним, только не в этом фильме. На самом же деле Майкл отдавал себе отчет, что если он отдаст директорство второго фильма в руки Чака, то все посчитают их партнерами, и ему придется делить славу на двоих. Поэтому он хотел найти кого-нибудь другого.
   — Скажи, кого ты наметил?
   Зазвонил дверной колокольчик.
   — Пойдем встречать гостей, — сказал Лео.
   Мужчины встали и направились к дверям.
   — Кстати, — заметил Голдмэн, — Боб Харт ростом ниже, чем ты себе представляешь. Поэтому, не выказывай удивления.

ГЛАВА 18

   Роберт Харт и в самом деле оказался значительно ниже, чем представлял его себе Майкл. Даже будучи в ковбойских сапогах, он едва доставал Майклу до подбородка. Актер сильно похудел и поседел по сравнению с тем, каким был в своем последнем фильме, и Винсент сразу же разглядел в нем доктора Мэддина в Тихоокеанских днях.
   Сюзан, жена актера, была очень маленькая и очень красивая. Ее, стянутые в пучок, светлые волосы, тронула седина, но крепость ее рукопожатия и прямой взгляд не оставляли никаких сомнений по поводу того, кто глава семьи.
   Харт оказался теплым сердечным человеком. Очевидно, он отдавал себе отчет в том, как выгодно отличается от других, и принимал это, как должное. Сюзан оказалась болтушкой и вполне земной особой. Супруги дополняли друг дружку.
   — Каковы твои планы на ближайшее будущее? — поинтересовался Лео у Харта, когда они зашли в гостиную.
   Тут Сюзан опередила мужа. — Сейчас мы ждем несколько предложений. Все хотят заполучить Боба.
   В этот момент раздался звонок, и через минуту Аманда представила гостям Марка Адара. Майклу Адар показался агрессивным и тщеславным человеком. Ему было за шестьдесят, его красила благородная седина и отличала элегантность, присущая знающему себе цену новеллисту.
   Когда все расселись, Лео задал вновь пришедшему гостю вопрос: — Как дела, дружище? Что прибило тебя сюда, к нашему побережью?
   — Главным образом, желание реализовать кое-какие отвратительные идеи, — весело начал Адар. — Парамаунт соблазнил меня тем, что хотел предложить что-то особенное, но все оказалось мусором. С этим справятся несколько местных голливудских писак. Не знаю, почему они решили, что меня можно купить на подобную чепуху?
   — Очень просто. Они хотят, чтобы твое имя придало блеск их проекту, — мягко ответил Лео.
   — Ты, как всегда, шутишь, Лео, — заметил Адар, но было заметно, что он купился на комплимент.
   Мужчина в белом сюртуке вошел в комнату и пригласил всех к столу.
   Они ужинали в зеркальной комнате с мраморным полом и множеством растений. Поскольку Адар явился без пары, за столом Майкл оказался сидящим между ним и Амандой.
   — Уже много лет я искренне восхищен вашими трудами, — обратился Майкл к писателю, как только улучил момент. Я просто наслаждался вашими Залами изо льда . Это была единственная книга Адара, которую он прочел.
   — Благодарю, — писатель ответил так, словно никто никогда не делал ему такого приятного комплимента. — Лео утверждает, что вы поставили выдающийся фильм, и мы сможем увидеть его после ужина.
   — Я сам только что узнал об этом. Только после просмотра не подумаете, что мои интересы замыкаются исключительно на подобных темах.
   — Постараюсь объективно оценить фильм, — ответил Адар.
   — Честно говоря, я вижу в вас единственного писателя, суждению которого доверяю.
   — Майкл, — сказал Адар, — может быть, вы здесь и новичок, но видать, быстро взяли быка за рога.
   Майкл рассмеялся. — Когда вы ознакомитесь с деталями проекта, то согласитесь, что я не обманул ваших ожиданий.
   — Хорошо, рассказывайте.
   Майкл огляделся, чтобы убедиться, что все поглощены своими разговорами. — Помните роман под названием Тихоокеанские дни?
   Адар кивнул. — Я читал его в отрочестве, даже делал доклад в школе по этой теме, но единственное, что я запомнил, — это сцену, в которой уже немолодой врач поет молоденькой девушке.
   — Это единственный роман Милред Парсонс. Год спустя или чуть позже она покончила жизнь самоубийством, так и не дождавшись широкой популярности своего творения.
   — Да, я теперь вспоминаю, так оно и было.
   — Думаю, она могла бы сделать головокружительную карьеру, — сказал Майкл, и, достойно сожаления, что ее книга не стала всемирно известной.
   — Что ж, кажется, неплохая реклама покойной. Мне остается лишь надеяться, что, когда я уйду в мир иной, кто-нибудь так же хорошо отзовется и обо мне. А теперь, позвольте спросить, почему вы считаете, что я — единственный, кто может сделать достойный сценарий по этой книге?
   — Да потому, что вы пишете в том же духе, что и Милфред Парсонс. И совершенно не похожи на голливудских авторов. Роман так и просится на экран, но я хочу сохранить авторский стиль. Диалоги в этой книге — потрясающие. Возможно, вы не восприняли это так в юности, но перечитайте их вновь, и вы поймете, что я имею в виду.
   Майкл перевел дух. — Ну, а теперь, вот главная причина, почему я хочу, чтобы этим занялись именно вы. Писатели, конечно, эгоистичны, как и все прочие, но голливудский сценарист, взявшись за такую книжку, перепишет ее так, чтобы хорошо смотреться в собственных глазах. А я хотел бы, чтобы книга пришлась по вкусу самой Милфред Парсонс, чтобы фильм был в том же ключе, в котором была написана эта книга. Она заслуживает быть адаптированной по-настоящему хорошим новеллистом. Успех книги основан на чувствах, которые в нее вдохнула писательница. Новелла, определенно, автобиографичная, — и я хочу, чтобы сценарист сумел проникнуть в авторские мысли и переложил все эмоции и сантименты на язык кино.
   Адар выглядел задумчивым. — Сентиментальность, — верное определение для такой книги. Я называю это проявлением сантиментов без сентиментальности.
   — В таком случае, вы понимаете, чего я хочу, — сказал Майкл. — Вам стоит перечесть ее еще раз.
   — С удовольствием.
   — Вы получите экземпляр перед уходом домой, — пообещал ему Майкл.
 
   Когда завершилась демонстрация фильма и Майкл был награжден аплодисментами присутствующих, Лео нагнулся к нему и шепнул: — Я пощекочу Боба, а ты займись Сюзан.
   Майкл обнаружил Сюзан в коридоре, когда она вышла из туалета. — Сюзан, — сказал он, взяв даму под руку, — Лео хочет предложить Бобу роль. Я хотел бы потолковать с вами на эту тему, если не возражаете.
   — Хорошо.
   Через французские двери он вывел ее в сад и нашел там скамейку. Калифорнийская ночь была напоена запахами тропических цветов. Майкл заглянул Сюзан в глаза. — Я хотел поговорить с вами, потому что мне кажется, что я могу сказать это вам, но не Бобу.
   — Что ж, такое случается довольно часто. Валяйте, — сказала она.
   Он дал ей экземпляр книжки. — Лео даст копию Бобу. Но мне хочется, чтобы вы прочитали ее независимо друг от друга. Боб сделал замечательную карьеру. Он — молодчина, но, по-моему, те роли, которые он сыграл в прошлом — всего лишь малая толика того, на что он в действительности способен.
   Сюзан задумалась. — Полагаю, с этим можно согласиться.
   — Главная роль в экранизации этой книги способна дать ему возможность раскрыть зрителям новые горизонты его таланта. Он перевел дух. — Эта роль требует смелости. Боб должен будет обнажить себя так, как никогда не обнажал в прошлом. В этой истории нет негодяев, в ней нет ничего, связанного с наркотиками или стрельбой на Главной улице. Более того, все действие не выйдет за рамки летнего домика с видом на Тихий океан. Но эта книга полна настоящих и мнимых эмоций, и роль, которую я хотел бы предложить Бобу, роль доктора Мэддена, — лучшая в книге. Он будет играть с неизвестной актрисой — чрезвычайно талантливой девушкой. И будет разговаривать в манере людей двадцатых годов. Это изысканный язык, и там будут красивые диалоги. Кстати, я попросил Марка Адара написать киносценарий.
   Я хочу поговорить с вами об этом, потому что это будет его уход от типичных ролей, и ему понадобится ваша помощь, чтобы преодолеть прежние стереотипы. Но эта роль, помимо всего, даст Бобу кое-что еще. Тихоокеанские дни будут благотворны для его карьеры и позволят играть практически все, что угодно. Картина вытащит его талант из стереотипных фильмов и шоу и высветит все скрытые резервы. Я могу сказать все это вам, но никогда не решился бы сказать Бобу — и, если бы был жив Ли Страсберг, он бы мог гордиться, увидев Боба в этой роли.
   Сюзан Харт окинула его взглядом, в котором сквозило удивление.
   — Ну, Майкл, не знаю, понравится мне книга или нет, или захочет ли Боб сыграть эту роль, но заверю вас в одном. Это была самая выдающаяся роль, когда-либо сыгранная продюсером.
   Майкл громко рассмеялся. — Сюзан, вы скоро увидите, какой огромный сюрприз готовится для вас.
   — Майкл, я уже давно ничему не удивляюсь.
   — Сюрприз будет тогда, когда вы ознакомитесь с книгой и узнаете, что все что я сказал, было лишь увертюрой.
 
   Майкл с Ванессой уходили последними. Аманда поцеловала их обоих, а Лео проводил их до машины.
   — Ну, как все прошло?
   — Я использовал шанс забросить мячи в сетку Марка и Сюзан. Думаю, они прочтут книгу. Будем надеяться, что она им понравиться.
   — Если они оба клюнут, я не стану удерживать тебя на отметке восемь миллионов. Мы поднимем бюджет до двадцати миллионов. Я хочу, чтобы это была первоклассная лента, а уж Сюзан не позволит нам сэкономить.
   — Лео, спасибо, — сказал Майкл, — но не думаю, что нам понадобится дополнительный бюджет. Полагаю, Боб окажется у нас в кармане до конца недели, и готов побиться об заклад, что Марк Адар позвонит нам завтра еще до ланча.
   — Что за магические слова ты сказал Марку? — спросил с недоверием Лео. — Его ведь голыми руками не возьмешь. Он, пожалуй, более крепкий орешек, чем Боб Харт.
   — Ну, для начала, я дал ему ваш превосходный экземпляр книжки в кожаном переплете.
   Лео взглянул на Майкла и взорвался смехом. — Ну, ты и сукин сын!
   — До завтра, Лео, — сказал Майкл. Он завел Порше и покинул Каменный Каньон.
   — Так как, — сказала Ванесса, прислонив голову к плечу Майкла, — ты думаешь, я стану кинозвездой?
   — Считай, ты уже ею стала, — ответил Майкл. — На сей счет можешь не волноваться.

ГЛАВА 19

   Когда Майкл прибыл к себе в офис, то обнаружил свою секретаршу у письменного стола с телефонной трубкой в руке. — Звонит некто, назвавшийся Томми, — заявила Марго.
   — Хорошо, — ответил Майкл, заторопившись в свой кабинет. — Вы можете соединять меня с ним в любое время, когда я один. Он снял трубку.
   — Томми?
   — Итак, приятель, как дела в Голливуде? Как поживает наш новый продюсер?
   — Ты не поверишь, до чего здорово, — рассмеялся Майкл. — Когда собираешься навестить меня?
   — Как насчет субботы?
   — Это серьезно?
   — Конечно, серьезно, приятель. Где я смогу остановиться?
   — В Бел-Эйр, я позабочусь об этом. И надолго сюда?
   — Только до понедельника. За выходные мне надо провернуть кое-какие дела. Мы обедаем в субботу, если не возражаешь?
   — Непременно.
   — Раздобудешь мне девушку?
   — Конечно, без проблем.
   — Я приеду примерно в четыре часа.
   — В таком случае встретимся в баре отеля в семь.
   — Заранее предвкушаю встречу, — сказал Томми. — Пока. Он повесил трубку.
   Майкл стоял с трубкой в руке и смотрел в потолок. Где он сможет раздобыть девчонку, если пока никого не знает в этом городе?
   — Очень странно!
   Майкл обернулся и увидел у дверей Марго. — Что?
   — Вы говорили с явным нью-йоркским акцентом. У вас прежде такого не было.
   Майкл заставил себя рассмеяться. — Звонил мой старинный друг из Нью-Йорка. Мы привыкли разговаривать в таком духе шутки ради.
   — А!
   Майкл неожиданно вспомнил. — Марго, он прилетает в эту субботу. Как вы считаете, можно найти ему на вечер подружку?
   — Конечно же. Какую лучше?
   — Лучше красивую. И не повредит, если она будет профессионалкой. Он это любит. И не болтливую. Имейте в виду, он женат.
   — Считайте, что такая уже есть. Что еще?
   — Да, закажите ему номер в Бел-Эйр на двое суток, субботу и воскресение — желательно, приличный. А счета пусть шлют мне.
   — Как насчет букета цветов и бутылки шампанского в номер?
   — Да, будьте добры.
   — Кстати, десять минут назад вам звонил Марк Адар. Он сейчас в Биверли Хиллс и просил соединить вас с ним.
   — Пожалуйста. Майкл уселся за письменный стол и стал ожидать, когда его свяжут с писателем. Господи, помоги, молил он. Адар был главным в затеянной им игре. Тут зазвенел телефон. Он снял трубку.
   — Алло, Марк?
   — Да, Майкл, это я.
   — С добрым утром! Как спалось?
   — Почти никак. Большую часть ночи я провел с этой чертовой книжкой, делая пометки.
   — Делая пометки. Что ж, неплохо. — И что вы думаете по этому поводу?
   — Думаю, это будет потрясающий фильм, если найти подход к Бобу Харту на роль доктора. Заполучите его и я — к вашим услугам.
   — Приятно слышать. Нельзя было упустить такую возможность. — Марк, должен вам сказать, что Лео связывает меня довольно жестким бюджетом.
   Наступила короткая пауза. — Насколько жестким?
   — Пусть ваш агент позвонит мне.
   — Валяйте, Майкл, выкладывайте все начистоту.
   — Марк, мне известно, что вы привыкли к большим деньгам, но максимум, что я могу предложить, это сто тысяч баксов.
   — Господи Иисусе! Майкл! Вы, и в самом деле, считаете, что я могу так низко пасть?
   — Марк, буду до конца откровенен с вами. Картина оценивается в сумму около восьми миллионов, в противном случае, Центурион не станет ее финансировать. Боюсь, это все, что я могу предложить.
   — Готов согласиться на четверть миллиона, моя обычная такса — четыреста тысяч.
   — Марк, я выделил для вас сто пятьдесят, но пятьдесят из них я вычитаю из моей продюсерской зарплаты. Тем самым я хочу показать, как ценю ваше участие в фильме.
   — О, черт возьми, ладно. В таком случае два черновика и одна подчистка, и ни слова больше.
   — Договорились. Если вы не сможете написать все за два раза начерно и один раз набело, то никто не сможет.
   — Вы — худший из льстецов, которых я знаю. Мой первый черновик будет готов через шесть недель. Вышлите мне пятьдесят тысяч и контракт — но только после того, как получите добро от Боба Харта. С этими словами Марк повесил трубку.
   Майкл сделал несколько танцевальных па вокруг комнаты, а Марго стояла у двери и наблюдала за ним. Он заметил ее и застыл на месте. Дважды за утро ей удалось поймать его с поличным.
   — Звонил Джордж Хэсавэй. Он хочет встретиться с вами в три часа.
   — Встретиться? С Джорджем?
   Она загадочно взглянула на него. — Я сказала ему, что у вас есть свободных полчаса.
   — А, хорошо. Видимо, я должен поблагодарить его за то, что он сотворил с офисом за столь короткое время.
   — Да, еще звонила Сюзан Харт. Будь я на вашем месте, я не стала бы томить ее ожиданием.
   У Майкла едва не остановилось сердце. — Соедините. Он сел в кресло и несколько раз глубоко вдохнул. Он не хотел, чтобы жена Боба почувствовала его волнение. Зазвонил телефон. Он еще раз вдохнул и снял трубку.
   — Сюзан? Прошу прощения, что заставил вас ждать. Я разговаривал по телефону с Марком Адаром.
   — И что, он берется за работу?
   — Очевидно, да. Он не спал всю ночь, читая книжку.
   — Также, как и мы с Бобом. С вашей стороны было разумно дать по экземпляру каждому из нас.
   — И что вы об этом думаете?
   — Думаю, это интересно. Боб сейчас снимается в триллере студии Фокс. Он считает, что будущей осенью сумеет взяться за вашу роль.
   — Сюзан, мы начинаем съемки первого апреля. Мы должны использовать весенний сезон.
   — Ничего не выйдет, — ответила она. Фоксовский проект стоит пятьдесят миллионов, и героиня — кинозвезда первой величины, это вам не художественный фильм, в котором нет знаменитостей. Если вам нужен Боб, задержите съемки до октября и начните снимать осенью.
   — Сюзан, это нельзя сделать без нарушения авторского сюжета. Это — весенняя история, ее нельзя изменить.
   — Майкл, если вам нужен Боб, перенесите съемки на октябрь. И он просит два миллиона.
   Майклу пришлось быстро соображать. Лео сказал, что ради Боба он готов пойти на увеличение бюджета. — Сюзан, можете подождать минуту? — У меня сейчас на второй линии Пол Ньюмэн. Он нажал на кнопку ожидания прежде, чем Сюзан успела что-либо возразить. Господи, подумал он, неужели я слишком надавил на нее? Он глянул на часы. Надо заставить ее ждать не меньше минуты, иначе она поймет, что он блефует. По прошествии минуты и пятнадцати секунд он поднял трубку.
   — Сюзан, простите, что я должен был переключиться на другую линию.
   — Как вы смели прервать наш разговор?
   — Я искренне прошу меня простить, но хочу, чтобы вы знали, что я понимаю роль Боба в проекте Фокс, и если он хочет заниматься этим, мне не остается ничего другого, как смириться. Это не вышло бы в любом случае. Я имею дело с восьмимиллионным бюджетом, и, в лучшем случае, могу предложить Бобу за роль пятьсот тысяч.
   — Вы надеетесь, что Боб станет работать за полмиллиона? — спросила она в полном недоумении.
   — Дорогая моя, Центурион не разрешит мне делать фильм, если я не представлю бюджет в названном размере. Более того, съемки рассчитаны на сорок один день, и Бобу надо будет отработать всего каких-то двадцать два дня.
   — Как может ведущая роль быть рассчитана на двадцать два дня, а весь съемочный период продолжаться сорок один день? Это же чистое безумие!
   — Я составил расписание для Боба, но, по правде говоря, мне проще, если я не буду этим заниматься сейчас. Честно говоря, мне проще снимать по порядку. В любом случае, у девушки там больше сцен. Правда, самые лучшие сцены, несомненно, у Боба.
   — И когда вы планируете начать съемки?
   — Первого апреля, в Кармел, если сумеем подобрать достойную натуру.
   — Сколько времени вы отводите на Кармел?
   — Три недели. Все остальное будем снимать в помещении, непосредственно в студии.
   — Господи, я не была в Кармел целую вечность.
   — Говорят, там очень красиво, правда? Майкл никогда там не бывал, но по книге действие происходит именно в этом городке. — Я и сам мечтаю оказаться там.
   — А какие условия проживания?
   — Самые лучшие. Я оформлю все за счет собственного бюджета.
   — Нам бы хотелось остановиться в гостиничном люксе.
   — Сюзан, вы хотите сказать, что согласны?
   — Мне бы не хотелось уличить вас во лжи, что Марк Адар согласился писать сценарий.
   — Сюзан!
   — И Боб потребует миллион.
   — Сюзан, у меня нет миллионного бюджета. Пятьсот тысяч, которые получит Боб, высшая ставка в картине. Лично я получу всего сто тысяч.
   — Мне нужна копия бюджета сегодня к полудню. С этими словами она повесила трубку.
   Марго! — заорал он.
   Секретарша мгновенно возникла у дверей. — Да?
   — Распечатайте копию бюджета фильма Тихоокеанские дни ! Я подготовил три четверти миллиона за главную роль и триста тысяч за киносценарий. Поменяйте эти цифры на полмиллиона и сто пятьдесят тысяч соответственно, затем раскидайте разницу между остальными расходными статьями. Можете выполнить эту работу за час?
   — Конечно.
   — Свяжите меня с адвокатской конторой.
   Когда ожил телефон, Майкл схватил трубку.
   — С вами говорит Мервин Вайт, глава адвокатской службы, — раздался не слишком приятный голос.
   — Мервин, меня зовут Майкл Винсент. Мне нужен контракт, причем немедленно, для кинокартины под названием Тихоокеанские дни.
   — К сожалению, у нас уже все расписано на много дней вперед.
   Майкл слышал, как тот шуршит бумагами. — Меня не интересует ваше расписание, — твердо произнес он. Подготовьте контракт для Роберта Харта на полмиллиона долларов, время работы — с Первого апреля по Первое мая — с наилучшими условиями проживания, перелеты на реактивном самолете компании Центурион, самая лучшая гримерная на колесах. Можете включить одного помощника с гонораром в десять тысяч долларов.
   — Мне надо утрясти это с Лео Голдмэном, — сказал Вайт, — особенно, в отношении реактивного самолета.
   — Мервин, — медленно проговорил Майкл, — когда Лео увидит, что заполучил Боба Харта всего за полмиллиона, он пожелает лично пилотировать самолет. И мне нужно, чтобы готовый контракт лежал у меня на столе, — он взглянул на наручные часы, — через полтора часа, и, если этого не произойдет, я лично явлюсь к вам и подожгу ваш письменный стол, слышите?
   — Хорошо! — отозвался напуганный Вайт.
   — Отлично. Майкл положил трубку. Ему удалось привлечь писателя и актера к фильму на четыреста тысяч долларов меньше, чем он рассчитывал. Вот они — голливудские райские кущи.
   Но в тот же миг его начал грызть червь сомнения. Как случилось, что он совсем забыл, что не приобрел авторские права на экранизацию книги.
   — Марго, — сказал он по селектору, — когда принесут контракт, пошлите его вместе с копией бюджета к Сюзан Харт. И, кстати, выясните, кто является владельцем авторских прав на книгу Тихоокеанские дни.

ГЛАВА 20

   Майкл сидел в адвокатской конторе и изучал сидящего напротив. На вид тому было за семьдесят, и он был неряшливо одет. На столе перед ним стояла початая бутылка дешевого Шотландского виски и хрустальный стакан. На предложение присоединиться и выпить Майкл уже ответил отказом.
   Что такое с этим типом? Весь огромный Лос Анжелес не обходится без телефонов, люди бродят по улицам с мобильниками, в наушниках, а этот несчастный настоял на встрече тет — а — тет.
   — Вы уверены, что не желаете продегустировать? — спросил Даниэл Джей Мориарти.
   — Абсолютно уверен, — ответил Майкл. — И, мистер Мориарти, почему бы нам ни перейти прямо к делу?
   — Конечно, конечно, — ответил адвокат. — Чем могу быть полезен?
   — Вы помните наш телефонный разговор час тому назад? Майкл уже закипал.
   — Да, помню. Разговор шел о том, что вы хотите встретиться на предмет приобретения авторских прав на съемки фильма.
   — Я вовсе не искал встречи с вами. Мой интерес заключался в приобретении авторских прав на роман Милред Парсонс Тихоокеанские дни. И я в курсе, что в какой-то степени вы обладаете этими правами, так?
   — В самом деле, мистер Винсент, в самом деле, так оно и есть. Видите ли, младший брат Милред, Монтагью или Монти — мы все так звали его — был моим лучшим другом. Мы вместе поступили в юридический колледж. Да, мы были очень близки.
   — И Монтагью Парсонс контролирует права?
   — Увы, бедняга Монти скончался год назад. Я — попечитель его прав.
   — Может быть, в живых остались другие родственники?
   — Ни одного. Права на труды Милред после ее смерти перешли к брату. Эти права хранятся в его доме. А доходы от изданий поступают в Колледж Карлайл Джуниор. И, как я уже упомянул, я — попечитель этих авторских прав.
   — И, в качестве попечителя, вы уполномочены вести все наследственные дела? При этом Майкл надеялся, что так оно и есть, потому что ему вовсе не улыбалось вести дела с доверенными Колледжа.
   — Да, я имею такие полномочия.
   — И вам не нужно испрашивать разрешения у кого-либо из руководства этим учебным заведением?
   — Мориарти ухмыльнулся. — Никакого разрешения. Карлайл получает доход, но, так как я являюсь попечителем, то все решения исходят исключительно от меня.
   — Хорошо. В таком случае я хотел бы приобрести права на экранизацию книги Тихоокеанские дни . Могу предложить вам пять тысяч долларов за пользование ими в течение года и такую же сумму в будущем году. По истечению этого срока вы получите еще двадцать тысяч.
   — Мистер Винсент, могу я знать, кто вы? То есть хочу знать, вы представляете какую-нибудь крупную киностудию?
   — Я — независимый продюсер, — ответил Майкл.
   — А, независимый, — произнес Мориарти, потягивая виски. — Наш город наводнен ими. Скажите начистоту, мистер Винсент, у вас и впрямь имеются пять тысяч долларов?
   Майкл сдержал свой гнев. — Мистер Мориарти, я — независимый продюсер с заказами от студии Центурион, и в этом качестве представляю студию. Если желаете, могу связать вас с Лео Голдмэном, чтобы он подтвердил мои слова.
   Мориарти поднял руку. — Пожалуйста, не обижайтесь. Просто город наводнен людьми, называющими себя независимыми продюсерами. Центурион — респектабельная студия, и я верю, что вы являетесь ее представителем.
   — Спасибо. Значит, вы принимаете мое предложение?
   — Какое предложение?