Вулф Джин. Чародей

   – Во всех своих заблуждениях повинен ты сам, – сказал Мани, – как в этой жизни, так и во всех последующих. Это один из вечных, непреложных законов. Но можешь не волноваться. Леди Идн приказала мне ехать с багажом, какой у них еще остался. Она беспокоилась о моей безопасности, что делает ей честь.
   – Но ты ослушался, – сумел проговорить Тауг.
   – Ну да. Ни один приказ, отданный животному, не имеет законной силы, ты ж понимаешь. По закону природы каждый кот сам себе господин. В этом состоит одно из принципиальных отличий кошек от собак. Вот если бы леди Идн отдала такой приказ своей собаке… то есть будь у нее собака. Ты понимаешь?
   – Нет, – ответил Тауг и почувствовал, что еще никогда в жизни не высказывался правдивее.
   – Ясное дело, у нее нетсобаки. – Мани говорил извиняющимся тоном. – Я бы никогда не связался с…
   Его прервал резкий, хотя и негромкий лай. Тауг повернулся в седле и увидел Гильфа, трусцой сбегавшего по склону холма, с которого они слетели галопом минуту назад.
   – Если не считать старого пса сэра Эйбела, – плавно продолжил фразу Мани, – как я собирался сказать. Сэр Эйбел был благородным рыцарем, и мы с Гильфом заключили перемирие. Мы с ним заклятые враги. Однако такие враги, которые зачастую видят пользу в совместной работе на общее благо, хотя он и пытается урвать себе больше, чем заслуживает.
   – То есть я не понимаю, как кот может разговаривать, – пояснил Тауг.
   – Точно так же я не понимаю, почему все остальные животные не могут. – Явно довольный собой, Мани пригладил усы лапой. – Гильф пытается, но без особого успеха, должен сказать. Ты намерен последовать моему совету касательно великанов?
   – В смысле самому перебить всех? Я не могу, да и не знаю, где они.
   – Я знаю. И Гильф тоже, я уверен.
   Гильф кивнул и опустился на задние лапы в высокой сухой траве.
   – Когда мы были там, – правой лапой Мани указал на вершину холма, – я видел ферму далеко на севере. А возле нее великанов и большой табун лошадей и мулов. Тебе не кажется, что это они?
   – Похоже на то, – признал Тауг.
   – Тогда тебе нужно лишь… – Мани осекся, заслышав частый топот копыт.
   Молодой человек в кольчуге и шлеме гнал коня вниз по склону холма.

Глава 2
ЭТО ТОТ САБЫЙ КОТ?

   – Это пес сэра Эйбела?
   – А вам какое дело?
   – Это он. Ошибки быть не может. Здорово, старина Гиф! Помнишь меня?
   Гильф зарычал.
   – Леди Идн сказала, что у паренька, якобы видевшего смерть сэра Эйбела, его конь и пес, но это не его конь.
   – Этого коня подарил сэру Эйбелу отец леди, – сказал Тауг.
   – А! Тогда все понятно. Значит, ты и есть тот самый мальчик.
   – Вы считаете себя мужчиной?
   – Безусловно!
   – Коли вы мужчина, значит, и я тоже. – Пустив в дело пятки и поводья, Тауг подвел хромого белого жеребца ближе к вороному коню незнакомца. – Вы предпочитаете биться верхом или пешим?
   – Ты хочешь биться со мной? – Новоприбывший сохранял серьезное выражение лица, но, казалось, с трудом сдерживал насмешливую улыбку. – Тебе что, жизнь не дорога?
   – Верхом или пешим?
   Насмешливая улыбка наконец проступила.
   – В таком случае верхом.
   Удар тупым концом самодельного копья пришелся в лицо противнику Тауга и выбил его из седла. В следующий миг Гильф напрыгнул на поверженного, и он тщетно силился обеими руками оторвать от себя пса, вцепившегося клыками в горло.
   – Нет! – крикнул Тауг.
   Гильф, который уже начал увеличиваться и темнеть, снова сократился в размерах и отступил.
   – Благодарю. – Незнакомец сел и сплюнул кровью; кровь также струилась у него по лицу и шее. – Сдаюсь. Я… я прошу тебя де оставлять бедя без кодя в этой глуши. Теперь я не ибею права на Будрайза… – Он снова сплюнул.
   – Встаньте и дайте мне свой меч, – велел Тауг.
   С великим трудом незнакомец поднялся на ноги и отдал оружие.
   Тауг возвратил меч владельцу.
   – Я оставляю вам вашего коня, ваш меч и все остальное. – Осененный новой мыслью, Тауг добавил: – Кроме съестных припасов. Отдайте нам половину.
   Незнакомец кивнул. Одной рукой держась за кровоточащий нос, другой он открыл переметную суму и вынул оттуда ковригу хлеба, кусок сыру, завернутый в белую тряпицу, бобы и вяленое мясо. Развернув сыр, он вытащил из ножен позолоченный кинжал.
   – Не режьте, – сказал Тауг. – Оставьте сыр себе, а мне отдайте мясо, половину ковриги и половину бобов.
   Завершив сделку, Тауг положил добычу в переметную суму, где сидел Мани.
   – Теперь скажите мне, кто вы такой.
   – Я Свод. Оружедосец сэра Эйбела, или бывший оружедосец. Од что, действительдо убер?
   Тауг кивнул:
   – А вы что здесь делаете?
   – Ищу его. – На мгновение показалось, будто Свон хочет добавить еще что-то, но он просто снова сплюнул кровью.
   Тауг решил, что у него сломан нос.
   – Почему вас не было рядом с ним, когда я был?
   – Бде жаль, что так получилось. Я бы убер вместе с дим. Хотел убереть.
   – Но не умерли. – Тауг спешился. – Сядьте. Я перевяжу вас, покуда вы говорите. У вас есть что-нибудь, что можно пустить на бинты?
   Свон достал сменную рубашку, которую они распороли на длинные полосы.
   – Од бросил бедя, – сказал Свон, когда Тауг накладывал повязку ему на нос. – Од разозлился да бедя, и его не видю. Я саб да себя разозлился.
   – Угу. – Тауг старался затянуть бинт потуже.
   – Лучше бы уж од поколотил бедя, до од де стал. Утопал в лес и оставил бедя со своим слугой. Жуткий балый.
   – Вы видели моего кота?
   – Что?
   – Моего кота, – повторил Тауг. – Ну, на самом деле это кот леди Идн, но я покамест держу его у себя. Такой огромный черный кот с зелеными глазами. Вы видели?
   – Дет, – сказал Свои. – Кота я де видел.
   – Гильф наверняка знает. Где кот, старина? Вернулся к хозяйке?
   Гильф, находившийся вне поля зрения Свона, помотал головой.
   – Он отправился в лес один? – спросил Тауг. – Я имею в виду, сэр Эйбел?
   Свон кивнул:
   – Просто ушел прочь и бросил дас. – Он на мгновение замялся. – Ты хорошо его здаешь?
   Тауг прекратил возню с бинтами, чтобы подумать над ответом. Ни темное небо, ни холмистые серовато-коричневые равнины не подсказывали ответа. Наконец он промолвил:
   – Мы с ним очень мало общались, но, мне кажется, я знаю сэра Эйбела лучше, чем большинство своих знакомых. Один раз у нас состоялся долгий разговор, а в другой раз мы с ним спасались от разбойников – во всяком случае, мне кажется, они гнались за нами, прежде чем мы оказались в Эльфрисе. Ну и еще разные другие вещи. Одно время я не мог разговаривать, но здесь он помог мне.
   – Од колдуд. Тебе известдо?
   Тауг пожал плечами:
   – Моя сестра говорила что-то такое.
   – Сестра права. Герцог приставил бедя к дему в даказадие, полагаю. Так или идаче, сэр Эйбел проклял бедя, когда покидул дас. В смысле – своего слугу и бедя. Его светлость отдали бедя сэру Эйбелу, а сэр Эйбел отдал бедя девидибобу чудовищу.
   Тауг, отрывающий очередную полосу ткани от рубашки, замер на месте.
   – Что?
   – Девидибобу чудовищу. Одо рядоб, только его почти де виддо. Ты бде веришь?
   – Нет, – коротко ответил Тауг.
   – Я говорю правду.
   – Вы хотите сказать, что сейчас поблизости находится невидимое чудовище, которое слышит наш разговор?
   Свон поморщился, когда Тауг принялся перевязывать ему шею.
   – Тот пес собирался убить бедя, вердо? Гаф, или как таб его зовут. Пес сэра Эйбела.
   – Конечно.
   – Од превращается в какое-то жуткое существо, когда убивает. Ты давердяка видел.
   Тауг промолчал.
   – Дубаю, с обычной собакой я бы субел справиться. Даже с большой собакой. Которая де бедяет обличье.
   Свон выжидательно умолк, но Тауг ничего не сказал.
   – Ты спрашивал про чудовище, действительдо ли одо даходится рядоб. Бой ответ «да». Только это де бое чудовище – де то, которое сэр Эйбел приставил ко бде. Это твое чудовище.
   Тауг уставился на Гильфа, потом перевел взгляд на Свона.
   – Расскажите мне про свое чудовище. Почему оно не здесь?
   – Потобу что я скакал во весь опор. Одо де божет угдаться за быстрой лошадью. До всякий раз, когда я остадавливаюсь, хотя бы да дедь, одо бедя находит. Я пытался вердуться добой, когда сэр Эйбел бросил бедя. Я говорил тебе?
   – Да вроде нет. – Тауг оценивающе осматривал свою работу, вытирая руки остатками рубашки.
   – Бы даправлялись да север, – объяснил Свон. – Сэр Эйбел должен был стать караулом в гордом ущелье. Когда он бросил бедя, его слуга сказал, что продолжит путь, – дескать, од уверен, сэр Эйбел приедет туда. А я считал, что сэр Эйбел вообще отказался от этой затеи. Да сабоб деле я так де дубал, до сказал, будто дубаю.
   – Слугу звали Поук?
   Свон резко повернулся к Таугу:
   – Откуда ты здаешь?
   – Моя сестра была с ним? Моя сестра, Ульфа.
   Свон хотел потрясти головой, но разбитый нос не позволил.
   – Больдо.
   – Разумеется, но я ничем не могу помочь. Так она была там?
   – Дет. Только сэр Эйбел, я и слуга. И чудовище, и пес. Я дубал, пес остался со слугой, что бедя вполде устраивало. Я де хотел, чтобы что-дибудь дапобидало бде о сэре Эйбеле. Я де бросал его, это од бросил бедя, и я собирался вердуться добой. Од прислал бы за бной, если бы дуждался во бде. Так я дубал.
   Тауг кивнул.
   – Вскоре бедя дагдало чудовище. – Свон судорожно сглотнул. – Одид раз я дотродулся до дего. Кажется, до руки: такое ощущедие, будто трогаешь сабую огробную збею в Битгартре.
   – Или дракона, – предположил Тауг.
   – Вот-вот. Совершеддо вердо. В сабую точку. Тогда-то я и подял, что должед вердуться обратдо. Я спешил, здаешь ли. Старался ехать быстро, до де дастолько, чтобы загдать лошадь. Какое-то вребя я держался впереди чудовища, до вскоре одо дастигло бедя. В горах, где живут такие здороведдые болвады, в пещерах. Ты давердяка видел.
   Тауг помотал головой:
   – Вы про великанов? Нет, я еще ни одного не видел.
   – Дет, де адгриды, а победьше. Просто очедь большие. Представь сабого высокого человека, какого встречал в жизди, – так вот, оди гораздо выше. – Свон раздвинул ладони фута на полтора, показывая разницу в росте.
   – Понятно.
   – Я задобрил их подаркаби и подружился с диби. Во всякоб случае, я так решил. До когда да дебе высыпали звезды, одид придялся кружить вокруг боей стоядки. Я услышал и крикдул, чтобы од убирался. Од заворчал и вроде как ушел прочь, до демдого погодя вердулся. Чудовище схватило и убило его. Я слышал, как од бьется в агодии, а потоб – жуткий хруст костей. – Свон умолк.
   – И потом вы скакали во весь опор?
   Свон еле заметно кивнул:
   – Встал до рассвета и побчался вскачь. Только сейчас дагнал леди Идд, которая ведет пеший отряд. Ода сказала, что отец впереди со своиби всаддикаби и что с диб одид бальчик… то есть бужчида. Бужчида, который видел гибель сэра Эйбела. Я объясдил, что ищу сэра Эйбела. Я так и де дашел барода с всаддиками. Я… я пытался срезать путь таб, где дорога изгибается широкой дугой.
   – Я тоже, – сказал Тауг.
   – До я забетил тебя и прискакал сюда. Так ты и есть тот сабый человек, про которого говорила леди Идд?
   – Да, – убитым голосом ответил Тауг. – Да, тот самый.
   – Ты видел, как он убер? Видел тело?
   Тауг помотал головой:
   – Он упал в море.
   – Здесь? Да быть такого не божет!
   – Вы не знаете пределов возможного. – Тауг направился к своему жеребцу, поймал поводья и вскочил в седло. – Вам просто кажется, что знаете. – Воспоминания о Дизири и грифоне нахлынули на него. – Вещи, которые ты считаешь невозможными, случаются каждый день. Леди Идн сказала, что мы собираемся сразиться с великанами?
   – Да. – Свон тоже поднялся на ноги, но помедленнее. – Боюсь, да бедя нельзя рассчитывать. Я… я слишкоб слаб сейчас.
   – Делайте, что в ваших силах. – Тауг не сомневался, что именно такие слова сказал бы я. – Я поеду вперед взглянуть на великанов. Потом вернусь к сэру Гарваону и лорду Билу и расскажу…
   Он осекся при виде Мани, который выступил из высокой травы и остановился, внимательно глядя на него.
   – Прошу прощения, – сказал Тауг. – Мне надо ехать.
   – Это тот сабый кот? – поинтересовался Свон, когда Мани высоко подпрыгнул и вцепился когтями в крыло седла. – Леди Идд говорила, что потеряла кота. Ты собираешься вердуть его хозяйке?
   – Не сейчас. Я просто позабочусь, чтобы с ним ничего не случилось. Вы можете вернуться на дорогу. Как вам угодно.
 
   Оставшись один, Свон вытащил из переметной сумы бутылку с водой и снова сел. Хорошо пропеченный хлеб был сухим и черствым, но не безвкусным. Запивая водой, Свон принялся жевать хлеб, даже с удовольствием, а оставленный Таугом сыр показался восхитительно вкусным. Раны от Гильфовых клыков на шее горели, а разбитый нос (по-прежнему кровоточивший под повязкой) болел еще сильнее. Жуя пищу и прихлебывая прохладную воду, Свон ненадолго отвлекся от неприятных ощущений.
   Покончив с едой, он снял стальной шлем и рассмотрел свое отражение в полированном металле. Благородные господа редко ходят с разбитыми носами, а вот рыцари часто. Еще одно указание на то, что ему не видать отцовских земель. Как рыцарь, он сможет получить свое собственное поместье. Ничего похожего на чудесные обширные владения и великолепный дворец отца. Какой-нибудь маленький замок и несколько ферм, платящих ренту. Все лучше, чем оставаться в вассалах. Муштровать воинов брата.
    Это не топор, Олафр(прозвучал у него в голове собственный голос). Приставь большой палец сюда, параллельно лезвию. «Параллельно» – значит, «в одну линию с ним». Нет, это не надо запоминать. Я имею в виду – не надо запоминать, что значит «параллельно». Запомни, что я сказал насчет большого пальца, и запомни, что ты не должен рубить мечом дерево. Береги свой меч, и он…
   Да, замок лучше. Гораздо лучше.
   От боли Свон зажмурился. Он не малое дитя, чтобы плакать. С трудом подавил рыдания, но слезы все равно потекли из заплывших глаз, под которыми темнели синяки. Носовой платок уже насквозь пропитался кровью. Он отыскал остатки рубашки и, хотя они тоже были в кровавых пятнах, промокнул глаза.
   Раньше он считал себя красивым, а теперь уже никогда не станет красивым; но он с радостью согласился бы остаться уродом, лишь бы только боль утихла.
   «Надо было взять с собой вина», – подумал Свон. Потом вспомнил, что у него есть вино, достал и выпил.
   Мунрайз, мирно щипавший траву, поднял голову и навострил уши.
   Свон надел шлем, поднялся на ноги и немного вытащил меч из ножен. Сделай выпад в пах противнику, чтобы он опустил щит, а потом бей в лицо.Но против шайки разбойников…
   Нет, ничего страшного, это всего лишь вернулся мальчишка – новый слуга сэра Эйбела, или кто он там такой, – вооруженный привязанным к палке ножом, с котом на плече (дурацкое зрелище) и кошмарным псом, трусившим за конем. Свон подбежал к Мунрайзу и схватился за поводья, но мальчик – Тауг? – спешился.
   – Там ферма неподалеку. – Он указал рукой. – Великаны остановились там, и я собираюсь подкрасться поближе и разведать обстановку. Потом нам надо будет найти сэра Гарваона с лордом Билом и отвести их туда. Я хочу, чтобы вы посторожили лошадей в мое отсутствие.
   – Дет, – решительно сказал Свон. – Бы божем стредожить кодей.
   – Но я хочу…
   – Я пойду. И если у тебя есть хоть капля здравого сбысла, ты отправишься за всаддиками, а бде предоставишь сабобу все разведать.
   Позже, когда впереди показался приземистый фермерский дом, Тауг прошептал:
   – Здесь должен находиться один слепой старик. Друг, который ищет сэра Эйбела.

Глава 3
ЗЕЛЕНЫЙ РЫЦАРЬ ИЗ СКАЯ

   – Это Бертольд, билорд, – доложил Свон Билу. – Тауг дашел его.
   – Нет, вы нашли! – воскликнул Тауг.
   – Ты же сказал бде, что од таб. Когда бы де сказал, я бы де здал про дего или де здал бы, как поступить со стариком, когда бы столкдулся с диб.
   – Что у тебя с носом? – спросил Бил.
   Свон выдавил улыбку:
   – Тауг бде расквасил, билорд. У дас вышел спор, в котороб од взял верх.
   – Свон взял верх во втором споре.
   – Только да словах, – пояснил Свон. – В драке Тауг победил бедя и обошелся со бдой великодушдо.
   Тут наконец подал голос Бертольд – впервые с тех пор, как они спешились:
   – Он неплохой парень, Тауг. Напоминает мне моего брата. У вас много людей, сэр?
   – Говори «милорд», приятель! – резко приказал Гарваон.
   – Около шестидесяти, – ответил Бил.
   Старик втянул воздух сквозь зубы, еще оставшиеся у него.
   – Может, и хватит. Хорошие воины?
   – Придется стать такими. – Бил казался мрачным.
   – Я бы хотел сражаться. Только я ничего не вижу.
   – Твой язык нам полезнее любого меча. Они собираются остаться там на ночь? В таком случае наш пеший отряд успеет подойти.
   – Нет, сэр. Они заявились к нам на ферму и не застали там господина Бимира. Сэр Эйбел – Свон и Тауг знают его – прикончил Бимира, к великой нашей радости. Только этого никто больше не видел. Мы выволокли тело из дома с помощью двух пар волов и зарыли, где земля помягче, а сверху набросали стог сена. Женщины схоронились, а я сказал пришедшим ангридам, что он в отлучке и оставил меня присматривать за скотом. Мол, я не могу кормить вас без приказа хозяина. Ну, они поверили, сэр, как я и думал. И пока они там жрали, я дал деру, а потом натолкнулся на Свона. Только они не собираются оставаться там на ночь. Они сразу двинутся дальше.
   Гарваон открыл было рот, но Бил жестом приказал ему умолкнуть и спросил:
   – Почему ты так решил, Бертольд?
   – В противном случае они приказали бы мне разгрузить мулов и вьючных лошадей. Но они ни о чем таком и словом не обмолвились, только говорили, что меня надобно убить. Вот тут-то я и улизнул из дому и отправился на поиски сэра Эйбела, надеясь, что он все еще где-нибудь поблизости.
   Бил взглянул на Тауга, который печально потряс головой.
   – Ты его друг?
   – Ну да! Он собирался забрать нас с собой, меня и Герду. Именно он убил Бимира. Герда пришла жить ко мне, потому что сэр Эйбел увезет нас отсюда, когда воротится из большого замка на севере. Только он еще не приехал.
   – Зато мы подоспели, – с долей смущения промолвил Гарваон. – Может, этого окажется достаточно.
   – Надеюсь, сэр.
   Издалека донесся крик часового, и Гарваон пробормотал: «Они уходят» – и вскочил на коня прежде, чем Тауг успел спросить, что это означает для них.
   Представлялось благоразумным подождать, пока ангриды не покинут ферму, со всеми ее заборами и свинарниками. Затем Гарваон построил своих всадников широкой дугой, лучше всего укрепленной с флангов, с намерением окружить ангридов, оставив противнику лишь узкий путь к отступлению на север. Такой маневр (как они с Билом объяснили до того пространно, что Тауг утомился слушать) преследовал цель не столько уничтожить ангридов, сколько отрезать от них вереницу вьючных животных. Они надеялись, что ангриды бросят свою добычу, когда обнаружат, что взяты почти в кольцо. Свон стоял в середине дуги, между Таугом (слева) и Ансом (справа). Тауг размышлял, как Свон покажет себя в схватке; до него вдруг дошло, что Гарваон поставил Свона в центр единственно из-за кольчуги и шлема – в надежде, что великаны примут парня за рыцаря.
   – Где пес сэра Эйбела, Тауг? – Резкий ветер уносил прочь слова Свона. – Од божет даб подадобиться.
   Тауг тоже так считал, но пожал плечами:
   – Не знаю.
   – Свистни его, а?
   Тауг громко, протяжно свистнул, но без толку. Анс махнул рукой:
   – Может, в амбаре, подле большого дома. Я видел там кота леди. Не иначе, мышей ловил.
   Протрубила труба, и всадники устремились навстречу неприятелю: одни сразу вырвались вперед, другие отстали. «Держать строй! Держать строй!» – прокричал Свон. Подчинились – или хотя бы поняли, что он имеет в виду, – не многие. Свон покинул свое место и легким галопом поскакал вдоль строя, сдерживая нетерпеливых и подгоняя медлительных.
   Неслаженное наступление отряда продолжалось, казалось, не один час. Тауг с дюжину раз собирался с духом для битвы, и всякий раз состояние боевой готовности длилось не долее нескольких секунд, за которые белый жеребец успевал сделать шага три-четыре. Потом (и слишком скоро) впереди показались ангриды. Труба протрубила атаку. Тауг взял на изготовку копье, смастеренное из моего ножа и ствола молодого деревца, зажав конец древка под мышкой, и ударил жеребца пятками в бока.
   Следующие три-четыре минуты ада кромешного – клубы пыли, истошные вопли, лязг металла, дикая сумятица – он плохо запомнил. Стремительное движение Тауга вперед прервал вьючный мул: белый жеребец налетел на него и вместе со своим седоком рухнул на землю среди бешено молотящих копыт и глухо звенящих кубков размером с супницы, Когда Тауг с трудом поднимался на ноги, меч длиной с дышло, уже обагренный кровью, просвистел у него над головой.
   По-видимому, Тауг нашел свое копье и поймал жеребца, поскольку вскоре опять сидел в седле, весь в синяках и ошеломленный.
   Ангриды ревели, лошади и мулы пронзительно ржали, люди вопили, рычали и стонали. Перед Таугом вырос ангрид. Вероятно, он подскакал к нему; вероятно, нанес удар своим самодельным копьем; вероятно, потом обратился в бегство. Возможно, все вместе. Сцена смутно запечатлелась у него в сознании, не способном толком воспринимать действительность.
   Внезапно в седле позади Тауга оказался какой-то слуга. Он вырвал у него поводья, и они помчались прочь с поля боя вместе с двадцатью-тридцатью другими воинами. Мой нож, привязанный к концу палки, перекосился, и с него капала кровь; одна капля упала Таугу на лицо, когда он поднял копье и жеребец перешел на усталую рысь.
   Он повернулся и схватился за поводья, собираясь сказать, что они бегут, а не должны, что надо сражаться и победить, но слуга со всей силы двинул его кулаком в ухо, и он провалился во тьму, где не происходило никакого сражения.
   Очнувшись и поднявшись на ноги, Тауг увидел рассыпавшихся в разные стороны перепуганных лучников. Никаких смертоносных туч стрел, ничего похожего на описания битв, которые он слышал. Время от времени в воздух взмывала стрела: одинокая птица в сумерках, тонкое пение в пустынном небе.
   На севере исполинские фигуры убегали через поле проса высотой в человеческий рост; резкое беспорядочное колыхание колосьев выдавало присутствие животных, которых гнали ангриды. Несомый сильным ветром, клин серых гусей пролетел над животными и великанами – три птицы с одной стороны от вожака, две с другой, – крича скрипучими голосами, напоминающими визг ржавых петель. Гусиный клин казался более воинственным и опасным, нежели стрелы наших лучников. Король великанов выпустил птиц с крепостного вала своего замка, подумал Тауг; замка, подобный которому он видел, когда грифон бился с драконом в заоблачной выси, только гораздо больших размеров, конечно же.
   Приставив ладонь козырьком ко лбу, он почти лениво устремил взгляд вдаль, где на гряде коричневых холмов загорелись две – нет, четыре крохотные алые точечки. Всадник, силуэт которого темнел на фоне сумеречного неба, свесился с седла, словно срывая растение в траве. Он выпрямился, держа в руке огонек, меньше огненного цветка, распустившегося под копытами коня, который легко прянул в сторону. Привстав на стременах – движение почти неразличимое на таком расстоянии, – он швырнул огонек на запад, и яркая искорка прочертила высокую дугу на фоне темных облаков.
   В следующий миг всадник поскакал на юг, в сторону Тауга. Гонимые ветром алые язычки пламени не отставали от него. Порыв ветра, еще один – и едкий запах дыма.
   Ангриды, находившиеся всего на расстоянии полета стрелы от Тауга, остановились и начали совещаться. Один указал пальцем. Гарваон галопом скакал к ним, с мечом на изготовку, а Свон держался рядом и вскоре вырвался вперед. Тауг бросился следом, бессвязно крича и отчаянно размахивая руками в попытке увлечь за собой остальных, но внезапно мускулистая рука оторвала его от земли и усадила на холку мула, идущего размашистым шагом.
   – У вас нет оружия. – Голова Анса находилась ниже головы Тауга. – Ни меча, ничего, и вас убили бы, будь даже у вас меч, о котором вы говорили.
   Мулы и лошади всем скопом неслись навстречу сквозь высокое просо, подгоняемые не только громоподобными криками ангридов, но и огнем, наводившим страх на великанов. Пытаясь справиться с собственным мулом, Анс отпустил Тауга, и тот соскользнул вниз, покатился по земле, а потом вскочил на ноги.
   Он не нашел никакого брошенного оружия, но побежал вперед, уворачиваясь от охваченных паникой животных и ударяясь о тяжелые тюки, на них навьюченные. Он уже находился буквально в нескольких шагах от ближайшего ангрида, когда на того вдруг напрыгнул огромный черный зверь, – Тауг мельком увидел горящие глаза и вспененную пасть. В следующий миг зверь скрылся из виду, а бездыханный великан распростерся на земле.
   За поясом у ангрида был нож – с деревянной рукояткой длиной с Таугово предплечье и лезвием вдвое длиннее. Тауг вытащил нож из-за пояса убитого: рукоятка, хотя и слишком толстая, сужалась с одного и другого конца настолько, что ложилась в ладонь не хуже, чем древко копья.
   От дыма у него заслезились глаза, и он закашлялся. Проморгавшись, он увидел перед собой не кого иного, как рыцаря в зелено-золотых доспехах на могучем сером коне, превосходящем размерами всех, каких ему доводилось видеть прежде.
   – Это ты, Тауг? – Рыцарь закинул щит за спину и снял шлем с гребнем в виде дракона. – Кто тебя так отделал?
   – Сэр Эйбел!
   Дым снова окутал нас, когда я помог Таугу взобраться в седло.