Вулф Джин. Чародей

   – Вашему величеству лучше знать.
   Идн потрясла головой:
   – Мы останавливались в одном фермерском доме по пути в Утгард. Наш слуга Бертольд был там рабом. Несомненно, вы помните.
   – Да, ваше величество, хотя, мне кажется, с тех пор прошла целая вечность.
   – Это не так. Там были и рабыни вроде Герды. Но с хозяином не проживала ни одна женщина из числа соплеменниц: ни жена, ни сестра, ни мать. Хела говорит, что дочери Ангр по-прежнему остаются нашими подданными.
   Я спросил, надеется ли Идн услышать от меня что-нибудь такое, чего она не знает о них. И, не дождавшись ответа, заверил ее, что мне нечего добавить.
   – Хела сказала, что приведет сюда несколько наших подданных, и с этими словами скрылась в ночной тьме. Как вы полагаете, нам грозит опасность?
   – Со стороны ваших подданных? Право, не знаю. Нам всем следует опасаться ангридов, ваше величество.
   – Конечно. Когда Хела ушла, мы позвали Герду. Она большую часть жизни прожила среди них, и она человек наблюдательный. Мы спросили, где живут женщины, жены ангридов. Я не стану передавать вам все, что Герда рассказала, – она наболтала много вздору. Она сказала, что видела великанш издали и страшно испугалась; что у них своя страна, далеко отсюда.
   Несомненно, мое лицо приняло скептическое выражение.
   – Кажется, ваше величество однажды говорили то же самое.
   – Нет, не говорили, ибо мы не слышали ничего подобного. Род человеческий вымер бы, если бы женщины жили одним племенем, а мужчины другим, и я не знаю ни одного вида животных, которые жили бы таким образом: самцы и самки раздельно. Кроме того, как Герда могла видеть женщин, если они обитают так далеко? Посему мы стали пытать ее – вы понимаете, что мы имеем в виду, – и не выпускали из шатра до тех пор, покуда она не рассказала нам все. Чаще всего они появляются рано утром. Очень рано, еще до рассвета. Или перед восходом луны. На протяжении многих лет – дольше, чем мы живем на белом свете, – Герде приходилось вставать до зари, одеваться при свете очага, доить четырех коров и гнать на пастбище. Вы знаете, что пугало нас, когда мы находились в Утгарде?
   – Сам замок, полагаю, и ангриды.
   – Не все, а только такие, у которых две головы или четыре руки. Мы не знаем почему – они ничем не хуже остальных, – но они нагоняли на нас страх.
   С полминуты, наверное, Идн сосредоточенно поглощала суп. Потом спросила:
   – Вы знаете, кто убил нашего супруга?
   Я ответил отрицательно.
   – Мы полагаем, что одно из таких чудовищ. Там был один многоногий. Вы его видели? Чистый паук. Большой глаз и два маленьких. – Идн содрогнулась всем телом.
   – И еще один скрыт под волосами.
   – Он вызывал у нас отвращение, в смысле – своим видом. Возможно, он был достойнейшим из подданных, и он числился в отряде стражников нашего супруга. Но когда вы налетели на них на своем чудесном коне и поразили своими стрелами четыре десятка…
   – Не так много, ваше величество.
   – Ну два, самое малое, и когда мы тоже стреляли из лука, вместе с девушками, которых научили стрелять, – во всяком случае, с теми из них, у кого хватило духу вступить в бой, – мы все время надеялись увидеть этого мерзкого ангрида и всадить стрелу ему прямо в глаз. Нам не представился такой случай, но именно на него мы надеялись.
   – Я размышлял об этих вещах, – сказал я. – Ангридов изгнали из Ская, поскольку они являлись низшими существами. Не потому, что они порочны, – многие Великаны зимы и древней ночи равно и даже более безнравственны. А потому, что они не соответствовали неким требованиям. Возможно, потому, что утратили способность изменять свои размеры и обличье, которой, безусловно, обладают Великаны зимы и древней ночи. Возможно, с утратой такой способности они стали считаться непригодными для жизни в Скае.
   – Вы жили там.
   Поняв, что последует дальше, я кивнул.
   – Значит, вы тоже умеете делать это? Можете превратиться в орла или быка. Или… или стать размером меньше Мани.
   Я улыбнулся:
   – Который бы поймал и съел меня с превеликим удовольствием. Разве вы не понимаете, как это глупо, ваше величество?
   – До Ская вы совсем не умели лгать. Сейчас у вас получается немногим лучше.
   Я объяснил, что не солгал ни единым словом и что сокращаться до крошечного размера действительно глупо.
   – Но вы можете?
   Я покачал головой:
   – Нет. Нет, ваше величество, не могу. Разве я лгу сейчас? – Поставив миску с супом к себе на колени, я воздел обе руки к Скаю. – Призываю в свидетели Вальфатера. Я не могу сделать ничего подобного.
   – Вы не лжете, но вы не договариваете.
   Несомненно, я вздохнул:
   – Перед моим возвращением в Митгартр Вальфатер взял с меня клятву, которую я не смею нарушить. Мне пришлось поклясться, что здесь я не стану использовать способности, обретенные там. Вы полагаете, он поступил со мной жестоко?
   – Мы сомневаемся, что он вообще бывает жестоким когда-нибудь, – сказала Идн, – но вы наверняка считаете иначе.
   – Нет. Он мудрее любого человека, даже мудрее Леди, хотя она бесконечно мудра. Он знает, сколько вреда могут причинить здесь подобные способности. Вы помните Тауга?
   – Конечно.
   – В его родной деревне люди поклоняются эльфам. Это ложный культ, и он причиняет вред жителям Гленнидама и соседних деревень. Разве Верховный Бог не столь же могуществен, как Вальфатер?
   – Мы всегда полагали, что он могущественнее, – сказала Идн.
   – Правильно. Но некоторые говорят, что он занимает низшее положение, и, таким образом, сами того не ведая, оскорбляют Вальфатера. Если бы я использовал способности, которыми он наделил меня, вполне возможно, возник бы культ, соперничающий с культом Вальфатера, и появились бы почитатели, уверенные в моем превосходстве над ним. Для него это стало бы унижением, а они были бы так же далеки от истины, как жители Гленнидама. Так или иначе, Вальфатер выказал мне доброту поистине безграничную. Он позволил мне взять с собой Облако. – Я отставил миску в сторону и поднялся на ноги. – Мы достаточно долго беседовали, ваше величество. Можно мне идти?
   – Доешьте свой суп и дайте нам доесть наш, а потом сможете идти с нашего благословения, коли возьмете нас с собой.
   Наверное, я вытаращился на нее с самым глупым видом.
   – Разве мы такие уж тяжелые? Ваше оружие и доспехи на стоун [Мера веса, равная примерно 7 кг.] тяжелее нас, а в вашем седле спокойно уместятся двое, если второй седок наших размеров. Кроме того, мы уже ездили на Облаке вдвоем.
   Я замялся в поисках нужных слов и наконец промямлил:
   – Но ваше величество подвергнется известной опасности.
   Она улыбнулась. У Идн всегда была очаровательная улыбка, чуть насмешливая.
   – Наше величество подвергается опасности здесь, сэр Эйбел. На вашем чудесном коне и под вашей защитой наше величество будет в большей безопасности, чем здесь, когда сэр Эйбел со своим чудесным конем покинет нас.
   – Сэру Свону было бы неприятно услышать такое.
   – Он и не услышит, – кивнула Идн, – если только вы не скажете. Право же, сэр Эйбел. Сэр Свон ранен, и он в любом случае не настолько глуп, чтобы воображать, будто ни в чем не уступает вам. Вы думаете, он разговаривал с Вальфатером, как рыцарь разговаривает со своим сеньором? Вы дума…
   – Надеюсь, да, – сказал я. – Хочется верить. По глупости своей я пренебрегал его воспитанием, когда он был моим оруженосцем. Тогда я не сознавал, насколько мало внимания уделяю ему, но я не верю, что сэр Равд ничему не научил Свона. А коли научил, сэр Свон разговаривал с Вальфатером, как рыцарь со своим сеньором.
   Идн встала, и, несмотря на свой малый рост, в тот момент она казалась высокой.
   – Мы получили справедливый выговор. Но мы все равно остаемся королевой. Возьмите нас с собой. Мы просим о милости.
   Я опустился на колени:
   – О милости, которая делает мне великую честь, ваше величество. Я… Ваша снисходительность ошеломила меня.
   – Как ваша учтивость порадовала нас! Вероятно, будет лучше, если мы сядем в седло первыми, а потом вынем ногу из стремени. Но давайте сначала доедим.
   Разумеется, все оказалось не так просто. Мне пришлось подозвать Облако и с помощью Поука оседлать и взнуздать ее.
   – Она устанет, – сказала Идн, и мне подумалось, что в глубине души она немного сожалеет о своем решении.
   – Нет, ваше величество. В военное время она может скакать с седоком в седле день напролет, однако сохранить достаточно сил для подобной прогулки. – Мысли Облака подтвердили мои слова, прежде чем я успел договорить.
   – Можно нам погладить ее?
   Я кивнул, и она погладила морду Облака – очень нежно, как человек, знающий лошадей.
   Анс принес мои переметные сумы. Я сказал, что оставлю их у него, поскольку мы вернемся через час-другой. Они явно весили меньше, чем Идн, но ненамного. Копье я тоже оставил у Анса.
   – Если ваше величество окажет мне честь…
   Я опустился на колени, подставив сложенные вместе ладони под ногу Идн.
   Она не отказала мне в такой чести, но вскочила на Облако с легкостью, заставившей меня усомниться в том, что ей вообще требовалась помощь.
   Сев в седло первой, она заняла место впереди меня. Наверное, она и рассчитывала сесть таким образом, чтобы я вдыхал аромат ее волос и обнимал ее, когда Облако поднималась вверх по крутому воздушному склону, которого не видел никто, кроме нее.
   Мог ли я обладать Идн? Не многие мужчины знают земных женщин хуже меня, и возможно, она просто хотела вызвать во мне желание. Она не произнесла ни слова, покуда мы не закончили подъем и не понеслись галопом по горизонтальной плоскости; впереди нас бежал Гильф, а под нами расстилалась лесистая равнина. Потом она воскликнула: «О, это потрясающе!» – и, похоже, испустила глубокий вздох: ее грудь приподнялась и опустилась под моей правой рукой.
   Из всех моих полетов над Митгартром лучше всего мне запомнился именно этот: неестественно теплый ветер и сумрачные нагромождения снежных облаков на западе. Облака поменьше и скрытая за ними луна, заливающая Скай серебристым светом. Королева в седле передо мной и замок Вальфатера, плывущий среди звезд. Черное бархатное платье Идн, бриллиантовая диадема и благоухающие волосы. Мягкая податливость ее талии, вызывавшая во мне такое острое чувственное желание, что в конце концов я отнял руку.
   – Зачем вы возвращаетесь обратно в Утгард, сэр Эйбел?
   – Я не собираюсь возвращаться туда, ваше величество, если обстоятельства не вынудят. Мы просто скачем назад вдоль Военной дороги, высматривая наших преследователей.
   – Мы уже давно должны были увидеть их. – Она указала вперед. – Вон там, на горизонте… несомненно, это башни Утгарда.
   Я согласился и пришпорил Облако.
   Вскоре ветер стал холодным. Идн закуталась в свой плащ, а Гильф ненадолго остановился, тяжело дыша. Дважды мы обогнули Утгард; несколько одиноких окон еще светилось в замке, но мы находились так высоко, что никто не мог нас заметить. Пошел легкий снег, Идн задрожала и попросила снова обнять ее. Я обнял и закутал в свой плащ нас обоих.
   – Весь день нам казалось, что наше бархатное платье слишком теплое, и даже ночью так казалось, но мы оставались в нем, поскольку оно траурного цвета. А сейчас… Почему ваш пес убегает от нас?
   До нашего слуха долетел басовитый хриплый лай Гильфа, далеко разносившийся в недвижном воздухе.
   – Он почуял что-то, – пояснил я и направил Облако в сторону пса.
   – Отсюда? – В голосе Идн звучали недоверчивые нотки. – Он же не может услышать запах с земли!
   – Я не знаю, что он может и чего не может, ваше величество. Но вам доводилось охотиться на оленей и прочих диких зверей. Разве вы никогда не видели охотничьих псов, бегущих с высоко поднятыми головами?
   – Когда они идут по горячему следу? Да, мы видели, и не раз.
   – Просто в воздухе витает запах. Причем идущий не от ног человека. Ибо самый лучший пес во всем Митгартре не сумел бы выследить человека в новеньких сапогах. Запах идет из паха и из-под мышек главным образом. Частично он спускается к земле, частично поднимается в воздух и плывет по нему или уносится с порывами ветра – вот почему даже лучшие псы опускают нос к земле, когда след остывает.
   – Он находится ниже нас, но ненамного.
   – Гильфу приходится опускаться ниже, чтобы уловить запах. Вряд ли он идет по следу одного человека или даже двух-трех.
   – Они пошли не Военной дорогой?
   – Нет, – сказал я и в свою очередь указал рукой вниз. – Видите вон ту светлую полосу? Думаю, это и есть дорога, по которой они прошли.
   – В таком случае у нас нет причин опасаться нападения.
   Я пожал плечами. Идн не видела этого, но, вероятно, почувствовала.
   – Мы стали лагерем не на Военной дороге, ваше величество.
   – Ну да. В месте, указанном нам Хелой. – Идн немного помолчала. – Мы понимаем, что вы имеете в виду.
   – Я имел в виду только то, что сказал.
   – Да вот же они! Там, под деревьями!
   Гильф, намного опередивший нас, остановился. Мне показалось, он обернулся и смотрит на меня. Я помотал головой, надеясь, что он увидит это.
   – Теперь мы вернемся обратно?
   – Да, как только я взгляну на них поближе.
   – Вам хочется вступить с ними в бой, верно? Вы бы внезапно напали на них, покуда они спят, не будь нас с вами.
   Она правильно угадала мои мысли, но я ответил отрицательно.
   – Но мы… мы рады, что мы с вами. На самом деле они не наши подданные. Они не желают подчиняться нам. Но они были подданными нашего супруга, и мы…
   – И вы их королева – независимо от того, подчиняются они вам или нет.
   – Да. – В голосе Идн слышались благодарные нотки.
   – Мы можем разбудить несколько ангридов и сказать им это, ваше величество. Шаг рискованный, но я готов пойти на любой риск, коли ваше величество желают.
   Она вздохнула:
   – Они скажут лишь, что служат королю Шилдстару. Нет, не надо.
   – Я думаю, вы мудры. Время настанет, но не сейчас.
   Я свистнул, подзывая Гильфа, и мы с ним пустились прочь.
   – Вы сосчитали их?
   Вспомнив сэра Равда, я помотал головой.
   – А мы сосчитали. Более четырех десятков. Вероятно, еще больше скрывалось от нашего взгляда под деревьями.
   – Мы не станем сражаться с ними, покуда обстоятельства не вынудят нас.
   – Вы, сэр Свон и сэр Гарваон.
   – Да. А также ваш отец и его милость. Сэр Воддет и сэр Леорт вместе со своими лучниками и меченосцами. А равно Хеймир с Хелой и прочие слуги.
   – Против сотни с лишним ангридов?
   – Против любого количества врагов. И Гильф тоже. Гильф стоит сотни хороших воинов, ваше величество.
   – Мы хотим, чтобы вы дали нам одно обещание, сэр Эйбел. Мы хотим, чтобы вы пообещали дать нам возможность поговорить с нашими подданными. Вы обещаете?
   – Конечно, ваше величество.
   У меня все оборвалось внутри, хотя я понимал, что Идн права.
   – Как вы помогали нам, так и мы поможем вам. Вы не единственный давший клятву Страннику. Помните, что мы говорили вам насчет Хелы?
   – Что она заставит ваших подданных признать вашу власть? Да, ваше величество, я не забыл.
   – Что женщины по-прежнему остаются моими подданными. Ваши рассказы о великаншах Ская не умерили моего страха.
   Я знал, что мог рассказать больше и напугать Идн еще сильнее.
   – Пошла бы Хела на такое, когда бы знала, что они могут причинить мне вред?
   Я рассмеялся при мысли, что она считает меня способным проникнуть в сокровенные глубины женского сердца.
   – Не знаю. Я буду рядом с вами, коли вы прикажете.
   Идн помотала головой:
   – Если они принадлежат нам, мы принадлежим им – и мы должны всецело доверять своим подданным.
   И тогда я пожалел, что мы с Идн сидим верхом на коне и я не могу встать перед нею на колени.

Глава 25
ЗАБЛУДИВШИЕСЯ

   Оттепель закончилась, и на землю спустился холодный туман, такой густой, что я не видел своей вытянутой руки. Пришел Вил, собрал для нас хвороста и снова разложил костер. Поук спросил, оседлать ли Облако; я сказал, что надо подождать, когда туман рассеется.
   К нам подошел Мардер с Билом. Я дал им тот же совет, и они согласились. Бил сказал, что туман кажется ему противоестественным, но я ничего не ответил.
   – Вам так не кажется, сэр Эйбел? – спросил Мардер.
   – По-моему, самый обычный туман.
   Бил потряс головой:
   – Вы знаете о колдовстве больше…
   – Нет, милорд.
   – … меня, но я с вами не согласен. Туман сотворен магией Тиази. Признаюсь, я пытался оказать противодействие, но безуспешно.
   Мардер подергал себя за бороду:
   – Я знаю вас не так хорошо, как мне хотелось бы, но достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: у вас есть причина говорить такое. Что за причина?
   – Поздно ночью я ездил к Утгарду, ваша светлость.
   Он кивнул:
   – Ее величество говорили нам.
   – Там не было тумана, но в центральной башне горели окна: несколько на самом верху и одно чуть пониже. Теплая погода нас больше устраивала. – Вспомнив Хелу и Хеймира, я добавил: – Во всяком случае, большинство из нас. Но оттепель, показавшаяся нам очень странной, была делом рук Тиази, мне думается. После того как мы с ее величеством вернулись, он прекратил свои усилия, и зима снова вступила в свои права.
   Мардер кивнул:
   – И из-за резкого похолодания сгустился туман.
   Бил тоже кивнул, главным образом своим мыслям.
   – Неудивительно, что мое противодействие Тиази не увенчалось успехом. Он ничего и не делал.
   – Вы можете вызвать ветер? – спросил Мардер.
   – Да, конечно.
   – Ветер разгонит туман. – Мардер встал. – Мы подождем, когда он рассеется, но нам следует приготовиться сняться с места, как только мы обретем способность видеть окружающее.
   Они вдвоем скрылись за плотной серой пеленой, заволакивавшей все вокруг.
   – Я останусь здесь навеки, коли они говорят серьезно, – прошептал Вил.
   Я справился у него о самочувствии Тауга.
   – Ему малость полегчало. Как вы думаете, господин, женщины, которых приведет Хела, сумеют помочь? Иногда они знают лекарственные травы, неизвестные мужчинам.
   – Ты прав, и, возможно, они помогут. Но откуда ты знаешь о поручении, данном Хеле? Она тебе рассказала?
   – Нет, сэр. – Пустые глазницы Вила смотрели в кромешную тьму, рассеять которую не мог ни один маг. – Я не подслушивал, клянусь.
   – Надеюсь, ты на такое не способен.
   – В общем-то, способен. Только я не подслушивал. Я обустраивал место для господина Тауга. Он идет на поправку, как я сказал, только он стыдится показываться вам на глаза, господин. Он хочет прийти, но стыдится. Он даже сэра Свона сторонится.
   Поук откашлялся и сплюнул:
   – Я сам порядком струхнул, Вил. А кто не испугался? Может, мы с Ансом и посмеивались бы над ним время от времени, когда бы имели повод, которого у нас нет. Только мы не говорили бы ничего обидного. Правда, Анс?
   – Я бы не говорил. Нет, сэр! Это ж оруженосец Тауг, Поук.
   – Если он не желает идти к нам, – сказал я, – нам самим придется пойти к нему. Только вряд ли он боится насмешек. Ты ничего не воровал, пока находился с нами, Правдивый Вил?
   – Нет, сэр! – Вил вскинул руки. – Ровным счетом ничего, сэр. Я не стал бы красть у вас, господин. Никогда. Можете обыскать меня или приказать своим слугам сделать это. Как вам угодно.
   Я улыбнулся:
   – Какой в этом толк? Если ты стянул что-нибудь и тебя мучит совесть, тебе надо лишь вернуть украденное. Тебя не накажут.
   – Я никогда не стал бы красть у вас, сэр Эйбел. Поверьте мне.
   – Тогда ступай, – сказал я.
   Когда Вил ушел, Анс спросил, что именно он прибрал к рукам.
   – Не знаю, но Гильф явно не доверяет ему, и он знает о поручении, данном Хеле.
   – О каком таком поручении?
   – Привести женщин, он сказал, – ответил Поук.
   Я велел им начистить мою кольчугу и хорошенько помыть с мылом конскую сбрую и седло, таким образом положив конец болтовне. Когда они занялись делом, я отвел Гильфа в сторонку и спросил, что взял Вил. Но он ответил лишь «не знаю» и «не вижу», – думаю, последние слова означали, что он живет в мире запахов и звуков. Он не пообещал мне «смотреть в оба», как часто обещал, но, похоже, это подразумевалось само собой.
   Пришел Свон с просьбой поговорить со мной наедине.
   – Здесь особо не посекретничаешь, – сказал я. – В этом смысле туман еще хуже темноты. Нельзя быть уверенным, что нас никто не подслушивает.
   – Тогда пообещайте никому не говорить о нашем разговоре.
   Я отказался.
   – Вы… – Казалось, слова даются Свону с трудом. – Вы величайший рыцарь из всех нас.
   – Сомневаюсь, но к чему ты клонишь?
   – Так все говорят. Сэр Гарваон и лорд Бил, сэр Воддет и его милость герцог. Даже королева Идн.
   – Благодарю милостивых оверкинов за сэра Леорта.
   – Он тоже. Я про него забыл. Я был вашим оруженосцем. Недолго, я знаю.
   – Достаточно долго для путешествия, показавшегося нам долгим.
   – Я помню. – Несколько мгновений казалось, что больше он ничего не скажет. – Вы мне не нравились, а я не нравился вам.
   Я согласился.
   – Однажды вы сказали, что именно вы и были тем мальчишкой, который забросил мой меч в кусты. Этого не могло быть, но вы так сказали.
   – Это действительно был я.
   – Но вы величайший из рыцарей. Через месяц моя нога заживет. Вы сразитесь со мной тогда? Я вызываю вас на поединок. Мне бы хотелось, чтобы вы приняли вызов с легким сердцем, чтобы мы сразились как друзья.
   – Я сражусь с вами, – сказал я, – но не в Йотунленде.
   Свон редко улыбался, но сейчас улыбнулся:
   – Договорились. Отлично! Вы подадите мне руку?
   Мы обменялись крепким дружеским рукопожатием.
   – Почему вы не дали обещания держать наш разговор в тайне?
   – Потому что я не знал, что вы скажете. Допустим, вы сказали бы, что собираетесь предать нас.
   – Или что я предал сэра Равда, как все говорят. – Улыбка на лице Свона погасла.
   – Это встревожило бы меня меньше. Но если бы я пообещал хранить ваш секрет, я бы сдержал слово. Если бы вы сообщили о своем намерении выдать нас ангридам, я бы сразился с вами сейчас же и постарался убить вас. Но я никогда никому не открыл бы ваш секрет.
   Свон медленно кивнул:
   – Понимаю. Вы действительно ожидали от меня чего-то подобного?
   – Я опасался этого. Я не имею в виду, что ваши или еще чьи-либо секреты будут подаваться к обеду, словно жаркое. Но я не даю слова хранить их и никогда не дам.
   У Свона был такой вид, словно он борется с приступом кашля.
   – Я люблю Идн. Ее величество.
   – Еще один секрет? Я это знаю, и мало кто не знает.
   – Я думаю, она… она…
   – Она тоже знает, я уверен.
   – Но она королева, а я… мой отец барон…
   – Но вы не барон, во всяком случае в настоящее время. Поэтому вы и хотите сразиться со мной, верно?
   – Отчасти поэтому. Да.
   – Вы желали бы, чтобы я потерпел поражение? Сдался? После напряженной борьбы, разумеется.
   – Конечно нет!
   – А что, если я одержу победу?
   Свон стоял с широко расправленными плечами и высоко вскинутой головой.
   – Я буду жить или умру, как другие побежденные рыцари. Если я умру, а в каком-то смысле я даже надеюсь на это, то умру с ленточкой ее величества на шлеме.
   Я поздравил Свона.
   – Хотя я сражусь с величайшим рыцарем в Митгартре, я все равно не буду достоин королевы Идн. Но я стану немного достойнее. Сэр Воддет сражался с вами. А также сэр Леорт и его милость.
   – Вы рассказали мне об одной причине, побудившей вас вызвать меня на поединок. А об остальных расскажете?
   – Потому что вы отняли у меня меч. Вы оскорбили мое достоинство и сочли меня трусом, если это действительно были вы.
   – Это был я.
   Суровое красивое лицо Свона (красоту которого сломанный нос не портил, а лишь делал более естественной) хранило самое серьезное выражение, когда он проговорил:
   – Значит, я должен доказать, что я не трус.
   – Вы уже доказали.
   Он покачал головой и, словно желая поскорее перевести разговор на другую тему, сказал:
   – Этот туман… неужели он никогда не рассеется?
   Я выразил свое беспокойство по поводу Тауга, и Свон пожал плечами.
   – Если бы вы придумали какое-нибудь поручение и прислали Тауга ко мне, я был бы вам признателен, – сказал я.
   – Обязательно пришлю. Как только вернусь. Он в отчаянии.
   Казалось, Свон ожидал от меня каких-то слов, и потому я сказал:
   – Я знаю.
   – Этела помогает ему лучше, чем удалось мне.
   – Ничего удивительного.
   – И ее мать тоже, Линнет. И Вил старается изо всех сил: показывает свои фокусы и просит Тауга описывать, что он видел, а потом раскрывает – иногда – секрет фокуса. Тауг придет в себя. Мальчишки оправляются после любых потрясений.
   Я кивнул, хотя не был уверен, что согласен с ним. Свон повернулся, собираясь уходить.
   – Я тут подумал… – Он развернулся ко мне. – Пожалуй, следует сказать вам. Всю жизнь я слышу от людей рассказы о помощи, которую они получали от одного или другого человека. Мне никогда никто не помогал.
   – Сэр Равд пытался.
   – Да. Но теперь один человек по-настоящему помог мне. Вы посвятили меня в рыцари – возвели в рыцарское достоинство. Вы действительно имели такое право? Данное вам правителем?
   – Имел и имею.
   – Право, данное вам королевой, которая посвятила в рыцари вас? Королевой моховых эльфов?
   Я помотал головой.
   – Больше я не стану ничего спрашивать. Его милость удивился, увидев меня рыцарем. Поначалу он решил, что это сделал лорд Бил. Я сказал, что не он, а вы, ожидая услышать разного рода возражения, но таковых не последовало. Он просто поздравил меня. А потом спросил, присягнул ли я вам на верность. Я ответил отрицательно и сказал, что уже присягнул на верность лорду Билу. Вы присутствовали при нашем разговоре.