Вулф Джин. Рыцарь

   Агр кивнул. Его лицо оставалось совершенно бесстрастным.
   – Для воинов ниже рыцарского звания – таких, как я сам, – обычным наказанием в подобных случаях является пожизненное изгнание из замка. Для рыцарей срок изгнания исчисляется месяцами или годами.
   – Ну и хорошо. Я в любом случае собирался отправиться на север. Сколько мне придется оставаться в изгнании?
   Агр встал и подошел к окну. Он стоял там так долго, что я уж подумал, не ждет ли он, чтобы я удалился. Наконец он снова сел в свое кресло и сказал:
   – В Большой зале и раньше случались драки, но они носили чисто бытовой характер. Ваш случай осложнен некоторыми обстоятельствами. Во-первых, сэр Эйбел, очень и очень немногие из наших рыцарей признают вас за своего. Вы должны понимать это.
   Я сказал, что понимаю.
   – Они против того, чтобы вы ели за одним столом с ними. И если я накажу вас как рыцаря, они вознегодуют еще сильнее. Не смотрите на меня так, пожалуйста. Я не собираюсь увольнять вас, словно простого слугу.
   – Мне кажется, я хорошо показал себя.
   – И мне тоже так кажется. И его светлости тоже. Я просто говорю, что вызову тем большее негодование, если накажу вас как рыцаря.
   – Я не стану возмущаться, мастер Агр, – сказал я. – Вам не нужно бояться моего негодования.
   – Я не боюсь ничьего негодования, в любом случае, – сказал Агр. – Но мой долг – поддерживать порядок среди вас, рыцарей. Помимо всего прочего.
   Он со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
   – Это одна сложность. Вторая состоит в том, что в прошлом такого рода столкновения происходили, главным образом, только между рыцарями. На моей памяти между слугами случилась лишь одна такая стычка. Но это единственное исключение из правила. Я сразу уволил обоих, но я дал слово не прогонять вас как простого слугу, сэр Эйбел, и сдержу свое слово. Однако, если я отправлю вас в изгнание, рыцари восстанут против меня. Одни потому, что вы получили наказание, достойное лишь рыцаря. А все остальные потому, что я изгнал рыцаря, ударившего наглого мужлана. В лучшем случае они обратятся с протестом к его светлости.
   – Я не обращусь, – сказал я.
   – Да, я знаю. Но здесь есть проверенные временем рыцари, о которых герцог держится высокого мнения. Если они запротестуют, а они могут… – Агр пожал плечами.
   – Мне очень жаль, что так вышло, – сказал я. – Я не хотел.
   – Благодарю вас. И еще одно, хотя далеко не самое последнее: тюремных надзирателей все ненавидят и боятся. Не только рыцари, а и все в замке. Я не хочу оскорбить вашу скромность, но я совершенно уверен, что девять из десяти свидетелей драки, имевшей место сегодня утром, считают вас героем.
   – Я и есть герой, – сказал я. – Но не потому, что я сбил вашего надзирателя с табурета. Это было несложно.
   Мастер Агр улыбнулся, с легкой горечью.
   – Возможно, вы правы, сэр Эйбел. На самом деле я считаю, что вы правы. Но теперь, когда я объяснил вам все сложности, мне бы хотелось услышать, что вы можете сказать в свое оправдание. Если вам есть, что сказать, сейчас самое время сделать это.
   – Мне нечего сказать. – Я подумал о случившемся и о том, что на «Западном купце» никто не обратил бы на подобный инцидент никакого внимания. – Я понимаю, что мои слова ничего не значат для вас, мастер Агр, но ни о какой драке здесь и речи не идет. Да, я треснул парня кулаком, а потом табуретом. Но это же не драка, поскольку он-то не пытался драться со мной.
   – Продолжайте.
   – Я ударил его, потому что он начал угрожать мне и продолжал угрожать, покуда я ему не врезал. Запрет на драки, наложенный его светлостью, хорошее дело, покуда все ведут себя прилично. Но неужели действительно хуже иметь дело с людьми, которые дерутся время от времени, чем с людьми, которые, желая ответить обидчику и не имея возможности применить физическую силу, просто плюют ему в лицо, когда он с кем-то разговаривает?
   – Я понял вашу точку зрения, – сказал мастер Агр. – Еще что-нибудь?
   Я помотал головой.
   – Тогда я вам скажу еще одну вещь, сэр Эйбел. Но сначала позвольте мне сказать, что вы мне нравитесь. Я бы хотел быть вашим другом, насколько мне позволяет мое служебное положение. И хотел бы, чтобы вы отвечали мне взаимностью.
   – Я ваш друг, – сказал я. – Я знаю, вы много сделали для меня. Я ваш должник.
   – Я спрятал под замок ваше оружие после вашего поединка на учебном плацу – ваш лук, колчан и… и ваш фальшивый меч, который сейчас при вас. Мне пришлось сделать это, иначе у вас все отобрали бы. Его светлость велел мне вернуть вам оружие по первому же вашему требованию. Вы вправе потребовать свои вещи обратно.
   Я молчал, понимая, что последует дальше.
   – Вчера мне пришло в голову, что вы так и не попросили вернуть вам оружие, и решил найти его и передать вам через пажа. Но оно исчезло. Сегодня я вижу на вас перевязь. Насколько я понимаю, лук тоже у вас? И стрелы? Поскольку у меня их нет.
   – Они в моей комнате. – Я слегка поморщился, вспомнив сны, которые посылала мне тетива вчера ночью.
   – Вы можете объяснить, как они оказались у вас?
   Я помотал головой:
   – Мы только поссоримся, поскольку вы мне не поверите.
   – Испытайте меня, сэр Эйбел. Мне бы хотелось знать, как вы проникли в мои кладовые.
   – Вы верите, что меня посвятила в рыцари королева Дизири?
   Агр не ответил. По коридору кто-то бежал, мы оба услышали шум одновременно. Судя по тяжелому неровному топоту, бежал кто-то грузный и неуклюжий. Мы услышали, как он остановился за дверью, шумно отдуваясь.
   – Часовой отправит его прочь, кто бы это ни был, – сказал Агр.
   Но часовой не сделал этого. Не успел Агр закончить фразу, как дубовая дверь с грохотом распахнулась и в комнату ввалился Каспар, споткнувшись о порог и упав к моим ногам.

Глава 43
ВОЕННАЯ ДОРОГА

   Из всего нашего долгого путешествия на север лучше всего мне запомнилась ночь, когда мы невольно расстались. Свон возился с лошадьми, поручив Поуку заниматься работой поважнее и потяжелее, но одним глазом присматривая за ним, правильно ли он все делает. Гильф отправился на охоту, а я сидел у костра, глядя на пляшущие языки пламени и вспоминая сэра Равда, Муспель и замечательные ночи, проведенные в нашей хижине в лесу, – когда мы с тобой собирали ветки, разводили большой костер в маленьком каменном очаге и жарили сосиски и суфле.
   И честно говоря, задаваясь вопросом, каким ветром меня занесло оттуда в эти края. Агр сказал мне, что, если я потороплюсь и мне повезет, я доберусь до гор за шесть недель. Тогда мне показалось, что путешествие не может занять столько времени.
 
   Мы собрались в большой уютной комнате в частных покоях герцога – Агр, Каспар, сам герцог и я. Мне бы хотелось, чтобы Хоб тоже там присутствовал, и в известном смысле он присутствовал, поскольку все мы думали о нем. Орг убил и съел Хоба.
   – Этот ваш ручной зверь, – сказал мне Мардер, – этот ваш огр, которого вы поместили в мою темницу, является наименьшей из наших проблем. Посему давайте сначала разберемся с ней. Вы можете выгнать его оттуда?
   – Выгнать его из темницы значит обречь на погибель, ваша светлость. – Я уже успел обсудить дело с Агром. – Вы считаете, что Орга надо убить, и мастер Агр так считает. И мастер Каспар. Ладно, возможно, вы все правы. Но я взял Орга к себе на службу. Я не могу отправить его на смерть.
   Мардер задумчиво погладил бороду, а Агр попытался сделать вид, будто он здесь вообще ни при чем. Наконец Каспар сказал:
   – Нам надо выдворить огра из темницы, ваша светлость. И загнать в ров, где рыцари смогут с ним разделаться.
   Мардер пожал плечами. На моей памяти он никогда еще не выглядел таким усталым и старым.
   – Сэр Эйбел не отдаст ему приказа выйти из темницы, зная, что таким образом обречет его на смерть. Я могу послать рыцарей в темницу, чтобы они убили огра там.
   Каспар помотал головой: ни в коем случае.
   – Но я не могу ручаться, что у них получится. Судя по вашим словам, вполне возможно, они даже не сумеют найти его.
   Агр повторил мысль, которую уже высказывал раньше, только другими словами:
   – Если огр является слугой сэра Эйбела, сэр Эйбел должен дать ему строжайшие указания относительно дальнейшего поведения и особо подчеркнуть, что он не сможет рассчитывать на покровительство своего хозяина, коли ослушается.
   – Я запретил Оргу нападать на кого бы то ни было, – сказал я. – И он пообещал, что не станет. Думаю, он узнал о моем столкновении с Хобом и решил, что тот мой враг, а следовательно, все в порядке.
   Мардер кивнул – похоже, главным образом, своим мыслям.
   – И Хоб был бы моим врагом, когда бы остался в живых. Все в замке боятся тюремщиков, ваша светлость, кроме меня и вас. Я не знаю почему, но дело явно не только в безобразных лицах и черной одежде. Если я спущусь в вашу темницу, мастер Каспар со своими людьми сделает все возможное, чтобы не выпустить меня оттуда. Я это знаю. Но если вы хотите, чтобы я…
   – Ваша светлость! – Каспар вскочил с места. – Я клянусь!.. Он… Сэр Эйбел не…
   Еле заметным движением руки Мардер велел главному надзирателю замолчать.
   – Я в любом случае спущусь туда, коли вы мне прикажете. И я объясню Оргу, что он не должен никого убивать, даже мастера Каспара.
   Мардер прикрыл рот ладонью, но я увидел, как у него дернулись кончики усов.
   – Только у меня есть план получше. И если вы примете мое предложение, мы разом решим все проблемы, которые обсуждаем сейчас: заставим Огра выйти из темницы, и я получу наказание, которое не вызовет ни возмущения, ни протестов со стороны других рыцарей.
   Мардер вздохнул.
   – Иными словами, вы погибнете, сэр Эйбел. Чем дольше я вижу и слушаю вас, тем меньше мне хочется вас потерять.
   – Надеюсь, такого не случится, ваша светлость. Вы собирались отправить меня на какой-нибудь дальний пост. Мы с вами говорили об этом, когда столкнулись у дверей моей комнаты.
   – Я помню, – кивнул он.
   – Значит, вы помните, как сказали мне, что можете послать меня сражаться с ангридами. Так пошлите. Пошлите сейчас же. Я не знаю, каким путем они приходят в ваше герцогство…
   – Я нарисую вам карту Военной дороги, – сказал Агр (и позже действительно нарисовал).
   Я кивнул, давая Агру понять, что услышал.
   – Но вряд ли через горы ведет много дорог. Позвольте мне встать караулом на одной из них. Я возьму с собой Орга и останусь там до той поры, покуда снег не завалит все ущелья.
   Потом мы несколько минут обсуждали мое предложение. Мардер сказал, что, если я не вернусь назад ко времени, когда на заливе станет лед, он будет полагаться на мое слово, что я не покину свой пост, покуда все ущелья в горах не станут непроходимыми из-за снега. Агр послал Каспара за пажом, а потом отправил пажа в Форсетти к оружейнику, чтобы поторопить последнего с моим заказом.
   Потом Мардер сказал:
   – Есть еще одна проблема, решение которой я вижу в этом предприятии, сэр Эйбел.
 
   Он имел в виду Свона. Помню, той ночью я отвел взгляд от костра, внимательно посмотрел на него и увидел, что он спит, а Гильф положил мертвого кролика рядом с ним, прямо у самой головы. Я взял тушку, освежевал, насадил заднюю ногу на длинную ветку, как обычно делаешь ты, и стал держать вертел над огнем.
   Мясо уже начинало коричневеть, когда Свон сел.
   – Вы собираетесь съесть все, сэр Эйбел?
   Я поднял с земли и показал кроличью тушку:
   – Здесь хватит на всех. Отрезай любой кусок, какой хочешь.
   – Вы очень любезны. В своем время мы с вами жили впроголодь, верно?
   Я напомнил Свону, что он втихаря покупал для себя дополнительную пищу, когда мы останавливались в трактирах или в деревнях. Злиться на него было легко – очень легко, честно говоря. Может даже, он злился на нас точно так же, как мы злились на него. Вообще-то я понимал Свона. Он все еще ходил в оруженосцах, хотя многие становились рыцарями и в более раннем возрасте.
   Например, я.
   Он отошел от костра, чтобы срезать ветку. А вернувшись, принялся жарить вторую заднюю ногу.
   – Я мог бы съесть мясо и сырым, как делает ваше чудовище, сэр Эйбел. Но я все-таки человек и потому предпочитаю есть прожаренное мясо.
   Я молчал, понимая, что он пытается разозлить меня.
   – Мне следовало сказать «как ваш огр». Он мне не нравится.
   Я повернул свой вертел.
   – Я сладко спал, пока меня не разбудил запах крольчатины. А вы спали хоть сколько-нибудь?
   Я ответил отрицательно.
   – Потому что вы боитесь спать, когда вас не охраняют вас пес и ваше чудовище. Верно? Вы боитесь, что я прирежу вас во сне.
   – Меня уже однажды резали, – сказал я.
   Свон поджал губы.
   – Но не я.
   – Не ты.
   – Позвольте мне сказать вам одну вещь, сэр Эйбел. Я знаю, вы не поверите, но мне хотелось бы сказать. Я не прирежу вас – во всяком случае, во сне. А вот ваш ручной огр однажды набросится на вас, спите вы или бодрствуете.
   – А ты станешь меня защищать, коли такое случится?
   – Как мне следует отнестись к вашему вопросу? Должен ли я ответить утвердительно, чтобы вы хорошо отозвались обо мне, когда мы вернемся в замок?
   Я помотал головой.
   – Тебе следует отнестись к вопросу серьезно, вот и все. И ответить на него честно, хотя бы самому себе.
   Я пытался снять мясо с вертела, не обжигая пальцев, а когда снял, откусил кусок. Оно было достаточно горячим, чтобы обжечь мне язык, и жестковатым. Но страшно вкусным.
   – Вы всегда говорите правду. Верно?
   Я сидел с набитым ртом, но отрицательно потряс головой.
   – Я знаю, вы стараетесь произвести впечатление кристально честного человека. – Он указал на меня пальцем. – Но уже сами такие попытки сродни лжи.
   Я прожевал и проглотил.
   – Конечно. Раз уж ты проснулся, пойди взгляни на лошадей.
   Он пропустил мои слова мимо ушей.
   – Вы сказали его светлости, что водили сэра Равда и меня по лесам близ Иррингсмаута. Еще одна ложь.
   Мы оба вздрогнули, услышав неподалеку пронзительный крик какого-то животного. Свон глубоко вздохнул и ухмыльнулся:
   – Ваш ручной зверек еще кого-то убил.
   Я обошел вокруг костра и ударом ноги повалил Свона на землю.
   Вероятно, он задел Поука, когда упал, поскольку Поук резко сел и уставился на Свона, часто моргая и протирая глаза.
   Я поднял вертел, выроненный Своном, и отдал Поуку.
   – На, держи. На мясо налипла зола, но это не страшно.
   Потом я подошел к нашим вещам, сваленным в кучу, и взял свой лук и стрелы.
   Свон сел. (Вероятно, он подумал, что я уже ушел – после последней встречи с Баки я обнаружил, что порой становлюсь почти невидимым.) Он осторожно потрогал челюсть сбоку, куда пришелся удар.
   – Вы сами напросились, – сказал Поук.
   – Мне следует отрубить этому плебею голову, – сказал Свон, и я немного отступил назад. Я не хотел убивать малого, но знал, что придется, коли он меня увидит.
   Поук рассматривал мясо, которое я дал ему. Он решил, что оно недостаточно хорошо прожарилось, и стал держать вертел над огнем.
   – На вашем месте я бы не пытался, сэр.
   – Я человек благородного происхождения, а человек благородного происхождения мстит за любые обиды, ему нанесенные, – упрямо сказал Свон.
   – Вы сами напросились, – повторил Поук, – а значит, все справедливо.
   – Ты не знаешь. Ты спал.
   Я повернулся и двинулся прочь. До меня донесся приглушенный расстоянием голос Поука:
   – Я знаю его, сэр, и я знаю вас.
   – Я убью его!
   И уже совсем тихо:
   – Если бы я думал, что вы говорите серьезно, сэр, я бы сам вас убил.

Глава 44
МАЙКЛ

   Если бы я знал, куда направлялся, когда отошел от костра, то сказал бы тебе. Но дело в том, что я сам понятия не имел. Я хотел оказаться подальше от Свона и подальше от Орга. Вот и все. Я хотел найти место, где смог бы отдохнуть и собраться с мыслями прежде, чем снова общаться с ними. Я мог бы развести костер там, где остановился, но в темноте пришлось бы долго возиться, а я валился с ног от усталости, и тогда было совсем не холодно, даже по ночам. Полагаю, дело происходило в конце июня или в начале июля, но точно не знаю.
   Так или иначе, я просто поплотнее закутался в плащ и лег на землю. Я даже не снял сапоги, о чем позже узнал от Ури с Баки. Они нашли меня там спящим, как и Гильф, который вернулся к нашему костру и выследил меня по запаху. Все трое охраняли меня всю ночь, неведомо от какой опасности.
   Когда я проснулся, солнце стояло высоко и сияло ярко. Едва я открыл глаза, Гильф принялся лизать мне лицо. Он явно с нетерпением ждал такой возможности, и он делал так только в тех случаях, когда считал, что меня нужно хорошенько встряхнуть. Я сонно ухмыльнулся и сказал, что со мной все в порядке, а когда пес ничего не ответил, я понял, что мы с ним не одни.
   Баки махнула мне рукой, поймав мой взгляд, и Ури сидевшая рядом с ней в тени дерева, тоже помахала.
   – Мы опасались, как бы с вами чего не случилось, господин. Мы все трое боялись за вас.
   – Спасибо.
   Я поднялся на ноги и огляделся по сторонам, нет ли поблизости какого ручья, где я мог бы напиться и ополоснуть – лицо, а возможно, даже искупаться нагишом, когда девушки уйдут. Но никакого ручья я не увидел, а потому спросил, где мне найти Поука и Свона.
   – Я не знаю, где они сейчас, господин, – сказала Ури. – Но мы с Баки поищем их, коли вы прикажете.
   – Гильф, наверное, знает, – предположила Баки, но пес помотал головой.
   Ури подплыла ко мне – прелестная девушка, тоненькая до невозможности, темно-красная, но полупрозрачная в свете солнца. (Представь, будто ты видишь обнаженную девушку с медно-красной кожей сквозь матовое стекло.)
   – Почему вы ушли в лес один, да еще ночью? Безусловно, вы поступили глупо.
   – Было бы глупо оставаться там. Здесь где-нибудь поблизости есть вода?
   – Нет, – сказала Ури, – в радиусе лиги или даже больше.
   Но Гильф кивнул.
   – У вас была вода на месте вашей стоянки, – указала мне Баки. – В бутылках.
   – Если бы я остался там, мы со Своном подрались бы, – объяснил я. – Вдобавок я понял, что Огр кого-то убил, и хотел посмотреть, кого именно.
   – О, это мы знаем, – сказала Баки.
   – Мула, – сказала Ури. – Какая-то женщина ехала по дороге на муле, и Орг набросился на него. По-моему, он не собирался убивать женщину.
   – Но она считала иначе.
   – Мул встал на дыбы и сбросил ее. Потом Орг накинулся на него. Именно крик мула вы и слышали.
   – И он сожрал мула. Частично, во всяком случае.
   Я на мгновение задумался.
   – А женщина спаслась?
   – Да.
   Тут на солнце наплыло облако, и Баки подступила ко мне, теперь совсем похожая на живого человека из плоти и крови.
   – У нее был меч, но она им не воспользовалась. Я не виню ее за это. Кому захочется сражаться с Оргом темной ночью?
   – Мне, – сказал я. – Во всяком случае, я сражался. Возможно, когда-нибудь мне снова захочется помериться с ним силами. Судя по всему, вы не знаете, где он сейчас?
   Обе одновременно помотали головами.
   – Тогда разыщите его. Или найдите Свона и Поука. Когда вы найдете хоть кого-нибудь, вернитесь и сообщите мне.
   Они растаяли в воздухе.
   – Ты сказал, что знаешь, где тут вода, – сказал я Гильфу. – Это далеко?
   Он потряс головой:
   – Славный пруд.
   – Пожалуйста, отведи меня туда.
   Он кивнул и потрусил прочь, на бегу оглядываясь – проверяя, следую ли я за ним.
   Чтобы не отстать, мне тоже пришлось пуститься трусцой.
   – Поблизости никого нет, верно? Ты можешь говорить?
   – Я уже говорил.
   – Ури и Баки знают о твоем пруде?
   – У-гу.
   – Но мне они о нем не сказали. Вряд ли они хотели, чтобы я умер от жажды. Это ведь лес, а не пустыня, так что найти здесь воду не составит особого труда. Почему же они не сказали мне про пруд?
   – Там божество.
   Я резко остановился и с минуту стоял совершенно неподвижно. В первую очередь я подумал о Парке, а потом о Туноре, одном из оверкинов, известном всем людям.
   – Никто не называет оверкинов божествами, – сказал я. – Во всяком случае, в этих краях. Ты имеешь в виду Парку? Ты знаешь, кто такая Парка?
   Гильф не ответил, и к тому времени он уже почти скрылся из виду. Я пустился бегом за ним и бежал во всю мочь, но нагнал пса только у самого пруда, где он остановился.
   Я поискал взглядом божество, но нигде не увидел, а потому опустился на колени, умыл лицо и руки (я обливался потом) и напился вдоволь.
   Затем я еще раз ополоснул лицо, несколько раз зачерпнул воды в ладони и хорошенько смочил голову. Тем временем солнце вышло из-за облаков. Солнечные лучи превратили стекающие с моих пальцев капли в сверкающие алмазы и пронизали толщу темной воды. Глубоко-глубоко, на самом дне пруда, я увидел Ури и Баки. Они находились в помещении размером с центральный зал аэропорта. Мечи, копья и боевые топоры висели там на всех стенах и стояли в длинных стеллажах, так что повсюду, куда ни кинь взгляд, блестела сталь. Ури и Баки разговаривали с каким-то огромным темным существом, извивавшимся по-змеиному. У меня на глазах Баки снова превратилась в химеру.
   Вскоре видение померкло и исчезло. Солнце по-прежнему светило ярко, но теперь лучи падали не отвесно. По крайней мере, мне так кажется. Едва лишь видение исчезло, появилось облако, и Гильф сказал:
   – Божество здесь.
   Иногда он приходил в волнение и говорил взволнованным голосом, но неизменно негромким и вежливым.
   Я поднял взгляд, но увидел не облако, а крыло. Ослепительно белое, значительно превосходившее размерами самый большой парус на «Западном купце». Оно простиралось за спиной мужчины в доспехах, сидевшего на берегу пруда. Я не мог поверить, что крылья (целых четыре) действительно принадлежат мужчине. Едва взглянув на меня, он понял, что я не верю, а потому сложил крылья и вроде как завернулся в них. Доспехи скрылись под ними, и теперь казалось, будто мужчина одет в длинный балахон из белых перьев.
   – Меня тоже отослали, – сказал он.
   – И вас тоже! – От удивления я не соображал, что говорю. – Мне приказали покинуть замок герцога Мардера и не возвращаться, покуда на заливе не станет лед.
   – Поэтому я пришел к вам.
   Казалось, он в курсе всех моих дел. Челюсть у меня отвисла так сильно, что едва не ударилась о пряжку ремня.
   – Нет, не всех. Но я знаю вас лучше, чем даже ваша родная мать. Поскольку я слышу ваши мысли. – Он поднял правую руку. (Позже я познакомился с королем Арнтором, и он наверняка хотел бы воздевать руку столь же величественно, но не мог. Ни один человек не может.) – Ваша мать совсем вас не знала, – сказал он. – Я, знающий так мало, теперь вижу это. Порой я ошибаюсь. Но я близок к совершенству.
   Я стоял на коленях, с опущенной головой.
   – Благодарю вас, – сказал он. – Но вы должны встать. Я не требую от вас поклонения, я пришел к вам на помощь. Я тоже рыцарь, служащий своему господину. Меня зовут Майкл.
   Когда он представился, я подумал лишь о том, что он назвал совершенно обычное в нашем мире имя. Тогда это показалось мне чудом. И до сих пор кажется. Он носил земное имя, и он явился в Митгартр, чтобы помочь мне.
   – Предоставив в ваше распоряжение свои знания.
   От счастья я лишился дара речи. Я поднялся на ноги, вспомнив, что он велел мне встать, и зачарованно уставился на него. Глаза у него не имели ни белков, ни черных зрачков. Казалось, я смотрел сквозь пустые глазницы прямо в Скай.
   – Вы думаете о Скае, третьем мире. Вы думаете, что меня прислали сюда из замка, который вы видели там.
   Я кивнул, хотя даже такое движение далось мне с трудом.
   – Я… я надеюсь на это.
   – Вы заблуждаетесь. Я пришел из второго мира, носящего название Клеос, из мира Доброй Славы.
   – Я даже названия такого никогда не слышал, милорд. – Я чуть не поперхнулся, когда осознал, что разговариваю с ним, как с Танрольфом. – Мне… мне хотелось бы попасть в тот замок, коли такое возможно. Это плохо?
   – На редкость смелая мечта.
   – Раз можно… – Я вспомнил Равда и быстро поправился: – Если можно, скажите мне, как попасть туда.
   Майкл снова принялся внимательно разглядывать меня. После продолжительного молчания он наконец сказал:
   – Вы постигли азы мастерства владения пикой.
   Я кивнул, не в силах пошевелить языком от страха.
   – Вас тренировал опытный воин. – Майкл щелкнул пальцами, и Гильф подошел к нему и лег у ног с гордым видом.
   – Да, – сказал я. – Мастер Тоуп. Из-за тяжелого ранения он не мог самолично заниматься со мной, но он объяснял мне, как и что делать, а один из его помощников выступал моим соперником в поединках.
   Мои слова заставили Майкла улыбнуться. Улыбка было почти незаметной, но от нее, казалось, солнце засияло ярче.
   – Вас не обижает, что ваш пес отдает мне предпочтение перед вами?
   – Нет, – сказал я. – Я сам отдаю вам предпочтение перед собой.
   – Понимаю. Мастер Тоуп мастерски управляется с пикой, но он никогда не доберется до замка, о котором идет речь. Что выше мастерства?
   Я начал говорить какую-то глупость, но вовремя прикусил язык. Я даже не помню, что именно собирался сказать.
   – Вы попадете в замок, когда поймете. Не раньше. У вас есть еще вопросы? Если есть, задавайте поскорее. Мне пора уходить.