Страница:
– Ты невидим? – спросил я.
– Только по ночам. Следуйте за мной.
– Я тебя не вижу.
– Идите на звук голоса.
Собравшись с силами, я покинул лужайку, на которой рассчитывал развести костер, и потопал по мокрому лесу. Мне казалось, я вот-вот обращусь в ледяную статую.
– Сюда.
Тут я в первый раз увидел его (на самом деле – во второй). На поваленном дереве я заметил черную тень, которая исчезла, прежде чем я успел присмотреться получше.
– Вот здесь. Видите маленькое деревцо?
– Вроде, да, – сказал я.
– Отломите ветку и понюхайте. Запомните запах. Вы испачкаете руки в смоле, и они станут липкими.
У меня в мешочке, вместе с тетивой, лежал маленький ножик, которым я обстругивал свой лук. Отломив ветку, я вытащил ножик и срезал с нее восемь-десять тонких отростков.
– Видите, как сочится смола на срезе?
– Конечно, – сказал я. – Дерево будет гореть?
– Да. И хвоя тоже.
Я отнес охапку веток назад на лужайку, где остались мое оружие и одежда, и принялся строгать, покуда у меня под ногами не выросла большая куча стружек и сосновых иголок, пропитанных смолой. К тому времени когда я закончил, мой нож стал совсем черным. И руки тоже.
– Мне тоже не нравится, – произнес тихий голос, – но вообще-то цвет хороший.
– У смолы, ты имеешь в виду? Она только кажется черной, поскольку к ней прилипает грязь.
Я пытался оттереть смолу с ладоней мокрыми листьями, но безуспешно.
– Черный цвет – самый яркий и самый лучший. Самый выразительный.
– Ладно, – сказал я, – если все это загорится, я буду в восторге, независимо от цвета.
Я оставил свои испачканные руки в покое и достал кремень с огнивом. Как только я высек первый сноп искр, раздалось шипение и стружки мгновенно занялись желтым пламенем.
– Видите?
– Ну еще бы. – Я подбирал с земли ветки и бросал в костер. – Знаешь, ты действительно славный кот.
– Вы меня видели?
– Да, когда ты рванул на чердак. Ведь это был ты.
– Вы не ненавидите нас? Многие люди ненавидят.
Кот выпрыгнул из высокой густой травы на дальней стороне лужайки. По сравнению с человеком он казался страшно маленьким, но он был самым огромным котом из всех, каких мне доводилось видеть в жизни.
– Ты мне нравишься, – сказал я. – Я хотел бы приласкать тебя. Ну, когда отчищу руки от грязи.
– Вы ведь можете вылизать их, разве нет? – Он говорил без особой уверенности, но явно хотел, чтобы я попробовал это сделать. – Между прочим, меня зовут Мани.
– А я сэр Эйбел Благородное Сердце, – сказал я. – Рад познакомиться с тобой, Мани.
К тому времени когда костер разгорелся вовсю, Мани терся о мои ноги.
Глава 47
Глава 48
– Только по ночам. Следуйте за мной.
– Я тебя не вижу.
– Идите на звук голоса.
Собравшись с силами, я покинул лужайку, на которой рассчитывал развести костер, и потопал по мокрому лесу. Мне казалось, я вот-вот обращусь в ледяную статую.
– Сюда.
Тут я в первый раз увидел его (на самом деле – во второй). На поваленном дереве я заметил черную тень, которая исчезла, прежде чем я успел присмотреться получше.
– Вот здесь. Видите маленькое деревцо?
– Вроде, да, – сказал я.
– Отломите ветку и понюхайте. Запомните запах. Вы испачкаете руки в смоле, и они станут липкими.
У меня в мешочке, вместе с тетивой, лежал маленький ножик, которым я обстругивал свой лук. Отломив ветку, я вытащил ножик и срезал с нее восемь-десять тонких отростков.
– Видите, как сочится смола на срезе?
– Конечно, – сказал я. – Дерево будет гореть?
– Да. И хвоя тоже.
Я отнес охапку веток назад на лужайку, где остались мое оружие и одежда, и принялся строгать, покуда у меня под ногами не выросла большая куча стружек и сосновых иголок, пропитанных смолой. К тому времени когда я закончил, мой нож стал совсем черным. И руки тоже.
– Мне тоже не нравится, – произнес тихий голос, – но вообще-то цвет хороший.
– У смолы, ты имеешь в виду? Она только кажется черной, поскольку к ней прилипает грязь.
Я пытался оттереть смолу с ладоней мокрыми листьями, но безуспешно.
– Черный цвет – самый яркий и самый лучший. Самый выразительный.
– Ладно, – сказал я, – если все это загорится, я буду в восторге, независимо от цвета.
Я оставил свои испачканные руки в покое и достал кремень с огнивом. Как только я высек первый сноп искр, раздалось шипение и стружки мгновенно занялись желтым пламенем.
– Видите?
– Ну еще бы. – Я подбирал с земли ветки и бросал в костер. – Знаешь, ты действительно славный кот.
– Вы меня видели?
– Да, когда ты рванул на чердак. Ведь это был ты.
– Вы не ненавидите нас? Многие люди ненавидят.
Кот выпрыгнул из высокой густой травы на дальней стороне лужайки. По сравнению с человеком он казался страшно маленьким, но он был самым огромным котом из всех, каких мне доводилось видеть в жизни.
– Ты мне нравишься, – сказал я. – Я хотел бы приласкать тебя. Ну, когда отчищу руки от грязи.
– Вы ведь можете вылизать их, разве нет? – Он говорил без особой уверенности, но явно хотел, чтобы я попробовал это сделать. – Между прочим, меня зовут Мани.
– А я сэр Эйбел Благородное Сердце, – сказал я. – Рад познакомиться с тобой, Мани.
К тому времени когда костер разгорелся вовсю, Мани терся о мои ноги.
Глава 47
ДОБРЫЙ МАСТЕР КРОЛ
– Кролики. Больше ничего не попалось. – Гильф положил кроличьи тушки возле моей головы. – Но я нашел ее.
Я резко сел, протирая глаза.
– Ты нашел Военную дорогу?
– Да.
– Замечательно!
Гильф коротко проворчал и лег. Я видел, что он страшно устал.
– И людей встретил.
Я орудовал ножом, отрезая голову и пазанки у кролика покрупнее, которого собирался освежевать.
– Хорошие люди?
– Пытались поймать меня и посадить на цепь.
– Ясно. Они лесорубы или что-нибудь в таком роде?
Он долго обдумывал вопрос, а потом сказал:
– Не знаю.
Я сосредоточенно свежевал кроличью тушку.
– На меня приготовите?
– Конечно. Можешь съесть хоть всего кролика. В конце концов, это твоя добыча.
Мани, сидевший на ветке футах в десяти над нами, сказал:
– Можете отдать мне голову, коли она вам не нужна.
Гильф зарычал.
Я взял голову за уши и швырнул вверх, в крону дерева, чтобы он поймал.
– Мани наш друг, – сказал я Гильфу.
Пес просто помотал головой.
– Думаю, тебе не имеет смысла молчать в его присутствии. Он не человек и даже не эльф. Он животное, как и ты, и он уже слышал твой голос. На самом деле ты разговаривал с ним, когда меня не было рядом.
– Да.
– Спасибо. – Я потрепал Гильфа по голове. – Ты лучший в мире пес, ты знаешь? И ты мой лучший друг.
Мани, сидящий на своей ветке над нами, спросил:
– Вы знакомы с кем-то из эльфов? Я так понял с ваших слов.
– Да, и поначалу я принял тебя за одного из них. Но когда мы разжигали костер, из-за облаков выглянуло солнце, и ты не попытался спрятаться от света.
– Я кот, – пояснил Мани.
Гильф ощерился.
– Я понял. Гильф, ты не хочешь сказать мне, о чем вы с Мани говорили, когда я вошел в дом? Мне следует знать?
Гильф энергично потряс головой, хлопая ушами себя по морде.
– Нет!
– Ты стыдишься своих слов? Со злости все мы порой болтаем глупости, которых потом стыдимся.
Пес молчал.
– Мы болтаем глупости, – сказал я, – но признаться в этом можем разве только большому умному псу.
Я чувствовал себя немножко глупо, но, честно говоря, куда охотнее общался бы с животными, чем с большинством людей.
– Он стыдится, что разговаривал со мной, – объяснил Мани. – Мне точно так же стыдно, что я разговаривал с собакой. Вы там оставили перед очагом мясо, помните?
Я вспомнил про кроликов и вновь принялся свежевать тушку.
– Он жадно пожирал его, – продолжал Мани, – когда я, еле живой от голода, ловко утянул кусок у него из-под носа.
– Понятно. – Я принялся обстругивать ветку.
– Он обозвал меня разными нехорошими словами, на собачий манер. Всякими гнусными прозвищами. Я указал ему на то, что он сам жалкий бродяга, который ввалился в дом моей хозяйки без приглашения и каких-либо законных оснований. Он сообщил мне – оскорбления в мой адрес я опускаю, – что является псом благородного рыцаря, и назвал ваше имя.
Я насадил тушку, предназначенную для Гильфа, на вертел.
– Однако ты не попытался ничего стянуть, пока я сдирал шкуру.
– Я надеялся уговорить вас приготовить для меня часть одного из оставшихся кроликов, – вежливо ответил Мани.
– Но ты еще не съел голову, – сказал я, принимаясь жарить мясо.
– Да. Благодарю вас за нее.
– Гильф получит первый кусок. Второй я возьму себе, поскольку с утра ничего не ел. А следующий кусок достанется тебе.
– Я не сомневаюсь в вашей щедрости.
– Ты говоришь при посторонних? Гильф – нет.
– Отличная новость! Пускай они придут, и он заткнется. – Мани сбросил на землю кроличий череп. – В моем же случае все будет зависеть от того, что они за люди. Как они относятся ко мне и тому подобное. Я посмотрю.
Он принялся вылизывать лапы.
– Я тоже. Не возражаешь, если мы проверим?
Кот не ответил, и я счел молчание за знак согласия.
– Ури! Баки! – позвал я.
Я ожидал, что обе мгновенно выступят из темноты, но ничего подобного.
– Ури! Баки!
Мани вежливо кашлянул.
– Таким громким криком можно привлечь нежеланных гостей, не в обиду вам будь сказано.
– Они разозлились на меня за то, что я заставил их задержаться здесь после восхода солнца, – объяснил я. – Они не особо страдают от солнечного света, покуда держатся в тени, но не любят его.
– Насколько я понимаю, Ури и Баки – эльфы. Следите за нашим мясом, пожалуйста.
Я повернул вертел.
– Вы действительно знакомы с эльфами? То есть находитесь в дружеских отношениях с ними?
– Да, но не в таких близких, в каких я хотел бы состоять с одной из них, – сказал я.
Мани попросил меня объяснить последние слова, и я вкратце объяснил, но без всякого удовольствия. Увидев, что мне не хочется вдаваться в подробности, кот замолчал. Мы приготовили остальных кроликов и поделили между собой, но больше почти не разговаривали.
Трава еще не высохла после дождя, когда на следующее утро мы вышли на Военную дорогу. Гильф трусил впереди, показывая путь, а Мани, когда не ехал на моем плече, бежал позади меня, стараясь держаться подальше от пса. Через полчаса быстрой ходьбы мы увидели несколько шатров, возле которых приводили себя в порядок сонные слуги и паслась сотня, если не больше, лошадей и мулов. Воин с алебардой выступил на дорогу, преграждая нам путь.
– Я сэр Эйбел Благородное Сердце, – сказал я. – Рыцарь из замка Ширвол, заблудившийся в лесу. Если вы одолжите мне коня, я буду очень вам признателен и верну его, как только нагоню своего слугу, с которым остались мои собственные лошади.
Воин громко крикнул своего сержанта, и к нам подошел мужчина постарше в стальной каске и кожаной куртке. Я объяснил все снова, и сержант сказал:
– Вам следует обратиться к мастеру Кролу, сэр. Это ваш пес?
– Да. Его зовут Гильф.
– Мы видели его сегодня ночью и пытались поймать, но он улизнул от нас. Хороший пес?
– Лучший на свете.
– Следуйте за мной, сэр. – Сержант потрепал Гильфа по голове, и Гильф стерпел, дабы показать, что не держит зла. – Вы завтракали?
Я помотал головой:
– Мы съели пару кроликов вчера вечером, и, честно говоря, я был страшно рад даже такой добыче. Но мы ужинали втроем: Гильф, я и мой кот. Я не наелся досыта, и они тоже.
– У вас есть кот, сэр? – Сержант осмотрелся по сторонам, но не увидел Мани.
– Он где-то поблизости. – Я не сдержал улыбки. – Он невидим только ночью, а значит, сейчас он прячется и выйдет из укрытия, лишь когда удостоверится, что встретит теплый прием.
– Не у меня. Сам я собачник. Какая вообще польза от котов?
Гильф тихо гавкнул.
– Ну, я лично со своим разговариваю, – сказал я. – У котов можно многому научиться.
Слуга внес большой поднос с дымящимися тарелками в ближайший шатер.
– Это завтрак для мастера Крола и старшей прислуги, – сказал сержант. – Пойдемте узнаем, согласится ли мастер Крол поговорить с вами во время еды. Коли да, возможно, вам тоже удастся перекусить.
Я сказал, что очень на это надеюсь.
– По-моему, мастер Крол кошатник. Во всяком случае, у него в замке дюжина котов. Наверное, вам лучше оставить пса со мной, сэр. Я его не обижу.
– Я знаю, но все равно возьму Гильфа с собой, – сказал я. – Если мастеру Кролу не понравится присутствие пса, я выйду.
Сержант ухмыльнулся и дотронулся пальцами до стальной каски.
– Подождите здесь, сэр. Я быстро.
Он отсутствовал несколько дольше, чем я ожидал, но таким образом я получил возможность почесать Гильфа за ухом и осмотреть лагерь, довольно большой. Там находились человек пятьдесят слуг разного звания и отряд тяжеловооруженных воинов и лучников.
– Он примет вас сейчас, сэр, – сказал сержант, выйдя из шатра. Приблизившись ко мне, он понизил голос: – Я сказал ему про вашего пса. Он не возражает.
После солнечного света шатер казался темным, но я рассмотрел в полумраке трех человек за маленьким столом.
– Мастер Крол?
Мужчина, сидевший лицом ко мне, жестом пригласил меня подойти ближе.
– Вы сэр Эйбел, один из рыцарей герцога Мардера?
Я ответил утвердительно.
– Вы заблудились? И хотели бы поесть?
– Прежде всего я хотел бы одолжить у вас приличную лошадь, – сказал я. – Но я бы и перекусил тоже, коли это не доставит вам особых хлопот.
– А если доставит?
Я не понимал, бросает ли он мне вызов или просто шутит.
– Тогда просто одолжите мне лошадь, пожалуйста, и я уеду.
Он хлопнул в ладоши.
– Мы должны усадить вас, сэр Эйбел. Ваш пес ест столько, сколько я думаю?
Гильф завилял хвостом, и потому я сказал:
– Больше.
– Я прикажу принести что-нибудь для него.
Один из мужчин встал:
– Я уже сыт и должен заняться делами. Можете занять мое место, коли хотите, сэр Эйбел.
Я поблагодарил его и сел.
– У меня еще есть кот, но, похоже, сейчас он прячется.
– Понимаю.
– Мне бы хотелось накормить и его тоже, когда он найдется.
В шатер вошел слуга, и Крол приказал убрать грязный поднос, с которого ел удалившийся мужчина, и принести еще один для меня.
– И кости, побольше костей с мясом.
– Я мастер Папаунс, – представился мужчина, сидевший напротив меня. – В моем подчинении находятся слуги. Мастер Эгр, минуту назад покинувший шатер, надзирает за вещевым обозом и погонщиками мулов. Сэр Гарваон командует тяжеловооруженными воинами и лучниками.
– Они в большом шатре, – добавил мастер Крол. – Вы умеете обращаться с луком?
Точно такой же вопрос однажды задал мне мастер Агр.
– Я стреляю не хуже других, – ответил я.
– Можно устроить поединок сегодня вечером, – предложил Папаунс. – Сэр Гарваон отличный стрелок из лука.
– Я намного опережу вас, – сказал я, – если вы дадите мне лошадь.
– Такие вопросы решает мастер Крол. Он герольд лорда Била и отвечает за всех и вся, кроме людей сэра Гарваона.
В шатер вошли двое слуг, один с подносом для меня, корзинкой булочек и маслом, а другой с большой миской объедков и костей для Гильфа.
Когда они вышли, а Гильф принялся грызть кости, Крол задумчиво подергал себя за бороду. У него была черная окладистая борода, как я разглядел к тому времени. Лицо над ней казалось достаточно старым, чтобы я задался вопросом, не крашеная ли она.
– Вы ведь не благородного происхождения, сэр Эйбел?
Я отрицательно потряс головой и попытался объяснить, что наш отец держал скобяную лавку; а когда понял, что таким образом лишь усложняю свое положение, сказал, что меня воспитал мой брат Бертольд, простой крестьянин.
– Но разве вы не рыцарь? – спросил Папаунс. – Нам так доложили.
– Я рыцарь, – сказал я. – И состою на службе у герцога Мардера, владельца замка Ширвол.
– У меня самого родители были крестьянами, – сказал Крол. – А я стал воином. Мой отец гордился мной, но братья завидовали.
– Бертольд Храбрый тоже гордился бы мной, – сказал я. – И если бы он снова стал молодым и здоровым, я бы поскорее справил ему кольчугу и стальную каску. Я в жизни не встречал человека более смелого, и он был достаточно силен, чтобы выйти один на один с быком.
– А сами вы сильны? – Крол коротко усмехнулся: зубы блеснули между черной бородой и черными усами.
Я пожал плечами.
Он протянул мне руку через стол:
– Сжимайте мою руку, а я буду сжимать вашу.
Я немного замешкался, и ладонь Крола (более широкая, чем даже у меня) сомкнулась вокруг моей подобием тисков. Я выбросил из головы всю боль (если ты понимаешь, о чем я) и превратился в мощные волны, набегавшие одна за другой на скалу, где однажды стояли мы с Гарсегом, и швырявшие в нее огромные камни, точно пластмассовые шарики для пинг-понга.
– Довольно.
Я разжал пальцы.
– Будь я герцогом Мардером, я бы самолично посвятил вас в рыцари. Как поступит с вами лорд Бил, я не знаю. Вы наелись? Мы можем пойти посмотреть, встал ли он со своей дочерью.
Папаунс подался к Кролу и шептал ему на ухо достаточно долго, чтобы я успел откусить и прожевать еще один кусок ветчины.
– Я не стану упоминать о вашем отце и вашем брате, – сказал мне Крол. – С вашей стороны будет благоразумно тоже не упоминать о них.
– Я не стану, если только лорд Бил…
Что-то большое, тяжелое и мягкое ударилось о мои колени, и голова Мани размером с два моих кулака вынырнула из-под стола, чтобы посмотреть, не осталось ли чего на моем подносе. Я не сдержал ухмылки, а Крол и Папаунс громко рассмеялись. Тогда большая черная лапа выпустила когти достаточно длинные, чтобы подцепить кусок лососины, а заодно и остаток моей ветчины.
– Мы задержимся еще на пару минут. Ничего страшного.
– Благодарю вас. Я хотел сказать, что не стыжусь своих близких. Возможно, это повредит мне, как повредило в Ширволе, но ничье мнение не заставит меня стыдиться их. Что же касается Бертольда Храброго, то я вам уже рассказал о нем. Однажды я рассказал о нем и сэру Равду, и он высказал суждение, близкое к моему.
– Он доблестный рыцарь, судя по вашим словам.
– Он умер, – сказал я. – Умер четыре года назад.
Я отодвинул стул и встал.
Я резко сел, протирая глаза.
– Ты нашел Военную дорогу?
– Да.
– Замечательно!
Гильф коротко проворчал и лег. Я видел, что он страшно устал.
– И людей встретил.
Я орудовал ножом, отрезая голову и пазанки у кролика покрупнее, которого собирался освежевать.
– Хорошие люди?
– Пытались поймать меня и посадить на цепь.
– Ясно. Они лесорубы или что-нибудь в таком роде?
Он долго обдумывал вопрос, а потом сказал:
– Не знаю.
Я сосредоточенно свежевал кроличью тушку.
– На меня приготовите?
– Конечно. Можешь съесть хоть всего кролика. В конце концов, это твоя добыча.
Мани, сидевший на ветке футах в десяти над нами, сказал:
– Можете отдать мне голову, коли она вам не нужна.
Гильф зарычал.
Я взял голову за уши и швырнул вверх, в крону дерева, чтобы он поймал.
– Мани наш друг, – сказал я Гильфу.
Пес просто помотал головой.
– Думаю, тебе не имеет смысла молчать в его присутствии. Он не человек и даже не эльф. Он животное, как и ты, и он уже слышал твой голос. На самом деле ты разговаривал с ним, когда меня не было рядом.
– Да.
– Спасибо. – Я потрепал Гильфа по голове. – Ты лучший в мире пес, ты знаешь? И ты мой лучший друг.
Мани, сидящий на своей ветке над нами, спросил:
– Вы знакомы с кем-то из эльфов? Я так понял с ваших слов.
– Да, и поначалу я принял тебя за одного из них. Но когда мы разжигали костер, из-за облаков выглянуло солнце, и ты не попытался спрятаться от света.
– Я кот, – пояснил Мани.
Гильф ощерился.
– Я понял. Гильф, ты не хочешь сказать мне, о чем вы с Мани говорили, когда я вошел в дом? Мне следует знать?
Гильф энергично потряс головой, хлопая ушами себя по морде.
– Нет!
– Ты стыдишься своих слов? Со злости все мы порой болтаем глупости, которых потом стыдимся.
Пес молчал.
– Мы болтаем глупости, – сказал я, – но признаться в этом можем разве только большому умному псу.
Я чувствовал себя немножко глупо, но, честно говоря, куда охотнее общался бы с животными, чем с большинством людей.
– Он стыдится, что разговаривал со мной, – объяснил Мани. – Мне точно так же стыдно, что я разговаривал с собакой. Вы там оставили перед очагом мясо, помните?
Я вспомнил про кроликов и вновь принялся свежевать тушку.
– Он жадно пожирал его, – продолжал Мани, – когда я, еле живой от голода, ловко утянул кусок у него из-под носа.
– Понятно. – Я принялся обстругивать ветку.
– Он обозвал меня разными нехорошими словами, на собачий манер. Всякими гнусными прозвищами. Я указал ему на то, что он сам жалкий бродяга, который ввалился в дом моей хозяйки без приглашения и каких-либо законных оснований. Он сообщил мне – оскорбления в мой адрес я опускаю, – что является псом благородного рыцаря, и назвал ваше имя.
Я насадил тушку, предназначенную для Гильфа, на вертел.
– Однако ты не попытался ничего стянуть, пока я сдирал шкуру.
– Я надеялся уговорить вас приготовить для меня часть одного из оставшихся кроликов, – вежливо ответил Мани.
– Но ты еще не съел голову, – сказал я, принимаясь жарить мясо.
– Да. Благодарю вас за нее.
– Гильф получит первый кусок. Второй я возьму себе, поскольку с утра ничего не ел. А следующий кусок достанется тебе.
– Я не сомневаюсь в вашей щедрости.
– Ты говоришь при посторонних? Гильф – нет.
– Отличная новость! Пускай они придут, и он заткнется. – Мани сбросил на землю кроличий череп. – В моем же случае все будет зависеть от того, что они за люди. Как они относятся ко мне и тому подобное. Я посмотрю.
Он принялся вылизывать лапы.
– Я тоже. Не возражаешь, если мы проверим?
Кот не ответил, и я счел молчание за знак согласия.
– Ури! Баки! – позвал я.
Я ожидал, что обе мгновенно выступят из темноты, но ничего подобного.
– Ури! Баки!
Мани вежливо кашлянул.
– Таким громким криком можно привлечь нежеланных гостей, не в обиду вам будь сказано.
– Они разозлились на меня за то, что я заставил их задержаться здесь после восхода солнца, – объяснил я. – Они не особо страдают от солнечного света, покуда держатся в тени, но не любят его.
– Насколько я понимаю, Ури и Баки – эльфы. Следите за нашим мясом, пожалуйста.
Я повернул вертел.
– Вы действительно знакомы с эльфами? То есть находитесь в дружеских отношениях с ними?
– Да, но не в таких близких, в каких я хотел бы состоять с одной из них, – сказал я.
Мани попросил меня объяснить последние слова, и я вкратце объяснил, но без всякого удовольствия. Увидев, что мне не хочется вдаваться в подробности, кот замолчал. Мы приготовили остальных кроликов и поделили между собой, но больше почти не разговаривали.
Трава еще не высохла после дождя, когда на следующее утро мы вышли на Военную дорогу. Гильф трусил впереди, показывая путь, а Мани, когда не ехал на моем плече, бежал позади меня, стараясь держаться подальше от пса. Через полчаса быстрой ходьбы мы увидели несколько шатров, возле которых приводили себя в порядок сонные слуги и паслась сотня, если не больше, лошадей и мулов. Воин с алебардой выступил на дорогу, преграждая нам путь.
– Я сэр Эйбел Благородное Сердце, – сказал я. – Рыцарь из замка Ширвол, заблудившийся в лесу. Если вы одолжите мне коня, я буду очень вам признателен и верну его, как только нагоню своего слугу, с которым остались мои собственные лошади.
Воин громко крикнул своего сержанта, и к нам подошел мужчина постарше в стальной каске и кожаной куртке. Я объяснил все снова, и сержант сказал:
– Вам следует обратиться к мастеру Кролу, сэр. Это ваш пес?
– Да. Его зовут Гильф.
– Мы видели его сегодня ночью и пытались поймать, но он улизнул от нас. Хороший пес?
– Лучший на свете.
– Следуйте за мной, сэр. – Сержант потрепал Гильфа по голове, и Гильф стерпел, дабы показать, что не держит зла. – Вы завтракали?
Я помотал головой:
– Мы съели пару кроликов вчера вечером, и, честно говоря, я был страшно рад даже такой добыче. Но мы ужинали втроем: Гильф, я и мой кот. Я не наелся досыта, и они тоже.
– У вас есть кот, сэр? – Сержант осмотрелся по сторонам, но не увидел Мани.
– Он где-то поблизости. – Я не сдержал улыбки. – Он невидим только ночью, а значит, сейчас он прячется и выйдет из укрытия, лишь когда удостоверится, что встретит теплый прием.
– Не у меня. Сам я собачник. Какая вообще польза от котов?
Гильф тихо гавкнул.
– Ну, я лично со своим разговариваю, – сказал я. – У котов можно многому научиться.
Слуга внес большой поднос с дымящимися тарелками в ближайший шатер.
– Это завтрак для мастера Крола и старшей прислуги, – сказал сержант. – Пойдемте узнаем, согласится ли мастер Крол поговорить с вами во время еды. Коли да, возможно, вам тоже удастся перекусить.
Я сказал, что очень на это надеюсь.
– По-моему, мастер Крол кошатник. Во всяком случае, у него в замке дюжина котов. Наверное, вам лучше оставить пса со мной, сэр. Я его не обижу.
– Я знаю, но все равно возьму Гильфа с собой, – сказал я. – Если мастеру Кролу не понравится присутствие пса, я выйду.
Сержант ухмыльнулся и дотронулся пальцами до стальной каски.
– Подождите здесь, сэр. Я быстро.
Он отсутствовал несколько дольше, чем я ожидал, но таким образом я получил возможность почесать Гильфа за ухом и осмотреть лагерь, довольно большой. Там находились человек пятьдесят слуг разного звания и отряд тяжеловооруженных воинов и лучников.
– Он примет вас сейчас, сэр, – сказал сержант, выйдя из шатра. Приблизившись ко мне, он понизил голос: – Я сказал ему про вашего пса. Он не возражает.
После солнечного света шатер казался темным, но я рассмотрел в полумраке трех человек за маленьким столом.
– Мастер Крол?
Мужчина, сидевший лицом ко мне, жестом пригласил меня подойти ближе.
– Вы сэр Эйбел, один из рыцарей герцога Мардера?
Я ответил утвердительно.
– Вы заблудились? И хотели бы поесть?
– Прежде всего я хотел бы одолжить у вас приличную лошадь, – сказал я. – Но я бы и перекусил тоже, коли это не доставит вам особых хлопот.
– А если доставит?
Я не понимал, бросает ли он мне вызов или просто шутит.
– Тогда просто одолжите мне лошадь, пожалуйста, и я уеду.
Он хлопнул в ладоши.
– Мы должны усадить вас, сэр Эйбел. Ваш пес ест столько, сколько я думаю?
Гильф завилял хвостом, и потому я сказал:
– Больше.
– Я прикажу принести что-нибудь для него.
Один из мужчин встал:
– Я уже сыт и должен заняться делами. Можете занять мое место, коли хотите, сэр Эйбел.
Я поблагодарил его и сел.
– У меня еще есть кот, но, похоже, сейчас он прячется.
– Понимаю.
– Мне бы хотелось накормить и его тоже, когда он найдется.
В шатер вошел слуга, и Крол приказал убрать грязный поднос, с которого ел удалившийся мужчина, и принести еще один для меня.
– И кости, побольше костей с мясом.
– Я мастер Папаунс, – представился мужчина, сидевший напротив меня. – В моем подчинении находятся слуги. Мастер Эгр, минуту назад покинувший шатер, надзирает за вещевым обозом и погонщиками мулов. Сэр Гарваон командует тяжеловооруженными воинами и лучниками.
– Они в большом шатре, – добавил мастер Крол. – Вы умеете обращаться с луком?
Точно такой же вопрос однажды задал мне мастер Агр.
– Я стреляю не хуже других, – ответил я.
– Можно устроить поединок сегодня вечером, – предложил Папаунс. – Сэр Гарваон отличный стрелок из лука.
– Я намного опережу вас, – сказал я, – если вы дадите мне лошадь.
– Такие вопросы решает мастер Крол. Он герольд лорда Била и отвечает за всех и вся, кроме людей сэра Гарваона.
В шатер вошли двое слуг, один с подносом для меня, корзинкой булочек и маслом, а другой с большой миской объедков и костей для Гильфа.
Когда они вышли, а Гильф принялся грызть кости, Крол задумчиво подергал себя за бороду. У него была черная окладистая борода, как я разглядел к тому времени. Лицо над ней казалось достаточно старым, чтобы я задался вопросом, не крашеная ли она.
– Вы ведь не благородного происхождения, сэр Эйбел?
Я отрицательно потряс головой и попытался объяснить, что наш отец держал скобяную лавку; а когда понял, что таким образом лишь усложняю свое положение, сказал, что меня воспитал мой брат Бертольд, простой крестьянин.
– Но разве вы не рыцарь? – спросил Папаунс. – Нам так доложили.
– Я рыцарь, – сказал я. – И состою на службе у герцога Мардера, владельца замка Ширвол.
– У меня самого родители были крестьянами, – сказал Крол. – А я стал воином. Мой отец гордился мной, но братья завидовали.
– Бертольд Храбрый тоже гордился бы мной, – сказал я. – И если бы он снова стал молодым и здоровым, я бы поскорее справил ему кольчугу и стальную каску. Я в жизни не встречал человека более смелого, и он был достаточно силен, чтобы выйти один на один с быком.
– А сами вы сильны? – Крол коротко усмехнулся: зубы блеснули между черной бородой и черными усами.
Я пожал плечами.
Он протянул мне руку через стол:
– Сжимайте мою руку, а я буду сжимать вашу.
Я немного замешкался, и ладонь Крола (более широкая, чем даже у меня) сомкнулась вокруг моей подобием тисков. Я выбросил из головы всю боль (если ты понимаешь, о чем я) и превратился в мощные волны, набегавшие одна за другой на скалу, где однажды стояли мы с Гарсегом, и швырявшие в нее огромные камни, точно пластмассовые шарики для пинг-понга.
– Довольно.
Я разжал пальцы.
– Будь я герцогом Мардером, я бы самолично посвятил вас в рыцари. Как поступит с вами лорд Бил, я не знаю. Вы наелись? Мы можем пойти посмотреть, встал ли он со своей дочерью.
Папаунс подался к Кролу и шептал ему на ухо достаточно долго, чтобы я успел откусить и прожевать еще один кусок ветчины.
– Я не стану упоминать о вашем отце и вашем брате, – сказал мне Крол. – С вашей стороны будет благоразумно тоже не упоминать о них.
– Я не стану, если только лорд Бил…
Что-то большое, тяжелое и мягкое ударилось о мои колени, и голова Мани размером с два моих кулака вынырнула из-под стола, чтобы посмотреть, не осталось ли чего на моем подносе. Я не сдержал ухмылки, а Крол и Папаунс громко рассмеялись. Тогда большая черная лапа выпустила когти достаточно длинные, чтобы подцепить кусок лососины, а заодно и остаток моей ветчины.
– Мы задержимся еще на пару минут. Ничего страшного.
– Благодарю вас. Я хотел сказать, что не стыжусь своих близких. Возможно, это повредит мне, как повредило в Ширволе, но ничье мнение не заставит меня стыдиться их. Что же касается Бертольда Храброго, то я вам уже рассказал о нем. Однажды я рассказал о нем и сэру Равду, и он высказал суждение, близкое к моему.
– Он доблестный рыцарь, судя по вашим словам.
– Он умер, – сказал я. – Умер четыре года назад.
Я отодвинул стул и встал.
Глава 48
СЛИШКОМ МНОГО ЧЕСТИ
Шатер Била был самым роскошным из всех: с малиновыми шелковыми стенками и крышей, сплетенными из шелковых веревок растяжками и обточенными колышками из темного дерева, казавшегося лиловым под прямыми солнечными лучами. Караульные воины отдали честь Кролу, и три служанки выпорхнули из шатра, словно стайка ласточек. Первая несла таз горячей, еще дымящейся воды, вторая полотенца, а третья мыло, губки и охапку белья.
– Нам придется немного подождать, – сказал Крол, когда один из часовых постучал по колышку, но из-за полога шатра моментально выглянул слуга с хитрым мышиным личиком и пригласил нас войти.
Бил сидел за складным столом, на котором стояло блюдо со все еще шипящими с пылу с жару перепелками. Его дочь, девушка лет шестнадцати, с ланьими глазами, сидела рядом на складном стуле, отщипывая кусочки от одной из перепелок.
Сам Бил – мужчина средних лет, чей малый рост бросался в глаза, даже когда он сидел, – окинул внимательным взглядом Мани, Гильфа и меня, еле заметно улыбнулся и сказал:
– Я вижу, вы привели ко мне рыцаря-чародея, мастер Крол. Или одичавшего рыцаря. Так какого же именно?
Крол осторожно кашлянул.
– Доброе вам утро, ваша светлость. Надеюсь, вы спали хорошо.
Бил кивнул.
– Я решил, что сэру Эйбелу лучше взять своих пса и кота с собой, ваша светлость, поскольку ваша светлость все равно услышали бы о них. Тогда ваша светлость пожелали бы узнать, почему я не позволил вашей светлости увидеть упомянутых животных, каковой вопрос был бы совершенно закономерным. Если они вызывают у вас раздражение, мы уберем их отсюда.
Еле заметная улыбка снова появилась на лице Била, когда он обратился ко мне:
– Обычно с котом на плече я вижу только своего герольда. Мне в новинку видеть второго такого же кошатника. Вы любите котов так же, как Крол?
– Только этого, милорд, – сказал я.
– Наконец-то я слышу разумные слова. У Крола целая дюжина котов, могу поклясться. Однако больше всех он любит белого, который и близко не сравнится размерами с вашим котищем. Как вы полагаете, он не откажется от птички?
Бил поднял перепелку, и Мани спрыгнул с моего плеча на стол, схватил птичью тушку двумя передними лапами, с достоинством кивнул Билу в знак благодарности, спрыгнул со стола и исчез под длинной скатертью.
– Колдун, волшебник или маг, – пробормотал Бил. – Оставьте нас, мастер Крол.
– Но, ваша светлость…
Одним знаком руки Бил велел ему замолчать, а вторым отослал прочь.
– Это все колдовские чары, сэр Эйбел? И на самом деле вы – древний старик? Какое обличье вы примете, если я ударю вас веткой лещины?
– Не знаю, милорд, – сказал я. – В действительности я мальчик примерно одних лет с вашей дочерью. Возможно, вы увидите это, коли ударите меня той самой веткой. Но я не уверен.
Улыбка вспыхнула и погасла на лице Била.
– Мне знакомо такое чувство. Сэр Эйбел, верно? Вы рыцарь? Так мне доложили.
– Да, милорд. Я сэр Эйбел Благородное Сердце.
– Вы хотите отправиться с нами в Йотунленд? Я так понял со слов людей, с которыми разговаривал.
– Нет, милорд. Я хотел лишь одолжить у вас лошадь, чтобы нагнать своего слугу. – Только тут мне пришло в голову, что, возможно, Поук проезжал мимо них по дороге, и я спросил: – Кстати, вы не видели его? Такой молодой мужчина с большим носом и одним глазом.
Бил отрицательно потряс головой.
– Предположим, я дам вам коня, хорошего. Вы покинете нас?
– Немедленно, милорд, коли вам угодно. И я верну вам коня при первой же возможности.
– Мы направляемся на север и не собираемся останавливаться, покуда не достигнем Утгарда. Вы последуете туда за нами? Чтобы вернуть коня?
– Я поскачу вперед, – объяснил я. – Я должен встать караулом у горной дороги и вызывать на поединок всех, проезжающих по ней. Прежде чем мы вступим в бой, я верну вам коня и поблагодарю вас.
Дочь Била хихикнула.
Отец посмотрел на нее тяжелым взглядом, который заставил бы замолчать почти любого.
– Я еду по делам короля, сэр Эйбел.
– Это великая честь, – сказал я. – Я вам завидую.
– Но вы все равно намерены сражаться со мной?
– Я связан словом чести, милорд. Я готов сразиться с вашим лучшим воином, коли вы выставите такого против меня.
Бил кивнул.
– Со мной находится сэр Гарваон, доблестнейший из моих рыцарей и искуснейший из воинов. Вас устроит такой противник?
– Конечно, милорд.
– Вы ожидаете, что мы отложим наши дела и станем ухаживать за вами, когда он размозжит вам череп и переломает кости?
– Конечно нет, – сказал я.
– Вы считаете себя непобедимым? Я спрашиваю, поскольку мне сказали, что считаете.
– Нет, милорд. Я никогда не говорил такого и никогда не скажу.
– Я не сказал, что вы говорили такое, но мне сказали, что вы так думаете. Вчера сэр Гарваон сообщил мне, что один из его воинов прогнал из лагеря увечного нищего.
Он выжидательно умолк, и потому я сказал:
– Надеюсь, он дал бедняге что-нибудь, прежде чем прогнать.
– Вряд ли. Я велел прислать ко мне этого воина сэра Гарваона. В королевстве нищих хватает, но я никак не думал встретить их в такой глуши. Поэтому я спросил воина, что нищий делал здесь. Оказывается, он искал самого благородного и знатного из рыцарей по имени сэр Эйбел, который обещал взять его к себе на службу. Похоже, вы удивлены.
Я действительно очень удивился и не стал отрицать этого.
– Кто этот нищий, сэр Эйбел? Вы имеете представление?
Я отрицательно потряс головой.
– Наверное, когда-то вы дали бедняге пару монет и сказали несколько добрых слов, – сказала дочь Била.
Тихий мелодичный голос показался мне похожим на печальное пение гитары, струны которой перебирает одинокая девушка в саду. Я немного подождал в надежде услышать прелестный голос еще раз, но она молчала, и поэтому я сказал:
– Если и так, миледи, я начисто забыл об этом.
– Знатный рыцарь, – пробормотал Бил, словно разговаривая сам с собой, хотя я знал, что это не так. – Мой дедушка приходится дедушкой и его величеству, сэр Эйбел.
Я поклонился, не зная толком, следует мне делать это или нет.
– Мой отец был принцем, младшим братом отца его величества. Титул не из последних.
– Я знаю, – сказал я.
– Я сам простой барон, но мой старший брат герцог. Если он и его сын умрут, я в свою очередь стану герцогом.
Я не знал, что сказать, поэтому просто кивнул.
– Простой барон. Но я пользуюсь доверием своего кузена. Поэтому меня послали к королю ангридов с богатыми дарами в надежде, что, вняв моим торжественным заверениям в дружбе, он прекратит набеги на наши земли. Я рассказываю вам все это отнюдь не из желания похвастаться. Мне нет нужды хвастаться или хотя бы просто пытаться произвести на вас впечатление. Я хочу дать вам понять, что знаю, о чем говорю.
Я снова кивнул.
– Я нисколько не сомневаюсь в этом, милорд.
– Я могу поименно назвать вам всех рыцарей благородного происхождения – и перечислить не только имена, но также родственные связи и подвиги каждого. Не некоторых из рыцарей. Не большинства. А всех до единого.
– Понимаю, милорд.
– Равным образом я знаком со всеми родовитыми молодыми людьми, которые собираются стать рыцарями. В Целидоне нет рыцаря благородных кровей по имени Эйбел. И нет знатного юноши с таким именем, посвященного в рыцари или нет.
Мне давно следовало понять, к чему он клонит, но до меня дошло только сейчас.
– Я не благородных кровей, милорд. Наверное, знатным господином меня назвал нищий? Но скорее всего, он ничего обо мне не знает.
– Крол принял вас за знатного господина. Разве вы не заметили?
Я помотал головой:
– Я сказал мастеру Кролу, что не знатен.
– А он принял. Об этом свидетельствовало его поведение. Ваш высокий рост, могучее телосложение, лицо – главным образом лицо, – все подтверждает ваше заявление о принадлежности к высшему сословию.
– Я не намерен заявлять ничего подобного, – снова помотал я головой.
Я почувствовал себя так, словно стою перед строгим учителем в школе, и чуть не начал нервно переминаться с ноги на ногу.
– Мне сразу захотелось предложить вам сесть, когда Крол привел вас. И до сих пор хочется.
Дочь барона мило улыбнулась мне, давая понять, что она не возражала бы. Бил кашлянул.
– Но я не стану делать этого, сэр Эйбел. Я должен сообщить вам, что из практических соображений почти никогда не сажусь за один стол с людьми низшего звания.
– Здесь вы хозяин, – сказал я.
– Вот именно. Сидение за одним столом располагает к фамильярности, и я вынужден наказывать людей, которых сам же развратил. – Бил потряс головой. – Я наказывал несколько раз. Мне это не понравилось.
– Уверен, им тоже.
– Верно. Но…
Тут дочь барона прервала наш разговор вопросом:
– Можно мне погладить вашего кота?
Мани моментально вышел из-под стола и запрыгнул к ней на колени.
– Я поинтересовался у человека, которого допрашивал, не считает ли себя непобедимым рыцарь, упомянутый нищим.
Мне подумалось, что тут Бил должен рассердиться, но он ждал моего ответа с улыбкой.
– Вопрос кажется мне странным, – сказал я. – Сомневаюсь, что на свете вообще есть такие рыцари.
Здесь мне следует остановиться и сказать, что шатер Била был разделен пополам занавеской – тоже из малинового шелка, но не такого толстого, как стенки и крыша. Я должен сказать об этом, поскольку из-за занавески вдруг выглянула Баки и ухмыльнулась мне.
– Согласен с вами, – говорил тем временем Бил. – Но вопрос только кажется странным. Я задал его, памятуя о словах одного из сыновей моего родственника, лорда Обра, сказанных мне о вас накануне.
– Нам придется немного подождать, – сказал Крол, когда один из часовых постучал по колышку, но из-за полога шатра моментально выглянул слуга с хитрым мышиным личиком и пригласил нас войти.
Бил сидел за складным столом, на котором стояло блюдо со все еще шипящими с пылу с жару перепелками. Его дочь, девушка лет шестнадцати, с ланьими глазами, сидела рядом на складном стуле, отщипывая кусочки от одной из перепелок.
Сам Бил – мужчина средних лет, чей малый рост бросался в глаза, даже когда он сидел, – окинул внимательным взглядом Мани, Гильфа и меня, еле заметно улыбнулся и сказал:
– Я вижу, вы привели ко мне рыцаря-чародея, мастер Крол. Или одичавшего рыцаря. Так какого же именно?
Крол осторожно кашлянул.
– Доброе вам утро, ваша светлость. Надеюсь, вы спали хорошо.
Бил кивнул.
– Я решил, что сэру Эйбелу лучше взять своих пса и кота с собой, ваша светлость, поскольку ваша светлость все равно услышали бы о них. Тогда ваша светлость пожелали бы узнать, почему я не позволил вашей светлости увидеть упомянутых животных, каковой вопрос был бы совершенно закономерным. Если они вызывают у вас раздражение, мы уберем их отсюда.
Еле заметная улыбка снова появилась на лице Била, когда он обратился ко мне:
– Обычно с котом на плече я вижу только своего герольда. Мне в новинку видеть второго такого же кошатника. Вы любите котов так же, как Крол?
– Только этого, милорд, – сказал я.
– Наконец-то я слышу разумные слова. У Крола целая дюжина котов, могу поклясться. Однако больше всех он любит белого, который и близко не сравнится размерами с вашим котищем. Как вы полагаете, он не откажется от птички?
Бил поднял перепелку, и Мани спрыгнул с моего плеча на стол, схватил птичью тушку двумя передними лапами, с достоинством кивнул Билу в знак благодарности, спрыгнул со стола и исчез под длинной скатертью.
– Колдун, волшебник или маг, – пробормотал Бил. – Оставьте нас, мастер Крол.
– Но, ваша светлость…
Одним знаком руки Бил велел ему замолчать, а вторым отослал прочь.
– Это все колдовские чары, сэр Эйбел? И на самом деле вы – древний старик? Какое обличье вы примете, если я ударю вас веткой лещины?
– Не знаю, милорд, – сказал я. – В действительности я мальчик примерно одних лет с вашей дочерью. Возможно, вы увидите это, коли ударите меня той самой веткой. Но я не уверен.
Улыбка вспыхнула и погасла на лице Била.
– Мне знакомо такое чувство. Сэр Эйбел, верно? Вы рыцарь? Так мне доложили.
– Да, милорд. Я сэр Эйбел Благородное Сердце.
– Вы хотите отправиться с нами в Йотунленд? Я так понял со слов людей, с которыми разговаривал.
– Нет, милорд. Я хотел лишь одолжить у вас лошадь, чтобы нагнать своего слугу. – Только тут мне пришло в голову, что, возможно, Поук проезжал мимо них по дороге, и я спросил: – Кстати, вы не видели его? Такой молодой мужчина с большим носом и одним глазом.
Бил отрицательно потряс головой.
– Предположим, я дам вам коня, хорошего. Вы покинете нас?
– Немедленно, милорд, коли вам угодно. И я верну вам коня при первой же возможности.
– Мы направляемся на север и не собираемся останавливаться, покуда не достигнем Утгарда. Вы последуете туда за нами? Чтобы вернуть коня?
– Я поскачу вперед, – объяснил я. – Я должен встать караулом у горной дороги и вызывать на поединок всех, проезжающих по ней. Прежде чем мы вступим в бой, я верну вам коня и поблагодарю вас.
Дочь Била хихикнула.
Отец посмотрел на нее тяжелым взглядом, который заставил бы замолчать почти любого.
– Я еду по делам короля, сэр Эйбел.
– Это великая честь, – сказал я. – Я вам завидую.
– Но вы все равно намерены сражаться со мной?
– Я связан словом чести, милорд. Я готов сразиться с вашим лучшим воином, коли вы выставите такого против меня.
Бил кивнул.
– Со мной находится сэр Гарваон, доблестнейший из моих рыцарей и искуснейший из воинов. Вас устроит такой противник?
– Конечно, милорд.
– Вы ожидаете, что мы отложим наши дела и станем ухаживать за вами, когда он размозжит вам череп и переломает кости?
– Конечно нет, – сказал я.
– Вы считаете себя непобедимым? Я спрашиваю, поскольку мне сказали, что считаете.
– Нет, милорд. Я никогда не говорил такого и никогда не скажу.
– Я не сказал, что вы говорили такое, но мне сказали, что вы так думаете. Вчера сэр Гарваон сообщил мне, что один из его воинов прогнал из лагеря увечного нищего.
Он выжидательно умолк, и потому я сказал:
– Надеюсь, он дал бедняге что-нибудь, прежде чем прогнать.
– Вряд ли. Я велел прислать ко мне этого воина сэра Гарваона. В королевстве нищих хватает, но я никак не думал встретить их в такой глуши. Поэтому я спросил воина, что нищий делал здесь. Оказывается, он искал самого благородного и знатного из рыцарей по имени сэр Эйбел, который обещал взять его к себе на службу. Похоже, вы удивлены.
Я действительно очень удивился и не стал отрицать этого.
– Кто этот нищий, сэр Эйбел? Вы имеете представление?
Я отрицательно потряс головой.
– Наверное, когда-то вы дали бедняге пару монет и сказали несколько добрых слов, – сказала дочь Била.
Тихий мелодичный голос показался мне похожим на печальное пение гитары, струны которой перебирает одинокая девушка в саду. Я немного подождал в надежде услышать прелестный голос еще раз, но она молчала, и поэтому я сказал:
– Если и так, миледи, я начисто забыл об этом.
– Знатный рыцарь, – пробормотал Бил, словно разговаривая сам с собой, хотя я знал, что это не так. – Мой дедушка приходится дедушкой и его величеству, сэр Эйбел.
Я поклонился, не зная толком, следует мне делать это или нет.
– Мой отец был принцем, младшим братом отца его величества. Титул не из последних.
– Я знаю, – сказал я.
– Я сам простой барон, но мой старший брат герцог. Если он и его сын умрут, я в свою очередь стану герцогом.
Я не знал, что сказать, поэтому просто кивнул.
– Простой барон. Но я пользуюсь доверием своего кузена. Поэтому меня послали к королю ангридов с богатыми дарами в надежде, что, вняв моим торжественным заверениям в дружбе, он прекратит набеги на наши земли. Я рассказываю вам все это отнюдь не из желания похвастаться. Мне нет нужды хвастаться или хотя бы просто пытаться произвести на вас впечатление. Я хочу дать вам понять, что знаю, о чем говорю.
Я снова кивнул.
– Я нисколько не сомневаюсь в этом, милорд.
– Я могу поименно назвать вам всех рыцарей благородного происхождения – и перечислить не только имена, но также родственные связи и подвиги каждого. Не некоторых из рыцарей. Не большинства. А всех до единого.
– Понимаю, милорд.
– Равным образом я знаком со всеми родовитыми молодыми людьми, которые собираются стать рыцарями. В Целидоне нет рыцаря благородных кровей по имени Эйбел. И нет знатного юноши с таким именем, посвященного в рыцари или нет.
Мне давно следовало понять, к чему он клонит, но до меня дошло только сейчас.
– Я не благородных кровей, милорд. Наверное, знатным господином меня назвал нищий? Но скорее всего, он ничего обо мне не знает.
– Крол принял вас за знатного господина. Разве вы не заметили?
Я помотал головой:
– Я сказал мастеру Кролу, что не знатен.
– А он принял. Об этом свидетельствовало его поведение. Ваш высокий рост, могучее телосложение, лицо – главным образом лицо, – все подтверждает ваше заявление о принадлежности к высшему сословию.
– Я не намерен заявлять ничего подобного, – снова помотал я головой.
Я почувствовал себя так, словно стою перед строгим учителем в школе, и чуть не начал нервно переминаться с ноги на ногу.
– Мне сразу захотелось предложить вам сесть, когда Крол привел вас. И до сих пор хочется.
Дочь барона мило улыбнулась мне, давая понять, что она не возражала бы. Бил кашлянул.
– Но я не стану делать этого, сэр Эйбел. Я должен сообщить вам, что из практических соображений почти никогда не сажусь за один стол с людьми низшего звания.
– Здесь вы хозяин, – сказал я.
– Вот именно. Сидение за одним столом располагает к фамильярности, и я вынужден наказывать людей, которых сам же развратил. – Бил потряс головой. – Я наказывал несколько раз. Мне это не понравилось.
– Уверен, им тоже.
– Верно. Но…
Тут дочь барона прервала наш разговор вопросом:
– Можно мне погладить вашего кота?
Мани моментально вышел из-под стола и запрыгнул к ней на колени.
– Я поинтересовался у человека, которого допрашивал, не считает ли себя непобедимым рыцарь, упомянутый нищим.
Мне подумалось, что тут Бил должен рассердиться, но он ждал моего ответа с улыбкой.
– Вопрос кажется мне странным, – сказал я. – Сомневаюсь, что на свете вообще есть такие рыцари.
Здесь мне следует остановиться и сказать, что шатер Била был разделен пополам занавеской – тоже из малинового шелка, но не такого толстого, как стенки и крыша. Я должен сказать об этом, поскольку из-за занавески вдруг выглянула Баки и ухмыльнулась мне.
– Согласен с вами, – говорил тем временем Бил. – Но вопрос только кажется странным. Я задал его, памятуя о словах одного из сыновей моего родственника, лорда Обра, сказанных мне о вас накануне.