Вулф Джин. Рыцарь

   – Думаю, понял, миледи.
   – Но вас это не тронуло? Нисколько?
   Чувствуя себя бесконечно несчастным, я промолчал.
   – Мулы везут весь наш провиант и походные принадлежности. Продукты, которые мы едим каждый день, и наши шатры. Но большинство животных нагружены подарками, предназначенными для короля Гиллинга, правителя Йотунленда.
   – Я знаю.
   – Среди них большой шлем, в точности такой, как ваш. Шлем размером с чашу для пунша, сплошь отделанный золотом.
   – Я знаю.
   – А еще шелком и бархатом, – сказал Мани. – И драгоценными камнями.
   Идн кивнула.
   – Мы пытаемся купить мир. Мир с королем Гиллингом и ангридами. На востоке идет война, и остерлинги грозят нашим южным границам, словно нам недостаточно кочевых племен. Вы знаете об этом?
   – Кто-то в Ширволе говорил мне о беспорядках на юге, миледи. Наверное, сэр Воддет. Я слушал невнимательно. Я не придал его словам особого значения, поскольку на юге страны было относительно спокойно, когда я там находился. Я думал, что, если бы дела на востоке обстояли действительно плохо, нас послали бы туда.
   – Если бы рыцарей Мардера отправили на восток, все наши северные территории оказались бы открытыми для вторжений ангридов. – Потом Идн добавила с горечью: – Вероятно, нам придется отдать их королю Гиллингу, коли он обязуется прекратить набеги своих подданных на наши земли.
   – Если он не согласится заключить мир, нам следует вторгнуться в его владения и сражаться с ангридами там.
   – Смело сказано. Однако у них вроде бы нечего взять. Вы хоть представляете, сколько инеистые великаны едят?
   – Нет, миледи.
   – И я тоже. Я единственно надеюсь, что мне не придется стряпать для одного из них.
   Я не нашелся что сказать.
   – Вы ведь с самого начала все знали, верно?
   – Нет, миледи, не с самого начала, – помотал я головой. – А лишь с того момента, когда узнал, что горцы – огромные люди, которых ангриды называют мышами, – являются детьми великанов от наших женщин. Но… но…
   – Но вы не представляли, как такое возможно: все равно что спаривание боевого скакуна с детским пони.
   – Да, миледи.
   – И я не представляю. Вернее, представляю, просто не могу спокойно говорить о том, что он делает с ней и что с ней потом творится.
   Идн выпрямилась и тряхнула головой, отбрасывая назад длинные черные волосы,
   – Это произошло в Колдклиффе, когда я была совсем ребенком, сэр Эйбел. На самом деле произошло. Колдклифф – поместье моего дяди, и мы отправились туда с визитом. У меня была маленькая пони, и я в ней души не чаяла. Отец позволял мне ездить на ней. Когда мы вернулись домой и моей бедной пони настал срок жеребиться, конюхам пришлось вырезать плод у нее из утробы. Они нашли кобылу, которая вскормила жеребенка. Вы думаете, я сочиняю?
   – Нет, миледи.
   – Мне было бы легче, если бы я сочиняла, ибо тогда я придумала бы для своей истории конец получше. Мой отец хотел, чтобы я ездила на этом коне, поскольку к тому времени, когда он подрос и стал пригоден для верховой езды, я тоже выросла. Но я никогда даже не подходила к нему, и в конце концов его продали.
   Идн расплакалась, а я пришпорил своего коня и галопом поскакал вперед.
   Достигнув дерева, я развернулся кругом и посмотрел на Идн.
   – Теперь вы должны вернуться к своему отцу, миледи. Мы так договаривались.
   Она натянула поводья.
   – Я еще не доехала до дерева. Пока не доехала. Увидев вас, я сразу поняла: вот мой спаситель.
   – Миледи, я безропотно слушал вас и узнал гораздо больше, чем мне хотелось бы. Теперь я прошу вас прислушаться к голосу разума, хотя бы на пару минут.
   – Я должна выполнять свой дочерний долг. – Она говорила резко и отрывисто. – Вот что вы собираетесь сказать. Мой отец – младший сын младшего сына. Вы хоть представляете, что это значит?
   – Весьма смутно, миледи.
   Идн понизила свой прелестный голос до шепота.
   – Еще недавно мы были королевской семьей. Буквально на памяти живущих ныне стариков. Мой дед был герцогом, как и мой дядя сейчас. Мой старший брат унаследует поместье и титул барона. Мой младший брат станет рыцарем. В лучшем случае рыцарем, который владеет убогим поместьишком, находящимся в неделе езды от любого более или менее крупного поселения, да парой деревушек.
   Бросив поводья на шею своего мерина, она вытерла глаза пальцами.
   – Отца это убивает. Такое ощущение, будто он проглотил живьем крысу и теперь она грызет его сердце. Послушайте меня, сэр Эйбел.
   Я кивнул.
   – Он верно служил престолу двадцать пять лет, все время прекрасно понимая, что, если вдруг дела пойдут наперекосяк – по любой, самой ничтожной причине, – отвечать за все придется ему. Но король не остался неблагодарным. О нет! Отнюдь. Вы знаете, чем он наградил моего отца?
   – Скажите мне, миледи.
   – Мной. Его дочь, дочь простого барона должна стать королевой Йотунленда. Меня отдадут королю Гиллингу, словно призовой кубок, словно сосуд, в который он будет выплескивать свое семя. Поэтому по возвращении в Тортауэр отец сможет сказать: «Ее величество, моя дочь».
   – Понимаю, миледи, – кивнул я. – Но я не собираюсь говорить о вашем дочернем долге перед лордом Билом. Я призываю вас прислушаться к голосу разума. Чувство долга подобно чувству чести. Оно лежит за пределами разума. Вы хотите, чтобы я спас вас. Иными словами, чтобы я отвез вас в некую сказочную страну, где все ваши желания исполнятся. Я не знаю такой страны, а если бы и знал, не нашел бы дороги туда.
   Идн снова расплакалась, судорожно всхлипывая, словно маленькая девочка, какой она была совсем недавно.
   – Вы невысокого мнения о рыцарях. Большинство рыцарей в Ширволе невысокого мнения обо мне. Посмотрите на меня. Моя кольчуга все еще покрыта ржавчиной после блужданий по лесам под дождем и ночевок под открытым небом. Вистан научил меня, как лучше начищать доспехи до блеска. Мой собственный оруженосец покинул меня с отвращением. Половину своей одежды я позаимствовал у сэра Гарваона и его людей. Ваш отец подарил мне коня. У меня нет имения и нет денег; и если бы я получил в свое владение одно из жалких поместьишек, о которых вы говорите с таким презрением, я был бы счастлив не меньше, чем будет ваш отец, когда вы станете королевой.
   Идн лишь горько плакала, и я вернулся к ней, чтобы взять у нее поводья, развернуть кругом мерина и крепко хлопнуть его по заду.
   Он пошел рысью, а Идн все плакала. Они еще не скрылись из виду, когда Мани спрыгнул с моего седла и исчез в высокой густой траве, росшей у обочины Военной дороги.

Глава 55
ЩИТ И МЕЧ

   – Видите, как я держу свой меч? – сказал Гарваон. – Большой палец сверху. Я хочу, чтобы вы держали свой так же.
   На самом деле Гарваон держал в руке свежесрезанную ветку дерева, и я держал такую же.
   – В случае с топором или палицей все зависит от силы удара. Вы хотите ударить со всей мочи, поскольку они не причинят особого вреда противнику, коли вы не поднатужитесь. Хороший меч способен причинить серьезный вред с самого легкого удара, но здесь нужна отточенность движений. Вы не должны стараться расколоть щит противника. Меч предназначен не для этого.
   Гарваон остановился, чтобы рассмотреть мою хватку.
   – Передвиньте руку немного вперед. Она должна лежать не на головке эфеса, а под самой гардой.
   Я послушно передвинул руку.
   – Теперь лучше. Иногда вам захочется опустить щит и схватиться за меч обеими руками, чтобы нанести удар посильнее.
   – Как топором?
   – Нет. Вы все равно не рубите. Вы вроде как хлещете. – Гарваон отступил на шаг назад, с задумчивым видом. – В юности у меня тоже были трудности с этим. Я имею в виду, с хлещущим ударом вместо рубящего. В поединках меня всегда подлавливали на этом. Когда вы рубите, лезвие топора останется там, куда вы его всадили. Вспомните, как рубят деревья. Но когда вы наносите хлещущий удар, лезвие свободно проскальзывает. Вы наносите противнику удар по шее или по руке средней частью лезвия. Тогда оставшаяся часть лезвия, от середины до самого острия, проскальзывает по ране, и меч не застревает в теле – и вы можете тут же снова бить, справа или слева.
   Я кивнул, хотя и не был уверен, что все понял.
   – Вы пытаетесь увеличить вес клинка за счет веса своей руки, но если я блокирую вашу кисть, удар получится рубящим. Теперь представьте, что вон то дерево – ваш противник. Я хочу посмотреть, как вы атакуете его и нанесете хлещущий удар.
   Я попытался.
   – Быстрее!
   – Я хотел, чтобы вы видели, что я делаю, – объяснил я.
   – Я все вижу. Послушайте меня внимательно. – Гарваон взял меня за плечи. – Скорость движений – не главное. И не самое главное. Скорость движений для фехтовальщика все. Покуда вы не поняли этого, не имеет значения, правильно или нет вы держите меч, насколько вы смелы и знаете ли вы пару дюжин фехтовальных приемов.
   Я кивнул, стараясь выглядеть более уверенно, чем себя чувствовал.
   – Вы когда-нибудь видели, как дерутся быки? Два действительно хороших быка?
   Я помотал головой.
   – Они стремительны. Они так стремительны, что просто дух захватывает. Они стоят на значительном расстоянии друг от друга и роют копытами землю, чтобы обеспечить себе точку опоры. Как только один срывается с места, второй мгновенно тоже бросается вперед, и они несутся навстречу друг другу с быстротой молнии. Я сказал «хорошие быки», понимаете? Если они хорошие, они быстрые, а если быки не быстрые, не имеет значения, насколько они сильны. Если один несколько медлителен, другой ударит его рогами в бок – и все, дело кончено. Теперь давайте еще раз. Быстро.
   Я прыгнул вперед, отражая воображаемые удары щитом, позаимствованным у одного из стражников, и хлестал дерево палкой, покуда не стал задыхаться и обливаться потом.
   – Уже гораздо лучше, – сказал Гарваон. – Теперь посмотрим, как вы справитесь со мной.
   Я бросился на него, но он отражал все до единого удары моей палки щитом, успевая своей палкой бить меня по голеням и коленям.
   Когда он легко хлопнул меня «мечом» сначала по одному, а потом по другому уху, он отступил назад и опустил руки.
   – Вы проворны, но вы допускаете пару грубых ошибок. Каждый ваш удар является отдельным действием, не связанным с остальными.
   Я кивнул.
   – Это неправильно. Каждый следующий удар должен являться естественным продолжением предыдущего. Вот так. – Он показал мне, произведя своей палкой несколько стремительных плавных движений в воздухе. – С таким легким мечом это несложно. Когда я тренировался дома, я использовал тренировочный меч, который тяжелее Ведьмы-воительницы.
   Я подумал, что Мечедробитель тяжелее любого настоящего меча, какие мне доводилось держать в руках, и снова кивнул.
   – Теперь давайте посмотрим, как у вас получится. Вниз, потом вверх. Справа, потом слева. Вверх и наискось вниз. Следите за рукой. Вы не палкой размахиваете, а наносите удары мечом. Ваш противник в кольчуге, а под ней еще кожаная куртка… Вы замедляете темп движений. Не надо! Если вы устанете, вы умрете. Вот, так-то лучше.
   Удары превратились в накатывающие один за другим валы чистого эльфрисского моря, а свежесрезанная ветка – Зеленый меч, Этерне – взмывала ввысь, закручивалась подобием мощной волны и обрушивалась вниз, чтобы откатиться обратно в море и снова нахлынуть на берег.
   – Вот так! Вот так!
   – Ладно. Достаточно.
   Задыхаясь, я остановился.
   – Весьма недурно. Если вы сумеете каждый раз орудовать так настоящим мечом, можете считать себя неплохим фехтовальщиком. – Гарваон на мгновение умолк, и его холодные узкие глаза приобрели отсутствующее выражение. – Мастер Танг всегда говорил, что настоящий фехтовальщик подобен лилии, цветущей в огне. – Он кашлянул. – Мастер Танг учил меня, когда я был ростом с палку у вас в руке. Вы понимаете, что он имел в виду?
   Вспомнив сражение на корабле остерлингов, я сказал:
   – Пожалуй, отчасти.
   – Всем оверкинам в Скае ведомо – я никогда этого не понимал. – Гарваон смущенно рассмеялся. – Но мастер Танг повторял это снова и снова, а значит, вкладывал глубокий смысл в свои слова, и он был отличным фехтовальщиком.
   – И хорошим человеком наверняка. В противном случае вы не говорили бы о нем с такой любовью.
   – До искусного фехтовальщика вам еще далеко, – сказал Гарваон, – но вы делаете успехи. Возможно, если вы постигнете всю суть фразы о цветущей в огне лилии, вы овладеете мастерством фехтования в полной мере.
   Он хлопнул веткой по моему щиту.
   – Я сказал, что вы допускаете две ошибки. Помните? Какие именно?
   – Вы сказали… вы сказали, что мой меч не подобен морю. Во всяком случае, недостаточно подобен. – Я задумался. – И вы сказали…
   – Я не говорил такого. Я не прошу повторять мои слова. Я спрашиваю, что вы делали неправильно. Свою первую ошибку вы поняли. Ваш меч должен двигаться плавно и непрерывно, словно поток воды. Какова ваша вторая ошибка?
   – Не знаю.
   – Подумайте хорошенько. Вспомните наш поединок и вспомните, как вы сражались со мной.
   Я напряг память.
   – Пока вы думаете, я открою вам один маленький секрет, – сказал Гарваон. – Если хотите достичь высот мастерства, вам следует тщательно анализировать все ваши поединки. Не имеет значения, настоящие они или тренировочные и каким оружием вы сражались. Вы должны мысленно вернуться назад и посмотреть на поединок словно со стороны. Что делал ваш противник, что делали вы? С каким успехом?
   – Вы все время били меня по ногам, – сказал я, – а потом нанесли два удара по голове. А я попадал своим мечом только по вашему щиту. Я не хотел этого и старался достать вас, но у меня ни разу не вышло.
   – Неплохо. Набросившись на меня, вы сразу открылись справа, вот так.
   Гарваон показал.
   – А все потому, что вы думали только «меч, меч, меч», хотя вам следовало думать «щит, меч, щит, меч, щит». Ваш щит ничуть не менее важен, чем меч. Никогда не забывайте об этом.
   Он помолчал и посмотрел на свой щит.
   – Мне доводилось сражаться с людьми, которые так и не научились пользоваться щитом. И я всегда понимал это уже через пару секунд. Они очень скоро оказывались поверженными наземь.
   Я сглотнул.
   – Как оказался бы я, будь у вас в руках настоящий меч. После первого же удара по голени.
   – Верно. Теперь мы попробуем по-другому. Возьмите щит в правую руку, а меч в левую. Я хочу, чтобы вы думали «щит, меч, щит, меч». Понимаете?
   И я научился сражаться левой рукой. Знаю, такое умение кажется бесполезным, но на самом деле оно чрезвычайно важно. Когда ты держишь щит в правой руке, а меч в левой, ты используешь щит в той же мере, что и меч, а это ведет к победе. Начинающие фехтовальщики всегда думают лишь о том, как бы посильнее ударить или ткнуть клинком. Опытные воины думают о том, как остаться целыми. Более того, они умеют превращать щит в средство нападения, а меч в средство защиты.
   Но главное здесь – скорость движений. Именно это Гарваон настойчиво повторял снова и снова. Если ты не можешь двигаться быстро, считай, ты вообще ничего не можешь. Молодой рыцарь вроде меня всегда уверен, что он ловчее и проворнее зрелого мужчины вроде Гарваона. Я знал это, и Гарваон знал. Но он все равно неизменно оказывался проворнее меня, поскольку сражался и тренировался так много, что буквально сросся с мечом и щитом. Я взял у него не так уж много уроков. Я поехал вперед, в Йотунленд, прежде чем мы успели далеко продвинуться в наших занятиях. Но я узнал достаточно для того, чтобы впоследствии некоторые рыцари Ская – рыцари, чьи имена до сих пор помнят в Митгартре, – называли меня лучшим фехтовальщиком из всех новоприбывших.
   Гарваон был простым человеком и потому не всегда и не все объяснял достаточно внятно, хоть я и сам человек простой. Он тренировался со своими людьми при каждой возможности и учил их в полную меру своих способностей, весьма немалых. Однажды он сказал мне, что всегда испытывает страх перед сражением, но забывает о страхе, как только вступает в бой. Именно страх порой заставляет воинов бросаться в атаку преждевременно, но если такое когда-либо и случалось с Гарваоном, я ни разу об этом не слышал. Когда наступала решающая минута, он приказывал своим людям следовать за ним и бросался в самую гущу сражения. Он гордился своим внешним видом и внешним видом своих солдат. Он честно выполнял свой долг и видел, что очень и очень многие своего долга не выполняют, и слегка презирал таких людей. Он был из тех воинов, которые следят, чтобы ни один из коней не потерял подкову.

Глава 56
ЗОЛА ОТ КОСТРОВ В УЩЕЛЬЕ

   Мы медленно ползли вверх по Военной дороге, и передо мной уже с час открывался вид на ущелье. Потом я вдруг увидел впереди две человеческие фигуры, которые стояли посреди дороги, вырисовываясь алыми силуэтами на фоне облачного неба. Я хотел пришпорить жеребца, но он здорово устал за утро, а оставшиеся силы могли ему пригодиться во второй половине дня.
   Одна из фигур размахивала руками и показывала на меня пальцем – и внезапно я понял, что они вовсе не освещены солнцем, а на самом деле красного цвета.
   И женщины.
   – Ури! Баки! Это вы?
   Несуразное существо – сгорбленное и такое грязное, что казалось вылепленным из земли, – вылезло из придорожной канавы и схватилось за мое стремя.
   – Хозяин? Сэр Эйбел? Хозяин?
   Вздрогнув от неожиданности, я натянул поводья и остановился.
   – Хозяин! Я нашел вас!
   Я недоуменно уставился на изможденное чумазое лицо.
   – Вы хотели взять меня. На службу, хозяин. Вы так сказали маме.
   – Прошу прощения, – проговорил я как можно мягче. – Я тебя знаю?
   – Я Анс, хозяин. Анс. Я дрался за вас с Оргом после того, как он швырнул вас в ячмень.
   – Сын фермерши. – Я размышлял вслух. – Младший сын.
   – Да, сэр. Да, хозяин. Орг убил бы вас, если бы не я. – Он смотрел на меня слезящимися, как у раненого животного, глазами.
   – Он здорово помял тебя, – сказал я. – Я думал, ты убежал.
   Анс энергично закивал головой.
   – Ма сказала мне. Она сказала, что вы хотели взять меня на службу, только решили, что я убежал. Потому я отправился искать вас. Хоть я и горбатый, но хожу довольно быстро. – В голосе Анса послышались горделивые нотки. – В замке мне сказали, куда вы направились. Судомойка сказала, хозяин, и дала мне немного еды. Хоть путь был долгий и трудный, но я все шел и шел. Я знал, что найду вас, хозяин, и тогда все будет в порядке.
   Ури, подошедшая к белому жеребцу с другой стороны, легко похлопала меня по бедру.
   – Когда вы закончите разговор с этим оборванцем, господин, мы с Баки покажем вам нечто важное.
   – Это срочно? – повернулся я к ней.
   – Нам кажется, да.
   – Я буду там, Анс. – Я показал вперед. – Там и встретимся. А если я уеду прежде, чем ты подойдешь, просто следуй за мной, как раньше. Я достану тебе лошадь при первой же возможности.
   – Можно я сяду сзади, господин? – спросила Ури. – Я бежала к вам со всех ног и очень устала.
   Я представил, какие ощущения буду испытывать.
   – Нет, нельзя. – Я спешился. – Но ты можешь сесть в седло одна. Я поведу коня в поводу.
   – Я не могу ехать верхом, когда вы идете пешком! – с негодованием воскликнула она.
   – Тогда тебе придется идти вместе со мной и Ансом.
   – Я полезу по скалам, – решила Ури. – Там меньше солнца.
   Несколько минут мы видели, как она скользит по расселинам легкой тенью или перепрыгивает с камня на камень резвой козочкой, проворно уворачиваясь от солнечных лучей всякий раз, когда те пробивались сквозь облака. Вскоре она словно растаяла в воздухе.
   – Она эльф, хозяин, – сообщил Анс. – Они с сестрой пару раз приставали ко мне, пока я шел по дороге, пытались выведать у меня что-нибудь, только я ничего не сказал.
   – А если бы и сказал, ничего страшного, – сказал я. – Я рад, что они тебя не обижали.
   – О, они старались, хозяин, – фыркнул Анс, – только все без толку.
   – Хорошо, что ты можешь обратить это в шутку, Анс. Думаю, мало кто смог бы.
   Он ухмыльнулся, показав кривые желтоватые зубы.
   – Я нашел вас, верно ведь, сэр? А значит, все в порядке, что бы ни случилось. Какое мне дело до эльфов?
   – Если ты собираешься путешествовать с нами, – медленно проговорил я, – для тебя все сложится не самым благоприятным образом. Мы уже находимся на пограничной полосе между Целидоном и Йотунлендом.
   На лице Анса отразился страх.
 
   В тот вечер мы расположились лагерем в долине за ущельем, на почти ровном участке, откуда извилистая тропинка спускалась по расселине к бурному потоку. Я отправился к шатру Била и застал барона за беседой с Гарваоном. Идн молча наблюдала за ними.
   – Садитесь, – сказал Бил, когда слуга принес складной стульчик. – Мы с сэром Гарваоном обсуждали опасности, подстерегающие нас дальше в горах. Я уже собрался послать за вами часового, когда он доложил, что вы ждете снаружи. Вы лучше всех владеете луком, а это много значит.
   – Чего нельзя сказать о мече, – криво улыбнулся я.
   Я страшно устал за день, так устал, что очень обрадовался возможности присесть на складной стул, и пожалел лишь о том, что у него нет спинки.
   – Не верьте ему, ваша светлость, – потряс головой Гарваон. – Он владеет мечом лучше многих и изо дня в день совершенствуется в мастерстве. Вы не против того, чтобы немного потренироваться после нашего совещания, сэр Эйбел?
   – Я постараюсь собраться с силами.
   – Как вам не стыдно, сэр Гарваон! – сказала Идн. – Посмотрите на него. Он понурый и вялый, точно засохшая лилия.
   – Необходим огонь, чтобы он ожил. Тогда он набросится на меня, словно лев.
   Я кашлянул.
   – Признаюсь, я действительно устал. Но сегодня я узнал скверные новости.
   Бил спросил, какие именно.
   – Я говорил вам, что оставлю вас, когда мы достигнем ущелья, где меня ждет мой слуга, ваша светлость. Уверен, вы помните.
   – Я помню, – сказала Идн.
   – Однако мы уже миновали ущелье, а я по-прежнему с вами. Кажется, я также говорил вам, что послал Гильфа вперед, чтобы он сообщил Поуку о моем скором прибытии.
   – Гильф – ваш пес? – спросил Бил.
   – Да, милорд.
   – Можно мне снова взять вашего кота, сэр Эйбел? Я скучаю по нему.
   – Я бы с радостью отдал вам Мани, будь он у меня, миледи, – развел я руками. – Но, покинув вас, он не вернулся ко мне.
   – А ваш пес? – спросил Бил.
   – Милорд опередил мои следующие слова. Гильф не вернулся.
   – Вам лучше все рассказать нам, – сказал Гарваон.
   – Буду по возможности краток. Похоже, мой слуга Поук посчитал ущелье, которое мы сегодня миновали, подходящим местом для того, чтобы я встал там караулом согласно моему обещанию. Он разбил стоянку и провел там, по-видимому, несколько дней. Мы нашли следы двух костров и даже место, где паслись лошади.
   – Мы? – приподнял бровь Гарваон.
   Безусловно, для знакомства присутствующих с Ури и Баки время еще не настало.
   – Мой слуга Анс и я, – сказал я. – Анс и есть тот нищий калека, с которым разговаривал один из ваших часовых. Отстав от меня, он был вынужден просить подаяния.
   Я подождал, не заговорит ли кто, но все хранили молчание.
   – Теперь я вынужден просить за него, милорд. У него нет лошади, и именно об этом я хотел поговорить с вами. У вас не найдется лишней лошади для Анса? Или мула?
   – Вы нашли место стоянки своего слуги, – сказал Бил. – Продолжайте.
   – Я нашел, но их там не было. Ни моего слуги, ни женщины, которая, как я упоминал, путешествовала с ним. Ни Гильфа. Ни моего кота Мани, коли на то пошло.
   – Они отправились дальше на север? – спросил Бил.
   – Да, милорд. По-видимому. Туда ведет только один путь: Военная дорога. Если бы они повернули обратно на юг, мы бы встретились с ними. Значит, они направились на север.
   – В Йотунленд, – сказал Гарваон.
   – Мы и сами уже находимся в Йотунленде, – пожал плечами Бил. – Мы вступили на территорию ангридов, как только вышли из ущелья и начали спускаться вниз. Несомненно, сейчас мы подвергаемся большей опасности, чем вчера, но, по правде говоря, я не чувствую особой разницы.
   – Вы думаете, ваш слуга и загадочная женщина, о которой вы ничего не знаете, отправились бы дальше на север по собственной воле?
   – Поук точно нет. А что могла сделать женщина – или Поук, если она принудила или уговорила его, – я понятия не имею.
   Гарваон кивнул и проворчал:
   – Кто знает, на что способны женщины?
   Идн бросила на него быстрый взгляд:
   – Женщины знают. Иногда, во всяком случае.
   – Сейчас не время спорить, – пробормотал Бил.
   – Я и не спорю, отец. Я просто объясняю сэру Гарваону совершенно очевидные вещи. Но я бы предпочла, чтобы сэр Эйбел объяснил кое-какие вещи мне. Можно мне задать вам несколько вопросов, сэр Эйбел?
   Я тяжело вздохнул и ссутулился на своем стуле.
   – Да, миледи.
   – Тогда я задам вполне закономерный вопрос. Ваш слуга, Поук… он стал бы сражаться, если бы инеистые великаны попытались захватить его и ваших лошадей?
   – Сильно сомневаюсь, миледи.
   – А женщина, находившаяся с ним? Она стала бы сражаться?
   – Мне говорили, миледи, – улыбнулся я, – что она вооружена мечом. Возможно, стала бы. Вам лучше знать.
   – Некоторые женщины сражались бы, – мрачно проворчал Гарваон.
   – Потому что там была кровь, – продолжала Идн. – Вы нашли золу от костров – разве вы не заметили кровь? Сэр Гарваон увидел и показал мне.
   Бил вздохнул.
   – Я запретил своей дочери ехать с передовым отрядом. Вероятно, мне следовало также запретить передовому отряду ехать с моей дочерью.