Юрис Леон. Боевой клич

   Хотя в Новой Зеландии тесно переплелись культуры белых и маори, последние тем не менее твердо чтили свои обычаи и традиции, особенно в маленьких городках, таких, как Отаки. Традиции ушедших поколений соблюдались неукоснительно, и маори по-прежнему делились на племена и повиновались своим вождям. Немногим белым удавалось увидеть воочию обряды коренных жителей Зеландии, зато Эрдэ был постоянным и желанным гостем на всех праздниках маори. Благосклонность местного вождя (выговорить его имя оказалось совершенно невозможно даже в трезвом виде, и поэтому Эрдэ окрестил его Кузеном Бенни) дошла до того, что Брауну разрешили привести нескольких друзей на очередной туземный праздник.
   Несмотря на то, что Эрдэ пользовался большой популярностью в Отаки, я не очень-то охотно согласился на его приглашение. Пару дней назад кто-то из морпехов трахнул там местную девчонку-маори и при этом забыл спросить ее согласие, так что обстановка в городе была довольно накаленная. Но Эрдэ заверил нас, что все будет в порядке, поэтому я, Мэрион и Элкью приняли его приглашение. Ходкисс сгорал от нетерпения своими глазами увидеть церемонию празднества, чтобы использовать этот материал для очередного рассказа. Эрдэ предупредил его, что отказ от алкоголя на торжестве считается оскорблением, но Мэрион заявил без колебаний, что ради дела готов пропустить стаканчик.
   — Кузен Бенни может предложить тебе одну из своих бесчисленных внучек, — продолжал Эрдэ. — И, сам понимаешь, отказаться тоже нельзя.
   Мэрион покраснел, но снова подтвердил, что идет с нами.
   Прямо с поезда мы направились в ближайший бар под несмолкаемые приветствия многочисленных жителей города.
   — Привет, Эрдэ!
   — Привет, брат! — отвечал Эрдэ всем — независимо от пола и возраста.
   Дюжина смуглых ребятишек с радостными воплями набросилась на Брауна, чтобы выразить свой восторг от его появления в городе. Эрдэ раздал им пригоршню мелочи и отправил в ближайший кондитерский магазин. Только после этого нам удалось попасть в бар. Там мы взяли по кружке пива и бутылку лимонада для Мэри-она. Усевшись за стойкой, мы спокойно потягивали свои напитки, когда дверь бара отворилась и на пороге показался на редкость здоровенный маори. Рубашка не сходилась на его могучей груди, а глаза сверкали свирепым голодным блеском, не уступавшим блеску мачете в его руках. Он прошелся по бару и, заметив нас, двинулся в нашем направлении, зловеще похлопывая себя по ноге широким лезвием мачете. Элкью, сидевший ближе всех к выходу, поспешно освободил свой стул и спрятался за спину Мэриона. Этот маори явно не любил морпехов. Возможно, он был братом изнасилованной девушки.
   Он подошел к стойке, встал лицом к лицу с Эрдэ и, взмахнув ножом, всадил его в стойку бара.
   — Привет, Эрдэ! — рявкнул он и, широко улыбаясь, обнял Брауна.
   Элкью тихо, с облегчением охнул и лишился чувств.
   — Привет, брат, — важно кивнул Эрдэ. — Бери стакан, я хочу познакомить тебя... — Он обернулся и озадаченно нахмурился. — Странно, готов поклясться, что я приводил с собой троих друзей...

* * *

   С наступлением сумерек мы наконец добрались до хэпу — большого раскрашенного дома, напоминающего ритуальные хижины индейцев у нас в Штатах. У входа нас приветствовал арики — вождь племени, он же Кузен Бенни. Они с Эрдэ обнялись и потерлись носами. После этого Браун представил нас, и мы тоже повторили этот ритуал с вождем.
   Нес провели в просторный зал, где висело подвешенное на канатах к потолку большое плоское каноэ. Вполне возможно, одно из тех, на которых восемьсот или девятьсот лет назад приплыли в Зеландию полинезийские предки маори. Стены были украшены щитами и копьями, как напоминание о том, что маори прирожденные воины. Целый батальон маори сражался где-то в Северной Африке и, по слухам, наводил настоящий ужас на противника своей свирепостью.
   Посреди зала стоял накрытый длинный низкий стол, ломившийся от диковинных блюд, за который нас не замедлили пригласить. Стульев не было, поэтому мы уселись на циновки, предварительно разувшись у порога.
   Кузен Бенни в боевой раскраске, украшенный перьями и ожерельями, сидел во главе стола. Нас, как почетных гостей, усадили рядом, а дальше в строгом соответствии с местным табелем о рангах шла здешняя маорийская олигархия.
   Пока Эрдэ углубился в светскую беседу с вождем, который, как и Браун, обожал жевательный табак, мы глазели по сторонам, а Мэрион быстро делал пометки у себя в блокноте.
   Трапеза была великолепна и местная выпивка «кики-пу» также хороша. Настолько хороша, что я даже предупредил ребят, чтобы не очень разгонялись. Ужин проходил при свете факелов, и весь вечер нас развлекали полуобнаженные танцовщицы. Зрелище извивающихся в танце девушек било в голову не меньше, чем «кикипу». Мы ели, пили, снова ели и снова пили под несмолкаемый рокот барабанов. Потом начались состязания в «дартс», борьба, танцы и выпивка. Культурную часть праздника венчал танец группы девушек, которые уселись в круг посреди зала. Каждая из них держала в руках по паре шаров, которые передавали друг другу в такт барабанному ритму. Сидевший рядом со мной маори пояснил, что танец символизирует долгий путь предков народа маори к Земле Длинного Белого Облака. Так на языке аборигенов называлась Новая Зеландия. Девушки перебрасывали друг другу шары удивительно слаженно, имитируя движения гребцов на каноэ. Ритм танца постепенно увеличивался, и мы, четверо американцев, восторженно аплодировали искусству танцовщиц, ни разу не сбившихся и не уронивших ни одного шара. Кузен Бенни стал в центре круга и руководил этим беспримерным плаванием еще около четверти часа. Потом он заметил берега Новой Зеландии, и одиссея благополучно закончилась.
   После очередной круговой чаши, под гром аплодисментов и восторженных воплей в центр зала вышли Эрдэ и наш большой друг маори, встретивший нас в баре. Они состязались в борьбе, и несмотря на то, что Браун, как и все мы, прошел курс дзюдо, он так и не смог одолеть противника и был рад свести поединок в почетной ::ичьей.
   Дальше мои воспоминания стали весьма смутными. Все, что могу припомнить — это несмолкаемый шум голосов и рокот барабанов. Краем глаза я успел заметить, как Эрдэ и Элкью с двумя девушками выскользнули в боковую комнату под одобрительную ухмылку Кузена Бенни. Что касается нас с Мэрионом, то последнее, что я помню, это наш дикий танец с копьями в руках вокруг изгибающихся в бешеном ритме маорийских танцовщиц.
   — Мак! — Мне в лицо плеснули холодной воды.
   Я приоткрыл глаза и увидел Эрдэ, склонившегося надо мной.
   — Вставай, Мак, ты вырубился прямо в зале. Вставай, старина, не то опоздаем на поезд.
   — Нельзя опаздывать, сержант, — донесся откуда-то глубокомысленный голос Элкью.
   — А как там вечеринка? — спросил я, поднимаясь. — Все еще продолжается?
   — Она будет продолжаться всю неделю, — ответил Эрдэ. — Ну, как ты? Сможешь идти?
   Годы, проведенные в морской пехоте, не прошли для меня даром. Я встряхнулся и через несколько минут был почти в порядке.
   — А Мэриона придется нести, — вздохнул Элкью.
   Мы быстро распрощались с гостеприимными хозяевами и вынесли Ходкисса на свежий воздух. Там он пришел в себя и даже выразил желание снять груз с наших плеч и идти самому. Мы, разумеется, не стали возражать, и теперь он плелся в двадцати шагах позади нас.
   — Эй, братва, подождите! — кричал он.
   — Пошли, пошли, Мэри, не то опоздаем на поезд.
   — Я не могу двигаться вперед.
   Мы пытались тащить его под руки, но из этого ничего не вышло.
   — Говорю вам, что не могу идти вперед! Теперь я останусь калекой на всю жизнь, — зарыдал Мэрион.
   Тогда Эрдэ развернул его спиной к станции, и Мэрион побежал назад так, что мы едва поспевали за ним. Добежав до складских построек на станции, Ходкисс снова остановился.
   — Что теперь, Мэри?
   — М-минутку, джентльмены, мне нужно отлить.
   Он поднял руку и оперся на стену склада, которая была в десяти метрах. Когда мы его подняли, он крайне удивился своему падению и в изысканных выражениях попросил отвести его в мужской туалет. Эрдэ и Элкью подвели его к небольшому ручью, журчавшему в неглубоком овраге. Мэрион поблагодарил их за любезность, но счел невозможным отправлять естественные надобности на глазах у посторонних, поэтому решил перепрыгнуть овраг.
   Мы выудили его из ручья как раз вовремя, чтобы поспеть на поезд.

Глава 5

   В качестве шафера я вместе с Энди отбыл в Мастерсон за день до свадьбы, а наше отделение во главе с Бернсайдом должно было прибыть на следующий день. В связи с таким выдающимся событием, как свадьба, нам дали трехдневную увольнительную.
   Все ребята тщательно приводили себя в порядок. Никому не хотелось ударить лицом в грязь перед местным населением, и тем более перед будущими родственниками Энди.
   Среди всей этой суеты только Джейк Левин безучастно сидел на своей койке, просматривая старые письма.
   — Куда девался мой аксельбант? Элкью, ты опять нацепил не свой?
   — Да пошел ты! Посмотри лучше на индейца. У него, по-моему, целых три.
   — У кого есть иголка?
   Эрдэ, проходивший мимо Левина, на секунду задержался.
   — Ты чего сидишь?
   Левин поднял на него глаза, но промолчал.
   — В чем дело, Джейк? Мы из-за тебя опоздаем.
   — Я... меня не пригласили, — тихо ответил Левин.
   — Что значит, не пригласили?
   — Никто не сказал мне, что я приглашен.
   — А тебе что надо? Письменное приглашение? Приглашали все отделение.
   — Никто не сказал мне об этом.
   Бернсайду надоели эти препирательства, и он оборвал их коротким, грубым, но конкретным образом.
   — Заткнись, Левин! Ты в нашем отделении, а значит, подними задницу и одевайся.
   — Энди обидится, если ты не придешь, — поддержал его Дэнни.
   — Меня поставили в наряд по кухне, — со вздохом сообщил Дэнни.
   — Я уже договорился с телефонистами, они подменят тебя, — отрезал Берни.
   — Форма не поглажена.
   — Погладишь на месте.
   Левин молча взглянул на Непоседу, и все сразу поняли, что беспокоит его совсем не форма. Непоседа искоса взглянул на него и нагнулся зашнуровать ботинок.
   — Ты бы поторопился, Левин, — буркнул он. — А то мы точно опоздаем.

* * *

   Ехать поездом до Мастерсона — это настоящая скука. Особенно, когда знаешь, что в рюкзаке Мэриона три бутылки джина, три виски и бутылка рома. Мы не хотели появиться в Мастерсоне с пустыми руками, так как слышали, что со спиртным в провинции туговато. Собственно, и это мы раздобыли только с помощью испанца Джо, который честно доставил груз по назначению, но сам стащил из нашей казны пять фунтов и исчез.
   Рюкзак с бутылками стоял под ногами Мэриона, и нам оставалось только облизываться и скучать, уставившись в окно. Мы попробовали сыграть в покер, но на сухую игра что-то не клеилась.
   — Подумать только, — задумчиво сказал Эрдэ, тасуя колоду. — Сколько попадает сюда контрабандного алкоголя. Готов биться об заклад, что половина — настоящая отрава.
   — Это уж точно, — поддержал Элкью. — Говорят, что от такого можно ослепнуть.
   — Что-то испанец подозрительно быстро достал столько бутылок, — задумчиво заметил Бернсайд.
   Мэрион делал карандашом какие-то пометки в толстой книге и, казалось, не слышал разговора.
   — Наверное, много народа будет на свадьбе, — снова сказал Эрдэ после тягостного молчания.
   — Больше сотни, — подтвердил Непоседа.
   — Жаль, если они отравятся из-за нас этой гадостью, — грустно вздохнул Элкью.
   — Не говори, братан.
   — Я сразу подумал, что если уж испанец Джо приложил к этому руку, то наверняка тут дело нечисто.
   Мэрион по-прежнему не обращал на них внимания.
   — Долго еще ехать?
   — Часа три.
   — О Господи, ну и тоска.
   — Никогда не прощу себе, если кто-то умрет из-за моей халатности.
   — Слушай, Мэри, может все-таки откроем бутылку и понюхаем? По запаху сразу можно определить качество.
   — Правда, Мэрион, — поддержал Дэнни. — Лучше проверить.
   Мэрион и сам уже начал волноваться, хотя и не подавал виду. От испанца Джо можно ожидать всего, вплоть до переклеивания этикеток. Еще раз оглядев озабоченные лица друзей, он вздохнул и открыл наугад бутылку виски и бутылку джина. Бутылки прошлись по кругу. Каждый по очереди нюхал и поджимал губы или пожимал плечами.
   — Ну как? — встревоженно спросил Мэрион.
   — Что-то не то, братан.
   — Да, что-то не так. Хоть убей, но запах не тот.
   — Боюсь, что хлебнем мы горя с этой отравой.
   — Наверное, лучше выкинуть, — неуверенно предложил Мэрион.
   — Да, пожалуй, ты прав, — согласился Бернсайд. — Но сначала я глотну... то есть я хотел сказать, попробую. Двойная проверка не помешает.
   — Пусть каждый чуть-чуть попробует, а потом скажет свое мнение. Тогда и решим, — предложил Непоседа.
   Не успел Мэрион опомниться, как бутылка опустела.
   — Не знаю, не знаю, — пробормотал Бернсайд, не давая Мэриону раскрыть рот. — Ничего не могу сказать. Похоже... Надо попробовать из второй бутылки.
   Вторая бутылка опустела еще быстрее, чем первая.
   — Ну как? — спросил Мэрион.
   — Ты знаешь, по-моему, сойдет. Виски в порядке. Во всяком случае то, что мы выпили... то есть попробовали. А вот с ромом придется разобраться серьезно.
   Как ни отбивался Ходкисс, но он уже утратил контроль над ситуацией, и, когда поезд подошел к Мастерсону, от семи бутылок осталось всего три. Зато все отделение находилось в прекрасном настроении.
   Я мигом оценил ситуацию, когда встретил своих овечек на вокзале, и поэтому отправил их в клуб Красного Креста, чтобы привели себя в порядок до начала церемонии, Всю дорогу они пели хором, и пели неплохо, учитывая их состояние. Правда, для общественных мест репертуар был не совсем подходящий.
   Едва я начал приводить их в чувство, как в клуб вошел Энди. Он ужасно нервничал, руки у него дрожали так, что он не мог зажечь сигарету.
   — Энди, ты жутко выглядишь, — приветствовал его Элкью.
   — Я и чувствую себя так же, — признался швед. — В церкви полно народу.
   — Держись, братан..., мы с тобой.
   — Отчего ты дрейфишь, братишка?
   — Н-не знаю... Но я предпочел бы десантирование, чем весь этот кошмар.
   — Чудак, это же всего-навсего свадьба.
   — Сам знаю, но это моя свадьба. Мак! Кольцо у тебя?
   — У меня. Энди, — терпеливо ответил я, наверное, уже в сотый раз.
   — Может, тебе пропустить стаканчик, брат? — предложил Дэнни.
   — Да, пожалуй, не откажусь.
   — Вряд ли это хорошая идея, — вмешался Мэрион. — По-моему, ему лучше выпить чашку крепкого чая.
   — Все равно что, только дайте промочить горло, ребята, Слава Богу, что вы приехали.
   — Родственники всегда приходят проводить в последний путь, — печально ответил Элкью.
   Это окончательно доконало Хуканса. Он взял чашку с чаем из рук Мэриона, даже не заметив, как Сияющий Маяк плеснул туда изрядную порцию виски. Машинально проглотив «чай», он вздохнул и попросил еще.
   — Я же говорил, что чай поможет, — просиял простодушный Мэрион.
   После второй и третьей чашки Энди уже не нервничал. Он плотоядно потирал руки, предвкушая веселье, и с радостным обожанием смотрел на друзей.
   — Пора. — Я поднялся и взял его за локоть. — А вы, ребята, чтобы явились в церковь через полчаса.
   Энди встал и обнял по очереди все отделение. Когда он обнимал Элкью, тот не выдержал и зарыдал.
   — Прощай, мой добрый друг, — всхлипывал он, припав к груди шведа.
   Энди стиснул его в медвежьих объятиях и тоже уронил слезу.
   Я развел их, как боксеров на ринге, и уволок Энди, прежде чем он успел выпить еще чая «на дорожку».
   — Бернсайд! Смотри, отвечаешь за них. Чтобы все пришли в церковь.
   — Будь спок, Мак, — лаконично ответил сержант.
   Они молча проводили взглядами автомобиль с Энди и Маком.
   — Бедняга Энди...
   — Хороший был мужик...
   — Да, теперь все станет не так...
   — Кончай травить, — оборвал их Бернсайд. — У нас времени в обрез. Но выпить за старого друга, уходящего о нас, мы успеем.
   И они действительно успели. И не раз...

* * *

   Толпа у церкви, ожидавшая церемонии бракосочетания, расступилась, давая дорогу пыльному «джипу», из которого вылезли старшина Китс, капеллан Петерсон, сержант Пэрис, Редро Рохас, майор Велмэн, док Кайзер и водитель машины — полковник Сэм Хаксли.
   Последний сразу нашел взглядом в толпе Бернсайда и стремительно подошел к нему.
   — Ну что? Мы не опоздали?
   Берни открыл рот, чтобы доложить по всей форме, но вместо этого громко рыгнул перегаром доброго виски.
   — Ясно, — буркнул Френч и пошел в церковь.
   За ним потянулись и остальные. Оба клана — Роджерсов и Макферсонов — находились уже там и приветствовали американцев вежливыми улыбками.
   Церковный хор стоял на своем месте, и под сводами зала уже раздались первые звуки органа. Они были столь торжественными, что кто-то из моих не выдержал и всхлипнул.
   К алтарю подошла Пэт Роджерс, облаченная в восхитительное голубое платье и фату, которую несли с полдюжины самых юных Роджерсов и Макферсонов.
   Когда она проходила мимо матери, та по традиции всплакнула, в чем ее тотчас же поддержал Элкью. Ту уж не выдержал и Дэнни, а за ним Сияющий Маяк и Непоседа. Они громко шмыгали носами и судорожно вздыхали, пока я выкладывал обручальные кольца на бархатную подушечку. Что касается Энди, то он, наоборот, был более чем весел. На его лице блуждала лукавая ухмылка, он подмигивал гостям и несколько раз пытался поцеловать невесту.
   Орган стих, и началась церемония венчания, нарушаемая лишь приглушенным бормотанием, которое тем не менее ясно слышалось по всей церкви.
   — Бедняга Энди...
   — Пропал братан...
   Я мысленно материл их, утешаясь тем, что сделаю с ними, как только все закончится.
   Церемония между тем продолжалась, и Энди взял с подушечки кольцо, чтобы надеть его на палец Пэт. Но, вероятно, в таком состоянии он видел слишком много пальцев, поэтому после третьей или четвертой попытки кольцо выскользнуло у него из рук и закатилось за алтарь. Энди тут же галантно упал на четвереньки и за какие-нибудь десять минут отыскал кольцо и даже умудрился надеть его на нужный палец...
   Потом молодые принимали поздравления и поцелуи родственников и, разумеется, всего отделения.
   Церковь уже опустела, когда к ним подошел Сэм Хаксли. Пэт взяла его под руку и отвела в сторону.
   — Это просто здорово, полковник, что вы смогли приехать.
   — Я очень рад за вас, Пэт.
   — Вы останетесь на застолье?
   — К сожалению, не смогу. Мы и так в данный момент в самоволке, что в военное время равно дезертирству, — улыбнулся Хаксли. — Но я не мог не приехать.
   — Полковник, если у нас с Энди родится мальчик, вы не будете возражать, если мы дадим ему имя Хаксли?
   Френч молча обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

* * *

   Чтобы достойно принять всех гостей, Роджерсы и Макферсоны сняли большой банкетный зал фермерского клуба. И если в Новой Зеландии было туго со спиртным, то кланы явно ничего об этом не знали. Стол молодых и два других, тянувшихся через весь зал, ломились от бутылок всех цветов и размеров. Там были вина, эли, виски, ром и какие-то диковинные смеси, которые нам еще предстояло исследовать. А в резерве, у стены, выстроились ящики с домашним пивом.
   Нас усадили за стол вместе с молодыми, а кланы сели каждый за свой стол. Для детей накрыли в боковой комнате.
   Чего только здесь не было! Давно я не видел столько жратвы, а специально для нас приготовили четыре огромных блюда с жареной картошкой и цыплятами.
   Хэрн Роджерс, старейшина клана, быстренько оттарабанил официальную речь и перешел прямо к делу.
   — Джентльмены! Наполните бокалы, я предлагаю тост за молодых!
   Весь зал поднялся и грянул:
   "За наших прекрасных молодых...
   За наших прекрасных молодых...
   Гип-гип, ура!"
   Едва мы выпили и опустились на скамью, как поднялся старейшина клана Макферсонов.
   — Джентльмены! Наполните бокалы, у меня есть тост.
   Мы выпили и за его тост, но не успел я дотянуться до куриной ножки, как из-за стола Роджерсов снова донеслось:
   — Джентльмены! Наполните бокалы...
   Макферсоны тоже не остались в долгу, и я уже начинал чувствовать себя настоящим элеватором. Мои ребята, хоть и пришли на взводе, но не собирались валиться с ног прежде фермеров. К тому же этикет обязывал и нам сказать пару тостов.
   В следующие два часа мы успели выпить за Пэт и за Энди, за Роджерсов и Макферсонов, за наше отделение, за морскую пехоту, за новозеландскую армию, за флот и авиацию, за полковника Хаксли и за президента Рузвельта, за Нью-Йорк и Мастерсон, за Австралию, за вторую дивизию, за шестой полк, за союзников, за Сталина, за короля и королеву... В общем, когда настало время для танцев, в зале царила атмосфера всеобщей любви и братства. Теперь я понимал, почему новозеландцы так здорово ладят с маори.

* * *

   Бернсайд, веселившийся вовсю, быстро завоевал симпатии подружки невесты из клана Макферсонов, и они, о чем-то пошептавшись, незаметно покинули зал.
   Следом за ними вышли, вернее, вывалились подышать воздухом Элкью и Энди.
   — Слышь, Дэн, вил, как Берни свалил с девкой?
   — Вил, — сокрушенно помотал головой Дэнни.
   — Надо его найти, а то окрутят, как беднягу Энди.
   Дэнни покивал.
   — Надо спасать Берни.
   Они остановили такси и кое-как вползли на заднее сиденье.
   — Братуха, ты вил Берни? — сразу приступил к допросу водителя Элкью.
   — Сержанта американца с девчонкой? — уточнил водитель. — Я подвозил их с полчаса назад.
   Элкью показал Дэнни большой палец.
   — Куда ты завез их?
   — В отель, куда же еще, — даже удивился водитель. — У нас в городе всего один отель.
   — Вези нас туда же.
   — Может, не надо, ребята? Парень с девчонкой хорошо проводят время, а вы...
   — Поехали, тебе грят. Ни х-хрена не понимаешь.
   Водитель пожал плечами и через десять минут такси остановилось у отеля.
   — Не глуши мотор, — сказал Дэнни, выбираясь наружу. — Мы сейчас вернемся.
   Они вломились в холл отеля, и Дэнни, вспомнив Сан-Диего, тут же схватил за грудки ночного клерка.
   — Что вы сделали с нашим корешом?
   Клерк побелел.
   — Это что? Ограбление?
   — Где сержант? — прорычал Дэнни.
   — Мы пришли спасать его от горькой участи, — добавил Элкью, тоже приняв угрожающую позу.
   — Но, сэр. Ребята, вы же в нетрезвом виде.
   — Что он сказал? — недоумевающе осведомился Дэнни у Элкью.
   — Говорит, что мы пьяны.
   Дэнни нахмурился и встряхнул клерка так, что у того лязгнули зубы.
   — Ладно, ребята, я скажу, скажу, Последняя комната налево.
   Дверь в номер оказалась запертой, но Дэнни выбил ее с первого удара. Они с Элкью вломились в комнату.
   — Сержант! Берни! Мы пришли спасти тебя!
   Бернсайд и девушка, совершенно голые, барахтались в постели. При виде неожиданных гостей девушка с воплем зарылась в одеяло, а Бернсайд с проклятиями вскочил с постели.
   — Убью, гады!
   Девушка истерически всхлипывала, а Берни пытался натянуть на себя штаны, в то время как Дэнни и Элкью сердечно пожимали друг другу руки, поздравляя с успешным завершением спасательной операции.
   — Пошли, пошли, Берни. Беги, пока не поздно. У нас наготове машина.
   Бернсайд влез наконец в штаны и ринулся на непрошеных спасателей.
   — Убью, стервецы!!! Покалечу!!! Спасатели, мать вашу!!!
   — Какая черная неблагодарность, — успел прошептать потрясенный Элкью, прежде чем Дэнни поспешно вытолкал его из комнаты.
   Я сидел на автобусной остановке, ожидая, когда соберется мое отделение. Они приходили по одному, пошатываясь на неверных ногах. Только Бернсайд вернулся трезвый и злой, как черт.
   — Где Форрестер и Джонс? Прибью гадов.
   «Гады» в это время уже посапывали в автобусе, и мне пришлось успокаивать Берни, чтобы он не надругался над их бесчувственными телами.
   Все уже находились в автобусе, за исключением Мэриона, но, зная его, я подозревал, что он скорее всего засиделся в местной библиотеке.
   Пэт и Энди должны были подойти на остановку, так как собирались ехать на север на двухдневный медовый месяц. Они не заставили себя долго ждать. К остановке подкатила машина, и четверо здоровых Роджерсов вытащили могучее, но бесчувственное тело Хуканса. Под руководством Пэт они бережно внесли шведа в нужный автобус и уложили на заднем сиденье. Мама Пэт, следовавшая за ними по пятам, тут же пристроила возле него две солидные корзины с едой и выпивкой. Енох Роджерс, покуривая трубку, благосклонно взирал на молодую семью.
   Пэт подошла ко мне и, поблагодарив за помощь, поцеловала в щеку.
   — Ты не сердишься, Пэт?
   — За что? — удивилась она.
   — Ну, ребята тут начудили всякого, и Энди вон набрался до чертиков.
   Она улыбнулась.
   — Конечно, нет, Мак, Я была на всех свадьбах в нашем клане и ни разу не видела, чтобы жених уходил на своих ногах. А кроме того, я слишком счастлива, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
   — Энди хороший парень, — подтвердил Енох, попыхивая трубкой.
   Пэт уже зашла в автобус, когда к остановке подъехал «джип» военной полиции, доставивший Мэриона.
   — Это ваше? — сухо спросил меня один из полицейских, кивнув на осоловевшего капрала.
   — Мое, — так же сухо ответил я, вытаскивая Ходкисса из «джипа».